Текст книги "Вопреки. Том 2"
Автор книги: Анна Бэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 2
Винсент Блэквелл. Форт Браска…
Пришло время для второй игры в шахматы.
Так я себя оправдываю, используя весь лимит телепортации за день. Какой же я идиот! Несусь, сломя голову, в Форт Браска, где мне сейчас явно не место, лишь бы снова словить холодный взгляд этой невозможной строптивой девчонки.
Мне очень повезло, что я быстро её нашёл и ни на кого не напоролся, а то завис бы в этом замке ещё на сутки, ведь тут полнейший хаос. Расул неплохо справляется, но всё же положение плачевное. Из этой области Сакраля вытянули все соки два года назад, люди полностью утратили веру, а те, кто прислан сюда на службу из других регионов, разнузданны и совершенно не готовы нормально отдаваться делу. Алиса – то, что им надо, ведь она – Вдохновение. Уверен, она выбьет из них дурь.
Моя девочка только приехала с вечернего обхода и передала лошадь конюху-деревенщине, что даже не поклонился ей. В другой ситуации, я бы наказал его, но сегодня я здесь инкогнито и с трудом приходится пропускать сквозь зубы такое вопиющее поведение. Она не могла этого не заметить, вижу, как опустила глаза и чуть поджала губы:
– Вы давно здесь работаете? Не видела вас всю ту неделю.
– Малколм Озис. Мой дом здесь.
Алиса лишь очень недружелюбно прищурилась, не продолжая расспрос. Уверен, смекнула, что этот Малколм родственник её учителя-садиста, вряд ли это в её глазах хоть как-то повысит уважение к этому кретину.
Она легко и вполне бодро идёт по грязной дорожке, перескакивая через лужи и… улыбается, а потом и вовсе прыгает в лужу, как ребёнок и звонко смеётся сама с собой. Ну что за девчонка?
И почему я улыбаюсь всю дорогу, пока иду за ней, зажав подмышкой набор шахмат?
Запускает руку в свои волосы и взбивает их, отчего эта удивительная россыпь светлых волос каскадом сыпется на её спину, переливаясь от света ночного освещения. Преодолеваю коридоры бесшумно, следуя по её пятам с осторожностью, боясь привлечь внимание, и одновременно страстно этого желая.
Нет, Винсент, если ты снова зайдёшь, когда она голая, то это будет слишком! В прошлый раз это почти привело к рукоблудию, хотя… можно ведь потом наведаться к Вики Тибэн? Пожить у неё пару дней, спустить пар и одновременно немного разгрести дела вдали от Совета. И от Анны, главным образом, от Анны!
Делаю шаг к запертой двери и врастаю в пол.
Нет. Нельзя. Алиса всё равно не сдаст позиции! Ох, это тело… ох эти губы! Дьявол! Как же я хочу её! Хотя бы один поцелуй, всего один!
– Алиса! – зову её уже переступив порог комнаты, и она выскакивает видимо прямо из душа, потому что халат одет на мокрое тело.
Снова это тело напрочь выбивает все мысли из моей головы. Да что смеяться, голова моя уже давно отключилась, раз я беспардонно вторгся в её комнату, это так невоспитанно со стороны герцога!
Реверанс в халате – это нечто! Из-под халата высовывается красивая ножка, по которой текут капли воды, и я готов выпивать каждую каплю медленно водя губами вверх по этой дивной ножке. Под чёртовым халатом ничего нет, совсем ничего! На её щеках румянец, губы полуоткрыты, она явно растеряна и не ожидала моего визита. Дьявол! Такая беззащитная и совсем голая. Осталось лишь дёрнуть за чёртов поясок…
– Да, Милорд? Неожиданно… – скользит взглядом по мне и застревает на шахматной доске. Что я вижу? Снова сконфузила лицо, будто я принёс ей дохлую мышь.
– У тебя комната меньше, чем темница.
– А у вас смешные усики, – она сдерживает улыбку, но искорки в хитрых глазах всё же выдают её настрой. Забыл про эти мерзкие усики! Как-то неловко даже, – Здесь есть окно! – говорит так, как будто это должно разбить все мои негодования в прах.
Удивлён, что в этой дыре есть хотя бы санузел! Хотя там наверно такая же пещера, не то, что в Мордвине. Ведь я её сам сослал от удобств подальше! Чёрт…
– Ты про этот иллюминатор? – указал я на крохотное отверстие в стене, застеклённое каким-то мутным куском непонятно-чего.
Какая интересная задумка бездарного архитектора, целью которого, видимо, являлось вселить вселенскую ненависть к Форту Браска. Комната мизерная! Почему ей выделили такую комнату?
– Зато вид на горы, – всё ещё оправдывает свою конуру она.
– А море не лучше?
Молчит и смотрит на меня как-то странно, а я чувствую себя совершенно глупо. Ну как это у неё выходит? Пока я стою и мечтаю запустить руки под махровую ткань идиотского халата, она снова уходит в ванную и через две минуты выходит оттуда в симпатичном платье, полностью на шнуровке спереди. Но кожа ещё влажная.
И снова эта соблазнительная шнуровка…
– Куда идём? – спрашивает она и очень незаметно выпихивает меня из своей спальни.
Умно. Молодец, не сдаётся! Но и я не сдаюсь…
Плохо помню этот замок, но далеко идти не пришлось, нашёлся один заброшенный кабинет с тусклым освещением. Боже, сколько пыли? Не поведу же я мою девочку в такую дыру? Это ещё более убого, чем её спальня!
– Сказочное местечко! – говорит она за моей спиной, заглядывая в кабинет. Она осторожно касается рукой моей лопатки, чтобы иметь возможность осмотреть место нашей игры, а меня пробирает тёплая волна, которая концентрируется где-то внизу живота, – Ну вот, а здесь окон и вовсе нет.
Я больше скажу: нет не только окна, но и стола, стульев и прочего. Есть только полосатый диван около ободранной стены и целая куча пыли.
Я, Алиса и диван. Боже, ну что за искушение!? Почему я всегда думаю только о сексе?
Отодвинул диван в центр комнаты прямо под люстру, убрал пыль, как мог и предложил присесть. Веду себя как идиот, а она на меня смотрит с осторожностью и недоверием, прекрасно понимая, что, вытолкнув меня из своей спальни, она сменила шило на мыло.
Шахматная доска расположилась на середине дивана между нами, и Алиса телекинезом расставила фигуры совершенно правильно.
– Белые ходят первыми, – делаю жест ей и вижу, как белая пешка делает ход, но Алиса не трогает фигуру. Странно.
Последующие ходы были такими же бесстрастными, и она всё никак не могла взять фигуру рукой. И вдруг я понял: она не решается, потому что боится. Она играет только потому, что этого требую я, ей это явно не нравится. В её глазах терпение и только, она терпит наш урок, а я хочу её заинтересовать.
– Думаю, что в покере тебе нет равных, – вырывается у меня, и я хочу треснуть себя шахматной доской по голове.
За долгие годы курсов пикапа, за все те практические материалы в лице соблазнённых женщин, я нашёл в своей пустой голове лишь эту кретинскую фразу. «Эй, красотка, может посмотрим сегодня у меня кино про дельфинов?» – этот подкат почти из той же серии.
Эти серые глазки чуть прищуриваются, и она отвечает:
– Не умею играть в покер.
– Да ладно! – не верю я, – Шутишь?
– Серьёзно…
– Но блефовать умеешь…
– Это врождённое! – полуулыбка и осторожный взгляд.
– Чем тебе так шахматы не угодили?
Спугнул. Она стала непроницаемой и очень уж отрешённой при этом, будто уже была не в этой комнате, а где-то очень далеко. Её голос звучал неуверенно:
– Мне нравятся шахматы, очень, – пауза, – У меня не дошло до игры. Ни у кого ни разу не хватало терпения со мной сыграть. Я очень долго думаю.
Ох уж эта фраза… я никогда бы не хотел познать разочарования этой женщины, ведь она просто ставит крест на том, кто не оправдал её надежд. Без гнева, без истерик и выяснений отношений. Она достаточно умна, для того, чтобы объективно оценивать, что человек может, а чего не может, и, судя по словам её матери, Алиса никогда не ждёт от людей слишком много, всегда рассчитывая лишь на себя, но, если люди всё же не подтверждают её ожиданий… она делает вывод и идёт дальше, больше никогда не оборачиваясь назад.
Картина становится немного яснее, как и дальнейший сценарий наших уроков. Я хочу быть тем, кто будет ждать её хода, хочу, чтобы она не боялась, так сделал бы любящий мужчина, но не правитель, у которого цели государства в приоритете. Жаль, не хочется делать ей больно, а придётся. Только ведь она мало чего боится… не буду же я её бить? Нет, ни в коем случае! От одной мысли сердце разрывается… Если бы это было просто игрой, то я бы не стал прибегать к таким некрасивым методам, но это часть большого плана, а времени на классические партии у меня нет.
Я не дам пророчеству сбыться, всё будет иначе. Я сделаю так, что она будет жить, у неё будет шанс, будет выбор, я готов ради этого всё отдать! Но для этого нельзя отвлекаться и давать слабину. Нельзя, Блэквелл!
Но сегодня я могу быть для неё мужчиной, а не Герцогом. Сегодня она такая милая, такая спокойная, я не хочу видеть в её глазах машину для убийств и расчётливую сволочь, которую мне надо из неё сделать. Ещё один день пусть будет моей милой белокурой Алисой, лишь бы снова услышать её смех!
– Боишься сделать неверный ход? – тем временем спрашиваю я.
– Милорд, я ведь знаю, что это миниатюра большой игры, вы ведь не просто поиграть со мной хотите! – она поджимает под себя ноги, – Я могу распорядиться собой, своей жизнью, но это… это ответственность за других.
Верно мыслит. Всё правильно. Даже в пробной игре я не могу позволить ей много проигрывать, у нас слишком мало времени. Она должна к каждой игре относиться так, будто это последняя, что другого шанса уже не будет.
– Сегодня можешь проигрывать.
Она весело смотрит на меня и мне от этого так тепло.
– Лорд Блэквелл, мне вряд ли когда-либо удастся выиграть вас!
Ну как сказать! Она так отвлекает меня своим присутствием, что я даже и не заметил, как она уже двигает фигуры руками и…
– Гамбит? – удивляюсь я искренне, – Ты только что сделала гамбит?
– Чёрт его знает!
Она искренне не знает, что только что сделала, и я внутри ликую: у неё потрясающее чутьё, она действует интуитивно и сможет сделать то, что я хочу.
– Шах и мат, – заключаю я, обрывая сегодняшний урок.
Она не удивлена, лишь смотрит на меня выжидающе, потому что уже точно знает, что сейчас самое время для вывода о сегодняшней встрече. Я получил то, чего хотел, хотя хотел я её, а не воочию увидеть, что у моего Ангела талант манипулировать и делать верные ходы, но встречей удовлетворён! Люди учатся этому всю жизнь, постигая тонкости разные знания, а она делает это интуитивно и так… изящно!
– 80% хитрости лис зависят от тупости куриц, – вместо всего прочего говорю ей.
– Это вы меня так изысканно курицей обозвали? – спрашивает она, заполняя мерзкую комнатушку своим очаровательным смехом, который я так мечтал сегодня услышать.
Я улыбаюсь ей в ответ и сам дивлюсь ей всё больше и больше, потому что дальше она начинает очень оживлённо рассказывать о своей симпатии к теории элит, заключающейся в циркуляции политической власти лис и львов. Машет руками, самозабвенно говорит о том, что мне тоже очень нравится. Нравится хотя бы потому, что она говорит об этом.
– Лучше бы быть и лисой, и львом одновременно, об этом тоже классики твердят не уставая, – поддерживаю я в своей скупой манере, и она соглашается.
– Или волком? – снова улыбается, и я готов пасовать.
Моя лисичка с бесстрашным духом льва! Гербом дома Пемберли-Беркли был притаившийся огненный лис, который покровительствовал этому роду Элементалей испокон веков, такой герб украшает парадную дверь моего загородного поместья, которое принадлежало Дориану, последнему из знатного рода. Хотя… не последнему, ведь одна лисичка сидит прямо передо мной и самозабвенно тараторит уже на отвлечённые темы.
Беру к доске фигурку и приближаюсь к Алисе, показывая ей свой выбор, а она смотрит на меня внимательно.
– Вот наша с тобой цель. Всё для этого.
– Ферзь, – шепчет она и морщит носик, – Невозможно.
Разве? Очень возможно, более того это лишь перевалочный пункт, который приведёт её к своей большой игре, если всё получился так, как я хочу.
– Почему невозможно? Не думал, что такое слово когда-то слетит с твоих уст.
– Ферзь ходит, как хочет, – тихо отвечает она и слишком уж пронзительно смотрит на меня, имея ввиду, конечно же, своё рабство.
Мы много молчим, когда наедине, хотя, бывает, и говорим много, но молчим больше. В эти моменты мы как будто ведём немой диалог, ведь я прекрасно понимаю её и без слов. Так может говорить со мной только она, и, кажется, тоже меня неплохо понимает. Вот и сейчас она тяжело вздохнула, когда словила мой взгляд на своём декольте, а я понял, что её это несколько обижает.
Ну что я могу поделать, если мужская природа глушит во мне призрачный голос разума? В ушах звенит от этой атмосферы, что сейчас вокруг, ведь мы вдвоём на диване в тускло освещённой комнате и в моей памяти ещё живы те капельки воды, стекающие по её упругой загорелой коже.
Пробегаю взглядом по её чуть оголённым ножкам, поджатым под себя. Босая, без чулок. У неё не было времени нормально одеться.
– На тебе есть бельё?
Я бы врезал любому, кто задал бы ей такой вопрос, но вдруг я понял, что это хамство прозвучало от меня, и я готов был провалиться под землю! Дьявол!!! Следовало ожидать, что после такого неподобающего поведения последует колкий взгляд, но Алиса решила мне отомстить и пошла дальше, будоража во мне ураган фантазий:
– Нет. – коротко ответила она.
Дьявол!
В моём распоряжении ещё одна телепортация, и что-то мне подсказывает, что я потрачу её не на дорогу домой, а к Вики. Она будет в шоке, когда я, минуя стадию поглощения её выпечки, наброшусь на неё с порога. Только надо будет воссоздать атмосферу этой богом забытой дыры, и тогда я буду очень старательным.
А потом мне снова надо завести постоянную любовницу, а то, кажется, я снова в пубертатном возрасте. И тем более это не последняя игра в шахматы, а значит – не последнее искушение.
– Ты куда? – как-то уж больно жалобно говорю я, когда вижу, как медленно Алиса встаёт, расправляет платье и делает реверанс.
Да-да, как умно, малышка! Сначала на уровне моих глаз зависла её аппетитная попка, потом поворачивается ко мне лицом и садится в реверансе, выставляя «в фокус» новую возбуждающую картинку её шикарной груди. И снова на моём пути одна лишь шнуровка, на которой держится её платье. Хотя вот ещё леденящий взгляд в духе «Скорее умру, чем раздвину перед тобой ноги», что аргумент куда больший, безусловно.
– Три часа ночи, Милорд. Мы доиграли, если это можно было назвать игрой. Я могу идти или будет домашнее задание?
Гордая недотрога!
– Практикуйся, – говорю я сухо и преодолеваю тягу к её телу как всегда не без усилий. Потерпи, Блэквелл, спустишь пар чуть позже, – Тебе надо меньше времени тратить на ходы. Со следующего раза у нас будут уже нормальные партии, будь готова.
– И когда следующий раз?
– Когда у меня будет на это время, – я заговорил опять слишком грубо и тут же конкретизировал, – Мне нельзя светиться в Форте, это вопреки плану. Всякий раз в ночь, когда увидишь пламя красной свечи у своей кровати, это будет значить, что я жду тебя здесь.
– Но вы можете просто меня призвать, Милорд…
– Могу, – улыбаюсь и смотрю в её глаза несколько секунд, – Думаю, что не следует злоупотреблять Лимбо, пока ты не привыкла к своей магии.
Не в магии дело. Меня раздражает сама мысль о том, что я заковал её в Лимбо, эти маленькие полумесяцы на её запястьях, рабское приветствие… это не для неё, она рождена покорять, а не быть покорённой.
Кивает и зевает, прикрывая рот ладонью. Нет, я не могу её отпустить!
– Как справляешься?
– Тагри в шоке, по-моему, – в её сонных глазах заискрили шальные огоньки.
– Следовало ожидать!
Бедный Расул, мне его даже немного жаль! Он жутко консервативен, что почти всегда плюс, но с Алисой у него выпадут оставшиеся волосы, которыми и так похвастаться уже не может.
– Обратно в свою коморку? – мурлычу я и представляю, как это милое платье падает на пол перед той жёсткой кроватью.
…Абсолютно голая и этим неимоверно прекрасная садится на безобразные штопанные простыни, которые незаслуженно касаются этой божественной кожи, скользят вверх, покрывая тело Алисы, оберегая её от ночной прохлады, идущей с гор и того свежего морского ветра. Хотя далеко не факт, что свежий воздух доберётся до этой неприступной конуры без нормальных окон, а вот злой и безжалостный сквозняк…
…По ней пробегут мурашки, соски начнут выделяться из-под этой отвратительной половой тряпки, что дали ей вместо постельного белья.
А-ах! Как неловко… кажется мой стояк уже совсем невозможно скрыть!
– А я ещё нужна здесь? – тихий чувственный голос добавляет масла в огонь, в моей крови уже течёт багровая и жидкая лава, и не так далёк момент извержения, что будет полнейшим фиаско.
Позор мне.
«Блэквелл кончил от игры в шахматы!» – воображаю первую полосу газетёнок, которые так и рвутся посмаковать моими неудачами, а удачи превратить в полнейший провал.
А вообще… «А я ещё нужна здесь?» – что за вопрос!? Ну конечно нужна, я знаю очень много интересных занятий, которые все сводятся к одному.
– Нет, – отвечаю я вопреки оглушающим монологам с сексуальным подтекстом в моей затуманенной голове, – Не нужна.
Люблю, когда она вот так наклоняет голову чуть в бок и прищуривается:
– Тогда на случай, если буду нужна: я там же, где и была, когда была не нужна.
Острый язычок!
Останься, Алиса. Здесь, со мной. Я не притронусь, если не хочешь. Просто останься!
Смотрит долю секунды и…
– Спокойной ночи, Милорд, – она наклоняется и целует меня в лоб, на секунду задерживая губы на моей коже, я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия, ведь она так дивно пахнет, – Лоб горячий, вам надо как следует выспаться. Не заставляйте свою Лимбо подсыпать вам транквилизатор. Хорошо?
Руки непроизвольно скользнули к ней и обвили её тонкий стан. Я прижался к ней отчаянно, будто в целом свете нашёл покой лишь в её объятиях, но это, по сути, так и есть. Лишь здесь и сейчас чувствую себя полноценно: человеком, в душе которого затягиваются былые раны.
– Не слышу ответа. – требовательно сказала тоном, не терпящим возражений.
Конечно, милая, всё, что попросишь. Всё для тебя.
Домой. Спать. К чёрту Вики…
Так хочет моя Алиса.
Глава
3
Harland – HereInTheDark (TasosPanagisChillRemix)
– Риордан! А-ну отпусти, дурында, я сильнее тебя! – я смеюсь до колик: Артемис тащит меня, перекинув через плечо, чтобы бросить в водопад. Странно конечно смотрится: рослый крепкого телосложения парень в кожаных латах несёт на плече худенькую смеющуюся девушку, тоже в военной одежде, но облегченного плана, чтобы кинуть в громадный водопад. Её это не пугает, а смешит.
Блефует? Нет, добравшись до отвесной скалы Артемис кидает меня вниз.
В полете я закрываю глаза. Когда погружаюсь в воду, миллионы пузырьков щекочут мою кожу. Я открываю глаза: вода кристально чистая.
Недавно я научилась растворяться в стихиях. Нет, не управлять ими, а именно растворяться, сотрудничать с ними, дружить. До смешного просто, главное нужно понять их. Сейчас так же просто не гореть в огне и дышать под водой, парить в воздухе и слышать землю. Стихии любят меня, а я люблю их. В крайнем случае, они могут причинить мне боль, но убивать меня они никогда не станут, это я чувствую, когда объединяюсь с ними. И вот сейчас, сейчас…. Я вдыхаю воду и улыбаюсь. Изо рта не идёт пузырьков, здесь только я и вода.
Я провела под водой около двадцати минут, погруженная в мысли о том, как много крови я хочу с себя смыть. Привыкла к крови, но не к детской. От этих воспоминаний сердце сжимается, я теряю спокойствие и контроль, на меня накатывают эмоции. Вижу, как вода вокруг меня бурлит, поднимая потоками камни со дна. Она тоже неспокойна, она тоже чувствует. Или я просто будоражу всё вокруг?
Раньше много сил тратилось на то, чтобы использовать магию, а теперь все они уходят на её сдерживание. Теперь понимаю почему Сакраль жёстко контролирует магов, жаждущих силы. Магия даёт эту силу, но берёт кое-что взамен: тебя, поглощая практически без остатка. Проявляя эмоции, магия реагирует незамедлительно и выходит вместе с адреналином, с геометрической прогрессией превращая меня в животное, живущего инстинктами. Мораль страдает первым делом, и в момент потери контроля я абсолютно равнодушна к доводам рассудка, который больше не кричит, заглушая всё остальное, а тихо шепчет «Постой, не надо!».
Зато ничего не чувствуешь. Чувство вины, стыд, страх, сомнения – всё уходит. Это хорошо, когда вокруг реки крови и километры кишок, потрошёные люди и другие существа.
Я теряю голову настолько, что допустила на днях кое-что совершенно неприемлемое. Адреналин ударил в голову, а Артемис оказался близко. Я будто со стороны видела, что к чему ведёт и в самом прямом смысле его провоцировала. Я была не в себе и невыносимо хотела его жёстко, страстно, много, без обязательств, то была животная тяга совершенно необузданная. И даже не к нему ведь… просто магия с ума свела.
Артемис… поддался. Дошло до того, что он как загипнотизированный прижал меня к себе, не сводя глаз с моих губ. Как же я его хотела, прости Господи!
Он колебался.
Нашу дружбу спасла тревога, прозвеневшая так вовремя, и это вернуло меня. Мы отлетели друг от друга в испуге, словно нас окатили ледяной водой. Он покраснел, а потом побледнел и, казалось, его сейчас стошнит. Но и мне стало дурно, примерзко, стыдно…
Мы молчали в ужасе.
И позже он поднял эту тему:
– Я… ты знаешь, о чём я. Изви… – начал было он, но я его оборвала.
– Это моя вина. Артемис, прости, я просто ещё не приноровилась к магии.
– Поверь, если бы не тревога…
– И всё равно! Знаешь, что это доказывает?
– Что я обалденный мужик со стальными яйцами?
– Что наши отношения тебе дороже, чем грязный разовый секс. Но твоя трактовка мне понравилась больше.
– А… он был бы очень грязным? – как-то очень хрипло произнёс он. Секундой спустя помрачнел, будто я скормила ему гнилую крысу. На нём не было лица, и это как ни крути всё странно, – Али, ты ведь всё на свете можешь объяснить. – каждое слово он будто вымучивал, – Что происходит? Ты и я. Меня штормит. Ты вроде женщина, горячая, что очевидно. Я трогаю тебя и у меня встаёт. Но через секунду – ты уж прости! – но готов выблевать свои внутренности. Я реально порой хочу себе член оторвать, лишь бы вот это всё не ощущать по отношению к тебе. – и взгляд затравленного ненавистью к себе человека меня добил.
Он честен. Чертовски честен. И потому я на ложь права не имею:
– Давай разок затронем тему и больше не вернёмся. – я сама говорить об этом не могу, – Дело в магии. В сумасшедшей бесконтрольной магии, Арти. – слова от сердца, я так чувствую. И потому прижимаю руку к груди, вытаскивая эти ощущения, – Мы дадим ей время, пройдём через это, не наломав дров. Штормит не тебя, а меня.
– А почему я под раздачей? – заскулил, осторожно сжимая мою руку, – Алиса, останься для меня святой. – его голос охрип, он отвернулся, – Я не хочу тебя хотеть. Не хочу даже думать о том, о чём я думаю рядом с женщинами.
На душе скребут кошки. Надо ж было так вляпаться в магию, что порой реально подтекает крыша. Вот уже на святое посягнула своим безумием:
– Всё разрешится. Вот только решу свою проблему воздержания и наверняка всё встанет на свои места.
– Ты уже аккуратно решай, а! Я как-то морально не готов терпеть твоего любовника, я заведомо его ненавижу. – корчится, как ребёнок. Есть в этом что-то такое семейное, братское. Или мне кажется? Кажется или нет, но от нежности меня плавит.
Может стоило отдаться тогда Алексу Вуарно? Не пришлось бы сейчас ломать голову над его кристаллами. Не бросалась бы на моего любимого Риордана.
Первый кристалл я начала заряжать за четыре дня до этого разговора и каждый вечер я возвращаюсь к нему. Я не знаю для чего они Алексу, и очень страшно, когда такая сила оказывается в руках человека, которому не знаешь доверять или нет. Чтобы он не сделал, это будет моими руками.
А Артемис всё смотрит слишком внимательно. Буравит взглядом, мнётся, сказать что-то хочет и конечно же не выдерживает:
– Вляпалась ты, конфетка. Уж не знаю во что, но как пить дать.
– Есть немного. Разгребу.
– Я буду рад помочь тебе. Что бы не требовалось. Знаешь же! – неловкая улыбка, пятерня в коротких волосах, – Убить кого за тебя, или обаять своими мужскими чарами…
Ну да. Риордан соблазняет Вуарно. Гадость, а не картинка!
Риордан замахивается на Вуарно. Тоже так себе, учитывая силу последнего. Нет, не пойдёт.
– Тренируйся давай. – фыркаю, а сама всё время наблюдаю за Артемисом с невероятным трепетом.
Ради меня ему не надо убивать, соблазнять или строить интриги. Он уже делает больше, чем любой другой: он – моё ощущение жизни, семейного тепла. Вроде как дорога домой от безумной магии к мирскому, душевному.
Редко встретишь такого. Он из простой небогатой семьи, никакой не Лорд, но всем высокородным нос утрёт. Его отец Вартер Риордан присягнул Некроманту, потому что Ксенопорея забрала в заложники семью, в числе которой и мой Арти, его старший брат Констан, младшая сестра Вивиана и мать. Вартера шантажировали семьёй, и он служил пару лет сквозь зубы, а потом помог семье бежать, но в результате побега был убит, как и все, кроме Арти, которому было уже 14, и он полноправно пошёл новобранцем в Эклекею.
И с тех пор через тернии к звёздам. Сложностей встретил целую тьму, только ведь не бросает, лбом пробивает себе путь.
Самородок.
Война беспощадна и отнимает всё, вырывает сердце, выпивает кровь. Ни у кого нет ни времени, ни ресурсов разглядывать вот в таких вот Артемисах без роду и племени отличные кадры. И они часто умирают пушечным мясом.
Но не в этом раз.
