Текст книги "Папочка (СИ)"

Автор книги: ANGIE29

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Спать с ней… От этой мысли его знобит. Чувствует себя каким-то конченым педофилом. Даже подташнивать начинает. Не от неё, нет. От себя. Потому что он этого хочет. Не смотря ни на что, хочет её.

Есть ли какой-нибудь смысл отрицать очевидное?

Он любит её.

Он, Петир Бейлиш, любит грёбаную Сансу Старк.

Но любовь эта неправильная. Невозможная.

Любовь, у которой нет будущего.

***

Хуже всего ему приходится по выходным, когда офис закрыт и рабочие вопросы уже не отвлекают от мыслей о ней, поэтому он берёт несколько рукописей на дом и убивает время за чтением очередного детективного или философского опуса с претензией на культовость. Чаще всего практически все рукописи оказываются совершенно негодным материалом, и он пытается понять, то ли авторы стали хуже, то ли ему стало сложнее угодить. Придирается к каждой мелочи, всё ему не то и не так.

Папки, подсунутые Рос, он тоже взял с собой и к вечеру воскресенья перечитал почти все, только одна осталась, последняя.

Петир делает очередной глоток коньяка и открывает рукопись. Читает название.

“Папочка”.

Автор Алейна Стоун.

Его будто сильно ударили поддых. Очень сильно. Так, что весь воздух из лёгких вышибло.

Несколько долгих минут он приходит в себя, пытаясь унять дрожь в руках и слишком гулко бьющееся сердце.

Затем делает ещё один глоток из хрустального бокала начинает читать.

Привет, дорогой дневник.

Чёрт… Это так глупо. Я в жизни дневников не писала, даже не знаю, как это правильно делается. Вообще, чувствую себя какой-то долбаной Лорой Палмер. Но с другой стороны, о том, о чём я хочу написать, рассказать я никому не могу. Совсем никому. Ни единой душе. Поэтому, придётся всё это выслушивать тебе.

Мне хочется как-то к тебе обращаться, чтобы казалось, что я действительно разговариваю с другом, а не просто пишу в тетради для самой себя. Буду называть тебя Лора. По-моему, отличное имя для тайного дневника влюбленной дурочки, как считаешь?

Да, да, можешь ничего не говорить, сама знаю. Мои попытки прикрыть дыру в сердце самоиронией выглядят довольно жалко, но что мне ещё остаётся? Вены резать? Таблетки глотать? Были у меня такие мысли, что скрывать. Были. Наверное, так бы и сделала, но маму жалко. Она бы этого не пережила.

Так вот…

Прошёл уже почти месяц с тех пор, как я видела его в последний раз. Я, наконец-то, немного пришла в себя, стало немного легче, ну, как легче, просто уже не реву в подушку ночи напролет, хотя всё ещё глотаю успокоительное. Но рассказать кому-то мне просто жизненно необходимо, понимаешь? Иначе у меня сердце разорвётся от всего того, что там накопилось…

Всё ещё не знаю, с чего начать… В голове какая-то каша. Я даже даты ставить не буду, потому что это будет дневник воспоминаний, всё это уже в прошлом, и я даже не помню толком, когда именно происходили в эти события, за исключением, разве что, нескольких особо значимых дней. Я просто хочу выплеснуть это из себя и закрыть эти страницы навсегда. Мне надо как-то жить дальше, Лора, но я пока не знаю, как.

В общем… Начать нужно, видимо, с того, как я увидела его впервые. Был сентябрь и я только-только переехала в нью-йоркскую квартиру тёти Лизы. Мне жаль тётушку, она ведь была ещё совсем не старой, но рак – болезнь беспощадная, так что… Так что у меня появился новый дом, хоть я и не была особо рада этому обстоятельству. Скорее, это было весьма печально.

Как-то сумбурно всё выходит, мысли будто наскакивают одна на другую, и рассказ получается спутанный, но ты разберёшься, Лора, я в тебя верю.

В тот день я шла в универ, спускалась по лестнице и столкнулась с соседом, который выводил на прогулку собаку.

И это был он.

Прежде я ни разу его не видела, хоть и жила в доме уже три дня.

Ему немного за сорок, он примерно одного со мной роста и у него совершенно потрясающие седые виски, самые красивые в мире губы и глаза…

Помню, когда я впервые посмотрела ему в глаза… Когда он посмотрел мне в глаза… В общем, меня будто полоснули кинжалом по горлу, настолько трудно стало дышать, и я не знаю, как я тогда не схватилась рукой за шею и не стала хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Это было бы очень глупо, но именно это мне и хотелось сделать в тот момент.

У него такие глаза, Лора… Серо-зелёные, глубокие… Знаешь, ощущение было такое, будто я знаю его всю жизнь или знала в какой-то другой жизни, будто я знаю о нём всё-всё, а он обо мне. Это было… Не знаю, как объяснить. Было так, будто я вернулась домой после долгого путешествия. Вот, как я почувствовала себя, когда заглянула в его глаза.

И что было делать, Лора? Мне казалось, меня переклинило, застыла как статуя и никогда больше не смогу пошевелиться. И так бы, наверное, всё и было, если бы я не нашла в себе сил сделать хоть что-то, чтобы отвести взгляд от его глаз, иначе бы он сразу всё понял.

И тогда я уронила сумку на пол, рухнула на колени и принялась тискать его собаку. У него очень милый бульдог по имени Варис и на самом деле я его просто обожаю. Я вообще собак люблю, но Варис самый лучший пёс на свете, нереально няшный, и я тут же принялась его гладить и трепать его милую мордашку, пока он пытался меня облизать.

Он смотрел на меня, сперва молча, а потом сказал что-то вроде того, что стоять на коленях в подъезде негигиенично, потому что полы грязные… А, нет. Сперва он сказал, что незнакомые собаки бывают агрессивными и посоветовал не обниматься с ними вот так вот сразу. Я, сперва даже не знала, что ответить, но тут внезапно в меня будто какой-то демон вселился, иначе я это объяснить не могу. Я заявила вдруг что-то такое, знаешь, в стиле Арьи (Арья – моя младшая сестра), так вот я сказанула что-то вроде “Не-е-е, собаки меня любят, а я их!” И дальше стала нести такую же чушь, приправляя всё теми же словечками из арьиного лексикона, ну, знаешь, что-то вроде “клёво”, “ваще круть”, “чё” и так далее.

Забегая наперёд, я и дальше общалась с ним только в такой дурацкой манере. Я понимала, конечно, что он примет меня за какую-то деревенскую дурочку, которая приехала в Нью-Йорк, а сама два слова связать не может. Откуда ему знать, что я окончила школу с отличием и у меня несколько грамот за участие в олимпиадах по литературе и философии? Но я решила, что лучше пусть он решит, что я недалёкая идиотка, чем поймёт, что я вот так вот сразу, сходу втрескалась в него с того самого пресловутого первого взгляда, о котором моя мама говорила, что в жизни так не бывает. Оказалось, Лора, что очень даже бывает, но когда ты не веришь в это, то для тебя это похоже на сход огромной снежной лавины прямо тебе на голову, а ты стоишь и понять не можешь, как же это всё могло произойти, ведь этого просто не может быть.

Именно тогда, в самый первый день нашего знакомства я и назвала его “папочка”. Сказала, что он такой занудный, ну просто как папочка, потому я теперь буду называть его только так, и никак иначе. Он, наверное, решил, что я совершенно сумасшедшая, наглая и беспардонная. И он прав, так я себя и вела с ним в тот день и во все последующие.

Ты спросишь, Лора, почему я сделала это? Почему вдруг стала называть незнакомого человека “папочка”? О, был бы жив великий доктор Фрейд, он бы тебе объяснил. Он сказал бы, что у меня очевидные проблемы с фигурой отца в моей жизни, и был бы абсолютно прав.

Дело в том, что мой отец погиб в автокатастрофе, когда мне было семь лет. Мама с тех пор так и осталась одна, замуж больше не вышла.

Я не люблю рассказывать об этом, и ему я тоже ничего не сказала.

Но, на самом деле, даже когда отец был еще жив, он постоянно был занят работой, пропадал в офисе с раннего утра и до поздней ночи, а на нас, детей, особого внимания не обращал, поэтому, Лора, я никогда не называла его “папочкой”. Так я называла только его.

В общем, доктор Фрейд сказал бы, что я просто нуждаюсь в ком-то, кто смог бы заменить мне отца, это должен быть взрослый, надёжный и серьезный мужчина, с которым я бы чувствовала себя в безопасности и знала бы, что он всегда будет рядом со мной, что бы ни случилось. И ты знаешь, Лора, я не вижу в этом ничего ужасного или неправильного. Это просто факт и его можно только принять, смириться и жить дальше. Что плохо в том, что я нуждаюсь в нём? Но если ты думаешь, Лора, что я испытываю к нему только дочерние чувства, то ты ошибаешься. О, ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься…

Уже поздно, Лора, и я попробую уснуть. Продолжу свой рассказ завтра.

Спокойной ночи.

Прочтя начало рукописи, он откладывает папку в сторону. В голове царит полнейшая неразбериха, мысли путаются и скачут в разные стороны.

Что это? Что всё это значит? Это действительно писала она? Это её дневник? Но как он попал в издательство? Она что, решила опубликовать его под видом любовного романа? Бред какой-то…

Нет, нет, о чём он думает вообще? Издательство, публикации… Она пишет, что любит его! Что влюбилась с первого взгляда! Что он нужен ей…

И пишет она это так… Нормально. Так по-взрослому. Если это правда писала она, его девочка – то он просто-напросто совершенно её не знает.

На часах уже час ночи, но спать не хочется, какой там сон после такого… Он решает принять прохладный душ, чтобы немного освежить голову, и читать дальше.

Привет, Лора. Ты, наверное, уже заждалась продолжения моей истории? Прости, в последние несколько дней я была очень занята, нужно было заниматься подготовкой и рассылкой резюме, мне ведь нужно искать работу. На самом деле, несколько довольно солидных Нью-Йоркских фирм приглашали меня на работу сразу после окончания юрфака, но это бы значило, что мне пришлось бы снова вернуться в этот город. Город, где есть он. А я не смогу, Лора. Просто не смогу жить с ним в одном городе и не видеть его. Знать, что он где-то рядом, что ходит по тем же самым улицам, заходит в те же самые кафе… К тому же, жить в квартире тёти Лизы я больше тоже не смогу. Нужно будет поехать, забрать кое-какие вещи, но я пока не готова.

Ты, наверное, думаешь, почему всё так… Я расскажу тебе всё, но по порядку.

Итак… На чём мы остановились?

После нашего с ним знакомства я стала приходить к нему в гости почти что каждый день. Залезала к нему через окно, представляешь? Наш дом старой планировки и прямо за окном у меня находится пожарная лестница, по ней я и спускалась, это очень удобно, на самом деле.

В самый первый раз я вовсе не собиралась вламываться к нему, я просто спустилась по лестнице и через окно стала разглядывать его квартиру. Она у него просто шикарная, и у него даже есть несколько подлинников работы Матисса, Мане и Дега! Представляешь? Они же стоят целое состояние! Но папочка любит живопись, особенно импрессионистов, поэтому я не удивлена, что он вложил деньги в картины. Мне они тоже очень нравятся, но всё же мой любимый импрессионист Поль Синьяк, а его работ у папочки в коллекции нет.

Он заметил меня, когда я разглядывала комнату сквозь окно, подошёл и открыл его. Я тогда так жутко перепугалась, чуть не свалилась вниз от неожиданности, но всё же смогла взять себя в руки и, набравшись наглости, просто перелезла через подоконник и заявила, что пришла к нему в гости. Видела бы ты его, Лора! Виду он, конечно, не подал, но я-то знаю, что он был в шоке от моей этой выходки. Хотя, я думаю, я была в шоке сама от себя никак не меньше, чем он. Тот самый демон, который вселился в меня при нашей первой встрече, снова вынырнул откуда-то из глубин моего сознания и принялся управлять моим телом, руками, языком. Я несла полнейшую околесицу, я снова тискала его собаку, разгуливала по его квартире, осматриваясь, будто собралась в ней поселиться, выдавала какие-то совершенно дурацкие комментарии по поводу его мебели, гардин и особенно картин. Я назвала Дега “мазнёй”! Представляешь, Лора?! Сейчас все те мои проделки даже вызывают у меня улыбку, но тогда мне было не до шуток, нужно было как-то выкручиваться, и я выкручивалась.

После первого “визита”, я стала заявляться к нему практически каждый день, и всё так же через окно. Я нахально рылась у него в холодильнике, требовала меня покормить… Кстати! Лора! Он просто обалденно готовит! Пальчики оближешь! И он готовил для меня. Когда он это делал, я была самой счастливой на свете, поэтому требовала, чтобы он для меня готовил чуть ли не каждый день…

С каждым днём я влюблялась в него всё сильнее, и чем сильнее влюблялась, тем более дурацкие выходки совершала, лишь бы он только не понял, лишь бы не догадался ни о чём.

Я не знаю, как он так долго терпел всё это. Терпение у него просто ангельское, поверь мне, Лора, я знаю, что говорю. Я мотала ему нервы ежедневно, но он почему-то с каждым днём реагировал всё спокойнее и спокойнее. Привыкал ко мне? Позволял мне всё, что угодно, а я вела себя уже просто как совершенно от рук отбившихся подросток.

Я не знаю, Лора. Мне очень хочется думать, что я была ему небезразлична. Хоть немножечко, ну хоть совсем чуть-чуть… А я…

Ты даже не представляешь, Лора, как часто мне хотелось просто подойти к нему, обхватить ладонями его лицо и прижаться губами к его губам.

Он оттолкнул бы меня, я знаю, конечно, оттолкнул бы, но это стоило бы того. Хоть на одно короткое мгновение почувствовать вкус его губ. Но потом для меня всё было бы конечно. Он стал бы отчитывать меня, говорить, что это невозможно, и что я для него слишком… слишком маленькая и мне надо поискать себе парня среди моих одногодок, а я не смогла бы вынести эти его морали и непременно разревелась бы позорно и отвратительно. Он, конечно, стал бы меня утешать, успокаивать, говорить, что это бывает, когда маленькие девочки влюбляются во взрослых мужчин, но это проходит, и ещё кучу всего наговорил бы мне, а я бы всё ревела и ревела… И потом он бы стал избегать меня, Лора. Стал бы говорить, что занят, у него дела, стал бы на работе задерживаться. Стал бы запирать окно. Я знаю, так бы всё и было, и я не могла, просто не могла допустить это, ведь я больше не знала, как мне жить без него. Вся моя жизнь до него казалась мне чем-то нереальным, будто я спала, а потом однажды утром проснулась и первое, что увидела, открыв, наконец, глаза, был его серьезный и такой родной взгляд.

И я не подходила к нему, Лора. Не брала его лицо в свои ладони и не прижималась губами к его губам. Я просто мечтала, как всё могло бы быть у нас и радовалась хотя бы тому, что просто могу видеть его каждый день и тому, что он как-то терпит меня и не прогоняет, хотя я постоянно устраивала ему всякое, доставляя море неудобства.

Глупо? Очень глупо. Вот такая вот я глупая.

Знаешь, Лора, иногда я задумывалась, что это было. В самом ли деле я только играла роль, или это была просто другая сторона меня? Другая Я, которая прежде пряталась от посторонних глаз, не выходила наружу, а рядом с ним она проснулась вдруг и, как будто, на время делала меня другим человеком… Может быть, дело в том, что мне очень рано пришлось повзрослеть. После смерти отца маме нужна была моя помощь с младшими детьми, и она часто говорила, что я должна быть серьёзной и ответственной… И я была. До встречи с ним.

Так или иначе, я не давала ему спокойно жить, а он всё равно меня терпел.

Хотя, ты знаешь, кое-какой толк ему от меня всё же был. Я частенько выгуливала Вариса, когда он задерживался на работе. А иногда мы гуляли с ним вместе, и тогда у меня была возможность повиснуть на нём, я даже умудрялась чмокнуть его в щёку и прижималась к нему, ну, знаешь, так, будто у нас с ним роман, и мы с ним вместе…

Дело в том, что в нашем доме живёт миссис Тирелл – жутко вредная старушенция, и у неё есть такса Маргери, тоже, честно говоря, жутко вредная. И я делала вид, что хочу немного позлить старушку, а для этого мне просто необходимо изображать его любовницу, ведь очевидно же, что разница в возрасте у нас с ним приличная, и если меня это обстоятельство не заботит, то у миссис Тирелл просто дым из ушей валил.

Он ворчал на меня за эти выходки, но никогда не ругался всерьез. Но я-то знала, что однажды его терпению придет конец, и с ужасом ждала этот день.

И он наступил.

Но об этом позже…

Петир читает. Курит, хмурится, трёт подбородок, иногда на его губах проскальзывает лёгкая улыбка, когда она описывает свои самые дурацкие затеи, например, как она умудрилась поджечь ёлку на позапрошлое Рождество или залить его ванную мыльной пеной из сломанной стиралки. Однажды она расколотила огромное, в полный рост, зеркало и пыталась свалить всё на Вариса. Он помнит все эти проделки и каждая из них греет душу, как маленький огонёк тёмной, зимней ночью.

Оказывается, она любит творчество Синьяка, обожает группу QUEEN и знает наизусть все песни Битлов.

Оказывается, она не просто взбалмошная, глупенькая пичужка, залетевшая в его окно.

Оказывается, она – по уши влюблённая девушка, маленькая женщина, которая просто отчаянно искала способ быть рядом со своим любимым.

А он, весь такой умный, серьезный и взрослый, он ничего этого не понял. Он видел лишь то, что было на поверхности, не задумываясь о том, что творилось у неё в душе.

Его девочка страдала. Каждый день страдала от неразделённой любви, а он ворчал на неё за то, что она раскармливает Вариса и бесит старуху Тирелл.

Подобные мысли самооценки не добавляют, но от правды не уйти: он действительно просто слепой идиот, мнивший себя очень умным и проницательным. А на деле кретин он распоследний, вот и всё.

За окнами светает. Он заваривает кофе и читает дальше.

Так вот, Лора. Наконец, я хочу рассказать тебе о том дне, когда…

Прости, я снова разревелась и наглоталась успокоительных. Я их вообще каждый день глотаю, чтобы не было так невыносимо больно. Надеюсь, когда-нибудь мне станет легче, но не сейчас…

О чём я… Да. Рассказать тебе о том дне, когда я видела его в последний раз. Но сперва расскажу о том, что было накануне, это важно.

Накануне мы с ребятами из группы (Мирцелла, Джейни, Джоффри, Рамси, Под и еще несколько других) собрались отмечать окончание учёбы и получение дипломов. Мы заказали стол в ресторане на всю нашу большую компанию и я должна была быть там к семи вечера, но проклятое платье никак не хотело застёгиваться, и мне пришлось спускаться к папочке, чтобы он мне помог. По обычной лестнице спускаться, конечно, потому что лезь в окно на каблуках и в длиннющем платье не очень удобно, знаешь ли. В общем, платье он мне застегнул, попутно прочитав лекцию о вреде алкоголизма, и потребовал быть дома не позднее полуночи. Меня всегда умиляло, когда он проявлял заботу обо мне, но приходилось играть свою роль и я бурчала что-то в ответ, делая вид, что меня достали его нотации. А он был так заботлив, так мил, что даже отвёз меня к ресторану на своей машине, хотя я уверена, что в тот день он смертельно устал на работе.

Он отвёз меня и я думала, что он, конечно же, уехал домой, но, как потом оказалось, ничего подобного. Лора, он ждал меня. Всё то время, что я пробыла в ресторане, развлекаясь и накачиваясь алкоголем, он сидел в машине и ждал.

Если бы я знала об этом… Если бы я только знала, я бы послала этот дурацкий ресторан ко всем чертям и уехала бы с ним домой или куда угодно. Главное, что с ним…

Но я не знала и я была очень наивна и глупа, Лора. Я думала, что хорошо знаю своих одногруппников Рамси и Джоффри, но оказалось, что это не так. Я думаю, они подмешали что-то в мою выпивку, потому что у меня вдруг всё поплыло перед глазами и я чуть не упала. Рамси подхватил меня под руку и сказал девочкам, что отведёт меня в дамскую комнату, а Джоффри вызвался ему помочь. Только вот повели они меня вовсе не в туалет, а вывели из ресторана через боковой ход. Вернее, выволокли, потому что идти я почти не могла. Краешком сознания я понимала, что происходит что-то плохое, и мне не следует ехать с ними, я пыталась даже сопротивляться, но что я могла сделать с двумя сильными парнями? Ничего.

Она затащили меня в машину и я уже думала, что для меня всё кончится очень плохо, но потом произошло нечто странное. Я ничего не понимала, потому что соображала с большим трудом, только Джоффри вдруг вытолкнул меня из машины и я практически упала на землю.

А потом появился он. Папочка помог мне подняться и отвёл в свою машину. Мне кажется, я слышала выстрелы, Лора, но я не уверена. В том состоянии, в котором я была, мне могло почудиться что угодно. Наконец, он сел в машину и отвёз меня домой.

Мне было так хреново, ты себе даже представить не можешь. Тошнило так, что я еле сдерживалась. Я сказала об этом папочке, и он отвёл меня в туалет, а потом он помогал мне, сидел возле меня, поил водой, гладил по спине, по волосам… Мне было так стыдно, просто до жути, и я просила его уйти, оставить меня одну, но он меня не слушал. Сейчас, когда я вспоминаю об этом… Поверить не могу, что он сделал для меня всё это… Никто и никогда не заботился обо мне так, как он… даже мама.

Со временем мне стало легче и он отнёс меня в спальню. Да-да, Лора, отнёс на руках. Он даже снял с меня моё дурацкое платье и переодел в свою футболку. И он лёг спать рядом со мной, и я могла прижиматься к нему всю ночь… Это была самая незабываемая ночь в моей жизни. Жаль, что я очень быстро уснула, меня просто выключило, хотя я пыталась не спать как можно дольше.

Проснулась я под утро. Голова просто раскалывалась, и я выскользнула в туалет. Глянула на себя в зеркало и чуть в обморок не упала. Ну и видок же у меня был! В гроб краше кладут. Я жутко не хотела, чтобы он проснулся утром и увидел меня такой, поэтому я решила подняться к себе. Он еще спал, и я постаралась его не разбудить.

Дома я выпила таблетки от головы и легла еще немного поспать. Когда проснулась, было уже совсем светло и голова болела значительно меньше. Я долго валялась в постели, приходила в себя, а потом, уже после обеда, мне позвонил мой старший брат Робб и сказал, что они с Талиссой (это его девушка) прилетают в Нью-Йорк. Он спросил, может ли он остановиться у меня, и я, конечно же, согласилась. Перед их приездом я постаралась хоть немного прибраться, но вообще-то уборка – не моя стихия. У меня, откровенно говоря, вечно бардак, но ради гостей пришлось его разгребать.

Я старалась делать всё как можно тише, чтобы папочка не услышал. Мне хотелось сделать ему сюрприз, но вечером. Я решила испечь для него торт, настоящий торт, шоколадный, по маминому рецепту. Я вообще в кулинарии не сильна, но, провозившись несколько часов, результат всё же получила неплохой. Торт был готов, я поставила его в холодильник и поехала в аэропорт встречать Робба и Талиссу. Отвезла их домой, а сама поехала в магазин. Мне очень хотелось надеть что-нибудь особенное, что-нибудь такое, чтобы папочке понравилось, и он, может быть… Может быть… Понял бы, что я уже выросла… Постепенно, понемногу, я бы показала ему, какая я на самом деле.

После той ночи, когда он в буквальном смысле спас меня, мне показалось… Лора, мне показалось, что я ему нравлюсь. Ну, знаешь, нравлюсь не просто как взбалмошная соседка, с которой иногда бывает весело погулять с собакой, а как женщина…

Но всё получилось совсем не так, как я думала.

Когда я вернулась домой с покупкой, Робб с Талиссой уже слопали половину торта. Ты не представляешь, какая я была злая!!! Я их убить была готова! К тому же, они слушали музыку на всю громкость и, наверное, весь дом на уши подняли. Робб еще и намекнул, что хорошо бы мне оставить их наедине… В итоге, я просто надела то маленькое кружевное платье, которое купила, и отправилась к папочке. Хотела попросить его приютить меня на ночь, пока Робб и Талисса развлекаются у меня в квартире. Конечно, я не рассчитывала снова спать с ним в одной постели… Но кто знает…

В общем, когда я пришла к нему…

Извини, Лора, я снова разревелась.

Когда я пришла к нему, он меня выгнал. Орал на меня, орал по-серьезному. Говорил, чтобы я убиралась и никогда больше не попадалась ему на глаза. Даже “дрянью” назвал и “мерзавкой”.

Лора, я не могла поверить, что всё это происходило на самом деле. Я попыталась как-то поговорить с ним, успокоить… Я даже наконец-то подошла к нему так, как мечтала, и обхватила его лицо руками… Я была так близко, что могла бы даже его поцеловать…. Но он оттолкнул меня и заорал, чтобы я убиралась из его квартиры.

Больше я вынести этого не могла, Лора, я убежала.

И это был последний раз, когда я видела его.

Ты спросишь что случилось? Я не знаю. Правда, не знаю. Он очень сильно разозлился на меня, но за что? За прошлую ночь? За то, что ушла, и даже спасибо не сказала? Так я ведь как раз и хотела сказать ему спасибо, торт даже испекла… Он, конечно, о торте не знал, но он даже не дал мне никак объясниться…

В общем, я так и не знаю, что случилось, Лора.

В тот же вечер я собрала чемодан и улетела домой. Робб и Талисса полетели со мной, потому что видели, в каком я была состоянии. Они просто побоялись отпускать меня одну. Робб мне потом сказал, что на мне лица не было, и он всерьез опасался, что я что-нибудь с собой сделаю, такой у меня был вид. Думаю, если бы они не полетели тогда со мной, я и правда могла бы сделать что-нибудь глупое, просто тогда я не могла держать себя в руках. Вся моя жизнь рухнула в одно мгновение, и это произошло настолько неожиданно, что я и понять ничего не успела.

Наверное, так и бывает. Когда твоя жизнь рушится, то это как землетрясение или как снежная лавина. Вот так и со мной случилось.

А дальше… Я даже толком не помню, что было дальше. Я просто ревела ночи напролёт. Глотала успокоительное и всё равно ревела, а днём ходила как зомби или просто лежала, часами тупо пялясь в потолок. Мама постоянно пыталась выведать, что со мной такое, но ей ничего не рассказала. Она даже всерьез подумывала отправить меня к мозгоправу, и я не могу винить её за это…

Знаешь, Лора, не верь, если тебе скажут, что от любви не умирают. Умирают, Лора.

Мне кажется, я умерла.

Дальше идут несколько пустых страниц и он пролистывает их, замечая, что на бумагу что-то капает.

Петир смотрит немного удивлённо, пока не понимает, что это его слёзы.

***

Я не писала несколько дней, даже не открывала дневник, и за это время кое-что произошло. Тебя нашла Арья. Она такая жуткая проныра, ей всюду надо залезть и сунуть свой нос. В общем, Лора, она нашла тебя и прочла.

Ты не представляешь, каких усилий мне стоило убедить её, что всё это фантазии, и ничего подобного никогда не происходило со мной. Она не верила до последнего, грозила отдать тебя маме, чтобы она прочла тоже, но я бы тогда точно умерла, если б она это сделала.

Я клялась всеми богами, что всё это только моя выдумка, пока она не поверила. Я, по крайней мере, надеюсь, что поверила.

Я сказала, что хочу написать любовный роман, а это моя проба пера. Наплела ей какой-то несусветной фигни, всё, что угодно, лишь бы она вернула тебя мне. Арья сказала, что написано очень и очень неплохо, и тут же загорелась идеей отправить это в какое-нибудь издательство, можно даже под псевдонимом, чтобы они напечатали это как настоящий роман, а я бы получила кучу денег. Даже предложила отправить вместо меня, если мне страшно. Я ей на это ответила, что это пока только черновик и никуда я его отправлять не буду, но обязательно поработаю над окончательной версией, и вот тогда…

В общем, Лора, боюсь, мне придётся прятать тебя понадёжнее, где-нибудь в таком месте, куда Арья не доберётся, иначе…

На этом все записи заканчиваются.

Только на последнем листе небольшая приписка от редактора: “Сюжет выглядит неоконченным, необходимо обсудить с автором варианты финала.”

Петир закрывает папку.

***

– Мистер Бейлиш…

– Да, Рос. Что у тебя?

– Вы просили разыскать одного автора… Алейна Стоун… Но, мистер Бейлиш, я пыталась связаться с ней несколько раз, она не отвечает…

– Значит, пытайся еще. И чтобы до конца недели был результат, ясно тебе?

– Да, мистер Бейлиш… Сделаю.

Рос выскальзывает из его кабинета и он тяжело прикрывает глаза. Если она не ответит до конца недели – он сам к ней поедет. В Техас. В Антарктиду. В другую галактику. Куда угодно.

Адрес её ему давно уже раздобыли, но ему не хочется заявляться к ней вот так вот, без приглашения, шокировать её семью…

Внезапно раздаётся телефонный звонок. Звонит… Миссис Тирелл. Вредная бабка достала где-то его номер, надо же… Ворчит что-то в трубку, что-то вроде, он ей ванную заливает, и она немедля вызовет полицию, чтобы его посадили в тюрьму пожизненно.

Чёрт. Что за бред… Все краны он абсолютно точно перекрыл, так что ничего залить не мог. Но, делать нечего, приходится ехать.

Петир наскоро отдаёт Рос распоряжения относительно его встреч на вторую половину дня и мчится домой.

А дома, действительно, потоп…

Вернее, потоп даже не у него, потому что вода прибывает откуда-то сверху, капает с потолка, налило уже столько, что даже к старухе Тирелл протекает.

Сверху… Сверху…

Санса.

Он бежит, несётся как сумасшедший. О двери как-то даже не вспоминает, сразу направляется к окну. Выбраться на пожарную лестницу и подняться на этаж выше занимает всего несколько секунд и на его счастье, окно в её квартире приоткрыто.

Из ванной доносится шум воды, по полу струятся потоки. Петир врывается в ванную и…

Она стоит абсолютно мокрая, белое платье прилипло к телу, волосы слиплись и висят сосульками, тушь потекла…

– Санса!

Секунда – и она уже в его объятиях. Он прижимает её к себе крепко, одной рукой за талию, другой держит её затылок.

– Папочка… – Шепчет прямо в его губы. – У меня тут, кажется, кран сломался или трубу прорвало… Прикинь…

Вода и правда хлещет фонтаном, но он не обращает внимания. Он целует её, стоя по щиколотку в воде, сам уже весь мокрый, целует свою девочку, а она жмётся к нему, теснее, еще теснее, обхватила его спину руками и закрыла глаза, от счастья закрыла, он это знает точно…

– Папочка… – выдыхает, отстраняясь. – У тебя же там Дега утонет… И Матисс…

– Плевать. Лишь бы Варис выплыл.

И снова целует её, прихватывает своими губами сперва её нижнюю губку, потом верхнюю, а она делает то же самое в ответ и запускает пальчики в его волосы, сжимает их легонько, так, чтобы он прижимался к ней еще сильнее, и он прижимается.

Разорвать поцелуй оказывается настоящим испытанием для обоих, но они уже просто не могут дышать.

– Папочка… Ты простил меня? – спрашивает робко и глазищами своими прямо ему в душу смотрит.

– Это ты прости меня, девочка моя… Я такой идиот…

– Нет, что ты… Это я дура… Мне так стыдно перед тобой… За всё…

– Санса, я должен объяснить тебе… В тот день…В тот день я услышал звуки из твоей квартиры… И я подумал, что ты там с каким-то парнем…

Внезапно она понимает.

Смотрит ему в глаза и гладит его лицо своими тоненькими пальчиками.