Текст книги "Я – наложница для прайма"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
6.
Я никогда не видела праймов так близко раньше. Мой взгляд, не стесняясь, жадно ощупывает стоящего передо мной мужчину. Издалека можно подумать, что он человек. Строение скелета то же, кожа почти такого же цвета, вот только кажется чересчур бледной с бирюзовым отливом из-за голубой крови, бегущей по венам. Высокий, гораздо выше любого земного мужчины. Мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Может два тридцать или два сорок. Жилистый, кажется, что жира в его теле нет совсем. Светлая кожа обтягивает литые мускулы, так хорошо очерченные, что по прайму впору изучать анатомию. Я бы назвала его худощавым, но за счёт роста его тело всё равно выглядит очень мощным по сравнению с моим. Длинные конечности, крепкая шея, рубленые черты лица, светлые волосы коротко подстрижены и, наверно, ощущаются колючим ежиком. И глаза…
Я встречаюсь с праймом взглядом и из последних сил стараюсь выдержать хоть пару секунд и не отвернуться. Голубое свечение радужки ослепляет, словно на солнце смотришь, заставляет нервничать. В голове моментально зарождаются странные мысли о собственной слабости и беспомощности. Это как любоваться на ядерный гриб. Красиво, но ты знаешь, что если видишь его, то скоро умрёшь.
Лицо прайма ожидаемо не выражает ничего. Ни любопытства, ни раздражения, ни радушия. Такое ощущение, что он смотрит на предмет мебели, а не на свою новую наложницу, за которую только что выложил целое состояние.
– Пойдем, – произносит мой новый господин своим низким хрипловатым голосом и, не дожидаясь моей реакции, направляется к лётмобилю, припаркованному в паре шагов от нас.
Я киваю кирсанке, прощаясь с ней, и бегу за праймом. "Удачи" летит мне вслед. Невольно кривлюсь от её пожелания. Какая уж тут удача. Разве она поможет?
– Ты – Риана, – произносит прайм ровным голосом, когда мы поднимаемся в небо.
– Лучше Ри, – поправляю машинально. В ответ мужчина едва заметно кивает.
Дальше мы молчим. Я ёрзаю в своём кресле. И всё? Вот и поговорили?
– А тебя как зовут? – интересуюсь через пару секунд. Надо же с чего-то начинать наше милое сотрудничество.
– Вас, – тут же поправляет меня прайм, но в голосе раздражения не чувствуется. Хотя, возможно, он просто не в курсе, что это.
– Вас как зовут? – послушно соглашаюсь я.
– Фрай Дезире Виг.
И тут я, не сдержавшись, прыскаю со смеху.
– Дезире? Это ж бабское имя!
Прайм медленно поворачивает ко мне голову и произносит, не меняя каменного выражения лица.
– На Земле. Для тебя – мой айл.
Я активно киваю, показывая, что поняла, и стараюсь побыстрее справиться с наплывом неуместного веселья. Но это сложно. Похоже стресс сказывается.
– Мой айл, – повторяю, копируя его нудные интонации.
Прайм опять медленно поворачивает голову ко мне, видимо уловив издёвку, и всё так же меланхолично произносит.
– Ещё раз передразнишь, и выпорю…
Я вздрагиваю от неожиданности, резко перестав веселиться. А этот гад в том же невыносимо заторможенном темпе отворачивается и добавляет, смотря перед собой.
– …Больно.
– А бывает не больно? – вырывается из меня раньше, чем я успеваю подумать. Прикусываю язык и мысленно даю себе по лбу.
– Бывает не очень больно, – уточняет прайм. А потом вновь выбивает меня из колеи, произнося, – Вечером покажу.
Я судорожно сглатываю и ощущаю, как у меня начинает подёргиваться глаз. Что он, простите, мне показывать собрался? Как можно пороть НЕ ОЧЕНЬ больно?! Но переспрашивать и уточнять как-то совсем не хочется.
И, блин, всё с таким видом, как будто ответил, который час. Его безэмоциональность робота уже начинает откровенно подбешивать, а ведь я с ним и часу не пробыла!
Но он же бывает другим хоть иногда?! Ведь это же он шептал мне на ухо на аукционе, хотя сейчас в это практически невозможно поверить. Да, голос тот же. Но тембр…
Тот был хриплый, вибрирующий, царапающий что-то глубоко внутри. От одного воспоминания вдоль позвоночника пробегают мурашки, оседая внизу живота.
Прайм поворачивается ко мне, и в светящихся голубых глазах впервые мелькает отголосок эмоции. Легкое любопытство.
– Ты возбудилась. О чём ты подумала?
Я мучительно краснею и молчу. Ну класс, он почувствовал. Ужас какой.
– А стыд у тебя тоже вкусный, Риана, – сообщает мне прайм своим убийственно нудным голосом.
Я кидаю на него злобный взгляд и думаю, что мне называли неправильную причину, почему рядом с этими чурбанами сходят с ума. Кажется, я уже близка к этому.
– Я – Ри, – рычу тихо в ответ.
Но он конечно вообще никак не реагирует.
7.
Остальное время в полёте мы молчим. Прайма похоже это полностью устраивает, а я не решаюсь сама напоминать о себе и напрашиваться на ещё какие-нибудь милые принятые у них здесь наказания. По правде говоря, я бы предпочла, чтобы он вообще забыл о моём существовании. Кирсанка говорила, у него есть другая наложница. Может он меня про запас купил? Помню, я тоже набирала консервы впрок, когда их по более низкой цене привозили. А потом эти жестянки лежали по полгода. Хорошо, что не портятся. Мысль, что возможно мало чем отличаюсь от банки тушенки, кажется неожиданно смешной. Я тихо фыркаю и исподтишка кидаю взгляд на Дезире или как его там. Пусть будет Дез. Мысленно называть его «фрай Виг» или «мой айл» уж слишком много чести.
– По какому поводу веселье? – тут же ровным тоном интересуется прайм.
Я закусываю губу, раздумывая, стоит ли рассказывать свою теорию про его запасливость, но решаю, что Дез вряд ли поймёт. Так как не факт, что у этого существа есть чувство юмора. Застреваю на этой мысли и тут же спрашиваю именно об этом.
– Да так, вспомнилось… А как вы определяете, какую именно эмоцию я испытываю, мой айл? Нам всегда говорили, что вы бесчувственные. То есть, я хочу сказать, что, если вы сами не знаете, что такое радость или стыд, или возбуждение, как вы можете их распознать?
Прайм вновь поворачивает ко мне голову и ослепляет своими невероятно яркими глазами.
– Любопытная, – произносит медленно, разглядывая меня, и снова отворачивается.
Я жду пару секунд, но ничего не происходит. И всё? Где мой ответ? Вот же ж…
Раздражение накатывает с головой. Невыносимый тип. И тут я замечаю, как уголок губ Деза ползёт вверх в подобие…улыбки???
– Ты очень быстро переключаешься. Это хорошо. Люблю разнообразие, – и опять этот выбешивающий бесцветный тон.
– То есть если вы что-то любите, то вы чувствуете? – пытаюсь я подловить его и всё-таки получить ответ.
Дез снова поворачивается ко мне и начинает внимательно разглядывать. Будто думает, достойна я ответа или нет.
– Я – живой, – наконец произносит прайм, – Всё живое чувствует, Риана. Разве ты не знаешь? Просто мои чувства не похожи на твои. Они…другие. Ты не сможешь их ощутить. Но я могу испытать твои практически как свои собственные. Поначалу да, сложно различать. У вас, низших, в эмоциях такая какофония. Но с опытом точные определения и умение распознавать букет приходят.
– Букет? Вы как – будто о вине говорите, – не знаю, почему моё собственное сравнение себя с консервной банкой развеселило, а его меня с напитком задело.
– Да, вино. Параллель с алкоголем тебе будет наиболее понятна, – прайм отворачивается от меня и продолжает говорить, – Обычно мы подобны трезвому. Но, используя донора из низших, можем менять своё состояние, испытывать другие эмоции. Примитивные, но гораздо более яркие. Оттенки зависят от донора – напитка, так ясно?
– И зачем вам это? – не понимаю я.
– А зачем вы пьёте? Примерно тоже самое, – отзывается прайм и нажимает кнопку снижения. Лётмобиль тут же начинает плавно терять высоту.
– То есть ты алкоголик? – хмыкаю я, не подумав, и тут же прикусываю язык. Но Дез никак особенно не реагирует. Лишь поправляет меня:
– Вы. Последний раз напоминаю.
А через полминуты мы приземляемся на крыше огромного обтекаемого куба.
– Мой дом, – поясняет прайм.
Я с любопытством озираюсь по сторонам. Дом – куб окружен растительностью. Наверно, это сад или что-то в этом роде, но понять сложно, так как всё не зеленое, а бордово-красное и жёлтое. И "деревья" выглядят скорее как лианы непонятно как застывшие в воздухе. На земле то ли фиолетовая трава, то ли мох. Не понять. Нужно пощупать. На вид газон такой мягкий, что хочется спуститься и потрогать его прямо сейчас.
– Нравится, – произносит прайм утвердительно.
Я только киваю, от него всё равно не скроешь. Да, такому сложно соврать. Возможно ли? Наверно да, всё-таки мысли он прочитать не может, но нужно быть крайне осторожной.
– Протяни руку, – приказывает Дез и, не дожидаясь, сам перехватывает мою левую ладонь.
Я настороженно наблюдаю за тем, как на запястье защелкивается браслет из гибкого пластика. Мелькает красная лампочка декодера, а затем высвечивается именная вязь. Я сглатываю. Его метка. Ну, конечно, я же ценная вещь. У каждой ценной вещи должен быть хозяин.
– Почему не ошейник, мой айл? Руку можно отрубить, – медленно поднимаю горящий взгляд на своего хозяина.
– Не хочу занимать твою шею такой банальщиной, как именная метка, – спокойно отвечает прайм, ничуть не смутившись моего выпада, – Но я запомню твою любовь к ошейникам. Не переживай.
Мне ничего не остаётся, как молча скрежетнуть зубами. Запомнит он.
8.
Я покорно бреду за праймом по крыше его куба-дома к лифту, выходящему прямо сюда. Оглядываюсь по сторонам и стараюсь делать это беспристрастно. Мысль, что даже из лап фрая Вига можно вырваться и сбежать иглой засела в глубине сознания. А я сейчас на крыше, откуда отлично видно окрестности и двор. Вот только передо мной вышагивает его Чурбанейшиство, способный уловить мой слишком пристальный интерес к расположению его особняка и отходным путям из него. И мою обеспокоенность этим он тоже может уловить…Чёррт! О чём же думать вообще?
Усилием воли заставляю себя оторваться от созерцания и анализа похоже богатого квартала, состоящего из таких же кубов-домов за высокими заборами, в котором я оказалась, и перевожу взгляд на мужскую спину передо мной.
Как раз вовремя, так как прайм остановился у двери лифта, и я чуть было в него не врезалась. Осторожно обхожу его, словно столб, возникший на пути, и становлюсь рядом в ожидании, когда приедет лифт. Прайм даже не косится на меня, как-будто забыл о моём существовании. Но это не значит, что он ко мне не прислушивается.
Таак… о чём же таком думать рядом с ним? Ну чтобы не вызывать подозрений. И надо, чтобы всё время это было что-то похожее. Задумчиво оглядываю его высокую фигуру, размышляя. Не, ну как мужик, он ничего конечно. Высоченный, подтянутый, плечи вон какие, и задница классная. Я на несколько секунд зависаю на разглядывании инопланетной пятой точки. Вот только я ростом не вышла даже для человека, посещает меня паническая мысль. Взгляд невольно перемещается с задней части его бедер на переднюю. А Чурбанейшиство добрых два метра с хвостом…Меня передергивает от предположения, и взор невольно прилепляется к ширинке. Возможно, не плётки мне стоит бояться…
– Ты войдёшь или так и будешь пытаться увидеть мой член через ткань? – скучающим тоном вопрошает прайм.
– А? – я поднимаю на Деза рассеянный взгляд и ,по мере понимания, заливаюсь мучительным румянцем. Боже, неудобно – то как. Хотя, почему же неудобно, пытаюсь успокоить саму себя. Вопрос же практически по работе, имею право интересоваться. Но румянец прогнать не удаётся. Так что я просто резко отворачиваюсь и захожу в давно приехавшую кабину лифта. За мной с невозмутимым видом ступает прайм.
– В доме три этажа, – сообщает мне он голосом, которым рассказывают лекцию неумеющие завлечь класс преподаватели, – На первом фойе, гостиная, подсобные помещения и комнаты низшей прислуги. На втором гостевые комнаты и комнаты высшей прислуги. Ты относишься к высшей, поэтому будешь жить на втором.
Он замолкает. Лифт приезжает, и мы выходим. Белоснежный коридор, белоснежные двери. Вокруг так стерильно, бело и кристально чисто, что взгляд невольно панически шарит по интерьеру в попытке уцепиться хоть за что-то не белое. Не выходит.
– Как здесь… – я даже слова подобрать не могу.
– Свою комнату обставляй как хочешь, – прайм похоже улавливает, о чем я, – Вера принесет тебе каталог. Закажешь из него. Вера – моя экономка. Все вопросы по поводу быта к ней. Меня не беспокой, ясно?
– Ясно, – я послушно бреду за праймом по коридору в самый его конец, – А на третьем этаже что?
– Я, – отвечает мужчина и толкает последнюю дверь в коридоре, – Твоя комната, Риана.
Я делаю шаг вперед, и дверь за мной тут же захлопывается. Оборачиваюсь и понимаю, что осталась одна.
9.
С любопытством озираюсь по сторонам, трогаю всё, подхожу к панорамному окну на всю стену. Комната большая. Если сравнивать с той, в которой я жила раньше, просто огромная. И всё такое невыносимо белое вокруг. Краски приносит только вид из окна, выходящего на небольшой сад из кроваво-красных деревьев-лиан. За ними пятиметровый забор, который я разглядела с крыши, но отсюда его не видно.
Провожу задумчиво рукой по стене, приятно шероховатой наощупь, открываю пустой пока шкаф, пробую на мягкость кровать. И даже обнаруживаю ванную комнату за почти невидимой, сливающейся со стеной дверью. Мда, ну по крайней мере сходить с ума, так в роскоши. На Земле бы удавились за такие апартаменты. Впрочем, эта безликая сияющая белизной обстановка и правда смахивает на элитную палату в психбольнице. Надо бы весь дом посмотреть. Из моего окна ничего, кроме сада, не видно.
И вообще странно как-то. Прайм просто оставил меня одну и всё? Не боится, что убегу? Или в доме что-нибудь устрою? Или с собой расправлюсь в конце концов? Чурбанейшество сказал, что все вопросы к Вере – экономке. Вот только где она?
Я решаю выйти и поискать её, а заодно осмотреться. Дергаю ручку двери, но натыкаюсь на неприятный сюрприз. Я заперта здесь. Дергаю ещё пару раз, но бесполезно.
Вот так. А я ещё только что удивлялась беспечности прайма, но оказывается зря. Окинула комнату ещё раз внимательным взглядом, но теперь уже воспринимая её с точки зрения своей камеры. Подошла к окну, прощупала каждый миллиметр рамы. Похоже, механизма, чтобы открыть просто нет. Настоящая клетка. От осознания сразу стало сложнее дышать, воздух показался спёртым и с трудом проникал в лёгкие, стены давили, словно наступая. Вдоль позвоночника выступила испарина. Ненавижу закрытые пространства. Пусть даже такие просторные. На виски надавило. На слабых ногах добрела до кровати и свернулась на ней калачиком. Так не пойдёт, надо выпросить комнату с хотя бы форточкой, иначе я с ума сойду. Когда уже кто-нибудь придёт? Вообще придёт или нет???
– Добрый день, – дверь открылась, словно отвечая на мою немую мольбу, и в комнату вплыла уже совсем немолодая дородная кирсанка с кипой белья в руках.
– Я – фрея Вера, – сообщает женщина, строгим, холодным как морозильная камера, голосом, – Будешь меня слушаться.
Я вопросительно вздергиваю бровь. Даже так? Уверена???
Она останавливает на мне внимательный взгляд и равнодушно пожимает плечами.
– Твоё дело, конечно, но фрай не любит сюрпризов в доме, так что советую не перечить. Не усложняй себе жизнь, землянка. Ему только в радость будет на место тебя поставить. Так уж они устроены.
– И как именно устроены? – не удерживаюсь я от вопроса. Кирсанка, кажется, болтлива и любит посплетничать, хоть по грозному виду и не скажешь.
– Как-как… – хмыкает женщина, раскладывая чистое белье в шкафу. Кидает мне на кровать белоснежное домашнее платье, – Известно, как…Праймов что ли никогда не видала?
– Нет, – честно признаюсь я, – Земля же волкам принадлежит, да и далеко больно. Разве что пару раз издалека. И кое-что слышала.
– И что слышала? – спрашивает с любопытством кирсанка, ставя мне на пол белые балетки. Всё белое, кошмар какой-то.
– Что у них нет эмоций. И они питаются чужими, сводя с ума, – отвечаю я, стягивая наконец с себя слишком откровенное облегающее платье и одевая вполне приличный белоснежный сарафан в пол. А что, миленько.
– Ну в общем правильно слышала, – бормочет себе под нос кирсанка, неся полотенца в ванную.
– А точнее? Я вот сейчас с ним общалась, и вроде бы мой разум пока при мне.
Женщина начинает смеяться.
– Ну так фрай с тобой ничего и делал, глупая.
– А…? – я уж было хотела продолжить допрос, но Вера отмахнулась от меня.
– Потом. Давай по делу лучше. А то любопытная ты больно и летишь вперед лётмобиля. Руку свою протяни.
– Зачем? – я машинально сразу прячу от неё ладони.
– Вот же ж, – ворчит кирсанка и перехватывает мою кисть. Подносит к пальцам маленький квадрат. Он пикает. Женщина сразу отпускает меня и прикладывает этот квадрат к ручке двери.
– Всё, – удовлетворённо произносит, – Теперь сможешь открывать дверь. Здесь везде ДНК-замки. Я сейчас пройду по дому и открою тебе доступ к разрешенным комнатам на первом и втором этаже.
Я не могу скрыть своего облегчения и шумно выдыхаю. Значит меня не запрут здесь. По крайней мере пока.
– А куда мне можно? – интересуюсь я.
– В свою комнату, на кухню, в гостиную, в сад, – перечисляет кирсанка.
– И даже на улицу? – я удивленно смотрю на неё.
– А почему нет? Хоть воздухом подышишь. А сбежать – всё равно не сбежишь.
Я поджимаю губы и никак не комментирую это заявление. Посмотрим… А кирсанка продолжает вводить меня в курс дела.
– Так, пошли на обед, по дороге расскажу дальше.
Я покорно выхожу за ней из комнаты.
– Мы живем по строгому расписанию. Оно висит на кухне для прислуги. Сейчас изучишь, и чтобы не опаздывала. На завтрак не придешь, отдельно никто кормить не будет.
Женщина кидает на меня грозный взгляд для пущей убедительности и, решив, что я прониклась, продолжает.
– В доме не шуметь, не кричать, не ругаться.
– Я не собираюсь ни с кем ругаться, – вставляю я.
– Ой, не торопись с такими заявлениями, землянка. С Энаей познакомься сначала, – фыркает кирсанка и, сделав вид, что не заметила моего вспыхнувшего интереса, вещает дальше.
– Ты имеешь право ничего не делать. Но если скучно станет – говори. Найду тебе занятие, поняла?
– Поняла, – быстро киваю я и ещё быстрее спрашиваю, – А Эная – вторая айли, да?
– Первая, – косится на меня Вера и хитро щурится, – И не приведи звёзды ей услышать, как ты называешь её второй.
– Услышала уже, – раздаётся томный, мурлыкающий голос у нас за спиной. Мы с кирсанкой застываем и как по команде оборачиваемся.
Я тут же попадаю под прицел зло искрящихся раскосых зеленых глаз с вертикальным зрачком. Их обладательница невероятно грациозно отталкивается от стены, на которую опиралась, и словно перетекая, а не шагая, мягкой поступью приближается ко мне. На её сердцевидном аккуратном лице расцветает хищная улыбка, демонстрируя иголочки-клыки.
Я невольно сглатываю. Трындец. Только врага оборотня-кошки мне и не хватало. Даже не кошки…Крупновата она для кошки. Пантера или рысь какая-нибудь… Не разберешь, пока не перекинется. Но, что когти она свои на меня уже точит, это без сомнения. Вон как глаза полыхают. И что это прайм, расу попроще не мог в наложницы взять. Меня бы вполне орионка какая-нибудь устроила, или землянка ещё одна. Ну уж точно не эта мяукающая машина для убийств…
Разве оборотней вообще продают??? Они ж высшие! Как так получилось? Может, преступница какая-нибудь беглая…Или ещё что-нибудь похуже…
– Боишься, жалкая земляночка? – бархатно мурлычет первая айли, подойдя ко мне так близко, что я вижу желтые крапинки на её радужке, – Правильно делаешь…
И проплывает мимо, показательно толкнув меня плечом.
– Да пошла ты… – шепчу одними губами ей вслед. Нет уж, обойдешься. Ничего ты мне не сделаешь, киска.
Тут же захотелось по-настоящему понравиться прайму. Назло. Чтобы у неё шерсть от злости свалялась.
10.
Эная гордо вышагивает передо мной и экономкой, а мы вяло плетемся следом. После совместного спуска по лестнице, а затем пары синхронных поворотов, я тихо интересуюсь у Веры, поглядывая на гибкую фигуру айли впереди, облаченную в такой же белый сарафан, как у меня.
– Почему мы идём за ней, фрея?
Экономка устремляет на меня недоуменный взгляд.
– Так в столовую же. На обед. Расписание…
– Ааа, – тяну досадливо. Ну да, точно, у них же тут всё по часам. Снова упираюсь хмурым взором в спину злобной кошки. Как бы не подавиться за столом от её доброжелательного взгляда.
И всё же любопытно, как Эная, оборотень, оказалась в таком незавидном положении? Это очень-очень странно. И кстати насколько она сумасшедшая? Кирсанка после аукциона намекала, что кошка у прайма достаточно давно…
Мы сворачиваем ещё раз и оказываемся в просторном светлом помещении, посередине которого располагается массивный длинный стол. Большинство мест уже занято. И я растерянно замираю, смотря на несколько свободных стульев. Можно конечно сесть на любой, но вдруг это чьё-то место. Не хотелось бы вступать в конфликт в новом доме по такому ничтожному поводу.
– Привет! Иди ко мне!
Я вскидываю голову и вижу, как из дальнего конца стола мне машет, приветливо улыбаясь, девушка-землянка примерно моего возраста. Возвращаю ей улыбку и спешу занять свободное место рядом.
– Привет, – ещё раз произносит она, немного торжественно подавая мне руку для рукопожатия, – Я – Китти, горничная здесь. А тебе как зовут? Ты откуда именно?
Я открываю было рот, чтобы ответить, но, как оказалось, совершенно зря, потому что Китти продолжает тараторить со скоростью пулеметной очереди.
– Так рада видеть кого-то с Земли. Уже сто лет наших не встречала. Говорят, ты – новая айли! Удивительно, разве землянок берут? Ты наверно очень необычная! А как так вышло то? Знаешь, я слышала пару историй, но вот ни разу не верила. Ни разу. Я нашего фрая жуть как боюсь! Как зыркнет своими светящимися глазищами, так и душа в пятки. И как ты с ним будешь, бедная? Ох, не представляю…Хотя он красавчик конечно, да?
Китти делает паузу и вопросительно смотрит на меня, то ли на этот раз действительно ожидая ответа, то ли решив просто перевести дух перед новой тирадой.
– Да, – медленно киваю я, наблюдая за ней.
– Ну, я же говорила, – она утвердительно кивает головой, будто во внешности прайма есть и её заслуга, – Так как, говоришь, тебя зовут?
– Я не говорила, – не удерживаюсь от маленькой колкости, – Риана, Ри. Я из пятого сектора.
– Ой, а я из седьмого! – подпрыгивает моя болтливая собеседница, – Да мы соседи почти! Ой, как очешуительно! Ты извини, что столько говорю, просто я так рада! Так! Да ты даже представить не можешь как! Тут землян почти нет! Мы же как сёстры будем, правда? Сестрёёёнка!
Я фонтаном выплевываю воду от столь неожиданно приобретенной родственницы, но Китти это ничуть не смущает, и она заключает меня в удушающие братские объятия, а потом услужливо с жаром бьёт по спине, помогая прокашляться.
– Ну я бы на твоём месте так сильно ко мне не привязывалась, – я аккуратно высвобождаюсь из цепкого захвата сестрёнки.
– Почему? – она недоуменно хлопает длинными ресницами.
– Ну я ведь с катушек слечу не сегодня-завтра. Будешь плакать потом, жалеть…
– Ааа. Ты про это, – беззаботно отмахивается Китти, – Ну точно не завтра: фрай у нас аккуратный. Да и не настолько уж слетишь. Ну будешь всё время о нём трещать. Эка печаль. Вон Эная живет не тужит. Правда она ж оборотень. Они же того…регенерируются, если долго контакта с праймом нет. А фрай её уже давно не…Ну…ты понимаешь…
Китти заканчивает совсем тихо, вдруг замявшись, и поднимает на меня слегка испуганный взгляд.
– Кит, что ты несёшь там? – строго кричит экономка через весь стол.
Китти тут же втягивает голову в плечи.
– Ничего, фрея Вера, – пищит моя названная сестра. Смотрит виновато на экономку, потом переводит взгляд на застывшую, словно готовую к нападению Энаю, сверлящую её откровенно недобрым взором, и принимается активно жевать.
Я решаю последовать её примеру, с невозмутимым видом приступив к трапезе. Хм, так значит первая айли в немилости у нашего Чурбанейшества? Или это он её так бережёт? Любопытно…
Через минуту Китти, решив, что про неё уже все забыли, поворачивается ко мне и шепчет.
– Вечером поболтаем, да, Ри?
Я с энтузиазмом киваю. Не терпится узнать подноготную этого дома и его обитателей. А Китти похоже просто кладезь подобных сведений.
– Не получится вечером, – вдруг вновь встревает экономка, а я перевожу на неё недоуменный взгляд. Китти совсем тихо говорила, да и сидим мы далеко. Вот это слух… Но мысли мои быстро переключаются на более волнительную тему, так как кирсанка добавляет.
– Потому что вечером вторую айли к себе ждёт фрай Виг для акта.
Я второй раз за этот обед давлюсь водой. Какого такого акта? В голове невольно всплывает обещание НЕ ОЧЕНЬ больной порки, и пальцы на ногах тут же трусливо поджимаются.
А Эная громко шипит и, с грохотом отставив стул, разъяренной тигрицей вылетает из столовой.
***
– Что за акт такой? – шепчу я Китти одними губами, подловив момент, когда экономка разговаривала с кем-то из прислуги, – Половой что ли?
Девушка резко поворачивается ко мне и с любопытством разглядывает.
– Часто да, но совсем не обязательно, насколько я знаю. Праймам же эмоции нужны, во время полового они ярче наверно для них…Ну или повкуснее… – её черные глаза впиваются в мои и, кажется, пытаются просверлить черепную коробку насквозь.
– А ты что девственница что ли? Боишься? Поэтому он тебя купил? Вообще наш фрай по страху не очень тащится вроде. Вот фрай Кастер, брат его, тот да… Тот ещё садюга…
– Китти Майлз, встала и вышла из-за стола, – гремит экономка на всю столовую, с горяча кидая салфетку.
– Но фрея Вера, – жалобно скулит Кит, обиженно поджимая пухлую губку.
– Не слышала?! Ещё слово и будешь наказана! А сейчас ушла!
Китти тут же плотно закрывает рот, кидает на меня виноватый взгляд и поднимается со своего места. Всё присутствующие молча следят за её позорным уходом, а потом как ни в чём не бывало продолжают жевать.
– А вам, айли Риана, я бы не советовала начинать свою жизнь в этом доме со сбора сплетен, – обращается ко мне экономка, тяжело смотря исподлобья, – Наказать я вас конечно не могу, но зато могу сообщить фраю о вашем неподобающем поведении.
Я молча киваю и продолжаю есть, хоть кусок в горло из-за новости о предстоящем сомнительном акте и не лезет. Главное я для себя уяснила: Китти быстро расскажет мне что к чему, а фрея Вера мне за это ничего не сделает. Главное названную сестрёнку уж слишком сильно не подставлять. Впрочем, с этим она и без меня отлично справляется.
