Текст книги "Мой босс из ада (СИ)"

Автор книги: Anyuta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

16

– Хорошо, – согласился Глеб Юрьевич. – Только, пожалуйста, не здесь.

– Конечно, – закивала я.

Желание немедленно выполнить любую его просьбу ежесекундно увеличивалось в геометрической прогрессии. Если так пойдет и дальше, мою покорность и покладистость смогут ставить в пример всем угнетенным женщинам востока.

Босс быстренько нажал на мониторе какие-то кнопочки, и компрометирующее видео исчезло с экрана. Полагаю, что навсегда. По крайней мере, ни он, ни я не были заинтересованы в том, чтобы оно сохранилось для истории.

– Идемте, – он решительно направился к своему кабинету, и я послушно засеменила за ним, стараясь по пути придумать путное объяснение того, что заставило меня наговорить кучу гадостей про своего начальника.

Всю дорогу Глеб Юрьевич хранил молчание. Ни взглядом, ни намеком он не выдал своего отношения ко мне. Восторгаясь его умением владеть собой, я одновременно пыталась угадать, какие чувства сейчас бушуют под этой глыбой льда. То он вообще обо мне думает? Ненавидит? Презирает? А может, жалеет убогонькую?

Войдя в приемную, я уже собралась открыть рот, чтобы низвергнуть на шефа потоки извинений. Но он многозначительно указал взглядом кудато под потолок. Я посмотрела в ту сторону и увидела крошечный глазок видеокамеры. Вот он, виновник всех моих бед!

Не задерживаясь, босс распахнул передо мной дверь своего кабинета и я, собрав в кулак все свое мужество, шагнула через порог.

– Присаживайтесь, – он указал на маленький диванчик в углу.

И как только мои среднестатистические ягодицы коснулись экокожаной обивки, перед носом возник пластиковый стаканчик с водой и белоснежный платок.

– Как видите, я подготовился, – ответил Глеб Юрьевич на мой немой вопрос.

Что же это значит, он считает меня плаксой? Ну ничего себе имидж умудрилась я создать всего за несколько дней. Нерасторопная истеричка с нездоровой страстью к вранью. И ведь сама во всем виновата. Нет, надо с этим что-то делать.

Мой шеф расположился напротив меня и, сложив руки на груди, приготовился слушать.

– Понимаете… все это недоразумение… – начала лепетать я. – Эту чудовищную ошибку я совершила, потому что не хотела оставлять работу.

Брови шефа сдвинулись, и между ними образовалась суровая складка. Мне вдруг захотелось коснуться ее пальцем и разгладить. Наверное, более неподходящего момента нельзя было и представить.

– А мне казалось, что вы очень даже хотели побыстрее покинуть это место, – строго произнес босс.

Да, хотела. Тут не поспоришь. Но это было до того момента, как я расхотела. Но разве способен мужчина понять мою логику? Особенно если учесть, что я сама в ней слегка запуталась… Объяснить, почему я передумала, будет, пожалуй, трудно. Ну что я ему скажу? Что всерьез рассчитывала наладить поставки шоколада в ящик своего стола? Или что мне вдруг пришла в голову идея выйти за него замуж? Нет, надо срочно придумать чтото более правдоподобное.

– Понимаете, – начала оправдываться я. – Тут произошла такая неприятная история… Мою старенькую бабушку обманули мошенники. Представляете, взяли на ее имя кредит. А она и не знала! И вот теперь нам круглосуточно названивают коллекторы, требуя отдать долг, а иначе угрожают выгнать нас из квартиры.

Я покосилась на платок, размышляя, не настало ли время для его выхода. Хотя, нет. Постараюсь сегодня разрушить сложившийся стереотип. Никаких слез!

– И теперь мне очень нужны деньги, – мелодраматично закончила я. – Я так нуждаюсь в этой работе.

Я бросила быстрый взгляд на Глеба Юрьевича, пытаясь разгадать, какое впечатление на него произвела моя душещипательная история. Складка на его лбу стала немного глубже, и я уже почти обрадовалась. Да уж, старенькие бабушки – безотказный вариант. Может, добавить еще что-нибудь про бедного хромого котенка, нуждающегося в срочной операции?

Нет, все-таки это перебор.

– Ну раз такое дело, – деловито произнес Глеб Юрьевич, – мы не можем оставить вас без помощи.

Да! Получилось! Я старалась не выдавать своей радости. Ну же, дорогой Глеб Юрьевич! Сейчас отличный момент, чтобы простить меня и попросить забрать заявление об уходе. Эх, еще бы и двойной оклад сохранить…

– Приводите завтра бабушку к нашим юристам, – сверкнув глазами, заявил босс. – Эти ваши мошенники пожалеют, что вообще на свет родились. Да и банкиры, кстати, тоже.

Шах и мат.

Я вся сжалась. Теперь на диване сидела маленькая-маленькая Яна, в крошечной грудной клетке которой отчаянно трепыхалось мизерное сердечко.

– Что-то не так? – спросил босс, заметив мое состояние.

– Да, – еле слышно пролепетала я. – То есть нет…

– Что нет? – не понял он.

– Бабушки нет.

Брови босса поползли вверх, глаза расширились, и, кажется, в них заплясали язычки самого настоящего адского пламени.

– Как это нет? – спросил он сдавленным голосом, который пока еще пытался как-то обуздать. Но далеко ли до беды?

– То есть бабушка есть, – поспешила заверить его я.

– А чего же нет?

Ого, угроза в голосе стала слышна отчетливее! Может, лучше не продолжать этот опасный разговор, а постараться тихонько убраться из кабинета?

– Кредита нет. И мошенников нет, – проблеяла я, чувствуя себя маленькой кудрявой овечкой, принесенной на заклание.

– Да что с вами происходит! – Глеб Юрьевич все-таки не смог сдержаться и перешел на крик. Возможно, в первый раз за всю свою карьеру. Поздравляю, Яна. – Чего вы вообще добиваетесь? – Ох, видно здорово у него на душе накипело. – То вы не хотите работать, то хотите! Что вообще творится? Или битье папкой по голове – необходимое условие для работы? Немедленно отвечайте, почему вы говорили обо мне эти… эти… мерзости?

Он обвел кабинет гневно сверкающими глазами, как будто и правда хотел найти подшивку поувесистей, чтобы от души шандарахнуть меня по самому слабому месту. Ну то есть по голове.

Странно, но его крик словно придал мне сил. Да и вообще, что это он себе позволяет? Я вскочила с дивана, который скромненько занимала все это время. Голова и плечи сами по себе подались вперед, руки сжались в кулачки.

– Да это вы, между прочим, во всем виноваты! – закричала я, окончательно заняв стартовую позицию заправского бойца.

– Я! – изумленно произнес шеф, не сбавив, впрочем, громкости. – Интересно, что я такого сделал?

Он стоял напротив меня, на расстоянии вытянутой руки. Его глаза сжались в узкие щелочки, и вообще вид был воинственный. Но меня было не остановить.

– Хватит на меня кричать! Я вообще-то не уволиться хотела, а нормально работать! Чтобы не тратить всю зарплату на психологов, чтобы повысить самооценку. Спасибо, Яна, кофе вкусный! С отчетом все в порядке, благодарю! Хорошо выглядите, Яна! – это, конечно так трудно сказать!

В запале ссоры я воинственно сделала еще шаг вперед. И только потом подумала: а зачем я его сделала? Не собиралась же я броситься на босса с кулаками? Или собиралась? В общем, никакого следующего действия я не могла придумать, лишь стояла и снизу вверх смотрела в еще больше потемневшие глаза шефа.

А в следующий момент я уже оказалась в его объятиях – как в тисках.

17

Я не могу сказать, кто начал первым. И вообще мало что могу сказать о том, как всё произошло. Для меня это выглядело так: вот мы ругаемся на чем свет стоит – а еще через секунду уже целуемся как ненормальные. И в этом поцелуе не было ничего такого, что обычно бывает между влюблёнными. Это был поцелуй на почве вражды, словно мы оба вложили в него все невысказанные обидные невыраженные эмоции. И все-таки это был поцелуй, от которого у меня голова пошла кругом.

Примерно лет через сто, а может, и через пару секунд, Глеб (Юрьевич? А теперь это уместно?) резко оторвался от меня. Он тяжело дышал, крылья носа раздувались, на виске пульсировала голубая венка. Кажется, он не больше моего понимал в том, что сейчас тут происходит и почему.

Но разбираться мы почему-то не стали. А стали опять целоваться. Я понимала, что необходимо это прекратить, немедленно, сейчас же… Но не хотела прекращать. Или хотела? Понять не было никакой возможности – нас уже нес этот вихрь, кружа голову, не давая возможности остановиться.

И вот я словно со стороны наблюдаю, как обхватываю Глеба за шею, как крепко прижимаюсь своими губами к его. И – взлетаю. Стоп, как это – взлетаю? Ну да, это он подхватил меня на руки и потащил к своему столу. Раз!

И все бумаги, разложенные в идеальном порядке, оказались на полу, а их законное место заняла я. И все это время мы почти не переставали целоваться. В каком-то бешеном темпе мы снимали друг с друга одежду, словно боялись, что можем куда-то опоздать. Внутри все клокотало и бурлило. Мы были словно два вулкана, готовящиеся к извержению. Разве можно его остановить и заставить хорошенечко обдумать то, что он собирается сделать? Вот и мы в тот момент не думали.

Я почувствовала, как скользит вниз юбка, А следом за нею – и кружевной шелк трусиков. Каждое прикосновение рук, губ обжигало меня пламенем, причиняя невыносимое удовольствие. Я почти жадно гладила руками его тело – горячее, сильное… Я знала, что сейчас произойдет. Трудно было бы не догадаться… И мне казалось – я готова. Внезапный порыв, швырнувший нас друг к другу – он ведь не мог быть просто так. Для меня так точно. Чем жаре становились наши объятия, чем больше наполнялось сладкой и тягучей истомой, тем больше я понимала. Я хочу этого. С ним и сейчас.

Я изо всех сил вцепилась в его плечи и зажмурилась, а в следующее мгновение почувствовала его в себе. И едва сдержала крик боли, а из глаз брызнули слезы. Грехопадение свершилось. Теперь мои душа и тело всецело принадлежали этому посланнику преисподней…

– Яна… – я даже не сразу поняла, что он остановился. – Вы разве… Это что, в первый раз?

На меня словно вылили ушат холодной воды. В одну секунду волшебство развеялось. Осталась одна неловкость. Ну конечно… Трудно ожидать чего-то подобного от дамочки, которая сама вешается на шею… Я поискала взглядом свою одежду, к счастью, быстро нашла и стала торопливо одеваться.

– Простите, я не думал… Не знал.

Он выглядел не просто растерянным. Я уже и не взялась бы выразить степень его растерянности. Впрочем, сейчас мне было не до его эмоций. Своих хватало.

– Я отвезу вас домой.

Нет! Еще хороших полчаса сидеть рядом, пытаясь не расплакаться. Я не выдержу… Ну почему, почему я такая идиотка? Как вообще я все это допустила?

– Не надо. Я вызову такси. Могу себе позволить на двойной-то оклад, – буркнула я, поправляя блузку.

– Я считаю своим долгом…

Долгом?..

– Да засуньте вы свой долг знаете куда! Видеть вас не могу! Отстаньте!

Я выскочила из кабинета. Теперь темная лестница меня не пугала. К тому же за день я изучила ее настолько, что могла бы преодолеть даже с закрытыми глазами. Телефон отлично освещает дорогу, а такси можно вызвать и приложением.

Ждать долго не пришлось, минута – и желтая машина притормозила у входа. Я рухнула на заднее сидение. Меня душили рыдания. И я не могла бы сказать отчего. Слишком уж много всего я чувствовала сразу. И хорошего, и плохого. И даже вообще непонятно какого.

Наш поцелуй, все то, что вознесло меня на вершины счастья. И то, что случилось. Я не могла уговорить свое глупое сердце не стучать так радостно и так сладко при одном только воспоминании о наших с боссом объятиях. И не падать в бездну при воспоминании о том, что было после.

Телефон требовательно зазвонил. И я знала, чей номер увижу на дисплее. Но даже не стала смотреть. Выключила звук. Конечно, Глеб Юрьевич должен убедиться, что я в порядке. Но, во-первых, я совершенно не в порядке. А во-вторых, мне нет никакого дела до его долгов.

И вообще. Лучше я подумаю об этом завтра. А что. Все так делают.

18

Мое первое утро в качестве женщины прошло совсем не так, как я себе это когда-то представляла. Вместо того чтобы проснуться от нежного поцелуя и получить чашку кофе в постель, я вскочила, разбуженная будильником, и треснулась головой о неудобное изголовье. Не задалось, в общем, утро.

Еще хуже его сделала мысль о том, что пора собираться на работу. От этого волосы встали дыбом, а ноги отказались слушаться. Ну как я пойду в офис? Ведь там он, мой первый начальник и, по совместительству, первый мужчина. К тому же, кажется, уже бывший.

Хотя почему кажется? Так оно и есть. Ну а как еще можно объяснить его вчерашнее поведение? Разумеется, я не выполнила обещание подумать обо всем когда-нибудь после. А провела в невеселых мыслях полночи. И сколько я ни думала, как ни старалась рассмотреть ситуацию с разных сторон, но всегда приходила к одному и тому же выводу. Единственное, на что рассчитывал мой босс, так это на быструю интрижку с секретаршей. Классика жанра.

И уж, конечно, он не рассчитывал, что «сорвет ее нежный цветок». Или как там еще это дело называют в женских романах? В общем, не важно. Главное, что этот цветик-семицветик ему был совершенно не нужен. И наверняка теперь, как порядочный мужчина, он сочтет своим долгом извиниться за свои внеплановые садовые работы. А уж этого я точно вынести не смогу.

Под ложечкой противно заныло. Как же жестоко обошлась со мной жизнь. Оказаться брошенной, ненужной, невостребованной, что может быть хуже? Получить увесистой папкой по голове и то приятнее. Наверное.

От воспоминаний о вчерашних событиях щеки раскраснелись. Даже не смотрясь в зеркало, я знала, что выгляжу как переспелый помидор. И от этого идти на работу хотелось еще меньше.

Стоп, а может быть, у меня температура? Вот, вроде, и озноб чувствуется. Вдруг это такой побочный эффект от… м-м-м… срывания цветка? Как раз на днях моя квартирная хозяйка расхвалила участкового врача. Добрейшей души, мол, женщина.

Недолго думая, я добежала до старомодного дискового телефона и набрала номер районной поликлиники. Это было просто.

Теперь предстояло воплотить в жизнь самый трудный этап моего плана. Нужно сообщить о своем недомогании начальству. Я достала из-под подушки телефон, который предусмотрительно отключила накануне. Немного повертела его в руках и решительно нажала кнопку, вдохнувшую жизнь в аппаратик. Едва придя в чувство, он начал трезвонить, сообщая о пропущенных вызовах. Ого, сразу десять штук, и все от одного и того же абонента, обозначенного в записной книжке как «Г.Ю.» Ну, в его настойчивости я и не сомневалась. Если нашего босса ведет чувство долга, его ничто не остановит.

Быстро, пока оператор мобильной связи не успел отправить этому настырному абоненту сообщение о моем появлении в сети, я набрала номер Маргариты Павловны.

– Извините, сегодня не смогу выйти на работу, – голосом, полным боли и страданий, затараторила я. – Заболела. Врач сказала вирус какой-то новый, крайне заразный. Так что теперь только постельный режим.

– Понимаю, – вздохнула Маргарита Павловна. – Выздоравливайте, пожалуйста, быстрее.

Заверив ее, что предприму все необходимое, чтобы уже завтра встать на ноги, я с чувством выполненного долга отключила телефон.

А уже через час расписывала симптомы заболевания прибывшей по вызову докторше.

– Все понятно, – вздохнула она. – Так и напишем: воспаление хитрости.

– Ой, не надо так писать, – испугалась я.

– Да не бойся, – улыбнулась она. – Что я, не понимаю, что ли, вас, бедолаг офисных. Вон ты бледненькая какая, измучилась совсем. Начальник, наверное, свирепый попался.

– Вообще зверь, – кивнула я, рассматривая, как она размашисто выводит: «ОРВИ».

Ну все, теперь можно страдать.

Я снова легла на кровать и приготовилась заплакать. Вот уж сегодня я имею полное право лить слезы, сколько мне вздумается. Однако глаза оставались совершенно сухими. Зато нос уловил чудесный аромат, доносящийся с кухни.

Желудок тут же недовольно заворчал, напоминая, что не получал ничего стоящего со вчерашнего обеда. Конечно, это не вписывалось в мою концепцию страданий. В моем представлении девушка, соблазненная и покинутая бездушным красавцем, непременно должна лишиться аппетита.

Но мой организм явно не разделял такую позицию. Устав бороться с ним, я отправилась на кухню. Там вовсю орудовала Анна Венедиктовна. Она активно раскатывала скалкой пласт теста. Видимо, уже не первый. От духовки, исходившей жаром, вовсю шел тот самый аромат, который отвлек меня от переживаний.

– Вот, решила подкормить больную, – прокомментировала она свой кулинарный подвиг.

Через каких-то полчаса мы уютно расположились в гостиной перед телевизором. На маленьком столике возвышалась горка отменной выпечки, в чашках плескался крепкий горячий чай.

– Вы пока там в своих офисах сидите, столько всего упускаете, – заявила Анна Венедиктовна. – Ты ведь столько выпусков «Адской кошки» не посмотрела! А помнишь, как тебе понравилось?

Она щелкнула пультом, и на экране появилась знакомая заставка. Что ж, информация о способах укрощения своенравных котов будет нелишней.

– Мой Босс был таким милым котенком, – начала свой рассказ какаято женщина, и я непроизвольно вздрогнула.

Надо же так кота назвать! Как будто этих боссов на работе мало, они еще и дома их разводят.

– А когда он повзрослел, мы решили завести ему подружку маленькую кошечку, – всхлипнула владелица Босса.

– Надо было назвать ее Секретарь, – прокомментировала я, пережевывая печенье, и мы с Анной Венедиктовной прыснули со смеха.

– И тут его поведение изменилось, – продолжала несчастная героиня. – Он начал проявлять агрессию, бросаться на всех, кусать эту милую крошку…

– А если бы нее были косички, он бы еще и за них дергал, – поделилась знанием психологии самцов разных подвидов квартирная хозяйка, и мы снова дружно загоготали.

Наши девичьи посиделки удавались на славу. Я была совершенно не против просидеть целый день, отпуская колкие замечания и уплетая вкуснейшие печеньки. Но не удалось. Когда мы в очередной раз хихикали над несчастной котовладелицей, раздался звонок в дверь.

– Ой, это, наверное, Зинаида Матвеевна пришла, – засуетилась квартирная хозяйка. – У нее телевизор недавно сломался. Ты смотри внимательно, расскажешь нам, что еще кошки отчебучили.

– Угу, – отозвалась я и погрузилась в перипетии личной жизни Босса и его очаровательной хвостатой подружки.

– Представляете, он загнал ее под диван и не выпускал целый день, – не отрываясь от экрана доложила я, заслышав звук шагов за спиной. – До чего эти мужчины противные! Конечно, кастрировать надо, иначе никак.

Я потянулась за новым печеньем и бросила быстрый взгляд на вновь прибывших. И тут моя рука застыла, так и не достигнув блюда с выпечкой.

В дверях собственной персоной стоял Глеб Юрьевич. Как и обычно, он был одет в строгий деловой костюм. Однако кое-что выбивалось из его привычного имиджа. В каждой руке мой шеф держал по прозрачному пакету из супермаркета. Разглядеть их содержимое можно было без особого труда: апельсины, виноград, гранаты и прочие источники полезных для больного организма веществ. Из-под мышки торчала коробка, украшенная надписью «Клюквенный морс».

Он что, решил, что я умираю и решил возродить меня к жизни при помощи этой витаминной бомбы? Видимо, мой здравствующий и довольный жизнью вид его несколько обескуражил. Мы молча смотрели друг на друга, пока квартирная хозяйка не решилась прервать эту игру в молчанку.

– Батюшки! – всплеснула она руками. – Совсем забыла, меня же Зинаида Матвеевна ждет! Я ей обещала за племянником присмотреть. Так что я надолго, меня не ждите!

Бросив на меня хитрый взгляд, Анна Венедиктовна быстренько ретировалась. Мы с Глебом Юрьевичем, так и продолжавшим держать свою восстановительно-оздоровительную ношу, остались вдвоем.

19

Вообще-то невежливо являться вот так, без приглашения. Застигнутая врасплох, я совершенно не знала, что предпринять. Начать изображать тяжелобольную? Да вроде все мои ранее исполненные спектакли ни к чему хорошему не привели. Поэтому я просто буркнула:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – кивнул Глеб Юрьевич.

Он, видимо, тоже был в растерянности, и не знал, куда девать свои неподъемные пакеты.

– Маргарита Павловна сказала, что вы в очень плохом состоянии. Но, кажется, она немного преувеличила, – произнес он, покосившись на экран, где своенравный Босс уже перевоплотился в милейшего кота и усердно вылизывал шерстку своей подружке.

А-ха, значит, он ринулся спасать больного секретаря, невзирая на опасность подхватить пару бацилл? Ну, а как же! Это ведь его долг, не правда ли? Эта мысль как-то уж очень сильно меня разозлила.

– А вам было бы приятнее найти меня рыдающей? – прошипела я. – Да что там, вы же не любите, когда работа сделана наполовину. Вы бы предпочли, чтобы я пошла до конца и покончила жизнь самоубийством, да?

– Я бы предпочел, чтобы вы не несли чушь, – совершенно спокойно сказал босс, и это, странным образом подействовало на меня так же, как хорошая доза валерьянки. Пожалуй, если немного постараюсь, вполне сносно справлюсь с этим его заданием.

Я взяла с тарелки печенье и демонстративно откусила. Жевать иногда действительно лучше, чем говорить.

– Так лучше, – кивнул Глеб Юрьевич. – Теперь у меня есть возможность сказать все, что я хочу.

Но вместо того, чтобы начать объясняться, он отправился на кухню. И опять без приглашения, между прочим! Хотя, не пускаться же ему в разглагольствования, когда подмышкой зажата коробка морса!

Пришлось посеменить за ним, на всякий случай не выпуская из рук печенье. Остановившись в дверях, я в изумлении наблюдала, как великий и ужасный Глеб Юрьевич снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула и, закатав рукава рубашки, принялся драить фрукты. В нашей крошечной кухоньке этот широкоплечий красавец, удачливый бизнесмен и наистрожайший босс смотрелся как-то неуместно. Но очень мило.

Я оглядела его с ног до головы. Надо же, Анна Венедиктовна даже не предложила гостю тапочки. Почему-то именно эта незначительная деталь меня так тронула, что я немного потеплела.

– Знаете, Яна, это совершенно не дело, сбегать вот так, в неизвестном направлении, – начал говорить он, тщательно моя фрукты. – Я не мог уйти, не включив сигнализацию в офисе. А когда закончил, вас уже нигде не было.

Ну, конечно, не родился еще тот человек, который заставит моего босса бежать с работы сломя голову, забыв обо всем на свете. Я равнодушно пожала плечами. Вообще-то я свободный человек и имею право по окончании трудового дня сбегать куда хочу.

– И почему вы отключили телефон? – продолжал он. – Вы не представляете, как я волновался. Мне нужно было многое сказать вам. В том числе и то, что я повел себя как последний идиот.

Сказав это, он внимательно посмотрел на меня, и от его взгляда по коже побежали мурашки. А на душе почему-то стало хорошо-хорошо. Идиот. Надо же, какое чудесное слово. И, кажется, мы в первый раз в жизни пришли к полному согласию. Мне даже не хотелось оспаривать это его высказывание.

Между тем все фрукты прошли процедуру тщательной очистки, и Глеб Юрьевич растерянно оглянулся по сторонам.

– Дайте, пожалуйста, какую-нибудь тарелку, – попросил он.

Он что, действительно рассчитывает, что я сейчас с аппетитом накинусь на фруктовое ассорти? Я скептически окинула глазами возвышающуюся на расстеленном полотенце горку.

– Не стоило так волноваться, – пожала я плечами, но все же полезла в посудный шкаф. – Я же понимаю, что для вас необременительная интрижка с секретарем – дело обычное. Вы-то, конечно, не ожидали, что вы у меня… что для меня… в общем, вы поняли… Но и не делайте из этого трагедию, – закончила я, выуживая из серванта самое красивое блюдо. Розовое, с райскими птичками, которое Анна Венедиктовна использует только по особенным случаям.

– Вообще-то у меня не бывает, как вы выразились, интрижек с секретарями, – сказал он, взявшись за фарфоровый краешек и не спуская с меня глаз.

– А что же тогда было вчера? – от неожиданности я совершенно забыла отпустить расписную посудину в распоряжение своего шефа.

– А вы не секретарь, вы ходячая катастрофа, – заявил он, выдернув у меня из рук фарфоровый раритет Анвает. И поддерживать его можно только одним способом: быть рядом с этим сильным и невероятно красивым мужчиной.

Голова закружилась. Казалось, даже райские птички покинули свои насиженные места на блюде и принялись исполнять вокруг нас затейливый танец. Я не поняла, в какой момент снова оказалась на руках у своего босса.

– Куда? – тихо спросил он.

Я махнула рукой в направлении своей спальни. Опыта у меня, конечно, маловато, но, надеюсь, я правильно поняла его вопрос.

Через минуту мы полностью обособились от остального мира, надежно закрыв дверь комнаты на замок. Мы продолжали целоваться, и я чувствовала, как его руки скользят по моей спине, ласково и нежно, все настойчивее и требовательнее. Вот ладони спустились чуть ниже, проведя по бедрам, вот вернулись выше и проникли под кофточку, коснувшись кожи, заставив меня шумно выдохнуть.

Неожиданно он остановился.

– Постойте, но у вас же температура. Может, нам не следует? – он окинул меня обеспокоенным взглядом.

Я вздохнула и в очередной раз призналась:

– Нет у меня никакой температуры. Я просто не хотела сегодня идти на работу. Я не знала, как после всего, что случилось, буду… – нет, это невозможно! Ну как ему всё объяснить?

– Яна, – осторожно сказал он. – А вы бы попробовали иногда говорить правду. Не обязательно часто. Но время от времени. Для разнообразия…

Вот как он так умеет все испортить?

– А вы бы, Глеб Юрьевич, попробовали ее иногда молчать. Тоже, знаете ли, полезное умение.

И он тут же воспользовался моим советом, совершенно молча продолжил меня целовать.

Теперь я прекрасно понимала, что такое тонуть в объятиях. Сильные и нежные одновременно, они заставляли меня забыть обо всем на свете и снова и снова окунаться в них с головой. Это было прекрасно, и мне хотелось, чтобы это длилось бесконечно долго.

В это раз он был предельно, невыносимо нежен. В его руках я таяла, окончательно теряла связь с реальностью. И совершенно не хотела ее находить.