Текст книги "«Неуставные отношения» (СИ)"

Автор книги: AlyaLi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Это принадлежит Интерполу, – в своей манере прошипела девушка.

– Если ты украла её у меня, это ещё не значит, что она принадлежит Интерполу, – физик хмыкнул, помахал флешкой перед лицом наглой особы и крепко сжал в кулаке. – Ты не самая умная, Ульяна, далеко не самая умная.

– Брось, – Ульяна обворожительно улыбнулась, – это всего лишь флешка. Сереж, это всего лишь какие-то коды.

– Это больше не пройдёт, – сразу же предупредил Физик, а затем кривовато ухмыльнулся, – впрочем, могу пригласить тебя в Питер. Белые ночи, разведённые мосты, романтика.

– Пошёл ты к чёрту! – Мартынова фыркнула. – Нужны мне твои ночи и романтика! – злобно глянув на молодого человека, она развернулась и направилась в противоположную сторону.

– У тебя всё равно красивые глаза! – крикнул Сергей ей в след.

Ульяна даже не подумала повернуться и что-либо ответить, хотя улыбалась, сама того не замечая, а глаза цвета шоколадного брауни светились непонятным счастьем. Она точно знала, что наведается в Питер, пора, в конце концов, посмотреть на белые ночи.

___________________________________________________

*Who are you? (англ.) – Кто ты?

========== «Дело чести» (Риф) ==========

***

Задачи бывают разные: не очень сложные и те, которые кажутся невыполнимыми; задачи, где ты рискуешь здоровьем, и задачи, где рискуешь сразу жизнью. А бывают задачи странные, именно такую поставили перед Михаилом Рифановым – разве мог старший лейтенант представить, что ему поручат «присматривать за милой девочкой, но так, чтобы она ни о чём не догадалась»?

Направляясь к своему автомобилю, Риф думал лишь об этой «милой девочке», которая, кстати говоря, совсем недавно оказалась задержанной в подпольном казино – спасибо, что добрый дядя по своим каналам всё уладил – и о том, зачем на это согласился. Впрочем, отказать в личной просьбе Пригову Владимиру Викторовичу было бы неправильно. Но теперь предстоит утирать сопли какой-то наглой малолетке, а это тоже не особо прельщало.

Сев за руль, Михаил ещё раз глянул на экран смартфона, где было фото Элины Шевченко – любимой племянницы Пригова. Риф не сказал бы, что у девушки была простая судьба, она потеряла родителей в неполные пятнадцать, а последние четыре года жила с бабушкой и имела возможность делать всё, что пожелает, чем, собственно, и занималась. Теперь мужчина решил «взяться за её воспитание», как выразился сам буквально пять минут назад: перевёз в Санкт-Петербург, устроил в престижный ВУЗ. Однако Элине это оказалось совершенно не интересно. Конечно, куда лучше проводить ночи напролёт в клубах, напиваться и влипать в истории.

Рифанов был не в восторге от перспективы, мягко говоря, тем более, что понятия не имел, насколько всё это растянется. Но обещание попытаться было дано, а он не тот человек, который нарушает данное слово. Хотя, если подумать, он может просто не справиться со своенравной девицей. Риф тут же отмёл идею – это будет также нечестно, как и не делать ничего.

Теперь его ждёт ночь в клубе, где обычно проводила ночи эта барышня, а не долгожданный сон и отдых. С каждой минутой он злился всё больше и больше, но продолжал пересекать перекрёсток за перекрестком и вскоре припарковал свой автомобиль рядом с обыкновенной Питерской многоэтажкой, коих в городе были если не тысячи, то точно сотни.

Время летело быстро, всё ближе и ближе приближаясь к моменту встречи с Элиной Шевченко, а Рифанов даже не придумал, что будет делать. Он может просто следить за ней, но какой от этого толк? Пригов просил как-то повлиять на неё – миссия невыполнима, что называется.

В ночном клубе, адрес которого сообщил любящий и заботливый дядя, Михаил был ровно в одиннадцать вечера – как всегда пунктуальный и исполнительный. Чувствовал он себя крайне неуютно, смотрел по сторонам, пытаясь найти среди многочисленной молодёжи девушку, но её нигде не было видно. Надеясь, что она мирно спит дома, а ему просто не успели об этом сообщить, он решил всё же проверить обстановку у бара и неспешно направился туда, пытаясь вести себя более естественно.

Не дойдя до стойки пару метров, Риф ещё раз посмотрел на фото девушки и меньше чем через минуту занял свободный табурет. Рядом сидела привлекательная девушка, светлые волосы которой спадали на плечи. Её веки были опущены, а губы, накрашенные ярко-красной помадой, сомкнулись вокруг соломинки, через которую она потягивала коктейль. Стройные ноги девушки совершенно не скрывало короткое чёрное платье с откровенным декольте, а туфли на высоченном каблуке лишь подчёркивали их длину.

– Привет, – незнакомка оставила коктейль и повернулась к Рифу, а у него не осталось сомнений, что это и есть объект его вразумления и перевоспитания, – как дела?

– Эм… отлично, – мужчина на всякий случай глянул по сторонам, убеждаясь, что обратились к нему. – Твои как?

– Замечательно! Я Эля, – она обворожительно улыбнулась и отодвинула практически пустой бокал.

– Миша, – Риф выдавил улыбку.

– Угостишь меня чем-нибудь? – Элина захихикала и перебросила через плечо волосы, облизнув губы.

– Да, кончено, что ты хочешь?

– Хм… – Шевченко постучала пальчиком по стеклянной поверхности барной стойки, – «Манхэттен».

– А может, что-нибудь послабее? – Михаил засмеялся. – После парочки «Мантэттенов» тебя придётся выносить.

– Тогда «Маргариту», – Эля закатила глаза.

– «Маргариту» и виски, – решив, что нужно попытаться завязать разговор, Риф сделал заказ и для себя.

– Я где-то тебя видела, – девушка сделала глоток, а затем прищурилась, – совершенно точно!

– Ну, я не знаю, где ты могла меня видеть, – молодой человек засмеялся.

– Вот скажи, – подвинувшись ближе, Элина похлопала ресницами, – я красивая?

– Эм… ну… да, ты красивая.

– А почему тогда со мной спать никто не хочет? – Эля совсем по-детски надула губы. – Вообще никто!

Глаза Рифанова расширились, и он подавился алкоголем.

– Вот даже ты, – она указала на него пальцем, – тоже не хочешь, наверное. Со мной что-то не так? Я не красивая? Толстая? Что со мной? Почему у всех моих подруг есть парни, с которыми они спят, а у меня никого? – только теперь Риф заметил, что Элина изрядно пьяна.

– Ну, ты такая девушка… с тобой не спать нужно при первой встрече, тебя любить нужно.

– А никто не хочет меня любить, – девушка развела руками, а затем опустошила очередной бокал, – вообще не хочет. Вот такой я счастливчик. Гарсон! – крикнула она, обращаясь к официанту. – Ещё одну «Маргариту»! И побольше текилы!

– Может, тебе хватит?

– А может тебе отвалить? – девушка вскинула брови. – Ты пришёл в клуб, чтобы учить жизни всех, кого видишь? Что-то я не заметила на двери табличку «Тренинги для тех, кому очень-очень за…»

– Ты милая, Эля, а пытаешься казаться дерзкой. Ты таким образом доказываешь свою взрослость, да? Доказать короткой юбкой и алкоголем? Хороший способ, но сильно сомневаюсь, что рабочий.

– Вот только не нужно прочищать мне мозг! Я и без тебя знаю, что делаю! – Эля залпом опустошила только что поданный бокал и сморщилась, а Риф покачал головой, внимательно глядя на неё. – Да что ты пялишься?! – девушка вскочила на ноги, позабыв, что в ней немало алкоголя, который расслабил тело и затуманил мысли, и едва не упала, обхватив за плечи нового знакомого.

– Молодец какая, – Михаил хохотнул, обнимая её за талию, и поднялся, – домой тебя отвезти?

– А ты клё-ё-ё-вый, – протянула Шевченко, покачиваясь на высоких каблуках, и обтянула платье.

– Тогда предлагаю поехать сразу ко мне, – Риф хмыкнул, – всё равно тебе, кажется, без разницы, где спать и с кем спать.

– Нет, ты не клёвый! – девушка хотела уйти, но молодой человек крепко прижимал её к себе, сам того не замечая. – Отпусти! – потребовала Эля. – Немедленно!

– Ага, чтобы ты пошла и дальше доказывать свою псевдо взрослость в баре? – Михаил повёл практически несопротивляющуюся девушку к выходу. – Тебе нужно домой.

– Вечер только начинается! – она вновь едва не упала. – Я хочу пить, петь и танцевать! Я тебя точно знаю…

– Рад за тебя, – Рифанов вывел девушку на улицу, где было довольно прохладно и ветрено, а по тёмному небу бежали тучи, готовые пролиться дождём, – а теперь давай найдём такси, и ты поедешь спать.

– Не хочу! – освободившись из крепких рук, юная особа топнула ногой и насупилась. – Ты мне никто! Хотя… чёрт! Я знаю тебя!

– Прекрасно, пошли, узнаем ещё и цены на такси.

– Стой! – неожиданно закричала Шевченко, когда они дошли до стоянки. – Я видела тебя у дяди! Да, точно! – она застыла посреди улицы. – Он ещё тогда упоминал, что вы такие все классные. Сейчас вспомню, как называется…

– Необязательно об этом кричать, – Миша снял пиджак и накинул на плечи девушки, которая, как он только сейчас заметил, была в одном платье. – Если хочешь об этом поговорить – я к твоим услугам.

– Ты не случайно со мной познакомился, да?!

– Да что ты кричишь? Езжай домой, спи, а потом мы поговорим.

– Ты же предлагал к тебе, – Эля вскинула брови, – я не отказалась… – она перешла на шёпот, наклонилась к мужчине и поцеловала в шею, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Я передумал, ты слишком пьяна.

– Это тебе только на руку.

– Зачем мне труп? – Риф фыркнул. – Идём, – он повёл девушку за собой, заметив свободное такси, – позвонишь мне завтра, если не передумаешь.

– Номер хотя бы скажи, – капризно протянула Элина, когда уже сидела на заднем сиденье автомобиля.

– Записывай, – Рифанов вздохнул. Кажется, его проблемы только начинаются.

***

Возвращаться домой – всегда прекрасно. Может, так считают не все, но большинство все же придерживается подобного мнения. Михаил Рифанов относился к тем, кто думает именно так.

Усталость валила с ног, хотелось поскорее забыться сном и абстрагироваться от проблем хотя бы на недолгое время пребывания в царстве Морфея. Мужчина бросил рюкзак на пол и, шаркая ногами, прошёл в комнату, намереваясь лечь спать.

Служба казалась более лёгким делом, нежели «образумление» Элины, которую он уже не видел почти две недели, занятый своими непосредственными обязанностями.

Их общение прекратилось после встречи на следующий день. Тогда Шевченко позвонила и потребовала увидеться с ней. Словесная перепалка переросла в довольно милое общение в уютном кафе, где пахло свежей выпечкой и кофе, а за окном кружились начавшие опадать листья, тонувшие в лужах.

Она оказалась довольно милой, но острой на язык, заразительно смеялась и очаровательно улыбалась, то и дело убирая за ухо непослушные волосы. Несмотря на её образ независимой и взрослой, Риф видел в глазах что-то иное, какую-то непонятную грусть и потерянность.

Думать о Элине Михаил не видел смысла, поэтому стянул футболку, но был прервал звонком телефона. Мужчина издал тяжелый стон – Батя велел отсыпаться, а теперь, видимо, снова дёрнут на службу. Риф нашёл сотовый и сразу же удивился – на дисплее был номер Элины, а это весьма странно для трех часов ночи.

– Да, – его голос был наполнен усталостью.

– Приве-е-е-т! – Риф безошибочно определил, что девушка изрядно пьяна. – Как дела-а-а?

– Где ты?

– Я? Я отдыхаю!

– Рад за тебя, – буркнул Рифанов, зажав телефон между плечом и ухом, и открыл створки шкафа. – Ты где? – мужчина взял первую попавшуюся рубашку.

– Здесь весело! – Эля захихикала. – Здесь па-а-а-а-рни, – музыка на заднем фоне и голоса стали немного тише, из чего Миша сделал вывод, что девушка куда-то вышла, – и вообще-е-е-е…

– Адрес мне скажи, – потребовал Риф, застёгивая пуговицы.

– А зачем тебе адрес?

– Скучно мне в три часа ночи, знаешь ли! – фыркнул мужчина, начиная не только раздражаться, но и злиться. С какого перепуга вообще он собирается ехать за этой несносной девицей сейчас, когда он по определению должен отдыхать и не думать ни о чём? – Быстрее!

– Это за городом…

– Прекрасно, я соскучился по природе! Быстрее!

После почти десяти минут поисков хозяина дома, удалось выяснить адрес, по которому Риф и отправился, проклиная всё на свете. Нещадные потоки дождя обрушились на Северную столицу, а вдалеке раздавались раскаты грома, оповещавшие, что близится гроза. Молнии ещё не озаряли небо, лишь тёмные тучи нависали над городом, пугая каждого, кто не спал в этот поздний час.

Лишь через полчаса Михаил нашёл нужно место, что служило источником громкой музыки и смеха подвыпивших молодых людей. Рифанов уверено поднялся по мокрым деревянным ступеням, а затем решительно вошёл, тут же наткнувшись на полураздетую целующуюся парочку. В голове весьма некстати возникла бессмертная фраза «О времена! О нравы!»*, Риф фыркнул на свои собственные мысли и прошёл в комнату.

Элину он заметил сразу, девушка сидела на коленях у здорового парня в наколках, потягивая иногда из жестяной банки пиво. Риф ощутил укол непонятной и совершенно беспричинной, как ему казалось, ревности, сжал кулаки, а затем в одно мгновение убедил себя, что никакая это не ревность, а чёрт пойми что.

– Тебе пора! – без приветствий начал он, положив руку на плечо девушки.

– Ты кто? – громила причмокнул и сощурился, в то время как Эля послушно поднялась на ноги.

– Не твоё дело, – бросил Рифанов и недовольно посмотрел на Элину, которая успела накинуть на плечи свой плащ.

– Моё! Мой дом – моё дело!

– Отдыхай! – Михаил меньше чем через минуту вывел девушку на улицу, и лишь там, под пронизывающим ветром, она выразила своё недовольство по поводу того, что её веселье прервали самым наглым образом. – Не раздражай меня, – он довольно грубо взял девушку за локоть и повёл к машине, вскоре буквально затолкав в салон.

– Ты что себе позволяешь?! – возмутилась Элина, когда Риф сел за руль. – Ты как себя ведёшь?!

– А ты себя как ведёшь?! Конечно, вести себя, как проститутка, – это очень правильно! Да ты посмотри на себя! Некоторые трусы носят длиннее, чем твоя юбка! Тебе сколько лет?!

– А ты кто такой, чтобы мне указывать?! – девушка скрестила руки на груди.

– Я тот, кому ты позвонила в три часа ночи, находясь в состоянии дров, и начала рассказывать интересные истории!

– Я не просила тебя приезжать, придурок! Катись вообще, а я пошла развлекаться!

– Не рыпайся, ты меня поняла?! – Михаила Рифанова не часто можно было видеть в таком бешенстве.

– Нет, не поняла! – огрызнулась Эля. – Нашёлся мне здесь, прямо мать Тереза! Таскаешься за мной, потому что Пригова боишься?! Не бойся, я скажу, что ты пытался! – девушка фыркнула, а Риф залепил ей звонкую пощёчину, ошарашив, в первую очередь, себя. Просто сдали нервы.

В салоне автомобиля установилось гнетущее молчание, которое разбавлял лишь сильный дождь. Элина потрясённо смотрела на своего знакомого, не зная, что сказать, как отреагировать на подобный поступок, и молчала, понимая, что действительно сама в чём-то виновата.

– Прости, – молодой человек шумно выдохнул и уронил голову на руль, – я не хотел, – добавил он.

Глаза девушки наполнились слезами обиды. Почему человек, которого она посчитала особенным и практически идеальным, оказался совсем не таким? Зачем он это сделал, как посмел?

– Эля, – Риф провёл пальцами по щеке, которая ещё хранила красноту удара, – прости, пожалуйста…

– Ты… – Элина всхлипнула, но Михаил не дал ей договорить, осторожно прикоснувшись к её губам своими. Нежно целуя хрупкую девушку, он гладил её волосы и сильно прижимал к себе, будто так оберегает ото всех проблем, а она чувствовала себя защищённой. Она не боялась ничего сейчас, не думала ни о чём, прижимаясь к груди, чувствуя сильные руки, вдыхая терпкий запах одеколона.

Испугавшись своих собственных действий, Михаил отстранился.

– Сейчас отвезу тебя домой, – пробормотал он, заводя мотор, а Эля прикусила губу, всё ещё ощущая вкус его поцелуя.

– Нет, – прошептала она, когда автомобиль уже двигался в сторону города по мокрой дороге, – не нужно домой. Я не хочу, чтобы дядя смотрел на меня… такую.

– Единственное, что могу предложить – остаться у меня, – мельком глянув на Элину, Риф увеличил скорость, мечтая поскорее добраться до Питера и оказаться в квартире, где нет назойливого дождя, мешающего движению.

– Да, – Эля кивнула и обтянула платье, – спасибо.

***

– Тебе не кажется, что пора вставать? – громко проговорил Миша, раздвигая в стороны шторы, чтобы впустить в спальню солнечный свет.

От вчерашней грозы не осталось и следа, дневное светило заняло своё законное место на сером осеннем небе и освещало улицы величественного Санкт-Петербурга, радуя всех, кто умеет замечать прекрасное даже среди обыденности.

Эля пробубнила что-то в подушку и натянула на голову одеяло, не желая расставаться со сном. Она давно не спала так хорошо, как сегодня, давно не ощущала себя так спокойно и беззаботно. Рифанов фыркнул и стянул одеяло, твёрдо решив, что негоже спать в двенадцать часов.

– Миша-а-а-а, – капризно протянула девушка и села, недовольно надув губы, – зачем ты это сделал?

– Начало первого.

– Жалко что ли? – Эля упала обратно на подушку.

– Не жалко, но твой телефон разрывается.

– Дядя?

– Да.

– Я потом ему перезвоню, – потерев глаза, Шевченко снова села и внимательно посмотрела на Рифа, на лице которого играли солнечные зайчики. Девушка только сейчас удосужилась рассмотреть молодого человека пристально, заметила неглубокие морщинки у него на лбу, шрам над левой бровью, добрые глаза и лёгкую щетину. – Может, поговорим? – она хлопнула ладонью рядом с собой, предлагая знакомому присесть, что тот незамедлительно сделал, пожав плечами. – По поводу вчерашнего…

– Прости, – Риф кашлянул, – я, правда, не хотел… просто ты невыносима.

– Я не об этом, и ты это прекрасно знаешь.

– А о чём?

– Об этом… – Эля подвинулась ближе, закрыла глаза и несмело поцеловала Михаила. Он обнял девушку за талию и вскоре уложил на кровать, нависнув сверху.

– Ты же говорил, что меня любить нужно. А сам… – Эля улыбнулась, а Риф чмокнул её в уголок губ.

– Я и хочу тебя любить. Только хочешь ли этого ты? – он говорил серьёзно, глядя Элине в глаза, а она молчала. – Вот, – Миша перекатился на кровать, – так я и думал. Ладно, жду тебя на кухне, – уверенно поднявшись, он вышел из спальни, оставив Элину наедине с мыслями.

Действительно, хочет ли она, чтобы он её любил? Хочет ли она, чтобы её любил хоть кто-нибудь? Эля уставилась в потолок. Она не знала, чего хочет. Она привыкла быть совершенно свободной, делать то, что придёт в голову, но правильный ли это выбор? Не став мучить себя копаниями в мыслях, девушка поднялась на ноги, подошла к зеркалу и одёрнула белую футболку Михаила, в которой спала.

Эля прошла на кухню и остановилась рядом с дверным проёмом, наблюдая за задумчивым мужчиной, что стоял возле холодильника, кажется, решая, что готовить. На мысках подойдя ближе, Элина обняла его за поясницу и уткнулась лицом в плечо.

– Ты хорошо готовишь? – улыбнулся Риф, погладив пальцы Эли. – Мой предел омлет. Ты хочешь омлет?

– Нормально я готовлю, – Элина засмеялась и чуть посторонилась. – О! – она хлопнула в ладоши и взяла из холодильника бутылку белого вина. – Всё не так плохо!

– Тебе не кажется, что это рановато для вина? – Рифанов отнял у девушки напиток и убрал на место. – Чай или кофе?

– Я говорила, что ты зануда? – она скривилась. – Пить чай – это скучно.

– Зато напиваться в хлам – это очень-очень весело, я вчера заметил.

– Бла-бла-бла, – Эля уселась за стол. – Ты уже что-то готовишь? – она указала на сковороду, и Миша кивнул.

– Омлет, я же говорил.

– Омлет так омлет. Он у тебя не сгорит?

– Чёрт! – мужчина спешно выключил газ и снял крышку со сковороды, проверяя состояние завтрака. – Всё нормально, – он хохотнул и разложил еду по тарелкам, поставил на стол две чашки с кофе, а затем сел напротив знакомой.

– Хочешь, я расскажу о себе? – Элина забиралась на стул с ногами и отодвинула от себя тарелку. – Ты первый человек за почти пять лет, с которым мне хочется говорить. Ты какой-то… не такой. Не как они все.

– За пять лет тебя никто не удосужился выслушать? – Риф сделал большой глоток кофе.

– Нет, я просто не хотела им говорить. У меня много подруг, друзей, просто знакомых… кто-то здесь, в Питере, кто-то дома, но они бы меня не услышали. Им всем плевать, что я чувствую.

– Я готов тебя выслушать, – Михаил легонько сжал ладонь Эли, и она робко улыбнулась, а глаза наполнились слезами.

– Получить клеймо «трудный подросток» очень легко, – начала она, – достаточно оступиться один раз. А когда ты остаешься сиротой, то переходить в эту категорию автоматически. Они все ходят, качают головой, – девушка горько улыбнулась и стерла со щеки слёзы, – говорят, что им тебя жаль, а на самом деле всем плевать. Им нет до тебя никакого дела, они говорят, как всё ужасно, а потом идут домой, где их ждут семьи, они готовят ужины и смотрят телевизор и не помнят про тебя, им уже не жалко. Люди – твари, запомни, если ты ещё не понял этого. Меня жалели несколько лет, никто не удосужился спросить, нужна ли мне их чертова жалость. А потом в какой-то момент я поняла, что мне на них плевать. На них и на их жалость, на их счастливые семьи, на их фотографии с отпуска – на все. Я поняла, что не хочу больше этого слышать, я не хочу выходить и слышать это проклятое: «Бедная девочка, её так жалко…» – Эля замолчала. – Твари. Потом я познакомилась с теми, кого никогда не жалели, хотя могли бы. Оказалось, что алкоголь – крутая штука, он помогает не думать обо всем этом дерьме. Меня сначала жалели, закрывали глаза на то, что я не хожу в школу, что срываю уроки, что ругаюсь… а потом перестали. Просто начали меня тихо ненавидеть. И как-то так я жила, это стало абсолютно нормальным. Теперь дядя забрал меня сюда. Ты не подумай, я ему благодарна, но это все не для меня что ли. Я веду себя как гламурная сука, таскаюсь по клубам, одеваюсь как шлюха, но я на самом деле не такая, просто так легче. Никто не трогает, никто не расспрашивает, никто не жалеет. Ненавижу жалость, – Эля снова вытерла слезы и шмыгнула, – это самое ужасное, что только могли придумать. Я вообще не понимаю, для чего ты со мной таскаешься, я же такая тварь. Тебе тоже меня жалко, да?

Михаил молчал.

– Миша, ответь! Тебе меня жаль?!

– Нет, – Риф пожал плечами, – кто виноват, что ты дура?

– Я во всем виновата?

– Преимущественно да. Я не собираюсь тебя жалеть, Эля, ты не ребенок, тем более, сама не хочешь, чтобы тебя жалели. Ты сама не хочешь, чтобы тебя любили, в конце концов. Ты ведешь себя, как ребенок. И обижаешься на весь мир. Тебе нужно повзрослеть.

– Я взрослая, – Элина поднялась на ноги и подошла к окну, за которым снова собирался дождь.

– Уверена? Признак взрослости – это напиваться в хлам? Если тебе дали паспорт – ты ещё не взрослая, ты просто можешь делать какие-то определенные вещи, которые не могла делать раньше.

– Зачем ты за мной приехал? – сев мужчине на колени, Эля посмотрела ему в глаза. – Это был взрослый поступок? Просто взрослый и разумный или… или что-то другое? Миша… зачем?

– Если бы я не приехал, ты бы наделала глупостей.

– И все? Ты боялся, что я наделаю глупостей? А как же разговоры о том, что ты хочешь меня любить? И то, что было потом… и утром. Это тоже страх, что я наделаю глупостей?

– Эля, что ты хочешь услышать? – устало произнес Риф. – Да, я приехал не просто так, мне действительно было небезразлично, что там с тобой происходит. И разговоры, и все остальное имеют для меня значение, но важно ли это для тебя? Сейчас пройдет десять минут, и ты опять начнешь меня в чем-то обвинять и говорить, что я не имею права лезть в твою жизнь. Может, это и правильно, мы знакомы всего пару недель, но мне стало как-то не плевать, что с тобой происходит.

– Я хочу, чтобы ты лез в мою жизнь. Хочу, чтобы хоть кто-то не оставался к ней безразличным. Мне нужно домой, – Элина неожиданно поднялась, – мне нужно о многом подумать.

– Тебя отвезти?

– Нет, я сама, – девушка уверенно вышла из кухни.

– Ты бы сначала поела, – Риф прислонился к стене и закрыл глаза. – Ты слышишь, Эля?

– Я не хочу! – крикнула девушка из соседней комнаты.

– Эля, – Михаил вошел в тот момент, когда она пыталась застегнуть платье, – давай помогу, – он справился с молнией и заставил девушку повернуться. – Послушай…

– Что тебя слушать, – Элина улыбнулась, – ты все равно зануда и говоришь одни умные вещи.

– Прости уж…

– Лучше поцелуй меня.

– Зачем мне тебя целовать? Это что-то изменит?

– Для тебя, может, и не изменит, а для меня…

– А для тебя? – Миша погладил подушечками пальцев её щеки. – Что это будет значить для тебя?

– Я странная, – Эля засмеялась и спрятала лицо на груди мужчины. Она сейчас казалась невероятно маленькой и милой, такой беззащитной и нуждающейся в чьей-то заботе и понимании.

– Ты очень странная, – Риф улыбнулся, – наверное, поэтому такая особенная.

– Ты меня сегодня поцелуешь? – требовательно спросила Элина, глядя Рифанову в глаза. – А потом проводишь до двери и пообещаешь позвонить.

– Начнём с поцелуя? – молодой человек улыбнулся, крепко обнял хрупкую девушку за талию и притянул к себе, осторожно прикасаясь губами к её губам.

___________________________________________________________________________________

*О времена! О нравы! (лат. O tempora! O mores!) – «Первая речь против Катилины», Цицерон

========== «Я тебя в обиду не дам» (Кот, Ума) ==========

***

Леся сидела одна в комнате отдыха «Смерча», листая без особого интереса забытый кем-то журнал. Все куда-то подевались, на звонки никто не отвечал, и девушка приуныла – неужели она такой плохой член команды, что можно вот так просто её забыть и игнорировать?

Она не чувствовала себя своей в сложившейся компании, она была чужаком, коим чувствовала себя на протяжении уже долгих лет. Уманова тяжело вздохнула и перелистнула страницу как раз в тот момент, когда её кто-то позвал. Подумав, что ей просто показалось, Леся углубилась в чтение, но не тут-то было: тихим голосом снова произнесли её имя.

– Кто здесь? – девушка повертела головой, в попытках найти человека, которому она неожиданно понадобилась.

– Ты одна, Лесь? – она узнала Кота и даже как-то облегчённо выдохнула.

– Одна, а что? – Ума тоже отчего-то перешла на шёпот и отложила в сторону журнал.

Вася юркнул в комнату, толкнул ногой дверь, чтобы она закрылись, и поставил на стол маленькую коробку молока, после чего сам уселся на диван. Только теперь Олеся заметила, что он что-то прячет под пальто, на котором ещё не успели растаять снежинки.

Дело было зимой, морозы и вьюга накрыли величественный Санкт-Петербург, а снегом запорошило улицы, купола храмов, лавочки в парках, мосты. До Нового года оставались считанные дни, однако предпраздничного настроения не было. Леся вообще не помнила, когда это настроение было, а Вася последние годы проводил исключительно на работе.

– Что у тебя там? – Уманова продолжала шептать, отчего создавалась таинственная атмосфера, так хорошо поддерживаемая тусклым светом. – Вась, что? – она насупилась и посмотрела на довольно улыбающегося командира, а в следующее мгновение из-за лацкана пальто показался маленький носик, любопытные голубые глазки-бусинки и серые ушки. – Ой, а кто это такой маленький? – Леся готова была визжать от радости, увидев маленького серенького котенка, который дрожал не то от холода, не то от страха.

– Вот, нашел по дороге на службу, – Вася посадил котенка на диван между собой и Олесей и погладил по спине. – Представляешь, кто-то сбил кошку, а он такой крошечный, рядом сидел.

– Малыш, – Олеся протянула руку, чтобы погладить котенка, а он облизнул её пальцы. – Голодный, наверное.

– Так я же молоко купил, – Кот кивнул на коробку, – только нужно его куда-то налить.

– Я где-то видела чашку и блюдце от Бориных пирожков, – подорвавшись на ноги, Олеся вскоре нашла и то, и другое и сразу же налила в маленькую тарелочку молока и поставила перед котенком.

Он радостно повилял хвостиком и, смешно пошатываясь, подошёл к блюдцу, потом принюхался и начал пить.

– Что с ним делать? – Ионов с умилением смотрел на маленькое чудо, занятое едой. Котёнок пил молоко как-то не умело, делая это впервые, но всё равно помахивал хвостиком, на кончике которого было белое пятнышко, как и за правым ушком. Он был таким очаровательным, одним своим присутствием привносил в помещение уют и какое-то домашнее тепло.

Сейчас хотелось натянуть тёплый, чуть колючий свитер, удобно устроиться под пледом и, потягивая из большой чашки горячий чай, наслаждаться тишиной и любимой книгой, в то время как за окном кружатся в вальсе снежинки. Но покой им только снится, и то не часто.

– Я не знаю, – девушка пожала плечами, – такой хороший… не выбрасывать же.

– Нет, конечно! Возьми его к себе, Лесь.

– Да я бы взяла, вот только куда? Не думаю, что в общежитии обрадуются такому пушистому соседу.

– И что делать? Куда его теперь? Он же совсем кроха…

– Пусть он у тебя поживет, а я потом заберу, когда с жильем вопрос решу.

– Можно и так, – Ионов улыбнулся. – Только звони мне почаще и напоминай его кормить. А как ты его назовешь?

– Васей, – Олеся хихикнула, – ты смотри, как он на тебя похож.

– Чем это он на меня похож?

– Глаза видел, какие любопытные? И голубые, – пояснила она с улыбкой, и уголки губ каплея дернулись в ответ. – И нос сует, куда не следует, – Леся засмеялась, заметив, что малыш уткнулся мордочкой в молоко.

– Ничего ты не понимаешь, так вкуснее! – Вася подвинулся ближе. – Ну, что сказать, добро пожаловать в семью, Василий! Куда бы нам его пока усадить? – он повертел головой в поисках лучшего места для котенка. – А то Мура придет, разорется опять, ты же знаешь, как она их не любит.

– И как их можно не любить? – Леся счастливо смотрела на Ваську, забравшего к ней на колени. Он свернулся калачиком и замурлыкал, благодаря своих новых хозяев. – Я как этот котенок, – прошептала девушка, сама не зная, зачем, – никому не нужна, совсем одна, – она опустила глаза, мысленно ругая себя за эту секундную слабость, позволившую чужому человеку заглянуть краем глаза ей в душу.

– Вот глупая, – Ионов поставил блюдце на пол и подвинулся ещё ближе, – куда же ты от нас денешься? Мы тебя никому не отдадим! Даже Бизон на булочки не променяет!

Олеся снова захихикала. Так мило, совсем по-девчачьи, будто она не боец спецназа, рискующий своей жизнью практически каждый день, а просто соседская девчонка, веселая и немного наивная, а не наученная горьким опытом и хорошенько помотанная жизнью.

– И ему ты нужна теперь, он же ждать будет.

– Мой Васька, – ласково прошептала Леся и погладила малыша за ушком.

– Мяу! – Кот засмеялся.

– Мур, блин! – Леся погладила и Ионова по голове. – Доволен, а, Котик?

– Мне бы ещё молочка-а-а…

– А ты помурлыкай, может, что и перепадет. Ой, – девушка услышала шаги за дверью, – кто-то идёт. Не бойся, малыш, – она хотела поправить шарф, которым Вася только что укрыл котенка, и их пальцы случайно переплелись, – я тебя в обиду не дам.