Текст книги "Соседка (СИ)"

Автор книги: Aphrodyte Valentine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Он едва мог уловить беспокойство в ее поведении, но все-таки он его увидел. На любые вопросы Аля отвечала отрицательно, либо говорила, что просто стандартные проблемы на работе, как у всех. Рому это успокаивало, ведь у кого проблем не бывает? Но, наверное, на инстинктивном уровне чувствовал, что что-то не так. Да и собственное беспокойство сигналило красным светом.

И если не считать этого, все шло хорошо. До поры до времени.

Когда в один декабрьский вечер выпал снег, и Аля предложила прогуляться по свежим сугробам, еще и показать кошке красоту мира вне квартиры, привязав бедняжку Лану к тоненькому поводку, Роман воспринял идею с энтузиазмом. Хотя снег в начале декабря в этих краях уже превратился в миф, все с радостью приняли факт присутствия снежных комьев по городу. Изъезженный тяжелыми автомобильными шинами и перетоптанный влажными ботинками и сапогами, снег теперь был похож на пыль, перетертую с мыльной водой. Зрелище явно не для удовлетворения глаз эстетов, но за приятным разговором и неторопливой прогулкой этого можно и вовсе не замечать.

Рома смахнул рукой, обтянутой в серую шерстяную перчатку, тонкий слой рыхлого снега со скамейки, пока Аля привязывала поводок к сиденью, чтобы кошка не сбежала. Поводок был длинный, и счастливая Лана почти даже не замечала, что была привязана. Одно присутствие Али – уже было большой радостью, и ради этого можно было вынести даже клетку.

Рома неторопливо счищал прилипший к перчатке снег и задумчиво смотрел на Алю, которая следила за кошкой, весело прыгавшей вокруг ее ног. Краем глаза она заметила испытующий взгляд Ромы и вопросительно на него посмотрела.

– Слушай, Аль, – слегка смущаясь, начал Роман, – а ты бы хотела жить в собственной квартире?

Тонкий намек журналистка будто пропустила мимо ушей.

– Хотела бы, да финансы мои сейчас не позволяют, – и тяжело вздохнула: – Да и не позволят ближайшие несколько лет, что печально. А почему спросил?

– Просто… – заговорил Рома и осекся, раздумывая. – Ты вот живешь буквально за стенкой, деньги немаленькие платишь за съём. А могла бы ко мне переехать.

Парень внимательно смотрел на девушку, ожидая реакции. А Аля молча смотрела вдаль, где вокруг импровизированной карусели на детской площадке бегала толпа счастливой малышни. Ни забот, ни хлопот.

Видя, что ответа сейчас не последует, Рома продолжил:

– Я же тебе уже не чужой человек. Да и, если честно, я бы хотел…

– Ром, рано еще. Мы слишком мало друг друга знаем.

– А когда будет не рано? – Рома даже слегка обиделся и сложил руки крест-накрест на груди. – Мне двадцать шесть, тебе двадцать три, мы не подростки, чтобы встречаться по три-четыре года, якобы узнавая друг друга, это лишнее. Мне уже хочется стабильности.

Аля рукой убрала челку назад, будто ей внезапно стало жарко, хотя на улице была далеко не плюсовая температура.

– Двадцать три – еще не поздно.

– Да что ты – то рано, то поздно, забудь о временных рамках. Что у тебя на душе? Ты бы хотела быть со мной?

Она съежилась от внезапно надавившей на грудь тяжести. Даже охнула, едва слышно, но ощутимо для себя.

– Давай повременим, – каменным голосом, желая спрятать за кажущейся твердостью всю гамму переживаний.

– Год? Два? Сколько? – Рома настаивал, будучи настроенным разбить сегодня эту стену. Он добьется если не положительного ответа, то хотя бы вразумительного.

Аля вздохнула и посмотрела под ноги. На сапогах уже засохла грязь, которую они собрали в лужах талого снега по дороге сюда.

– Давай просто повременим с этим разговором. Сейчас я не хочу об этом говорить.

Она встала, явно намереваясь уйти, но Рома схватил ее за запястье. Совсем не больно – нежно, но достаточно резко, чтобы она испугалась и отшатнулась назад. Парень смутился и отпустил ее. Его взгляд скользнул по грязному снегу под ногами Али, и он заметил, что поводок спокойной лежал на земле, не связывая собой никого.

– А где Лана?

Аля непонимающе оглянулась назад и застыла на месте.

Через три часа безуспешных поисков Рома наконец уговорил плачущую девушку пойти домой. Его самого удивляло, как кошка могла сбежать, ведь она была так привязана к хозяйке. Он пообещал, что поищет ее сам чуть позже, хотя на улицы уже опустились иссиня-черные сумерки. Но Аля сказала, что Лана уже не найдется. Было в ее надтреснувшем от плача голосе что-то совсем безнадежное. Рома хотел было сказать, что поищет ее завтра, когда будет светло, но тут же вспомнил, что завтра совсем рано уезжает на два дня. По работе, что бывает редко. И надо же было ему назначить важную встречу именно на завтра. Но кто ж знал? Завтра Аля будет сидеть сама в квартире и переживать за любимое животное, а он будет переживать за любимую девушку, даже не имея возможности позвонить и спросить о ее самочувствии. Даже банально поддержать не сможет.

Успокоив кое-как Алю и проследив, чтоб она уснула, он покинул ее, досадуя, что увидит ее только через два дня.

Но через два дня на звонок в дверь никто не вышел. И на следующий день тоже.

Рома приходил каждый день к ее квартире, бежал к коридору каждый раз, когда слышал на лестничной площадке какой-нибудь шум. Но всегда это была не она. А один раз пришла хозяйка ее квартиры и печально сообщила, что девушка съехала.

– Жалко так, хорошая квартирантка была, спокойная. Эх…

Эх.

Не видя под собой дороги, Рома мчался по тропинке к скамейке, где они сидели в прошлый раз. На детской площадке никого не было – пусть термометр и показывал пять градусов выше нуля по Цельсию, но из-за проклятого влажного климата и адского ветра казалось, что город находился где-то за полярным кругом. Еще и снег совсем растаял, и от этого создавалось ощущение тоскливой заброшенности.

Рома сел на скамейку. Вокруг никого, и даже небо заволокла сплошная серая пелена. Что внизу, что наверху – пусто.

Внезапное шевеление, которое скорее было ощутимо, чем слышно, заставило Рому посмотреть под сиденье. Грязный, бывший когда-то белым и пушистым, комок смотрел на него печальными и почти слезившимися оранжевыми глазами.

– Лана?

Кошка что-то совсем тихо – ослабевшим от холода голосом – пискнула и попыталась забраться на ноги парню. Рома ошеломленно смотрел на нее – впервые она добровольно шла к нему. Но сообразив, он сам схватил ее, расстегнул куртку и уложил на руки, как младенца.

– Бросили нас с тобой, Ланка. Бросили…

И впервые за эти дни без Али он заплакал.

========== № … ==========

В попытках понять, что же с Алей могло произойти, внутри нее, в ее сознании, Рома задумчиво смотрел на экран монитора, но мысли его были далеко от раскрытого электронного документа. Он пытался анализировать ее поступки, слова, вспоминая, что она ему говорила, как себя вела в разных ситуациях. Он уже не надеялся ее увидеть, но хотя бы понять – стоило.

Из размышлений Рому заставил выскочить шорох под ногами. Парень дернулся, собираясь встать, но потом сел обратно и улыбнулся – еще долго ему придется привыкать к пушистой сожительнице. Лана вопросительно мяукнула и посмотрела на нового хозяина, которого в этот самый момент осенило.

Он запустил браузер и открыл свою страничку на Bigletter. В строке поиска пользователей медленно ввел уже почти забытое Allira II, сомневаясь в правильности написания ника. Он пролистал ее профиль до конца, увидел уже знакомые – читанные когда-то – работы и облегченно вздохнул, осознав, что не ошибся. И в этих дебрях метафор и эпитетов, сложноподчиненных и простых предложений он собирался найти ответ на свой повисший в воздухе вопрос.

Естественно, сразу обратил внимание на работу, которая была опубликована совсем недавно, буквально пару дней назад, и носила заглавие «Осеннее хандрическое». Рома улыбнулся, вспомнив об Артеме, своем друге филологе, который явно бы оценил таланты Али в словообразовании.

Открыв работу, Рома, почему-то с опаской, принялся к чтению. Текст был построен в форме сплошного диалога, и парень невольно представил на месте собеседников себя и ее. Особенно некоторые строчки – словно и были тем самым ответом, который он искал.

…

– И зачем же ты это сделала?

– Потому что боялась.

– Было чего бояться?

– Да. Потерять свою свободу.

– А что такое свобода? Она для всех разная. Для тех, кто томится в неволе, свобода – это возможность идти, куда ведут тебя ноги, а не куда прикажут смотрители. Для подростка свобода – быть независимым. Для государства свобода – это способ выказывать свои интересы и защищаться. Но во всех случаях свобода – это приобретение того, чего не было и что жизненно необходимо.

– Мне было жизненно необходимо самой принимать решения за себя. Я только почувствовала, что значит быть ответственной за свою жизнь в полной мере. И вдруг меня просят разделить мою ответственность на двоих. Я не была готова.

– Не была готова? Значит, тебе всего лишь нужно было время?

– Да. Пресловутое время, день, неделя, месяц, чуть больше… Время, чтобы просто осознать, что я могу и хочу это сделать.

…

Рома сложил перед собой ладони в молитвенном жесте, прижав пальцы к губам. Он сам не замечал, что делал так каждый раз, когда усиленно начинал о чем-то думать. Он перечитал текст несколько раз, собирая по частям мысль, которая никак не хотела оформляться в складные предложения. Наконец, решившись, он набрал комментарий и нажал «отправить».

Пронзительно и даже как-то жестоко. По отношению к тому, кого покинули. Но если свобода, это приобретение, то что же приобрела Ваша героиня? Она больше потеряла, чем приобрела, потому что сокрушается о том, что покинула близкого человека. Если бы не сокрушалась – не было бы сомнений в том, что ей он не нужен. Но горечь в ее словах заставляет только недоумевать.

Он не рассчитывал увидеть ответ быстро, но буквально через пять минут уже читал ее слова:

Согласна, что она потеряла. Но ведь это было ее решение. Самое главное, что она приняла его сама. Да, она будет сокрушаться о потере. Но, по крайней мере, не будет жалеть о том, что осталась и оказалась скованной.

Рома задумчиво потер виски и незамедлительно ответил:

Знаете, как говорят: лучше пожалеть о том, что сделал. Потому что хотя бы попытался, не струсил. То, что он бы лишил ее свободы, это лишь страх, сидящий в ее голове. Откуда ей было знать, как он поступил бы на самом деле?

Ответа не последовало ни через полчаса, ни через час.

Рома вздохнул, обновляя страницу – уведомлений нет. Внезапная трель мобильного телефона прорезала тишину, но парень даже не вздрогнул – он знал точно, что это не она. Буквы на экране аппарата известили, что это был Артем.

– Привет, друг, что делаешь? – веселый голос филолога резко контрастировал с Роминым настроением.

– Привет, да ничего, по сути. Что хотел?

– Хотел напомнить тебе. У тебя ж договор подписан, не забыл? В понедельник нужно сдать двести страниц формата А4. Я надеюсь, ты уже работаешь над этим?

Когда дело касалось работы, Артем становился самой деловитостью. Рома хмыкнул и щелкнул мышью по окошку со свернутым электронным документом. Сто девяносто три страницы – гласила цифра в левом нижнем углу, а календарь вещал, что сегодня был четверг.

– Не волнуйся, к понедельнику все будет готово, совсем немного осталось. Кстати, я тут подумал… – начал Роман и запнулся.

– Ну? – нетерпеливо протянули на другом конце провода.

– Я решил поддаться твоему предложению, от которого отказывался уже полгода.

Внезапная тишина в динамике заставила усомниться Рому, что собеседник еще слушает его.

– Ты тут?

– Да, я здесь, – растерянно произнес Артем. – Ты точно решил?

– Конечно. Я уже все обдумал. Так что звони в Москву. И устрой все так, чтобы я приехал туда после понедельника, окей?

– Окей, – судя по голосу, парень был явно в шоке. – Ну, ты молодец. Я рад, что ты решился. Я позвоню тебе, как все улажу. Пока!

И отключился. Рома еще пару минут смотрел на телефон, размышляя, правильно ли он сделал. Но сделанного не воротишь. В конце концов, другого варианта у него не было.

Новая съемная квартира Али была немного просторней прошлой. Но на сектор приходилось несколько квартир, что напрочь отбивало чувство безопасности. Аля чувствовала себя намного спокойнее, когда жила в том доме, где коридор разделял лишь ее и Ромину квартиру, и никто чужой не беспокоил бы. Где умиротворенная тишина слабо перебивалась даже уличным шумом. Здесь же постоянно за стенкой ворчал недовольный старик, в коридоре галдели дети (и откуда в таком большом количестве на одном этаже?), а сверху жена постоянно устраивала скандалы мужу по поводу его позднего прибытия, в то время как их ребенок гонял по полу – который, естественно, был потолком в квартире Али – радиоуправляемые машинки (и скорее всего, это были грузовики) и пел невнятные попсовые песенки, вроде тех, что исполняют на школьных дискотеках. Хотелось застрелиться, но ружья не было. И пожаловаться тоже было некому. Аля жила одна, совсем одна.

При любых других обстоятельствах это было бы даже здорово. Но после того, как она сбежала из того дома, одиночество было чем-то невыносимым. Окруженная скопом людей, с которыми, однако, нельзя было поговорить, Аля чувствовала себя покинутой. Когда же она жила только лишь в обществе Ланы и Ромы, понятия скуки и одиночества были забыты.

Журналистка вздохнула и пододвинула ноутбук ближе. Январские праздники уже закончились, и с завтрашнего дня пора начинать работать. Проверив все основные новости на сайтах, она загрузила страницу Bigletter. Каждый раз теперь заходя на свой профиль, она вспоминала слова того неизвестного ей пользователя, который, непонятно как, заглянул ей в самую душу. И Аля с тех пор много думала: быть может, она действительно погорячилась и слишком испугалась?

Сайт был хорош тем, что он был полностью посвящен литературе, то есть там можно было не только публиковать что-то свое, но и следить за мировыми новостями. Пролистав ленту, Аля нахмурилась, когда ее взгляд зацепил знакомое имя. «Российский писатель фэнтези Родион Шорохов наконец предстал перед своими фанатами. Эксклюзивное интервью для сайта Bigletter» – гласила строчка в новостях. Аля улыбнулась краем губ – только благодаря Роме она познакомилась с творчеством этого человека. Она щелкнула по ссылке и перешла на страницу со статьей, видео и фото.

Сначала она не поверила своим глазам.

Но рассмотрев фото внимательно, она убедилась, что это был он – Рома. Аля свернула браузер и попыталась собраться с мыслями, но мозг совсем не хотел сейчас думать логически. Вздохнув, она загрузила видео с интервью.

На камеру Рома был такой же, как и в жизни – все та же легкая улыбка и чуть слышный смех, он так же потирал виски, когда задумывался, а внимательный и пытливый взгляд, казалось, подмечал каждую мелочь. Он четко отвечал на вопросы, шутил с журналистом, стараясь разрядить обстановку и сделать ее более домашней и уютной. До тех пор, пока ему не был задан личный вопрос.

– Роман, ты так долго скрывал свою личность и писал под псевдонимом, что твое желание выйти из тени оказалось более чем неожиданным. Что подвигло тебя на этот поступок? Или ты просто устал прятаться и решил, что это бессмысленно?

Взгляд Ромы тут же погрустнел. Парень посмотрел вверх, будто на потолке был написан ответ. Но переведя дух, он сказал:

– Знаете, в жизни каждого человека наступает такой момент, когда ты понимаешь, что начнешь жалеть, если чего-то не сделаешь. Какие-то обстоятельства, потери. Совсем недавно я лишился близкого человека. Нет, не поймите неправильно, она ушла только из моей жизни. Можно сказать, побоялась что-то изменить, сделав таким образом больно и мне, и себе. Побоялась перемен, посчитала, что я многого требовал. Но мне не нужно было многого. Ее улыбка с утра – это было все, что мне нужно, чтобы зарядиться позитивной энергией на весь день. И я подумал, что я должен что-то сделать. Просто сделать что-то для себя, прорваться вперед. И хоть я верю, что лучше пожалеть о том, что сделал, чем наоборот, в жизни чаще всего случается так, что ты никогда не жалеешь о сделанном.

– Даже если это будет негативный опыт?

– А негативный опыт – это жизненно важный урок. Но, как правило, люди испытывают в таких случаях больше позитивных эмоций. Потому что не побоялись. И просто сделали шаг вперед.

Аля ахнула и нажала на паузу, интервью подходило к концу. Она знала – каждое слово относилось к ней, побуждало ее к действию. Но только хватит ли сил просто встать, прийти к нему и признать свою ошибку? Аля обхватила голову руками. Она не хотела плакать.

Мартовское южное солнце всегда было бесстрастным: какие-либо намеки на снег под его лучами превращались в бурые ручьи, которые, как стайка назойливых муравьев, прилипали к обуви и окрашивали своим неприятным цветом подошву и край брюк, однако воздух почти не нагревался, хотя небо и было чистым. Аля, морщась, шла по тротуару, старалась не наступать в грязь, но она, казалось, бралась из ниоткуда, и носки сапог были беспощадно испачканы. Она подошла ко входу в многоэтажку и не решалась нажать кнопку домофона. Вдруг дверь запищала, и из-за нее показалась бодрая старушка, которая, широко улыбаясь, любезно придержала створку для девушки. Сомневаясь еще, стоит ли, Аля нерешительно прошла внутрь и захлопнула за собой дверь.

Ступеньки были как никогда крутыми, а подниматься вверх – тяжелее, чем обычно, тяжелее намного. Аля не стала вызывать лифт, чтобы осталось еще время подумать. Но о чем можно было еще думать, когда буквально через несколько пролетов она будет стоять у дверей его квартиры?

Аля подняла руку и нажала на звонок. В секторе горел свет, значит, кто-то был дома, хотя не факт, что это был Рома. Она искоса глянула на дверь в свое бывшее жилище и с грустью подумала, что сейчас там уже кто-нибудь живет. Она нажала еще раз. Она сделала это несколько раз с промежутком в пять минут, но никто не открыл. Аля закусила губу, чтобы не зарыдать. Она всего лишь хотела сказать «прости», хотя и не надеялась даже, что он простит ее после такого глупого поступка. Она просто хотела, чтобы ей стало легче. Она знала, что если сделает, то не пожалеет, потому что станет сильнее.

Покачав головой, уже плача, она развернулась к лестнице, как вдруг услышала, как открывается лифт. Он вышел из кабинки, глядя себе под ноги, вокруг его левой руки был обмотан поводок, привязанный к ободку на шее кошки с белоснежной шерстью. И Рома наверное бы не увидел Алю, если бы ее не заметила Лана, потому что только после удивленного и радостного «мяу» он поднял голову и застыл на месте.

Минуту она разглядывала его растерянное лицо, минуту он смотрел в ее влажные от слез глаза, и минуту Лана кричала, пытаясь привлечь к себе внимание двух застывших как статуи людей.

– Ром, прости… Я… – съеживаясь всем телом, как нашкодивший щенок, она отвела взгляд, не найдя, что сказать дальше.

Нетрудно сказать «прости», если осознаешь, что виноват. Трудно выдержать взгляд того, кому сделал больно, и ждать, что он скажет на запоздалое извинение.

Рома мягко улыбнулся и, достав свободной рукой ключи из кармана, ответил:

– Заходи. Сегодня утром я открыл банку малинового варенья.