Текст книги "Быть человеком (СИ)"

Автор книги: . Анна Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 23

─ Не так я мечтала провести субботний вечер.

Смотрю на нашу уютную камеру и не понимаю, как моя жизнь к такому пришла.

─ А мне норм, ─ ржёт Царёв, сидя рядышком, правда, в соседней «клетке», вынимая шпильки из моих волос, и хоть меня жутко бесит, голова благодарна избавиться от этого кошмара.

Он просил полицейских хотя бы меня не закрывать, но те остались непреклонными – сказали, что в таком красивом наряде меня лучше держать взаперти. Ян чуть не кинулся на мужика, который это ляпнул, и чёрт знает, чем бы всё закончилось, если бы я сама не попросила запереть меня отдельно от этого клоуна.

─ Я не сомневалась, что ты часто тут бывал. Тебя как родного приняли.

─ Не завидуй, Мими.

Мои волосы наконец-то рассыпаются по плечам, а этот идиот уже делает из шпилек отмычки под очень скептическим взглядом вошедшего мужчины в форме. Он какое-то время смотрит на блондина, а потом вздыхает так тяжело, что у меня нет сомнений – знакомы они давно.

─ Вот знаешь, Царёв, я думал, раз ты на год пропал, я тебя точно больше не увижу. Даже в церковь сходил, свечку поставил за твоё здравие… Видимо, зря.

Он чем-то напоминает моего крёстного – тот тоже был только с виду суровым дядькой, а на деле очень справедливым, и всегда, даже в самых отпетых хулиганах видел хорошее. Как же мне его не хватает…

─ Ничто в этом мире не происходит зря.

─ А ты, барышня, почему связалась с такой сомнительной компанией? ─ переводит взгляд на меня.

─ Вы же знаете, как это бывает, ─ жму плечами. ─ Милая мордашка, ноль интеллекта – и вот ты уже едешь на его байке кормить бомжей.

Дежурный давится чаем где-то на заднем плане, пока блондин выдаёт гордую улыбку – мол, да-да, тот самый недоумок, рад встрече.

─ Да-а, ─ тянет полицейский, ─ а ведь раньше романтика совсем иначе выглядела… Что будем делать с вами, молодёжь?

─ Как что? Понять и простить, ─ как само собой разумеющееся, отвечает Ян, примеряясь к замку через решётки, и его почему-то никто не останавливает.

Вскоре раздаётся победный щелчок. Царёв, изобразив какой-то победный танец, открывает камеру, оказываясь на свободе.

─ И далеко собрался?

─ Спасти свою малышку, ─ подмигивает мне, но до меня так и не добирается.

На пороге возникают две мужские фигуры, и если один из мужчин мне незнаком, то второго узнаю сразу – это отчим. Значит, второй – это Царёв старший. Они, кстати, похожи. Его взгляд впивается сначала в Яна, потом в меня, но он меня почти не пугает так, как взгляд Аристарха.

Кажется, меня прибьют прямо на месте, однако едва он подходит, а полицейский открывает мою камеру, отчим мгновенно меняется на глазах.

─ С тобой всё хорошо? ─ осматривает так, будто реально переживает, и я бы даже поверила, если бы не видела его реальное лицо. ─ Тебе ничего не сделали?

─ Всё хорошо, ─ стараюсь не быть слишком подозрительной, но предчувствия не обманывают – всё ещё наверняка впереди.

─ А этот? ─ кивает на блондина.

─ Нет. Мы вместе сюда попали.

─ В этом у меня нет сомнений.

─ Аристарх, я прошу прощения за своего сына, ─ влезает Царёв-старший, и на его лице написано всё «удовольствие», которое он получает, явно не в первый раз страдая из-за сыночка.

─ Я думал, он взялся за ум, ─ вздыхает отчим так, что посторонний человек наверняка поверит в такую показную праведность. ─ Что ж, видимо, вы похожи больше, чем я думал.

Интересно, что бы это значило?

В любом случае, Аристарх больше не обращает внимания на посторонних, о чём-то разговаривает с тем полицейским, и вскоре мы уже выходим на улицу, только я даже не решаюсь обернуться к Яну.

Трудно в этом признаться, но мне страшно остаться наедине с этим чудовищем. Он не говорит ни слова, даже когда мы едем в машине, и я замечаю, как пальцы сжимают руль почти добела. Меня не ждёт ничего хорошего…

Не знаю, сколько отсутствовала, но дома уже и следа от гостей не осталось. Редкие работники ещё убирают посуду, и стоит нам войти, их как ветром сдувает, а Аристарх вдруг хватает меня за волосы, не позволяя так просто сбежать.

Неожиданная пощёчина обжигает, и у меня перед глазами двоится от удара несколько секунд.

─ Ещё раз увижу вас вместе, запру тебя в лечебнице где-нибудь в другой стране, усвоила?

Мне остаётся только кивнуть, хоть это даётся с трудом. Я ничего не могу сделать ему, а даже если бы решилась, мама всё ещё остаётся моим уязвимым местом, которой этот гад сумеет использовать. И никто не придёт на помощь, никто… Не могу поверить, что моя мечта о нормальной жизни рушится настолько быстро.

─ Тогда спокойной ночи, Миша, ─ довольно улыбается, потрепав по больной щеке, и отпускает. ─ Будь хорошей девочкой, и тогда никто не причинит тебе вреда.

─ Где мама? ─ не замечаю её рядом.

─ Отдыхает. Она очень расстроилась, узнав, что ты сбежала, ─ укоризненно качает головой.

Мне больше нечего сказать.

Я шагаю наверх, пересиливая себя, чтобы не сорваться на позорный бег. Щека горит, но больнее всего где-то внутри, и эта боль такая противная, такая обидная, что на глазах закипают слёзы. Неужели теперь всё правда так и будет?

Этот вопрос и куча других клюют мне мозг, пока я стою в душе, пытаясь смыть все события дня, но выдохнуть не удаётся. У меня внутри будто ком из тревоги застрял, а как его оттуда вытащить, не знаю, и с каждым днём он только нарастает.

─ Эй, принцесса, ─ пугает знакомый голос, как только я выключаю фен. ─ Не против компании?

Сколько он наблюдал за мной, вот так сидя на подоконнике?..

─ Мы расстались час назад. Уже успел соскучиться?

─ Ты разбиваешь мне сердце. А я пришёл узнать, не прибили ли тебя.

Не знаю, что у него на уме, но помощь нужна явно не мне. Когда он присаживается рядом, едва заметно морщится, а ещё губа разбита, и меня колет совесть.

─ Раздевайся.

─ Вот так сразу? Мишань, а мне нравится твоё настроение, ─ паясничает, и мне приходится сделать ему больно, чуть ткнув в бок, а заодно проверить свои подозрения. ─ Ауч! Это было нечестно!

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Молча поднимаюсь и достаю свою аптечку, находя мазь от ушибов. Смотрю на блондина, а он уже играет мышцами, словно и не обращая внимания на синюшные пятна, протянувшиеся по всему боку. Боже… Ну как так, а?

─ Что дальше? ─ он прям сияет от предвкушения.

─ Садись.

Опускается на кровать рядом, готовый ко всему.

Меня волнует его близость, даже не смотря на эти синяки. Дышать резко становится тяжелее, но я беру себя в руки, пытаясь сосредоточиться на важном сейчас, и тут же натыкаюсь на его взгляд.

─ Не жалей меня, Мими, ─ держит мою руку. ─ Я заслужил.

─ Никто не заслужил, чтобы его бил отец. Ясно тебе?

Я тоже иногда считаю, что заслужила боль, но потом напоминаю себе, что не сделала ничего плохого. Иногда отпускает, иногда нет, только я знаю, что если долго верить в свою мифическую вину, она станет настоящей.

─ А что? Поколотишь его за меня? ─ на пару секунд притискивает меня к себе, и я пытаюсь не утонуть в его глазах.

─ Если понадобится.

Опять застываем, склеиваясь взглядами. Сердце ударяется о рёбра, пробивая себе путь наружу, и я вновь и вновь напоминаю, что нужно делать вдохи, хоть изредка.

─ Бандитка ты, Мишань.

Наконец, замолкает, позволяя мне обработать всё, включая губы. На них задерживаюсь чуть дольше, то и дело застывая – в низу живота скапливается напряжение, и не могу спокойно реагировать на то, как кадык Царёва нервно подёргивается, едва я к нему прикасаюсь.

─ Ты ведь не пойдёшь ко врачу, так? ─ пытаюсь хоть немного собрать мысли в кучу.

─ Он бьёт, чтобы не оставалось серьёзных повреждений, не волнуйся.

─ Не волнуйся? ─ забываюсь, и Ян закрывает мне рот ладонью.

Запах его кожи действует на всё тело странно. Ощущение тяжести в животе только усиливается, между бёдер чувствую влагу, и блондин как будто всё это видит.

Он роняет меня на кровать, наваливаясь сверху, а я могу только смотреть в эти разноцветные глаза.

─ Что, правда, переживаешь?

Киваю, пусть и не собиралась.

─ Хочу поцеловать тебя… Пиздец, как хочу, ─ признаётся на выдохе, пробуждая моих бабочек в животе.

Я не знаю, что происходит в этот момент, но каждый участок кожи горит. Наверное, по моему взгляду Ян всё понимает, потому и убирает руку, заменяя её своими губами, и это в первый раз, когда он так нежен – возможно, потому что ему сейчас больно.

Он осторожно касается, обхватив сначала верхнюю губу, потом чуть прикусывает нижнюю и скользит по ней языком, продвигаясь дальше. Я впускаю его, привычно хватая за волосы, и слышу стон. В этот миг пальцы ложатся на мою грудь, сквозь тонкую пижаму медленно обводят соски, а я царапаю его шею.

─ Ян…

─ Ты звучишь так идеально, Мими, ─ шепчет отрываясь, а потом поцелуями спускается ниже.

Задирает топ, какое-то время замирая так, и как будто не может перестать пялиться. Мне хочется прикрыться, но его руки не дают, пригвождая к постели.

─ Не прячься.

Горячее дыхание касается кожи в самом чувствительном месте, губы обхватывают напряжённый комок плоти, чуть прикусив, и я вскрикиваю. Ян будто специально дует на сосок, а для меня это уже предел. Красный стоп-сигнал, и я не представляю, как до такого дошло.

─ Остановись, ─ тихо прошу непослушным голосом.

Он не слышит.

Целует живот мучительно-медленно.

Дразнит языком, проходясь вдоль резинки пижамных шорт, и когда его губы замирают на бедре, я больше не могу это выносить.

─ Ян, ты говорил только про поцелуй, ─ пытаюсь отодвинуться, но его руки удерживают на месте.

─ Я же не сказал, где хочу поцеловать.

Снова целует бедро, на этот раз выше, и явно собирается продвинуться дальше, только я уже не могу. Не могу делать вид, что всё хорошо, и ничего сегодня не произошло. Что никто не пострадал от того, что мы просто провели вечер вместе.

─ Хватит!

Наверное, паника в моём голосе его тормозит.

─ В чём дело, Мишань? ─ Ян отстраняется и смотрит внимательно, считая, что сделал что-то не так, вот только дело всегда будет во мне.

─ Нам лучше это прекратить.

─ Что «это?»

─ Всё, ─ говорю серьёзно, пока в душе всё переворачивается.

Он словно не верит, хотя и сам видит, что я не шучу. А ещё точно знает, что я имела в виду.

─ Значит, хочешь прекратить?

Нет.

─ Да.

Нервно ерошит волосы, переводя дыхание, и переспрашивает:

─ Твоё окончательное решение?

─ Уходи, Ян. Пожалуйста.

Ещё пару секунд разглядывает меня, а потом хватает футболку и уходит своим привычным способом. Я же просто сворачиваюсь клубком, впервые за год позволяя себя слёзы, и они никак не прекращаются, особенно стоит мне услышать звук отъехавшего байка.

Но так будет лучше.

По крайне мере, из-за меня он точно больше не пострадает.

Часть вторая. Больше, чем враги. Глава 24

* * *

«С днём рождения, Кис-Кис», ─ будит меня сообщение.

Я даже не знаю, какой сегодня день и месяц – так ушла в учёбу и тренировки, что напрочь потеряла счёт времени, совсем забывшись.

«Не люблю этот день», ─ пишу, пытаясь продрать глаза, а заодно смотрю на календарь.

Ну да, сентябрь сгорел, а с ним и мои слёзы, и вот уже октябрь почти закончился, но легче не стало. Два месяца пролетели, как неделя, а мне сегодня восемнадцать, и взрослой я себя не чувствую. Забавно.

«Почему так?» ─ допытывается Джокер, по какой-то причине теперь решивший, что мы лучшие друзья, оттого и пишет мне едва ли не каждый день, спрашивая обо всём.

Нет, я счастлива, правда. О таком внимании с его стороны я и мечтать не могла… Просто я в каждом чужом поступке ищу скрытый смысл, и это явно уже не лечится.

«Сама не знаю. Хочется, чтобы он скорее прошёл», ─ делюсь правдой.

Раньше, в детстве такого не было, но чем старше я становилась, тем сильнее крепло это чувство. Может, так со всеми происходит с возрастом, но ощущение не самое приятное.

«Что хочешь в подарок?»

Чтобы жизнь стала понятнее.

«Домик на берегу моря и… Увидеть тебя».

Молчит долго, и так каждый раз, когда речь идёт о том, чтобы он хоть ненадолго показался мне на глаза. Понимаю, что с моей стороны это слишком большая наглость – Джокер явно переживает о раскрытии своего инкогнито, и всё равно хочу этой встречи, как ненормальная.

«У тебя есть самый любимый фильм? ─ внезапно спрашивает. ─ Такой, который ты бы пересматривала в любом настроении?»

Мне даже извилины напрягать не надо.

«Ты будешь смеяться», ─ предупреждаю.

«Не буду».

Ладно, мои вкусы весьма специфичны.

«Есть такой очень старый фильм-мюзикл, «Лабиринт» называется. Но он реально древний».

«Это там, где Боуи снимается ещё?»

«Ого, а ты реально шаришь в хорошей музыке», ─ чувствую, как губы сами расползаются в улыбке.

«Комплимент засчитан. И да, замётано».

«Что замётано?

«Узнаешь».

И всё. Опять конец связи, а я гадай, что там на уме у самого скрытного человека в сети.

Но это даёт мне надежду, и начало дня впервые кажется позитивным…

Всё это время я старалась быть тише воды, если дома отчим. Сегодня один из таких дней, потому что он явно задерживается, и когда я наконец-то слышу звук отъезжающего авто, сбегаю вниз, заставая на кухне маму.

─ Привет, солнышко, ─ как ни в чём не бывало улыбается, собираясь на работу. ─ Подвезти тебя?

─ Нет, всё нормально.

Жду, сама не зная чего, только привычного поздравления вместе с упрёком, что нельзя забивать на себя, так и не получаю.

Класс, она наконец-то впервые забыла про мой день, как я и мечтала, но почему мне от этого не легче?

Мама тем временем уже сбегает, помахав мне на прощание, и я всё больше теряюсь от её поведения. После того, как отчим забрал меня из отделения, она даже не отреагировала, будто ничего не случилось, и с тех продолжает вести себя так, что я начала всерьёз переживать.

Она очень изменилась…

Завтрак из-за этого совсем не лезет, и я отправляюсь в школу с бурчащим животом. Добираюсь до остановки, погружённая в эти мысли, когда мимо проезжает дорогое авто и тормозит, а после нагоняет меня. Дверь открывается, являя радостное лицо Давида Эдуардовича, и он точно последний, кого бы я хотела видеть этим утром.

─ Доброе утро, Мишель, ─ здоровается, и я даже на расстоянии улавливаю запах его одеколона.

─ И Вам.

─ Слышал, у тебя день рождения? Позволь подвезти тебя.

─ Всё нормально, я на автобусе, ─ вижу, как тот уже подъезжает, но так легко меня не отпускают.

─ Садись.

В его взгляд мелькает что-то опасное, и я сама не знаю, почему одеревеневшее тело слушается. Наверное, из-за барабанящего в голове «мама может пострадать», и эта мысль самая громкая из всех.

Приходится проглотить злость месте с отвращением и не показать страха, когда двери блокируются, а водитель скрывается, поднимая затемнённое стекло. Пока я давлю в себе эти чувства, Давид лезет в карман, доставая оттуда бархатную коробочку, и протягивает её мне.

─ Мой подарок тебе.

─ Не нужно было, ─ ещё пытаюсь протестовать, но на языке крутится только лексикон гопников из моего старого района.

Жаль, не могу воспользоваться.

─ Открой же.

Напрягаюсь, но делаю, разглядывая блестящий разноцветными камнями изящный браслет из белого золота.

─ Очень красивый.

─ Руку, ─ вроде и просит, но я знаю, что вежливость так не выглядит.

Защёлкивает на мне украшение, как наручник, и в животе неприятно ноет. Я всё ещё верю, что это из-за пропущенного завтрака.

─ Правда, не нужно было. Я, если честно, не любитель таких украшений, ─ признаюсь, мечтая сказать совсем другое.

─ Вот как, ─ тянет, оценивающе глядя на меня, словно его вообще удивляет, что женщины могут спорить. ─ И что же тебе нравится?

─ Мои собственные украшения, ─ заявляю, не способная побороть гордость.

Я несколько недель убила на одну вещицу, которую до сих пор надеюсь отдать Джокеру, и не знаю, получится ли.

─ Выходит, у тебя золотые руки, Мими, ─ пока я летаю в мечтах, этот тип уже целует мои похолодевшие пальцы.

Типичная фраза убивает всё настроение, на миг превращая меня в камень.

«У тебя золотые руки, Мими»

Да сколько этот бред наяву ещё будет со мной происходить? Что не так с моим подсознанием, не дающим жить спокойно жизнью?

К счастью, мы подъезжаем к воротам, и я приказываю себе дышать. Приказываю, потому что спокойные уговоры больше не работают.

─ Моя остановка. Спасибо, что подвезли, и за подарок тоже, ─ торопливо прощаюсь, вцепившись в рюкзак, как в спасательный круг.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

─ Скоро увидимся, Мишель, ─ угрожает мужчина, позволяя мне выйти, но я уже не реагирую, выскакивая наружу.

Вся эта сцена не остаётся без внимания.

Едва оказываюсь на воздухе, натыкаюсь на внимательный хмурый взгляд, и по телу пробегает ток, когда Ян разглядывает меня, стоя со своей свитой.

─ Что, Мими, уже пошла по рукам? Похвально, ─ изображает аплодисменты, держа сигарету краешком рта.

Да, эта ещё одна сторона моей новой жизни без Царёва. Теперь он цепляется ко мне по поводу и без, задевая каждый день, будто не представляет без этого своего существования. Бесит, но что поделать? Я сама виновата. Сама выстроила эту стену…

Парни гогочут, обступив своего капитана. Среди них не видно Ильи. Его вообще всё реже можно заметить в школе, но если он вроде как отстал от меня, то иногда я ловила очень странные взгляды других. Иногда казалось, что некоторые уделяют мне чересчур много внимания, но я каждый раз просто одёргивала себя, потому что только паранойи мне не хватало для полного счастья.

─ Не умрите от хохота, макаки, ─ кидает им рыжая, подскакивая ко мне, но эти обезьяны только сильнее ухохатываются.

─ Они умрут от импотенции раньше, ─ влезает Ника, вставая под другую сторону. ─ Курение действует на мужиков сильнее, чем им кажется. Учёные давно это доказали.

─ Ты дотрындишься, Самойлова, ─ кричит недавно вернувшийся из-за границы блондин по имени Макс, давно положивший глаз на подругу.

Девчонки ведут меня в тепло, не оглядываясь на это стадо, но я уже чувствую, как в спину упирается взгляд. Это уже как ритуал, к которому не стоило привыкать, только с собой ничего не сделаешь. Даже то, как он срывает на мне свою обиду, стало для меня наркотиком, но и моё терпение не безгранично.

─ Что у вас тогда случилось? ─ спрашивает Ника, и это её каждодневный вопрос.

─ Я уже говорила. Отчим может навредить маме, да и его отец не в восторге, ─ отвечаю привычно.

─ Прямо, как Ромео и Джульетта, ─ кивает Тая, глядя, как блондинка ищет глазами Константина Евгеньевича. ─ Или как наш классный и Самойлова.

─ А? ─ просыпается та, возвращаясь к нам.

─ Прикинь, они под лестницу с ним ходят, целуются, ─ тут же сдаёт её Тая шёпотом. ─ Я в прошлый раз их чуть не засекла.

─ И мне не сказала? ─ негодует Ника.

─ А если бы это был кто-то другой, не подумал твой рыцарь об этом, нет? Надеюсь, хоть до «ю тач ма талала» не дошло? ─ играя бровями, серьёзно спрашивает рыжая.

Я хохочу, да и Самойлова угорает, прикрывая рот ладошкой.

─ Девочки, ваши беседы просто песня, ─ качаю головой, и мы добираемся до шкафчиков.

─ А ты от темы не уходи. И вообще, сегодня после уроков у нас на тебя планы, ─ сообщает блондинка. ─ Проследи за ней.

─ Есть.

Открываю замок, ничего не подозревая, и оттуда на меня летит ворох шариков… Вернее, это я сначала так думаю. То, что это не весёлые шары я понимаю по очередному гоготу за спиной, глядя на кучу надутых резиновых изделий продолговатой формы.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, чья это тупая шутка, но то, как горит в груди, ясно даёт понять, что я снова подошла к той грани, когда любое новое напряжение даст по нервам, и меня накроет. Вот-вот.

─ И не пожалел ведь, ─ даже нахожу в себе силы улыбнуться, когда наши взгляды опять напарываются друг на друга.

─ Всё для тебя, Мишань, ─ разводит руками клоун, пока за его спиной скалится Лика, а её фанатки снимают новый материал для «Сплетниц».

Спокойно…

─ Зря потратился, Царёв. Такие, как ты не должны размножаться.

Сжимает челюсти, пока кто-то смеётся над моей фразой, и смотрит на браслет, который выбивается из-под рукава.

─ Ну, ты явно разбираешься. Скоро можно будет увидеть тебя на сайте с другими давалками? Или у тебя ИП?

Позвоночник превращается в ледяную змею, в желудке будто жидкий азот разливается, и я делаю рывок вперёд, даже не осознавая своего движения. Не замечаю, как оказываюсь верхом на короле придурков, пытаясь его придушить, а он не только позволяет мне это, но и хохочет, как самый настоящий злодей из фильма.

─ Что, Мишань, раз уже можно, взрослые дяденьки начали интересовать? ─ дёргает бёдрами, как в то утро, в моей спальне, и всё это на глазах у коридора, полного любопытных глаз.

Только они не волнуют. Эта война между нами, и плевать, сколько новых кадров получит местное скандальное сообщество. Я слишком зла. Зла и возбуждена. Это слишком остро, чтобы остаться равнодушной, и он это знает.

─ Тебя это вообще не должно волновать, Царёв! Закрой свой рот и умри, понял? ─ стискиваю свои пальцы на его шее, спрашивая себя, а стоит ли оно того? ─ Ты ничего не знаешь о моей жизни.

─ Так поделись, ─ он ещё и руки за голову заводит, словно лежит сейчас в шезлонге, а не на полу. ─ Надо проговаривать свои проблемы.

Не знаю, чего он опять добивается, но вся моя злость, как по щелчку пальцев испаряется, а ей на смену приходит полнейшая атрофия всех чувств. Остаётся только жар от соприкосновения наших тел, а ещё томление внутри, возникшее так некстати.

─ Что здесь происходит? ─ почти визжит какая-то женщина в компании нашего классного, и до мозга с ужасом доходит, что это директриса. ─ Царёв, опять ты? Что на этот раз? Твой отец только недавно клялся, что ты исправился!

─ Лидия Викторовна, ─ вмешивается Константин Евгеньевич, ─ давайте я займусь – у вас итак полно дел. Они оба останутся после уроков. ─ И нам: ─ Услышали?

Я киваю, пока девчонки помогают мне встать, и прежде чем позволяю себя увести, получаю дерзкую ухмылку белобрысого гоблина.

─ С днём рождения, гном. Буду ждать встречи.

Ненавижу этот день.