Текст книги "Хроника для Акаши: Закат... (Часть первая: Фиирация) (СИ)"

Автор книги: арантин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Услышав, что Валентайн приняла Нордена, они как-то странно перегляделись между собой, не понимая, что это все значит. Зависла тишина, но ее прервал один из этих мужчин, сказав следующее:

– Почему молчим? А?! Валентайн сказала, что этот человек один из нас, значит, он один из нас и мы должны поприветствовать! Не задавая лишних вопросов…

– Да! – воодушевленно выкрикнули детины.

Вскоре Норден понял, что попал к бандитам, или гангстерам, называйте, как хотите. А понял он это после того, как его одели в бронежилет, дали пистолет и посадили в черный автомобиль. Еще четверо лысых, в черных кожаных куртках, с оружием на перевес сели в машину, из-за чего в ней стало очень тесно. Норден не удивился увиденному, ведь он ожидал, что посылка, что дал ему Святейший, предназначена для тех же людей, что и в Австрии. Но он испугался, ведь он помнил, как его чуть не убили, а тут придется непосредственно участвовать в перестрелках. И эта мысль ужасала. Что насчет амбалов, то они стали вести себя спокойно. Они заряжали оружие, проверяли защиту и просто курили. Нордена они сразу же предупредили, чтобы тот сидел в машине и следил за обстановкой, высовываться можно только в крайних случаях, такие же правила были и на пистолет.

4 марта, 00:00, Промышленный район Антверпена.

Машина ехала тихо, не привлекая внимания, даже двигателя не было слышно. И через час они приехали к тому самому заводу, о котором говорила Валентайн. Конечно же, сам завод не волновал наших героев, их целью был заводской склад, возле которого уже стояло несколько фур, в которые помещали нефтепродукты. Амбалы Валентайн вышли из автомобиля, оставив в нем Нордена и водителя.

– Слушай. – заговорил Норден. – А ты… Убивал?

– Вообще убивал. – спокойно ответил мужчина. – Но человека лишь однажды. Знаешь, это ужасное чувство. Противное и поганое. До сих пор помню, как это было. Но я не сожалею, ведь тогда я спас госпожу Валентайн. Она была в опасности, за ней открыли охоту, я тогда работал таксистом. И, наверное, им работал бы и сейчас, но тогда ее единственным спасением был именно я, точнее, мое такси. Она забежала в машину, кинула в меня кучу денег и потребовала, чтобы я гнал как можно быстрее. Отказать я не мог, ведь у нее в руках было оружие, а рука кровоточила. Я начал заводить двигатель, как сзади в нас полетели пули, испуганный я теребил ключ зажигания, матерился и бил машину, попутно молясь за свою сохранность. Как только машина ожила, я выжиг из нее все, что только было можно. Проехав несколько кварталов, мы остановились в темном переулке. Как же было страшно и одновременно приятно за себя. Но на этом мои переживания не закончились: перевязав руку Валентайн, я спросил ее, куда нужно везти дальше. Но в этот момент нас нашли преследователи. Не знаю уж, как у них это вышло, да и какая разница. Наши жизни висели на волоске. Единственное, что она сказала: «Хочешь выжить – умей вертеться», и протянула мне ствол. Плача, с закрытыми глазами я стрелял в первый раз в своей жизни. Она была меткая и попала сразу в двоих, убив их мгновенно. А что до меня, так я просто выпустил все пули, что у меня были. Среди нападавших остался один, а у нас пуль больше не было. Тогда она выхватила у меня ствол и выкинула из машины. В ствол выстрелил нападавший, что его и отвлекло, пока сама Валентайн выбежала и запульнула в него своим пистолетом. Потеряв ориентацию в пространстве, она подбежала к нему и стала наносить многочисленные удары. Да так, что оружие в руках врага отлетело к моему такси. Но что могла сделать хрупкая девушка с подстреленной рукой против огромного мужика? Вот именно – ничего. Он повалил ее одним ударом и со словами: «Пора с этим кончать!» вытащил армейский нож, которым и собирался ее зарезать. Тогда время для меня как будто остановилось. Я бы мог завести машину и сбежать, ведь кто эта молодая особа для меня? Я ее вообще впервые видел! Но все же что-то не позволило мне этого сделать. Я с криком выбежал из автомобиля, схватил пистолет, что валялся на асфальте, и несколько раз выстрелил в того мужика. Он упал замертво. Даже не представляю, как противно я тогда выглядел: слезы, крик, холодный пот, дрожь и слюни – не самое приятное зрелище. Машину пришлось бросить. Помню, как Валентайн сама притащила меня на свою конспиративную квартиру. Тогда я только ныл и думал, что вся моя жизнь уничтожена. Думал, что бы было, если бы я просто сбежал или отказался везти эту женщину… Но вскоре я понял: если бы все было по-другому, то я б никогда себя не простил за трусость. Смерть человека от твоих рук можно принять и простить себя, но запомни… Никогда! Слышишь?! Никогда не забывай и не привыкай к убийствам, ведь именно тогда ты лишишься всего, что зовётся «человечностью». Ну, а теперь я здесь и работаю на госпожу Валентайн. Она хороший руководитель, правда, всегда на нервах.

– Буду помнить твои слова. – ответил Норден. То, что поведал этот мужчина, запало ему в душу. Сколько человек, невинных человек погибло из-за него и Заидены в той авиакатастрофе? Неизвестно. И ведь Норден уже привыкал к этому ощущению… Ощущению безысходности и бессилия.

Однако сложно просто взять и рассказать что-то настолько личное, как у этого мужчины. Безо всякой утайки, правдиво и честно. Тому, кого он видит впервые в жизни. Интересно, почему он так поступил? Может, потому что именно Валентайн приветствовала Нордена? Вполне возможно. Вскоре Норден услышал звуки стрельбы и крики. Он перепугался и стал нервно переглядываться по сторонам, пытаясь что-нибудь увидеть в ночной темноте, но его попытка была четна.

– Хмм… Что-то мне это не нравится. Сиди здесь и не высовывайся, если что, заводи машину и беги как можно скорее. Вот, – он кинул Нордену телефон. – Там только один номер, номер Валентайн. Ладно, я пошел. – с этими словами мужчина вышел из автомобиля и, передернув предохранитель, ушел в темноту.

Норден стал нервно дышать, все казалось ему холодным и пугающим. Машина давила на него, а его глаза все никак не могли остановиться на одной точке. Он шарахался каждой тени звука или скрипа. А руки дрожали, часто дергая предохранитель на небольшом пистолете, что ему дали. Одним словом, было нервно. Но вот что-то стукнуло по двери автомобиля, что передернуло Нордена. Он закрыл глаза и стал быстро повторять: «Все хорошо, все хорошо, это глюки, это глюки!». Но вот еще один удар, и еще, и еще… Тогда Норден не выдержал и выбежал из автомобиля, прокричал:

– Кто здесь?! Выходи! А то стрелять буду! Я не шучу! – но все было тихо. «Кап. Кап. Кап» – все удары были просто большими каплями дождя. Это успокоило и, как ни странно, рассмешило Нордена. Но здравый смысл восторжествовал и Норден решил вернуться в автомобиль.

Прошло около тридцати минут, дождь усилился, видимость стала нулевой. Выстрелов с момента, как ушел последний бандит, поведавший историю своего первого убийства, не было. Но это не успокаивало. Наоборот, пугало. А вдруг Нордена уже ищут? Одна мысль бросала в дрожь. И только мысль о том, что Заидена ждет его там, в Норвегии, не давала ему сойти с ума. Как же он смутился, увидев, что та, с кем он переспал тогда на Фиирации, работает на Святейшего, а теперь… Он работает на них обоих… Черт! Какая Ирония?!

4 марта, 0:27, то же место.

Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Одиночество в этой машине приводило Нордена в шаткое состояние. И он все же пошел туда, к складу. Нет, не думайте, что любопытство взяло над ним верх, скорее, это была боязнь. Страх за свою жизнь. Он аккуратно подошел к складам, спрятавшись за стеной. Выглянув, он обнаружил около десяти трупов людей в одежде рабочих, а рядом с ними валялось оружие. Нордена передернуло, ему резко захотелось блевать. Все же выблевав то, что подавали еще в самолете, он отдышался и вытер губы. Когда он более-менее успокоился, он решил подойти к трупам. Страх и оцепенение охватило Нордена. Он стоял перед ними, не смея шелохнуться. Даже дышал он замедленно.

– Что ты тут делаешь?! – крикнул кто-то сзади. Этот крик как будто толкнул Нордена вперед и он упал на мертвых, истекающих кровью людей.

– А-а!!! – Норден отбивался от трупов, он запачкался кровью, и, наверное, он так бы и кричал, отбиваясь от тел, но его схватили люди Валентайн, они держали его силой, пока тот не перестал брыкаться и орать.

0:54, конспиративная квартира.

Всю дорогу до квартиры Норден трясся и бормотал себе под нос что-то невнятное. В квартире Нордена закрыли в темной комнате, тот лег и стал пытаться уснуть, периодически плача. А в это время Сопровождавший Нордена с аэропорта, а потом и говоря с ним о своем прошлом, со злым взглядом и оскалом направился к Валентайн. Не стуча, он ворвался в кабинет к своему боссу и, тяжело ударив двумя кулаками по ее столу, гневно спросил:

– Почему?! Зачем ты его взяла? Зачем он тебе нужен?! Он слаб! А что еще не менее важно: он работает на Святейшего – на нашего врага! Черт подери!!!

– Молчать. – спокойно ответила она, но в ее голосе было слышно напряжение: – Я знаю, что я делаю. И тебя это не касается. Ты просто должен выполнять мои приказы.

– Что значит – просто выполнять твои приказы?! У нас был приказ свыше: перехватить курьера, доставить на квартиру, отобрать документы и убить! Что пошло не так? Почему ты решила сделать его одного из нас? Да еще, к тому же, не рассказав, кем мы являемся? Ведь мы же работаем на разных людей, с разными целями. Зачем он тебе сдался?!

– Уходи. – выдавила она из себя.

– Отвечай!

– Уходи, я сказала. Вон!

– Отвечай! Я требую ответа!!!

– Я люблю его! – не выдержала она. – Слышишь? Я люблю его… Мы встретились еще в Нидерландах, несколько дней назад, когда меня направили собрать информацию о высокопоставленных личностях. Когда все было закончено, я решила немного передохнуть. Я выпила в небольшом клубе. А после встретила его… Он был опечален, но так красив. Я была готова отдаться ему вся без остатка. Что и случилось, уже на Фиирации, куда мы попали после с небольшой компанией. Тогда я в него и влюбилась. За его красоту, за его рассуждения, которые он мне выдавал под рюмку спиртного. Ты понимаешь? Ты любил когда-нибудь?

– Да, я любил… И до сих пор люблю. – робко ответил он.

– Тогда ты можешь понять. Что ты должен молчать об этом, только ты знаешь, что мы должны были сделать. Что насчет моих лысых мальчиков, то сделай так, чтобы они так же подыгрывали. – попросила она.

– А что же сам Норден? Ты сама-то долго будешь врать ему? Рано или поздно он догадается. Что правительство Бельгии, на которое мы работаем, противостоит секте «Семья». И что тогда?

– Буду действовать по обстоятельствам. – не раздумывая, ответила она.

– Хорошо. Все ради тебя. – сказал он и ушел. Валентайн и невдомек было, что этот человек любит ее и готов ради нее на все, ради ее счастья он даже отступит и отдаст свое место рядом с ней этому Нордену.

4 марта, 7:00, Фиирация, над Бургундией.

Виктория проснулась с больной головой, похоже, вчера она перебрала лишнего. Осмотрев комнату, она поняла несколько важных для себя моментов. У нее с собой не было никаких вещей, а ее комната была пуста. В ней так же ничего не было от нее самой. Она постучала к Луизе, что жила с ней по соседству, но ей никто не открыл, тогда она пошла к Агате, та открыла, выглядела она куда лучше Виктории, как будто она совсем и не пила вчера, хотя выпила больше всех. Виктория одолжила у Агаты шампунь, полотенце и халат. После чего спустилась на третий ярус и оживилась под теплым душем. Она надела синий халат с красненькими цветочками и вышла в коридор. И увидела неожиданную для себя картину: впереди коротким шагом бегала рыжеволосая Луиза в спортивном костюме, а за ней в прямом смысле тащился в своем белом пиджаке потный Арантин, его отдышку было слышно, наверное, на весь корабль.

– Луиза, прошу, сжалься надо мной… Я вспотел, устал, и вообще, мне надоело! – просил прекратить эти страдания Арантин.

– А я тебе говорила, чтобы ты купил что-нибудь легкое для тренировок. А что ты? «Не хочу я. Я ношу только белый пиджак. А очки и подавно не сниму!». Вот и страдай теперь. Все, хватит ныть, ты только несколько кружков пробежал, а уже вон, какая отдышка. – Луиза даже не собиралась давать Арантину поблажки. Мотивировала она эти тренировки тем, что Арантин ведет нездоровый образ жизни: пьет по несколько раз на день, курит хрен его знает, сколько сигарет, не высыпается, говоря, что работает, и все время сидит у себя в четырех стенах, точнее, в одной большой круглой стене.

– О, Виктория! С добрым утром! – радостно поприветствовала новенькую Луиза.

– Ага… Доброе. – похоже, она одна испытывала сильнейшие головные боли, какое-то опустошение в организме и сильнейшую жажду к воде. Но для этих симптомов мир придумал простое и лаконичное название: «Похмелье» – болезнь, от которой еще не нашли лекарство.

– Виктория… спаси меня… – молил Арантин.

– Заткнись и побежали. А если не успокоишься, то я тебя на штангу посажу. Не зря же ты сделал из задней части корабля спортзал. – пугала она Арантина и это работало.

«Террористка чертова!» – читалось на лице Арантина.

– Так, ладно, пойду-ка я к себе. – тяжело сказала Виктория и ушла в направлении лестницы наверх.

12:00, Норвегия, Осло, квартира Заидены.

Сегодня Заидена проснулся, не увидев в постели своего брата. Весь последующий день его посещали печальные мысли, депрессивные и глупые: «Почему все так сложилось?» – думал он – «Может, во всем виноват этот Святейший? В том, что я и Норден несчастны? Ведь он нас разлучил. Нет! Не то, он дал нам шанс. Тогда виноваты те русские спецназовцы? Но ведь они просто исполняли приказ и погибли, выполняя его. Опять не то! Тогда, наверное, виноват Арантин? Ведь если бы Норден не встретил его, то и мы бы смогли… Нет, нет, нет, он помог нам, и если бы не он, то вообще мы бы не были в браке. Ну, конечно, виноваты те, кто не хотел давать Нордену разрешения на свадьбу, но и те тоже не хотели зла, они просто руководились законами. Да, конечно, виноваты наши с ним родители, если бы они тогда не поссорились, то, возможно, наша любовь прошла бы и мы бы не придавали этому большого значения. Но все же… Они любили нас. Не уж-то во всем виновна моя мачеха и мой сводный братик? Нет, папа и мачеха любили друг друга, и ни она, ни мой братик здесь ни причём. Что же было корнем всего этого? Всего ужаса и непонимания в нашей жизни… Кто стал причиной? Кто спроектировал нашу судьбу? Норден? Но…, а ведь и вправду. Это он все сделал, он принимал все решения, чтобы мы были вместе…» – и тут Заидену как будто осенило: «Это я виноват?! Ведь я никогда практически и не участвовал в принятии решений, которые касались нас обоих. Я виноват в том, что бездействовал, скидывал все на плечи своего любимого. Я не противился, когда родители расходились, я просто согласился с решением какого-то там суда, что я теперь живу с отцом, отдельно от Нордена и мамы. Я не помогал, просто ждал, когда Норден все сделает, уладит дела в Бельгии. Я соглашался, не сильно обдумывая, что мне предлагает Норден. Я так же не воспротивился Святейшему, когда надо было. Я бесхребетное существо. А что теперь я могу… Вот именно – ничего. Все, что я могу, это только ныть, молчать и плыть по течению… Я ничего не могу, даже не хочу что-то делать».

13:00, Франция, Бургундия.

Фиирация села за Дижоном. Арантина Луиза отпустила, только когда корабль долетел до Дижона и, собственно, его надо было посадить на землю. После он быстро покинул корабль вместе с Сергеем, оставив записку, в которой говорилось, что за главного остается Виктория и все должны помочь ей украсить корабль к предстоящему празднику. Негодование на корабле было большим. Какого, спрашивается, здравого смысла новенькая теперь за главного? Но никто не посмел оспорить решение Арантина при самой Виктории. Считая, что это будет не толерантно, она же вроде как не совсем нормальная, точнее, неполноценная, о, боже нет, они не это имели в виду, они хотели сказать, что ее шрам на полтела было резким основанием молчать в тряпочку. Но и сама Виктория вскоре покинула Фиирацию… Не оставив за главного ровным счетом никого. Поэтому все стали заниматься своими обычными делами. Собственно, Виктория отправилась в город, как ни странно, за покупками, а точнее, за одной единственной покупкой: картиной, на которой должен быть нарисован корабль, режущий волны в шторм.

14:00, Бельгия, Антверпен, конспиративная квартира.

Валентайн сидела возле спящего Нордена. Он периодически дергался и всхлипывал, но не просыпался. Когда же он проснулся, Валентайн с добродушной улыбкой предложила ему сходить в парк и немного отдохнуть от тягот вчерашней ночи. В парк она надела скромной платьице, а он пошел, в чем было. Норден находился в смятении, взгляд его падал на одну точку и он в оцепенении стоял перед ней по несколько минут, к нему приходило множество ужасных мыслей и умозаключений, но как только он доходил до идеи, что он мог на что-то влиять, он сразу же встряхивал голову и снова мог двигаться. Не заметить это Валентайн не могла.

– Слушай, Норден. Я не просто так привела тебя сюда… – она обратила на себя внимание. – Смотри: солнце светит, голубое небо, спокойные облака, смех детей, что бегают вокруг фонтана. Молодые девушки и парни, которые кидают маленькие монетки в этот фонтан, загадывают смешные и смущающие желания. А вон родители тех детей, они стоят с телефонами, работают, наверное. А там старики, они сидят на лавках и вспоминают свое детство, юность, молодость… Это и называется «мирное время». – Норден не понимал, что Валентайн хочет объяснить ему этими словами.

– Что ты хочешь… – Норден не задал свой вопрос, она его перебила:

– А теперь представь, что если бы те, кого мы вчера не убили, остались бы в живых?! – Нордена передернуло, он снова вспомнил лужи крови и десяток трупов. – Дети бы не бегали вокруг фонтана, так как не было бы ни детей, ни фонтана! Молодые влюблённые не загадывали бы смущающие желания, так как парни ушли бы убивать других парней, а девушки молились в церквушках о возвращении своих любимых! Родители не были заняты работой, так как просили бы милостыню из-за того, что работать негде! А что старики? Старики бы мирились с произошедшим, они бы просто сидели в своих домах и ждали бы или мир, или смерть… Мир, как спокойствие и порядок, требуют, чтобы его законы исполнялись. А если находятся нарушители, то их сажают в места не столь отдалённые. А злостные нарушители, нарушители, уничтожающее сам порядок и мирное время – должны умереть!

– Ты хочешь сказать…? – его снова перебили:

– Да! Мы поступаем правильно. Мы защищаем порядок в этой стране. Полиция не во власти убивать, только сажать… Но радикалов и посягающих на само понятие «Порядок» нужно убить. Здесь и помогаем мы… Те, на кого можно скинуть бремя убийц, тех, кто согласен стать козлом отпущения. Все ради своей страны и порядка. – говорила она уверенно. Честно. А главное, искренне. Она – козел отпущения, на которого можно скинуть все преступления.

– Вот оно, как? Ты не хочешь, чтобы эта страна разделилась? Ведь разделение – это всегда ужасный удар по всем сферам жизни населения… Ты – патриотка. – понял он. Так оно и было. Одним словом, которым можно было оправдать ее и их преступления – это «патриотизм». Плевать на мнение других, плевать на мечты, плевать на все, даже на себя! Лишь бы жила страна и люди в ней.

На какой-то момент Нордену стало легче. Как будто он увидел не убийство, а справедливое наказание… Удивляет, как может небольшая речь напрочь изменить представление о том или ином действии… Как преступление может оказаться справедливостью, и наоборот…

16:00, Бельгия.

Норден, Валентайн и остальная банда стояли перед монитором ноутбука. По которому в прямом эфире показывали два марша в Антверпене: один был за единство страны, второй за разделение страны.

– Думаю, вы понимаете, что, встретив друг друга, эти толпы людей начнут локальную гражданскую войну. А они встретятся, не сомневайтесь. – уверенно говорила Валентайн. – Нам нужно убить несколько человек, они являются зачинщиками и главарями марша сепаратистов. Если избавиться от них, то толпа сепаратистов будет быстро подавлена толпой едино бельгийцев.

– За единую Бельгию! – выкрикнул один из банды.

– Да, за единую Бельгию. – согласилась Валентайн. – Теперь слушайте внимательно: мы разделимся на три группы, вы, – она показала на трех детин, – ворветесь в толпу и всеми возможными способами убьете зачинщика. Вы, – она показала на других детин, – должны будете вместе с полисменами найти наводчика. Как нам стало известно, то он находится на одной из крыш на главном перекрестке. Где и встретятся две толпы. Ну, а я, Норден и ты, мой лучший таксист, отправимся в их квартиру на окраине города. Там их командный центр. Уничтожив там всех, толпа останется без лидеров, а значит, без приказов. Зажжем же змеиное гнездо и передавим их яйца, чтобы больше ни одна сволочь не смогла отравлять нашу единую Бельгию!!!

– ДА!!! – выкрикнули все.

– Начинаем в 23:00, по приказу лично от меня. А теперь по местам, у нас много дел.

Бандиты стали собирать обмундирование и вскоре разъехались на свои точки. В квартире остались только Валентайн, Норден и таксист.

– Скажи. – заговорил Норден, прервав тишину, что царила в квартире. – Будет много жертв?

– Да, будет много жертв. Но это небольшая цена за спокойное будущее. – ответила Валентайн, причесывая свои синие волосы.

– Знаешь, когда ты тогда мне показала тот парк и тех людей, все мои сомнения и страхи о несправедливости в отношении убитых на нефтезаводе просто испарились. Я хотел сказать, что…

Но Норден не успел сказать слова благодарности. Валентайн перебила его своим поцелуем в его губы. Недолгий момент нежности и Валентайн сказала:

– Нам пора. Пора спасти эту страну. – серьёзно, с опечаленным лицом сказала она. Ей не хотелось во всем этом участвовать. Теперь не хотелось. Ведь теперь она нашла свою любовь, а до этого у нее был лишь долг перед своей страной. Но отступать уже некуда, пора…

В этот момент Норден стоял ошарашенный. Что это? Почему он хочет повторить этот момент? Почему он хочет, чтобы этот поцелуй продолжался до бесконечности? Ведь у него уже есть Заидена. Так нельзя…. Но Заидена далеко, а Валентайн, она здесь… Что теперь делать?

16:00, Франция, Фиирация.

На корабль вернулась Виктория вместе со своей картиной. Попросив Вильяма найти гвоздь и молоток, они повесили картину. Но Вильям повесил ее ровно, что абсолютно не понравилось Виктории. Она повесила картину на бок.

– Зачем? Почему тебе не нравится, когда картины висят ровно? – интересовался Вильям.

– Видишь? – она показала на свою обожжённую руку. – Это произошло из-за моего излишнего перфекционизма. Однажды я поправила картину, а оказалось, что она была начинена взрывчаткой. С того момента я больше ни разу не поправляю картины, и тем более не ровняю свои. – ответила она.

– Понятно…

Буквально через несколько минут на корабль вернулся Арантин и Сергей. Увидев, что корабль нифига не готов к веселью, Арантин разозлился.

– Какого? Спрашивается! Где все?! Вы чем занимались?! Быстро за работу!!! – накричал он и все быстро разбежались, начав заниматься своими прямыми обязанностями. Лаймонис выложил в сеть приглашение для всех желающих. Радвила стал украшать корабль картинами. Грета готовить закуски. А Агата репетировать свои песни в стиле прогрессивного рока. Сергей же стал переговаривать с властями Дижона о разрешении провести «увеселительную программу» на 23:00. Ну, а сам Арантин стал просить компанию «Сахара» помочь ему в украшении корабля.

Где-то к 23:00 корабль уже был готов принимать гостей. Это было быстро, но не без нервотрепки. А после Арантин сделал выговор Виктории, как будто он ее начальник. Пришлось выслушать его негодование, ведь он возложил на нее ответственность, а она купила какую-то глупую картину

23:00, главный перекресток, столкновение сепаратистов и патриотов в Антверпене.

Группа Валентайн ехала к предполагаемому командному центру врага. А столкновение в толпах уже произошло: с обоих фронтов стали лететь мат, камни, петарды бутылки, фаеры и другой мусор. Люди сражались палками, трубами и просто шли друг на друга с кулаками. С обоих сторон стояли люди с рупорами и выкрикивали ободряющие слова. Ужасное зрелище. Полицейские отряды старались по возможности раздробить толпы на отдельные группы и тем самым подавить волнения. Тем временем несколько людей Валентайн совместно с полицейскими отрядами пробивались в соседние здания в поисках врага, но, к сожалению, их поиски так и не привели к успеху. В центр толпы врага пыталась пробраться вторая группа Валентайн, что у них получалось. Но пробраться к самому агитатору у них пока не вышло. А в это время машина с группой Валентайн ехала к предполагаемому командному пункту сепаратистов. Норден сам никогда никого не убивал, но почему-то оружие он держал уверенно. Валентайн не должна погибнуть, она – головной центр всей операции. И таксист, он убивал только однажды и ему этого хватило на всю жизнь. Втроем взять змеиное гнездо невозможно, поэтому им помогает спецназ Антверпена – способные ребята, которым плевать на все, кроме приказа.

5 марта, 1:12, Операция «Unity».

Девятиэтажное здание было оцеплено, спецназ держал оружие на шестом этаже в ожидании появления сепаратистов. Но и те не дураки: они отключили свет на своем этаже и выставили защиту. Полисмены и спецназ не решались начать штурм, так как сепаратисты взяли нескольких людей в заложники.

– Что нам делать? Когда начинать операцию? И начинать ли вообще? – спрашивал полисмен.

– Если начнем штурм, то невиновные могут погибнуть. Но если не начнем сейчас, то вся операция не будет иметь смысла. Нужно штурмовать, это наш единственный шанс подавить волнения в Антверпене. – ответила она.

– Но как же гражданские?

– Как бы это прискорбно не звучало, но иногда нужно чем-то жертвовать. Стрелять на поражение! Выполнять! – приказала она.

– Да! – ответил он. – Начинаем штурм! Все по местам! Огонь на поражение! Никого не щадить! Гражданских спасать по возможности! Вперед!

Операция «Единство» началась. Спецназ совместно с полисменами начали штурм здания. Свет в здании, да и во всем квартале был отключен. Тем самым сепаратисты не могли отдавать приказы. В это время первая группа Валентайн смогла найти и уничтожить наводчиков на крышах зданий. А вторая группа продвигалась вглубь толпы, где находился главный зачинщик. Они не смогли его убить с расстояния, поэтому начался переполох и бойня между сепаратистами и людьми Валентайн.

1:23.

Агитатор, что вел толпу сепаратистов, сбежал. Но так даже лучше. Пусть эти сепаратисты считают, что их лидеры – трусы, неспособные ни на что, кроме красивых кричалок. А тем временем штурм здания продолжался. Глава сепаратистского движения в Антверпене не собирался сдаваться без боя. Спецназ пытался взять здание разными способами, но кроме как взять крышу и первый этаж, дальше они не смогли продвинуться. Тогда сама Валентайн пошла в здание вместе с Норденом и таксистом. Под непосредственным командованием Валентайн дело пошло куда быстрее, вскоре был взят второй, третий и четвертый этажи, пока они не дошли до шестого этажа, на котором, собственно, и базировались сепаратисты.

– Сдавайтесь! Вы окружены! У вас нет шансов сбежать. Ваши планы разрушены. Если сдадитесь добровольно, то мы оставим вас в живых. – Валентайн предлагала сделку. Выполнять которую не собиралась.

– Мы не сдадимся! – последовал ответ сепаратистов. – За Фландрию!!! – выкрикнули они и произошёл взрыв на пятом и седьмом этажах. Взрыв был сильный, так, что спецназовцев, находящихся на этих этажах, убило сразу. А Валентайн и остальные были оглушены взрывом.

Сепаратисты же вышли к нашим героям, они заранее надели плотные наушники, которые не дали им получить оглушение. Первыми они застрелили спецназовцев и полисменов, что находились вблизи от квартиры. Главный сепаратист подошел к лишенной всяких сил Валентайн и, подняв ее за воротник, поднес к ней пистолет. Увидев это, Норден попытался выхватить пистолет, но у него не было ни сил, ни ориентации в пространстве, чтобы прицелиться и спасти ее.

– Какая бесполезная попытка, жалкое зрелище. – сказал мужчина и выстрелил Нордену в руку, что держала пистолет. Получив дырку в руке и переломанную кость, Норден стал в ужасающей агонии кричать и звать на помощь.

– А теперь ты. – сказал сепаратист, посмотрев на Валентайн. – Мы проиграли сражение, но не войну!

– Нее-е-т!!! – выкрикнул откуда не возьмись таксист Валентайн и выбил ее из лап сепаратиста. Но тем самым выстрел пришелся в него. Из его груди просочилась темно-красная кровь. Любой бы другой на его месте уже бы сдался, но если он сдастся, то погибнет, та, которую он втайне любил, как он решил, всю свою сознательную жизнь. Он просто не мог допустить этого. Он из всех оставшихся сил поднял пистолет и высадил всю обойму в удивленных его силой воли и верности сепаратистов. А после упал замертво, последние его слова были адресованы Нордену: «Я не смог дать ей свою любовь. Дай хотя бы ты…»

Слышал ли тогда Норден слова умирающего таксиста сквозь собственные вопли? Неизвестно… Пока неизвестно. Но как бы там ни было, его и Валентайн смогли вытащить из горящего разрушающегося здания.

1:30, Франция, Дижон, Комната Виктории.

Виктория в полном одиночестве пыталась сосредоточиться для написания доклада в Британию. Но ей сильно мешал стоящий на весь корабль шум музыки и крики толпы уже пьяных и радостных Дижонцев. Как вдруг кто-то постучал к Виктории в дверь. С неохотой она встала из-за стола и пошла открывать. Перед ней стояла Луиза, а в руке она держала бутылочку вина.

– Можно? – с улыбкой спросила Луиза.

– Да, заходи… Все равно я вряд ли сегодня усну. – огорченно ответила Виктория.

Через несколько часов бутылка опустела, а Луиза уже была пьяна и довольно разговорчива. Этим воспользовалась Виктория, каким-то образом ей удалось разговорить Луизу. И та рассказала про Госту и дочь Арантина – Агнету.

– Только никому! Тсс! Понятно?! Арантин мне по секрету рассказал, еще в Германии. Агнета на самом деле не дочь Арантина. Сейчас расскажу! Это происходило, когда Фиирация летела из Финляндии в Швецию. Госта был учителем в местной школе, правда, у Госты на тот момент была маленькая проблема. У Госты было раздвоение личности, которого тот называл Богом. Прикинь?! Ну, не суть… В один из дней Агнету, она училась в этой школе, травили ее одноклассники, и та, не выдержав, достала откуда ни возьмись пистолет, она заперлась с ним в кабинете информатики и грозилась застрелиться. Педагоги и остальные дети попытались ее успокоить, но вместо этого Агнета только выстрелила в дверь, хорошо, что еще никого не застрелила. Госта же, разузнав, что у Агнеты есть подруга, расспросил ее, та не хотела ему ничего говорить, она что-то знала, но все же Госта смог ее разговорить, надавив на нее. От этой самой подруги он и узнал, что Агнета уже давно живет одна. Когда Агнете было двенадцать, она попросила у родителей особый подарок, но те купили не то, что та требовала. Тогда ее мать и младший брат отправились в магазин за другой игрушкой, ее родители очень любили ее. Тогда же мать и младший брат погибли в ДТП, ужасно… Отец стал пить, перестал работать и ушел в себя, он перестал заниматься дочерью и просто утонул в себе, он просто ничего больше не хотел от этой жизни. Маленькой Агнете пришлось самой выживать… И она стала проституткой, да, маленькой проституткой для всяких извращенцев. Ей платили и в какой-то мере ее это устраивало. Прошло несколько лет и тот притон, в котором работала Агнета, был разрушен – конкуренция, так сказать. Агнете повезло, она была тогда в том притоне и смогла каким-то способом вынести все деньги хозяина. Вернулась она домой с целым мешком денег, она показала деньги отцу. Но отец… Он накричал на Агнету, избил ее, обвиняя в гибели своей жены и сына, он… Изнасиловал ее… Кошмар… Представь себе, что твой родной отец разбил о тебя посуду, распинал те деньги по всему дому и изнасиловал тебя прямо на осколках и деньгах…. Больно даже думать об этом… После она не видела своего отца, лишь однажды ей пришла почта, в которой он писал: «Прости, я поступил неправильно. Больше ты не встретишь меня… Никогда». Это была предсмертная записка. После Агнета перешла в другую школу. Хорошо, что деньги у нее были. Так она смогла подружиться только с той девчонкой, она же впутала Агнету в плохую компанию. Веселый – так они называли главного – был наркодилером и оружейником. Собственно, от него она и получила оружие… Госта, узнав об этом, ворвался в Агнете, она грозила застрелить и его, и себя. Но не смогла. Он сказал, что все знает, подошел к ней, он не побоялся… Обнял ее и та, уронив оружие, расплакалась прямо в его объятиях… Трогательно. После было разбирательство, из-за которого, собственно, Агнету оставили вместе с Гостой. Так как если бы он не согласился проследить за ней до ее совершеннолетия, ее бы отправили в приют. Госта согласился оставить Агнету у себя… Теперь Агнета жила вместе с Гостой. Однажды она убиралась у него в квартире и нашла странную дверь, грязную и пыльную, казалось, до нее не дотрагивались уже много лет. Она позвала Госту к двери: спросить, что за ней. Госта же отвечал, что у него нет еще одной комнаты, даже когда она ему в упор показала дверь, он ее не видел, он видел стену. Она попросила закрыть свои глаза и она вместе с ним зашли в комнату. Тогда она попросила открыть глаза. Госта увидел страшных манекенов пустые глаза, огромные, сделанные в улыбку белые клыки, длинные кровавые ногти, манекены были деревянными и стояли на одной ножке. Увидев их, Госта упал без сознания. Агнета была в ужасе, она не знала, что ей делать, и тогда она положила его на кровать. Она сидела перед ним. Он дрожал, в холодном поту бредил и что-то шептал. Заметив это, она прислушалась. Он сказал: «Дневник… В пиджаке… Дневник». Она нашла пиджак и дневник. Прочитав его, она узнала, что у Госты раздвоение личности. То, что она прочитала, поразило ее. В дневнике Госта писал: «Этот Бог – второе „Я“, появился после удара задней частью головы об асфальт, когда был совсем ребенком». Новое «Я» назвалось Богом, так как это было первое имя, которое он слышал, его произнесла мать маленького Госты. Бог хотел одного – чтобы с ним общались. И Госта с ним общался. По крайней мере, до того, как мать Госты не заболела и не стала просить, чтобы Госта перестал говорить с этим Богом, она хотела, чтобы Госта забыл о нем… Навсегда! И Госта, чтобы не расстраивать мать, так и поступил, он прекратил отвечать своему второму «Я». И тот разозлился, Бог решил сам управлять телом, он решил, что он больше не будет сидеть где-то в глубине сознания, он станет сознанием. Шли годы и Госта стал арт-постановщиком в новой пьесе, там-то и были те самые уродливые манекены. Когда Госта уснул, его второе «Я» поменялось с ним местами. Все то время он копил силы. И тогда. Он запечатал его в глубине сознания, а чтобы тот не смог выбраться, Бог поставил защиту в виде страшных снов, которые сам Бог не видел, но их видел настоящий Госта. Получив власть над телом, Бог стер себе память о том, кем он был, отдав свои воспоминания заточенному Госте. А сам взял себе все воспоминания, весь опыт настоящего Госты. Тогда же нового Госту посадили в психушку, ведь он слышал голоса, рвущие на части его сознание. Это настоящий Госта кричал, ведь он хотел снова стать человеком, а не просто голосом. Прошло еще несколько лет и старый Госта смирился. Тогда Госту и отпустили.