Текст книги "Хроника для Акаши: Закат... (Часть первая: Фиирация) (СИ)"

Автор книги: арантин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

23:00, за городом, дом Святейшего.

Это было двухэтажное, деревянное здание, огороженное забором из белого кирпича и железных листов красного цвета, ворота были так же металлическими, покрашены в черный цвет, машина заехала во двор, там было красиво: цветы, деревья и даже прудик для уточек. Вильям и святейший прошли к металлической двери, что вела в дом, перед ней стояло два человека в черных костюмах. Завидев Святейшего, они сразу же открыли дверь и пропустили его с Вильямом внутрь. Внутри дома было очень красиво и богато, все веяло роскошью и дороговизной. Пройдя влево, Вильям попал в большую комнату, где за круглым столом сидело где-то с десяток человек и играли в карты на деньги, суммы они ставили не маленькие, наверное, этот стол повидал не один миллион. Играли они, попивая дорогой алкоголь и закусывая дорогими закусками, курили ароматные сигареты и сигары, играла спокойная музыка. Дальше шла комната, из которой доносились веселые звуки мужчин и девушек. Туда Святейший не повел Вильяма, он поздоровался со своими коллегами и познакомил Вильяма с этими людьми. Неохотно, но Вильям познакомился с ними. Это место несильно удивило Вильяма, скорее всего, этого он мог ожидать. Дальше Святейший повел Вильяма наверх. Эта комната была вся в темных и красных оттенках, там стояла небольшая сцена и шеста, вокруг него по кругу были расставлены диваны, играла манящая, возбуждающая музыка. Несколько человек преклонного возраста и еще несколько человек, которым не более сорока. Вильям подумал, что тут на втором этаже что-то вроде комнаты для стриптиза. И так было, но вот только он совершенно не ожидал, кто именно будет танцевать для этих людей стриптиз… Это девочка с мальчиком, обоим не более восьми лет. Девочка была в откровенном, розовом костюме с блестками, а мальчик был наряжен ковбоем. У обоих были испуганные, раскрытые до ужаса глаза, они дрожали и держались друг друга, они боялись того, что здесь происходит. В отличие от зрителей, которые смотрели на это все голодными глазами и похотливым взглядом, и даже Святейший смотрел на них так. На сценке загорелся белый свет, он был направлен на двоих детей, которые не понимали, что происходит и что от них хотят. Вильям стоял в страхе, в не меньшем страхе и отвращении, чем те дети, он не понимал, точнее, он не хотел принимать истину: он работает, даже не на бандитов, воров, лжецов, извращенцев, он работает на педофилов. Вильям хотел бы что-то сделать, но не мог, весь мир теперь ему казался страшным и пугающим, как будто если он сделает хоть один шаг в любую сторону, то сразу же умрет.

– Ты что?! – повернулся к Вильяму Святейший, он смотрел на Вильяма взглядом, которым может смотреть только самый настоящий демон из самых потаенных уголков ада. – Ты чего испугался?! Ты же сам говорил «Люблю маленьких деток, люблю помогать им» – твои слова, мы тоже любим детей! Кстати, они сироты, то место, где они жили за наш счет, отдало их без вопросов. Чего ты так смотришь? Не ожидал? Ха-ха-ха!

Другие кричали детям танцевать под музыку и медленно снимать друг с друга одежду, дети пугались, но выполняли все, что приказывали им старые извращенцы…

25 февраля, 4:00, дом Вильяма.

Вильям не помнил, как он добрался до дома, он пытался уснуть и забыть все то, что увидел пять часов назад, что он делал все это время, как он добрался, кто его отпустил и отпустил ли вообще, может он сбежал. Вскоре он понял, что ему не уснуть, он поискал по ящикам и нашел снотворное, выпил несколько таблеток и через некоторое время смог уснуть:

все тот же сон, все то же окружение, все те же трибуны.

– Ну и что ты чувствуешь, узнав правду о своем начальстве? – спрашивал у Вильяма монах в черном.

– Страх, ужас и отвращение не только к ним, но и к самому себе за то, что я работал на этих людей, но я считал, что они только обкрадывают людей, но при этом помогают бедным детям, а они не только воруют, но и детей… Это ужасно. – ответил Вильям опечаленным голосом.

– И что ты будешь делать дальше? – продолжал задавать вопросы Вильяму монах.

– Я? Если я все расскажу полиции, то меня, скорее всего, убьют и даже, скорее всего, сожгут, как и первого брата, чтобы скрыть преступление, а я так не хочу. Но если я не остановлю их, они продолжат вытворять те ужасы с теми детьми, что же мне делать? – спрашивал он сам у себя.

– Я не знаю, что ты выберешь. Не будешь ничего говорить и продолжишь жить с этим. Примешь все это и, возможно, станешь как они. Или расскажешь все полиции или кому-то другому и скорее всего, умрешь. Что ты выберешь из этого или найдешь другой путь, решай сам. А теперь хватит спать… Выбирай свой путь.

8:00, главная церковь секты «Семья».

За Вильямом заехали все те же двое на белой иномарке и поехали к церкви в центре города. Вильям ожидал, что за ним заедут, поэтому был готов заранее. Они довольно спокойно доехали до церкви и Вильям стал читать проповеди. Все-то время, что он вел проповеди, он оглядывался по сторонам и заикался, боялся и нервничал. Где-то под конец проповеди он заметил, как Святейший с теми же голодными глазами, что и вчера, смотрел на него с одной из скамеек, что стояли в церкви. Это пугало, у Вильяма появилась дрожь, пошел пот, он пытался не замечать его и продолжать проповедь. Кое-как он довел ее до конца и уже собирался уходить, как его поймали люди Святейшего и насильно притащили в его кабинет. Святейший сидел за столом. Когда Вильяма притащили в кабинет, он попросил остальных уйти, что они и сделали. Оставшись один на один с испуганным Вильямом, Святейший встал из-за стола с бокалом виски и подошел к Вильяму, взял его руку и положил в нее бокал. Рука Вильяма дрожала и бокал вместе с ним, виски выливались на пол, пока на дне не осталось несколько капель.

– Вильям, Вильям, Вильям… Сегодня ты очень плохо играл свою роль, прихожане практически не отдали нам свои сбережения. Что происходит, Вильям? Или это из-за того, что я показал тебе… Истину нашей «Семьи»? Если это так, то прости, наверное, не надо было тебе все показывать. Но ты так никому, ничего не сказал, а это говорит о твоей верности. Я дам тебе время, чтобы ты все обдумал, ты очень нужен нашей организации, ты умеешь влиять на те «серые массы» и добиваться их богатств. Иди, отдохни… Кстати, сегодня вечером пройдет что-то вроде бесплатного концерта на «Фиирации», думаю, ты слышал об этом. Вот… – Вильям достал билет или что-то вроде того. – Держи, эта вещь даст тебе пропуск на самый верх корабля, там отдыхают только очень важные персоны, говорят, что Арантин пытается использовать этот случай, чтобы сблизиться с этими персонами для продвижения своего корабля дальше по Европе. Возможно, даже сможешь поговорить с ним, это хороший знак пропиарить себя и нашу «Семью», возможно, он даже что-нибудь пожертвует нам, ведь если верить новостям, этот Арантин очень богат. А теперь иди домой, на корабль ты поедешь в 22:00, я там тоже буду. Будет весело! – сказал Святейший и отпустил нервного Вильяма, только спустившись вниз, он понял, что в руке у него до сих пор бокал, он поставил его на стол к секретарше и ушел. Через несколько часов Вильям уже был дома.

Он тяжело вздохнул и тяжело упал на кровать. Он чувствовал ненависть и отвращение из-за того, что так еще никому не сказал, что творится в верхушке «Семья», но страх за свою жизнь не давал Вильяму что-либо сказать. Поэтому он только тихо плакал, скрючившись на кровати…

23:00, Фиирация за городом.

Корабль уже распахнулся для веселья и развлечений, в частности -просто напиться и танцевать. Агата пела на сцене, Грета и несколько наемных поваров под ее руководством готовили закуски и другие блюда. Официанты относили самые красивые и вкусные блюда на крышу шестого яруса, где сидели особые гости. Там был и Вильям. Погодка на улице была прохладная, поэтому все сидели в теплой одежде. Вильям приехал час назад, все время, что он был дома, ехал и даже сейчас он думал, решал, как ему поступить, он так и не смог выбрать правильный путь, точнее, он просто хотел сделать так, чтобы всем было хорошо. Но ведь надо признать, что это невозможно, те, кто говорят, что можно найти путь, где для каждого хорошего человека будет такой же хороший конец, просто дураки.

Вильям сидел в раздумьях, он уже не так сильно боялся и дрожал, но пытался оценить всю ситуацию трезво и найти наилучший вариант.

– «Что же делать? Если я все расскажу полиции, то меня, скорее всего, убьют, если меня убьют… Не хочу об этом думать. А если я промолчу, то те бедные дети, этот ужас продолжится и виной этого буду я, но зато я буду жить… О, боже, зачем я вообще ввязался в это дело?! Я хотел просто зарабатывать деньги на богатых и делиться с бедными, хотел быть героем. А что на самом деле, я просто люблю чувствовать себя нужным, а на самом деле я такой трус. Лучше бы я и дальше находился в неведении… Я ужасная сволочь, но меня же можно понять! Да! Меня точно можно понять! Или нет, не знаю, как все сложно. Кажется, вот он – правильный путь, а рядом неправильный. Но в конце одного плохой конец для тебя, а на другом плохой конец только для тех, кого ты даже не знаешь. Так что же мне выбрать, хоть бы кто-то помог мне…»

И тут к нему подсел Святейший, он попросил официанта принести выпить и какое-нибудь блюдо на его вкус и протянул ему записку, после чего сказал что-то на ухо. Святейший с интересом наблюдал за Вильямом, который всем своим существом показывал страх перед этим человеком, но пытался улыбаться.

– Вильям, будь проще, у тебя вместо лица какая-то искаженная картина одного неадекватного художника, что боялся спать. – спокойным голосом говорил Святейший. Вскоре им за стол принесли поднос с едой и алкоголь. Святейший спокойно ел, наслаждался пищей, а вот Вильям, наоборот, ел вяло, совершенно не думая над вкусом блюда, он думал, размышлял, боялся.

Неохотно поедая пищу, Вильям заметил, как к столу, за которым он сидел, начал подходить Арантин, он раньше только слышал и видел его по телевизору. Арантин взял стул от другого столика по соседству и, поставив перед столиком Вильяма, сел.

– Арантин, очень рад вас видеть. – поздоровался Святейший. Арантин протянул тому бумажку, что тот давал официанту.

– Привет, Святейший. – Арантин говорил на чистом, датском языке. – Не ожидал, что ты сюда придешь… Так значит ты собираешься отправиться в ДАР на Аукцион за картинами Четвертого? Но зачем мне-то об этом знать? Или ты просто захотел со мной поговорить, как в старые добрые времена? – и только сейчас Арантин заметил Вильяма, он был испуган и сидел весь на нервах. – А кто это?

– Ты про Вильяма? Разве я тебе не рассказывал? Вильям лучший мой проповедник, благодаря ему наши доходы взлетают до небес.

– А чего с ним не так? – поинтересовался он.

– Ты же знаешь про мое нездоровое увлечение? Так вот, он тоже знает. Точнее, недавно узнал. Еще не отошел от шока. – он отвечал без утайки, как будто разговаривал со старым знакомым, для которого ужасное поведение его друга что-то привычное. Услышав ответ, Арантин ничуть не удивился, даже не возмутился.

– Понятно. Не хочешь переговорить со мной в моей комнате? Хочу поговорить с тобой о… Кхм… О, ну, ты и сам знаешь. – намекнул Арантин.

– Что ж, хорошо. Вильям, подожди нас здесь, мы скоро вернемся. – попросил Святейший и ушел вместе с Арантином.

– Д-да, конечно… – ответил Вильям.

Через какое-то время Арантин вернулся. А вот Святейшего уже не было.

– Ну, снова здравствуйте. – радостно поприветствовал его Арантин.

– А где Святейший? – недоумевал Вильям.

– Ты больше не состоишь в секте «Семья». Ты теперь мой человек.

– Что?!

– Я поговорил со Святейшим и он разрешил тебе путешествовать со мной. Считай это моим подарком… Я видел, как ты страдал в его присутствии. Знаешь, иногда не знание – это счастье, истинное счастье.

– И я его больше не увижу? И со мной все будет хорошо? – переживал за себя Вильям.

– Конечно… Но перед этим тебе следует подписать контракт со мной. Не волнуйся, это просто формальность. Пройдем ко мне в комнату.

– Да, конечно! – уже обрадовался Вильям.

25 февраля, 1:00, Комната Арантина.

Арантин сел за свой массивный стол и достал из-за стола бумагу со странными иероглифами, смахивающих на египетские. Он положил бумагу перед Вильямом и протянул ему перьевую ручку.

– Итак, Вильям, скажи мне, почему ты оказался здесь?

– Что? В смысле? Ты же знаешь! Потому что Святейший и его приближенные извращенцы, которые издеваются над детьми, ходят безнаказанно!

– Так ты оказался здесь, потому что хотел справедливости? Так?! А не потому что ты трус?

– Трус?! Я?! Неет! Конечно же, нет.

– Хватит врать самому себе. Ты прекрасно знаешь, кто ты, но не хочешь этого принимать… Что в тебе не так? Я разговаривал со Святейшим о тебе и он мне рассказал о твоих проблемах. Итак… Ты всю жизнь брал малую часть от своей зарплаты, специально проигрывал в карты большую часть, так почему же?

– Я просто не хотел брать больше, чем заслуживал, да и к тому же дети, нуждающиеся в деньгах, были бы благодарны…

– Нет! Ты просто прикрываешься этой прекрасной мыслью, но на самом деле ты в ужасе, ты боишься, что тебя убьют из-за лишней монетки! А теперь скажи мне, что ты сделал, когда увидел своего мертвого «брата»?

– Я? Я… Ну, я позвонил в главную церковь, чтобы они помогли мне и ему, и…

– Нет! Ты должен был позвонить в полицию, но вместо этого ты все рассказал Святейшему, ты побоялся, что погибнешь, если расскажешь кому-то другому, ежели не церкви. А что ты сделал, когда увидел, как сжигают твою церквушку и вместе с тем избавляются от улик по убийству? Ты просто смирился, потому что боялся, что с тобой произойдет то же самое! Ты боялся, что тебя сожгут и больше никто о тебе не вспомнит! А теперь самое главное: что ты сделал, когда узнал тайну о своем начальстве? М? Что ты сделал, когда увидел тех детей?

– Я, я… Ничего! Ничего не сделал! Я… я испугался! Я трус! Да, ты прав, я трус… – практически плача, с надорванным голосом отвечал Вильям.

– Да! Именно. Ты должен был сразу все рассказать полиции и тогда бы у тебя не было проблем. По крайней мере со своей совестью. А теперь посмотри на себя. – Арантин достал небольшое зеркальце и дал его Вильяму. – Ты выглядишь больным, глаза дёргаются и бегают по сторонам. Ты болен. Болен своей бесхребетностью, страхами и остальным. А теперь скажи мне последнее, почему ты стал священником и проповедником этих сектантов?

– Нет! Хватит, я не буду с тобой говорить! Ты…

– Ты расскажешь, а иначе я не дам тебе подписать контракт и тогда ты точно погибнешь. Поверь мне, ты стал неинтересен своему боссу, он бы избавился от тебя, если не я. Итак, говори! – приказа ему Арантин.

– Д-да. Конечно… Все, что угодно ради безопасности. – согласился Вильям.

«Это произошло десять лет назад, мне тогда было двадцать три года, я рос в полной семье, у меня были братья и сестры, я даже учился на…. Ну, не на самую престижную профессию, но она мне была интересна и нравилась. А вскоре произошли непоправимые изменения. Отец умер, мне пришлось бросить учебу и работать, чтобы содержать семью. А вскоре органы правопорядка забрали у матери моих младших братьев и сестер. Она вскоре стала много пить и вскоре закончилось все смертью. Я понял, что надо как-то спасти сестер и братьев, я вступил в секту, один мой друг состоял в ней. Правда вскоре ему это надоело и он из нее ушел, а вот я нет, я почитал несколько книг по психологии и оказалось, что управлять людьми достаточно легко, я быстро стал богатым и забыл про своих братьев и сестер. А когда вспомнил, то не смог их нигде найти, вскоре оказалось, что их приняли другие семьи и те забыли про меня. Но я видел, как жили другие дети, это было ужасно, я хотел помочь и отдавал деньги на благотворительность, но это не приносило никаких изменений, пока я не поменял секту. Секта „Семья“ не отдавала все деньги, но она действительно помогала им, я видел, как улучшались условия, в которых жили дети и продолжил на них работать. Мне, конечно, было совестно, но обкрадывать тех, у кого было больше, чем нужно и отдавать пусть часть, но все же, радовало и давало чувство собственной важности, до недавнего момента. А теперь, зная, что происходило с некоторыми детьми… Я могу лишь надеяться, что мои сестры и братья не познали этого ужаса».

– Ха-ха-ха, – Арантин рассмеялся, а с его глаза потекла слеза, не от грусти, от смеха. – Какая трогательная история! Нет, ну правда. Даже в этой истории я вижу, как ты хотел помочь своей семье, но когда и твоей матери не стало, ты отказался от своих братьев. Так легко и просто. Ты же не хотел делить с ними деньги, ведь так? А еще это твое вечное «Хотел помочь!» бесит меня. Но хорошо, не буду смеяться, я же обещал, что когда расскажешь, я дам тебе подписать со мной контракт. Так подписывай! – сказал Арантин и подвинул листок поближе к Вильяму.

– Спасибо! Спасибо тебе большое! – Вильям схватил ручку и стал пытаться расписаться на бумаге, но чернил не было. – Э… Тут нет чернил.

– Да, это так! Перед тем, как ты подпишешь контракт, я хочу спросить тебя: чего бы ты хотел получить?

– Что ты имеешь ввиду? – не понял Вильям.

– Чего бы ты хотел? Подписав этот контракт, ты лишишься всего, даже своей души! Взамен ты получишь место в моем корабле рядом со мной и защиту. Неприкосновенность. И еще я исполню любое твое желание. Итак? Что бы ты хотел получить? – спросил Арантин.

– Я… – Вильям снова вспоминал тот ужас, что он видел, он знал, как надо было поступить, как правильно надо было поступать, но тогда он не мог. А сейчас, если поверить этому человеку, то, возможно, можно будет все исправить. – Дай мне возможность все рассказать властям, я хочу, чтобы вся Дания знала, что скрывается за маской этой безобидной церкви!

– Прекрасно! Именно этого я хотел от тебя услышать! – одобрительно сказал Арантин и постучал Вильяма по плечу. – А теперь можешь подписать контракт. Ах, да, чернилами является твоя кровь. – спокойно, с улыбкой сообщил ему Арантин.

– Что, кровь?! Что за шутки…

– Я не шучу. И про то, что ты лишишься души, я не шутил. Твоя душа в обмен на возможность исправить свои ошибки, прекрасная сделка, что скажешь.

– Что?! Что за глупость ты несешь?! Ты что, сатанист?! Хватит играть со мной! – кричал на Арантина Вильям.

Но что бы он не кричал, ему пришлось согласиться, он взял лезвие и, зажмурившись, попытался быстро провести по пальцу, но промахнулся. После он еще раз промахнулся и так бы и продолжалось, если бы не Соня, что лежала на кровати, она прыгнула прямо на руку Вильяма и со всей силы укусила его за палец. Она быстро спрыгнула с его руки на землю, было больно и Вильям обматерил кошку, на что та никак не отреагировала. Кровь пошла и кое-как, но Вильям нарисовал свою подпись, то, что его попросил Арантин.

– Вот, ты доволен?! – спросил Вильям.

– Думаю, да, теперь да. – Арантин забрал контракт, а вместо него положил гаджеты: наушник, наглазник, смартфон и карточку. – Теперь ты официально член Фиирации! Поздравляю тебя, будешь жить на втором ярусе в шестой комнате. Когда мы перелетим в Германию, сможешь спокойно сдать правительству Дании все свои показания.

4 марта, 2:00, Комната Виктории.

Вильям заканчивал рассказывать о себе:

– А когда мы перешли границу, я все рассказал полиции и СМИ, но, к сожалению, полиция отказалась что-либо предпринять, ведь у них не было доказательств, да и еще кому охота было лезть в дела самого влиятельного человека в стране? А вот СМИ недолго писали об этом. Но все же все замяли.

– Ужас! Я поражена. Честно… Но все же… – Виктория хотела узнать еще что-то, но Вильям ее перебил:

– А знаешь, я все равно верю в то, что говорило священное писание. Не знаю, почему, но верю! Всей душой верю. Это глупо, не правда ли? Ведь те люди… Они сволочи, лучше не скажешь.

– Нет, конечно. Если ты веришь, то это неплохо. Просто не все живут по нормам и законам морали… – странно, ведь именно сейчас она почувствовала какую-то печаль по отношению к Вильяму, настоящую печаль. На минуту ей показалось, что она вдруг поняла его. Почему он был таким неуверенным, трусливым, не имеющим своего права выбора. До того, как встретил человека, что ему все рассказал, показал ему, кто он есть на самом деле. Человека, что дал ему шанс все изменить, дал шанс все исправить.

– Я рад, что смог кому-то все рассказать. Знаешь, я ни с кем на корабле так и не смог завести дружеские отношения. А с тобой, кажется, получилось. Что бы ты ни думала… – он своеобразно поблагодарил ее и покинул комнату. А Виктория вскоре легла спать…

Лицо Арантина уже не так сильно болело, а чашечки, в которых был кофе, уже унесли.

– Какая интересная история. Скажи мне, а что, собственно, предполагали эти контракты? Ты говорил что-то о душах. Так в чем же смысл контракта? – заинтересовалась Полумесяц.

– Контракты? Ну, в общем-то сами контракты бессмысленные. Я предлагал людям продать свою душу в обмен на что-то материальное. Но… На самом деле мои контракты не имели большого влияния на саму душу. Я просто хотел видеть, готовы ли люди отдать свои души, пустить свою кровь ради того или иного? И всегда тем, кому я предлагал подписать договор, они подписывали.

– Вот как?! Понятно. Скажи, Вильям и вправду считал, что он весь такой добренький и делает все ради других, не жалея себя?

– Да. В основном так и было, но знаешь, иногда до него доходило, что он врет самому себе. Правда, эти мысли он быстро прятал в глубине своего сознания.

– А что же Виктория? Теперь она считает Вильяма своим другом? Он стал для нее больше, чем просто союзник?

– Не знаю, но скажу точно, они стали ближе друг к другу.

– Кстати, о Святейшем, точнее о Восьмом, ты всегда знал о его заинтересованности в маленьких детях?

– Да, знал.

– И тебе не было противно?! – осуждающе спросила она.

– Первое время да, мне было противно, но со временем я привык, к тому же, Святейший – мой товарищ и союзник, у нас одни цели. А то, чем он занимается, это его личное дело и меня не касается. – с безразличием в голосе отвечал Арантин.

– Все никак не могу понять, кто ты? Что ты из себя представляешь? Вот ты добренький, готовый отдать целое состояние ради красивой пирушки, вот ты помогаешь обрести покой в душе человеку, исполнить его мечты… Но вот ты сволочь, которая может запросто предать, ты даже не брезгуешь убивать и ты же готов не замечать преступлений своих знакомых. Так кто же ты? Мразь или Мать Тереза? – интересовалась Полумесяц.

– Не знаю! Но не тебе меня судить и уж точнее не тебе решать, кем я являюсь. Ты ничуть не лучше, как и другие Жрецы.

– Ты прав. – согласилась она. – Мы все творим ужасные вещи ради своей выгоды. И так же творим прекрасные вещи, конечно, если это в наших интересах. Ты не плохой, ты просто эгоист! – с улыбкой заявила она.

– Да, это ближе к реальности. Я эгоист! Но хватит обо мне… Когда мы будем есть? – перевел тему Арантин.

– Есть? А ты голоден? Ох, ну хорошо… – Полумесяц достала телефон и сказала, чтобы принесли тарелку вкусного Рамена. – Скоро принесут, а пока продолжи свой рассказ.

– Да. Конечно…

====== Глава шестая: Сепаратисты! ======

Комментарий к Глава шестая: Сепаратисты! Сепаратизм – странная, но вполне логичная вещь. Сепаратизм, как революция, только в отдельно взятой части странны. Сепаратисты не плохие, они просто хотят большего... А чего хотят патриоты? Того же!...

Глава шестая: Сепаратисты!

«Почему сепаратизм в своей стране – жестко караемое уголовное преступление, а в чужой – чуть ли не героизм-патриотизм, достойный всемерной поддержки вплоть до груза 200 включительно?»

3 марта, 23:00, Болгария, Антверпен.

Машина с Норденом приехала в центр города, к дешёвой гостинице, что была здесь. Он и его сопровождающий поднялись в 909-ую комнату. Сопровождающий прозвонил какую-то мелодию на звонке и ему открыла большая лысая детина, лет тридцати.

– Кто? – спросила детина своим ужасающим голосом.

– Это Норден, курьер Святейшего, у него послание. – как-то с утайкой ответил сопровождающий.

– Хмм… Понятно. – он недоверчиво посмотрел на Нордена. – Заходите, но помните, я слежу за вами.

Неохотно, но Норден зашел в квартиру. Внутри все выглядело просто. За большим диваном сидело несколько человек, такие же детины, что и тот у двери. Все были в кожаных куртках и смотрели НКФ (национальный канал Фландрии). Там что-то говорили про сложную политическую ситуацию в стране. Норден и его сопровождающий прошли в другую комнату, сложно было не заметить, как те детины косо смотрели на них. То ли не доверяли, то ли чего-то боялись. Комната выглядела куда приятнее на глаз, чем зал. Несколько кресел, большой стол и красные плотные занавески. За столом же сидела чертовски знакомая Нордену молодая девушка. Как только она отвлеклась от заполнения каких-то бумаг разными цифрами, Норден понял, что мир действительно тесен. На них смотрела молодая девушка с короткими синими волосами в красной курточке и белой блузке. У нее были яркие голубые глаза, длинные ресницы и ярко-красные небольшие губки. Голос у нее был мягкий, тонкий, даже утонченный. Завидев Нордена, она сразу же перепугалась и, попрятав несколько бумаг, стала смущенно отводить взгляд. Это была та самая девушка, с которой Норден изменил Заидене.

– Валентайн? – обратился он к девушке. – Это Норден, он от самого Святейшего. – он сделал акцент на «Святейшего», показывая тем самым важность Нордена.

– Да-да, конечно. Оставь нас наедине, пожалуйста.

– Э… Вы уверены? – удивился Сопровождавший.

– Вышел в зал и закрыл за собой дверь. Живо! – сердито сказала она, сопровождающий решил не злить свое начальство и поспешил покинуть комнату. – А ты присаживайся. – обратилась она к Нордену, указав на стул.

Норден сел в ожидании какого-то вопроса или чего-то в этом роде. Валентайн думала о том же. Неловкая минута молчания. И поняв, что никто ничего не скажет, Валентайн взяла папку с документами и быстро прочла их.

– Итак… Эм, как бы сказать. – Валентайн что-то мямлила, пытаясь найти нужные слова, но сказала следующее: – Как сам?

– Все хорошо. А как ты? – Норден был смущен не меньше, чем эта девушка.

– Ну, я тоже вполне в порядке. – неуверенно ответил Норден, на самом деле все в его жизни стало ненормальным.

– И как же ты попал к Святейшему? Точнее, как долго ты на него работаешь?

– Попал я к нему недавно и говорить об этом не хочу! – сердито ответил он. – Ну, ладно, я сделал то, что от меня требовалось. Я могу идти. – сказал он и, встав со стула, направился к двери.

– Нет, постой! – потребовала она. – В этой бумажке говорится, что ты теперь работаешь с нами. Так что ты никуда не уйдешь!

– Что?! Мне никто не говорил об этом. И я не согласен!

– А мне срать, говорили или нет. Я просто исполняю приказы, и не более.

– Р-р! – Норден разозлился. – Нет! Я против! Я лично переговорю с этим расфуфыренным стариком. Меня ждет… – тут он запнулся. – Мой брат.

– Так вот оно, что. Понятненько… – она тихонько улыбнулась, но сразу же омрачилась, но не на Нордена, на Святейшего. Валентайн сразу поняла, что этого брата Нордена используют, как инструмент для держания Нордена в узде. Но и отпустить она его не могла, ведь он ей был нужен здесь. – …Прости, не хотела обидеть тебя. Но подумай сам, что сделает Святейший, когда узнает, что ты не выполнил приказ? Что он сделает с тобой? С твоим братом? А со мной? Я тут тоже замешана. Лучше тебе остаться.

Внемля голосу разума, Норден согласился остаться. Он сел обратно с тяжёлым кислородом, что застрял в его организме. Ему сильно хотелось покинуть это место и вернуться обратно к Заидене. Чувство своего бессилия перед какой-то бумажкой с буквами и волей расфуфыренного старика бесило и нагнетало над Норденом.

– Кстати… – Валентайн удивлено посмотрела на руку Нордена. – Ты женат? – она заметила это кольцо еще с первой их встречи. Она просто хотела перевести тему и тем самым успокоить Нордена.

– Да. Женат, с недавних пор. – невесело ответил Норден.

– И кто же она? – Валентайн не знала, что Норден в браке со своим братом – Заиденой.

– Э-э… Да так, не суть… – ему не хотелось говорить о Заидене, ведь он так грубо поступил с ним, отказавшись оговаривать физическую близость.

– Ну, раз не хочешь… Тогда я расскажу о себе! Я Валентайн, работаю в Антверпене на… – как-то неуверенно запнулась, задумалась, но ответила: —…Святейшего, и моей главной задачей здесь является не дать этой стране развалиться на север и на юг. Думаю, ты слышал, что в последнее время здесь все мягко говоря хреного? Фландрия – богатая часть страны, желает отделиться от ставшей очень бедной Валлонии, и, конечно же, Валлония, как бедная часть, винит богатую часть страны в своих бедах. В правительствах Франции и Германии есть люди, которые с радостью бы поделили меж собою Валлонию, ведь эта часть может стать хорошей кормовой базой, да и Нидерланды с распростёртыми объятиями приняли бы Фландрию.

– Честно говоря, мне предельно плевать. Главное, чтобы мне и моим близким было хорошо.

– У-у… Не патриот ты. А вот я… Патриот, наверное, сложно сказать… Ведь я так же, как и ты, хочу, чтобы мне и моим близким было хорошо, только вот близкими я считаю каждого в этой стране. Вот вся и разница.

– Нашла, чем гордиться… Но в какой-то степени ты права. А что до меня, так я уже ответил, хочу, чтобы мне и моим близким было хорошо, остальное неважно.

– Как ни странно, но твое желание, чтобы с тобой и с твоим братом все было хорошо, переплетается с моей работой. Теперь мы партнеры! – она протянула руку Нордену и тот, немного смутившись, пожал ее в ответ. – Ну, вот и договорились.

– И в чем же заключается моя работа? – поинтересовался Норден.

– Для начала мои люди покажут тебе, чем мы собственно занимаемся. Тебе надо будет привыкнуть к своей «работе», – сказала она, показав руками кавычки. – Вольешься в коллектив и уже сам не захочешь покидать нас.

– А мне дадут возможность видеться с Заиденой?

– Ты, конечно, мог бы с ним видеться, но все же тебе стоило бы воздержаться от этих мыслей. Поверь, так будет лучше не только нам, но и тебе, и твоему брату. – посоветовала Валентайн.

Тут телефон Валентайн зазвенел и она ответила. Недолгий разговор явно был неприятен ей. Тяжело положив трубку, она нервно закурила сигарету, а после ее осенило: «А ведь это прекрасная возможность!».

– Норден, похоже, ты сможешь начать привыкать к своим обязанностям прямо сейчас. Пойдем. – она положила руку ему на плечо и вывела в зал, к большим лысым детинам, после чего радостно объявила: – Мои дорогие! Норден теперь один из нас! Я понимаю, что вам бы хотелось отметить это дело, но, к сожалению, у вас появилась работа. Берите своего новоиспечённого собрата по оружию и покажите ему темную сторону нашего великого дела. Да, и не дайте ему умереть в первый же день. – ее слова испугали Нордена, а детин воодушевили и рассмешили, как будто это была какая-та особенная шутка, понять которую могли только они. – Поедете на завод нефтехимии и разберетесь с ворами, что посягнули на собственность… Бельгии. Покажите этим националистам, что такое единство!