Текст книги "Моя поневоле"

Автор книги: Амира Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3

Просыпаюсь от непонятных звуков – приоткрываю глаза. Девушка, что убиралась у меня днем раньше, снова принесла мне завтрак. Я рада ее появлению, переживала что ее накажут из-за меня. Ужасно себя из-за этого чувствовала.

Одновременно с этим, я совсем не рада завтраку. Меня мутит, вряд ли смогу съесть хоть что-то. Нет сил даже приподняться на постели. Все тело ноет, каждая косточка. Болит даже кожа головы – наверное, из-за того что Далхан сильно тянул за волосы. Надо бы посмотреть на себя в зеркало. Вдруг облысела наполовину?

Хотя я бы даже рада была стать лысой, лишь бы никогда не повторилось то, что было вчера.

Ужасно унизительный акт использования, как резиновую куклу. Кончил и сразу отбросил в сторону.

Ни малейшей ласки, ни прикосновения…

Почему я думаю об этом? Почему вспоминаю? Это безумие. Я должна забыть, выкинуть из головы.

Все позади. Далхан осуществил свою месть. Значит, меня отпустят. После завтрака?

Эта мысль заставляет собраться с силами и сесть на постели. Морщусь от тупой боли внизу живота. Вчера каким-то чудом мне удалось дойти кое-как до ванной комнаты, принять душ, смыть с себя прикосновения чудовища. Но в постели все равно меня преследовал запах Далхана. Смесь туалетной воды, мужской кожи, пота. Этот запах мучил меня даже во сне. Когда провалилась в забытье, Далхан был где-то рядом, я чувствовала его прикосновения, и не могла убежать, отстраниться.

Меня передергивает от тяжелых ночных воспоминаний.

Неважно, надо взять себя в руки. Хотя бы сейчас не думать о нем. Сосредоточиться на другом. Нужно как-то выбраться отсюда. Поруганную честь и гордость буду потом по кусочкам собирать.

– Доброе утро, – улыбаюсь девушке. – Я очень рада видеть тебя. Извини за прошлый раз, я была не в себе. Даже имя твое не спросила… Я переживала что из-за меня будут неприятности. Еще раз прости.

– Вы сегодня совсем другая, – с удивлением констатирует моя собеседница. – Меня Катя зовут.

Конечно. Ведь я жду освобождения.

– Очень приятно. Я – Рита. И вообще-то, я вменяемая, честное слово. В прошлый раз мы не поняли друг друга. Как же я рада, что ты снова пришла.

Девушка смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Пожалуйста, позавтракайте, чтобы у меня не было неприятностей. Приду чуть позже за подносом, белье поменяю. Через час, хорошо?

– Да, конечно, как тебе будет удобно. Еще хотела сказать… Я очень хочу тебе помочь с долгом. Меня сегодня отпустят отсюда, наверное. Очень на это надеюсь. Мы можем встретиться на свободе, – улыбаюсь горько собственным словам. Я действительно чувствую себя так, словно покидаю тюрьму. – Напиши мне свой номер телефона. Созвонимся.

– Мне пора идти, – бормочет под нос девушка и уходит.

Но надежда на спасение не дает омрачить настроение. Я не обращаю внимание на боль, снова принимаю душ, заставляю себя проглотить кусочек тоста, выпиваю полстакана апельсинового сока. Как же мне надоело существовать без одежды, без белья! Надо же как оказывается такая простая вещь может бить по нервам. Хожу, завернутая во влажное полотенце.

Катя возвращается, как и обещала, начинает менять постель.

– Ты не знаешь, когда придет Мадам? – спрашиваю нетерпеливо. Мне жизненно необходимо покинуть это место. Одеться. Почувствовать себя снова человеком, а не резиновой куклой.

– Понятия не имею, – Катя поспешно собирает белье в охапку и снова уходит, заперев дверь.

Часы тянутся невыносимо. Я успеваю задремать.

Просыпаюсь, когда за окном темнеет. Меня так и не освободили. Никто не пришел. Отчаяние, которое гнала от себя, постепенно начинает прорастать, захватывая разум, усиливая панику.

Неужели кавказец обманул меня?

Нет. Он не может оставить меня здесь! Не может!

Далхан на этот раз застает меня в постели. Мне кажется сейчас уже за полночь, но спать не хочется. Потому что за день успела отоспаться. Меня убивает то, что совершенно нечем заняться, это настоящая пытка. Но стоит огромной мрачной фигуре появиться в комнате я уже мечтаю снова остаться одна.

Я полна решимости не подпускать его к себе. Даже если это нанесет мне физический вред.

– Не смей ко мне приближаться, подонок, – цежу сквозь зубы. – С чего ты взял, что можешь распоряжаться моей жизнью? Я поверила тебе! Ты сказал, что отпустишь! – голос срывается от клокочущей внутри ярости.

– Я не говорил, что отпущу после первого траха. Ты сама так решила.

В голосе этого чудовища нет ни грамма эмоций. Ни злости, ни желания уязвить. Абсолютное равнодушие. Меня передергивает от озноба, и одновременно бросает в жар от бешенства.

– Сколько раз тебе надо меня изнасиловать, чтобы ты утолил свою жажду мести?

– Ты уверена в том, что говоришь? Насколько помню, ты текла как сука.

– Урод! Подонок! Ненавижу тебя! – захлебываюсь ядовитой яростью. Вскакиваю с постели, первой бросаюсь на мужчину, забыв о том, насколько он сильный и мощный. Абсолютно теряю над собой контроль, словно в транс впадаю. Меня отрезвляет сильная пощечина.

Отлетаю от мужчины, падаю на кровать спиной, чувствую сильное головокружение, щека горит от боли.

Далхан наклоняется надо мной, его глаза сверкают гневом, брови сходятся на переносице.

Ледяной озноб пробегает по позвоночнику. Я забылась. С таким как он нельзя вести себя подобным образом. Ему ничего не стоит убить меня. Пара ударов. Даже одного может быть достаточно…

Зажмуриваюсь, ожидая еще одной пощечины. Вместо этого Далхан хватает меня за шею, дергает на себя, поднимая с постели.

Стою перед ним, дрожа так сильно, что стучат зубы. Хочу поднять лицо, чтобы посмотреть в глаза своему палачу, но не выходит. Слишком страшно, я вся трясусь, разглядывая мысы дорогих кожаных ботинок.

Руки Далхана ложатся мне на плечи, надавливают, принуждая опуститься на колени.

Ноги сами подкашиваются, ударяюсь коленями об пол, несмотря на то, что пушистым ковром застелен. Задыхаюсь от пронзившей боли, из глаз брызжут слезы.

Поднимаю голову вверх. Надо мной возвышается огромный исполин. Ноги расставлены, взгляд суровый, никаких эмоций. Нерушимая скала.

Далхан расстегивает ширинку.

– У тебя грязный рот. Лучше займи его другим.

Больно стискивает пальцами мой подбородок.

– Открой.

Смотрю сквозь слезы, упрямо не подчиняясь приказу.

– Решила поиграть в сопротивление?

– Можешь меня убить, но сосать я у тебя не буду!

К горлу подкатывает комок. Чувство омерзительности происходящего просто невыносимо.

– Уже сосала. Смешно сопротивляться во второй раз. Ты это сделаешь, потом поговорим.

Он не шутит, не пугает. Не делает это, чтобы поиздеваться надо мной.

Он хочет получить желаемое. А я внезапно теряю волю к сопротивлению. У меня нет сил продолжать с ним борьбу. Почему-то уверена, что Далхан в любом случае добьется своего… но будет хуже.

Он полностью одет, а я – абсолютно обнажена. Почему-то это добавляет остроты происходящему. Как бы не ненавидела этого мужчину, чувствую, что между ног становится влажно. Именно эта реакция, предательство собственного организма окончательно добивает меня.

Мужчина расстегивает ширинку, вздыбленная плоть выпрыгивает так резко, что отшатываюсь.

Далхан кладет руку мне на голову, фиксируя в одном положении, не позволяя отстраниться.

Проводит по моим сжатым губам головкой, очень крупной, шелковистой. Будто оставляя свое клеймо.

– Рот открой.

Смотрю с ужасом на огромный орган, который мучил в прошлый раз мое горло. Но тогда этот человек был связан. Все что мне пришлось пережить – вина извращенца Эрика. Сейчас другое. Может быть гораздо хуже…

Далхан держит свой пенис рукой, слегка водя по стволу, предвкушая то, что будет делать со мной.

Как же страшно… Я была бы рада сейчас потерять сознание, хоть ненадолго отключиться от этого кошмара.

Но я в сознании, хотя оно плывет, я уже слабо себя контролирую. Потому что делаю вдруг нечто невероятное. Подаюсь вперед и высунув язык провожу им по головке. По стволу.

Наверное, у меня помутился рассудок. Неудивительно. Только что я готова была драться ради свободы. И вот покоряюсь… то ли от страха, то ли от похоти.

Эрик всегда говорил, что у меня не все дома.

Сейчас доказательство налицо.

Вбираю головку в рот, посасываю, ласкаю языком. Веду себя как шлюха, окончательно подтверждая мнение Далхана о себе.

Его пальцы стискивают мою голову, зарываются в волосы. Он подается вперед, член толкается в рот, глубоко, до самого горла. Меня захлестывает паника, начинаю вырываться. Я никогда ни у кого не брала в рот. Первым был Далхан. Сейчас еще страшнее чем тогда, в подвале, намного.

– Перестань. Дыши носом, – следует хриплая команда.

Я смогу. Должна выдержать. Потому что сопротивляться – еще более унизительно. Лучше доиграть роль шлюхи.

Смаргиваю слезы, старательно дышу носом, позволяя снова толкнуться глубоко мне в горло.

– Открой рот шире, – звучит новая команда. Рука Далхана сжимает мои скулы, начиная осторожно двигаться в моем горле. Дышу носом так часто, как только могу. Рвотный рефлекс отступает. Сосредотачиваюсь на плавном ритме. Все происходящее запредельно порочно, но я подумаю об этом позже. Возненавижу себя, стыд сожжет меня дотла.

А сейчас поднимаю руки, касаюсь мужского паха. Приспускаю трусы, сжимаю в руке тяжелые, крупные твердые яйца Далхана. Мужчина вздрагивает, толкается сильнее. Дрожь, пробежавшая по его телу, переходит на меня. Не отпускаю. Мне нравится трогать его. Это придает ощущение контроля, пусть даже абсолютно фантомное.

В какой-то момент Далхан забывается и от его движений начинаю задыхаться. Пытаюсь оттолкнуть его, но не могу, ничего не выходит, сил не хватает.

Слезы льют по щекам, дыхание перехватывает, оглушающая паника проносится по телу.

Наконец он вытаскивает член, позволив мне сделать несколько глубоких вдохов. И снова входит глубоко в горло, сжимая мои волосы в кулаке.

Понимаю, что долго не выдержу. Колени, упирающиеся в пол, нестерпимо ноют, губы болят. Слюны так много, что она стекает по шее, груди. Я едва терплю все это. Наконец

дыхание Далхана становится сбивчивым, руки сильнее стягивают волосы, он начинает двигаться еще быстрее. Затем резко выходит из меня. Начинаю судорожно заглатывать воздух, закашливаюсь. Он не позволяет опустить голову чтобы отдышаться, больно стискивает мой подбородок и начинает кончать мне на лицо, заливать его спермой. Приходится зажмуриться, глаза щиплет. Последний раз проводит головкой по моим губам.

– Прими душ, – через минуту его голос холоден и равнодушен как обычно. Звук застегивающейся молнии. – Поговорим через полчаса.

Глава 4

Когда дверь захлопывается за Далханом, с трудом поднимаюсь, на полусогнутых ногах бреду в ванную. Запираюсь, хотя уверена, что за эти полчаса, которые он дал мне, никто не побеспокоит. Колени подрагивают, трудно сохранять вертикальное положение, прижимаюсь спиной к двери. Стою так некоторое время, пытаясь унять дрожь. Но отвращение к тому, что мои лицо и грудь измазаны спермой, перевешивает бессилие. Я должна смыть с себя Далхана. Его грубость, его животную похоть.

Как жаль, что из памяти вытравить воспоминания о том, что сейчас произошло – куда сложнее. Как хоть на миг избавиться от чертовых воспоминаний, когда головка члена касается моих губ, входит в мой рот, как огромный член толкается в горло? Двигается, трахает, унижая и мучая. Нестерпимый стыд горит в груди.

Наконец встаю под струи воды, делаю их максимально горячими. Намыливаю волосы, лицо, шею, грудь, тру мочалкой до боли. Все принадлежности для душа я нашла в пакете на полке, запечатанными, новыми. Эта забота заставила ядовито ухмыльнуться.  Повторяю одни и те же манипуляции несколько раз, не жалея ни себя, ни шампуня. Полощу рот, выдавливаю туда половину тюбика зубной пасты. Беру зубную щетку, тру ею десны, нёбо, но все равно чувствую вкус спермы. Полоскаю горло, которое саднит, ноет. Тру зубной щеткой даже губы, которые распухли и болят. В этот момент меня прорывает, позволяю себе малодушно разрыдаться, громко, отчаянно. Я не плакала так даже когда мама погибла в аварии. Не плакала, когда Эрик описывал мне всевозможные мерзости, которые собирался сделать со мной.

Это помогло. Пятнадцать минут истерики и вот я уже ничего не чувствую, кроме опустошения. Полное равнодушие. Чтобы Далхан не приготовил, не получится насладиться моей слабостью. Потому что в душе не осталось ничего живого. Все выжжено горькими слезами.

Когда выключаю воду, чувствую, как меня охватывает ощущение обречённости. Внутри засела занозой стойкая уверенность, что разговор, обещанный Далханом, мне не понравится. Не знаю почему мне кажется, что это чудовище сообщит мне нечто ужасное, что изменит мою жизнь. Хотя менять уже худшему просто некуда…

**

Пока я была в ванной кто-то приходил. На постели лежит одежда. Спортивные штаны, больше на несколько размеров чем я ношу. И огромная толстовка. Но я очень рада этой одежде. Пусть даже мой благодетель забыл о нижнем белье. Разговаривать в таком виде мне будет гораздо комфортнее.

– Готова? – в комнату заходит Мадам, оглядывает меня и морщится как от зубной боли. – Иди за мной. Только попробуй что-то выкинуть, я с удовольствием выпущу тебе кишки!

Вздрагиваю от такой угрозы, и от вида ножа, который Мадам вытаскивает из кармана джинсов, демонстрируя мне.

Сегодня эта женщина выглядит необычно, джинсы стиля «супер-рвань» и кожаный топ, облегающий ее четвертый размер груди. Выжженные краской белые волосы локонами рассыпаны по плечам. Строгие платья, пусть даже с глубокими вырезами, в которых я видела ее в прошлые визиты, шли ей гораздо больше.

– Спасибо за одежду, – произношу в спину женщине. – Но мне бы не помешало нижнее белье.

– Выскажешь все свои пожелания хозяину, – надменно отвечает Мадам, даже не оборачиваясь.

– Хозяину? Интересная формулировка.

Черта с два я признаю этого урода Далхана своим хозяином. Не дождется.

– Разбирайся с ним, я же сказала.

Чувствую, что для этой женщины я как кость в горле, она едва терпит мое присутствие, хотя абсолютно не понимаю почему. По какой причине я настолько ей неприятна?

Ладно, не желает общаться и не надо, пока иду за ней, с любопытством кручу головой, рассматриваю бордель, в конце концов, прежде я никогда не бывала в подобном месте. Это явно старинное здание, и если оно предназначено для секс-услуг, то определенно самого высокого класса. Тут нет никакой пошлятины, и красный цвет, ассоциирующийся обычно с эротикой – отсутствует в интерьере. Скорее здесь царит холодный минимализм с элементами арт-деко. На стенах довольно странные картины, явно современных авторов, хотя некоторые косят под Сальвадора Дали. Мда, немного выводов я успела сделать, пока шли в соседнее крыло.

Сердце колотится все сильнее. Мадам останавливается возле большой темной двери, стучит в нее. Делаю глубокий вдох, переступая порог. В комнате никого нет, оглядываюсь не скрывая любопытства. Тут пространства намного больше, чем в помещении где меня держали. При взгляде на огромную кровать, застеленную черным покрывалом у меня перехватывает дыхание. Над ней – стеклянный потолок, от которого мурашки пробегают по всему телу. Это личные покои Далхана? Или просто его любимая комната как вип-клиента?

И где в конце концов он сам?

Мадам подходит к раздвижным стеклянным дверям, открывает их. Перед нами оказывается крыша, оборудованная небольшим бассейном, вокруг горшки с пальмами, и помельче, с разными цветами, пара шезлонгов. Далхан стоит у самого края крыши – разговаривает по телефону, смотрит вдаль, не замечая нас. Он переоделся. Сейчас на нем белая рубашка, у меня он был весь в черном. Его высокая мощная фигура невольно притягивает взгляд. Поэтому отворачиваюсь. Я испытываю к нему только ненависть. Я обязательно отомщу ему за то, что сделал со мной. Особенно сегодня. Такого нельзя прощать. Вот только была бы возможность…

Делаю шаг в сторону Далхана, Мадам тут же хватает меня за руку.

– Подожди, – шипит на меня.

Только когда Далхан убирает телефон, она машет ему рукой.

Он поворачивается. Первый взгляд цепко осматривает меня, вбирая каждый нюанс, отмечая каждый штрих. Внимательно и вместе с тем абсолютно равнодушно.

– Спасибо, Мадам, – произносит, не отрывая от меня глаз.

– Я вас оставлю, кивает женщина, быстро и бесшумно уходит.

– Ты напряжена. Расслабься.

– Спасибо за команду. Но я не собака, – произношу язвительно. – Приступай к делу.

– Торопишься куда-то?

– Было бы неплохо отсюда свалить.

– Тебе не хватает нижнего белья? – шокирует меня вопросом.

– Комната прослушивается? Как это банально.

– Согласен. Но как видишь иногда полезно. Я уже приказал купить тебе трусы.

Моя ненависть растет, бушует внутри, клокочет, грозя прорваться наружу. Он такой спокойный, как скала, абсолютно равнодушный ко всему. Ему на все плевать, отлично. Так зачем прицепился? Почему не оставит меня в покое.

– Спасибо, – выдавливаю из себя, концентрируясь на то, чтобы голос не сочился ядом. Не хочу провоцировать. Если есть надежда что этот урод меня отпустит, я не должна упустить этот шанс. – Давай поговорим о более насущном. Тебе хватило этих дней, чтобы отомстить мне? Или я могу лишь смертью искупить свою вину? Я хочу на волю. Наверное, это и так понятно.

– Да.

– И?

Далхан опускается в кресло-качалку, стоящую возле высокой драцены. Дорогая кожа издает легкий скрип. Мужчина прикрывает глаза.

– Тебе знакомо имя Артем Волков?

От вопроса, заданного будничным тоном у меня взрывается мозг, перед глазами пляшут красные пятна. Чувствую, что ноги не держат меня. Боже, как можно быть такой жалкой, почему не получается держать себя в руках? Нужно ответить на этот вопрос, а я не могу.

Артема я узнала после того как наши с Эриком родители поженились, а я стала девочкой-мажоркой. Ходила по клубам, вокруг крутились разные поклонники. Артем сразу выделился среди них. Он был определенно очень богат. И очень опасен. Сначала я не понимала этого, да и он успешно скрывал. Ухаживал за мной, заваливал подарками. Однажды он решил получить свое, видимо подумав, что сделал достаточно для нашего сближения. Отказ его взбесил.

До сих пор не могу простить себе, что пошла с ним в номер гостиницы. Расценила предложение выпить по коктейлю как невинное. Артем вел себя дружелюбно, ненавязчиво. Он мне нравился. Но ни капли его не хотела. Даже не думала о сексе с ним. Он казался мне абсолютно безопасным.

То, что произошло дальше, напоминало кошмар. Волков разбил в номере все. Крушил в ярости. Несколько раз ударил меня. До этого момента я не сталкивалась с физическим насилием. Родители меня никогда не били, даже за серьезные провинности.

Мне повезло, что постояльцы из другого номера вызвали полицию. Администрация гостиницы этого делать ни за что бы не стала. Волков, как оказалось, владел большей частью здания, где располагалась гостиница. Они бы даже убить меня позволили, скорее всего.

Именно после этой истории я впервые попробовала наркотики. Никак не могла в себя прийти от ужаса. Не могла расслабиться, все время была напряжена, ждала подвоха, удара… От каждого, кто хотел со мной просто заговорить. Ходила к психологу, напивалась.

Самое страшное, что Волкова даже не задержали. Эрик объяснил мне, что судиться с ним – плохая затея.

Но это еще не все. Артем начал преследовать меня. Нет, как-то Эрик конечно с ним договорился, от меня отстали. Волков пообещал меня не преследовать. Но иногда звонил. Присылал цветы, подарки. После которых я на несколько дней снова впадала в шок.

Последнее время он успокоился.

Неужели Далхан решил отдать меня этому человеку?

– Откуда ты знаешь Артема Волкова? – спрашиваю безжизненным голосом. Сейчас мои мысли о том, что самоубийство не для меня, кажутся такими наивными и далекими. Я до ужаса боюсь Волкова. Это дикий, неконтролируемый, панический страх. Никогда мне не забыть его безумного лица, когда он крушил тот номер в гостинице, как рвал на мне одежду, бил меня, обещая сделать со мной самые отвратительные, немыслимые гадости. Он определенно сумасшедший, в прямом смысле этого слова. Он садист. Как я могла забыть о нем? Как могла сказать себе, что Далхан худшее из зол?

– Я все еще заканчиваю вопросы с твоим братом, – Далхан внимательно наблюдает за мной. Как за лабораторной мышью, которую угостил ядом.

– Что там можно заканчивать, ты его убил на моих глазах, – произношу с горечью. – Только не думай, я его не жалею. Да и не брат он мне. Сводный. У нас с ним свои счеты были.

– Я это уже понял. Волков утверждает, что Эрик тебя ему продал.

– Нет… этого не может быть, – говорю с ужасом.

Ноги не держат меня, голова начинает плыть. Едва успеваю дойти до шезлонга, буквально падаю в него. Далхан напротив, поднимается с кресла. Подходит к шезлонгу, загораживая собой слепящее глаза солнце. Но я все равно опускаю голову, уставившись на носки его дорогих ботинок.

– Информация достоверна, – снова холодная как лед фраза, звучащая как смертный приговор. Как я могла забыть про Волкова? Нужно было бежать из страны, пока была возможность. Как же я хотела бежать… Но сначала мама отговорила, плакала, умоляла не принимать поспешных решений. А потом, после случившейся трагедии, главным мучителем стал Эрик. Я не могла покинуть страну, он отобрал у меня паспорта, держал как пленницу в своем доме, пугая, обещая всякие ужасы, измываясь морально. Я была слишком раздавлена смертью мамы, чтобы суметь придумать какой-то план, выбраться на волю…

От осознания насколько же я слабая и жалкая к горлу подступает комок, меня начинает тошнить от отвращения к самой себе. Всегда презирала слабых женщин. Считала, что не бывает безвыходных ситуаций. И вот сама оказалась в такой.

– То есть, ты пытаешься меня убедить, что все это время не мстил мне за то, что было в подвале, а спасал меня? – спрашиваю, собрав остатки гордости и добавив в голос максимум язвительности.

– Месть бабе – стремное занятие. Хотя можешь называть как тебе угодно.

– Серьезно? Как ты великодушен!

– Ты хотела, чтобы я тебя трахнул, помнишь? Но только на других условиях. Тебя возбуждают привязанные к стулу мужики. Я это понял. Меня возбуждает голая баба, у которой нет возможности одеться. Разве мы не в расчете?

– Так все же месть?

– Я не хочу заниматься с тобой словесным поносом, – морщится Далхан.

– Тогда что ты хочешь от меня?! – этот вопрос почти выкрикиваю ему в лицо.

С минуту он молчит, внимательно разглядывая меня. Затем делает шаг к двери. По всей видимости наш разговор его утомил.

– Мне нравится тебя трахать, Марго, – произносит наконец. – Ты красивая, гибкая, сексуальная. Этого достаточно. К тому же, терпеть не могу извращенцев. Про Волкова ходят отвратительные слухи. Хочешь проверить их правдивость на себе – не буду удерживать. Как уже сказал, мы в расчете. Ты свободна.

– То есть либо я достанусь психу, либо продолжу…

– Сосать у меня. Ты верно поняла. Практики тебе набраться не помешает, но мне даже нравится, что ты не профи. Не под кучей мужиков валялась. Пару килограммов набрать, и почти идеальной будешь.

– И насколько? – спрашиваю охрипшим голосом. – На сколько времени ты предлагаешь этот новый контракт?

– Пока не надоест. Мне, разумеется.

– А что потом? Снова появится Волков на горизонте? – спрашиваю с горечью. – Ты просто мастер делать офигенные предложения.

– Когда надоешь мне, помогу уехать. Денег дам. Офшоры твоего Эрика – миф, забудь о них. Там все либо дружки выгребли ближайшие, либо не было ничего. Он бы не продержался долго, поэтому так жаждал найти сейф Шаха. Только тот тоже оказался пуст.

– Почему я должна тебе верить?

– Хочешь контракт на бумаге? – оскаливается мужчина. – Самой не смешно? Ну, давай. Опишем все позы, в которых буду иметь тебя. Да, сразу предупреждаю, в задницу тоже придется дать. Как у тебя с этим?

– Пошел ты!

Меня буквально раздирает от гнева. Этот урод переговоры ведет, словно кусок мяса на рынке выбирает. Причем, когда совсем не голоден, покупает впрок, нехотя. В эту минуту концентрация моей ненависти к нему запредельна. Я почти не могу дышать, настолько меня переполняют злость и отвращение. Зачем я вообще обсуждаю это? Он меня отпустил – значит надо бежать!

Далхан бросает на меня еще один внимательный взгляд, затем отворачивается, раздвигая двери.

– Можешь думать сколько захочешь. Выйдешь отсюда – никто не станет держать. Может повезет, сама от Волкова сбежишь.

Сказав это, уходит. Когда оказываюсь в комнате с зеркальным потолком, там уже никого нет.

Меня охватывает неконтролируемая ярость.

О да, я выйду, уберусь отсюда как можно скорее, не упущу такую возможность! Не собираюсь соглашаться на все эти мерзости, которые этот урод наговорил мне. Тоже мне, дал выбор, сволочь! Но что еще можно от него ожидать, после того как в бордель меня приволок? Как же меня колотит, трясусь от отвращения, когда выскакиваю из комнаты! Едва не сшибаю с ног Мадам. Вряд ли она подслушивала, с веранды нас невозможно здесь услышать. Наверное, он прислал ее, узнать о моем решении.

– Проводи меня к выходу! – приказываю надменно, и к моему глубокому изумлению, женщина кивает.

Пока иду за ней, размышляю, что делать дальше. Страшно ехать в особняк Эрика, где его убили прямо на моих глазах. Но разве есть другие варианты. Там хотя бы есть моя одежда, разные другие вещи, немного украшений.

Вот только ни копейки денег на такси. Как добраться?

Что в особняке сейчас творится тоже сложно представить. Я не уверена, что Далхан не прав, что я смогу найти какие-то заначки. Так что сиюминутная бравада, которую кавказец даже не увидит, возможно, еще обернется против меня, и я пожалею. Но что мне делать? Никто не станет останавливать меня. Мадам похоже рада моему решению, торопится проводить меня.

Страшно. Сомнения, паника начинают грызть, а ведь я еще не добралась до выхода из здания.

Но у меня все еще есть гордость, чтобы ползти к Далхану обратно.

Если бы он сделал свое предложение не настолько унизительно… Да, самой себе могу признаться, что всерьез подумала в какой-то момент согласиться. Пусть и ненавижу Далхана, но физически он не противен мне. Возможно я больная, испорченная, если так считаю, после всего что делал со мной.

Никому не призналась бы в таком даже под пытками.

Но смысл лгать самой себе?

Есть что-то в этом молчаливом мрачном кавказце. Что заводит меня. Привлекает.

Раньше и сама не поверила бы, что можно ненавидеть и одновременно испытывать возбуждение.

И все же это есть.

Но гордость сильнее.

Из-за проклятой гордости я оказываюсь за воротами особняка.

Без денег. Без нижнего белья. Без дома.

Опять же, во всем виновата гордость. Надменная Мадам, проводившая меня до входной двери, приказавшая охраннику выпустить меня, совала мне пачку купюр. На ее лице было написано презрение, она его не скрывала. Поэтому я гордо отвернулась и ушла без денег.

Дура? Ну конечно…

Мне довольно быстро удалось поймать такси. Попался молодой разговорчивый водитель, и хотя внешность у меня на данный момент была так себе, ни грамма косметики, волосы кое-как собраны в хвост, одежда на несколько размеров больше. Да и самочувствие – того хуже, голова кружилась, меня подташнивало. Но как ни странно я смогла расположить парня к себе. Когда подъехали к особняку, уговорила пойти со мной, рассказав наспех придуманную историю, о потерянных ключах и кошельке. Парень оказался отзывчивым и наивным. Помог мне взломать замок: оказалось, что все заперто. В доме было пусто, ни одного телохранителя, все разбежались. Обстановка – как после торнадо. Все разбито, поломано. Наспех пошарив по карманам своего гардероба, я нашла нужную сумму, добавив прилично сверху. Расплатилась с водителем. Предложила ему кофе. С облегчением выслушала отказ.

Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке, наверное, решил, что я замужем за буйным алкоголиком, который разнес дом, словив белую горячку. Местами виднелись пятна, кое-где на стене брызги красного цвета. Кровь. Запах тоже был странный, неприятный. Мне до жути хотелось поскорее убраться подальше.

Водитель брякнул что-то, имея в виду семейную ссору. Я не стала его разуверять. Наверное, такое и правда бывает, и в это проще поверить, чем в то, что тут была стычка двух бандитских группировок, после которой меня привезли в бордель, где использовали как резиновую куклу.

**

Одной в этом огромном доме находиться невыносимо. Наспех собираю вещи, кидая все подряд в чемодан. Сейчас не могу думать о том, что мне понадобится, а что нет. Самое главное – я нашла свой мобильный.

Уже жалею, что отпустила отзывчивого таксиста. Придется вызывать другого. Но я не могла заставлять его ждать так долго, мне ведь еще надо добраться до тайника. Знаю пару заначек Эрика в доме. Мне везет – они нетронуты. Вот только свои паспорта не смогла найти. Без них куда уедешь? Придется заказывать новый… Еще неприятность – ноутбук Эрика валяется на полу, разбитый. До счетов можно добраться только с него. И все же, беру гаджет с собой, попробовать отдать в ремонт. Попытка не пытка.

Наконец, с двумя огромными чемоданами и внушительной дорожной сумкой стою у двери. Выхожу, получив сообщение что такси ждет, даже не оглядываясь. Этот дом самое мерзкое и жуткое место, в котором я не просто была несчастна. Здесь постепенно разрушалась моя личность, трансформировалась в нечто уродливое.

Есть только одно место, в которое могу поехать. Чудо, что оно существует. И это очень непохожая на меня история. Я крайне плохо схожусь с людьми. Особенно своего пола. Женщины обычно воспринимают меня с агрессией. Так повелось еще со школы. Мальчишки бегали за мной, кричали красивая. Девчонки люто ненавидели и всегда делали подставы. Я привыкла обходить стороной женский пол. Но с Галькой вышло по-другому.

Приезжая, из занюханного северного городишки, она мечтала покорить Москву как миллионы баб до нее. И как миллионы расквасила морду о суровую действительность. Мы оказались в одной компании, как раз я открыла для себя прелесть богатой жизни, и все ее сопутствующие моменты. Дорогие рестораны, богатые ухажеры. Мы не сильно много общались с Галькой, я смотрела на нее свысока. Но так вышло, что мы оказались в одном отеле в Анталии, когда любовник исколошматил ее до полусмерти. Совершенно случайно я увидела жуткую картину – Галя выползала из номера на четвереньках. Я забрала ее к себе в номер, вызвала скорую, оплатила лечение. Мне бы тогда задуматься, что из себя представляют эти богатенькие «буратино», обожающие провинциальных дурочек. Но я не соотнесла этот случай с собой. Я даже что-то пыталась объяснить Галине, свысока поучать. А она все равно была мне настолько благодарна, едва не молилась на меня. Я навещала, помогла купить билет обратно в Москву, устроила на работу в ресторан к своему другу. Через полгода Галюха наладила свою жизнь, начала встречаться с нормальным мужиком, зарабатывающим пусть небольшие, зато честные деньги. Главное, что относился он к Гале уважительно и заботливо.