Текст книги "Немая (СИ)"

Автор книги: Арестрола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

***

Любит та, что глаза опускает,

Любит та, что боится сказать.

А не та, что так близко садится,

И привыкла сама целовать.

**© С. Есенин**

– Бабушка, а правда, что в театр ходят только самые взрослые люди? – поинтересовалась рыжеволосая девочка у пожилой, но ухоженной женщины, пока они вместе спускались по ступенькам. Василиса перепрыгнула через три сразу и остановилась, повернувшись и уставившись на свою бабушку. Нерейва остановилась и хмыкнула, сообразив, каким именно образом её сын Нортон уговорил свою дочь Василису идти в театр. Женщина помнила, что девочка так отказывалась, а потом внезапно резко согласилась. Огнева-старшая приосанилась, внезапно подумав, что сынок у неё настоящий стратег. Не знала женщина, что данную стратегию разработал вовсе не её сын. Генератором идей по воспитанию Василисы была её невестка Лисса…

– Да, конечно, – стараясь выглядеть серьёзной, ответила Нерейва. – Только самые взрослые допускаются туда.

– А меня пустят? – испугавшись, спросила Василиса. Вопрос остался без ответа. Женщина открыла дверь, нажав на кнопку, и они с Василисой вышли на улицу. На дорожке тротуара, которая находилась напротив подъезда, но по другую от него сторону проезжей части и служила кратчайшим путём к автобусной остановке, стояли Лисса и Нортон. Они о чем-то увлечённо разговаривали. – Мама, папа! – позвала их Василиса, приветливо помахав рукой. Родители улыбнулись. Лисса ласково пожурила их за черепашьи сборы, на что Нерейва ответила, что они с Василисой немного поговорили, а после взяла внучку за руку и решила провести её к родителям на другую часть тротуара. Но девочка помотала головой и вытащила свою ладонь из ладони бабушки. – Можно я сама перейду, пожалуйста? – с мольбой попросила Василиса. – Тут всего каких-то пять метров, – не особо понимая, что говорит, но часто слыша подобную отмазку из уст других детей, протянула Василиса. Позади дорожки виднелась детская площадка, но она была пуста: в такой снегопад детей на улицу не выпустят. Нерейва отрицательно покачала головой, зато Лисса согласилась:

– Конечно можно, родная! Ты уже взрослая, – она подмигнула Нортону и улыбнулась.

Нерейва нехотя кивнула, и Василиса, радостная, потопала по проезжей части к родителям. Внезапно из-за поворота выехала огромная чёрная машина и понеслась прямо на Василису. Нортон Огнева первый заметил опасность. В его зелёных глазах мелькнул ужас. Мужчина выскочил на проезжую часть и с огромной силой оттолкнул свою дочь на тротуар. Нортон взглянул на стекло машины и, как в замедленной съёмке, увидел того, кто сидел за рулём. Этого знакомого, такого родного человека, на лице которого теперь сияла восторженная, почти безумная улыбка. Он понял, что это не несчастный случай – Василису хотят убить. Огнев закрыл глаза, понимая, что сам виноват в этом, и принимая всё, что должно случиться… В этот момент машина на полном ходу врезалась в Нортона. Ударившись о лобовое стекло, он отлетел от машины на несколько метров. От такого сильного удара мужчина мгновенно перестал дышать. Над ним склонилась сама смерть, забрав его в свои чёрные объятья. Машина на несколько мгновений остановилась, а потом дала задний ход и помчалась назад, пока не пришлось развернуться и скрыться за тем же поворотом, из которого она и выскочила. Водитель жал на педаль, заливаясь тихим истерическим смехом. Нортон неподвижно лежал на асфальте, на котором уже образовалась небольшая лужа ярко-алого цвета. Кровь всё продолжала течь. Василиса стояла совсем рядом со своим отцом. Её губы дрожали, ноги будто окаменели.

– Нет… – крикнула Лисса. Но этот крик больше походил на шёпот. – Кроме неё некому было, – пробормотала она. Её взгляд сделался стеклянным от боли. Не физической, душевной… Женщина подбежала к мужу и приложила пальцы к его шее. Пульса она не почувствовала и поэтому, не сдержавшись, зарыдала во весь голос, обхватив остывающее тело мужа руками. Нерейва всё это время не шевелясь стояла возле подъезда. Казалось, будто она превратилась в статую. Всхлипы Лиссы, быстро поглощаемые порывами ветра, отрезвили её. Огнева-старшая тихо причитала, подбежав к своей невестке, а после склонившись над телом Нортона. – Василиса, – вдруг воскликнула Лисса и вскочила на ноги. – Василиса, – закричала она ещё раз, шаря глазами в поисках дочери. Василиса стояла в метре от неё. На её лице застыл ужас. Лисса повернула голову и увидела человека, одетого в чёрный комбинезон, с закрытым маской лицом. В руках у незнакомца был пистолет. Ещё секунда – и послышался глухой звук выстрела. В отчаянном прыжке Лисса кинулась к дочери и приняла предназначавшуюся Василисе пулю на себя.

С испуганным вздохом Лисса упала на колени, инстинктивно прижимая руки к груди. Её глаза широко распахнулись. Она судорожно попыталась вдохнуть. На ткани куртки медленно расползалось кровавое пятно. Веки Лиссы сначала задрожали, а потом закрылись, она повалилась на бок. Её грудь ещё поднималась и опускалась. На коже выступили капли холодного пота. С лица исчезли все краски. Лисса с хрипом вздохнула и почувствовала, что для следующего вдоха у неё не осталось сил. Она попыталась открыть глаза, чтобы в последний раз увидеть свою дочь, но не смогла… Нерейва судорожно всхлипывала, силясь сдержать рыдания и давя руками на рану невестки. Она просила, умоляла Лиссу не умирать. Просила прийти в себя… Это было последним, что Лисса услышала, прежде чем её поглотило великое Ничто. Убийца рассерженно выругался и поспешил исчезнуть с места преступления. Василиса попятилась назад и, споткнувшись, повалилась в снег. Она не понимала, что происходит. Отчаяние вспышками прошло по её телу. Своими длинными когтями леденящий душу ужас сковал сердце девочки. Василиса поднялась на ноги. Её губы дрожали, мир перед глазами плыл, как на карусели. Внезапно ей стало плохо – челюсть и горло свело с ужасной силой. Василиса приложила к ним руки, но боль не отступала. По щекам без остановки текли слёзы. Голова заболела, желудок скрутило. Василиса открыла рот, пытаясь дышать, но кислорода не хватало. Её глаза расширились до невозможного размера. Она ступила несколько шагов и покачнулась, чуть не упав.

«Бабушка, что с мамой и папой?..» – хотела спросить девочка, но ей не удалось произнести ни слова, будто кто-то отнял у неё голос. Она схватила себя за горло, пытаясь закричать, но изо рта вырвались лишь жуткие хрипы.

– Василисочка! – воскликнула Нерейва, всё ещё давя на рану Лиссы. – Малышка, всё хорошо, всё в порядке, – выдавила она сиплым голосом. Девочка попятилась, судорожно мотая головой. – Я сказала, всё хорошо! – почти истерично выкрикнула бабушка. Обычно спокойная и всегда собранная Нерейва сейчас находилась в состоянии абсолютного ужаса. Она не могла сдержать своих эмоций. Не знала, что делать. Была в отчаянии. Василиса хотела закричать, что это неправда, но смогла лишь приоткрыть рот. Она с ужасом дотронулась пальцами до губ, не понимая, почему не может вымолвить ни слова. Девочка набрала побольше воздуха, из-за чего у неё закружилась голова, открыла рот снова, но из горла вырвался лишь страшный хрип. Она задышала чересчур часто. Её сердце заколотилось в груди, как безумное; руки задрожали, губы отказывались повиноваться. Внезапно всё перед глазами Василисы опасно накренилось, и девочка упала на спину. Мир перевернулся. Перед глазами пролетали снежинки, сердце отстукивало чечётку.

– Мамочка… папа… – прошептала она еле шевелящимися губами и потеряла сознание. Снег вокруг убитой горем Нерейвы, рыдающей над трупами своих детей, и Василисы, без чувств лежащей в сугробе, очень быстро окрасился в кровавый цвет. Из-за угла дома выглянул маленький мальчик лет десяти. Его каштановые волосы торчали из-под шапки в разные стороны. Глаза испуганно смотрели на всё происходящее. Ему было до жути страшно, но он сумел запомнить копну взметнувшихся рыжих волос и номер чёрной машины. Той самой, что лишила жизни человека. Кажется, ему никогда в жизни не удастся этого забыть.

«Нужно уносить ноги», – испуганно подумал он и бросился бежать к своему дому…

***

Прошло десять лет…

Смертельный холод сковывал все движения. Какие-то яркие, но совершенно нечёткие цвета, картинки калейдоскопом переворачивались перед глазами. Воспоминания были настолько размытыми, что все внешние факторы казались совершенно лишними. Кроме ослепительно-белого снега, летевшего отовсюду, были видны чёрные и красные пятна ужаса, оставшиеся ещё из далёкого детства. Кровь и страх… Убивающие цвета… Слишком знакомые, но такие далёкие. Те самые, являвшиеся юному Фэшу Драгоцию уже не первый год во снах. Крик… Такой отчаянный… Такой болезненный и абсолютно бесконечный крик маленькой рыжеволосой девочки, разрывавший барабанные перепонки Драгоция последние годы в самых неконтролируемых кошмарах. Звуки мотора джипа, проехавшего прямо по живому мужчине, с отчего-то ясно видимыми в ужасный снегопад номерами, которые Фэш никогда в своей жизни не забудет. С номерами, въевшимися в мозг парня ещё с восьмилетнего возраста как раз в тот момент, когда он стал свидетелем страшного убийства. Со временем многие детали стёрлись, но странноватая картинка из чувств, эмоций и пятен осталась. Парень многого не помнил, но девочка с выразительными чертами лица, которые, ну конечно же, полностью забылись за десять лет, лужа крови, крики, выстрел, звенящая тишина, всепоглощающая пустота…

– Нет, не умирай! – в истерике закричал Драгоций, подскочив на кровати в холодном поту, с дрожащими руками и колотящимся сердцем. В какой-то момент сновидения – например, именно сейчас, – воспоминания из прошлого, неясная картинка стали для парня важнее настоящей жизни. В состоянии полусна Фэш не смог сразу понять, спит ли он или уже очнулся от кошмара. Крик маленькой девочки, забыть который представлялось чем-то нереальным, продолжал греметь в ушах знакомой мелодией, плавно, хоть и не особенно приятно, перерастая в рингтон будильника на мобильнике. Драгоций протестующе замычал, моргнул несколько раз. Перед глазами, к огромнейшему облегчению Фэша, появилась стена его собственной комнаты с многочисленными полками, заваленными различными книгами и дисками, кассетами. Рядом – письменный стол, самый обыкновенный. Ни единого намёка на машины, кровь и крики. Всё потухло, смолкло. Осталась лишь подрагивающая под слоем липкого страха тишина. Парень сглотнул мешающий ком в горле. Он всё ещё не мог прийти в себя после кошмара. Очередного кошмара. – Ну почему мне не снятся единороги? – обречённо взвыл Фэш и завалился на подушку. – Цветочки, бабочки… Это тупо, но, блядь, хотя бы не так страшно, – он выдохнул. Парень вообще-то очень редко матерился. Только в моменты эмоционального напряжения, вспышек неконтролируемой ярости (что, кстати, случалось крайне часто) и приступов паники. Поэтому легко можно было сказать, что парень в данный момент чувствует себя не очень хорошо. Громкий звонок телефона резанул слух Драгоция. Парень схватил трубку, намереваясь высказать всё своё возмущение любому звонившему человеку, но сдержался, увидев на дисплее довольную мордашку Захарры. – Да, – буркнул он, не особо заботясь о вежливости формулировки. – Что-то случилось?

– Ого, Фэш, ещё только утро, а ты уже хмуришься, – с той стороны послышался смех – это Захарру так рассмешил его грубый тон и реплика, в которой явно угадывался завуалированный посыл куда подальше и желательно надолго. Драгоций поморщился. Он сам понимал, что ведёт себя некрасиво, но если ты каждый день видишь один и тот же кошмар на протяжении десяти лет, в котором все люди умирают страшной смертью, после пробуждения как-то не возникнет желания обнять весь мир. Захарре при разговоре с ним ранним утром нужно это учитывать, хотя она ни сном ни духом не знает о кошмарах, преследующих её брата. Что ей тогда учитывать-то надо?

– Ещё хмурюсь, – довольно спокойно поправил её Фэш, разглядывая большой палец на ноге и морща нос. – Что ты хотела?

– Я тебе вчера пыталась кое-что сказать, но ты закричал на весь магазин, что у тебя срочные дела, и куда-то умчался. А потом я обнаружила тебя спящим в твоей комнате, – Захарра говорила с насмешкой, но по-доброму. Если бы не её безграничная доброта, то от сестрёнки не осталось бы и мокрого места. – Это, по-видимому, и были твои срочные и неотложные дела.

– Захарра, – прошипел Фэш. Он устал, испытал невероятный стресс из-за чёртового кошмара, а она сидит (или что она там делает?) и забавляется. Говорила бы по делу. Именно последнее, но уже немного перефразированное предложение Фэш и выдал своей сестре. Захарра смолкла, справедливо рассудив, что разозлённому брату ни к чему её подколки.

– А сказать я хотела, – продолжила она уже обычным тоном без капли ехидства или смеха, – что сегодня мы с тобой идём к моей подруге в гости. Я про тебя ей много рассказывала… – добавила девушка. Фэш со стоном хлопнул себя по лицу, уже представляя, как очередная «лучшая подруга» сестры, только увидев его довольно привлекательное лицо, начнёт вешаться на него, всем своим видом намекая, что они могут начать «дружить» более тесно. Сколько раз уже такое было…

– Опять?! Захарра, я не могу так больше! – Захарра удивлённо приподняла брови, слушая завывания брата, а сам Фэш представил эту повторяющуюся, с периодичностью раз в два месяца, картину и застонал ещё громче.

– Братец, – медленно произнесла Захарра, слушая его стоны, – я, конечно, знала, что умею заводить парней одной лишь фразой, но чтобы родного брата… – девушка хохотнула. Фэш ещё раз вздохнул, но внезапно до него дошло, что именно только что сказала Захарра, и он чуть не навернулся с кровати. Хотя… почему чуть? Навернулся. Драгоций отнесла трубку от уха, потому что оттуда послышались дикие крики и отборные ругательства, которые, как уже было сказано ранее, парень употреблял крайне редко.

– Захарра, мать твою, – заорал Фэш в трубку. А потом понял, что со стороны выглядит как ненормальный орущий придурок. Да и вообще… что-то сегодня он вёл себя неадекватно. Всему виной тошнотворные кошмары. Из-за них Драгоцию хочется всё крушить. – Ладно, забудь, – раздражённо выдохнул он. Захарра давно не удивлялась резким перепадам настроения брата. Он мог смеяться, а через несколько секунд, услышав что-то обидное для себя, – начать кричать и уйти, хлопнув дверью. Холерик. Его не исправить. Драгоций молила всех Богов, чтобы её брату попалась не милая и спокойная, а взрывная и весёлая жена, которая смогла бы умерить пыл Фэша и заставить его плясать под свою дудку. А ведь когда-то Фэшиар был милым мальчиком. Искренним, добрым, ранимым. Жизнь дала ему несколько уроков. Жестоких уроков. Что может случиться с мужчиной? Из-за чего они ломаются и закрываются в себе? Правильно: любовь, обожаемая девушка, всадившая нож по самую рукоятку в спину. И Фэш не исключение.

– Та ладно, – просто ответила Захарра. – Я говорила тебе про свою подругу, к которой мы пойдём в гости.

– Зар, – не выдержал Фэш, – у тебя каждый месяц новая подруга. И каждая пытается стать моей девушкой. Это тупо, звучит как слова самовлюблённого «нарцисса», но ведь это правда, – Захарра грустно пожала плечами, а Фэш потёр виски. – Нет, были и такие девушки, которые стеснялись меня, но это было настолько редко, что я по пальцам могу сосчитать. Всем от меня что-то нужно, а ты за пару недель понимаешь, что вы с «новой лучшей подругой» совсем не похожи. Ты расстраиваешься, мучаешь меня. А потом вы с очередной подругой расходитесь, как в море корабли, – выплюнул парень, а Захарра обиженно поинтересовалась, что же она может с этим сделать. – Повзрослей наконец, – выдохнул Фэш, – и засунь в задницу свой синдром крокодила Гены. Этот зелёный вечно искал себе друга, и ты ходишь-бродишь да подругу ищешь. Перестань, – добавил он, не желая слушать возражения сестры. Захарра несколько раз начинала что-то говорить, но обрывала себя на полуслове. – Всё ищешь-ищешь, а находишь непонятно кого. Мне за тебя иногда реально страшно.

– Эта девушка нормальная, я обещаю, – в голосе Захарры была уверенность. В таком тоне она не говорила ни об одной своей знакомой. – Она очень хороший человек, хоть и сложный. Не пугайся, когда увидишь её. В смысле… она очень красивая, просто… ну, понимаешь… – Драгоций немного запиналась. Фэшу уже осточертел этот разговор про подруг, поэтому он подумывал, как бы деликатно съехать с темы и закончить разговор.

– Зар, послушай, – начал он, когда сестра на минутку перестала говорить, – если ты стопроцентно уверена, что твоя эта, как там её?.. нормальная, то хорошо. Мы сегодня должны идти в гости? – спросил он. Захарра с готовностью ответила, что да, идут они именно сегодня в пять, а девушка будет ждать их в пять у себя. Фэшиар подумал немного и спросил, во сколько лучше выйти, чтобы не опоздать, на что Зара ответила, что они должны будут встретиться у супер-маркета, добавив небольшую угрозу о том, чтобы брат не смел задерживаться. – Хорошо, – ответил Фэш и уже хотел бросить трубку, как вдруг остановился. – Постой, а почему ты мне позвонила? Ты что, не дома? – изумился он. Ответом ему были короткие гудки.

***

Драгоций, засунув руки в карманы, не спеша прогуливался по тротуару. Вдыхая полной грудью не слишком чистый воздух и лениво рассматривая асфальт под своими ногами, парень направлялся в продуктовый магазин, чтобы купить чего-нибудь съестного. Маришка вновь отказалась готовить и завалилась на диван смотреть телевизор. Автоматически двери открылись перед ним, он вошел в здание магазина и сразу услышал крик:

– Ты чё, стебёшься надо мной?! – проорал один из кассиров, практически вскочив со своего места и с яростью глядя на невысокую рыжую девушку, что стояла возле кассы. Он коверкал некоторые слова на украинский манер. Девушка покачала головой с недоумением, а кассир взбесился ещё сильнее. Вены на его лице вздулись, почти посинели; глаза выпучились и горели бешенством. Рыжеволоска, удачно скрывая недовольство, покачала головой и, освободив свои руки от сумки, показала несколько знаков, но кассир отмахнулся от её потуг, как от надоедливой мухи… Девушка с нарастающим раздражением приподняла бровь. Её глаза слегка расширились, а она сама отступила от мужика на несколько шагов. – Чё молчишь? Язык проглотила? – начал было снова оскорблять её кассир, но ему на кассу приземлилась увесистая рука Драгоция.

– Если молчит, значит, сказать не может, – свистящим шёпотом произнёс он, едва глядя на замершего в одно мгновение мужика. – Эти манипуляции, которые она проводила с руками, никакие не издевательства, – кассир довольно испуганно сглотнул, – это язык глухонемых – амслен. И если Вы настолько тупой, что не понимаете этого, то мне Вас искренне жаль, – грубо отрезал Фэшиар. Кассир шумно выдохнул, и Драгоций чуть не задохнулся от явного запаха перегара, который выдавал кричащего мужчину с головой. Оставался только один вопрос – как его вообще к работе допустили? Он же в неадеквате, практически в стельку пьян… Работник магазина попытался наехать ещё и на Фэша, но язык Драгоция всегда был подвешен правильно, а косноязычием парень не страдал, поэтому спокойно и пугающей вежливо послал кассира очень-очень далеко. Его ледяное спокойствие и откровенная злоба во взгляде заметно отбили у работника желание ругаться, но кассир всё равно оставался при своём мнении, обвиняя в своей беспричинной истерике и крике молчавшую рыжеволосую девушку. Фэш обречённо вздохнул, быстро смекнув, что пытаться что-то втолковать пьяному человеку – это всё равно, что просить крокодила станцевать вальс. Драгоций посмотрел на незнакомку, которая быстр произнесла ему знаками:

«Я немая, но я прекрасно вас слышу», – она взглянула на Фэша с благодарностью. Драгоций повернулся лицом к мужчине и практически по слогам повторил ему фразу незнакомки, чтобы до пьяного человека хотя бы что-то дошло. Кассир хотел было что-то сказать, но сдулся и принялся за продукты. На прямой вопрос о том, какого черта он разорался на весь магазин от Фэшиара, мужчина грубо ответил:

– Она сама напросилась. Так издевательски кивала… – правая бровь рыжеволосой приподнялась, а Драгоций шумно выдохнул, прикрыв глаза. Незнакомка стояла рядом с ним практически не моргая и приложив ладони к груди. В душе Фэшиара зрело Вселенское раздражение, но он держался, чтобы не распугать половину посетителей магазина.

– А ей надо было по полу ползать, чтобы до вас дошло, что она ответить вам ничем, кроме кивка, не может? – холодно проиронизировал Фэш, гаденько усмехнувшись. – Пробивайте продукты. Хватит молоть языком.

– Этой девке повезло, что у неё такой парень-герой, – раздражённо буркнул мужик, беря в руки молоко, а после – увесистую на вид связку бананов.

– Я её впервые в жизни вижу, – спокойно ответил Фэш, чем окончательно огорошил мужика. Он от удивления уронил бананы себе на ногу и довольно-таки громко нецензурно выразился, на что рыжеволосая скривилась и вздохнула. – Просто не люблю, когда на людей несправедливо орут, – Драгоций немного повысил голос, цокнув после языком. – Не останавливайтесь, вас ещё булочка ждёт, – он указал на шоколадный круассан, одиноко лежащий на столе кассы. Кассир пробормотал что-то нечленораздельное, пробил булку и заученной фразой предложил девушке пополнить счёт, но она, покачав головой, с улыбкой отказалась. Фэш помог ей сложить все продукты в пакет, попрощался за неё с кассиром, и они вместе вышли из магазина. Девушка аккуратно высвободила из его руки пакет со своими продуктами, слегка коснувшись ноготками его пальцев. Фэш мгновенно среагировал и выпустил многострадальный пакет. Незнакомка улыбнулась ему. Её взгляд так и говорил: «Спасибо тебе». Её глаза горели ярким огнём, смотрели восторженно и по-доброму, а на губах играла лёгкая улыбка. Она мягко пожала ему руку, развернулась и ушла, не сказав ни слова, а он продолжал смотреть ей вслед ещё очень долго.

А когда она на ходу обернулась, бросив на Фэша мимолётный взгляд, будто попрощавшись, парень задумчиво прищурился. Было в этой девушке что-то странное, необычное, необъяснимо знакомое и оттого очень отталкивающее. Этот цвет волос казался слишком знакомым. Хотя, кто знает, сколько рыжих людей на этой планете? Но парню всё равно казалось, что он уже где-то видел такие волосы. Почему-то вспомнилась чёрная машина, грохот, страх… Фэш помотал головой, глядя, как незнакомка тихими аккуратными шагами отдаляется от него. Её волосы развевались. Парень глубоко вздохнул.

***

– Так вот… я сегодня шёл к нашему супермаркету и думал, – продолжал рассказывать Фэш, неся огромные пакеты. Рядом, подпрыгивая на каждом шагу, трусила довольная, как мартовский кот, Захарра. Вместе они, накупив различных деликатесов и подарков, шли к подруге Зары в гости. – Зашёл в магаз. Смотрю, какой-то кассир кричит на покупательницу. Так как я сегодня в неадеквате, – на этих словах Захарра хихикнула, поспешно отогнав мысли о том, что в неадеквате её дорогой братец почти что всегда, – я решил сам наорать на него, – продолжил Фэш. Захарра не особо удивилась героизму Фэшиара. Всё же иногда у него такое бывало. – Девушка оказалась немой, а кассир – пьяным. Не понимаю, как его вообще к работе допустили? Хотя, если учитывать, что работала только одна касса, можно предположить, что после праздников никто не вышел на работу. Поэтому… выбора не было, – он всё говорил и говорил, не замечая, что Захарра крепко задумалась и не слушает его.

– Во, вот этот подъезд, – радостно выкрикнула она, перебив пламенную речь Фэша, когда они оказались напротив подъезда. Детская площадка, на которую Фэш изначально не обратил внимания, при ближайшем рассмотрении показалась ему странно знакомой. Да и сам подъезд наталкивал на необычные мысли. В итоге, не сумев откопать в своей памяти хоть что-то полезное, Фэш плюнул на это дело и, поставив на землю пакеты, набрал на домофоне номер, ранее сказанный ему Захаррой. Заиграла странноватая мелодия. Фэш приподнял брови и вздохнул.

– Ого, ты запомнил. Молодец, – одобрила Драгоций, стоя у брата за спиной и играя носком туфли с камушком. Мелодия прекратилась, потому что хозяйка квартиры сняла трубку, но отвечать почему-то не спешила. Фэш уже начал раздражаться, но Захарра внезапно оттолкнула его, да так, что он чуть не навернулся с каменных ступеней, поручня возле которых не наблюдалось, так же как утром с кровати. – Это я, Зара. Мы с моим братом в гости к тебе пришли, – Захарра чуть приподняла уголки губ. В ответ ей из домофона слышалась всё та же тишина, и Фэш не мог понять, почему Захарру это не раздражает так же сильно, как его самого. Послышалось противное пиканье, и дверь открылась. Захарра бесшумно проскользнула внутрь. Фэш проследовал за сестрой.

– Я не понимаю, – бурчал он, пока они поднимались по ступеням. – Мы так долго пёрлись к ней, – брат с сестрой остановились у обтянутой красной кожей двери. – Ей что, трудно было нам отве… – дверь распахнулась вовнутрь ещё до того, как Фэш начал говорить, но именно на последнем слове парень удосужился посмотреть на хозяйку квартиры, стоявшую на пороге, и остолбенел. Его челюсть медленно, но страстно поцеловалась с полом – на него ошалелыми синими озёрами глаз смотрела та самая рыжеволосая незнакомка…

========== Часть 2. Запутанный разговор ==========

Комментарий к Часть 2. Запутанный разговор

У меня вчера был выпускной :3

Одноклассники немного выпили, танцевали, а я сидела на каменном бортике за пределами кафе и разговаривала со своим отцом на темы общения со сверстниками, психологии, чувств, разочарований…

В этом мире существуют такие люди, которые готовы на всё ради мести. Им не важны ни чувства, ни эмоции, ни любовь. Они не умеют прощать, ценить и по-настоящему любить. Эгоисты… Она не эгоистка. Никогда не была, не будет ею… Но не может простить его за то, что он сделал. За то, что он убил её. Уничтожил изнутри… За то, что он наплевал на её чувства. За то, что оставил её одну. За то, что для него она была лишь мимолётным развлечением… Пальцы давно сбиты в кровь. По лицу текут горькие слёзы. Слёзы предательства. Он предал её… Хотя она была ему лишь любовницей, он не обещал любить, говорил, что всё это временно, но ей не важно… Или важно? Она не знает… Если говорил, что любит, значит должен был бросить жену и дочь ради неё. Но он не обещал… Не обещал любить, жениться… Он просто увлёкся ею на время. Страсть прошла – последствия остались…

Дикий, почти животный вой попусту сотрясает воздух. Грязные стены будто вторят ему. Она лежит на полу, сжимая в руке окровавленный осколок, и всхлипывает время от времени, когда в голове одна за другой возникают картинки из счастливого, совершенно недавнего прошлого. Какая женщина смогла бы простить того мужчину, что бросил её на произвол судьбы, снова сказав, что никогда не любил? Возможно, такие женщины существуют, но она не входит в их число. Зубы скрипят от того, насколько сильно она сжимает их, чтобы не сорвать горло в бессмысленном крике; руки дрожат так же, как и всё тело. Изрезанное и окровавленное… Неслушающиеся пальцы наносят ему порез за порезом, разрезают посиневшую кожу до костей. Глаза в приступе скупого мазохизма наслаждаются видом крови и разодранной плоти. Всхлипы становятся более душераздирающими и страшными… Она плачет… Воет… Но не чувствует физической боли. Её душа подобна телу – разрезана, разорвана на куски. Большие куски… Он ушёл от неё к другой, к своей законной жене и дочери. Он бросил её, хотя до этого обещал счастье и защиту, но никогда не клялся в чувствах. Просто говорил, что ему хорошо с ней. Она ему верила… Она вечно верила… Никогда не ставила под сомнение ни одного его слова… А теперь, сидя в пустой холодной квартире, она задаётся вполне резонным вопросом: «А во что я верила так долго?»

Осколок выпадает из ослабевших пальцев. Боль, яркой вспышкой пронзившая низ живота, заставляет девушку сильнее сжать зубы, чтобы снова не закричать. Но затуманенный рассудок и уставший организм решают за неё – сознание отключается именно в тот момент, когда она пытается дотянуться до телефона…

Десять лет спустя…

С момента знакомства Огневой с Драгоцием прошло восемь дней…

Василиса и Фэш успели обменяться доброй сотней оскорблений и грубостей…

– Василис, ты извини моего брата, – виновато разведя руки в стороны, выдавила Драгоций. Василиса приподняла одну бровь, недовольно нахмурившись. Трудно было принять, что невоспитанный остолоп, ворвавшийся к ней в квартиру, как буйный зверь, был братом такой утончённой девушки, как Захарра. Огнева при первом знакомстве с ним решила, что он добрый и искренний, но это оказалось маской, наполовину треснувшей. Этим Фэш, сволочь чёртова, и привлёк Василису, но ужасный характер парня отталкивал сильнее, чем привлекала его маска, схожая с Василисиной. Он оказался двуликим, как и Огнева. И что бы ни творилось у него в душе на самом деле, скрывал он это мастерски. Тут уж не поспоришь.

Василиса неоднозначно мотнула головой в ответ на извинения Захарры, постучав пальцами по столешнице. Фэш, увидев Огневу на пороге, будто с ума сошёл. Хотя… сходить с ума он начал, когда она не совсем по-доброму поприветствовала его. Ну, что сказать, привычка подкалывать людей из-за немоты никуда не делась, а маска доброй девочки за день осточертела до бессильной злобы, которую Василиса решила оперативненько слить на Фэша. Обычно Василиса, зная, что многие не понимают амслена, корчила рожицы и злобно ухмылялась, чтобы произвести на незнакомых или знакомых людей желаемое впечатление. Вот только Фэш отреагировал не так, как все люди, встречавшиеся ей на пути. Он начал обвинять её в лицемерии и лжи. Плёл что-то про рухнувшую иллюзию. Если Огнева поняла правильно, то Фэш, купившийся на её милый образ там, в магазине, жёстко обманулся, встретившись с ней ещё раз и увидев её настоящую. И его затрясло от гнева. Причём необоснованного гнева. Они же были знакомы всего несколько минут. С чего он решил, что она обязательно супер-добрая куколка, которая не может за себя постоять? Его дураком назвать мало. Он, скорее, безмозглое чудище с весьма, кстати, привлекательной внешностью.

Василису тоже часто называли бесчувственным чудовищем, которому чуждо всё человеческое, лишь только потому, что она совершенно безэмоционально проходила мимо людей, бездарно изображающих душевные муки. Потеряв всех дорогих сердцу людей, девушка научилась понимать, когда человеку реально плохо, а когда он симулирует страдания или боль. Она сочувствовала лишь тем, в сердце кого видела искренность, но это случалось крайне редко. А потому, разочаровавшись в людях, Василиса перестала обращать внимание даже на хороших. Она больше не хотела верить. Надоело, потому что все и всё бесило. Особенно Огнева не доверяла парням. Как пел в одной из своих песен известный многим недорэпер Элджей: «Такая пиздатая похоть. Остальное – бесящее». В противоположном поле Огневу бесило всё, абсолютно всё. Ну, а похоть… Какими бы тупыми ни были песни Элджея, в этой фразе есть доля истины: «У парней к девушкам лишь простая похоть, а остальное их раздражает». Доверия к парням у Василисы не прибавилось, когда в квартиру пулей залетел разъярённый Драгоций, начав втолковывать ей какие-то, кажущиеся ему истинными, фигни. Что-то про лицемерие и подлость. Захарра шепнула Огневой на ухо, что у Фэша часто случаются приступы необъяснимого гнева. И Василиса, поняв для себя, что брат Захарры конченный психопат, решила смириться, потому что младшая Драгоций ей очень нравилась. Огнева впервые за несколько лет решила, что ей удастся подружиться по-настоящему, поэтому какой-то там придурок Фэш не сможет помешать грандиозным планам.