Текст книги "Сделка (СИ)"

Автор книги: Anika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Бывало темной глубокой ночью, он тихо возвращался в комнату девушки. Ложился рядом и просто лежал. Наблюдал, как Ника хмурится во сне, как ворочается от тревожного и поверхностного сна. Он гладил ее спутанные шоколадные пряди осторожно убирая с лица упавший локон. А затем, появлялись ее кошмары. Диким, душераздирающим криком, она будила дремавшего рядом с ней парня. Он резко бросался к Нике, которая судорожно хваталась за живот и быстро дышала. Словно воздуха в ее легких ничтожно мало, и она, хватается за его остатки, как за спасательный круг. Жадно и отчаянно. Тема крепко прижимал ее к себе, приказывал дышать и целовал ее макушку. Именно тогда, когда во мраке их спальни раздавался дикий крик, а потом ее хрупкие плечи дрожали от порывов тихой истерики, парень плакал вместе с ней. Тихо и безмолвно. Именно в этот миг, они становились одной общей болью, одним горем и утратой. Как жаль, что только в эти темные ночи.

Четыре часа утра. Черная “BMW” плавно заезжает в подземную парковку. Стук дверей и писк сигнализации. Авдеев закуривает и двигается в сторону лифта. Его гулкие шаги отдаются эхом в пустом подземелье. Мысли захламлены работой, но уже скоро разрушающие мысли станут подкрадываться к нему, будто бы протягивая свои скользкие щупальца навстречу. Чудовищные мысли, в которых кто-то насмехался над парнем, показывая в сознании картинки счастливой семьи. Той, что могла бы быть. К горлу подкатил тошнотворный ком. Ему срочно нужен сон. Хотя бы короткий сон, чтобы он смог переждать с его помощью ночь, а завтра отправиться вновь на работу. Артем перевел взгляд на свое отражение в зеркале лифта. Волосы взъерошены, под глазами красовались темные круги, сухие искусанные губы. Он грустно усмехнулся. Жалкий и потерянный вид, ничего не скажешь. Собственно, его внешний вид волновал его меньше всего. Створки лифта оповестили о прибытии, парень шагнул в холл. Бесшумно, стараясь не разбудить девочек, он отворил входную дверь и вошел в дом. Сняв ботинки он двинулся вперед, по пути скидывая с себя пальто. Кажется, пентхаус был погружен во тьму и глубокий сон. Но, когда Авдеев уже решил идти в спальню, то заметил тусклый свет из гостиной, что лился сквозь небольшую щелку в двери. Еле слышно он приоткрыл дверь и тут же растерялся, пораженный увиденным. В полумраке комнаты были отчетливо видны две маленькие фигурки: сидящая на диване Ника и свернувшаяся калачиком возле нее спящая Соня. Ника пустым взглядом сверлила выключенную плазму, сжимая в руке маленькую вещицу. Его сердце вновь предательски завыло, когда приблизившись, он разглядел желтые пинеточки для новорожденных. Девушка вздрогнула, наконец заметив движение возле себя.

– Эй, ты чего не спишь? – шепотом произнес мужчина присаживаясь на корточки напротив Ники.

– Выспалась днем. – рассеянно пожала плечами она.

Тема знал, она лжет. Ведь девушка просто боялась засыпать, словно если она закроет глаза, то отправится навстречу своим страхам. Взгляд Артема упал на сестру. Видимо девочка уже крепко спала. Смоляные длинные волосы разметались по дивану, губы слегка приоткрыты, а ее рука покоилась на коленках Ники, словно обнимая ее. Безудержная злость и гнев прошли, оставляя в душе лишь осадок на ее глупость. Нелепую случайность, которая в итоге обрекла их всех на страдания и утрату чего-то важного. Чего-то чистого и невинного. Он все еще не мог простить ей эту выходку, хоть и понимал, что сделано было все не преднамеренно. Софья сама призналась во всем, что происходило в тот зловещий вечер, детально описав все подробности. Она и вправду слишком чувствовала себя виноватой, постоянно заботясь о Нике. Он так думал лишь потому, что чаще просто замечал всякие мелочи возвращаясь домой в позднем часу. Две кружки на столе, личные вещи сестры в комнате Ники и вот как сейчас, они находятся вместе. И всего бы ничего, да только это он сейчас все время должен был находиться рядом. Но, как?…

Подхватив Соню на руки, он тихонько произнес:

– Я сейчас вернусь, уложу ее.

Девушка кивнула, и Авдеев тут же скрылся в дверях со своей непутевой сестрой на руках. Он уложил ее в кровать и укрыл. Софи и вправду крепко спала, слегка нахмурившись во сне. Он убрал с ее лица несколько выбившихся прядей и тяжело вздохнул. Девочка натворила слишком много дел за последние полгода. Последнее, просто добило его. И как справиться со всем, что обрушилось на него так внезапно? Где черт возьми взять сил? Парень нервно запустил пятерню в свои волосы и вышел из ее спальни возвращаясь в гостиную.

Когда в дверях показался Тема с теплым пледом повисшим на одной руке и стаканом воды в другой, губ девушки коснулась ее дежурная улыбка. Признаться, улыбка совсем не выглядела убедительной. Напротив, выдавала с потрохами. Хрупкие изящные пальчики продолжали сжимать маленькую ткань. Парень тихонько приземлился на диван рядом с ней.

– Как ты? – раздался его слегка хриплый полушепот.

Девушка грустно усмехнулась и опустила взгляд на свои руки с детскими пинетками. Парень перестал дышать.

– Я купила их в тот вечер, – тихо сказала Ника. – Я…я не знала, кто у нас будет, поэтому взяла желтые.

Она не плакала. После ее ночных кошмаров, казалось, слез больше и не оставалось. Лишь осторожно крутила в руках приятную ткань детской вещицы. Тема молчал. Слова поддержки здесь были ни к месту. Парень притянул ее к себе и протянул стакан воды и таблетку.

Ее тонкая ослабевшая ручка обхватила стакан с водой, вопросительно устремив свой взгляд сначала таблетку, потом на парня.

– Это снотворное. Я подумал, что пора бы тебе нормально выспаться. – пояснил Авдеев.

Выпив таблетку, девушка почувствовала, как родные руки прижимают ее к сильному телу. Парень накрыл хрупкое тело девушки пледом, обнимая ее еще крепче.

– Все образуется. – его шепот запутывался в ее волосах.

Девушка молчала, но Тема ощутил как она тут же напряглась. Он осторожно коснулся рукой ее шелковистых волос и стал по ним гладить, убаюкивая ее.

– Ты сам то в это веришь? – наконец ответила Ника, мгновенно приподнимаясь и заглядывая в его лицо.

– Я пытаюсь в это верить.

Ее зеленые затуманенные болью глаза пытливо смотрели на него. А парень не мог. Он не мог окунуться в этот ее взгляд. В нем было слишком много неоправданных надежд на счастливое будущее, слишком много мечтаний о детских маленьких пяточках и теперь…слишком много пустоты.

– Ложись детка, нам нужен сон. – послышался хриплый голос мужчины.

Она вновь притихла и прильнула к сильному телу, утыкаясь в его рубашку носом. Вдохнув родной аромат, ее плечи слегка расслабились. Парень поцеловал ее в висок.

Они молчали. Чувствуя, как вновь становятся общей болью, одним целым горем. Что будет дальше? Они совсем не знали. Все вдруг померкло. Потеряло всякий смысл.

– Виталина, – прошептала девушка в темноту. – Мне нравится имя Виталина.

Артем вздрогнул, услышав знакомое имя. Его сердце будто бы сжимала изо всех сил неведомая сила, которая, словно проверяла: сколько же он способен продержаться? То сжимая до дикой боли, то медленно и плавно разжимая. Парень не ответил, лишь прижал хрупкую фигуру Ники к себе как можно ближе. Он зарылся лицом в ее спутанные шоколадные кудри и прикрыл глаза. Сон медленно охватывал их: ее тяжелый и темный от снотворного, и его слабый и поверхностный. Артем позволил себе уснуть. Всего пару часов рядом с ней, пару часов в забытье. А потом, он снова погрузиться в работу. Снова заполнит свои мысли чем-то менее важным. И станет легче, на самую малость станет легче.

========== Глава 36. Утраченные иллюзии. ==========

… На кладбище расстрелянных иллюзий

Уж не хватает места для могил.

Флэшбэк.

– Хватит дурачиться! – улыбаясь пригрозила Ника. – Я вполне серьезно, Тем!

– Я тоже, – ослепил своей ответной улыбкой парень. – Моисей – вполне подходящее имя! Так так, вот смотри, что тут написано. Значит с древнееврейского происхождения “законодатель”. Будет у нас адвокат или мировой судья. По мне так не плохо. Авдеев Моисей Артемович. Будем называть его Моськой. – усмехнулся Тема и поцеловал Нику в ее живот сквозь гладкую ткань футболки.

Они лежали у себя в комнате, наслаждаясь долгожданными выходными. Ника хмурила брови и внимательно читала список мужских имен. Артем напротив, искренне забавлялся, валяясь на животе и устроившись между ног девушки. Он по-хозяйски задрал ее футболку и покрывал небольшой холмик медленными поцелуями. Но, внезапно по голове стукнула маленькая книжечка.

– Все веселишься? Я хочу общаться с ним понимаешь? Я же не могу называть малыша просто малышом. Пусть пока что у ляли будет два имени! А уже через пару дней так вообще, останется одно единственное и искать ничего не придется!

– Родная, мне правда по большому счету все равно. Не смотри так на меня, – усмехнулся Артем. – Я буду также любить его, пусть он будет хоть Вильгельмом, хоть обычным Васькой.

Ника тепло улыбнулась, прикасаясь своими тоненькими ручками к сильным и крепким рукам Авдеева. В ее глазах плескалось истинное счастье. То, что смог дарить ей только он и их будущий ребенок. Нежность, таящаяся в его словах, словно проникала под кожу. Ей стало слегка стыдно за свой напор в выборе имени, ведь он и без того участвовал в так называемом “общении” с малышом. Часто, при каждом удобном случае он нацеловывал аккуратный животик девушки и что-то шептал. Шатенка умилялась, не в силах держать свои эмоции при себе. И, зачастую на ее глазах проступала влага. Да, уж слишком сентиментальной она стала. Стоило ей только увидеть рекламу против абортов с милыми и невинными личиками малышей, как она тут же начинала реветь. Это было так несправедливо. За что эти не рожденные малыши расплачиваются? За глупость, безрассудство и жестокость своих так называемых родителей? Да многие семьи на все готовы пойти, лишь бы женщине удалось забеременеть. Тратиться такое огромное количество купюр на то, чтобы люди смогли иметь своих детей. И не смотря на все это, в мире существуют очень и очень много идиоток, которые все-таки идут на аборт. Причин и оправданий быть не может. Ника, считала это убийством. Потому, что не было таких обстоятельств, где материнская великая любовь к своему чаду не смогла бы преодолеть жизненные невзгоды. Эта невероятная сила, которую обретают женщины сразу, как становятся матерями. И из изящных кошечек, они превращаются в мудрых волчиц, готовых разодрать глотку любому, кто станет покушаться на счастье их детей. К сожалению, не все женщины были такими. К ее большому сожалению их поколение постепенно деградировало. И чтобы, изменить этот мир в лучшую сторону, требовалось всего лишь начать с самого себя.

Тема уловил ее задумчивый взгляд и резко чмокнул ее в живот, дабы привлечь наконец ее внимание. Девушка вздрогнула от неожиданности.

– О чем ты там задумалась? – спросил Артем с интересом разглядывая лицо его любимой.

Кажется, она тут же вынырнула из потока своих мыслей и, сразу заметила перед собой изучающую ее пару голубых и чистых глаз. Да, теперь с ней часто такое случалось. Глубокие и вселенские проблемы тревожили ее. По сути, теперь, ее многое, что тревожило.

– Мне не нравится Моисей! – упрямо заявила она.

Тема засмеялся. И Ника, вновь не смогла сдержать улыбки, когда ее слух стал ласкать его искренний смех. Она запустила руку в его еще влажные после душа волосы. Авдеев затих и уже более серьезно взглянул на нее.

– Ну, а тебе? Какое имя нравиться тебе?

– Митя. – слегка задумавшись ответила она.

– Митя. То есть, Дмитрий? – словно пробуя, как звучит это имя, медленно произнес парень.

– Нет! Просто Митя. Ну, можно было бы и записать его так, но Димой не называть.

– Очень…теплое что ли, – улыбнулся Тема и поцеловал ее руки. – Мне нравится.

Ника ликовала. Как оказалось, парень был куда сговорчивее, чем она себе представляла. Оставалось дело за малым. Женское имя. И, будто бы читая ее мысли он произнес:

– О нет! Здесь куда сложнее, верно? – шутливо закатил глаза Артем.

И действительно, было куда сложнее. Они долго смеялись, подбирая всевозможные варианты к отчеству и фамилии. Рядом с Темой, она чувствовала себя так комфортно, словно они никогда и не расставались. В воздухе царила непринужденная и шутливая атмосфера. Разве не в таких моментах кроется настоящее счастье?

С женским именем он уже придирался. А именно, ему не нравились мужские имена, вроде Валерии, Александры и Евгении. К другим же именам он стал искать всевозможные обзывания, дабы уберечь ребенка от дразнилок. Но, Нике казалось, что это неизбежно. Это наверное, проходят все дети в определенном возрасте. Убеждая и уговаривая Тему перестать искать во всех именах подвох она и не заметила, как подкрадывался вечер. Девушка постоянно хмурила лоб, будто бы она решала дела государственной важности, а парень теперь уже много шутил, заставляя ее смеяться вновь и вновь. Когда скулы уже болели от слишком частой улыбки и смеха, Ника строго сказала:

– Я выберу сама, без тебя, Авдеев, ясно? И прекращай так смотреть на меня и улыбаться, больше я не поведусь на твои ямочки.

Она демонстративно отвернулась от парня и принялась по новой листать уже потрепанную книжку с именами. Было забавно вести себя так. Девушка едва сдерживала улыбку.

– Ну что ты хочешь услышать от меня, кукла? – послышался виноватый голос у нее под ухом.

Парень подвинулся к ней и Ника спиной ощутила его близость. Он положил свой подбородок ей на плечо.

– Я хочу услышать от тебя твое мнение. Не придирки и различные варианты дразнилок, а предложения. В конце концов, я ведь могу и на уступки пойти.

– Мнение говоришь. – повторил он слегка задумавшись.

Шатенка развернулась к парню лицом и обвела его сильную шею своими тонкими руками. Она терпеливо ждала ответа, разглядывая любимые очертания его лица.

– Ты помнишь мою бабушку Виту? – наконец произнес он.

Она кивнула. Перед глазами тут же предстала седая старушка, с глубокими морщинами на лице, но, просто с невероятно-голубыми и добрыми глазами. Наверное, из всех Авдеевых ее глаза были самыми синими. Девушка так же помнила, что их знакомство с бабулей продлилось недолго. Она умерла не за долго до их расставания, оставляя в душе Темы невыносимую боль. Боль, с которой он уже успел сжиться.

– Это довольно-таки редкое имя – Виталина. Оно означает “Жизнь”. Да, именно оно мне нравится, – парень выдавил из себя улыбку, но получилось слишком грустно. – Конечно, решение остается за тобой.

Парень легонько приподнял ее и усадил к себе на колени. Ника обняла его еще крепче, искренне желая забрать хоть немного его боли себе. Чтобы, ему стало легче хоть на одну сотую. И вдохнув аромат его волос, она уже собиралась согласиться с именем, как их прервали…

Шумная трель телефонного звонка.

***

Эта трель звенела у нее в ушах слишком звонко. Сейчас, как и тогда. Телефон. Кажется, все это наяву. Она повернула голову в сторону, наблюдая, как Соня подбегает к нарушителю зловещей тишины в доме и поднимает трубку. Ника тяжело вздохнула, понимая, что ее воспоминания как-то слишком сильно стали смешиваться с реальностью. С мучительной и невыносимой реальностью. Незаметно для себя, девушка отметила, что вечер уже вступал в свои права. Смеркалось. Боже, как же все-таки странно. Начало весны, а в душе словно все примерзло намертво. Дикий холод пробирающий до костей, пурга и вьюга. Но, ей не холодно и ее не знобит. Наверное, она окончательно свыклась с погодными условиями своей пропащей души. Ей стало вдруг интересно: когда она переступит ту черту не возврата? Дойдет наконец до той самой грани, когда станет абсолютно наплевать на все и всех. Когда наступит тот момент, когда она найдет в себе ту самую кнопку “Откл.”? Да, сама Ника уже давно находилась в своей некой атмосфере полной апатии, но внутри нее все еще что-то екало. Стоило только ненароком коснуться той запретной темы, как внутри нее происходили такие терзания, что проще было вырвать это глупое сердце из груди, чем слышать этот ненужный ритм. Тук. Тук. Тук. Не ее сердце сейчас должно биться. Но, почему то судьба решила все за нее.

Она дернулась, когда ощутила как ее ноги обволакивает тепло. Взгляд упал на пол. Блэки. Ее верный дружище. Все эти жуткие недели он все время был рядом с ней. Скулил возле двери, если она случайно закрылась, засыпал в ее ногах и тихо подвывал своей хозяйке во время ее ночных кошмаров. Казалось, он полностью чувствует ее. Наверное, все же не зря собаку называют лучшим другом человека. С людьми у Ники выходило все гораздо хуже. Хотя истина была проста – ей просто не хотелось с ними общаться. Даня захватила все социальные сети и телефоны, разделив свою назойливость на пару с Ларисой Матвеевной, Соня же атаковала во внешнем мире. Я любила Даню, Соню и вполне терпимо относилась к свекрови, но сейчас, я не могла говорить ни с кем. Словно все те слова, которые обычно применяют в разговорах с людьми она давно позабыла. Да, именно сейчас, ей казалось это неуместным.

Артем. В его полном имени всего пять букв, но кто бы знал, сколько живых эмоций он вызывает в ней. Признаться, наверное, только он и вызывал в ней хоть-какие то чувства или ощущения. Все остальное, казалось ей картонными декорациями ее опустевшего мира. Все потеряло вдруг смысл. Они виделись лишь ночью. И чаще всего, она лишь ощущала его присутствие рядом, чем лицезрела полностью. Именно Артем был той соломинкой, за которую она все еще держалась. Парень страдал, его сердце изнывало также, как и ее собственное. Но, его постоянное отсутствие просто добивало ее. Иногда, девушке казалось, что он просто ненавидит ее. Ведь не отпустив бы она тогда его сестру, пойдя на ее поводу, возможно, все было бы иначе. “Возможно”. Ее просто тошнит от этих многочисленных “Возможно”. Глупая жизнь со своей неопределенностью и вечными загадками бытия. Какое к черту ” Возможно”?! Больше нет никаких предположений. Ребенка больше нет. Она снова подумала о нем, сразу же ощутив, как неведомая сила опять пырнула ее словно ножом, прямо в сердце. Но, боль уже притупилась. А знаете, что страшнее всего? Это когда слез больше нет. И ты, вроде хочешь вновь разреветься, разбить все, что только попадется под руку и кричать, кричать и кричать. Но, ты не можешь. Ты просто сидишь и чувствуешь, будто бы в тебя запустили какой-то опасный вирус. И с каждой новой минутой, часом, днем, ты ощущаешь как смерть приближается к тебе протягивая навстречу свои ледяные объятия. И ты сидишь, но так и ничего не можешь сделать. Просто сидишь уставившись в одну точку, прокручивая в памяти все свои светлые моменты в жизни. Все. Только бы ничего не упустить…

Ее утраченные иллюзии буквально стирали в порошок все то, что раньше было таким важным. Жизнь утекала. Зелень ее глаз стала похожа на болотную муть – такую же блеклую и безжизненную. Обладая не только таким же цветом, но и свойством болота – его топкостью. В глазах Ники теперь можно было увязнуть от нескончаемой пустоты и отчаяния.

Блэки внезапно подорвался и кинулся к кому-то навстречу. Это было Соня. Она осторожно приблизилась и поставила поднос с кофе на стеклянный столик рядом с диваном. Затем села рядом с Никой и тепло улыбнулась ей. Девочка старалась изо всех сил. Она ревела сутками напролет с того самого момента, как узнала о беременности. С красными от истерик глазами и виноватым взглядом, она слонялась за девушкой, словно бесшумное привидение. Ника долго оттягивала разговор, а затем все же решилась на него пару недель назад. Она объяснила Софье, что ей не стоит так убиваться и портить свою жизнь угрызениями совести. Девушка пыталась ей донести, чтобы она просто усвоила этот урок преподнесенный ей жизнью. Чтобы, она наконец стала взрослее и перестала обвинять весь мир в своих бедах. И кажется, Соня прислушалась к ее совету.

– Никуль, я тут кофе сварганила и гренки поджарила. Вот, можно с клубничным джемом. Может перекусим вместе? – неуверенно начала девочка.

– Сонь, не стоило. Покушай сама. – почти не глядя на нее ответила Ника.

– Но, ты ведь ничего не ела целый день. Ник, так ведь нельзя. Съешь хоть немного.

Шатенка тяжело вздохнув уже хотела отказать Соне, как она пересеклась с ней взглядом. В синих глазах было столько тревоги и заботы, что лед внутри нее слегка оттаял. Она выдавила из себя улыбку и потянулась к кофе. И отпив несколько обжигающих глотков, поблагодарила маленькую брюнетку. Но, Соня не сдавалась, видимо, взглядом напоминая Нике о недавнем обмороке. Упертая девочка, ничего не скажешь.

Девушка сдалась и все-таки отщипнула от гренки пару кусочков, предварительно обмакнув их в джем. В горло и крошки не лезло, а тут почти целая гренка. Но, пустой желудок, кажется, и вправду успокоился. Грустно усмехнувшись про себя, она отметила, что не Соня должна пытаться ее накормить, а наоборот. Но, это это ведь были Авдеевы, а с ними все по-другому. Ника наконец прикончила свое кофе и перевела свой взгляд на Софью. Она сидела рядом и нервно крутила в руках чашку. Кажется, она хотела что-то сказать.

– Сонь, что такое? – спокойным безразличным тоном спросила она девочку.

– О чем ты?

Девушка промолчала, но продолжила ждать ответа, с легким укором сверля ее глазами.

– Эмм…Мне тут Темыч звонил. – осторожно начала она.

Ника продолжает молчать, пытаясь изобразить как можно искренне безразличие. В душу закралась призрачная надежда. Надежда? Господи! Жизнь ничему не учит ее…

– Он вновь уехал в Париж. Сколько там пробудет точно не знает, – почти прошептала она. – В общем, просил передать тебе, что очень любит и что мы вместе обязательно съездим куда-нибудь по его приезду. Вот. – закончила Соня, с сочувствием вглядываясь в бледное лицо девушки.

– Ну, что ты ты смотришь так на меня? – грустно усмехнулась Ника. – Я не выпрыгну из окна и не стану вены себе резать. А еще, я твоему брату больше не верю. Уж прости.

– Ему тяжело, и мне…мне так жаль, что…

– Хватит может, а? – перебила она девочку. – Сонь, просто давай не будем об этом, ладно?

– Да, конечно, – опустив глаза тихо ответила Авдеева младшая. – Ник, а ты больше его не любишь?

Девушка криво улыбнулась. Синие глаза вновь ждали ответа. Но, что она могла ответить, черт возьми? Любит ли она еще ее брата? Конечно. Никогда не переставала, да и наверное, не получилось бы. Их души давно переплелись между собой, а сами они буквально срослись кожей. И теперь, чтобы разорвать эту связь, придется отдирать себя вместе с этой кожей. Их любовь нерушима и все без толку. И даже если они не будут вместе, они всегда будут всецело принадлежать друг другу. Великая и разрушающая сила любви. Она понимала это, так же, как и он. Но, как объяснить это подростку?

– Если бы я могла, – грустно улыбнулась Ника. – Я люблю твоего брата, больше чем собственную жизнь, глупенькая. И именно твой брат – мое проклятие и моя услада.

Если бы она могла плакать, то наверняка, сейчас бы из ее глаз потекли слезы. Но, их не было. Она по-прежнему чувствовала всего лишь холод, сквозивший в ее душе, словно это был вечный сквозняк.

– Ну, хватит об этом. Может, сыграешь мне?

Соня тут же воодушевилась, и схватив девушку за руку, потянула к себе. Белый рояль выглядел светлым пятном в кромешной тьме. Девочка включила тусклую лампу и поставила рядом с инструментом еще один стул. Откинула крышку и уставилась на свою слушательницу.

– Ты же знаешь, что я люблю. – ответила на вопрос застывший в ее глазах шатенка.

Софья прикоснулась к клавишам и плавно заскользила по ними изящными пальчиками. В полумраке комнаты заиграла “Мелодия слез” – Людвига ван Бетховена. И теперь, ее улыбка была самой искренней за последние несколько недель. Хрупкая, невесомая, чистая музыка. Ее ноты цепляли за душу, в горле нарастал ком “несуществующих слез”. Ника прикрыла глаза, сильно сжимая в руке край своей футболки. Мелодия уносила ее куда-то к небесам. Внутри нее, все как-то странно стянулось тугим узлом. Все ее внутренности. И теперь, пальцы Софьи и та музыка, что с легкостью разливалась в еле освещенной комнате, держали девушку в волнительном напряжении. А затем, музыка близилась к завершению. Ника подошла к миниатюрному силуэту возле рояля и с нежностью поцеловала ее в макушку. Отворила двери и зашагала в свою спальню, все еще слыша отголоски печальной “Мелодии слез”…

***

Ночь окутывала столицу медленно зажигая сверкающие огоньки. Девушка стояла возле окна и с головокружительной высоты представляла, словно все эти огни Москвы, были всего лишь чьими-то надеждами и мечтами. Маленькие огоньки, которые с рассветом гаснут. Видимо, пришел черед ее рассвета. Первый час ночи. Сонечка, наверняка уже в своей постели. Ника бесшумно двинулась в сторону зеркального шкафа купе. Она достала оттуда свою небольшую дорожную сумку бирюзового цвета и принялась складывать самые необходимые вещи. Да, она решила уйти. Сердце предательски изнывало, когда она то и дело натыкалась на детские купленные вещички или на дорогие сердцу безделушки. Боже, до чего же ей было тяжело! Но, оставаться и дальше здесь она просто не могла. Теперь, это место напоминало ей клетку, чем их общий с Темой дом. Артема рядом нет. И конечно, девушка догадывалась о его истинных причинах отсутствия. Он просто избегал ее, а еще, пытался топить свою боль в работе. Только вот ей было некуда деть свою боль, она жила с ней. Жила? Нет, она существовала. Эта душераздирающая боль просто подавляла ее полностью. Ника больше так не могла. Если она останется здесь, в его квартире, где каждое утро, он оставляет ее на растерзание собственным демонам, она и вправду сойдет с ума. От этого пустого ожидания и от любви к нему.

Натянув на себя серый спортивный костюм и легкую куртку, она огляделась. Ее холсты она решила оставить здесь. Впереди всех красовался пейзаж Абрау-Дюрсо, что она закончила за один день перед…Впрочем, кому они нужны, эти глупые картины? Ее любимый торшер снова переливался всеми оттенками, создавая на стене причудливые узоры. Блэкджек терпеливо дожидался своей хозяйки, внимательно следя за всеми ее передвижениями. Она закрепила на любимце кожаный поводок и поднесла указательный палец к своим губам, жестом прося не шуметь. Думаете, собаки не понимают таких вещей? Нет, собаки, они понимают все. Нацарапав на записке для Сони несколько строчек, она слегка свернула бумагу, чтобы оставить ее на кухонном столе. Ей не хотелось оставлять девочку, как делал ее брат с ней самой, но выхода просто не было. Теперь, она точно справится. Окинув взглядом последний раз свою бывшую комнату, в груди снова защемило. ” Держись, Савельева! Только не распускай сопли.” , – приказывала она себе. В полной темноте она миновала длинный коридор и кухню, остановившись у входной двери, чтобы обуть кроссовки. И когда, ее рука коснулась дверного замка, свет в холле загорелся. Ника от досады закрыла глаза.

– Ты…ты уходишь от нас? – услышала она почти слезный шепот Софьи.

Девушка устало потерла переносицу и повернулась к Соне. Та выглядела совсем растерянной, в короткой пижаме и с взъерошенными волосами, она казалась совсем еще ребенком. Ника закусила губу.

– Так надо, понимаешь? Я не могу тут быть без него. – девушка старалась придать голосу уверенности, но получалось плохо.

– Он приедет, Ника! Он приедет, ты ведь знаешь! – на глазах девочки выступили слезы, они срывались вниз и падали на холодный кафель.

– Нет.

– Но, как же я тут без тебя? – Соня нервно запустила руку в волосы, синие глаза стали мокрыми.

– Ты ведь не подведешь меня, девочка? Ты уже очень взрослая, зачем тебе я? Обещай мне следить за своим братом, он нуждается в тебе. – хриплым голосом произнесла Ника.

– Он нуждается в тебе! Я нуждаюсь в тебе. Останься, я…прошу. – шептала она одними губами.

Шатенка молчала. Поджав губы, она боролась со слезами. Глупо, да? Выясняется, они еще остались. Собрав все свои силы в кулак, она приблизилась к девочке.

– Сонь. Знаешь, как он смотрит на меня? Словно умоляет меня вернуть ему нашего ребенка. Я ведь знаю, я чувствую он…он винит меня в случившемся. Он даже рядом то быть со мной не может, неужели ты не замечаешь? Сонечка, твой брат даже не позвонил мне перед отъездом, он попросил передать мне через тебя. Это уже слишком, правда. Позволь мне уйти, пойми меня…

Слезы уже во всю текли по ее лицу. Господи, только не смотри так, пожалуйста. Брюнетка смотрела на нее своим все еще влажными синими глазами, и ей показалось, что частичка Артема сейчас так же наблюдает, как она уходит. Девочка молчала, а затем резко прильнула к ней и крепко обняла. У Ники никогда не было сестры, но теперь, невидимые нити появились между этими девушками.

– Я буду за вас молиться, Ник. Я так вас люблю. Прости, прости меня за ту боль, что я причинила вам. – ее шепот путался в шоколадных прядях.

– Тшш. Чего ты, милая? Я ведь не умираю. Мы будем видеться тогда, когда ты захочешь.

– Да-Да, конечно. Я просто…Ладно, уже поздно. У тебя куплены билеты?

Ника кивнула. И вытерев мокрые щеки, они обе попрощались. Дверь захлопнулась. И девушка покинула то место, что совсем недавно она считала домом. Подняв глаза к небу, она увидела, как редкий снег витает где-то в воздухе. Это даже не было похоже на снег, словно какой-то серый пепел, который не опускался с небес, а взлетал ввысь. Сугробов больше не было, только лишь мокрые асфальты, которые пахли первым весенним дождем вперемешку с этим “пеплом” и выхлопными газами столицы. Она тут же вздохнула полной грудью свежий ночной воздух, но легче совсем не стало. И теперь, ей казалось, словно она поменяла одну клетку на другую. Клетку, в которой теперь будет томиться до конца своей жизни, без него.

P.S. Глава получилась очень объемной, надеюсь услышать побольше вашего мнения. Узнать, удалось ли мне передать все чувства героев. Спасибо, что многие из вас со мной. Высказываются и поддерживают меня. Ради вас, всегда есть силы. Спасибо!

========== Глава 37. Душевное восстановление. ==========

В каждом шумном городе должен быть свой островок уединения. И каждой душе нужно место, где она могла бы найти покой.

Ника проснулась от звонкого щебетания птиц. Потянувшись в кровати, она распахнула веки. Светало. А вы знали, что на рассвете музыкальная трель птичек особенно хороша? Девушка не знала, а теперь вот, убедилась в этом лично. Природа за окном стремительно пробуждалась от зимней спячки. На веточках деревьев уже виднелись листья и почки, из которых не спеша раскрывались цветки. Сквозь окно пробивались первые лучи солнца. Они играли с ее спутанными каштановыми волосами, переливаясь насыщенным янтарем. Ника заметила, как теплый порыв ветра, раздувает хлопковые занавески с узором цветов. Взгляд упал на старинные часы на стене. Шесть утра. Девушка ничуть не удивилась. Ведь в таких сказочных условиях невозможно валяться до полудня в кровати. Находясь здесь, в месте, оторванном от цивилизации и городского шума, хотелось жить. Чувствовать ее. Вдыхать свежий горный воздух, прогуливаться босыми ногами вдоль по знаменитому озеру и закрывая глаза, слышать только пение птиц и шелест листьев на деревьях. Да, она находилась в Абрау-Дюрсо. В том месте, куда так рвалось ее истерзанное сердце. Поднявшись с кровати, она сразу же услышала тихий скрип деревянной половицы. Дом, в котором она жила, был самым что ни на есть уютным. Здесь не было телевизора, интернета и различных новшеств современной техники. Да и сеть, признаться, даже не всегда ловила. От этого домик, в котором она жила и вовсе казался ей райским уголком. Почувствовав свежий и сладкий запах, Ника огляделась. На ее прикроватном столике стояла фарфоровая ваза с полевыми цветами. Она чуть не запищала от восторга, тут же кинувшись к источнику этого незабываемого запаха. Ромашки, колокольчики, лютики и васильки – все они, приятно сочетались и создавали неповторимый аромат весны. Осторожно, девушка взяла вазу и поднесла букет к носу, глубоко вдыхая и наполняя легкие свежестью. Улыбка тронула ее губы. Наверное, это Рита нарвала их для нее. Ведь на некоторых цветках все еще оставались капли утренней росы. Арефьева Маргарита Павловна, являлась хозяйкой этого уютного домика. Женщина чуть больше сорока лет, с короткой стрижкой темных волос, добрыми серыми глазами и теплой улыбкой на губах. Рита была очень одинокой, но по какой-то странной причине, в ней было гораздо больше оптимизма, чем во всех кого девушка вообще знала. Ее муж погиб от рака легких восемь лет назад, а любимый сын в автокатастрофе. Единственный, кто остался у нее, так это ее маленькая пятилетняя внучка. Но, насколько Ника знала, невестка была той еще стервой и крайне редко позволяла видеться им. Девушка восхищалась этой женщиной, которая не смотря на свою тяжелую судьбу не теряла веры. Она каждый день училась у Маргариты той выдержке и желанию жить, что можно было с легкостью прочитать в ее серых глазах. И кажется, ее огромная дыра в груди, постепенно стала срастаться. Они неплохо сдружились с хозяйкой за эти пару недель. Вместе готовили завтраки и ужины, вечером пили чай на веранде, кутаясь в клетчатый теплый плед и делились своими личными воспоминаниями, открываясь друг другу, словно они были знакомы всю жизнь. Ника не знала, почему так легко раскрывала свои секреты и делилась своей болью с почти незнакомым человеком. То ли от того, что она была той, с кем возможно они никогда больше не пересекутся, то ли от того, что эта женщина была действительно мудрой, зная, кажется, любые ответы на интересующие ее вопросы. Быть может, это происходило сразу по двум причинам, но признаться, Ника не слишком над этим задумывалась. А еще, Рита так сильно напоминала ей Тину. Такие же короткие волосы, только черного цвета, такой же вдумчивый и глубокий взгляд, такое же доброе сердце. Она словно вновь обрела свой “дом”. Свое уютное гнездышко, где ей всегда рады. Это грело ей душу и помогало забыться, отгородиться от внешнего мира и от людей, которые так и норовили пожалеть ее. Ей не была нужна жалость. Зачем? Ей просто нужны были силы. Силы, чтобы с уверенностью двигаться по своему жизненному пути дальше.