Текст книги "Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках (с иллюстрациями)"

Автор книги: Антология

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В сущности, основная идея ведовства мало менялась от страны к стране и от эпохи к эпохе, каков бы ни был ее легальный статус. «Бич еретиков-колдунов» Николя Жакье в 1458 г. рассматривал тот же круг вопросов, что и «Пандемониум» Ричарда Бове в 1684 г.; труды классиков континентальной демонологии, таких как Генрих Крамер или Якоб Спренгер, Жан Боден, Николя Реми, Пьер де Ланкр, были широко известны в Англии.

И все же Ла-Манш защитил Англию от распространения антиведовской истерии в ее наихудших проявлениях, имевших место в континентальной Европе. В Англии не применялись варварские пытки: не было ни страппадо, ни каких-либо разновидностей дыбы, ни одного из тех кошмарных приспособлений, которыми пользовались палачи в тюрьмах Германии или застенках инквизиции. Жестокость присутствовала, и признания (в особенности во время террора Мэтью Хопкинса) исторгали силой. Однако между дыбой и подогреваемым на медленном огне железным стулом из Бамберга, с одной стороны, и пыткой бессонницей, связыванием конечностей и диетой из воды и хлеба – пределом английских жестокостей по отношению к ведьмам – разница все же есть.

Кроме того, в Англии ведьм, как таковых, редко сжигали на кострах – обычай, распространенный повсеместно, включая Шотландию. По английскому законодательству сожжение было видом наказания за измену, и до 1790 г., когда этот закон был отозван, примеров его применения находится не так уж и много. Марджори Журдемейн (Журден) была казнена на костре в 1444 г. за государственную измену; ее занятия колдовством рассматривались как побочный фактор. Матушка Лейкленд в 1654 г. в Ипсвиче и Мэри Оливер в 1659 г. в Норвиче были сожжены за убийство собственных мужей. Убийство любого другого человека любыми способами, включая ведовство, согласно тому же закону, наказывались казнью через повешение. «Утка» о якобы сожжении ведьм была, возможно, распространена вводящим в заблуждение заглавием памфлета того времени «Признания матушки Лейкленд из Ипсвича, которую привлекли к суду и судили как ведьму, а затем сожгли на костре в Ипсвиче, Саффолк, во вторник, 9 сентября 1645 года».

Ни в какую эпоху не было в Англии массовых казней ведьм, запятнавших историю Германии и Франции, где в течение нескольких недель сжигали сотни людей, как хвастался Пьер де Ланкр или как явствует из городских архивов Бамберга и Вюрцбурга. Примерами самых многочисленных казней в Англии могут служить Челмсфордское дело 1645 г., когда повесили 19 ведьм, или Ланкаширский процесс 1612 г., в результате которого на виселицу угодили 9 ведьм.

Подробные описания оргий во время шабашей, которые стали обычной деталью признаний ведьм во всех французских процессах, в английских делах отсутствовали. Во время шабашей в Англии угощались бараниной, как, например, в Малкинг-Тауэр. Шабаш континентального типа, описанный во время одного английского процесса, оказался историей, которую поведал судьям мальчик, подученный католическим священником. Отсутствуют в протоколах английских процессов – и в этом, безусловно, заслуга Реформации – печальные случаи одержимых монахинь, нестабильное душевное состояние которых приводило порой к обвинениям в аморальном поведении, предъявляемым священникам. Помимо шаблонных заявлений (редко содержащих какие-либо подробности) о том, что дьявол имел плотские сношения с подозреваемой (подтвержденных восьмидесятилетними старухами), сексуальную сторону ведовства в старой доброй Англии стыдливо замалчивали.

Ведовство в Англии имело свои отличительные признаки. Английские колдуны и ведьмы, как все англичане, любили животных, и потому отчеты о процессах пестрят домашними питомцами, любимцами хозяев, которых в суде именовали бесенятами, духами-помощниками или дьяволами. Искусство применения шипов для обнаружения печати дьявола на теле ведьмы, которое практиковалось и на континенте, имело тем не менее чисто английское происхождение; трудно вспомнить хотя бы один процесс, где не фигурировало бы подобное доказательство. Дети, с которыми при приближении ведьмы случался припадок, выздоравливавшие, когда им давали расцарапать обвиняемую до крови, и заставлявшие ведьму произносить вслух различные заклятия, подтверждавшие ее вину, были опять-таки чисто английским явлением.

Относительной простотой признаний и отсутствием сатанинской дребедени английские ведовские процессы были обязаны тому, что в стране не существовало централизованной обвинительной организации наподобие инквизиции, которая следила бы за тем, чтобы все признания соответствовали образцу, выдуманному ее демонологами. Кроме того, непрекращающийся поток распространяемого Англиканской церковью скептицизма и относительно недолгий период господства непримиримых кальвинистов привели к тому, что в Англии не успела сложиться альтернативная протестантская модель преследования ведовства.

Статут Елизаветы от 1563 года.

Акт против заклинаний, чародейства и ведовства.

В настоящем не существует ни установленного, ни специального наказания для тех, кто совершает гнусные преступления заклинания и призывания злых духов, а также колдовства, чародейства, волшебства и ведовства, которые на основании статута, изданного в тридцать третий год правления покойного короля Генриха VIII, были объявлены уголовными и продолжали оставаться таковыми до тех пор, пока этот статут не был отозван в первый год правления покойного короля Эдуарда VI. С момента его отзыва многие склонные к дьявольскому фантазированию личности задумывают и осуществляют заклинания, которыми вызывают злых и вредных духов, а также занимаются ведовством, чародейством, волшебством и колдовством с целью уничтожения людей и принадлежащего их соседям и другим подданным сего королевства имущества, а также для других похотливых целей и намерений, противоречащих законам Всемогущего Бога, чем ставят под угрозу спасение собственной души, а также сеют волнения в королевстве.

1. Для исправления этого ее королевское величество, с согласия членов палаты лордов, как духовных, так и светских, и общин действующего парламента, властью последнего предписывает а) если любой человек или люди после первого дня июня месяца сего года используют, задумают, осуществят или приведут в действие любое заклинание, чтобы вызвать злых и вредных духов, с любой целью или намерением, а также б) если любой человек или люди после упомянутого первого дня июня месяца станут использовать, осуществлять или приводить в исполнение любое ведовство, волшебство, чародейство или колдовство, от которого какому-либо человеку случится умереть, чтобы тогда также каждый нарушитель или нарушители, повинные в описанных выше заклинаниях, их советчики и помощники, а также всякий повинный или повинные в ведовстве, волшебстве, заклинаниях или колдовстве, от которых смерть любого человека воспоследует, их помощники и советчики, будучи за любую из данных провинностей согласно закону осуждены, заслуживают наказания смертной казнью как уголовный преступник или преступники и теряют все привилегии духовного звания и святого убежища. За женой такого человека сохраняется вдовья часть наследства, а за наследниками и преемниками такого человека сохраняется его или их право наследования имущества, титула и другие права, как если бы их предок или предшественник не был лишен гражданских прав.

2. И далее упомянутыми властями предписывается, буде какой-либо человек или люди после первого дня июня месяца сего года используют, осуществят или приведут в исполнение ведовство, чародейство, заклинание или колдовство, а) которое любого человека изнурит целиком или вызовет немощь в одном из членов, или б) которое любую собственность или движимое имущество любого человека уничтожит, разрушит или нанесет ему какой-либо вред, то каждый такой нарушитель или нарушители вместе с их советчиками и помощниками, будучи по закону осуждены, за свое или свои первое или первые преступления должны быть подвергнуты тюремному заключению сроком на один год, без права освобождения под чье-либо поручительство или денежный залог и один раз каждые три месяца упомянутого года в базарный или ярмарочный день стоять открыто у позорного столба на протяжении шести часов и вслух каяться в своих ошибках и прегрешениях, а за второе правонарушение, будучи в законном порядке осуждены или лишены гражданских прав, должны быть казнены как уголовные преступники и лишены всех привилегий духовного сана и убежища. За женой сохраняется вдовья часть наследства, а также и за наследниками и преемниками сохраняются его или их права на наследование имущества, титула и другие права, как если бы их предок и предшественник не был лишен гражданских прав.

3. При условии, что виновный в любом из указанных выше преступлений, за которые полагается смертная казнь, окажется пэром этого королевства, то разбирать его дело должны лишь равные ему, как это бывает в случае уголовного преступления или государственной измены, а не иначе.

4. И далее, с целью все способы осуществления, использования и приведения в исполнение ведовства, чародейства, заклинаний и колдовства отныне и навсегда полностью запретить, уничтожить и изъять из обращения, властью нынешнего парламента предписывается в случае, если какой-либо человек или люди начиная с первого дня июня месяца сего года возьмет или возьмут на себя смелость при помощи ведовства, чародейства, заклинаний или колдовства предсказывать или объявлять, где клад золота или серебра должно или можно отыскать или иным способом добыть в земле или другом потайном месте, или где какое-либо добро, включая потерянные или украденные вещи, можно найти или обнаружить, или используют или приведут в действие любое колдовство, чародейство, заклинания или ведовство с целью вызвать в ком-либо незаконную любовь, или с целью уничтожить какого-либо человека, мужчину или женщину, телесно, или вызвать немощь в одной части тела, или уничтожить его или ее имущество, то тогда каждого человека или людей, совершивших данное преступление и осужденных в соответствии с законом, за упомянутое преступление подвергнуть тюремному заключению сроком на год без права освобождения под поручительство или денежный залог, и один раз каждые три месяца упомянутого года в каком-либо торговом городе в базарный день или во время ярмарки ставить прилюдно к позорному столбу сроком на шесть часов, где они должны во всеуслышание каяться в своих грехах и ошибках. А если любой человек или люди, будучи однажды осужденными за упомянутое преступление, вскоре совершат другое подобное, то тогда всякий такой преступник, во второй раз осужденный упомянутым способом, лишается всего своего имущества, движимого и недвижимого, в пользу ее королевского величества и ее наследников и преемников и подвергается пожизненному тюремному заключению.

Челмсфордские ведьмы

В Челмсфорде, Эссекс, в летнюю судебную сессию 1566 г. состоялся первый в истории Англии действительно заметный ведовской процесс. Все его этапы были подробно изложены в соответствующем дешевом популярном издании, ставшем предвестником множества аналогичных книжонок, которым суждено было появиться в последующие два столетия. Упомянутый памфлет носил название: «Допрос и признания неких ведьм из Челмсфорда, графство Эссекс, сделанных перед судьями ее величества в 26 день июля месяца, года 1566, во время выездной сессии суда, которая проводилась тогда в том городе. Одну из ведьм казнили за это самое преступление, как более подробно показывает их допрос».

Данный процесс может служить типичной иллюстрацией английских ведовских практик, поскольку включает в себя все характерные для более поздних дел признаки. Решение суда превратилось в прецедент, которым впоследствии руководствовались и другие слуги закона. В первый день разбирательства проводили преподобный Томас Коул, священник Челмсфордского прихода, и сэр Джон Фортескью, позднее канцлер казначейства; на второй день дело перешло в руки сэра Гилберта Герарда, главного прокурора, и Джона Сауткота, судьи Королевской Скамьи. Вмешательство главного прокурора показывает, как незначительное дело было раздуто в процесс глобального масштаба.

Обвинения против троих подследственных, Элизабет Фрэнсис, Агнес Уотерхаус и ее дочери Джоан, никак не были связаны между собой; единственное, что объединяло этих женщин, так это общее происхождение – все они были из деревни Хэтфилд-Певерелл в Эссексе, а также то, что миссис Фрэнсис отдала миссис Уотерхаус своего старого кота по кличке Сатана. Элизабет Фрэнсис, жену Кристофера Фрэнсиса, йомена, обвиняли в том, что она заколдовала новорожденного ребенка Уильяма Аугера, «который стал калекой». Она созналась и в других преступлениях, была признана виновной и осуждена на один год тюрьмы. Согласно статуту о ведовстве Якова I ее бы повесили. Позднее Элизабет обвинили в том, что она наслала порчу на Мэри Кок, «которая чахла десять дней»; она отказалась признать свою вину, однако ее все же нашли виновной, но (вместо того чтобы повесить, как и полагалось в случае второго привода) снова посадили в тюрьму на год, в течение которого она должна была четыре раза стоять у позорного столба. В 1579 г. Элизабет опять обвинили в порче, на этот раз некой Элис Пул, «которая чахла до 1 ноября (1578), когда и умерла». Хотя Элизабет и не признала себя виновной, ее осудили и повесили.

Ее признание на суде 1566 г. воспроизводится, как считают, дословно, однако никаких упоминаний обвинительного акта в памфлете не содержится. Но поскольку протоколы суда по делу Элизабет Фрэнсис существуют до сих пор, то памфлет не может быть фиктивным. И все-таки непонятно, где, например, находился Уильям Аугер, отец упомянутого околдованного ребенка, и почему Элизабет осудили на основании сделанных ею признаний, ничего общего не имевших с оригинальным обвинением? Может быть, все дело в том, что публику елизаветинской эпохи больше интересовали похождения миссис Фрэнсис до и после замужества, а также проказы ее кота Сатаны, который умел превращаться в жабу?

Второй подсудимой стала миссис Агнес Уотерхаус, шестидесятитрехлетняя вдова, обвиненная в порче Уильяма Файни, «который чахнул до 1 ноября (1565), когда и умер». С миссис Фрэнсис ее связывало то, что она взяла кота последней, которого, отчаянно нуждаясь в шерсти, устилавшей изнутри его коробку, превратила в жабу. Матушка Уотерхаус созналась и в попытке убийства другого соседа, который, однако, «был столь силен в вере, что она не смогла ему навредить». Кроме того, она созналась и в различных случаях, когда она из мести убивала скот. Почти столь же сильно повредило ей признание в том, что она читает свои молитвы по-латыни (вполне естественно для человека, родившегося в католической Англии в 1503 г.), предзнаменование будущих способов проверки ведьм.

Не считая истории, рассказанной двенадцатилетней Агнес Браун, бесспорные доказательства своей вины матушка Уотерхаус представила сама. Следующие признания вполне типичны:

Также она призналась, что, рассорившись с некоей вдовой Гуди, попросила Сатану утопить ее корову, что он и сделал, а она вознаградила его, как прежде.

Еще она поссорилась с другим соседом и извела трех его гусей таким же манером. Другая отказалась дать ей масла, и она сделала так, что у той соседки два или три дня подряд не выходил творог.

К концу процесса главный прокурор стал расспрашивать матушку Уотерхаус о том, как ее помощник сосал кровь. Хотя к тому времени она сделала множество всяких признаний, на этот прямо заданный вопрос ответила, что ни в чем подобном она не повинна:

Главный прокурор: Агнес Уотерхаус, когда кот сосал твою кровь?

Агнес Уотерхаус: Никогда.

Главный прокурор: Никогда? Сейчас посмотрим (Тюремщик поднял ее платок, и у нее на лице они увидели различные точки, и еще одну прямо на носу.) Отвечай правду, Агнес, когда он в последний раз сосал твою кровь?

Агнес Уотерхаус: Клянусь, милорд, не в последние две недели.

И в данном случае памфлет также не дает никакой информации относительно оригинального обвинительного акта, если не считать списка различных незначительных преступлений, упомянутых выше, и параграфа, гласившего: «Поссорившись с соседом и его женой, она попросила Сатану убить его, от чего он умер». Однако логично было бы предположить, что вдова соседа миссис Файни выступит свидетельницей на процессе по делу об убийстве ее мужа, чего не произошло. Матушку Уотерхаус допрашивали два дня подряд, 26 и 27 июля, признали виновной и повесили 29 июля 1566 г. Возможно, именно она стала первой в истории Англии Нового времени женщиной, повешенной за ведовство. На эшафоте старуха «отдала душу Богу, надеясь пребывать в радости с Христом Спасителем, Который купил ее Своей драгоценной кровью».

Третьей подсудимой была Джоан Уотерхаус, 18 лет, которую обвинили в том, что она наслала порчу на двенадцатилетнюю Агнес Браун, «которая 21 июля сделалась увечной на правую руку и ногу». Джоан «положилась на правосудие» и была оправдана. Самой интересной подробностью этой части процесса является, пожалуй, рассказ Агнес Браун о черной собаке, которая, по ее утверждению, была на самом деле замаскированным белым в пятнах котом по имени Сатана!

В такой-то день (день она назвала с уверенностью), пока она сбивала масло, подбежало к ней какое-то существо, похожее на черную собаку, с обезьяньей мордой, коротким хвостом, цепью вокруг шеи, на которой висел серебряный свисток (так она подумала), и рогами на голове. А во рту у него был ключ от молочной. – А потом, милорд, – продолжала девочка, – я испугалась, потому что он прыгал и скакал туда и сюда, а потом уселся в крапиву. Я спросила, чего он хочет, и он сказал: масла. Я ответила, что у меня для него ничего нет. Тогда он ответил, что сам возьмет, подбежал с ключом к двери молочной и стал вставлять ключ в замок. Но я сказала, что и там он ничего не получит. А он сказал, что получит. Когда дверь открылась, он подбежал к полке и положил свой ключ прямо на новый сыр. Он пробыл там некоторое время, потом вышел, запер дверь и сказал, что сбил для меня немного масла, и с этими словами ушел. «…» И вот, милорд, когда на следующий день он снова пришел ко мне с ключом от молочной в зубах, я спросила: «Именем Иисуса, что это у тебя?» Но он положил ключ и сказал, что я говорю злые слова, повторяя это имя, и исчез. Тогда моя тетушка взяла ключ, ибо он не возвращал его нам два дня и две ночи, и мы пошли в молочную; там мы увидели печатку масла на сыре, а через несколько дней он опять пришел, а в пасти у него был бобовый стручок… Я спросила: «Именем Иисуса, что это у тебя там?» Он положил стручок, сказал, что это злые слова, и ушел, а немного погодя пришел снова с куском хлеба в зубах. Я спросила у него, что он хочет, а он ответил, что хочет масла; и ушел. И, милорд, до прошлой среды, которая была 24 июля, я его не видела… а тогда он пришел с ножом в зубах и спросил, жива ли я еще. А я ответила: «Да, благодарение Господу». Тогда он сказал, что если я еще не умерла, то он воткнет мне в сердце свой нож, и тогда я непременно умру. А я тогда отвечала: «Именем Иисуса, положи свой нож». Но он ответил, что не хочет пока расставаться с ножом своей хозяйки, а когда я спросила, кто его хозяйка, он стал мотать головой и показывать на твой дом, матушка Уотерхаус.

Тогда, единственный раз за все время, миссис Уотерхаус возразила Агнес Браун, заявив, что у нее в доме нет другого ножа, кроме кухонного, стало быть, она не та ведьма, которой принадлежит кинжал.

Перед нами один из наиболее ранних английских примеров спектрального доказательства, когда свидетель подтверждал связь призрака, или дьявола, с обвиняемой.

В дальнейшем в Челмсфорде имели место еще три подобных процесса 1579, 1589 и 1645 гг.

Джон Уолш из Дорсета

Одна из характеристик, отличающих английские представления о ведовстве от континентальных, – наличие «помощника», мелкого демона в облике небольшого животного, чаще всего кошки или собаки, иногда кролика, жабы, хорька, мыши или даже мухи или пчелы, но обязательно такого, которое можно встретить в английской провинции.

Помощников не следует путать со всевозможными животными, облик которых издревле принимал дьявол, являясь людям. Его любимое воплощение – козел, но в рассказах об убийстве при помощи колдовства, распространенных в Европе с незапамятных времен, фигурируют чуть ли не все животные, которым приписываются какие-либо зловещие черты. Помощники же осуществляли постоянную связь между дьяволом и ведьмой. Сам термин «помощник», или «бесенок» – «imp», для обозначения мелкого демона использовал впервые Реджинальд Скот в «Разоблачении ведовства» в 1584 г.

Подтверждением того, что во времена Скота идея «помощников» была уже отнюдь не нова, служит история колдуна из Истера, произошедшая в августе 1566 г., месяц спустя после Челмсфордского процесса. Этого колдуна по имени Джон Уолш тщательно допросили «мастер Томас Уильямс, уполномоченный преподобного отца Уильяма, епископа Эксетерского, в доме мастера Томаса Синклера, хранителя жезла шерифа, в присутствии Джона Батлера и Роберта Уоллера, джентльменов, Уильяма Блэчфорда и Джона Бордфилда».

Джон Уолш жил в местечке Нетербери графства Дорсетшир. Семь лет подряд он был слугой в доме сэра Роберта Драйтона, который к началу этой истории уже скончался и у которого Уолш, по его словам, научился немного «медицине и хирургии», однако, когда его спросили, в чем различие между травами «горячими» и «холодными», ответить не смог. Он также заявил, что ему от сэра Роберта досталась книга, где рассказывалось, «как рисовать магические круги», и вообще по мере дознания становилось ясно, что Драйтон и сам занимался чем-то вроде колдовства или ведовства.

Вначале, когда Уолшу задали вопрос, есть ли у него «дух-помощник», он отрицал это, но несколько минут спустя признал, что слышал, будто людей околдовывают феи. Уолш, человек простой, знал, что за колдовство или ведовство иногда казнили, но даже сильнейший испуг не придал ему сообразительности и не помог удачно ответить на вопросы ученых дознавателей. Ибо на первый же вопрос, имел ли он когда-нибудь дело с феями, он не только ответил, что имел, но и выложил все, что ему было о них известно.

Феи бывают трех видов, сообщил он; белые, добрые феи, зеленые, которые могут делать добро, а могут и творить пакости, и черные, от которых жди только неприятностей. Если человек обладает силой, то он может говорить с феями, подойдя к «любой большой груде земли», которых много в Дорсете.

«– И ты тоже так поступал? – спросил мастер Томас Уильямс.

– Да, – ответил Уолш.

– Когда?

– Они выходят, – объяснил он, – между полуднем и часом дня или в полночь и сделают все, о чем попросишь.

– Так ты пользовался их помощью! – воскликнул допрашивавший».

Уолш сообразил, что выдал себя с головой и утаивать что бы то ни было нет больше смысла, так что, когда его в следующий раз спросили о демоне-помощнике, сознался, что сэр Роберт Драйтон снабдил его таковым и приказал дать ему, при первом же его появлении, каплю крови, «которую дух и утащил на лапе».

Из того, как Уолш описал своего «помощника», ясно, что тот не жил с ним постоянно, в отличие, скажем, от кота Элизабет Фрэнсис по имени Сатана. Хотя когда Роберт Бабер из Кроукхорна, исполнявший должность констебля, задержал Уолша, «помощник» был при нем, так что Бабер забрал его вместе с книгой магических кругов, и с тех самых пор Уолш больше своего духа не видел. Очевидно, он призывал его, когда намеревался совершить какое-нибудь злодеяние. Тогда он и являлся, «то в виде темно-серой собаки, то в виде пятнистой собаки, а то и в образе человека, только вместо ног у него были копыта».

Последнее замечание указывает на то, что это был никакой не помощник, а сам дьявол. Других свидетельств того, чтобы «помощники» принимали человеческий облик, пусть даже измененный, не существует, тогда как дьявол довольно часто выбирал облик черного человека, а если предпочитал появиться в образе животного, то это бывал чаще всего козел. И уж конечно со своими последователями обоих полов дьявол предпочитал совокупляться в человеческом облике или в облике козла или барана. С другой стороны, судя по описанию того, чем Уолш обычно вознаграждал это создание за труды, оно могло быть только «помощником», но никак не дьяволом: «что-нибудь живое, наподобие цыпленка, кошки или собаки» каждый раз, когда хозяин использовал «помощника» для колдовства, и постоянное подношение «двух живых тварей в год», независимо от того, работал на него «помощник» или нет.

Когда его спросили, в каких целях пользовался он «помощником», Уолш ответил, что тот «сделает для него все, что угодно, хоть лошадь украдет, хоть корову приворожит». Однако бесенок ему, судя по всему, попался довольно своенравный, так как он не соглашался выполнять никакие поручения, «пока хозяин, нарисовав на земле круг, не укладывал в него крест-накрест две свечи чистого воска, посыпав концы ладаном, и не сжигал их вместе со щепоткой вербены прямо на земле – только тогда дух отправлялся туда, куда ему было приказано, и возвращался к назначенному часу». «Помощники», объяснял Уолш, ни при каких условиях не могут сделать ничего доброго и не обладают способностью исправлять причиненное зло. То же верно и для знахаря; если он хотя бы раз использует свое умение во вред, то навсегда потеряет возможность лечить.

«– Разве феи не причиняют вред по злобе? – спросили у Уолша.

– В самом деле так, – ответил он, – но они властны лишь над теми, кто отрекся от веры».

Тут любопытство дознавателей разгорелось, и они принялись вытягивать из Уолша подробности. А что, если «помощник» принимает облик жабы, выспрашивали они, и как делают изображения из глины? Глину для таких изображений, поведал он, берут из свежевырытой могилы, смешивают с истолченным в порошок пеплом мужского или женского ребра, черным пауком и сердцевиной побега бузины, а потом все разводят водой, в которую предварительно окунают жабу. Затем над изображением совершаются определенные церемонии (к сожалению, он не уточнил, какие именно), после чего шип или булавку втыкают в то место, которое должно заболеть у намеченной жертвы.

Если куколке проткнуть сердце, жертва скончается в течение девяти дней. Если же куклу расплавить, чтобы вызвать смерть жертвы, то нужно выбрать влажное место, чтобы воск растворялся медленно, и тогда жертва постепенно «зачахнет, тая, как воск». Если же убивать жертву нежелательно, то сделанную из воска или глины куклу не надо протыкать. Тогда жертва будет болеть два года, «потому что нужно два полных года, чтобы воск был потреблен», то есть, очевидно, рассыпался под влиянием атмосферы.

Жабам, сообщил Уолш, дают различные имена, к примеру Маленький Браунинг или Бонни, Большой Том Твит или Маленький Том Твит. Когда жаба приходит на зов ведьмы, та должна воткнуть в землю «две пики по обе стороны от жабьей головы и прочитать „Отче наш” задом наперед, но ни за что не читать „Верую”».

В более поздних процессах действительно встречаются такие моменты, когда подозреваемых в ведовстве просят в качестве доказательства их невиновности прочесть «Отче наш» и «Верую». С первой молитвой большинство справлялось благополучно, но никто, по-видимому, не мог должным образом прочитать «Верую», почти все срезались на фразе «верую в святую Католическую церковь». Дело могло быть просто в том, что, поскольку фраза находится в самом конце «Символа веры», то испытуемый к тому времени уже настолько нервничал, что в голове у него путалось и он просто забывал концовку. И «Отче наш», и «Верую» использовались в разнообразных чарах и заклинаниях с раннехристианских времен и особенно активно применялись в таких целях в XVI в. Вполне естественно, что в колдовских ритуалах молитвы читались задом наперед, в знак неповиновения Богу.

Продолжая свои объяснения, Уолш сообщил суду, что если жаба раздуется после того, как ей нанесут два удара пиками, значит, она «пойдет, куда ей скажут, на ферму, на пивоварню или туда, где сушат солод, или к скотине на пастбище, или в стойло, в овчарню и любое другое подобное место, а потом вернется». Если она не раздуется, то ведьме лучше вызвать другую жабу. Но если и вторая жаба откажется отвечать, то лучше ей тогда отложить задуманное до другого раза.

Уолш пояснил, что восковые куклы изготовляют только тогда, когда желают причинить вред телам мужчин или женщин, для наведения порчи на движимое или недвижимое имущество используют именно жаб. Ни одна ведьма, уверял он, ничего не сможет сделать человеку, который ежедневно читает «Отче наш» и «Верую», однако защитная сила этих молитв работает лишь 24 часа, так что, если на следующий день не повторить их вновь, нарушивший долг окажется во власти ведьмы.

Уолш продемонстрировал такие глубокие познания в ведовских делах, что судьи, естественно, сочли его искусным колдуном. Но он энергично отрицал, что обладал когда-либо жабой в качестве «помощника» или изготовлял восковые куколки. Он утверждал, что никогда не причинял вреда ни одному человеку, хотя почему он рассчитывал, что судьи поверят в это, а также и в то, что его «помощник»-собака могла по его указанию украсть лошадь или выполнить другое аналогичное поручение, одному Богу известно!

И тем не менее, поскольку допрашивавшим Джона Уолша не удалось раздобыть никаких надежных доказательств ведовской деятельности, его отпустили на свободу.