Текст книги "Путь в бездну (СИ)"

Автор книги: Andy Ravn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== . ==========

Грузовик, мягко качая кузов из стороны в сторону, несся по дороге. Его бронированное нутро не получало извне никакой информации, кроме этих убаюкивающий покачиваний, да легких толчков – когда колеса попадали в выбоины на потрескавшемся асфальте. Впереди и позади располагалось по машине сопровождения, в которых сидели угрюмые наемники. Водитель грузовика вытер рукавом взопревший лоб. Его не ставили в известность о том, что он перевозит, но любой здесь знает – из лабораторий у ЧАЭС ничего хорошего по определению вывезти нельзя.

Остановка у массивных ворот, по бокам – сплошной бетонный забор, с наблюдательными вышками и снайперами на них. Вооруженный охранник подошел к впередистоящему автомобилю – проверял документы, что-то спрашивал. Потом добрался и до грузовика. Алексей протянул свое удостоверение и одноразовый пропуск. Молчаливый охранник кивнул. В стекло заднего обзора было видно, как он подходит к третьей машине, кидая то и дело недовольные взгляды на бронированный кузов.

Алексей не так давно был откомандирован сюда, непыльная работа: знай, помогай ученым – вози грузы между лабораторий. Платили так, будто он в горячей точке служил, причем не меньше, чем полковником. Правда, эта работа имела собственную ложку дегтя: она была мало того, что бессрочной, но подразумевала под собой также подписку о неразглашении и запрет на выезд за границу.

За границу огороженной радиоактивной территории и прилегающему к ней небольшому поселению: на первый взгляд – обычному небольшому городку, а на деле – сотрудников тех самых пресловутых лабораторий в чернобыльской зоне.

Ворота, натужно скрипя, отворились, и Леша нажал на газ, следуя за машиной. Так они доехали до ангара. Потом «голова» колонны внезапно ушла в сторону, а перед грузовиком, уже без досмотра, открылся путь внутрь, и еще один вооруженный охранник махнул рукой: «вперед». Фары высветили абсолютно пустое помещение с небольшой платформой, что обозначалась металлическим, в метр высотой, забором. Водитель завел на нее грузовик и стал ждать.

Спустя несколько томительных минут платформа вздрогнула, принявшись опускаться. Несколько мгновений темноты и тишины: мотор пришлось выключить – таковы правила – и он попал в ярко освещенный зал, увешанный видеокамерами и весь обшитый странными, матово-белыми пластинами-экранами.

Из двери на другой стороне вышло несколько человек. Двое были в желтых, похожих на противочумные, комбинезонах, за ними еще пятеро вооруженных человек в похожих, только черных костюмах – видимо, внутренняя охрана комплекса. Леше вот никакой защиты не предлагали, и оставалось только закрыться-забаррикадироваться в кабине и ждать. На него не обращали никакого внимания – оно все было отдано бронированному кузову. Впрочем, это было в порядке вещей, да и грех жаловаться: лучше быть никому не заметной тенью – так и ответа, случись что, держать не потребуется.

Алексей ждал, украдкой поглядывая то в зеркала заднего вида, то вперед. Они провезут груз мимо него так или иначе. Оружие? Какое-нибудь новейшее отравляющее вещество, заряженное в боеголовку? Нет.

Всего лишь передвижная койка, и на ней некто, накрытый простыней, под которую тянулись щупальца-трубочки капельниц с растворами. Животное? Да, он слышал, что они используются в экспериментах. Алексей во все глаза смотрел, как каталку везут к двери, как направлены дула автоматов в руках охранников на белую ткань и нечто под ней. Внезапно – будто кто-то невидимый дернул за края – простынь слетела, явив взору водителя худое, изможденное и абсолютно голое тело. Серая кожа с расплывающейся по ней темной, почти черной сетью синяков-пятен, обритая на лысо голова, ребра, которые торчали так, что даже с такого расстояния было легко пересчитать их все. И открытые, невозможно синие, будто светящиеся изнутри глаза, устремленные казалось, прямо мужчине в душу, пронизывая ее насквозь как рентгеновские лучи.

Алексей вдруг ощутил практически непреодолимое желание завести мотор и…

«Перемолоть их кости, посмотреть, как под колесами машины растекаются по этому отвратительно-белому болезненному покрытию их внутренности…»

Ученые и охрана засуетились, что-то поспешно проверяя, ускоряя бег раствора по капельной системе, автоматы готовы были расплеваться свинцом, и один из них был направлен аккурат в самого Алексея. А он только сейчас понял, что уже повернул ключ зажигания, и мотор мерно рокочет под капотом, чтобы… Один из тех, в желто-оранжевых костюмах, деловито достал шприц, отработанным движением ввел что-то в вену парня на койке. Короткая судорога пробежала по анорексичному телу… Все закончилось.

Алексей перевел дыхание, вновь заглушив мотор, и посмотрел на блокирующий движение ручник. Если бы не он – машина уже снесла бы эту странную процессию. Дьявольщина какая-то. Водитель помотал головой, ожидая, когда его поднимут наверх. Смена его подходила к концу, значит, скоро уже можно домой. Там Лиза уже приготовила ужин, ждет его… а еще он обещал дочке, что зайдет на почту забрать выписанный ею с Большой Земли журнал о всяких мировых звездах эстрады и кино… Алексей довольно улыбнулся, предвкушая тихий и уютный вечер. Эти привычные мысли отвлекли его от странного, едва заметного шума в голове, и он затаился где-то на задворках разума, будто чего-то ожидая.

Уже подъезжая к гаражу, Алексей понял, что до сих пор ощущает на губах неожиданно сладкий привкус крови. Да периодически, лишь на короткие мгновения, мягко, как морская волна, наплывали мысли о том, что лишь одно движение отделяло его от глотка этой алой жидкости, текущей по венам ненавистных существ, по нелепости похожих на него…

Дом уже виднелся впереди. По осенней традиции, было темно и сыро. Фонари не могли разогнать этот мрак, отвоевав у тьмы лишь небольшое пространство вокруг себя, чем и удовольствовались. А между этими светлыми пятнами – хоть на ощупь иди. Это место – и чернобыльская зона, и немного дальше за колючую проволоку – приобрели свою особую мистическую атмосферу. Вспомнить хотя бы те явления – «аномальные изменения физических свойств отдельных участков пространства». Аномалии, если проще. А периодически обнаруживаемые предприимчивыми ходоками странные по свойствам своим штуки, прозванные артефактами? Это было больше похоже на фантастику, в которую Алексей не верил.

Не верил до этого дня – из головы все еще не шел тот парень, распятый на койке под капельницами… И заведенный, в нарушение всех инструкций, мотор. И синие глаза, которые он вовсе не должен был разглядеть с разделяющего их расстояния…

Леша все не мог понять, что на него нашло, но действия казались такими правильными, что… жаль – забыл снять ручник. В следующий раз он… Неистовое желание вернуться, еще раз увидеть, разобраться прямо сейчас, без промедления, пронзило, как острый нож – подтаявшее масло. У него еще не истек пропуск, кажется… Алексей, уже плохо отдавая себе отчет в собственных действиях, развернулся, крепко прижимая к себе вскрытый из интереса пакет с журналом, и быстрым шагом направившись в обратную от дома сторону.

Он даже не подумал, что это выглядит странно. Новая – он только ее купил, еще не разделавшись с кредитом – машина неслась по разбитой дороге. Вот и ворота. Алексей вдруг понял, что не знает, как объяснить свое здесь присутствие. Охранник вышел ему навстречу, и под неприветливым дулом автомата пришлось остановиться.

– Цель?

– Передать сопроводительные документы, к тому грузу. С меня их почему-то забыли спросить.

– Угу, – охранник требовательно протянул руку.

Пропуск. Алексей порылся в карманах, выуживая документы. Мужчина осмотрел их, отошел и связался с кем-то по рации. У Алексея внутри все обмерло, но охранник, закончив свой разговор, просто вернул удостоверение с пропуском вместе и кивнул: можно ехать. Створка ворот поползла в сторону, и Алексей рванул внутрь, едва не ободрав краску с боков автомобиля. Перед ангаром остановился в растерянности: а куда дальше?

Долго искать ответ на этот вопрос не пришлось: к машине подошел незнакомый мужчина в черном костюме. Как бы не один из тех, кто и принимал груз:

– Гордеев? Алексей Данилович? – поинтересовался он каким-то резким, сухим голосом.

Неприятно и… так официально.

– Да.

– Вы по поводу сопроводительных документов, верно? Передать. Машину нужно оставить здесь.

Утвердительные вопросы, на которые Леша, тем не менее, отвечал кивками. Как болванчик. В висках истерично билось: «цель уже совсем близко!». Среди этого гула на мгновение промелькнула одна здравая мысль – а где он эти документы сейчас возьмет? Лихорадочно соображая, водитель огляделся. Завернутый в непрозрачный пакет журнал, который он так и не донес до Светы… Сойдет. Алексей схватил его и вылез на промозглый ветер, поежившись. Еще и мелкий дождик зарядил, брызгая на мужчин как из пульверизатора. А в душе водителя разгорался совершенно ненормальный, но ощущавшийся таким правильным сейчас, восторг. Хотелось задрать голову, подставляя лицо под эту морось и смеяться от счастья. Все получилось, и скоро он…

А зачем он здесь? И кровь на губах. Сладкая, манящая…

Охранник окинул его непроницаемым взглядом, ни на миг не задержавшись на пакете в руках. Часть сознания, что еще способна была мыслить критически, подкинула картинку, что должна была предстать перед глазами мужчины: простая куртка, взъерошенные волосы, прижатый к груди пакет с журналом о звездах эстрады и совершенно маниакальный взгляд Алексея, приехавшего на гражданском автомобиле, без предварительного согласования, по придуманной причине…

Леша такого не подпустил бы даже к забору.

– Пройдемте, – кивнул ему охранник.

Мысли чуть прояснились от этого холодного, безразличного голоса. Он здесь, чтобы задать вопросы. Узнать, почему увиденный им человек не дает покоя… Вот и все. А потом он просто вернется домой, к жене и дочери, съест обещанный ему на ужин плов, может, выпьет баночку пива. Завтра выходной, сегодня он может позволить себе лечь попозже, верно? Алексей шел, глядя в спину мужчине. Дверь. Лифт. Путь по выкрашенным какой-то серо-бежевой краской коридорам. Запах хлорки, будто он в больницу попал.

Охранник постучался в один из кабинетов, махнув рукой Алексею, мол, подожди. До слуха доносились обрывки фраз:

– …сказал, что принес документы, да…

– …вот оно что…

– …успел зацепить…

– …будет встреча…

Из кабинета вышли двое: давешний охранник, все с той же непроницаемой миной, и приветливо улыбающийся мужчина в белоснежном халате, накинутом на свинцово-серый костюм-тройку. Образ его дополняли пышные усы и внимательный взгляд.

– Что ж, молодой человек, благодарю вас за то, что не растерялись. Это, конечно, самодеятельность, но ошибка наша, в конце концов – должны были забрать у вас документы сразу. Можно сказать, вы нас спасли от всяческих отчетов и выговоров, – по-деловому кивнул он.

– Да что вы, пустяки, – пробормотал Алексей.

Внутри разливалось тепло – помог. Документы привез… Робкий голос внутри резонно напомнил, что документы – лишь его «уловка», он сам их придумал. Так о чем они говорят, в конце-то концов?! И ломота в висках, плеснув на мгновение кинжальной болью, спала. Растворилась и пелена ненормальной эйфории, что затмевала ему глаза.

– Постойте, – направившийся было куда-то по коридору за ученым водитель остановился:

– Вы ведь знаете, что никаких документов нет. И… что происходит?

– Вы приехали, чтобы узнать ответ на этот вопрос, и помочь нам в исследовании, – любезно пояснил мужчина, проведя пальцами по усам.

– Помочь в исследовании? – тупо переспросил Леша.

– Вы увидите, – кивнул ученый, – можете оставить пакет себе.

Алексей плотнее прижал журнал к груди и направился дальше по коридору. Все происходящее напоминало дурной сон. Точно. Он ведь дома, уснул, под бормотание телевизора… И Леша принялся следить за развитием событий, словно сторонний наблюдатель. С легким, почти брезгливым, интересом.

Они остановились у железной, может даже бронированной, двери. Ученый принялся вводить код на панели, а охранник, дождавшись щелчка блокиратора, повернул расположенный посередине вентиль, потянул на себя, открывая створку.

– Прошу вас, – кивнул ученый на дверной проем.

– Вы же меня выпустите? Обратно? – шутливым тоном поинтересовался Леша.

Но голос все равно предательски дрогнул.

– Безусловно. Как только вы узнаете все, что вам нужно – постучите. Мы будем ждать.

Его голос не предполагал сомнений в правдивости слов аж целого профессора. И Алексей, отбросив сомнения, шагнул внутрь, даже не оглянувшись на звякнувшую массивным замком дверь. С этой стороны вовсе не было никакого рычага, чтобы ее открыть… Ну и ладно. Мужчина огляделся.

Стены из знакомого уже матово-белого материала. Им же обложены пол и потолок. Помещение было абсолютно пустым, если не считать двери с противоположного конца. Она была чуть меньше той, в которую вошел Леша. Он уже собрался было подойти, как щелкнув замком, дверь отворилась сама.

На против Алексея стоял… человек. Тот самый, которого водитель видел на койке. Худой до прозрачности, сейчас он был облачен в подобие рубашки – два лоскута ткани сзади и спереди, соединенные завязками по бокам, едва прикрывали заостренные коленки. Несмотря на вертикальное положение на вид совсем молодого еще парня, у Алексея создавалось впечатление, что он смотрит сейчас на труп, который по странной прихоти вдруг решил встать и прогуляться по коридорам лаборатории.

К обритой голове парня крепились какие-то датчики, также как к рукам, ногам, и, возможно, телу. Глаза его сейчас были закрыты, и это вызвало неожиданную досаду. Наверное, Свете бы он понравился, если на лицо смотреть. Алексей видел подобных смазливых мальчиков в так любимых дочерью журналах.

Воспоминания о семье заставили мозг на мгновение включиться: он ведь вовсе не хочет, да и никогда не хотел знать, что тут творится! Мужчина уже собирался броситься к двери, где должны были ждать тот профессор с охранником…

Парень открыл индиговые – Алексей никогда таких не видел – глаза, и мужчина застыл, завороженный этим глубоким взглядом, в котором светился вовсе нечеловеческий разум.

Леша все всматривался, ощущая ненормальный, болезненный восторг. Извращенную эйфорию. Хотелось одновременно плакать, смеяться, кричать, что есть сил. Грудь разрывало от переполнявших ее противоречивых эмоций. Но центром этого безумия, безусловно, был парень на той стороне комнаты. Он был смыслом, единственной правдой, которую кощунственно прятать в этой белой комнате глубоко под землей. И Алексей, смеясь, даже не пытаясь утереть струящиеся по щекам слезы, развернулся и с разгону врезался в дверь через которую вошел, даже не пытаясь выставить для своей защиты руки. Отскочил как мячик, и вновь встал, вновь бросился, расшибая лицо, ломая ребра о железо… И снова. Снова… Он не чувствовал боли, не ощущал скорого приближения смерти. Лишь всепоглощающее чувство восторга и восхитительный вкус крови на языке…

Уже угасающего сознания коснулся на мгновение разочарованный, далекий от человеческого, крик-вой…

– Вы записали показатели его энцефалограммы, Николай? – уточнил профессор Демидов, глядя на экран и в задумчивости касаясь пальцами усов.

– Конечно, Роман Григорьевич, – кивнул помощник.

– Прекрасно, пускайте газ, пусть мальчик отдохнет… – это было уже обращено к недовольно глядящему на экран охраннику.

– Конечно, – выплюнул тот.

– Миша, какие-то проблемы?

– Придется постараться, чтобы машина получила такие же повреждения, что и это тело.

Мужчина кивнул на экран, где лежало то, что когда-то было человеком по имени Алексей, от которого теперь осталась лишь кровавая мешанина переломанных костей, разорванных внутренностей… И ведь он продолжал кидаться на дверь будучи уже практически мертвым, истекшим кровью, с переломанными конечностями… Михаил внутренне передернулся от отвращения.

– Ну вы ведь профессионал, – по-отечески тепло улыбнулся профессор, – ах да, сначала его надо будет вскрыть, а вы пока подготовьтесь к инсценировке… Да усыпите вы его уже! Погрешности в диете недопустимы!

Не человек, но мутировавшая от проводимых над ним экспериментов тварь в это время судорожно опускала в натекшую лужу крови руку и слизывала с ладони тягучие бордовые капли…

***

Они дали ему имя – Морой. Он узнал это «подслушав» мысли одного из лаборантов. Так детально разобрать сигналы удавалось, только когда обращались именно к нему, пусть и про себя. Отвечать… он не хотел. Попробовал один раз, а потом потерял счет времени – ему что-то вводили через трубочки… ка-те-тер – так называлось то, что ему воткнули в сгиб локтя. В вену. Он спал. Когда давали – ел. Иногда его выводили в Большую Белую Комнату, где он становился не один – там были другие существа, в основном они умели передвигаться лишь на четырех лапах, их размеры, вид и мысли так же разнились. Ими было легко управлять.

Несколько раз ему приводили людей. С ними было интереснее, удавалось даже выцепить наиболее яркие мыслеобразы, пусть и подставить их в свои схемы было практически невозможно. Самым интересным был тот, первый. Его Морой «поймал» сам. Подсек резко, будто сотню раз проворачивал подобное. Никчемное создание, дважды не сумевшее выпустить его… куда? Не так важно. Подальше от этих трубочек, приборов, что были налеплены на кожу. Там, за пределами этих двух комнат, было что-то еще. Ведь раньше его держали вовсе в другом месте, как и остальных.

Остальные были хуже. Но и пришли они позже… Им было плохо, они иногда жаловались, стонали. Не вслух, конечно, но от этого еще отвратительнее. Их вой был как зубная боль, только находился исключительно в голове. Морой хлестал своих «собратьев» в ответ ментальными ударами, чтобы замолкли. Потом его раскрыли. И «изолировали», затем и вовсе увезли.

ОСознание, называли их всех, даже ученых, а теперь его оттуда выкинули и сменили имя. Теперь он стал не частью, но единицей… Сначала было страшно, в конце концов, Там иногда можно было подсмотреть на примере других, что ждет его самого. Если, конечно, не выбирали первым. Все-таки, Там он был не один.

А теперь он просто лежал, затаившись, наблюдая, впитывая любую доступную ему информацию. Он слушал, как двумя ярусами выше скребется какая-то тварь. Рычит, хрипит, кидается на прутья клетки. Как в другом загоне тихо вздыхает и причмокивает существо, чем-то похожее на него самого. Если верить все тем-же приходящим к нему… у-че-ны-е. Они называли себя так, полагая, что все знают, и, безусловно, ошибаясь. А та тварь, с которой посмели сравнить его, могла не так уж много, и была отвратительна на вид. Исковерканная стероидами, излучением ар-те-фак-тов и препара-тами. Мерзость… отвращение он подцепил от одного из санитаров.

Морой иногда пытался повторить губами странные слова со смутно-знакомым значением. Он не знал, почему понимает эту речь. Он не помнил ничего, кроме стен лаборатории, в которой зародилось его сознание. Может быть, благодаря этому он и приспособился к такой жизни быстрее своих «собратьев», поэтому легко вошел в навязанный ему ритм, иногда позволяя себе ходить по «грани». Но он только учился, и, ожидаемо, сорвался.

Новая лаборатория, вновь нужно нащупывать границы, это было бы проще, если бы не коктейль различных подавляющих активность мозга препаратов, которым его накачивали после того случая с первым взятым под контроль человеком… Все же, он смог просчитать варианты, сложить в голове свою схему, и даже начал действовать.

В одновременно привычном и ненавистном ему мире лаборатории он нашел себе союзника.

А над Зоной отчуждения и замаскированными, насквозь секретными, лабораториями собирались багровые тучи. Люди считали, что Она отравлена радиацией и, в общем-то, были правы, однобокой своей правдой. Она уже была живой, самостоятельной, но пока не могла заявить об этом. Копила силы. Он слышал и Ее тоже.

– Это будет первый столь масштабный эксперимент с Ноосферой, – говорил один из молодых ученых другому.

Эти были тут недавно. Но тем были ценны: через них можно было иногда узнать о том, что творилось за пределами этого маленького мирка.

– Если вам не терпится обсудить новости, проваливайте отсюда подальше, – рявкнул на них знакомый до рыка и головной боли голос.

Начальник охраны – Михаил Казанцев. Этот человек хорошо представлял себе, с чем имеет дело. Он был вовсе не похож на других – те привыкли слепо подчиняться приказам, а вот с Михаилом было по-другому: он умел приказывать сам и думать своей головой… И поэтому был нужен. Морой по праву гордился тем, что удалось заполучить его себе, пусть и не полностью.

Этот человек поначалу казался вовсе невосприимчивым к пси-воздействию. Его мысли – закованное в броню льда озеро – и пробиться к «воде» стоило огромных усилий и времени. И все равно, он сумел разве что небольшую лунку высверлить, закинув туда блесну с наживкой… И еще долго не мог ничего поймать, терпеливо выжидая… Надеяться он просто не умел.

В конце концов, мутант был вознагражден за терпение: улучил момент, когда Михаил на секунду позволил себе совсем небольшую, с его точки зрения, слабость – теплые, подточившие лед мысли о той жизни, что была до лабораторий. Они стайкой сверкающих рыбешек блеснули на поверхности. Морой ловко ловил их, цепляя крючки и выпуская, чтобы они утянули «леску» его собственной воли глубже… Когда мутант смог создать довольно прочную ментальную связь, он начал осторожно менять чужое сознание, показывая человеку другую жизнь, приучая к Ней. Ошибки были недопустимы, и Морой каждый раз, стоило напороться на неизбежное сопротивление, одергивал сам себя, действуя неспешно… ласково, пусть такое понятие ему вовсе не было знакомо.

Несколько месяцев. А люди свято продолжали верить, что экраны, которые успешно останавливали тварь ярусом выше, помогут спрятаться от Мороя, но с ним была Она, и это позволяло много больше, ведь Ее нельзя было удержать никакими стенами. И мутант осторожно пробирался в чужой разум, показывая Ее такой, какой видел сейчас, какой Она станет в будущем – прекрасной, удивительной. Домом. И Михаил уже не считал это кошмарами во сне и наяву, он ждал странных, пришедших извне снов и мыслей. Иногда Мутант терялся, ощущая в этом мужчине странную нежность при мыслях о Ней.

И в один, совершенно непримечательный серый зимний день, Михаил понял и принял навязанную ему правду, как свою собственную. И сам пришел к Морою.

А Она уже хотела заявить о себе, уже пробовала – аномалиями, артефактами… К ней шли люди, но им было позволено бродить лишь по окраинам. Михаил не питал иллюзий – проберутся везде. Эти, как казалось мутанту, слабые существа, если верить мужчине, были способны на многое. Они оба соглашались, что этого нельзя допустить. Скоро ученые своими руками выроют себе могилу, дав Ей достаточно сил. Заодно Морою и, может, О-Сознанию. Если они все не ошибутся.

***

Дверь в персональную камеру Мороя открылась, и Миша переступил порог. Скованный по рукам и ногам мутант, изувеченный пытками, которые ученые называли экспериментами во благо родины, отнюдь не выглядел жалким. Внутри него плескалась сила, приводящая мужчину в какой-то детский восторг. Кормить Мороя, как ни странно, доверяли лишь начальнику охраны. Тоже какой-то эксперимент. Впрочем – Михаил знал – перед каждым «визитом» парня обычно накачивали транквилизаторами и другими препаратами, должными ввести его едва ли не в состояние овоща. Тем удивительнее была сохранная его способность мыслить ясно. В голове прозвучал тихий, но отчетливый голос: «Готово?». Михаил сунул к его губам ложку с кашей:

– Жри, тварь. Без фокусов. Сделай мне одолжение перед моим отпуском.

А мысленно, по ставшей уже привычной и даже естественной ментальной их связи, он говорил другое: «готово, мы нашли союзников. Сектанты. Верят в Исполнитель Желаний. Богатые. Но есть помеха – ОСознание. Схожие цели.»

Мутант механически пережевывая и так жидкую кашу, чуть поморщился, когда его сознания коснулось отвращение, которое Михаил испытывал к их «союзникам», да и спонсорам, что уж. Мужчина взял эмоции под контроль – не хватало еще, чтобы парня из-за него вывернуло. А потом на Мишу снизошло холодное спокойствие. Разные цели – и что с того? Пока средства совпадают, почему бы не воспользоваться? Надо связаться и с ними, есть ходы.

То, что Морой все еще не утратил связь с теми, кто мутировал под контролем О-Сознания, мужчина знал, но спросить напрямую об их отношениях не мог. Чувствовал лишь, что ситуация далека от бескорыстной взаимопомощи… В общем-то, оставалось не так много времени. Она должна была вот-вот выйти на сцену во всем своем великолепии. Над Ее дебютом они работали уже пару месяцев, пока ученые ставили над мутантом свои эксперименты, отнюдь не улучшающие его состояния…

Это беспокоило, но Морой, стоило ему почувствовать хотя бы отголосок подобных мыслей, замыкался, рычал и огрызался, как загнанный зверек. А потому, Михаилу ничего не оставалось, кроме как кормить мутанта с ложечки и надеяться, что тот выдержит. Еще немного. И сейчас он, запечатав эмоции на сотни замков, просто терпеливо подносил ко рту парня ложку с перемолотыми в кашу мясом, овощами, злаками… Что это за диета, оба не имели ни малейшего понятия. Все лучше, чем глюкозой по вене. Вот только начальник охраны и научный сотрудник от безысходности уже сегодня сдаст свой пост другому и… Этот момент Михаилу не нравился категорически, но был необходим. Мутант, кажется, почувствовал что-то…

– У-хо-ди.

Едва различимый, хриплый с непривычки голос, и единственные слова прощания, которые он мог себе позволить. Миша понял. Отложил ложку, быстро собрал все на поднос:

– Ну прощай, тварь, надеюсь, когда я вернусь, ты уже сдохнешь…

«Еще будешь жить», – произнес мысленно, стараясь перекричать собственные, сказанные вслух, слова. Впервые мелькнувшая на периферии чувств чужая тревога стала ему самым худшим ответом. Морой точно готовиться сделать какую-нибудь глупость…

У камеры Михаила встречал профессор Демидов:

– Невероятно! Вы сумели его разговорить!

– Вот видите, как я вам подсобил перед отпуском.

– Так, может быть, вы уйдете чуть позже? Необходимо закрепить результат!

Миша окинул профессора насмешливым взглядом. За опыты над людьми, за их игры в демиургов, им светило пожизненное заключение в тюрьме особого режима. В общем-то, ради этого он тут и был пока… интересно, сколько времени начальству понадобиться, чтобы понять, что отчеты его – всего лишь фальшифка? Впрочем, об отпуске оно не знало. А вскоре это все уже не будет иметь значения. И он станет всего лишь еще одной жертвой грядущей катастрофы.

Это даст время закрепиться в центре: там, где у Нее будет самое уязвимое место. Они обязаны оградить его от людей любой ценой. ОСознание тоже предпринимало шаги, ощущая грядущие перемены. Михаил предложил свои услуги в качестве посредника. Одного из. Им всем предложили неплохие должности потом, когда все устаканится. Пока все шло по плану: завербованные люди, информация фактически из «первых» рук, а также найденные и обработанные на славу «денежные мешки» с Большой Земли, помогут с организацией кругов обороны. Деньги позволят не отказывать себе в необходимом для защиты Центра оборудовании. А потом… Михаил верил, что у Мороя есть план и на это. Как режиссер и оператор они сейчас преследовали одну цель – дать Ей шанс раскрыться, сыграть самую свою величайшую роль.

– Никак не могу: пообещал уже одной прекрасной нимфе показать море, – развел руками Михаил.

– Ну что ж, тогда, до встречи, – протянул ему руку профессор.

Бывший контрразведчик пожал ее и ушел, ни разу не оглянувшись. Он точно знал, что никакой встречи уже не будет. Дальше все будут сами за себя.

На границе его ждало, хитро улыбаясь, недавно обретенное полезное знакомство – предприимчивый ученый из лабораторий под ЧАЭС. Для него это все еще было вопросом денег и нераскрытого потенциала прожженного афериста.

– Здравствуй, Харон, – человек протянул Мише руку.

– И тебе здоровья. Готов произносить речь перед этим обществом «исполнителя желаний» и наставлять их блудные души на пусть истинный… Проповедник? – он ответил на рукопожатие.

– О да. А уж ты проводишь их в бездну. Прямо как настоящий Харон.

– За солидную плату, разумеется, – кивнул Михаил, садясь за руль и дожидаясь, когда мужчина сядет на соседнее кресло.

Ученый законопослушно пристегнул ремень безопасности:

– Ну что, двинули? Во имя Монолита – так они тот исполнитель называют, – тут же пояснил на удивленно вскинутые брови ученый.

– Монолита? Что ж, пусть будет «Монолит», – хмыкнул Михаил, выводя машину на дорогу.

***

Чужая паника разгоралась как пожар, откликаясь надвигающейся от ЧАЭС смерти. Оттуда волной неслось всепожирающее пламя, неконтролируемый ужас, что растекался по венам, пропитывал каждую клетку любого живого существа, проникал в самые затаенные уголки сознания, выворачивая наизнанку, вытаскивая наружу самые тяжелые кошмары… И небо обагрилось кровью. Морой выцепил из мечущихся людей и их мыслей одного, снес под корень всю его личность, превратив в послушную куклу, и заставил развязать ремни. Лаборант не знал кодов, но, благодаря начальнику охраны, их знал Мутант.

Где-то выпустили отравляющий газ, и взвыли гибнущие в камерах-клетках животные. Она запомнит их, Морой знал. А кто-то, может, и сам переживет. Идущая от Центра аномальная энергия проникала своими щупальцами везде, и люди падали, хватаясь за голову, бились в судорогах, на глазах мутанта. Их сознание гасло, как свечки на праздничном торте в честь дня Ее рождения. Это происходило на подземных ярусах, а наверху полыхало настоящее, пусть и невидимое, пламя, сжигая людей уже буквально. Какофония пси-излучения, радиации, аномальной, не имеющей аналогов до Ее появления, энергии уничтожало все живое, переплавляя в причудливые, искореженные формы…

Морой знал, что туда нельзя. Но шел, как мотылек на свет электрической лампочки. Ему тоже досталось. Накачанный, после попытки откусить новому «кормильцу» палец, транквилизаторами под завязку, он практически не соображал, что происходит. Он чувствовал боль людей вокруг, их эмоции, их отчаяние, ощущал на языке привкус крови, своей, чужой… такой сладкий. Он чувствовал и Ее боль тоже, и от этого ему хотелось выть. Это не давало его собственному сознанию угаснуть.

Мутный взгляд индиговых глаз остановился на знакомой фигуре. Странно, но профессор был еще в сознании. Лежал, с отказавшими, похоже, руками и ногами, у двери собственного кабинета и с ужасом смотрел на происходящее. Морой подошел, оскалившись, даже сквозь наркотический дурман наслаждаясь этими искрами узнавания и пришедшего ему на смену затопившего остатки разума человека ужаса. Мутант рухнул рядом со своим мучителем на колени, протянул к горлу длинные тонкие пальцы. Провел ими по коже нежно, осторожно, расстегнул пиджак мужчины, рубашку, провел по обнаженному животу. Изо рта ученого вырвалось мычание. Морой качнул чугунно-тяжелой головой, и надавил пальцами на солнечное сплетение, прорывая кожу, разрывая мышцы конвульсивно дергающегося тела, наслаждаясь отчаянным мычанием, перешедшим в визг. А потом Мутант почувствовал заполошное биение под пальцами, сжал еще трепыхающееся сердце и выдернул из груди тут же обмякшего человека.