Текст книги "Изгой. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Amaranthe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Ты уверен, что можешь встать и не изойти кровью? – я внимательно посмотрел на девушку. Ну, было разок, на следующий день после ранения, когда я думал, что самое опасное уже позади. Оказалось, что рана начинала кровоточить от малейшего движения. И довольно сильно. Не знаю, сколько я тогда потерял крови, потому что элементарно вырубился. А теперь она была действительно обеспокоена, и это, если честно, ставило меня в тупик.

– Вот заодно и проверим, к тому же, скоро мы достигнем цели, и все равно нужно начинать расхаживаться. Сомневаюсь, что Петр-сама позволит нам оставаться на дирижабле, ожидая, когда же я окончательно поправлюсь, а пользование услугами штатных инвалидных кресел сразу после приземления ставит меня в очень сложное и неловкое положение, я же как ни крути японец, хоть и не самурай, – я протянул ей руку, и Марико помогла мне подняться на ноги, поддерживая за талию.

Шатало меня, конечно, знатно, сказывались дни валяния на кровати. Ноги плохо держали, голова кружилась, и я довольно сильно наваливался на свою… а кем она мне все-таки приходилась, учитывая, что я услышал перед тем, как занялся, наконец-то, самолечением.

– Что вы делаете? – как только мы выбрались за перегородку, к нам подлетел лекарь. – Вам нельзя вставать.

– Позвольте мне самому судить о том, что мне можно, а чего нельзя просто категорически, – я не хотел, чтобы мои слова прозвучали настолько резко, но сдерживаться тоже не собирался.

– Ваша рана, я вообще не понимаю, что с ней, и почему она не реагирует на лече… – он замер на полуслове, глядя куда в ту самую область на моем теле, где еще недавно зияло ранение. – Как вы это сделали? – Ошарашенно прошептал он, забыв о Марико напрочь. Теперь его волновали непонятные метаморфозы с моей печенью, которые он в силу специфики своего дара вполне мог видеть. – Никогда не встречал ничего подобного.

– Как дела у вашего пациента, Дмитрий? – мы все резко развернулись на звук голоса князя, при этом я едва не завалился, сумев потерю равновесия выдать за приветственный поклон.

– Это просто поразительно, ваше высочество, но, похоже, за дело взялась его естественная регенерация, и я впервые вижу нечто подобное, – тут же принялся объяснять лекарь.

– Это хорошо, потому что завтра утром мы прилетим в Петербург, – князь на мгновение задумался. – Я связался со своей женой, вкратце обрисовал ей ситуацию. Княгиня хочет, чтобы я привез вас троих в нашу загородную резиденцию, в которой мы в основном проживаем. Она хочет с вами поговорить, Ёси-сан, и я не смог придумать ничего лучшего, чем предложить свой дом вам в качестве временного пристанища, пока вы не определитесь с тем, что же вам все-таки нужно, – и князь, не дожидаясь ответа, в котором он не нуждался, вышел из больничного отсека, оставив меня в ступоре, потому что я не планировал встречаться с матерью. Вот и ответ на вопрос о сентиментальности, о которой я думал еще час назад. Мать настояла на том, чтобы увидеть того, кто провел последние минуту жизни ее сына рядом с ним. Почему-то о ней я как-то и не подумал. Ведь она вполне могла просчитать, кто я такой, и что со мной происходит, а мне не хочется нарушать это все еще хрупкое чувство равновесие, которое я сумел приобрести. Но, с другой стороны, выбора у меня не было, значит, нужно было морально приготовиться к этой встрече.

Глава 17

В то время, как дирижабль мягко подошел к причальной башни, принадлежащей правящему клану, я уже вполне мог передвигаться по коридорам самостоятельно. Сомневаюсь, что выдержал бы сейчас серьезный бой, да даже любой бой, но хотя бы перестал использовать Марико в качестве костыля.

После того, как в дело моего выздоровления вмешался химитсу, или та тьма, которая была его основой, дела очень быстро пошли на лад. Лекарь только за голову хватался, не понимая, чем обусловлена подобная регенерация. Я его просвещать не собирался, и парень просто извелся весь, пристально меня разглядывая, забыв при этом про Марико напрочь. Какая девушка, когда тут такой феномен разгуливает. Какого же было его разочарование, когда я свинтил в предоставленную мне и девушкам каюту уже на следующий день, после того, как заполнил черной субстанцией свой поврежденный ливер, и он начал просто на глазах заживать. Я напрочь отказался от всевозможных эликсиров, отваров, настоек и любых манипуляций, которые хотел совершить надо мной Дмитрий. Не известно, как это сказалось бы на моем выздоровлении, и проверять на прочность черные нити, которые с таким трудом проникли в отравленную рану мне не хотелось.

Тогда обиженный лекарь пошел к князю и попытался вынудить у него разрешение исследовать меня, независимо от того, нахожусь я под его плотным контролем, или же с подругами на кровати валяюсь. Такого разрешения князь дать не мог. Я не был его рабом и не находился у него под властью, да я даже поданным Российской Империи не был, поэтому ушел от князя лекарь с пустыми руками и напутствием договориться со мной полюбовно, не прибегая к шантажу. Мне после этого начало казаться, что я нахожусь на борту дирижабля исключительно в качестве пассажира, которого взял с собой князь в благодарность за предоставленную услугу. Но за мной пристально следили и наблюдали люди, которые о медицине знали только понаслышке, но такой пристальный и ненавязчивый на первый взгляд прессинг был объясним. А вот лекарь уже к концу путешествия окончательно меня достал.

По-моему, Марико даже обиделась такой резкой сменой объекта обожания, но и мне и Димочке было на ее обиды глубоко наплевать. Я вообще в последние дни ни о чем другом думать не мог, только о встрече с матерью и заметно мандражировал. Вот он парадокс, князя я уже с отцом практически не ассоциировал, а мать пока в сознании оставалась матерью. Этот диссонанс еще больше меня приводил в состояние сходное к панике, которую я уже давно внутренне не ощущал.

Все наши немногочисленные манатки были уже собраны, и сумка, набитая в основном сапфирами, стояла посреди каюты, а я как раз разглядывал свой счет, который создал, переведя туда все деньги своих несостоявшихся убийц, когда дверь каюты открылась, и в проеме появился Андрей Буйков, личный секретарь, точнее даже можно сказать, адъютант князя.

– Мы прибыли, я вижу, что вы уже собрались, – он кивнул на сумку, а я в это время выключил маленький банковский ком, который красовался у меня на запястье. – Великий князь Петр поручил мне отвести вас в заведение, занимающееся пошивом одежды для правящего дома. Он хочет, чтобы вы предстали перед княгиней в достойном виде. Если вам, конечно, позволяют традиции носить одежду, отличную от национальной японской. – От его речи у меня чуть челюсти не свело, но я нашел в себе силы вежливо поклониться и ответить.

– Мне традиции вполне позволят прилично одеться, тем более, что я не просто так разорвал связи с родиной, чтобы цепляться за оставленные на островах замшелые законы кланов. Что касается моих спутниц, то, думаю, здесь никаких проблем тоже не будет, – добавил я, вспомнив как Марико щеголяла в лосинах и короткой курточке, когда Кудзё приняли решение обучать всех владеющих даром, включая девушек. Да и лису я в традиционном кимоно никогда не видел.

– Князь оплатит все ваши покупки, он велел мне передать, чтобы вы не беспокоились о деньгах, потому что некоторые цены в магазине могут вас шокировать.

– Я в состоянии оплатить вещи самостоятельно, – процедил сквозь зубы я. Вот это было действительно неуважение ко мне, подвергать сомнению мою платежеспособность перед моими девушками. И он это прекрасно знал, учитывая, как сжались его губы при моем ответе. Они мне не доверяли и даже слегка призирали. Ну ничего, мне с ними саке не пить, и водкой не запивать.

– Очень хорошо, тогда прошу следовать за мной, – Андрей был образцом блестящего офицера. Он был идеален от носков сапог, начищенных так, что в них можно было как в зеркало заглянуть, до своих коротких волос, тщательно уложенных на голове, чтобы ни один волос не смог нарушить совершенство стрижки. Я всегда, глядя на него, чувствовал себя не в своей аристократической тарелке. Я не был идеален, и манеры мои не отвечали законам практически правящего дома. И это ощущение, возникающее каждый раз, когда я смотрел на Андрея, всегда меня раздражало. Я прислушался к своему внутреннему голосу и понял, что ничего за это время не изменилось.

Далее был проезд на тонированном лимузине к магазину-ателье, в котором когда-то Николенька небрежно примерял сшитую исключительно для него одежду.

Разумеется, никто для нас что-то шить не собирался. Но в ателье не зря был магазин, в котором ушлые портные продавали те вещи, которые или не подошли по каким-то, чаще всего надуманным причинам постоянным клиентам, или же просто не понравились. Известные модельеры может быть и шили для кого-то из правящего клана одежду, но только не для императорской семьи. Здесь все было настолько индивидуально, насколько это вообще можно было себе представить. Так что, отбоя от тех, кто желал бы приобрести шмотки, забракованные, к примеру, княжной Софьей, было хоть отбавляй. Магазин не бедствовал, это точно.

Запасы у хозяев заведения всегда были, потому что случаи были разные, вдруг Великому князю срочно понадобились бы трусы, или там рубашка взамен испорченной, а отправлять кого-то домой, чтобы тот заблудился в княжеской гардеробной в попытке найти эти самые рубашки, было не ко времени. Хозяева магазина вполне могли предложить ту самую рубашку, сшитую на князя, но месяц назад забракованную им.

На девушек сразу нашлось по паре-тройке полных комплектов одежды, фигурой они практически ничем не отличались от княжны. Когда я говорил, что никаких проблем с переодеванием в традиционную имперскую одежду у них не будет, я ошибался. Если лиса нормально отнеслась к довольно вычурным платьям, то Марико совершенно не понимала, как следует в них хотя бы передвигаться, а обувь на высоком каблуке вообще чуть не вызвала нервный срыв. Для меня это было удивительно, потому что я не понимал, как обувь гейши может отличаться от обуви княжны и княгини. Подобрав то, что более-менее соответствовало привычкам и удовлетворяло вкусам Марико, меня отправили одеваться самому, а с бывшей гейшей остались лиса и пара продавщиц из магазина, чтобы дать небольшой мастер класс и элементарно ту успокоить. Никогда бы не подумал, что у недоубийцы сдадут нервы перед горой шмоток.

С подбором одежды для меня вышла небольшая заминка. В императорской семье не было карликов, каким я, наверное, казался тому же князю Петру. Понятное дело, что, увидев меня в одних трусах, хозяин сумел оценить весь трендец ситуации очень быстро. У него просто не было подходящей под мои параметры одежды. Пока он стоял, наморщив лоб и пытаясь хоть что-то сообразить, к нему подскочил помощник и принялся о чем-то шептать, бросая время от времени выразительные взгляды в мою сторону. Наконец, он договорил, а хозяин разгладил лоб и выдохнул с явным облегчением.

– Да, ты прав, принеси их, – отдав короткий приказ, он, широко улыбаясь, подошел ко мне. – Нам очень, просто невероятно повезло, что на складе остались комплекты, сшитые для Великого князя Николая, в то время, когда ему было пятнадцать лет. Но, мальчишки так быстро растут, – он махнул рукой. – Пока заказанные вещи находились в работе, княжич вырос, и они ему стали малы, – портной на мгновение задумался, и по его лицу скользнула тень. – Упокой Господь его светлую душу, – наконец прошептал он, – и покарай тех нелюдей, которые такое с ним сотворили.

Я только криво усмехнулся. Да, теперь мою душу невозможно было назвать светлой даже с большой натяжкой. Так что, князь Николай, похоже, действительно оставил сей бренный мир.

– Разумеется, эти комплекты давно вышли из моды, но мы сделаем довольно большую скидку на них. Вас это устроит? – Вернулся к теме своего обогащения продавец.

– Насколько большую? – я едва сдержал усмешку. Ведь эта одежда, пролежавшая на складе несколько лет, могла пойти только во второсортные магазины, и никак не продаваться в этом месте. Полгода – максимальный срок, который должны были вылежать вещи, а дальше в утиль. Ну, по крайней мере, так гласила реклама этого самого магазина.

– Пятьдесят процентов, – скривился продавец.

– Семьдесят, и окружение князя не узнает откуда вы взяли вещи, когда вам был дан четкий приказ одеть меня подобающе.

– А вы умеете торговаться, – тот вскинулся, но всем своим видом дал понять, что согласен с поставленными условиями. Видимо, не очень торговаться-то я и умею, надо было большую скидку просить.

Принесенные комплекты прекрасно мне подошли. Я снова криво усмехнулся, разглядывая себя в зеркале: то, что пятнадцатилетнему Николаю было мало, прекрасно сидело на девятнадцатилетнем Ёси. Я не знал своего биологического возраста, мне о нем рассказала Фудзико, как оказалось, лиса такие вещи прекрасно чувствовала. Но, с другой стороны, физические параметры моего теперешнего тела походили на те, что были у княжича, просто Николай, который лучше кушал и целенаправленно занимался с лучшими тренерами, выглядел более массивно, а привычка ходить, сидеть даже на толчке с высоко задранной головой делали его визуально выше. Эта «малая» одежда вполне могла быть слегка изменена, стоило лишь немного распустить пару швов и сшить заново, чтобы она села как надо, но не мог же Великий князь носить перешитую шматку, не правда ли? И плевать, что о таком нюансе никто никогда не узнал бы. Резко отвернувшись от зеркала, я посмотрел на нашего сопровождающего.

– Что теперь?

– А теперь мы поедем в загородную резиденцию князя Петра, где вам предстоит погостить некоторое время, – Андрей говорил, как обычно, чрезвычайно вежливо. Но само построение фразы весьма недвусмысленно намекнула на то, что какое-то время мы побудим пленниками, правда в весьма комфортной тюрьме, пока император и его брат будут решать, что со мной делать дальше. – Только сначала вам следует расплатиться, если вы сами взяли на себя финансовую ответственность.

Отдав примерено половину денег с банковского счета, мы вышли из магазина и сели в все тот же лимузин. Всю дорогу, пока нас перевозили в поместье, я молчал и жадно пялился в окно, старательно вспоминая все, мимо чего мы проезжали. Девчонки молчали и выглядели слегка пришибленными, даже всегда позитивная лиса, которая, вопреки моим мыслям вовсе не искала себе спутника жизни, а просто не показывала носа, потому что, по ее словам, не могла переносить запахов стольких мужчин, которые буквально преследовали ее, стоило покинуть каюту. Теперь же и Фудзико, и Марико помалкивали, даже не пытаясь заговорить. Да что там, после того, как Марико успокоилась, в магазине создалось ощущения, что девушки мало отличаются от манекенов, без возражений надевая все, на что указывал продавец.

Но мне сейчас было не до душевных переживаний девушек, я старательно пытался вызвать в себе чувства к этому городу, знакомому мне с детства, который я когда-то хорошо знал и любил. По мере продвижения по улицам меня накрывало ощущение, что и на город мне тоже наплевать. Я – Изгой, мне нет места ни в Японии, ни в России, наконец, пришел я к совершенно неутешительному выводу. И этот вывод ставил под большое сомнение мое первоначальное решение остаться здесь жить.

Когда мы выехали за город, я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Наверное, даже задремал, но сразу же пришел в себя, стоило машине остановиться.

Входить в дом, который я до последнего считал родным, в качестве гостя было странно и даже в какой-то мере неуютно. Никто из великокняжеской семьи не удосужился нас поприветствовать. Ну, тоже правильно, кто мы такие, чтобы ради нас напрягаться? Хорошо, что в дом впустили и комнаты выделили в гостевом крыле, а не где-нибудь под забором. Молчаливый дворецкий показал мне мою комнату и пошел дальше по коридору, чтобы разместить девчонок, и это тоже верно, княгиня Рокова не потерпит разврата в своем доме.

Пожав плечами, я принялся обустраиваться на новом месте, раскладывая свои немногочисленные вещи в шкафу. Только мечи решительно вытащил из сумки и положил на стол.

– Ух ты, они настоящие? – я резко развернулся. Что со мной, как я не услышал ее приближения? Софья же, стоящая в дверном проеме, с нескрываемым любопытством, смотрела на лежащие на столе мечи.

– Конечно, – я склонил голову в традиционном поклоне. Почему-то думая постоянно о матери, я совсем забыл о сестре, и теперь понятия не имел, как с ней себя вести. – Неужели у госпожи промелькнула хоть одна мысль о том, что мечи могут быть не настоящими?

– Вы хорошо говорите по-русски, – Сонька улыбнулась и вошла в комнату. Я же растерянно стоял возле шкафа, судорожно соображая, что же делать. В последнее время я не смотрел даже новостных лент и понятия не имел, какого сейчас положение княжны Роковой.

– Я стараюсь, – коротко ответив, я сделал шаг к столу и успел перехватить ее руку, прежде, чем она прикоснулась к ножнам вакидзаси. – Не стоит этого делать. Это не простые мечи, даже самураи опасаются лишний раз дотрагиваться до них.

– Почему? – сестра стояла совсем близко и внимательно смотрела на меня и не спешила высвобождать руку из моего захвата.

– Их ковали специально для одного клана, у которого весьма специфический дар, – проговорил я тихо, чувствуя повисшее в комнате напряжение. – Другим категорически не рекомендуется даже прикасаться к ним.

– Как интересно, – вместо того, чтобы отодвинуться, Софья словно провоцируя экзотического гостя, качнулась вперед. – Но женщины же владеют мечами?

– Редко и только коротким, – сдавленно проговорил я, чувствуя, насколько это неправильно то, что сейчас происходит. Она же моя сестра!

Ты сам похоронил Николеньку, язвительно прокомментировал возникшее напряжение химитсу. А девочка-то очень даже ничего, в самом соку. Хочешь испытать все прелести морального инцеста? Всего лишь морального, потому что физически – ты уже точно не Роков. Как только мысли подобного рода промелькнули в голове, я резко отпустил руку Софьи и отшатнулся. Она удивленно приподняла брови, видимо, пытаясь понять, что это со мной такое произошло.

– Вы шли сюда с какой-то целью, госпожа, или просто ради удовлетворения любопытства? – я постарался перевести разговор на более нейтральную тему.

– Да, мама велела передать, что через полчаса ужин, и она настаивает на вашем присутствии. Ваши спутницы вполне могут отдохнуть, а вот вам не удастся сослаться на усталость после утомительной дороги, – она вскинула голову и направилась к двери. Я тихонько выдохнул с нескрываемым облегчением. – Да, пользуясь случаем, я прошу обучить меня владению хотя бы коротким японским мечом в то время, пока вы будете здесь гостить, если вас не затруднит, – и она, лукаво улыбаясь, вышла, оставив меня в некоей прострации. Да что это с ней? Неужели она серьезно со мной заигрывает? Потерев лоб, я решил, что буду решать проблемы по мере их поступления, сейчас же мне необходимо сосредоточиться на ужине с княгиней, и, боюсь, это будет самым тяжелым испытанием из всех, которые я уже пережил.

Глава 18

– А что князь Петр к нам не присоединится? – я нервно огляделся по сторонам. На небольшом столе стояло всего два набора приборов.

Когда один из слуг развернул меня в направлении малой столовой, именно тогда что-то меня неприятно кольнуло, потому что княгиня предпочитала почти в любых обстоятельствах принимать пищу «как положено». Исключение составляли ситуации, когда намечалось что-то приватное. Похоже, вот прямо сейчас, это самое приватное и должно было состояться. Мои спутницы с тоской глядели мне вслед, потому как их направили в главный зал на ужин, где наверняка с них тонкой стружкой снимет кожу и мясо до костей моя сестренка и теперь, как уже было понятно, что и отец. То, что это великая честь ужинать за одним столом вместе с главой семейства, в доме которого ты гость, им мало поможет, даже морально. А помнится, Сонька говорила мне, что они у себя в комнате будут ужинать. Теперь понятно, почему все переиграли.

– Нет, я хотела провести этот ужин с вами тет-а-тет, чтобы вы могли рассказать мне про сына, и князь решил, что в данном случае такое пожелание вполне уместно, – я старался не смотреть на красивую статную женщину, которая стояла у окна, когда я вошел, а теперь обернулась ко мне, отвечая на ходу.

Все внутри меня переворачивалось, а химитсу непонимающе решил забиться где-то глубоко внутри меня, чтобы случайно не спровоцировать моральный конфликт. Он не знал, почему это так важно – не смотреть ей в глаза, но тьма внутри меня чувствовала силу княгини и всячески старалась не показываться ей, даже малейшим шевелением, которое она, маг смерти, могла заметить и воспринять не так, как того бы хотелось.

– Почему-то по словам княжны я понял, что она должна была составить нам компанию, – пробормотал я, чувствуя себя полным придурком, который не в силах заставить себя поднять взгляд и посмотреть уже на женщину, остановившуюся перед столом. Вместо этого я разглядывал сервиз и некоторые блюда, уже стоящие на столе. Ну, я вполне могу сослаться на незнание этикета, все-таки я азиат, да и имеющий род только на бумаге, ага, туалетной. От абсурдности этой мысли мне стало смешно, но я сдержался от смешка. Только вот все это никоем образом не помогло мне в качестве успокоения. Только еще больше разворошило мои воспоминания о моей ничтожности в японской иерархии. В Японской Империи мне нет места, поэтому нужно перестать вести себя подобно кретину и заручиться поддержкой княгини, чтобы хотя бы некоторое время пробыть здесь.

– Это решение было принято под влиянием момента, – спокойно ответила княгиня. – Когда стало известно, что ваши спутницы слишком устали и попросили сегодня позволить им поужинать в своих комнатах, я и приняла подобное решение. Просто так получилось, что на сегодняшний ужин приглашен жених моей дочери, еще несколько близких друзей, а подобное скопление народа не способствует тому, что я больше всего хочу выяснить. Отменить же приглашение было категорически невозможно, этот ужин планировался уже давно, а ваш дирижабль пришел на день раньше, вот поэтому мы с вами здесь.

– Мои спутницы решили отужинать за общим столом. – Да уж. А ведь я прекрасно помню, как истерила лиса, которую поставили перед фактом, что ужинать они будут вместе со всеми. Причем сообщила им это княжна, поэтому отказы не принимались. Интересно, что у девушки творится с головой или в голове? Нет, не о них нужно думать.

– Вот как? Похвально. Это неплохо, начинать обживаться в новом для них мире как раз с великосветского ужина. Не переживайте за них, у нас не принято есть гостей в качестве заключительного блюда, – в ее голосе прозвучала усмешка, которую она никогда не позволяла при посторонних.

– Не стоило ради меня жертвовать ужином с друзьями, – тихо сказал я.

– А кто вам сказал, что я чем-то жертвую? – в голосе княгини проскользнуло удивление. – Ёси, я не ошибаюсь? – я покачал головой, показывая, что нет, не ошибается. – Ёси, посмотрите на меня. Мне чрезвычайно тяжело разговаривать с вашей макушкой, к тому же, я никак не могу понять, почему вы за все время ни разу не посмотрели на меня. Не нужно ссылаться на японский этикет, я прекрасно его знаю, и таких правил в нем нет.

И что ей ответить? Что я боюсь до зеленых соплей? Что даже химитсу пасует перед княгиней, потому что это моя мать! Но стоять, уставившись на стол, это уже просто верх идиотизма, поэтому я, пересилив себя, поднял глаза и сразу же натолкнулся на пристальный, словно прожигающий насквозь, взгляд княгини.

– Мне тоже очень трудно смотреть в глаза женщине и рассказывать ей о гибели ее сына, – мне удалось мобилизовать силы и выдать эту фразу, не отводя взгляда.

– Вы уже рассказывали о его… гибели, отцу, – возразила она мне, на что я только покачал головой.

– Это не одно и тоже. Великий князь Петр – мужчина, он мог принять эти известия более сдержано. Он и принял их так, как я и рассчитывал.

– По законам и традициям Японии, я – самурай, – княгиня, похоже, выбрала этот вечер, чтобы качественно довести меня до ручки. – А самурай не впадет в истерику. Или вы сомневаетесь во мне?

– Мы не в Японии. Если бы мы были в Японии, этого разговора бы не возникло, потому что никто не стал бы проводить сложный магический ритуал, чтобы воскресить погибшего. Мы, японцы, верим в неизбежность и необратимость. Поэтому мне сложно представить, что вы, вложив столько сил, чтобы сохранить жизнь своему ребенку, спокойно примете известия о его гибели.

– Вы не можете судить, вы ничего про меня не знаете.

– Вы правы, я не знаю про вас абсолютно ничего. И я не понимаю, зачем вы вообще хотите остаться со мной наедине. По-моему, весь этот ужин лишен смысла, – мне было невероятно сложно продолжать этот зрительный контакт, но княгиня не давала мне шансов снова опустить взгляд, потому что продолжала, почти не мигая, смотреть на меня так, словно я пришпиленная булавкой бабочка, которая еще трепыхается, вызывая тем самым нешуточный интерес со стороны мага смерти.

– У этого ужина есть, по крайней мере, один смысл – насыщение, – легкая полуулыбка скользнула по губам княгини, и она села, не дожидаясь помощи. Согласно этикета, мне можно было садиться, чем я воспользовался, чтобы дать отдохнуть гудящим от напряжения ногам.

Подали первую перемену блюд. Я практически не видел, что мы ели и плохо распознавал по вкусу.

– Как вы поняли, что это был мой сын? – вопрос прозвучал в полнейшей тишине, прерываемой лишь звяканьем вилки о тарелку.

– Я этого и не понял. Просто парень, чья койка стояла рядом с моей в ночлежке, начал говорить по-русски. Я знаю этот язык, так что он потом сам представился, когда я спросил, где он его выучил. Но у меня в тот момент произошел неконтролируемый выброс, и дальше все было, как в тумане. Единственное, что я точно помню – он очень плохо выглядел, и я даже уже начинаю сомневаться, что Маэда был причиной его… хм… повторной смерти.

– Вот как, – я прищурился. Для женщины, только что услышавшей о кончине сына, и о том, что вся ее работа пошла насмарку, княгиня выглядела как-то странно спокойно. Я уже хотел было добавить что-нибудь душераздирающее, вроде, ну не знаю, изъязвлений, покрывших тело Николеньки, и как он корчился в муках, но не успел, потому что дверь распахнулась, и в столовую вошел человек, которого я никак не рассчитывал встретить в этом доме.

Княгиня подняла на него глаза, и на ее лице отразилось такое сильное удивление, что становилось понятно, она тоже никак не ожидала его здесь увидеть.

– Отец? Что вы здесь делаете? – она отложила столовые приборы, и ее глаза опасно сузились.

– Это немыслимо! Ты совершенно хочешь опозорить меня и весь мой клан? – прошипел мой, так называемый, дед, которого я видел воочию в первый и последний раз в то время, когда княжичу лет пять исполнилось.

– Я, кажется, задала вопрос: что вы здесь делаете? – княгиня оперлась на стол и привстала, а в комнате заметно похолодало. М-да, я бы на месте старика убрался отсюда. Видно же, что дочка сейчас чем-нибудь звезданет, а, учитывая, что она совсем не маг жизни, а как раз наоборот…

– Мало того, что ты родила неполноценного ребенка, так еще твой дом напоминает какой-то зверинец, – выплюнул высокий старик с невероятно прямой спиной. – Ты вообще в курсе, что принимаешь в своем доме нелюдь?

Это он кого так? Меня, или все же Фудзико досталось? Сомневаюсь, что она в общей гостиной обернулась и предстала перед ним в своем истинном облике, хотя, насколько я знаю, старик мог довести кого угодно. Только вот сомневаюсь, что его кто-то бы терпел, в принципе, в этом доме. Не князь Петр, это точно. В любом случае, я терпеть оскорбления не собираюсь. Мне оскорблений в Японии хватило за глаза, чтобы что-то понять о чести и достоинстве. И, что самое главное, мне плевать что он там про Николеньку сейчас гавкает.

Его позицию только слепоглухонемой идиот во всей империи не знает. За что, собственно, дед и был отлучен от дома и от двора на веки вечные. Но дерьмо, видимо, продолжает играть. Прикрыв глаза, я позволил до этого момента остававшимся спокойными темным нитям развернуться и начать заполнять мое тело. После экспериментов в медицинском отсеке на дирижабле, я без труда мог в любой момент увидеть их. И даже сделать так, что тьма не касалась глаз, обходя этот участок, словно обтекая его. Княгиня могла почувствовать эти шевеления темноты внутри меня, но сейчас мне было это безразлично. Мой гнев будет направлен не на нее, и она это знает, собственно, как и то, что после прямых оскорблений из уст мужчины, я просто вынужден защитить свою честь и честь своих спутниц.

Я уже хотел открыл было рот, чтобы уточнить некоторые детали, как княгиня вскочила на ноги, со скрипом отодвигая от себя массивный стул, и оперлась руками о стол. Лицо ее побелело от гнева, это состояние я не мог спутать ни с каким другим. Так вывели княгиню только однажды, когда Николенька и Софья немного подшутили над гостями, за что и были наказаны. Все же им было меньше десяти, а что им могли сделать, кроме как расставить по углам. Я невольно улыбнулся воспоминаниям.

– Николай мертв, и ты не имеешь права врываться в мой дом, чтобы пытаться оскорбить его память, – голос матери упал до шепота. Стоящая посредине стола хрустальная ваза покрыла льдом и в наступившей на мгновение тишине отчетливо послышался громкий треск лопнувшего стекла. Хорошо еще, что не взорвалась, а то нас бы всех как шрапнелью посекло. Я даже вздрогнул, но концентрацию не потерял, а приготовился помочь княгине избавить нас от присутствия выжившего из ума старика путем выкидывания его в дверь. Никакого конкретного заклинания я не готовил, в данном случае, просто потока неоформленной силы будет вполне достаточно.

– Я возношу хвалу Господу, что твой сын… – договорить он не успел, потому что, пролетевший мимо меня ледяной поток, от которого просто веяло потусторонней жутью, ударил незваному гостю в грудь и пригвоздил к двери.

– Вам было запрещено приходить в этот дом, – холодный голос княгини потерял малейшие признаки человечности. – И этот запрет всецело поддержал мой муж и император. Кроме того, никто этого запрета не отменял. И мне совершенно плевать на то, что вы в очередной раз себе навоображали. Вон из моего дома! – и продолжающийся изливаться поток вынес его в коридор. – Стража! – В столовую заскочил бледный гвардеец. – Кто пропустил сюда этого человека?

– Я не знаю, ваша светлость, – проговорил молодой гвардеец. – Князь подошел вместе с капитаном Говоровым. Я думал…