Текст книги "Охота на акулу (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Я… – едва слышно выдавил из себя Фассбендер и отступил назад.
– Майкл, прошу тебя, послушай меня. – Джеймс чувствовал, как его тело начало дрожать, как все внутри разрывалось, и он не мог стоять на месте, но стоило шагнуть вперед, как голова разрывалась от боли. МакЭвой словно не видел Каллорда, не понял, как тот со всего размаху врезал ему рукоятью пистолета в челюсть, и физическая боль была не такой реальной, как ускользающий Майкл и боль, которая выедала его изнутри.
– Лежать, офицер!
– Спокойно. – Джеймс вытер рукой рассеченную губу, но ложиться на пол не стал.
– Офицер? – как-то странно спросил Майкл.
– Прошу, нет…
– Эта тварь просто использовала тебя, а я говорил, черт, я говорил, что я сделаю, если еще хоть один из твоих сучат вздумает лезть в мои дела?! И это даже не какой-то самонадеянный нарик, ты легавого приволок!
У Джеймса словно что-то щелкнуло в голове. Каллорд обернулся, чтобы взглянуть на еле живого Майкла, и это был шанс. Тело двигалось само, как на учениях по боевой подготовке, Джеймс даже не осознавал этого. Шаг, выбить пистолет из руки, захват, и на него словно лавиной нахлынула его прошлая жизнь, он будто чувствовал на себе офицерскую форму и видел рядом патрульную машину.
– Лицом в пол, – почти прорычал МакЭвой, навалившись на Каллорда сверху и понимая, что все рухнуло, рассыпалось на множество осколков, и он уже не сможет быть тем, кем был раньше, и тем, кем был все это время.
– Майкл! – прошипел Каллорд, и Джеймса затрясло еще сильнее, он замахнулся и врезал по затылку босса, чувствуя, как его тело обмякло. Он торопливо поднялся на ноги.
– Прошу, только выслушай меня, хорошо? – Джеймс подошел к тумбочке и достал наручники, лежавшие поверх дисков, и как в тумане принялся приковывать пока еще бесчувственного Каллорда к батарее. – Это было работой лишь поначалу. Да, я признаю, но все, родной, все, что было потом… Прошу, ты только выслушай, я не мог… Я хочу всего этого, я и не думал… Прошу тебя…
Джеймса трясло, он сам не знал, что делал, в голове всплывали какие-то инструкции и фразы с лекций в академии, в сердце стучала паника, и все, чего он хотел – Майкла. Объяснить ему все, не дать этому разрушиться… нужно только… только нужно…
– Майкл?!
Джеймс только теперь с ужасом осознал, что Фассбендера не было в гостиной.
– Майкл! – Джеймс, не чувствуя, ног бросился осматривать квартиру и первым делом рванул к входной двери, но она была закрыта.
Значит, все еще в квартире. Господи, пусть он все еще будет тут!
– Майкл, прошу, Майкл! – Впервые Джеймс готов был проклинать их просторную квартиру. Распахивая очередную дверь, он снова видел лишь пустую комнату, но вот ручка двери не издала тихий щелчок и не поддалась.
Заперто.
Черт. Черт. Проклятье. Только не это.
– Майкл! – Джеймс что есть сил забарабанил в дверь. Резко и настойчиво. «Как стучат копы», – вдруг всплыло в паникующем сознании. – Открой, прошу тебя, мне нужно с тобой поговорить, – Джеймс прижался к проклятой перегородке и пытался услышать, что происходит по ту сторону, но ничего не мог разобрать. – Майки, детка, открой, прошу тебя.
И снова тишина. Вот только от нее становилось дурно. Майкл слишком тихий, и таким Джеймс его никогда не видел. Что бы ни случилось, он всегда улыбался или болтал, скалился или рычал, мог сорваться на крик… Но это.
– Открывай, твою мать! – Джеймс до боли ударил кулаком по двери и хрипло вздохнул, облизнув губы и почувствовав на них привкус крови. Тихо. Слишком тихо, это плохо. Определенно плохо. – Открывай, или я выбью ее к чертям!
Он ждал всего пару секунд и, так и не услышав ничего за дверью, отступил назад и на одном выдохе ринулся на дверь, с громким треском ввалившись в комнату.
– Джейми, – промурчал Майкл и прикусил губу. Он забился в угол, поджал ноги к груди и какого-то черта был одет в одну лишь леопардовую шубу. – Я кхм… Не слышал, как ты вошел, – Майкл хрипло рассмеялся и тяжело задышал, и только теперь Джеймс заметил пустые пакетики на полу возле разбитого бокала вина.
– Милый, – с ужасом произнес Джеймс, понизив голос, и медленно стал приближаться к Майклу, словно он был опасным хищным зверем, МакЭвой даже вытянул руку вперед. – Майкл, что, черт возьми, ты принял?
– Ты давно здесь? Я не помню, когда ты пришел. – Фассбендер снова счастливо оскалился и сел более расслабленно, вытянул свои длинные ноги. Его зрачки сузились до предела, кожа побледнела и едва заметно блестела от пота, а он продолжал улыбаться, потянулся к Джеймсу и, будто огромный леопард в этой пятнистой шубе, уперся головой в ладонь Джеймса, позволяя ей скользить по своему лицу. Он закрыл глаза и медленно дышал ртом, хрипло усмехнулся, вставая на четвереньки, не в силах нормально встать на ноги.
– Черт, черт, черт, – пробормотал Джеймс и подхватил Майкла, потянул его вверх, помогая подняться, и Фассбендер тут же на нем повис, обхватив за шею, и уткнулся в плечо, начав ужасающе тихо смеяться.
– Блядь, – выругался Джеймс и поволок Майкла прочь из комнаты. Плевать на всех, его нужно уводить отсюда, подальше от всего. – Майкл, слышишь меня?
Новый смешок, на этот раз более истеричный. Рука Джеймса скользнула под незастегнутой шубой, по обнаженному холодному телу Майкла к его груди, и новое ругательство слетело с бледных губ. Сердце Фассбендера билось как бешеное, а сам он все отчетливее скалился и хрипло смеялся, норовя сорвать горло, цеплялся за Джеймса и принялся бормотать какой-то бред, не похожий на нормальные слова.
– Держись, ты только держись, я увезу тебя отсюда, хорошо? – нервно произнес Джеймс и облизнул губы. Он с трудом вытолкал Майкла из квартиры и поволок прочь из дома, не обращая внимание на удивленные взгляды прохожих и осуждающее бормотание консьержа в прихожей. Они все могли идти к черту. Провалиться под землю, Джеймсу было насрать. Единственно-важное создание на этой земле сейчас не могло даже понять, где находится, и его смех становился все более и более странным.
– Давай же, все будет хорошо, садись. – Джеймс с трудом затолкал Майкла на заднее сидение, и он с истерическим смехом повалился на спину и уперся ногами в закрытую дверь. Шуба распахнулась окончательно, а Майкл начал тянуть руку вверх, с каким-то безумием поглаживая кончиками пальцев потолок салона машины.
– Да что за хрень ты принял? – в ужасе прошептал Джеймс, заводя мотор. Взгляд упал на машину Каллорда, и сердце вновь сжалось. Но нет, сейчас не до него… не до него.
Машина сдвинулась с места, и Джеймс торопливо набрал такой простой номер телефона.
– Офицер Джеймс МакЭвой, номер удостоверения шестьдесят три сорок семь…
– Was wollen wir trinken, sieben Tage lang,
(что будем пить мы теперь, 7 дней подряд?)
was wollen wir trinken, so ein Durst.
(ведь жажда с каждым днём сильней)
Was wollen wir trinken, sieben Tage lang,
(что будем пить мы теперь, 7 дней подряд?)
was wollen wir trinken, so ein Durst.
(ведь жажда с каждым днём сильней)
– запел Майкл с заднего сидения, да так резко, что МакЭвой невольно вздрогнул и выругался.
– Все в порядке, офицер?
– Нет. – Джеймс торопливо принялся докладывать обстановку и назвал адрес, чтобы на него выслали наряд патруля. Пускай с Каллордом разбираются другие. Нахуй, нахуй это дерьмо! Поющего Майкла, который, кажется, узрел другой конец радуги, ему сейчас за глаза хватит.
– Дже-еймс. – Майкл каким-то образом извернулся на сидении и повис в проеме между передних мест на спинке водительского кресла, тяжело дыша.
– Да-да, родной, назад, сядь, – торопливо произнес МакЭвой, чувствуя влажное дыхание на своей щеке.
– Джейми, мне…
– Что?
Позади послышался хрип, и Майкл едва не рухнул вниз, давясь приступом кашля пополам со смехом. Казалось, он намерен был вывернуться наизнанку, и от этого никакой лимит скорости не был важен сейчас.
– Тихо, боже, сядь, сядь нормально, дыши глубоко, мы почти приехали.
Джеймсу казалось, что он ехал целую вечность, с оледеневшим от страха сердцем, то и дело косясь на Майкла, которого начало ломать прямо на заднем сидении автомобиля. Он болезненно шипел и смеялся, скулил, а когда сорвался на натуральный вопль, Джеймсу показалось, что он только что провалился в настоящую бездну ночного кошмара, из которого невозможно выбраться.
– Спокойно, тихо, не вырывайся! – Джеймс с трудом вытащил Майкла из машины, а тот словно был в другом мире, рычал от боли и пытался вырваться, но сил было слишком мало. Он сипло страшно дышал и казалось, что у него пробиты насквозь все легкие. Иначе откуда такой жуткий, словно предсмертный хрип? И такая холодная, влажная кожа. Его колотило, и хрип становился все страшнее.
***
Джеймс глубоко затянулся, покрасневшими, влажными глазами смотрел на восходящее осеннее солнце за окном.
Думать не хотелось. Ни о чем. Он бы был счастлив, если бы в голове была блаженная пустота, но там царила мрачная тяжесть.
Руки все еще дрожали, а прохладный воздух из открытой форточки холодил обнаженную спину, на которой все еще были видны царапины от ногтей Майкла, который как бешеный вырывался, пока Джеймс пытался ему помочь. На скуле расцвел темный синяк, и порез от рукояти пистолета легко саднил, губа припухла, но боли от нее было меньше. Главное – не трогать, скоро само все пройдет.
Раньше Джеймсу казалось, что после работы в патруле ему будет сложно чего-то настолько сильно испугаться. Конечно, он был в перестрелках, его сбивал минивэн, он был в группе, защищающей наркопритоны, видел бытовуху и суициды. И наркоманов прежде он тоже видел. Знал о том, как проходят приходы и передозировка, изучал это в академии. Видел это на работе и слышал рассказы коллег. Но для него же все это блекло и нереально было тогда, и насколько пугающе, до ужаса, до леденящего кровь страха оказалось все в жизни, когда это происходило с кем-то, кто тебе так дорог.
Прошло чуть больше часа с тех пор, как Майкла отпустило, а Джеймс боялся зайти в спальню. Все еще видел, как он бьется в судорогах, как хрипит, захлебываясь пеной, стекающей по его губам, а Джеймс с трудом мог помочь, как в бреду вспоминая действия оказания первой помощи. Голову на бок, не дать захлебнуться рвотными массами, следить за дыханием и пульсом. Нет. Слушать, слушать снова и снова этот пугающий хрип, который до сих пор звучит где-то в глубине сознания, и его оттуда невозможно было вырвать!
Он не отходил от Майкла ни на секунду, должен был позвонить в скорую, но не смог найти телефон, а в квартире связь была отключена. Это все казалось нереальным, и Джеймс хотел проснуться, оказаться в одной постели с Майклом и снова предложить ему уехать в Глазго, а не сидеть на холодном полу своей собственной полупустой квартирки, вытирая рвоту и пену с губ Майкла, не отпуская его, пока его дыхание еще теплится.
Новая затяжка. Джеймс все ждал, когда сигареты помогут, но они ничего не меняли, так же, как и поганый растворимый кофе, который нашелся в одном из ящиков на кухне.
Он помнил, как Майкл перестал дышать. Это все длилось с минуту. Но за это время, пока Джеймс, бледнея от ужаса, делал ему искусственное дыхание, перед его глазами промелькнула вся его жизнь, и он был уверен, что если он не вытянет Майкла из-за этой грани, то последует в эту бездну за ним.
Джеймс затушил сигарету о полную пепельницу и отпил немного того пойла, которое условно можно было назвать кофе, стараясь не держать напиток во рту долго и торопливо проглатывать уже остывшую горькую жидкость.
Из спальни послышалось шебуршание и глухой удар тела об пол. Джеймс резко поднялся на ноги и неудачно поставил чашку, опрокинув ее на стол и разлив остатки кофе, и бросился в небольшую спальню.
– Иди сюда, тише, спокойнее. – МакЭвой помог ему сесть на пол и обеспокоенно посмотрел на бледного как смерть Майкла, который, судя по взгляду, еще плохо понимал, где он находится.
– Дж… ейми, – сипло произнес Майкл и слабо усмехнулся. – Где мы?
– У меня дома, – пояснил Джеймс и подхватил Фассбендера под руку. Этой ночью ему с трудом удалось надеть на Майкла футболку и белье, но мучения стоили того, не оставлять же Майкла в заблеванной шубе. МакЭвой бережно вернул Майкла в постель и сел рядом, протянул ему уже третью бутылку воды, и тот взял ее ослабшими пальцами, сделав несколько глотков.
– Как ты? – обессилено спросил Джеймс, глядя на ожившего Майкла.
– Я в порядке, – он даже нашел силы на тихий смешок. – Не помню ни черта, хорошо накрыло…
– Хорошо накрыло! – Джеймс едва не сорвал голос, а в груди вдруг разгорелся такой гнев, что оказалось, в его теле еще остались силы. – Да ты чуть не сдох! И чтобы ты хоть раз еще, хоть затянулся, да я сам тебя прибью к чертям!
– Тише…
– Ну конечно. – Джеймс провел рукой по лицу и поднялся с кровати, в сотый раз за ночь отошел к двери, не в силах быть рядом с Майклом и не в состоянии его оставить. Просто быть с ним и делать что угодно, но эти проклятые хрипы все еще отдавались эхом в голове.
– Ты помнишь что-нибудь? – все же спросил МакЭвой, надеясь, что Фассбендер достаточно пришел в себя.
Майкл поправил серьгу и задумался, болезненно поморщился.
– Я позвонил Калли… – протянул Майкл и пожал плечами.
– И все?
– Котик, дай мне время, у меня уже было такое, память придет не сразу, меня просто хорошо унесло…
– Заткнись, – прошипел Джеймс, но не мог злиться на Майкла, как бы ни хотел. – В доме жрать нечего, сиди тут, я схожу возьму чего-нибудь, – буркнул МакЭвой и взял с полки какую-то мятую футболку, пропахшую затхлостью за полгода, которые она пролежала в этой брошеной квартире.
– Жди, – приказал Джеймс и направился на выход.
Майкл проводил его взглядом и допил оставшуюся воду, слышал, как хлопнула входная дверь, и еще какое-то время просто сидел на месте, готовясь снова подняться, надеясь, что в этот раз ноги не подогнутся.
Он не знал, что у Джеймса все еще есть квартира. Он же, вроде, потерял ее, когда расплачивался с банком…
Но эта квартира могла быть и съемной. Уж слишком мало здесь признаков того, что кто-то здесь вообще жил. Пустые стены, минимум мебели, свободное пространство. Майкл смог подняться на ноги и осторожно прошел до шкафа. Его слегка знобило, и хотелось что-нибудь накинуть.
Дверца шкафа со скрипом открылась, и Майкл так и замер, глядя на полицейскую форму, аккуратно висевшую в шкафу. Он осторожно коснулся темной ткани и пару раз перечитал надпись на нашивке. «Офицер Дж. МакЭвой».
========== Глава 7 ==========
Бледные, тонкие пальцы скользили по черной ткани, мягко коснулись форменных нашивок на плечах.
Офицер Джеймс МакЭвой.
Он помнил, как Каллорд наставил на Джеймса пистолет, как в бешенстве кричал, что он предупреждал, что сученыша нужно было проверить… Да. Это не было частью прихода. Это не было наркотическим бредом…
Уж лучше бы было.
Виски сдавило болью, и Майкл отошел на пару шагов подальше от проклятой формы. Это правда.
Наивный идиот. Это все правда.
Холодно.
Тело колотило мелкой дрожью, но брать вещи из шкафа уже не было и мысли.
Майкл осмотрелся вокруг, только теперь начиная нормально воспринимать окружающую его действительность, хотя, движения еще были заторможенными и не поспевали за мыслью, и все мышцы сковывала противная слабость, которая не давала даже шанса мысли о побеге.
Куда бежать? От кого? От Джеймса? Или как его зовут на самом деле…
Джеймс… Это же был его Джеймс…
Руки дрожали, и хотелось курить. Нет, нет, нет. Курева было недостаточно, нужно что-то сильнее. Что-то, что заставит мысли остановиться, а не вгрызаться острыми клыками осознания в сердце и мозг, причиняя такую боль, которая не сравнится ни с одной из наркотических ломок.
Поздно…
Он метался по незнакомой комнате, надеясь, что найдет хоть что-то, травку, снотворное, обезболивающее, кислоту… Хоть что-то, ведь в их квартире этого всегда было в избытке, а значит, и здесь должно быть хоть что-то.
Джеймс. Джеймс. Джеймс…
Его нежный неповторимый Джеймс. Тот, кто стал для него чем-то гораздо большим…
Он появился тогда, когда Майкл уже махнул на все рукой, когда не надеялся, что сможет кому-то довериться. Ведь он еще помнил Николаса, белого как молоко, с посиневшими губами, остекленевшими глазами на той стройке посреди ночи в основании незаконченного фундамента. И голос Каллорда, который спокойно стоял рядом и курил, махал руками, показывая работнику, чтобы он ближе подкатил грузовик с бетоном.
«Видишь, что случается, когда ты даешь слабину? Эти крысята тут же выходят из-под контроля. Прекрати ты искать чего-то большего и просто трахай их в свое удовольствие».
И это было проще, но слишком быстро начало отдавать какой-то противной горечью, и после очередной ночи с каким-нибудь смазливым пареньком из клуба, угостив его выпивкой и кислотой, как бы юноша ни ласкался к нему на утро, Майкл всегда с улыбкой указывал на дверь.
Лучше ведь не начинать. От таких будут проблемы. Непременно.
А затем он встретил Джеймса.
Джеймса, который «я не пробовал прежде», «я никогда не был с мужчиной», «подожди, я не готов», «обязательно тащить эту дрянь в дом?», «пиво? Да сколько можно, выложи хотя бы половину. И да, что плохого в молоке?»
Тот, кого он добивался мягко и постепенно, тот, кто постоянно шипел, стоило настоять на большем, и так внимательно обучался всему новому, когда Майкл привел его в дело.
Он был чист. Он был идеален. И он запал на него так, как никогда прежде.
Не хотел выпускать его из рук, радовался каждому его достижению, и, стоило уехать куда-то по работе, как сердце противно болело от скуки, и хотелось скорее вернуться в квартиру, найти Джеймса за книгой или ноутбуком и снова заставить его щеки очаровательно гореть от смущения.
Потому что Майкл не знал, как еще… Что еще сделать, чтобы доказать ему свои чувства, чтобы он не сбежал, как его бывшие, чтобы он непременно остался.
Его Джеймс, из-за которого Майкл всерьез задумался бросить все к чертям и начать новую жизнь. Все, что угодно, лишь бы его малыш чувствовал себя комфортно. Лучшее вино и пиво, лучшая квартира, кино и театры, лучшие клубы с лучшими местами, лучшая наркота с ювелирно выверенными дозами, чтобы расслабить или взбодрить и, не дай бог, не вызывать «бэд трип». А его карьера в их группировке, Майкл сделал все, чтобы она была стремительной, как ни у кого другого.
«Что ты нашел в этом мальчишке? Носишься с ним, словно гребаный школьник, которому светит первый перепихон», – с усмешкой спросил как-то Каллорд.
«Он особенный», – с искренним счастьем отвечал ему Майкл.
И все еще не был готов с ним расстаться, пытался собрать разбившийся на сотни осколков ложный образ его ненаглядного Джейми и гнал прочь мысли, что все это была игра и прикрытие, что каждый день вместе с Джейми рядом с ним был кто-то совершенно другой.
Ящик выдвинулся со скрипом, и поверх каких-то старых журналов Майкл увидел пистолет.
Глок.
«– Глок, – произнес Джеймс, и Майкл усмехнулся, глядя на то, с каким серьезным видом его малыш рассматривает оружие.
– Ты разбираешься? – удивился Дерек.
– Он вообще сообразительный. – Майкл послал своему любовнику воздушный поцелуй, чувствуя, как его переполняет гордость за своего талантливого Джейми.
– Это сдал один из парней после недавней перестрелки…
– Полицейское оружие, – утвердительно произнес Джеймс, рассматривая пистолет.
– Нравятся пушки легавых? У тебя необычный вкус».
Майкл помнил это и тогда не придал значения. Оружие ведь просто оружие. Но это Джеймс уже держал в руках. И, должно быть, не раз.
На душе стало противно тяжело.
Его Джеймс не умел обращаться с оружием до того, как Майкл не повел его на стрельбище. И было что-то интимное и личное в том, чтобы показывать ему, как правильно держать ствол, помогать с прицелом, все показывать и разъяснять. В первый раз. У его Джеймса это был один из тех самых первых разов, которые так обожал в нем Майкл.
Но теперь и это оказалось ложью.
Так же, как и все остальное.
Потому что его Джеймса никогда не существовало.
Дверь с тихим щелчком открылась, и послышались шаги в коридоре.
– Ты знаешь, я хреново готовлю, но яичницу пожарить смогу, – голос Джеймса. От него внутри все вывернулось наизнанку, и к горлу подступил болезненный, тошнотворный ком. – Майкл, ты в порядке?
Шаги. И с каждым тихим движением в коридоре тело окутывал липкий холод, а пальцы крепче сжали пистолет, и Майкл, как в бреду, снял предохранитель.
– Это не он… – едва слышно проговорил Фассбендер, глядя в пол. – Его никогда не существовало. – Он снова посмотрел на форму в шкафу.
Вот кто сейчас рядом с ним. Кто был всегда. Лживый коп, который через силу находился с ним каждый день, подыгрывал и прогибался, давал ровно столько, сколько нужно, чтобы держать на крючке. Просто работал.
Этот человек с голосом и внешностью Джеймса… Его Майкл не знал.
Рука все еще дрожала, когда Фассбендер наставил пистолет на переступившего порог спальни копа, и пришлось удерживать оружие двумя руками.
– Оу. Тихо-тихо, Майкл, спокойно, – проговорил офицер и поднял руки.
Эти глаза. Огромные голубые, словно чистое небо, чуть влажные. Такие прекрасные. Майкл мог любоваться ими часами, просто валяясь в смятой постели и слушая, как его Джейми рассуждает о какой-нибудь ерунде или ругает очередной дурацкий фильм, который они даже толком не смотрели. Достаточно слушать его голос, небрежно поглаживая его ключицу, и любоваться его прекрасными глазами, чтобы мир остановился.
Ложь.
– Не подходи! – голос надломленно сорвался, и Фассбендеру казалось, что его тело сейчас развалится. Он чувствовал, как болела спина, сводило судорогами живот. Хотелось рухнуть на пол и прижать ноги к груди, крепко обхватить колени, сжаться, надеясь, что эта боль исчезнет, но она лишь усиливалась с каждым мгновением.
– Прошу тебя, успокойся, милый, я все объясню, – продолжал мягко настаивать офицер.
– Заткнись!
Его голос невозможно было слышать. Это все тот же голос его Джейми, с таким же грубым и возбуждающим рычащим шотландским произношением, которое иногда трудно понять и всегда приятно слушать.
И Майкл обожал его. Даже не воспринимая слов, мог просто наслаждаться им постоянно.
И это тоже ложь.
– Не говори со мной!
– Но мне нужно, чтобы ты выслушал!
Джеймс. Джеймс. Джеймс, как это одновременно можешь быть ты и при этом не существовать? Как мог раствориться. Пропасть. Развалиться на части?
– Кто ты…? – едва дыша от боли, сдавливающей все тело, прошептал Майкл, глядя на мужчину перед собой.
– Это я. Все тот же. Дай мне объяснить… – он говорил так же, это сводило с ума. Так хотелось верить, забыть, просто притвориться, что ничего не было. Да! День только начался. Нужно забыть все, что случилось. И снова проснуться с ним в одной постели и думать о Глазго, о церкви, о венчании с самым невероятным и дорогим созданием на свете.
– Майкл…
– Почему? – простонал Фассбендер и рывком бросился к Джеймсу, наставил дуло пистолета ему в лицо и сам не знал, куда смотреть. Все в его сознании лишь при одном взгляде на офицера кричало: «Это Джеймс!». Его Джейми… Его драгоценное спасение…
– Я не хотел… Я не знал, что все выйдет так, и сейчас это не имеет для меня значения…
– Замолчи, – прорычал сквозь стиснутые зубы Майкл и замер, готовый нажать на курок.
«Будешь исправлять все сам», – как-то сказал Каллорд об очередном парне Майкла, вкладывая в его руку пистолет.
– Майкл… – едва слышно выдохнул Джеймс, глядя своими невозможными глазами.
– Я не знаю, кто ты! – сил кричать не было, и Майклу казалось, что он вот-вот упадет в обморок.
Пусть подступит чернота, пусть все исчезнет, пусть это окажется неправдой!
– Знаешь, – мягко произнес мужчина с внешностью Джеймса.
– Да, – Майкл хрипло хмыкнул и улыбнулся, чувствуя невыносимую боль в каждой из мышц лица. – Офицер Джеймс МакЭвой.
– Ты знаешь меня. – Джеймс шагнул вперед, глядя сквозь пистолет только на Майкла, и положил руку поверх пальцев Фассбендера, сжимающих оружие.
– Я не знаю, что мне делать, милый, – тихо произнес Джеймс, и его глаза блестели от сдерживаемой влаги. Он надавил на руку Майкла, опуская ее ниже, но не отвел, прижал дуло пистолета к собственной груди и глубоко вздохнул, погладил пальцы Майкла прежде чем отпустить его руку.
– Мне нужно сказать тебе так много, – тихо произнес Джеймс, безвольно опустив руки. – Но… Все это будет неважно, если ты не веришь мне.
– Я не знаю тебя!
– Знаешь.
– Это была работа для тебя? Ласкаться ко мне, подыгрывать, выуживать информацию для чертовых легавых?!
– Да, – он словно окаменел, не двигался, стоял ровно и не сводил взгляда с Майкла. – Но не ты… Я не знал, что…
– Замолчи! – простонал Майкл, не в силах слушать этого фальшивого Джеймса, но и нажать на курок не мог, сколько бы раз ни пытался себя заставить это сделать.
Он застрял.
Не мог освободиться, не мог отпустить и принять реальность.
– Майкл, – серьезно произнес Джеймс, и его голос едва заметно дрогнул, он слабо улыбнулся. – Пусть не все было правдой… Но, черт… – он тяжело вздохнул и облизнул губы. – Если ты не поверишь этому, то… Лучше стреляй.
– Чему? – пытаясь оттянуть неминуемый выстрел, спросил Фассбендер и снова оскалился в болезненной улыбке. Ему больше не во что было верить. Нет того, что было бы реально в его обожаемом единственном Джеймсе.
– Я ведь не говорил тебе этого, верно? – нежно спросил МакЭвой, словно не было напряжения и пистолета, а были лишь они вдвоем, как прежде. – Майкл, – Джеймс вздохнул и едва заметно подался вперед, сильнее прижимаясь грудью к дулу пистолета, словно металл мог впитать биение его сердца, которое отразится пульсацией в руке Фассбендера.
– Я люблю тебя.
Это тихое признание прозвучало громче взрыва, поглотило все звуки реальности и контузило остаток сознания. В него нельзя верить… нельзя, но Майкл верил всем своим существом каждому из этих простых тихих слов. Пальцы задрожали сильнее, и спину пробило острой болью, от которой было невозможно и дальше стоять прямо. Он с трудом выдохнул, и пистолет выпал из ослабевших рук, с грохотом ударился об пол, а Майклу казалось, что у него началась самая худшая ломка из всех, что он когда-либо переживал.
– Тише-тише, все хорошо. – Джеймс подхватил его, не давая осесть на пол, обхватил руками за плечи и притянул к себе, заставив Майкла уткнуться лицом в его шею.
Хотелось кричать, но сил не было, удавалось выдавить лишь какой-то сиплый хрип, и руки сами до боли сжимали мягкую ткань футболки Джеймса.
Джейми, Джейми, Джейми…
Майкл не хотел верить, что его больше нет. Не мог… Просто не мог без него.
Вихрь надломленных мыслей оборвали мягкие губы, скользнувшие по его скуле, и прежде чем Майкл все смог осознать, Джеймс схватил его и потянул за собой к постели, жадно, надрывно прижимаясь к его губам и подбородку.
Кровать заскрипела и слегка прогнулась под весом двух рухнувших на нее мужчин.
Дыхание сбилось быстро, а в сознании все заволокло блаженной тихой пеленой, и Майкл обхватил лицо Джеймса, глубоко целуя его алые губы, всем телом прижимая его к смятым простыням.
Пусть так, просто ни о чем не думать. Верить ему, даже понимая, насколько это глупо.
Потому что… Это куда лучше, чем отказаться от него, прогнать навсегда. Ведь выстрелить в него Майкл не сможет никогда, что бы он ни сделал.
Только не в него…
Джеймс изогнулся под ним, устраиваясь под Майклом, торопливо стянул с него футболку и крепко обхватил ногами бедра, тесно прижался к нему.
Вот только тело еще не отошло от приступа, не достаточно наполнилось силой, и ноги все еще дрожали от слабости, а от возбуждения кружилась голова.
Он так хотел его прямо сейчас, что готов был вколоть себе дозу адреналина, лишь бы преодолеть немощность ослабевшего тела.
– Оу, – выдохнул Джеймс, стоило ему только устроиться удобнее и почувствовать, как Майкл к нему прижимается, ощутить отсутствие такой приятной жесткости.
– Прости, детка… Я…
– Тише, – короткий поцелуй, и Джеймс ловко перекатил Фассбендера на спину, оседлал его бедра и стянул с себя футболку, растрепав мягкие волосы. Джеймс лукаво улыбнулся, намеренно неспешно расстегивая свой ремень, покачал бедрами, медленно разделся, с наслаждением вздыхал, когда Майкл поглаживал его ноги и упругий зад. Джеймс уже уверенно скользнул вниз и стянул с Фассбендера белье, касаясь теплыми губами низа его напряженного живота.
Он делал это так редко. Непозволительно редко для человека с такими алыми губами, которые он еще и постоянно облизывал и кусал, словно специально раздразнивая Майкла и не используя их по назначению, даже когда он просил его об этом, задыхаясь от возбуждения.
А сейчас сам вел языком по полувставшему члену, очерчивая контуры тонких венок, нежно обхватывал головку губами и ласково посасывал, только чтобы вырвать из груди Майкла тихий стон и вновь спуститься ниже, касаясь самого основания члена, придерживал его рукой, чтобы было удобнее облизывать нежную плоть, которая становилась все тверже под ласкающими губами.
– Видишь, все ты можешь, – усмехнулся Джеймс и поднял на Майкла потемневший от возбуждения взгляд, прежде чем вобрать его член до половины, придерживая его у основания. И хриплый стон Майкла только доказывал, что он все делает правильно. Джеймс не возражал, когда Фассбендер вцепился в его волосы и начал направлять его движения. Покорно подчинялся, двигаясь быстрее или вбирая член глубже, чувствуя, как он скользит по его языку, почти упирается в стенку горла и все равно с трудом помещается во рту целиком.
МакЭвой свободной рукой обхватил свой ноющий член и принялся быстро ласкать себя, догоняя Майкла, который был уже на пределе. Это чувствовалось в его движениях, дыхании, напряженном теле и привкусе смазки во рту.
Джеймс едва не задохнулся, когда его тело пробило резким оргазмом, а рот заполнился горковатой спермой. Он резко проглотил, пытаясь отдышаться и размазывая влагу по припухшим алым губам.
– Джеймс… – счастливо улыбнулся Майкл и сел в постели, протянул руки к своему обнаженному любовнику, притянул его к себе и снова завалился на кровать.
Голова кружилась еще сильнее, а на губах Джеймса чувствовался вкус спермы, но ему это так невероятно шло, что оборвать глубокий поцелуй было невозможно. И Майкла больше не знобило, наоборот, тело разгорячилось и покрылось испариной, и рядом с Джеймсом на душе было спокойно. По крайней мере, до тех пор, пока мысли не ожили в измученном сознании и не напомнили о том, почему они здесь, в этой квартире и в какой ситуации оказались.
– Джейми, – выдохнул Майкл, крепко прижимая к себе обнаженного мужчину.
– Да?
– Мы не можем здесь оставаться.
– Все нормально, об этой квартире никто не знает…
– Нет, если Каллорд о тебе знает, то все в курсе. Тебе нельзя оставаться…
