Текст книги "Black Butterfly (СИ)"

Автор книги: Angelina Alien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Выйдя на служебный балкон, он слегка дрожащими руками прикурил, выпуская сизый дым наружу. Его колотило то ли от морозного воздуха, то ли от раздражения, то ли от досады. Том почувствовал себя просто ребёнком, у которого забирают любимую игрушку.

Через некоторое время он уже практически решил, что не отпустит этого черноволосого ни на милю от себя, но в последнее мгновение перед тем, как снова войти в кабинет, вспомнил о том, что Билл тоже человек. И тоже имеет право выбирать.

«Да и что я смогу сделать, если он уйдет? Он уже мог уйти, когда ему только вздумается» – подумал он и встал на пороге как вкопанный от увиденного.

Билл, даже не заметив открывшейся двери, сидел с распахнутыми глазами и приоткрытым от удивления ртом, а мужчина, по-хозяйски усевшийся на край стола, активно жестикулировал и заливисто смеялся, что-то рассказав ему до этого.

– Билл, ты не пожалеешь ни капли, – услышал Том обрывок фразы и молча смотрел на мужчину, ожидая, когда тот соизволит обратить своё внимание на хозяина кабинета.

Но первым это сделал Билл, энергично подскочивший с кресла к Тому.

– Представляешь, у отца есть настоящая конюшня!

Каулитц, не разделявший восторга парнишки, слабо улыбнулся и прострелил холодным взглядом Гилберта.

– Я думаю, мы нашли общий язык, – счастливо сообщил он Тому и накинул сверху своё пальто. – Билл, ты едешь?

– Да! – Резво ответил тот и почти уже умчался вприпрыжку за новоявленным богатым родственником, как вспомнил о Томе.

– Куда едете? – Постарался держать ровную интонацию мужчина, опираясь мягким местом о край стола.

– Во Франкфурт.

– Что?! – Почти визгнул Каулитц, вскочив на ноги, но дальше продолжил более спокойно. – Это же в пятистах километрах отсюда.

– Да, но я смогу вернуться, если мне не понравится, – с радостной улыбкой ответил Билл и бросился обнять Тома на прощание. – Спасибо ещё раз.

Томас склонился к нему, чтобы подарить хотя бы простой поцелуй в губы, но Билл уже успел увернуться, так что Том едва коснулся его щеки. Мыслей в голове просто не было, как и слов на языке. Ему казалось, что он сейчас же рухнет без сил на пол, но и на это у него не осталось энергии. Всё ещё с трудом верилось в то, что даже чувства для этого смышлённого паренька были не так важны, как размер кошелька. Том просто не верил. «Может, и чувств не было?..» – на секунду подумал он и зажмурился от собственной мысли, которая резала его как ножом.

Когда дверь за непривычно весёлым парнишкой тихо закрылась со скрипом, Том не сдвинулся ни с места. Лишь смотрел в то место, где только что стоял Билл, с усмешкой на губах.

«Сомневаюсь, что тебе может там не понравиться, Билл» – подумал он про себя и устало опустился в своё кресло, закрывая лицо ладонями.

========== Глава 11 ==========

Комментарий к Глава 11

Начало главы сильно отличается от конца) Получилось много и насыщенно

P.S. Люди, оставляйте отзывы, пожалуйста. Автор вне себя от молчания

Том прикурил от камина в своей гостиной, чуть не подпалив прядку волос, и бросил почти презрительный взгляд на свою первую картину с Биллом, стоящую сбоку от него. Рядом туда-сюда сновала его давняя школьная подруга Сьюзан, единственный друг, который был у него, помимо собственного брата. Девушка эта была ничем не примечательна, про таких говорят «серая мышка». Но, тем не менее, она была важной шишкой в берлинской картинной галерее, куда она так долго упрашивает друга выставить картину.

– Том, это же твой шанс срубить немалую сумму и открыть свою галерею! – Остановилась она напротив него, сложив руки на груди. – Хоть раз бы ты послушал, что тебе советуют.

– Я не продам её, – противореча своему тяжелому взгляду, с расстановкой произнес он, держа дымящуюся сигарету в руке.

Каулитц едва ли мог сказать, когда его тоска успела превратиться в ненависть. Он глядел на мальчика с картины, смотрящего на него своими волчьими, дикими глазами, и хотел отшлепать его по щекам. Так, чтобы он заплакал и просил остановиться. А он, Том, потом бы обнял и извинился за свою вспыльчивость.

Он злился на всех. На себя – правда, в меньшей степени. На Гилберта, что так «вовремя» появился в их жизнях. И, конечно, на самого Билла. «Малолетний эгоистичный ублюдок, всю жизнь только и продаётся тем, кто больше предложит» – думал он, искривляя губы в горькой усмешке. Он знал, прекрасно понимал, что для Билла большой карман шуршащих бумажек сейчас наилучшее, что может случиться. Человек с улицы вряд ли бы благородно выбрал любовь взамен деньгам. Для Билла, наверное, любовь и есть деньги.

Да, мужчина мог купить его. Задарить его брендовой одеждой, подарить собственную квартиру, купать в ваннах с золотом. Мог, но не хотел. Том лишь хотел выудить Билла из той жизни, к которой он привык за столько лет. Осторожно, ненавязчиво, но попытаться отвлечь его. Даже, наперекор себе, снял мальчишке студию, в которой он так ни разу и не побывал.

Конечно, поначалу ему было больно. Больно видеть, как загорелись глаза парня после рассказа отца о конюшне и о чём-то там ещё, наверняка, крутом. Больно, когда тот почти забыл попрощаться, семеня сзади за папочкой, как послушный пёсик. Это уже потом, позже, через пару недель, Тому стало тошно от этого.

И тошно от себя самого. При одной только мысли, что он влюбился в треклятого проститута, всё чернело в глазах. Как он, Том, чуть ли не генеральный директор корпорации, мог допустить такое. Успешный взрослый мужчина с достатком и невестой – и бездомный невоспитанный малолетка с дикими повадками.

Неделю назад Тео вывел его из непрекращающегося запоя. Том, как последний трус, не знающий, куда бежать от этих мыслей, заливал в себя виски стаканами. Валился без сознания, блевал от переизбытка алкоголя в организме, и снова наполнял стакан янтарной жидкостью. Брат, который так редко плескал эмоциями, сначала разразился гневной тирадой, состоящей практически из одной нецензурной брани, но парой минут спустя уже слёзно умолял его о чём-то. Конечно же, Каулитц это не мог помнить в силу своего состояния. Он лишь видел, как близнец трясет его за плечи, а губы его шевелятся и дрожат от слёз.

Сьюзан недовольно выдохнула и закусила уголок губы, уже почти готовая сдаться. Том бросил на неё вопросительный взгляд и хмыкнул.

– Ты зря думаешь, что я вот так возьму и передумаю в одну секунду, – отозвался он, развалившись на кресле-качалке перед потрескивающим камином.

– Том, ну, двести тысяч, – протянула она почти обиженно, – неужели тебе всё равно, как оценивают её наши эксперты в галерее?

– Не поверишь, мне всё равно, – он развел руками. – Я и тебе её еле согласился показать, а уж сотне каких-то слепых стариков, называющих себя знатоками искусств, и подавно.

Подруга сняла очки, сложила их в руках и плюхнулась рядом с Томом в мягкое кресло.

– А где он? – Вдруг спросила она, ошарашив Тома своим вопросом.

– Кто? – Удивился он, и, увидев кивок подруги на картину, нахмурился, – а, так…

– Так, значит? Вряд ли бы ты пустил кого попало на свой чердак, – сузила глаза девушка.

– Сью, если ты от меня не отвянешь сейчас, тебе же будет хуже, – не шутя, ответил Каулитц, мрачно смотря на неё, всем своим взглядом давая понять, что это закрытая тема.

– Ой, ладно, – фыркнула она и поднялась. – Не хочешь говорить, не надо. В любом случае, ты мастер своего дела, даже если ты его и выдумал. Пойду я, дела в галерее.

Сьюзан чмокнула друга в щёку и побежала на выход, а Том так и замер с открытым ртом и тлеющей сигаретой в пальцах. «Может быть, я его и вправду выдумал?» – подумал он и примерно в ту же секунду счел себя шизофреником.

Нет, ну то, что парень на картине отличался от оригинала, Том знал и сам. Он просто не стал добавлять этому красивому созданию той болезненной худобы Билла, его местами синюшно-белой кожи, давно не стриженных сеченых волос. И, с ужасом для себя, Том понимал, что нравился ему именно тот, с кого была списана картина.

Докурив до самого фильтра сигарету, мужчина бросил окурок в камин, и, лениво подергав ногами, таки собрал своё тело воедино и поднялся с раскачивающегося кресла. Пройдя мимо дверного проема на кухню, еле заметно вздохнул, заметив краем глаза несколько стоявших чемоданов в прихожей. Он добился своего, пусть и таким путем.

Конечно же, Линда припомнила ему тот рождественский побег, и закатила такой скандал, что Том, если бы был в трезвом состоянии, наверняка побежал бы вымаливать прощения на коленях. Но в тот день небритый шатающийся Каулитц с матами велел катиться ей к чертям собачьим, если она так хочет. И даже помог собрать ей пару чемоданов, напихав туда одним комом одежды вместе с вешалками. И ему было ну совершенно плевать, что скажет семейство.

Прошагав к холодильнику, он первым делом, распахнув его, намеревался взять бутылку пива, как вовремя подумал о своем обещании перед братом и взял коробку яблочного сока. Не удосужившись даже использовать стакан, сделал несколько больших глотков прямо из пакета. Его напрягало то, что Линда так и не забрала свои вещи спустя неделю после ссоры. Он боялся, что девушка попробует вернуть всё назад.

Каулитц был слишком мягкого характера, чтобы за последние три года сделать ей хотя бы намек на расставание, но появление в его жизни одного мальчишки сделало свое дело. Он даже усмехнулся, подумав о том, что этот бесёнок научил его быть смелым. Без Билла он бы ни за что в жизни не стал перечить отцу. Без него он бы никогда не позволял себе так вести себя с невестой. Бывшей невестой.

Каулитц довольно сощурился, но легкая улыбка в следующую секунду уже испарилась с его губ. Он снова думал о Билле, и ему снова становилось больно.

***

А брюнет, в это самое время проезжая мимо Потсдамских окрестностей на скоростном поезде, утирал бегущие по щекам слёзы и не знал, что он сейчас скажет Тому. Он безумно соскучился по мужчине, но плакал он совсем не из-за этого. Он не знал, как спасти его от стремительно надвигающихся неприятностей…

« – Пап, но я не хочу этим заниматься! – Возразил мальчишка, шумно поставив бокал с вином на стол.

Как Билл и предчувствовал, отец не просто так искал его последние пару лет. Да, поначалу он брал по максимуму всё то, что ему предлагалось. При виде огромного особняка он чуть было не проглотил язык и не упал в обморок. Такие дома он видел только в своих снах. А уж когда дворецкие во фраках открывали перед ним двери, он шарахался от них с испуганным взглядом, как от прокаженных.

Отец не обманул его ни в чём. На заднем дворе действительно была конюшня, которая привела парнишку в полный восторг. И дом был с четырьмя этажами, и его кровать была просто огромной. Да и Гилберт водил его всё это время, куда Билл только ни пожелает. Он упивался своими нынешними возможностями, задворками ума осознавая их временность. Но он никак не ожидал, что отец решит испортить всё именно сейчас, за ужином.

Как Билл и думал, у Гилберта больше не было детей. И ему был необходим наследник, чтобы передать своё большое прибыльное дело. Но парень только в кошмарном сне представлял себя, сидящим в сером дорогом костюме в бессовестно богатом кабинете с золотым паркером в руке. Тем более, у него был довольно хороший пример того, как человек, прогибаясь под своего родственника, задушил в себе своё истинное желание и мечту. Он не хотел быть таким же несчастным, как Том. Он не собирался скрывать ни своей ориентации, ни своих убеждений, ни целей. И даже если отец выбросит его из этого сказочного замка, он не изменит своего решения.

– Нужно, Билл, – спокойно ответил Гилберт, сложив руки в замок. – Я не могу доверить компанию кому попало.

– И ты так же не можешь доверить её тому, кто плевать хотел на этот бизнес, – сдвинув брови к переносице, ответил черноволосый. – Я буду фотографом, и точка.

Гилберт устало прикрыл глаза и затем строго посмотрел на сына. Переходить на шантаж ему совсем не хотелось, но он почти уже не видел другого выхода.

– Так кем тебе приходится Том Каулитц? – Сразу же в лоб спросил он, прищурившись.

Билл несколько раз изменился в лице, открывая и закрывая рот, и, наконец, выдавил:

– Друг. Он помог мне выбраться из нищеты.

– Билл, – раздражающе спокойным тоном произнес Гилберт, – я хочу, чтобы ты был честным мальчиком.

– А я хочу быть свободным, – вскочил он из-за стола, и не успел даже опомниться, как отец плеснул ему в лицо холодной водой явно для того чтобы остудить его пыл.

– Я знаю, какие у вас отношения, – вдруг внезапно повысил голос мужчина, так же резко поднявшись из-за стола. – Этот подонок совратил тебя! И не смей лгать мне!

– Так какого черта спрашиваешь, если знаешь? – Ощетинился Билл и с обидой посмотрел на него. – И вообще, это я его соблазнил! Вот так!

Мужчина поперхнулся воздухом от такого ответа и сел обратно за стол, с ужасом смотря на сына. Билл понимал, что ляпнул лишнего, но его терпение тоже не вечно. Рассказывать о своём пути продажи собственного тела он совсем не хотел, и поэтому прикусил язычок, прожигая взглядом на отце точку.

– Билл, ты же бредишь! Это он тебя заставил так говорить, да? – Он тут же подскочил к нему, тряся за плечи. – Скажи, он делал тебе больно?

– Больно делаешь мне ты! – Билл попытался расцепить сильный захват Гилберта ловкими пальцами, но не вышло. – А я Тому нравлюсь!

– Мне кажется, теперь у этого мужчины больши-и-ие неприятности, – недобро протянул отец Билла и, сжав челюсти так, что желваки забегали по лицу от ярости, отпустил его плечи и отвернулся к окну. Он для себя уже всё решил.

Билл почувствовал, как тревожно зашумело сердце при одной только мысли, что Том может попасть в большую беду. Он уже слышал в телевизионных сводках, какие сроки дают педофилам, а в могуществе своего отца Билл не сомневался. Он снова почувствовал тебя тем самым испуганным одиннадцатилетним мальчиком, который потерялся в большом взрослом мире. Только теперь он дрожал от страха за другого человека, к которому прикипел всей душой.

– Ты же не будешь… – Слово провалилось в исчезнувшее дыхание, и Билл растерянно смотрел в широкую спину отца уже повлажневшими глазами.

– Придётся, Билл. Это, конечно же, не только потому, что ты отказался быть наследником моего бизнеса. Что мы, дети, так ребячиться? – Хмыкнул он, продолжая стоять спиной к сыну. – Я должен это сделать ради справедливости. Никто не смеет совращать умы малолетних, и тем более моего сына!

Черноволосый уже не находил в себе слов. Не было ни желания, ни сил продолжать этот спор, который его остроумный папаша выиграл ещё с самого начала. Стало невыносимо стучать в висках, как будто в голове заработала дрель.

Поморщившись от боли и от покалываний в носу, он развернулся и поднялся в свою шикарную комнату на втором этаже. Вытряхнул из карманов пиджака наличные, что Гилберт вручил ему на собственные расходы. Скинул с себя кричащую своим роскошеством одежду, оставив её лежать на полу, и нацепил свой ветхий чёрный свитер с потертыми темными джинсами, от которых, что заметил Билл только что, пахло чем-то невесомо неприятным. Холодный и сырой запах бедности.

Нарочито громко спускаясь, чтобы показать всем своим видом отцу свой уход, он спустился и вышел из особняка в приветливо открытые перед ним двери. Дойдя до ворот, вежливо отказал водителю, предложившему свои услуги, и зашагал прочь. Гилберт так и не вышел».

– Том! Том! – С разбегу ворвавшись во двор, запыхавшийся парень стал долбить отмерзшими кулаками в железную дверь.

Никто не спешил ему открывать. Немного придя в себя, Билл отошёл и заметил, что и свет нигде не горит. Обречённо простонав, осмотрелся по сторонам и шумно выдохнул. Сейчас ему, как никогда ещё в жизни, хотелось поцеловать Тома. Увидеть, как он рад, как ждал его, уже не надеявшись на ещё одну встречу. Билл хотел, наконец, забыть об обещании отца, и провести с Томом как можно больше времени вместе. Он даже думать не хотел о том, что однажды его у него могут отнять. Так не могло быть.

Прошаркав старыми кроссовками дорожку среди недавно выпавшего снега, он быстрым шагом вернулся к двери и снова заколотил в неё со всей силы. Когда замёрзшие руки уже были отбиты до белизны, он издал звук, похожий на скулёж, и провёл ладонью по двери.

– Ну, давай же, Том, не говори мне, что ты куда-то свалил в моё отсутствие, – простонал он и привалился спиной к кирпичной стене.

Буквально через несколько секунд входная дверь открылась, и еще через пару секунд свет в прихожей включился, осветив, наконец, заспанного хозяина дома. Каулитц, прищурившись, широко распахнул глаза, когда к нему на шею бросился продрогший до костей Билл, морозя его своими снежинками на волосах.

– То-о-о-м!!! – На эмоциях воскликнул мальчишка, зацеловывая лицо с лёгкой щетиной на щеках. От Тома пахло так по-домашнему, что хотелось буквально съесть его, как праздничную шарлотку.

А Том, пребывая в шоке всего несколько мгновений, наконец, отстранил от себя черноволосого, внезапно смолкнувшего от не реагирующего Тома, и влепил ему пощёчину. Как и хотел сделать с самого начала.

Билл охнул, чуть пошатнувшись, с вопросом глядя мужчине в глаза и держась за покрасневшую щёку.

– Ты, бл*ть, решил сделать вид, что ничего не случилось? – Рявкнул Том, встряхнув его за грудки.

Мотылёк вместо того, чтобы дать ему словесный ответ, обвил Каулитца за пояс руками и уткнулся прямо ему в грудь. Он оторопел, но не спешил прижимать мальчишку к себе, хоть и до ужаса хотелось. Конечно же, чёрт, он скучал по нему, но обида ещё осталась.

– Том, – тихо повторил Билл и поднял голову, опуская руки ему на поясницу и ласково глядя в глаза.

Каулитца это серьезно настораживало и раздражало. Крепко перехватив его запястья, Том, сжав челюсти, пытался отпихнуть парня от себя, но тот с невообразимой силой сопротивлялся, отчаянно смотря на мужчину. В конце концов, Том, не рассчитав сил, повалил Билла и сам полетел за ним на пол, нависнув сверху и прижав его руки к полу.

– Билл, прекрати выводить меня своими взглядами, – прошипел он, бегая глазами по его лицу. – Ты уехал за своим богатеньким папочкой, а обо мне ты думал?

– Ну, раз я вернулся обратно… – Не договорил он и, высвободив одну руку от захвата, жадно прильнул к его губам, притянув к себе за затылок.

Том рвано выдохнул ему в губы и почувствовал, как у него щекочет в низу живота от такого наглого горячего язычка, проникающего ему в рот, от того, как этот сумасшедший невзрослый парнишка умело манипулирует им и заводит.

Каулитц приподнял его под поясницу, заставил встать вместе с ним и подхватил под маленькую попку, тут же поспешив в сторону лестницы. Билл, открыв помутневшие глаза, немного улыбнулся и не давал даже мужчине вдохнуть, кусая его губы до появления во рту соленого привкуса крови. Тому стоило огромных усилий донести Билла невредимым до второго этажа, по пути прижимая к стене и прикусывая невозможно нежную, почти по-детски мягкую кожу на шее, получая в ответ несмелые стоны.

Мотылёк сходил с ума от первой в его жизни желанной близости. Он еще плохо распознавал это желание, но знал, что это совсем не похоже на его прошлое, когда его удовлетворением после секса были полученные деньги. Сейчас он понимал, что хотел просто сделать Тому приятное. Он хотел его.

Не дав Биллу забраться на постель, он сам стянул с него свитер, оглядев всё такое же тощее, но уже немного окрепшее тело. Теперь Билл больше походил на юношу, его плечи расправились, став чуть шире, как и положено. Но он по-прежнему был совсем тоненьким, как тростиночка, чем возбуждал Тома невероятно.

Несильно толкнув Билла на кровать, в один рывок стащил с него свободные темные джинсы и снова навис сверху, покрывая поцелуями белую атласную кожу и забираясь ладонью в узенькие боксёры Билла. Сейчас мужчине и в голову не приходила мысль, что-то, что он делает – неправильно. Как это могло быть неправильным, если они оба хотели доставить удовольствие друг другу?

Черноволосый млел от сухих губ Тома, который прикасался ими к каждому участку его тела, будто хотел попробовать на вкус его везде. Когда накрыл губами поочередно темные заостренные горошины сосков, по парню словно пробежался электрический заряд, от чего он прогнулся в спине и крепко зажмурил глаза, шумно выдохнув. Напрягшемуся в боксёрах небольшому члену уже было тесно, и Билл нетерпеливо потянулся ручкой к ним, но мужчина сам перенял инициативу, оставив его без последней детали одежды.

– Так зачем ты вернулся? – Вдруг оторвавшись от истерзанных губ Билла, спросил Том, восстанавливая дыхание и гладя его ладонью по щеке.

Билл, расстегнув на нём тёмно-синюю рубашку, не оставив терпения на последние три пуговицы, полетевшие на пол от сильного рывка, снял её с Тома и поцеловал его в ключицу, потеревшись щекой о плечо.

– К тебе… Скучал, – прошептал он и простонал, когда Том провёл языком ему от груди до шеи, остановившись на подбородке.

Билл снова почувствовал прилив возбуждения и потерся пахом о пах Тома, выказывая своё нетерпение. Ему слишком хотелось совершенно сблизиться с Томом, с мужчиной, который подарил ему так много новых чувств.

Каулитц, тут же приняв сигнал к действиям, избавил и себя от лишней одежды, и прижался своим обнаженным телом к его. Билл облизывал пересыхающие горячие губы и следил за каждой эмоцией на лице Тома, который гладил его чувствительную кожу на внутренней стороне бёдер и ненавязчиво намекал ему, чтобы тот немного расставил ноги в стороны. Но Билл, волей судьбы наученный взрослым играм, и без всяких знаков понимал, что ему следует делать.

Он без стеснения расставил в стороны длинные ножки, предоставляя Тому пространство для действий. Каулитц совсем мягко, словно Билл был невинен, осторожно прикоснулся пальцем к сфинктеру и проник внутрь. Черноволосый инстинктивно сжался, но тут же дал себе команду расслабиться, насколько было возможно. В животе приятно свело, когда Том медленными движениями стал подготавливать его, попутно целуя в виски и скулы и опаляя своим жарким дыханием кожу на лице. Билл и сам хотел хоть раз поцеловать его, но каждый раз, как он собирался это сделать, с губ срывался непроизвольный стон.

– Ложись, – когда, наконец, Том освободил пальцы, скомандовал ему Билл и надавил на плечи, заставив лечь спиной на постель.

Что уж скрывать, Каулитц и сам чуть не кончил, пока наслаждался таким неумолимо сладким и желанным телом, и чувствовал легкое головокружение, когда Билл неотрывно смотрел ему прямо в глаза своими, прозрачно-черными и блестящими от возбуждения. Член Тома стоял ровным колышком, чуть прижимаясь к животу, а на конце блестела капелька смазки. Ему казалось, что Билл мог просто дотронуться до него – и всё, он бы уже не выдержал. От сильного возбуждения даже становилось больно.

Темноволосый, поискав глазами на тумбочке презерватив, быстро и умело раскатал его по всей длине органа мужчины и, не дав тому и слова сказать, опустился на него сверху, позволив сразу до конца войти в себя.

Не выдержав, Том громко простонал, сжав бёдра Билла до белых следов от пальцев. Тот смотрел на него свысока, как опытная женщина, соблазнившая уже не первого мужчину. Сейчас в нём не было того ребёнка, что так часто мужчина видел возле себя. И он также знал, что Билл пошел на это не ради эксперимента, забавы или же из-за взбушевавшихся гормонов. Его решение ступить на шаг дальше было таким же взрослым и осознанным, как и у Тома, и этому не было сомнений.

Наклонившись, Билл чувственно поцеловал его в губы, влажно и вкусно, отчего Тому захотелось его в тысячу раз сильнее…

***

Линда, специально приехав к Тому, пока тот ещё спит, тихо собирала свои вещи внизу и в последний момент вспомнила про целый ящик оставленных вещей в комоде Тома. На цыпочках поднявшись наверх, подошла к распахнутой настежь комнате и… В ужасе отшатнулась назад. На постели лежал её некогда любимый парень, полностью обнаженный, а сверху на нем, обвив одной ногой его бедро и положив голову на грудь, так же без одежды сладко спал тот самый мальчишка, которого ещё так недавно она считала за глупого беспризорного ребёнка.

Заметив, как бережно Том прижимает его к себе во сне, Линда крепко зажмурила глаза и покачала головой, словно пытаясь прогнать это видение. Но всё оказалось правдой. Её бывший жених – гей и педофил. Она жила с этим человеком целых два года и такого не могла себе представить даже в самом страшном кошмаре.

Кинув последний взгляд на мирно спящих парней, побледневшая девушка побежала вниз по лестнице и вылетела из дома, зажимая дрожащие губы ладонью и давая волю слезам.

========== Глава 12 (заключительная) ==========

Билл, смеясь в голос, залез сверху на мужчину и склонился над его лицом, чтобы, подавляя смешки, расцеловать его в колючие щёки. За последние семь дней улыбка не сходила с его лица, он был совершенно беззаботно и искренне счастлив, хотя и знал, что скоро их тёплое гнездышко разворошит в пух и прах его отец. Зная, как бы мучился Том все эти дни, Билл всё-таки решил смолчать про обещание Гилберта и решил насладиться тем, что у него было.

Не стоило усилий догадаться, куда пропали вещи из комнаты, когда Том проснулся в то утро. Конечно, он знал, что это была Линда, и в глубине души смертельно боялся, что девушка даст ход тому, что увидела, но, на его удивление, вот уже неделю царило молчание, и Каулитц окончательно успокоился.

Тем не менее, он уехал из дома и перебрался вместе с Биллом к Тео на неопределённое время. Просто, чтобы ему было спокойнее. Рядом с братом всегда было спокойнее.

– Нет, Том, скажи, что съездишь со мной в бассейн! – Попытался сделать серьезное выражение лица черноволосый и снова расхохотался от того, как Том стал пересчитывать ему рёбра.

– Вот ещё! – Воскликнул мужчина и повалил его на спину, продолжая щекотать, но уже через минуту смешки превратились в шумное дыхание и поцелуи.

Тео приоткрыл дверь и встал в дверном проёме, глядя на них с каким-то упоением. Но уже через несколько секунд встрепенулся и демонстративно прочистил горло, постучав по дверному проёму.

Том дернулся и резко повернулся к брату, рассеянно и испуганно глядя на него.

– Я вас и не за таким заставал, чего стесняешься, – улыбнулся Тео, чем заставил смутиться и близнеца, и мальчишку, зарывшегося лицом в подушки, и протянул какое-то письмо. – Я заходил за твоей почтой, вот.

Каулитц буквально вырвал из его рук письмо, на котором в имени отправителя значился Гилберт Ройсс. Мужчину буквально передёрнуло, а Билл, обратив внимание на письмо, весь напрягся и сел рядом, взяв его под руку и прислонившись к крепкому плечу.

– О, чёрт, подаёт в суд, – почти прошептал он оттого, что пересохло в горле, и, простонав, закрыл лицо этой же бумагой.

– Нет, подожди, – Билл, отказываясь верить, что отец смог так поступить, выхватил письмо из рук Тома и пробежал глазами повторно, вдруг обрадовавшись и дёрнув Тома за рукав. – Смотри! «Если Вы заинтересованы в пересмотре моего решения, сообщите мне, я назначу время и место». Видишь, Том?

– Почему ты такой спокойный? – Раздосадованно посмотрел на него мужчина, когда заметил, что Билл радостно улыбается. – Ты знал?

Брюнет сразу же поджал губы и опустил взгляд, коротко кивнув, тут же испугавшись вскочившего с постели мужчину.

– И какого ты молчал?! – Раздражённо спросил он, сведя брови к переносице. – Билл, это же не игра, чёрт возьми.

– Всегда ты думаешь, что я ничего не понимаю, – надулся парнишка. – Я просто не хотел, чтобы ты переживал всё это время.

Томас открыл было рот, чтобы возразить, но не нашёл причины. Он верил Биллу, видел в нём чистой души существо и не мог не поверить и его словам. Да Том и сам подумал, как хорошо, что всю неделю он даже и не догадывался, иначе давно извёл бы себя самыми ужасными мыслями.

– Ладно, – выдохнув и успокоившись, сказал он, присев обратно. – Я скажу ему, что хочу встретиться лично и переговорить.

Билл, заметно погрустнев, придвинулся к нему ближе и положил голову на колени, прикрыв глаза. Он не хотел их больше когда-нибудь открывать.

***

Билл мягко обвил тоненькими ручками мужчину со спины, уткнувшись подбородком в плечо. Том сидел в кресле отстранённо, не обращая внимания на ласку. Он мог с уверенностью сказать, что сейчас ему было так страшно за свою репутацию, как никогда в жизни. Сидя в мягком кожаном кресле, он только и мог думать, что сейчас ему предстоит выслушать от Гилберта.

Если тогда в день получения сообщения он даже не понял, что с ним может случиться, то сегодня утром на пути в гостиницу, где была назначена встреча, Томас буквально довёл себя до истерики. Если бы не Билл, который сегодня был по-особенному сдержан и ласков, то мужчина бы уже мог дойти и до шага с крыши. Только сейчас он понял, что иск значит не только судебное заседание, а возможное заключение и, что ещё хуже – вся родня, весь город узнает, кто такой Том Каулитц.

Он представлял, как плачет его мать, узнав об этом, с каким презрением и неприязнью смотрит на него собственный отец – и ужас пробирал его до самых кончиков волос. Лишь брат бы подошёл и, смиренно похлопав его по плечу, опустил глаза. Страшно было и подставить под удар отца, который мог бы быть отправлен в отставку благодаря такому сыну, и это ещё в лучшем случае.

Черноволосый, глядя на то, как Томас, не моргая, прожигает точку на кожаном диване напротив, провел тыльной стороной ладони ему по щеке и не получил ответной реакции. Он-то всё видел и понимал, что мужчина беспокоится за свою задницу больше, чем боится потерять его, однако пообещал сам себе сделать всё, что может, чтобы не исполнился главный страх мужчины.

– Я так тебя люблю, – проговорил он вполголоса, сильнее обвив его за шею сзади, и поцеловал в висок.

Каулитцу показалось, что он услышал какой-то шум, и только моргнул, повернув голову вбок и, наконец, ощутив себя в объятиях парнишки, который не отходил от него сегодня ни на минуту.

Гилберт вошел в номер без стука, сразу недовольно покосившись на сына. Билл, не спешивший отходить от мужчины, ещё раз поцеловал его в скулу – больше для отца, чем для Тома.

– Билл, присаживайся, – как можно мягче сказал отец, а Билл, только отстранившись от мужчины, наконец, заметил, что в комнату зашёл ещё один человек в деловом костюме и с какой-то папкой под мышкой.

Томас сидел, словно на иголках, нервически-больным взглядом бегая по Гилберту и неизвестному человеку рядом с ним.

– Это Арнольд Беккер, мой адвокат, – представил его Гилберт и, заметив, как напрягся Том, добавил, – но, возможно, сегодня наше с ним сотрудничество прекратится.

Билл с надеждой взглянул на отца, а потом на Тома, у которого немного отлегло от сердца. Он не знал, чего ждать.