Текст книги "Право первой ночи (СИ)"

Автор книги: Anele

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Пылающее солнце за окном, оглушительные птичьи крики, с грохотом бегущая по жилам кровь – утро, привычное настолько, что Тьялви замурлыкал, одурел от собственной неосторожности и проснулся. Справа должен был стоять Нисс и тарелка с похмелином, но там был шкаф, а к головной боли добавились отбитые костяшки.

  Тьялви красочно выругался – эхо отозвалось испуганным писком. Он помолчал и выругался снова, писк сменился всхлипом. Почуяв неладное, Тьялви повернулся и снова одурел. Боги, наделив его недюжинной силой и талантом, забыли одарить попоечным склерозом. На самом краю, комком, обхватив себя тонкими руками, все в синяках, лежало то, что Тьялви зачем-то помнил.

  А ведь все начиналось не так уж и плохо! То есть плохо, но не так. Схожим утром, схожими симптомами, только Нисс был на месте и страдания отняли меньше бечевки . Тьялви вымылся, оделся в чистое, вышел на балкон позавтракать и застрял у перил, рассматривая деревню.

  Вассалами на Феррате каждый обзаводится в меру фантазии и ловкости. Тьялви вот отхватил партию инопланетных археологов, за полгода превративших целину в пашню. Они его, правда, предупреждали, что закончат раскопки и улетят, придется тогда новых искать.

  Последний раз они договорились на систему ходов в кургане за курятником. Тьялви там потом погреб сделает. И три бухты в деревне было пусто, разве детвора бегала с едой родителям-придуркам, то есть ученым. А сегодня по улицам носились толпы с мебелью, посудой, горами одежды, дед-архивист волоком пер лом. Над крышами закручивался дым, визжали поросята.

  – Праздник, – предположил Нисс.

  – И без меня?! – возмутился Тьялви.

  – Простые люди. Как могут позволить?

  – Да ладно, простые! – Тьялви возмущенно грохнулся в кресло, оно заскрипело и прогнулось. – Когда им надо – простые, а как меня восемью классами образования пинать, так сразу сложные. Не хотят и не надо! – он разломил окорочок и, пригибаясь от струи сока, про себя добавил "Я и так явлюсь!"

  До археологов у него были наемники с соседнего материка. Тоже с год жили, нарубили дров на три сезона. Соседи ржали и хвастались крестьянами, подписавшими договор пожизненной кабалы. Тьялви ходил смотреть, ну, крестьяне, ну, пашут-сеют-сапоги тачают, а интерес где?

  С началом праздника вассалы тянули до темноты. Тьялви раз в бечевку выбегал посмотреть и тоже готовился. Выпил два графина, чтобы сэкономить чужие запасы, начистил ваксой замшевые сапоги и не позволил Ниссу их у себя отнять. Даже подарком запасся – маленькой лопатой на цепочке. Баловался с полгода назад гальванопластикой, сам заменил источник тока, пролил электролит, разбил бюст прадеда. Все на трезвую голову, потому завязал. А первая проба – с детского совочка – уцелела. Прям тематический вышел подарок! Тьялви добивал третий кувшин и нарадоваться не мог.

  – Началось, милсдарь! – обрадовал Нисс на закате.

  – Правда?! А что началось? То есть, да, иду!

  – Может, все-таки переобуетесь? – донеслось вслед, но Тьялви уже несся рыбкой вниз по лестнице.

  Археологи решили кого-то женить. Или выдать замуж. Был еще вариант помолвки, Тьялви не знал, что это такое, но инопланетники так развлекались. Главное, в итоге там переспят и без него! Третий кувшин был лишним, просто Тьялви тогда этого не знал. Не будь него – в жизни бы не вспомнил славный обычай предков – право первой ночи.

  Отец рассказывал, закрыв дверь в кабинет, что до свадьбы так развлекался. Обычай давно отменили, да откуда селянкам знать? Они и рады были – молодой красавец граф, а не кривой от работы крестьянин.

  Что археологини скорее огреют любимой лопатой – Тьялви догадывался, но разве ж он за себя не постоит?! Магистр грома и молнии – это тебе не хрен в кочерыжку! Вломился почти бесшумно и не понял, чего так тихо и пустынно, а на длинном столе дымятся кости и кружевная скатерть.

  – Трах-тибидох – услышал Тьялви с другого конца стола.

  Да, на трах он был согласен! А, присмотревшись, и на тибидох. Самой смелой оказалась, кажется, невеста. Ну, косички ото лба к затылку и в пучок, черный наряд, прям как на Феррате свадебный – символ земли, кто еще? Брюки, правда, зато расклешенные, да что только инопланетные девицы не носят! Тьялви случайно из-за куста подсмотрел вообще в трех веревочках.

  Сисек мало, так он покопается. Тьялви подошел ближе, невеста отошла и прихватила вазу. Из-под стола уже лезли, Тьялви понял, что будут мешать.

  – Иди сюда, я больно не сделаю!

  Девица махнула вазой, пришлось опять дергать энергию. Теперь вниз нырнула и невеста, но Тьялви успел поймать.

  – Да не бойся ты! Замуж не будут брать – ко мне отправишь, за скольких хочешь – за стольких и сдам!

  В злых глазах мелькнул расчет, а потом девушка словно опомнилась и ломанулась к выходу. Тьялви махнул мечом на манеры, сграбастал и поволок наверх. Там перечеркнул дверь молнией изнутри, чтобы не ворвались, потянул за блузку, получил ногой в колено, снова дернул энергию и...

  ... настало это самое утро.

  – Не мог я тебя так уделать! – простонал Тьялви.

  Он давно искал повод бросить пить и заняться делом. Вот, до первого дозрел!

  Существо продолжало дрожать и подтягивать коленки к подбородку. Острые, как и локти, бедра костлявые, тьфу!

  – Я тебе денег дам, – сдался Тьялви. – И замуж – как обещал, приводи, кто нравится.

  Наказанье бога зла и приключений тяжко вздохнуло и распрямилось.

  Тьялви снова шарахнулся вправо, забыл о похмелье и, что хуже, о шкафе. И дозрел до второго – монастырь, колючая проволока на яйцах в три ряда и один поперек, пост на четыреста дней в году и систематические самоистязания в присутствии старшего настоятеля и матери-вещуньи.

  Длинные волосы с остатками косичек в них были на самом деле. И густые ресницы, и все остальное, почему Тьялви принял парня за девку. Кроме сисек. Но их и вчера не было. Стоп!!!

  – Я всегда все помню! – заявил он в лицо.

  Губы искривились, Тьялви испугался, что сейчас оно заревет и выпалил побыстрее:

  – Я всегда помню, что произошло, даже если напиваюсь в хлам! И не пьянею я долго!

  – Да-а? – вырвалось у мальчиш-ш-шшш-аыыыыыыы! Хоть из окна прыгай.

  – Да! Дурею – быстро, пьянею – медленно. И прикройся, смотреть противно!

  – Лучше бы вам ночью противно было! – большие ореховые глаза стали еще ореховее от слез. – Я кричал, что не женщина, а вы что?!

  – А что я? – заинтересовался Тьялви.

  – А выыыы, – слезы уже катились по смуглым щекам и фингалу.

  Оно встало, путаясь в тощих ногах, все избитое, в ссадинах.

  В монастырь не возьмут, разве тренировочным болваном для палача.

  Синяки и худые руки, обнимающие себя и рваную рубашку, почему-то убедили, что он выродок и насильник. И немудрено, что парень вырывался, а Тьялви сразу девку в нем увидел и продолжал, приняв за игру. Это как же теперь компенсировать, чтобы хоть на словах простил?

  – Да, мужиков тогда не приводи, – задумчиво ляпнул Тьялви.

  У него был шок и болела голова!

  За полбечевки начало проясняться. Тьялви застегнул ширинку, умылся из бутылки с розовой водой, выяснил, что спальня – соседки вот этого вот. Соседка замужем, а вчера выдавали замуж другую девушку. Вот за это вот. И черный костюм – это наряд жениха. Невеста, в белом, при первой молнии в потолок уползла за комод. И теперь он, жених, не комод, к ней и подойти не сможет, потому что так опозорил – испортил свадьбу и лег под мужчинууууууу. Высморкаться Тьялви сунул носок. Мальчишка обжег его взглядом и снова скуксился, размазывая слезы по мордашке.

  Тьялви заставил его надеть штаны, красивым узлом завязал над пупком драные полы рубахи, откашлялся и все развязал.

  – Пойдем!

  – Куда?!

  – К твоей родне.

  – У меня нет здесь родни!

  – Тогда почему ты тут?

  – Я – студент, практика у меня, – он заправил рубашку в штаны, стараясь совместить клоки и закрыть живот.

  – А, э-э... кто за тебя здесь отвечает?

  – Научрук, – парень снова задрожал нижней губой.

  Нау-что? Да ну!

  – А этот что тебе сделает?! Ты же сопротивлялся, я просто сильнее.

  – Так виновата всегда жертва, – ресницы хлопнули несколько раз, смаргивая последние слезинки.

  Тьялви выругался и согласился. Он и сам так считал всегда, потому что чего бросаться, если не спровоцировали?

  – Я это... по праву первой ночи.

  – И что?

  – Да ничего.

  – Ну и вот, – с завыванием подытожил парень.

  – Все равно пойдем!

  Тьялви ухватил кару небес за влажную ладонь и поволок за дверь, на ходу сдирая свои художества. Молния выдохлась уже, но блестела ярко, откуда знать инопланетникам, что безопасна?

  Внизу сидела прорва народу, человек пять, все таращились на Тьялви и за него. Мужик с рожей лесного бандита икнул и заржал на всю комнату. Голова почти заорала, Тьялви перекосило, мужик постарше зажал придурку рот и начал извиняться, наперебой кланяясь.

  – Не обижайтесь на него, милсдарь! Его в детстве уронили, так он теперь реакции путает. Над анекдотами рыдает.

  – Рассол есть?

  – Таблетки есть!

  – Тащи, тогда не прокляну, – Тьялви нашел себе табурет, на соседний швырнул наказание.

  Таблетки шипели, растворяясь в большой банке с восхитительной ледяной водой. Он пил долго, не упуская ни капли, под конец у него снова был целый череп. А в нем – привычная пустота. Как он влип?!

  – Огласка ни в моих, ни в ваших интересах. Я согласен на любую виру, назначаете вы.

  – А если мы к шерифам пойдем? – ржание переходило уже в гогот.

  Тьялви аккуратно потянул за энергию, она нехотя провернулась, над раскрытыми ладонями загорелся красноватый огонек.

  – Мистер Джоунс, вы западный квадрат хотели, – протараторило наказание полушепотом.

  – Точно! Молодец... то есть какой мужественный мальчик! Даже в горе и несчастии думает о ближних, – у этого все было правильно: всхлип и нервный тик. – Граф Фирран-Дайрметский, милорд, отдайте нам территории за лесом, без погребов и каналов для труб, исключительно под раскоп, и... мы отвлечем Дамира от его боли и развеем...

  Огонек в руках Тьялви стал ярче. Отдаст он эту помойку, на совесть давить зачем?! Она не привыкла, ей, может, тоже больно!

  Листон ... ревел над анекдотами уже полчаса, не реагировал ни на слова, ни на пинок Кантары. Дамир кутался в одолженный Джоунсом пиджак и жалел, что не умеет как этот граф. Подпалить бы задницу.

  – Еще раз, Келли, ты утверждаешь, что затеял все это... – научрук обводил рукой потолок, словно Дамир его как раз копотью и угваздал, – ради той территории?

  – Да. Вам – ее, а мне свободу. И никаких колец на... шею.

  – Келли, это не от меня зависит! Свадьба с Ритой – решение ваших родителей.

  – Зато мнение родителей Риты вполне зависит от вас!

  Он не удержался, схватил со стола комок салфеток и кинул в Листона. Тот икнул, повернулся и снова согнулся с воем. Имбецил.

  – Ты предлагаешь мне...

  – Опорочить его честное имя! – Тилбет до сих пор молчал, прорвало.

  Дамир молча указал на него пальцем и кивнул.

  – Расскажите правду. Она не помешает мне закончить учебу и найти работу, а эти... ретрограды найдут дочери приличного мужа.

  – А если я откажусь?

  – Пойду к этому, Фирран-что-то-там, и скажу, что вы меня заставили.

  Научрук припух и застыл с открытым ртом.

  – Мы его не приглашали!

  – Вот ему это и докажете.

  Джоунс отмер и вздохнул.

  – Ты готов добить свою репутацию? Пожить год в браке и развестись – не проще?

  – Было бы проще, я бы Листона смешил?

  – Сложные вы какие, традиционные семьи, – хмыкнул Листон, почти успокоившись.

  Научрук недовольно оглянулся и нахмурился.

  – Помолчи. Ладно, Келли, если ты опустился до шантажа, я верю, что для тебя это серьезно. Иди, переоденься и... сделай что-нибудь с синяками, а я улажу твои проблемы.

  Дамир расцвел и бросился на шею, но Джоунс отловил и отодвинул подальше.

  – Курсовую жду по графику.

  – Есть, сэр! – Дамир изобразил армейский жест и помчался наверх.

  Пиджак потом вернет. И как хорошо, что графа занесло в другую комнату. А то пришлось бы еще и переезжать. Дамир полночи готовился к представлению, а теперь ему внезапно стало за себя неловко. Граф – единственный, кто повел себя прилично. Даже не подумал, что обвинение в насилии может быть ложным. Да, вешаться и каяться не помчался, так решение все компенсировать куда более здраво. Ыхх, а если еще где встретятся?

  Озадаченно почесав затылок, он решил не подгоняться заранее. Раз провел туземца и второй справится. Пока займется синяками. Как он кстати вчера с кургана навернулся – нарочно бы не получилось! Кровоподтеки на теле замазал заживителем, а фингал под глазом – тоналкой, пригодится еще, на случай, если правда с графом столкнется.

  А-а еще он не выяснил, что группа и научрук наплели остальным! Хорошо, если не о насильнике-экстрасенсе. Ржать будут. Кто поверит, что Дамир кому-то отказал? Тем более граф ничего так. Дамир подмигнул сам себе, скосив глаз на синяк. Местные жители произошли, конечно, от землян, однако чуждая среда на них сказалась. Паранормальные способности в управлении природными явлениями, из-за них – веселенькая расцветка радужки и, иногда, кожи. У графа чего-то там были, например, фиолетовые глаза. Когда он пялился на Дамира с видом прихлопнутой камбалы, то почти сиреневые. Жаль. Что однополые связи на Феррате совсем никак. Хотя граф к Дамиру теперь и за деньги не подойдет.

  Вымывшись и надев рабочий костюм, Дамир пошел жрать. За ужином кусок в горло не лез, а завтраком его ржущие друзья накормить забыли. Внизу остался один Кантара. Сидел за столом и вдумчиво вел дневник.

  – Вы что обо мне наврали?

  – Правду сказали. Гром, молния, вылезаем из-под стола – пятно сажи и нету тебя. Криста с Пьетро сегодня в ночную, так что в комнате у них приберешься и баста.

  – Я?!

  – Не убирайся, – Кантара меланхолично двинул плечом. – Тогда Криста будет задавать вопросы.

  Где найти счастье в жизни?! Такое, чтобы кормили, давали трахаться и денег? Дамир молча высказал спине приятеля это и многое другое, возмутился бесчувственности и пошел на улицу.

  На территории, которую он выбил для экспедиции, был давно вожделенный курган. Ничем его не просвечивали, кроме жадного взгляда, неприглядный такой, на отшибе. Нюх подсказывал, что там можно и нужно рыться, однако озвучивать порыв лучше с осторожностью. За Дамиром давно приметили чутье на рыбные места, расскажешь – отберут и отдадут светилам, а ему на диплом придется по канализациям Меридиана и прочим выпотрошенным местам впахивать. Стоит попробовать наведаться туда вроде как с тоски. Но потом, когда граф передаст все бумаги.

  В столовой почти никого не было. Дежурила несостоявшаяся жена. При виде Дамира – отвернулась и принялась демонстративно вымешивать кашу половником. Дамир взял с раздачи компот, подошел за вторым и шепнул, нагнувшись:

  – Джоунс отмажет.

  Рита расцвела, выдала двойную порцию и помогла донести до лучшего столика на солнышке.

  – А как? Что он скажет? Тебе это не повредит?

  – Не должно, – Дамир набил рот, пока не отвлекли. – Скажет, ну... что мой моральный облик не соответствует твоей прекрасности и невинности.

  Рита покраснела и смущенно хихикнула.

  – Надеюсь, он будет убедителен. А ты... приходи сегодня, а? Я так свадьбы этой не хотела, что на тебя перенеслось, но раз теперь все, то можно продолжить!

  – Боюсь, не получится, – он озабоченно наморщил нос. – Я проспорил парням, мне сегодня за Пьетро их комнату мыть. Насвинячили – уму непостижимо!

  – Давай я девчонок попрошу? Я им преддипломные помогала компилировать, они у меня в долгу.

  – Да неудобно как-то...

  – Неудобно – штаны через голову надевать! – Рита притянула его за нагрудные ремни и впилась сразу взасос. – Ну, убедила?

  – Ага, – Дамир, не притворяясь, охреневше проморгался.

  Бывают женщины – с которыми мужчин не надо. Ты им намекаешь, чтобы котлеты дарили, а у них от страсти слух косячит, несут в рифму, только шоколадное.

  – Тогда приходи. Я с собой такое белье привезла – ммм, померяешь! – Рита чмокнула его в щеку и побежала на рабочее место.

  Дамир смел обед, сходил еще за стаканом компота и пошел придумывать занятие. Комнату уберут обязательно, Рите можно верить. На пути в архив попались Лия с Темми. Обе бросились обнимать и гладить, куда попадут. Дамир прикрывал стратегическое ладонями и терпел остальное. Иногда было даже приятно, когда не щипали от чувств.

  С девушками на сеновал он тоже отказался, сославшись на курсовую, за которую с него шкуру сдерут. Через две минуты, получив клятвенное обещание всю теоретическую часть сделать за него, Дамир кое-как вырвался и пошел дальше, думать, что врать потом. Не пойдет он с ними на сеновал. Они как прилетели – стали пугать страпоном. Дамира не так воспитывали, чтобы женщинам давать. Правда, его и мужчинам не учили, но с природой он не спорил.

  Ни с какой, даже с древесно-гранитной. Дамир нырнул за гору мешков с черепками. По пыльной тропе к центральному дому вяло плелся графкактотам. На его лице были похмелье, склероз и неизбывная мука. Дамир решил, что усугублять не станет. Он сейчас умыт, переодет и слишком сыт, чтобы разыгрывать изнасилованную малолетку.

  Дамир проводил ссутулившуюся фигуру взглядом, сглотнул и, пригибаясь, помчался к забору. Пока есть время, нужно посмотреть курган. Экспромт с "давайте я тут покопаюсь, так и быть" должен быть безупречным.

  Как понял Дамир из подслушанных разговоров, у графа не было крестьян. Ему было неинтересно держать на своих землях "кучи скучного народа". Не пойти по миру с пустой бутылкой помогали шахты по периметру надела. Граф сдавал их в аренду местному корольку и очень неплохо получал. Мог больше, найди он частных арендаторов, только тут, кажется, лишь бы на выпивку и сапоги хватало. Даже девушек снимать не нужно – кого-нибудь замуж выдают постоянно, а это крестьян тут не было, горожане еще как были – три небольших города, жители которых тоже платят налоги. Устроился, алкоголик! Дамир завистливо вздохнул. Эх-х, ему бы эти земли – он бы развернулся! Например, все продал и купил остров на Ринне-16.

  Дамир, прищурившись, оглядел поле слева и лес впереди. Не, и эти угодья можно неплохо применить. Был бы мозг. Но в жизни всегда так – умным недостает денег, а богатые из жадности не дают их заработать.

  В тоскливых мыслях Дамир продрался через лес протоптанным лично коротким путем и вышел к вожделенным курганам. Странная планета – Феррат. Не очень развитая, но вполне стабильная, инопланетников за троллей не принимает. Когда умудрились – еще лет сто назад же воевали, даже детей на конях делали. Он с азартом осмотрел ухабистый пустырь с десятком шапками торчащих холмов. По ближайшему, проходя мимо, любовно похлопал ладонью. Вот на него можно Джоунса навести, тоже должен быть удачным.

  А предмет Дамировых мечтаний был дальше, за двумя глубокими рытвинами. Аккуратный, приземистый, невзрачный, как сам Дамир сегодня утром. Был бы он не из глины пополам с почвой, Дамир бы облизнул. Весь заросший травой и желтыми цветами, плотный слой зелени, не сразу подцепишь. Для конспирации Дамир не взял инструмент, поэтому не стал примеряться, посидел сверху, впитывая память прошлого, и отправился проверять остальные. По идее, все это – могильники. Много оружия, украшений, сбруи, возможно, жен и наложниц: еще непонятно, к какому периоду относятся захоронения. Граф на прямой вопрос вытаращился и сделал жест, словно собрался почесать известно что. Дамир, сидевший тогда на заборе с группой, перевел как "сами больные!".

  Дома его ждала группа с бумагами от графа и Криста с благодарностью за уборку. Наивной она не была, понимала, что не Дамир убирался, только и дурой не была – какая разница, если чисто и не самой? Дамир всячески ее в здоровом прагматизме поддерживал.

  Остальные три бригады удаче завидовали, но как-то несерьезно, Дамир надеялся на большее. Все-таки научный дух и прочее еще витал и дурил головы. Листон с Кантарой катались над старательно обиженной физиономией Дамира и снисходительно просили для него у научрука "самый крутой курган". Дамир горестно вздыхал и давал себе слово, что если курган получит, завяжет врать и интриговать хотя бы до конца практики. Он годовую норму перевыполнил, начинало утомлять. Все хорошо пока свежее, кроме курганов.

  К вечеру Тьялви решил, что не пить – идея хорошая, а вот дело и монастырь подождут. Слишком радикально, нельзя так, сначала нужно подготовиться. Тем более к концу сезона у него будет неплохо вскопанное поле. Местами и вглубь, но тоже можно применить. Пока разве неясно как.

  Хотя всегда можно в яму свалиться и сломать шею. Тьялви, когда не морщился от выговора Нисса за сапоги, очень этого хотел. Мальчишку! Да он так напился, что стоять было не должно! Ну, это ладно, раз стояло – повод собой гордиться, только как он засунул? Тьялви не разбирался в мужеложестве, но задница у всех есть и работает одинаково. На вход не тот механизм, что на выход, а от страха и вовсе срастается. Чтобы так вкалывать на результат, к мужикам должно сильно тянуть. А Тьялви никогда!

  Ну, то есть как никогда? Уже очень даже. Да и мальчишка хорошенький, раз принял за девку. Тьялви пытался вспомнить, как его жертва выглядит, но плохо получалось. Он в шоке был все утро, запомнил синяки и ссадины, на лицо нервов не хватило. Значит, нужно еще раз сходить и посмотреть! Чтобы убедиться в э-э... красоте. Тьялви чуял подвох в идее, и все равно она ему понравилось. Сходит, проверит, заодно поймет, как на трезвую голову. Может, повезло и пидорас он лишь пьяный.

  По стеночке сбежав от еще оскорбленного Нисса, Тьялви пошел в археологам. На околице встретил того странного типа, смеющегося с горя. Парень снова был чем-то расстроен, поэтому махнул рукой за лес и удрал с гоготом. Тьялви пошел, куда указали. Ну да, мальчишка сам выторговал этот раскоп, было бы несправедливо, если бы его туда не пустили.

  На центральной тропе Тьялви чуть не столкнулся с толпой археологов, идущих домой. Встречаться не тянуло, вдруг еще побьют за сородича? Когда все прошли, он поднялся из-за куста и дожевал скушенные с ветки ягоды.

  Еще недавно жизнерадостно зеленое поле выглядело так, словно на нем резвились кроты-убийцы. Зато между каждым окопом проложили мостки. Тьялви осторожно шагнул на ближайшую доску и пошел к центру. По пути оттуда ветром донесло тихий мат, и Тьялви остановился. А потом двинулся снова, очень тихо, чтобы не спугнуть. Он только сейчас подумал, что мальчишка мог пройти вместе со всеми, пока Тьялви прятался, а тут роется кто-нибудь еще. Лучше проверить незаметно. Если ошибется – сказать, осматривает владения, граф он или кто?!

  Из кургана торчала нижняя часть, худощавая, но с вполне приятной задницей. Вроде мужская, поэтому не "попкой". Кому она принадлежала, Тьялви определить не мог, даже мата больше не слышно. Если потыкать – испугает, визгу будет. Тьялви подошел чуть ближе и присмотрелся. В этот момент из дыры вынырнуло остальное и заорало с перепугу. Басом. Тьялви икнул, отшатнулся и упал навзничь.

  Да, это была его жертва. Те же косички, шесть штук от висков назад. Испуг на физиономии тоже знакомый.

  – Что вы тут делаете?

  Тьялви, не подумав, ухватился за протянутую руку, и мальчишка полетел на него. Слабый, тощий, а приложил хорошо, Тьялви охнул. Пахло от мальчишки тоже не как полагалось, а сладким, ну, от волос. Так-то вкалывал весь день, рубашка на спине мокрая вся. И пояс штанов. Уау! Тьялви даже не закричал – дыхание перехватило.

  Мальчишка вскочил и зыркал сердито, отряхиваясь. Тьялви перевернулся, постоял раком, отдышался, ощупал яйца, нашел оба и тоже встал.

  – П-простите, – пробормотала жертва, снова ею став.

  – Проехали, – Тьялви еще раз ощупал. – Это ты прости. Как свадьба?

  – Отменили! – впервые в глазах мальчишки появилось что-то понятное, близкое такое – радость.

  – Проблемы будут?

  – Наверное.

  – Из-за меня?

  – Не-ет! Ни мои, ни ее родители не узнают правды! Нас с Ритой еще в детском саду обручили, даже внуков уже посчитали.

  – Ужас! – искренне посочувствовал Тьялви. – Если бы меня решили женить – я бы утопился. Тут можно присесть? – он осмотрел мостки. Надежные, но впритык к земле, ноги удобно не положишь.

  – Да, сейчас!

  Мальчишка спрыгал за курган и принес два пластиковых ведра. Тьялви поелозил по одному задом, поверил, что не треснет, и выдохнул.

  – Ты меня не боишься?

  – Нет. Не думаю, что вы нападете, когда...

  – Трезвый, – кивнул Тьялви. – Я и пьяным не собирался. Обиделся, что не позвали на праздник, вот и перебрал. А так, я даже подарок приносил, не нашли?

  – Тот совок – ваш? – обрадовался мальчишка. – А мы голову сломали, что за хе... странная вещица! А вы кому его подарить хотели? Я отдам!

  – Тебе, получается, – хохотнул Тьялви. – Ты зачем косы плетешь?

  – Мода такая. Два года назад была на мужские шиньоны, перед этим – на корсеты.

  – Ты носил? – сглотнул Тьялви.

  – Нет, что мне утягивать? – мальчишка похлопал себя по животу.

  Да, если это не было похмельным кошмаром, то местами он почти прозрачный, косточки там всякие, ребра.

  – А зовут тебя как? – сообразил Тьялви в отчаянном рывке.

  – Дамир.

  – Красиво. Я – Тьялви.

  – Серьезно?!

  – А что такое?

  – Ну, считай так звали слу... спутника одного из древних богов. Выдуманных, конечно. Он бегал очень быстро. Слуга, не бог. Бог был сильным.

  – А я все могу, – ревниво насупился Тьялви. Боги какие-то полезли, древние и выдуманные. Отец лично это имя изобрел, три дня думал, пока мать не пригрозила назвать Алоисом.

  Дамир хмыкнул, Тьялви удивленно вскинулся, но нет, большие тревожные глаза, почти дрожащие губы. Померещилось. Что ж мальчишку все трясет?! Как проверять ориентацию, если на тебя смотрят как на насильника?! То есть... да.

  – Слушай, – решился Тьялви, – а ты не боишься, что теперь станешь шарахаться ну-у... от мужчин?

  – Вообще или в плане... – Дамир потупился.

  – В плане, – вздохнул Тьялви.

  – А... я... почему вы считаете, что меня это должно пугать?

  У него были очень темные глаза, они отсвечивали на солнце, но Тьялви упорно казалось, что среди бликов пляшут зубастые хори. Хорошо бы. Если нет там ничего, если мальчишка искренне, то Тьялви изнасиловал гетеро... посмотреть в справочнике... и девственника хотя бы на одно место. Не-не-не, он обязан убедить Дамира, что ему нужна мужская любовь!

  – Как же? Вот обнимет тебя друг, а ты дернешься, подумав не то, – вдохновенно понес Тьялви. – Или твой старший хлопнет по плечу, а ты закричишь. И вообще, мало ли что у вас там в моду войдет, с такими-то начинаниями, – он протянул руку к тонким косичкам.

  – Да, вы правы, – помолчав, признал Дамир. – Наверное, как вернусь – пойду к психотерапевту.

  – Это что?

  – Врач такой. Занимается страхами всякими, комплексами, травмами душевными, – Дамир горестно вздохнул и прикусил губу. – Извините, я... мне неловко, что я так реагирую.

  – Я скотина, – помотал головой Тьялви.

  Какой психотерапевт?! Никаких психотерапевтов! Или... может, разумнее тоже где-нибудь к такому походить, без крайних мер. Но крайние меры куда привлекательнее.

  – Давай я... покажу тебе, что при свете солнца и на трезвую голову оно не страшно? Ты будешь вспоминать это, а не ту ночь. Хорошо?

  Дамира перекосило, как его приятеля, с нестандартными реакциями. У Дамира та же беда? Или чего он едва не ржет?

  – Что вы мне покажете?! – опомнилась жертва, отодвигаясь.

  Хороший вопрос. Тьялви еще не придумал. А что показывают, чтобы перестали шарахаться? Он вздохнул, поскреб в затылке и, прямо на ведре, скакнул к Дамиру.

  – Все, а ты скажешь, где будет уже не страшно.

  Тьялви сунул пальцы под узел из косичек на затылке и подтянул Дамира к себе. Целоваться все равно с кем, а тут на его таланты никто не жаловался.

  Было это следствием моды на женственность или нет, только губы у Дамира оказались очень мягкими. Тьялви даже померещился сладкий вкус бальзама. Почти как с женщиной, совсем не страшно и очень приятно. Щека вот в царапинах, но гладить можно ухо, например, или шею. Тьялви так увлекся поиском, что почти оторвался от губ. Дамир застонал и подался вперед. А, плевать на все!

  Тьялви обхватил его обеими руками и снова упал так, чтобы мальчишка был сверху. Под рубашкой точно было полно синяков, но их не видно, а Дамир все равно стонет, можно не думать почему... Тьялви опомнился и сел. Дамир при этом упал на бок и уставился возмущенно.

  – Так не пойдет, – Тьялви решительно помотал головой, заодно прогоняя сладкий морок. – Вот пройдет у тебя все, задница зарастет, тогда и продолжу пугать. То есть не пугать.

  – Как зарастет? – слабо уточнил Дамир.

  – Совсем! Полностью! – Тьялви вскочил и потопал к лесу через ямы.

  Только у леса дошло, что полностью как раз бы не надо. Но такого же быть не может, правда? Несмотря на все раны – тут Тьялви замутило, затянется только кожа. Нужно спросить у доктора, он должен знать.

  Дамир сидел на земле спиной к кургану и выбирал, смеяться или плакать. Хотелось всего сразу, а еще больше хотелось трахаться. С этим дурацким графом, который вблизи и без похмелья оказался очень забавным и сексуально привлекательным, хотя все равно идиотом. Дамиру было всерьез стыдно за обман, только сейчас признаваться неразумно. Находок еще нет, и оттолкнет. Дамир облизнул губы. Как граф целуется! И как заботится, пусть и самооправдания ради. Дамир вздохнул и пошел дальше работать. Задница чтобы заросла. Может, сказать, что так и случилось? Хотя не стоит – потащит к врачу. Этот может.

  Вкалывал Дамир до позднего вечера. Остальные сегодня едва примерялись слой снять, он же сразу полез вглубь. Сохранить для потомков черепки – дело благое и желающих это сделать дофига, а Дамир найдет и сохранит что-нибудь более серьезное.

  Дома его встретил ржущий Листон.

  – Опять ревешь? – вздохнул Дамир.

  На столе стояла миска, накрытая ковригой. Хозяина видно не было – Листон сидел на скамье и рылся в записях. Стянуть или честно попросить?

  – Во-во, – закивал однокурсник. – Тебя твой любовник искал.

  – Меня? – удивился Дамир. – Не нашел.

  – Да? Странно, я ему подробно объяснил. Неужели и так не понял?

  – Может, он не искал, а наоборот, хотел избежать встречи? – обиделся за Тьялви Дамир. – Ему, в отличие от тебя, неловко.

  – Ага, хотя бы ему, – часто закивал Листон. – Ты жри, это тебе принесли.

  – Правда?! – обрадовался Дамир, забыв и о Тьялви, и о совести.

  Только завернувшись в одеяло – вспомнил. А ведь этот альтернативно одаренный будет искать. Когда все зарастет. И снова может явиться. Мало ли кто ему встретится в другой раз. Слово за слово еще выяснится, что такое Дамир и зачем он графу. Ритка глаза выцарапает обоим. Нужно опередить. Но полагается ли перепуганной изнасилованной девушке самой идти в логово зверя?