Текст книги "Девушка из ниоткуда 2 (СИ)"

Автор книги: Амарант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 31
Роковой прыжок

На клеенчатой подстилке бежевого цвета лежал малыш. На животе. Широко растопырив ручки, он изо всех сил тянул головку вверх и смотрел перед собой темными как слива глазками. При этом радостно улыбаясь неведомо чему.

Эллес присела на корточки и внимательно посмотрела крохе в глаза.

– Эй…

И чуть вздрогнула, услышав ответное «Агу».

Рядом хихикнула Лена. – Он тебя сразу воспринял. Почувствовал родную кровь. С другими Алечка не такой добрый.

– Сколько ему уже?

– Сорок шесть дней. А выглядит на все два месяца. Большой будет как Андрюша.

– А почему вы его Альбертом назвали? Ты вроде по-другому хотела?

Лена развела руками. – Врач сказал, что Алеша – очень уж нередкое имя. Это нехорошо как бы. Решили что Альберт – лучше. На восемнадцатый день в ЗАГС ходили, записали так. А тебе нравится?

– Нравится…

Из кухни появился Алатэ. Присел рядом. С минуту смотрел на малыша. Потом осторожно коснулся пальцем его носика. Тот снова улыбнулся и осчастливил присутствующих звонким «А!»

Лена ответила ему тем же. Потом задумчиво сморщила лоб.

– Уже четвертую минуту головку держит! И хоть бы что.

– Это хорошо или плохо? – спросила Эллес.

– Это… КРУТО! Вот самое точное слово. В таком возрасте и десять секунд неплохо. Алечка развивается… прямо как князь Гвидон. Не по дням, а по часам. Уже под шесть кило! Правда он и родился почти на пять. Все равно быстро.

Алатэ довольно кивнул. – Как я будет…

– Это ты о чем?.. Лена подозрительно посмотрела на мужа. – Ты ему случайно не впрыснул чего-нибудь?

– Нет конечно. И не думал даже. В любом случае без твоего согласия – никогда.

Лена облегченно выдохнула. – Вот это правильно. Нет уж, Андрюша. Давай без твоей химии обойдемся! Слава Богу, он хоть улыбаться любит. В отличие от тебя.

– Как скажешь…

Она снова повернулась к Эллес и принялась рассказывать про малыша. Оказывается, впервые он улыбнулся лишь вчера утром, и это ему так понравилось, что не спал почти весь день. А под вечер так перевозбудился, что вообще не мог уснуть и полночи хныкал. Улыбается одинаково – и ей и Андрею. А вот утром приезжали ее родители – им не улыбался.

– А тебе улыбится только так! Своя… Он уже на два метра видит. Но не лицо, а силуэт. Лицо узнает примерно с метра. Говорит «Агу» или «Ла», повизгивает или весело вскрикивает. Вчера дала ему в ручку кольцо с ключами – так Алечка схватил его и не отпускал никак! Еле-еле отобрала. Представляешь! Сильный такой…

Эллес с большим интересом слушала эти родительские откровения и не сводила глаз с малыша. Вскоре он опустил головку и попытался повернуться. Получилось не сразу. Но ребенок упорно отталкивался ручкой-ножкой и наконец улегся на бочок. Почти сразу же опрокинувшись на спину. Широко раскрыл рот и заулыбался, поблескивая счастливыми глазками.

– Прелесть какая…

* * *

Белый кадиллак мчался по шоссе, ведущему в город. Уже давно стемнело и включенные фары освещали бесконечную белую дорогу, растворяющуюся во мраке неизвестности. Периодически впереди возникали световые огоньки. Они быстро приближались и вскоре с рокотом проносилась встречная машина, на мгновение ослепив световой вспышкой.

Алате чуть сощурившись, внимательно следил за дорогой. Асфальт был довольно скользким, он сбавил скорость до сорока и постоянно поглядывал влево, где находилась дорожная разметка. Оная разметка, особенно выпуклая, нанесенная в несколько слоев, зимой становится особенно скользкой, поэтому следует следить за положением колес и не наезжать на нее, иначе машину может резко снести в сторону. Один раз он уже «погорел» на этом и едва не устроил аварию на трассе. Повторять – желания не было. Тем более, что он ехал не один.

Он бросил короткий взгляд на сестру.

– Ты ведь скоро за границу поедешь?

– В смысле?

– Ну как… Чемпионат Европы же.

Эллес улыбнулась. – Нет, не поеду. Он в Москве будет проходить.

– Я слышал что его перенести хотели. Из-за скандала с допингом.

– Хотели, но передумали. Пятнадцатого начало. Через неделю полечу.

– Ясно. Будем с Леной за тебя болеть. И Альберт тоже будет. Он твой поклонник.

– Я уже заметила…

Некоторое время они молчали. Автомобиль въехал в город и покатился по заснеженной улице. Эллес задумчиво покачала головой. Одна мысль не давала ей покоя.

– Алатэ, скажи… Что может означать серая тень? Я видела такую недавно. Это не печать. Что-то другое.

– На ком видела?

– Наташа.

Его глаза сузились. – Вот как… Расскажи что знаешь.

– Две недели назад, на чемпионате. На ней мелькнула тень. Серая, не черная. Очень быстро, еле заметила. Как волна, от пояса до головы. Или до шеи, не разобрала. Потом на награждении еще раз. И на показательном танце – снова. Больше я Наташу не видела. Мы созваниваемся почти каждый день. Сегодня днем общались. У нее все хорошо, никаких проблем нет. Я ей об этом не говорила. Это всё.

Брат неопределенно повел плечом.

– Плохо дело. Что-то с ней случится. Две недели прошло. Значит – уже скоро. Возможно попадет в аварию. Она ведь машину купила. Водит плохо. Может с этим связано.

– А это можно предотвратить?

Он немного помолчал. – Зачем ты задаешь вопрос, на который знаешь ответ?

– Да, ты прав… И все же. Что это может быть? Это ведь не смерть?

– Нет, это не смерть. Но… это и не жизнь.

* * *

На катке ледового Дворца шла очередная закрытая тренировка. По льду носилась одинокая девушка, раз за разом исполняя хореографическую последовательность немыслимой сложности. Она снова и снова заходила на старт. Неутомимо, словно танцевальная машина. Проезжая мимо бортика вдруг обернулась и показала пальцами «сердечко». Затем продолжила выписывать ногами запредельные кренделя.

Лещенко и Розов внимательно наблюдали за тренировкой. Вроде все хорошо, но главный явно был недоволен. Он раздраженно пощелкивал пальцами и кривил губы. Не поворачивая головы, процедил:

– Так ты можешь объяснить доступно – почему Малышева пролетела на финале?

Розов смущенно замялся.

– Да у нее на тренировках все было тип-топ.

– Да мне по хрен – что у нее на тренировках! Почему она в произвольной два раза упала? Плюс два недокрута ломовых. Восьмое место! Что за дела?

– Просто перенервничала. Бывает.

– Вот это фуфло про «бывает» ты можешь знаешь куда засунуть? То есть на этапах по КМС она побеждала. Пока была ТАМ. А пришла ко мне – и сразу падать стала? Ты хоть знаешь, какой вой уже пошел? Я задрался в интервью на этот вопрос отвечать! Говорю что травма у нее. Да никто же не верит!

Розов явно чувствовал себя неуютно. Он поежился.

– Я с ней поработаю. Все будет нормально.

– Да хрен ли мне с твоих слов? Мне дела нужны. Еще и Фомина проиграла… Ты хоть что-то делаешь, чтобы она Ладыгину обошла? Я за что тебе деньги плачу? Должность дал, группу. Все дал! Так шевели батонами-то! Ты говорил с ней?

– Говорил, вы же знаете.

– Да ни черта я не знаю! Может она «семерку» прыгнуть или нет?

– Может. Но не очень хочет.

Лещенко раздраженно оскалился. – Раз может, пусть прыгнет! Всего один семерник нужен. Только один! Этого хватит для победы. Всего чуть-чуть надо-то!

– Хорошо, я поговорю с ней.

– Так иди и поговори. Я хочу видеть семерку! На Европе его давать не надо. Как получится – так и пусть. А на Олимпиаде пусть прыгнет. И тогда золото наше. Но я должен это увидеть. Прямо сейчас. Понял?

Розов покорно кинул. – Понял я…

– Вот и отлично. Я выйду покурю. А ты ее обрабатывай. Когда вернусь – она должна прыгнуть…

Когда за шефом закрылась дверь, Розов похлопал в ладоши, изображая восхищение. Затем позвал Наташу к себе. Она подъехала с радостной улыбкой, подняла руки и сделал пальцами «снимок камерой».

– Ну как? Все довольны?

– Не то слово. Ты как всегда супер… Он замялся. – Наташа, шеф очень хочет посмотреть как ты семерку сделаешь.

Она шумно выдохнула.

– Ну вот… опять двадцать пять. Да не хочу я! Зачем? Чтобы Катю обойти?

– Ну… не совсем.

– Тогда зачем?

Розов взял ее за руку и нежно погладил. – Ну просто хочет посмотреть. И я… тоже очень хочу. Наташа… ты можешь это сделать для меня? Просто для меня!

Лицо девушки стало грустным.

– Не знаю… Тебе это очень надо?

– Да. Ты же знаешь, я никогда тебя ни о чем не просил. Сейчас в первый раз прошу. Сделай это для меня. Пожалуйста!

Дверь открылась, появился Лещенко. Он молча подошел к бортику и уставился куда-то немигающим взглядом. Наташа чуть заметно кивнула.

– Хорошо. Для тебя я это сделаю, Сережа…

Она выехала на середину катка. Немного постояла, мысленно концентрируясь. Затем покатилась, быстро набирая скорость. Сделав полный круг, развернулась и пошла по длинной дуге «назад-наружу». В последний момент сжалась и оттолкнувшись сначала опорной ногой, затем толчковой, взлетела вверх, закручиваясь с огромной скоростью.

Мужчины завороженно смотрели как Наташа крутила невиданные доселе обороты. А потом приземлилась на наружное ребро правой ноги. И прокатившись несколько метров, резко затормозила. Из-за бортика раздались аплодисменты и выкрики:

– Йес! Да! Есть семерной тулуп! Ты самая лучшая…

Наташа чуть поморщилась. В момент приземления она почувствовала неприятное. По позвоночнику словно провели тупым ножом. Но к счастью это быстро прошло. Хотя спина продолжала немножко ныть.

Лещенко толкнул Розова локтем.

– Отлично. Еще один, для закрепления. Давай…

Наташа подъехала к своему парню.

– Вот, сделала…

– Супер! Теперь еще один разок. Только один и все!

– Сережа, я боюсь. Это опасно. Что-то не так было.

– Да все нормально! Ты классно прыгнула, идеально. У тебя что-то болит сейчас?

– Нет… уже нет.

Розов снова взял ее за руки. Приблизил лицо и прошептал. – Только один раз. Для меня…

Наташа сжала губы. Молча кивнула. Как-то вяло отъехала в сторону. Затем начала разгон. Поворот, еще поворот… Скорость росла с каждой секундой. И вот пошла обратная дуга. Толчок! Она закрутилась во вращении и стала опускаться. А дальше… как будто в замедленной съемке. Спину пронзила страшная боль. Она вскрикнула. Ноги подкосились словно чужие…

Когда к ней подбежали, Наташа лежала на льду, раскинув руки, изогнувшись в неестественной позе. Ее лицо было мертвенно бледным. С трудом разжав губы, она прошептала:

– Ног не чувствую…

Глава 32
Тяжелая встреча

– И сразу о главном. Так что же все-таки случилось на той роковой тренировке?

Ведущий «РИА-Новостей» пристально смотрел на Лещенко и в его взгляде не было даже намека на элементарное сочувствие. Алексей мысленно поморщился. Все вопросы были обговорены заранее, строго до буквы. И звучать ЭТО должно было так: «Я понимаю ваши переживания по поводу случившейся трагедии и глубоко сочувствую. И все же задам вопрос, который… и так далее». Ну что ж, этого следовало ожидать…

– Я уже говорил об этом и еще раз повторю. Случившееся с Наташей стало для меня ужасным кошмаром! Просто нет слов, чтобы выразить это горе. Но я не имею к этому никакого отношения, поверьте! Меня не было там, когда это произошло.

– Разве вы не руководили тренировкой?

– Руководил конечно! Но мне пришлось выйти по делам. Разговор был важный. С полчаса меня не было. А когда вернулся – Наташа уже лежала на льду.

Ведущий смотрел на Лещенко взглядом, в котором читалось недоверие.

– И что же вы увидели?

– Наташу и Розова. Я подбежал, попытался как-то помочь. Потом вызвал «Скорую».

– Хорошо. Но что же все-таки произошло? Что сказал Розов?

Лещенко с нарочитым раздражением пожал плечами. – Он зачем-то уговорил ее прыгнуть семерку. Семь оборотов то есть. На кой он это сделал – без понятия. Вот у нее спина и не выдержала. Я уже говорил об этом. И в полиции тоже.

– Да, я в курсе. Однако возникают вопросы. Получается, что Розов сделал это без вашего ведома? Разве такое возможно?

– Нет! Такое не должно быть возможно! Я понятия не имею, зачем он это сделал. Наверно хотел отличиться. Или эксперимент проводил над живым человеком. В любом случае такое простить нельзя. Он уже уволен и больше в нашей академии не работает.

Ведущий медленно кивнул. – Я понимаю вас. И все же – вы знали о намерениях Розова? Был до этого разговор о прыжке в семь оборотов?

– Ну конечно был. Еще давно, когда Наташа только перешла к нам, я ее спросил на эту тему. Мне же надо знать предел ее возможностей! Она сказала, что это опасно. Всё! Я больше эту тему никогда не поднимал. Для меня здоровье спортсменки на первом месте. Если опасно – значит все, табу. Тут и говорить даже не о чем…

Сразу после того как Наташу увезла реанимация, Лещенко пошел в свой кабинет и махнул рукой Розову, чтобы тот следовал за ним. Когда они остались вдвоем, произошел следующий разговор.

– Ты что натворил? Ты хоть соображаешь, что ты натворил?

Перепуганный Розов растерянно пролепетал: – Вы же сами велели…

– Что??? Я велел? Ты чего несешь, Сережа? В каком месте я тебе что-то велел?

– Вы сказали, что когда покурите – она должна прыгнуть.

– Чего я сказал??? Ты охренел что ли? Все что я тебе сказал – это что неплохо бы, если б она прыгнула семерку. Всё! Просто поделился мыслями. Все остальное – это твои влажные фантазии! Понял?

Розов молчал. Он уже все понял.

– Теперь слушай сюда. Во-первых ты уволен, это раз. Второе. Если ты хоть посмеешь пискнуть что я говорил… вот то самое фуфло, что ты сейчас нес – тебе кирдык! Понял? Мы с Анной тебя засудим за клевету. И еще иск за моральный ущерб для академии вломим. Ты хоть знаешь какие у нас связи? Ты знаешь, какие у нас адвокаты? Тебе столько вломят, что и внуки не расплатятся. Если они у тебя еще будут! Так что молчи в тряпочку. Ты во всем виноват! Если хочешь возразить – я тебя слушаю. Есть вопросы?

– Нет.

– Тогда собирай монатки и вали…

* * *

Эллес быстро шла по коридору клиники. На ней был надет белый халат, на ногах бахилы. Она смотрела по сторонам, на номера комнат, выискивая нужную. Ей объяснили, что ВИП-палата, где лежит ее подруга – почти в конце этажа, по левой стороне. Вокруг было тихо, она почти никого не встретила, кроме пары врачей, куда-то спешивших ей навстречу.

Она уже знала подробности травмы. Созванивалась с родителями Наташи. Те сразу же прилетели в Питер, поселились в гостинице и ждали, когда разрешат посещение.

Все было очень плохо. В результате запредельной нагрузки два поясничных позвонка – L2 и L3 получили жесточайшую компрессионную травму третьего уровня. Они были сдавлены почти на восемьдесят процентов и практически полностью разрушились. Осколки перерезали спинной мозг… Уже через несколько минут после травмы Наташа впала в кому. Все ее тело ниже области перелома потеряло чувствительность и функциональность. Помимо анатомического перерыва (полное повреждение спинного мозга) ситуацию усугубило кровоизлияние в меж-оболочечные пространства.

Через два дня Наташа вышла из комы. Состояние тяжелое, но уже произошла некоторая стабилизация. Были привлечены лучшие врачи клиники, которые делали все что возможно. Благодаря множеству процедур удалось добиться улучшения состояния больной. Но… диагноз был неутешительный. Все сходились на том, что девушка останется инвалидом на всю жизнь. Такие повреждения восстановить невозможно.

Спустя трое суток после выхода из комы, разрешили посещения. Конечно же лишь самым близким родственникам и на ограниченное время. Пустили родителей и… Эллес. Так как сама Наташа на этом категорически настаивала. Вплоть до отказа принимать лекарства. Узнав об этом от ее родителей, Эллес сразу же вылетела в Питер. Разумеется, не одна. Ее сопровождал отец. Он остался ждать у входа в больницу.

Ей самой тоже пришлось несладко. Разразился колоссальный скандал. СМИ были забиты требованиями запрета чрезмерных нагрузок для фигуристов. И в частности – ограничение «прыжковых оборотов». И уже готовились поправки в спортивное уложение, чтобы официально ограничить прыжки четырьмя оборотами. А самая большая проблема была дома. Перепуганные родители категорически запретили дочери исполнять «супер-ультра-си». Пришлось подчиниться. Иначе ей вообще могли закрыть дорогу на лед…

По правой стороне показался «рецепшн» старшей медсестры отделения. Пожилая полная тетенька одарила Эллес каким-то недоверчивым взглядом.

– Вы к кому?

– К Фоминой. Я Ладыгина, мне разрешили.

– А, ну да, я в курсе… Она вышла вперед. – Идем провожу…

Вскоре медсестра остановилась перед нужной дверью. Открыла ее и заглянула внутрь.

– У тебя двадцать минут. Утром ее родители приходили. Не надо утомлять.

– Хорошо.

Тетенька покачала головой и вздохнула. – Ну хоть ты-то поосторожней будь! Что же вы с собой делаете, девочки…

В палате было чисто и просторно. Свет неяркий, чуть приглушенный. Посередине – большая сложная кровать с кучей разных приспособлений. А на ней – девушка в ортопедическом корсете. Она недвижно лежала на спине, приподнявшись градусов на тридцать при помощи регулируемой секции кровати. Рядом – пульт от плоского телевизора, закрепленного на стене. Выглядела она бледной и измученной.

При виде вошедшей Наташа слабо улыбнулась и прошептала:

– Катя…

Эллес замерла при виде этой страшной картины. Затем быстро подвинула стул к кровати и присела.

– Вот я и тут…

Она осторожно погладила руку подруги. И растерялась, не зная – что сказать. Ну не о самочувствии же спрашивать! Наташа чуть слышно вздохнула.

– Видишь как всё…

– Да… плохо. Я могу помочь хоть как-то?

– Нет, Катюша. Это уже… всё.

Эллес уже поговорила с братом. Тот сказал, что в его «аптечке» таких препаратов нет. И вообще их не существует. Травмы подобного рода лечат в регенерационной камере. Но первые такие камеры появятся лишь через много-много веков. А сейчас… помочь невозможно. Он и сам хотел приехать в Питер, но сейчас его не пустили бы к больной. Если только попозже, когда самочувствие Наташи улучшится и режим посещений упростят.

– Мне сказали, родители твои приходили.

– Да. Они в гостинице будут жить. Пока меня не разрешат перевезти домой.

Она снова улыбнулась, краешком губ.

– Я так рада тебя видеть, Катюша…

Эллес вдруг ощутила как из глубины поднимается волна. Что-то странное, незнакомое доселе. Дышать стало трудно, а глаза… стали тяжелеть. Их словно застила пелена…

– Ой! Ты плачешь… Не верю глазам…

Наташа коснулась ее руки и чуть сжала. – Не надо… все пройдет…

Эллес вытерла рукой слезы. Первые слезы в ее жизни… Ее взгляд упал на мобильный телефон.

– Тебе уже можно по телефону разговаривать?

– Да. Вчера сняли ИВЛ. Могу поговорить. Недолго. Я его только сегодня включила… Она грустно усмехнулась. – Мне звонят, а я трубку не беру. Не хочу…

– А Сергей? Он звонил?

Наташа не ответила. Медленно закрыла глаза. Эллес все поняла.

– Ясно… А ты ему звонила?

– Нет. Зачем?

– Наташа, скажи… правду. Я не могу понять. Ты же отлично знала, что семь – нельзя. Что случилось?

Тишина. Она как будто уснула. И вдруг медленно качнула головой. И чуть слышно:

– Он сказал… Сделай это для меня…

* * *

Эллес спустилась по лестнице, отдала халат в больничном гардеробе, скинула бахилы в мусорку и направилась к выходу. Но у самой двери остановилась. Некоторое время стояла в задумчивости, затем присела на стул у стены. Замерла, глядя в какую-то неведомую точку.

Вдруг по лицу словно пробежала судорога. Она стиснула зубы, рот скривился гримасой. Глаза вспыхнули гневом… ненавистью. Лицо стало страшным…

Но лишь на мгновение. Через пару секунд она снова выглядела как обычно. Достала мобильник и нажала вызов. Уже после первого гудка послышался голос:

– Катя! Ты?

– Привет, Арина.

– Я сама хотела тебе позвонить, но не решалась. Тебе сейчас не до… Так ужасно это всё!

– Да. Ужасно. Мне нужна твоя помощь, подруга…

Глава 33
Месть амазонки

Петербург – один из лучших городов на планете. Пускай здесь нечасто выходит солнце. Но у него своя, уникальная красота. Местами суровая и даже тяжёлая. С запахом сырого камня в колодцах старых дворов. Иногда парадная и торжественная. Порой печальная, немного депрессивная. С лёгким шармом утраченного столичного блеска…

Начало седьмого. Уже стемнело. По заснеженному тротуару вдоль дороги шел молодой мужчина. Одетый в темный пуховик с капюшоном, почти скрывавшим лицо, он слегка сутулился под порывами ветра. Притормозил, посмотрел на дорогу, словно хотел перейти. Но не решился, глядя на почти непрерывный поток машин. Слегка поежился и медленно побрел дальше, к подземному переходу. Там находилась станция метрополитена.

Это был Сергей Розов. Он шел домой, на свою съемную квартиру. С которой придется съехать уже в ближайшие дни. И возвращаться обратно, в свой город. Ибо других вариантов не предвиделось.

Вот уже неделя прошла после несчастного случая на катке. И вся жизнь полетела в тартарары. Многочасовые допросы в полиции, где ему приходилось объяснять, что ни в чем не виноват. Что он лишь ПРЕДЛОЖИЛ Фоминой прыгнуть роковой прыжок. Просто попробовать! И у него даже малейшей мысли не было об опасности. Все фигуристы стремятся прыгать выше. Это нормально. В чем же его вина?

Кое-как отбился. Но это оказались цветочки. После того как Лещенко вышвырнул его словно собачонку, Сергей остался без работы и без денег. Почти каждый день он пытался устроиться тренером хоть куда-нибудь. Но везде получал категорический отказ. С ним даже не хотели разговаривать. Нередко молча отключали телефон. А в одном месте конкретно сказали: – «Гори в аду…»

Несколько раз он подвергался оскорблениям и даже нападениям. Когда его узнавали на улице, то… лучше даже и не вспоминать. Пришлось одеть куртку с капюшоном и ходить, скрывая лицо.

– Уроды! Все уроды…

Он не понимал, за что судьба так с ним обошлась? Ибо совершенно не видел своей вины. Во всем Лещенко виноват! Это же он приказал! А тренер обязан выполнять приказы начальства. Но тот отмазался за чужой счет и по-прежнему в шоколаде. Это несправедливо! Была последняя надежда на Наташу. Что когда она заговорит – скажет что ее никто не заставлял, сама прыгнула. Но… она отказалась говорить. Заявила – что ничего не помнит.

– Вредная девка! Просто мстит, не хочет помочь…

Вдруг ему посигналили. Розов вздрогнул от неожиданности и обернулся. У обочины притормозил шикарный «Порше» с московскими номерами. Опустилось стекло, из окна выглянула хорошенькая блондинка лет двадцати.

– Не подскажете, как до «Питерленда» проехать, до аквапарка? У меня джи-пи-эска глючит, ничего не могу понять.

Розов подошел поближе.

– Это неблизко. Так сразу не объяснить.

– Ну вот, что за беда… Девушка улыбнулась. – Хоть бы помог кто…

Розов ощутил как вспыхнул инстинкт «охотника». Кажется она намекает? Почему бы и нет…

– Я могу вам показать. Все равно просто гуляю.

Блондинка радостно кивнула и открыла дверцу. – Супер! Садись давай…

Розов залез в авто и с удовольствием развалился на роскошном сиденье. Лепота… Девушка надавила на газ и машина тронулась вперед.

Минут двадцать они ехали, оживленно болтая. Девушка рассказала, что ее зовут Арина. Она москвичка, приехала в Питер по делам. Завтра уезжает обратно. Машину ей подарил папа. Он у нее большая шишка и так далее. Розов же о себе особо не распространялся, больше слушал. И думал, что… может судьба еще один шанс подкинула? Надо бы с ней замутить. Чем черт не шутит…

– Слушай, мне все время кажется, что я твое симпатичное лицо где-то видела! Замучилась вспоминать. Мы нигде не встречались?

– Да вроде нет.

– Странно. Ты где работаешь-то?

Сергей мысленно сжался. Она явно видела его на чемпионате, рядом с Лещенко и Фоминой. Или на видеороликах из академии. Соврать? Да ведь она может вспомнить в любую минуту. И тогда сразу пошлет. За вранье. Надо рисковать…

– Я тренер по фигурному катанию. Наверно по телеку видела.

– А! Ну точно же!.. Девушка облегченно выдохнула. – Ты же этот… Розов! Ничего себе!

– Да, вот так…

Он чуть нахмурился, в ожидании реакции. Сейчас высадит… Но блондинка повела себя иначе.

– Слушай, это так классно! Сереж, ну его на фиг этот аквапарк? Я не особо туда и хотела, просто вечер убить. Давай в кафешке посидим? Поболтаем. Ты как?

– Да можно…

Прокатившись еще немного вперед, они увидели стильное кафе а-ля «ренессанс». Арина припарковала машину и они зашли внутрь. Разделись в гардеробе, затем в зал. Народу было немного. Будний день… К ним сразу подошел парень в униформе и предложил столик в уголке.

Розов галантно подал меню новой знакомой. – Битте!

– Так, посмотрим…

Она выбрала маринованные морепродукты с водорослями под соусом авокадо и рулетики «тинатин».

– Я сок возьму, за рулем. А ты не стесняйся, покрепче что-нибудь. Я сама бухнуть не дура, и не люблю когда за столом все скучные. Вперед!

Розов с довольным видом развел руками. – Я только ЗА. Тогда коньячку…

Минут через сорок Розов, подстегиваемый одобрительным смехом девушки, пришел в «праздничную кондицию». Он расслабился и повеселел, стал много шутить и всячески старался произвести впечатление на московскую мажорку. А та… всячески поощряла парня, взрываясь хохотом после его очередной шутки.

– Вот нравишься ты мне, Сережа! И где ты только раньше был?

– Работал, Ариночка… пахал как папа Карло!

– Жаль что не пересекались раньше. Ты такой классный!

– Ну, я думаю. все можно поправить?

Она снова рассмеялась. – Можно! Если осторожно… Только у тебя уже есть девушка вроде? А я такая ревнивая…

– Какая девушка?

– Так Фомина же! Все знают, что у вас пестики-тычинки. Она скоро выздоровеет и что? Меня сразу побоку?

Арина говорила это со смехом, вроде как в шутку. Но… Розов решил ее успокоить.

– Да не было у нас ничего! Это все байки. Хейтеры отжигают.

– Ой да ладно! Она этого не скрывала никогда.

Розов закатил глаза к потолку. – Да это ее проблемы! Она может и влюбилась. Ну а я-то нет! Мне это вообще не надо! Знаешь сколько у меня таких?

Девушка приблизилась к нему и томно прошептала:

– А со мной? Надо?

– С тобой – только так. Очень!

Арина сделала «большие глаза» и поднялась. – Пойду носик попудрю. Я недолго…

Зайдя в дамскую комнату, она вынула из сумочки телефон и нажала вызов.

– Да, все как ты сказала. Мразота полная. Сказал, что он к ней по нулям, она сама на шею вешалась. Еле держусь, чтобы в рожу не харкнуть! Ну что, тогда как договорились?.. Угу. Через сорок минут на месте…

* * *

«Порше» плавно катил по вечернему городу, освещая путь мощными фарами. Уже прилично разомлевший Розов поглядывал на свою спутницу и думал, как бы потактичнее напроситься к ней в гости. Не в свою же халупу приглашать такую кралю! Лучше к ней, в гостиницу…

– Так не хочется с тобой расставаться, Ариша!

Она внимательно вглядывалась куда-то вправо, словно что-то искала. Но там ничего не было, кроме ограды парковой зоны. Задумчиво кивнула.

– Да я только ЗА. Только знаешь… Душно мне что-то. Целый день то в машине, то в забегаловке. Воздухом подышать хочу. Погуляем по парку немного? Потом ко мне.

– Без вопросов…

Вскоре машина затормозила у входа в парк. Они прошли через арочные ворота и стали прогуливаться по аллее. Она была почти пустынной. Лишь где-то вдалеке шла обнявшаяся парочка. Метров через сто Арина кивнула на скамейку.

– Посидим…

Присев рядом с девушкой, Розов сразу «пошел в атаку» и попытался обнять. Но она мягко отстранилась.

– Подожди. Что-то мне приспичило резко. Сейчас быстренько схожу туда… Она показала на кабинку биотуалета неподалеку. – Потерпи чутка…

Она поднялась и пошла, провожаемая голодным взглядом парня. Розов вздохнул. – Ну вот блин, вечно у девок что-то не так. Почему вот у меня всегда все в порядке?..

Туалет был метрах в пятидесяти и почти сливался в темноте с окружавшими деревьями. Подойдя к нему, Арина завернула за край и радостно улыбнулась, увидев поджидавшую ее Эллес.

– Ну вот, все сделано в лучшем виде.

– Спасибо. Ты мне очень помогла.

– Да без проблем! Ну что, идем его колбасить?

Эллес покачала головой.

– Нет. Ты не идешь. Я сама.

– В смысле? Шутишь что ли?

– Нет, не шучу. Тебе там не надо быть.

Арина изумленно смотрела на подругу. – С ума сошла? Ты не справишься! Он же пьяный! Нет! Я тебя одну не пущу. Я два года каратэ занималась. Ты что? Вместе идем!

Эллес молчала. Затем повернула голову и осмотрела ближайшее дерево. Выбрала довольно толстую ветку, сантиметров пять в диаметре. Обхватила ее пальцами и стала медленно поворачивать кисть. Раздался треск, сначала чуть слышный, потом все громче и громче. Эллес продолжала давить и вдруг ветка переломилась, коснувшись земли верхушкой.

– О господи!..

Арина ахнула, потрясенная. Она смотрела на подругу с каким-то суеверным страхом. Эллес чуть усмехнулась.

– Иди. Я не хочу, чтобы ты видела это.

Она медленно кивнула.

– Я поняла. Сделай эту тварь… по полной…

Розов откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза в предвкушении приятных минут. А потом еще более классного продолжения. Хорошо быть красивым! Девки так и виснут на нем. Если удастся окучить эту Ариночку… можно будет и в столицу перебраться. А что? Раз у нее папаша такой крутой, что дарит «поршик» на днюху. Почему бы и нет…

До него донесся какой-то треск. Наверно дерево под ветром сломалось. Хотя… откуда ветер-то? Нет никакого ветра. Да какая разница…

– Вот и я.

– Уже весь зажда…

Он открыл глаза и осекся. Перед стояла Ладыгина. И пристально смотрела каким-то изучающим взглядом.

– Ты чего тут?

Она молчала. Розов все понял.

– Ясно. Ты эту шалаву подослала?

– Шалава – это ты, а не она.

– Ну и чего ты хочешь?

– Чтобы ты сдох…

Розов вздрогнул от этих слов. Ему стало не по себе. Вдруг у нее ствол в кармане? Или травмат. Надо сваливать!

– Я ухожу.

Он стал подниматься.

– Бух-х!!!

Удар чудовищной силы отбросил его на скамейку. Раздался хруст сломанных ребер. Грудь пронзила боль. Розов захрипел, с трудом вдыхая воздух изувеченными легкими. И тут же изо рта стала сочиться красная струйка. Эллес сделала шаг вперед. Парень в ужасе поднял руки, закрывая лицо.

– Не надо…

Эллес мгновенно схватила его запястья и стала сдавливать. Все сильнее и сильнее, словно тисками. Розов хрипел не переставая, лицо исказилось в муке. И вот уже кости захрустели под непомерным давлением. Эллес стиснула губы и сдавила изо всех сил…

Она отпустила свой хват и раздавленные руки бессильно опали. Розов, оглушенный болью, уже почти ничего не соображал. С трудом набрав воздух, прохрипел.

– Кто ты?

Она ухватила его за шею и приподняла одной рукой. Пронзила ненавидящим взглядом.

– Можешь называть меня – Аручча. Я не обижусь.

– Аручча??? Это ты?

Эллес вспомнила сценку из одного известного боевика, который она случайно посмотрела. Губы скривились злой усмешкой.

– Я сказала что не обижусь? Я тебя обманула.

Затем резко дернула рукой…

Бросив на скамейку безжизненное тело, она застыла, разглядывая дело рук своих. Как амазонка над поверженным врагом. Затем процедила сквозь зубы:

– Тварь…