Текст книги "Поднимая знамя (СИ)"
Автор книги: Алверио Левалк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
========== Ашшу Хьюга ==========
Комментарий к Ашшу Хьюга
А вот и подобие пролога. Ознакомительная глава, для ввода читателей в курс дела.
В небольшом кабинете, в котором обычно воспитатели сиротского приюта клана Хьюга хранили документы и распивали чаи во время тихого часа или в любое другое время, когда не надо было приглядывать за воспитанниками, стояла напряженная и почти звенящая тишина. Воспитатели и воспитательницы, все как один скрывающие свой лоб, на котором была печать, рассматривали пол, стены и мебель, лишь бы не смотреть в глаза посланника главной ветви. В очередной раз шиноби клана пришли за детьми, которые в будущем могут стать ниндзя и принести пользу клану, но в этот раз всё пошло совершенно не так, как было раньше. Впервые за столько лет произошло нечто из ряда вон выходящее…
– Бракованный бьякуган, говорите… – Мужчина чуть поморщился, удивляясь тому, как люди вообще додумались до такого определения, как будто клановое додзюцу – какая-то вещь, имеющая знак качества. – Тронулась рассудком, да? – Тихим и проникновенным голосом интересовался посланник, сверля холодным взором работников кланового сиротского приюта. Шиноби неожиданно ударил кулаком по столу, заставив воспитателей вздрогнуть. – Какого демона вы не отвели девчонку к ирьенину?! – Почти зарычал мужчина, не повышая голоса.
– Но… мастер печати не давал никаких рекомендаций! – Воскликнул молодой парень, повязка которого закрывала не только лоб, но и левый глаз, которого он лишился года два назад. Мастер печати, которого всем своим существом ненавидели многие шиноби побочной ветви, ставил печати всем полукровкам и многим сиротам Хьюга, стоило детям исполнится четыре года. И девочке, о которой шла сейчас речь, ставил печать тоже он.
– Мы подумали, что если он ничего не сказал, то так и надо. – Добавила растерянная и напуганная девушка, смотря на посланника большими бледно-бледно голубыми глазами без зрачка. Полукровка, так и не сумевшая пробудить бьякуган.
– А вдруг вы какой-то эксперимент с девочкой проводите, а мы вмешаемся? – Возмутилась дородная женщина, положив руки на свою отсутствующую талию. – Вы же никогда и ни о чем нас не предупреждаете, а нам приходится осторожничать, чтобы неожиданно не впасть в немилость! – Продолжала распаляться самая опытная воспитательница этого сиротского кланового приюта и более того, она сама когда-то тут воспитывалась. Шиноби стиснул зубы, отмечая, что доводы работников не лишены смысла, что в чем-то они правы, но такая халатность выводила его из себя. Коротко прорычав что-то нецензурное, мужчина мгновенно покинул помещение и отправился на улицу, где на качелях, в тени дерева, качалась девочка, из-за которой и произошел недавний разговор. Пепельноволосая обладательница дымчато-мутных глаз, взор которых всегда был обращен в никуда. Было в бледной малышке что-то жуткое. Точнее не “что-то”, а конкретно это её полная отрешенность от мира и нехарактерное для детей поведение. И ведь она не притворялась. Нельзя притворяться двадцать четыре часа в сутки всю свою жизнь. Шиноби из главной ветви клана подошел к малышке…
– Привет, – неуверенно поздоровался он, сев перед ней на корточки. Опыта общения с детьми, как такового, у бойца Хьюга не было. – М-м… меня зовут Коджиро, а тебя? – Представился ниндзя, рассматривая девочку. Пепельноволосая медленно повернула к нему голову и посмотрела даже не на него, а словно сквозь него. Взгляд глаз без зрачков был расфокусирован.
– Ашшу. – Коротко ответила малышка с “бракованным” бьякуганом, не собираясь что-то ещё говорить. Шиноби главной ветви призадумался о том, что дальше сказать и как поступить, но немного помучив себя предположениями, сдался и решил сразу всё прояснить, а не ходить вокруг да около. Если девочка и правда сумасшедшая, то и нечего пытаться развязать с ней разговор.
– Ашшу, ты можешь направить чакру к глазам? – Малышка задумчиво посмотрела на небо, на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь крону дерева, на ветке которого располагалась простая качель и медленно сложила печать концентрации, нащупывая свою чакру. Коджиро активировал бьякуган, наблюдая за тем, как разгорается очаг, как чакра по каналам направляется к глазам и… и всё. Девочка направляла чакру к глазам, много чакры, но бьякуган у неё, видимо, действительно был поврежден, потому что не активировался. С сожалением деактивировав свою додзюцу, мужчина тяжело вздохнул. Чакра у малышки была, а великого дара их клана – нет. И точно ли виновата печать подчинения?
– Достаточно. – Холодно, намного более резко, чем хотел, сказал шиноби. Ашшу опустила руки, перестав направлять чакру. – С завтрашнего дня ты поступаешь в Академию шиноби. Остальное тебе разъяснят твои воспитатели. – Не прощаясь, шиноби резко прыгнул, приземлившись на ветку и оттолкнувшись от неё, перепрыгнул на ближайшую крышу, направляясь теперь к мастеру печати. Нужно было выяснить что же действительно произошло два года назад, когда всем сиротам клана, достигшим возраста четырех лет, поставили подчиняющую печать…
Мастер, старик по меркам шиноби, но ещё вполне себе мужчина по меркам обычных людей, сидел на крыльце своего дома и смолил самокруткой. Отвратительный запах горящего табака, который так любил этот уважаемый человек из главной ветви, заставил Коджиро поморщится. Приземлившись на землю перед старцем, шиноби даже не поздоровавшись, сразу же перешел к делу:
– Что произошло два года назад, когда ты ставил печать на Ашшу? – Мастер глубоко вдохнул дым, блаженно прикрыв глаза. Выдохнул через нос. Открыл глаза, вперив мутный взгляд в брезгливо поморщившегося Коджиро и глухо рассмеялся, правда, тут же закашлявшись.
– Да ничего такого. Ко мне привели сирот тогда… – Взгляд без зрачка ещё сильнее затуманился, но, на этот раз мастер нахмурился, видимо, вспоминая что-то не очень приятное. Небольшое помещение, в которое заводили детей и сажали на лавку, зовя одного за другим к ширме, скрывающей кушетку и столик, на которой была разложена специальная чакропроводящая краска и кисти. Старик прекрасно помнил поименно всех тех детей, коим нарисовал на лбу “Птицу в клетке”. Помнил их взгляды: полные боли или слез, удивленные, недоуменные, облегченные. Не все понимали, что для них означает это клеймо. Некоторые радовались, что это так безболезненно, совсем не задумываясь о том, что ждет их в дальнейшем. Единственным ребенком, чей взгляд мастер, никогда не жалующийся на память, помнил так четко и ясно, будто видел его вчера, была Ашшу. Воспоминания о случившемся часто приходили старику в кошмарах, как и лица всех тех, кому он поставил печать. Идеальная память не всегда хороша… – Поседевшая при рождении девочка. Необычно, правда? Она не волновалась и не нервничала, словно не понимая, что её ждет. С совершенно равнодушным лицом и пустым взглядом она легла на кушетку. – Рассказывал начало своего самого частого кошмара старик, нервно крутя в пальцах недокуренную самокрутку. Этим пальцами он держа кисть, макал её кончик в зеленую краску, пропуская через неё чакру, вырисовывал печать на бледном лбу пепельноволосой малышки, которая прикрыла глаза и казалось, будто уснула на этой кушетке. И вот, когда рисунок был напитан чакрой, девочка внезапно распахивает свои глаза, в которых отражается просто море боли. Её выгибает дугой на кушетке. Она скребет бледными напряженными пальцами, цепляется за край кушетки и не может кричать, выдавая лишь какие-то полустоны. Тело её то сводит судорога, то её всю трясет. Она сначала беззвучно, потом совсем тихо шепчет что-то непонятное, будто тронулась умом от боли, и смотрит в потолок медленно темнеющими глазами. А когда всё неожиданно прошло, устало садится на кушетку, смотря в никуда взором серо-дымчатых глаз, из которых продолжают обильно течь по бледным щечкам слезы.
Старик почувствовал, как прогоревшая самокрутка обожгла кончики пальцев и разомкнул их, роняя остатки своей сигареты на пыльную земли. Он вынырнул из ночного кошмара, вновь оказавшись на крыльце своего дома, в квартале своего клана. Клана, творящего такие ужасные вещи с детьми. С силой вдохнув воздух и вновь закашлявшись, мастер заметил ждущего дальнейшего рассказа Коджиро. С силой провел руками по лицу, отгоняя все свои страхи, и продолжил непринужденным тоном:
– Ашшу было плохо от печати, но она справилась. Я тогда попросил её обратиться к сопровождающему и сообщить ему, что я направил девочку к ирьенину. Что было дальше, я не знаю. – Передернув плечами, соврал старик. Он знал. Прекрасно знал, что ни у какого ирьенина девочка не была. Знал, что никому о случившемся не сказала и вела себя так, словно вообще ничего не произошло. Обладая этими знаниями, мастер фуиндзюцу, коим его считали в клане, продолжал мучиться ночными кошмарами, коря себя за всё, что совершил, и за то, чего не совершал. Почему он тогда не проводил девочку к ирьенину единолично? Ведь она была последней из детей того года, кому он поставил печать. Почему сам не сказал одному из сопровождающих детей шиноби о том, чтобы он отвел Ашшу к клановому ирьенину? Почему?! Ведь малышка, наверное, все еще отходила от болезненной печати и совсем не соображала, действуя на автомате…
Мастер поднял голову и встретился взглядом с Коджиро. Такой незамутненной ненависти и крайнего презрения старик не видел ещё никогда. Даже от тех, кому поставил печать, тем самым, можно сказать, сломав жизнь и перечеркнув будущее. Не такому уж и бедному старику даже стало плохо: прихватило сердце. Все эти переживания и кошмары не для старого шиноби, сумевшего пережить многих “коллег” и стать этакой элитой в главной ветви клана. Мужчина похлопал по карманам своего летнего хаори, нашел там самокрутку и коробок спичек. Снова закурив, блаженно прикрыл глаза. Этот табак обладал прекрасным свойством… затуманивал сознание, заставляя ночные кошмары отступать на время.
– Эта девочка завтра идет в Академию шиноби. У неё есть чакра, она может ею пользоваться и чувствовать её, но додзюцу нашего клана ей недоступно. – Сообщил Коджиро, уже собираясь уходить, но остановился, чтобы, обернувшись, добавить. – И она тронулась рассудком. – Последняя его фраза была не совсем правдой, а лишь неподтвержденным мнением воспитателей приюта, но её хватило, чтобы вывести из душевного равновесия старого мастера. Шиноби-посланник уже давно ушел, дабы доложить о проделанной работе главе клана и его советникам, а старик всё сидел на крыльце, судорожно вдыхая дым самокрутки. Табак больше не помогал, став отвратительно-тошнотворным на вкус. Светящее с неба солнце больше не дарило своего ласкового тепла, оно словно беспощадно жгло кожу. Ясный и погожий денек превратился в ужасный и навевающий лишь болезненные воспоминания о недавно отгремевшей войне, давно почивших товарищах, нынешней работе… Мастер фуиндзюцу клана Хьюга скрылся в доме, не желая больше любоваться на прекрасное голубое небо и спокойный клановый квартал. Всё стало омерзительным, а более всего омерзительным был он сам.
========== Наруто Узумаки ==========
Комментарий к Наруто Узумаки
Если вы считаете, что наглость и дерзость не наказуемы, то очень ошибаетесь. Не спешите разочароваться в этой главе, не прочитав следующую. (Чисто предупреждение для тех, кому происходящее в главе покажется слишком… просто слишком. Это ангст, а ГГ сирота, так что ни что не пройдет бесследно и у каждого действия будут свои последствия).
В шапке был изменен пейринг с Неджи. Говорю для тех, кому нравится Неджи/Тен-Тен и фанфик они начинали читать из-за этого пейринга. Так же ищу бету, кому интересно – отзовитесь в ЛС или в отзывах =)
P.S. Я нашлась (с) Бета
“Завтра” наступило для всех совершенно неожиданно. Соседки Ашшу по комнате злобно шептались о ней, о такой полоумной, немой и никчемной, но тем не менее идущей в Академию шиноби… они завидовали ей по-черному, ведь самим участь стать шиноби не выпала. Они будут учиться вести дела в доме, убираться и готовить, изучать множество вещей, которые должна знать прислуга для элиты двух ветвей клана. Ашшу, смотря на девочек равнодушно, искренне недоумевала тому, как они ей завидуют. Чему, спрашивается, завидовать? Жизни, будучи постоянно на волосок от смерти? Изнурительным тренировкам и беспощадному ритму, в котором просто существуют, а не живут, шиноби? Пепельноволосая девочка игнорировала злобный шепот и прожигающие взгляды, собираясь в Академию для будущих убийц. Всё что ей нужно уже лежало в сумке на краю кровати, юной Хьюге оставалось лишь одеться и расчесать свои поседевшие при рождении волосы. Они не были белыми, как свежевыпавший снег, холодное молоко или далекие облака. Они были грязно-серыми, как пепел. Как волосы иных старушек и стариков. Только Ашшу старухой не была… Волосы её, густые и довольно длинные, отличали её от всех других детей в приюте. Пусть и не у всех были черные или каштановые волосы, но такие безжизненные на вид – только у неё. Дети, да порою и воспитатели, сторонились малышки не только из-за необычной внешности, но и из-за слухов. Кто-то когда-то, уже и не упомнишь, пустил слух о том, что Ашшу родилась мертвой, но её откачали. А вот мама Ашшу, отказавшись от дочери, отдала её в этот приют, а потом покончила с собой. Так малышка и стала местной “Дочерью Шинигами”. Каких только нелепостей не выдумали про неё сиротские дети: и то, что все неугодные ей отправляются навстречу предкам, и что сам Бог Смерти ходит за её плечом и постоянно что-то шепчет ей, из-за чего она так мало говорит и бродит по дворику рядом с приютом с самым отсутствующим видом. Ашшу знала много таких историй про себя и просто диву давалась чужой фантазии. Или та история о том, что в неё якобы вселился ёкай…
Но вот настало время выходить. Так ничего и не сказав соседкам по комнате, девочка покинула комнату, не забыв свою сумку, и пошла на улицу, где собирались отобранные дети. Их сначала клеймили, как скот, а потом перебирали, подбирая лучшие экземпляры, которые потом пойдут на мясо. Они и были мясом, которое поддерживало престиж деревни и защищало клан. Никому не нужные как люди или личности, но зато нужны как молчаливые рабы и послушные исполнители. Ашшу не знала, как относится к происходящему сейчас. Не знала во многом потому, что ею не управляли эмоции. На неё не оказывали влияние гормоны, бушующие в детском организме. Именно потому она была самой спокойной и такой отчужденной. Единственное, что точно осознавала сирота Хьюга, так это то, что происходящее ненормально. Но в силу отсутствия эмоций, ей приходилось размышлять над тем, как она к этому относится. Устраивает ли её это? Или она хочет это изменить? Или она не согласна, но готова смириться? Стоит ли показывать своё недовольство? И есть ли это самое недовольство?
– Все здесь? – Громко осведомился молодой воспитатель, черная бандана которого скрывала не только лоб, но и левый глаз, и короткий ежик каштановых волос. Пересчитав детей по головам, парень улыбнулся, сложив руки на груди. – Отлично! На улицах деревни не зевать, ни на что не засматриваться и держаться вместе! – Инструктировал воспитанников приюта бывший шиноби, после чего скомандовал разделиться на пары. Несколько минут стоял дикий галдеж и ребятня, толкаясь и наступая друг другу на ноги, выполняли приказ воспитателя. Ашшу отступила в сторону, равнодушно наблюдая за этой кучей-малой, пока все не успокоились… Неудивительно, что пары для пепельноволосой не нашлось. Бывший шиноби одобрительно посмотрев на воспитанников, почти четко выполнивших его указание, заметил стоящую в сторонке равнодушную малышку. Узнав в ней вчерашнею причину разноса от посланника главной ветви, парень немного побледнел, но… она ведь обычная девочка, кто бы что о ней не говорил, верно? Подойдя к Ашшу, воспитатель присел на корточки, широко улыбаясь.
– Тебе не досталась пара? Тогда пойдешь со мной. – Добродушно сообщил девочке парень, растрепав темные седые волосы ребенка, на ощупь оказавшиеся очень мягкими. Малышка скользнула по воспитателю бесчувственным взором дымчатых глаз и просто кивнула. Бывший шиноби выпрямился, протянув девочке руку. Впервые по её лицу проскользнула хоть какая-то эмоция. Она недоуменно уставилась сначала на протянутую руку, а потом, запрокинув голову, вперилась непонимающим, но все еще расфокусированным взглядом в лицо воспитателя, чуть нахмурившись. Хмурилась она не часто, точнее вообще никогда, и от того у неё получалось это весьма забавно. Сведенные к переносице темно-серые брови, чуть наморщившийся носик. Молодой воспитатель даже умилился такому выражению лица подопечной. Взяв её руку, он повел девочку за собой к воротам, скомандовав остальным детям двигаться следом. Еще одна воспитательница замыкала процессию, следя за детьми. Не успели покинуть клановый квартал, как Ашшу вырвала свою руку из ладони парня, вновь став равнодушной.
– Я сама. – Коротко бросила девочка тихим голосом. и продолжила молча шагать рядом с удивленным таким поведением ребенка воспитателем. Когда территория клана Хьюга осталась позади, а они вышли на оживленные улицы деревни, пришлось особенно внимательно следить за детьми, чтобы они не разбежались и не потерялись. Мало ли. Детям всё было в новинку, а от того ещё более интересно. Клановые дети, даже члены побочной ветви, не выходили за территорию клана вплоть до шести лет, лишь знали об окружающем мире из рассказов старших товарищей или воспитателей, да из книг и свитков. Потому дорога в Академию была для них самым настоящим приключением. Ашшу даже не сбилась с шага. Она всё так же шла рядышком с молодым воспитателем, но теперь равнодушно осматривала окружающий её мир: множество лавок и людей, многоэтажные деревянные дома, скачущие по крышам шиноби… Всё это было ей не интересно, но было нужно запомнить дорогу до Академии.
Площадка перед входом в Академию уже была заполнена людьми. Не клановые сироты и клановые дети со своими родителями представляли из себя довольно не маленькую толпу перед крыльцом довольно забавно выглядевшем здания. Белокаменное, с красными колонами и зелеными цветами, с огромным знаком Конохи на главной и единственной башенке. Ашшу рассматривала Академию, отмечая, что она выглядит как-то слишком торжественно и сказочно и молчаливо поражаясь тому, что именно в таком светлом месте обучают искусству умерщвления ближнего своего. Это казалось каким-то неправильным и весьма абсурдным… Почувствовав что-то, девочка обернулась, увидев раскидистое дерево и качели, закрепленные на ветке этого дерева. А на качелях сидит грустный светловолосый мальчик с забавными полосками на щеках. Поколебавшись немного, малышка что-то для себя решила и отправилась в сторону незнакомого мальчишки. Да так тихо и незаметно ушла от своей группы, что никто и не заметил. И это с её-то примечательной внешностью!
Наруто, держась за веревки качелей, грустно смотрел на детей, общающихся со своими родителями… Сегодня многие поступали в Академию и многих провожали родственники. Вот Наруто не провожал никто. Он теперь будет жить один, в специально выделенной ему квартире. Как будто до этого он не был один! Как будто до этого были те, кто с ним дружил или кто заботился о нем! Мальчику ужасно хотелось заплакать, но он держался. Как же, такой великий день! Он станет шиноби, а потом и Хокаге! Всем докажет, какой он сильный и храбрый! Может, даже обретет друзей… Внезапно появившаяся перед ним тень с чуть светящимися дымчато-серыми глазами без зрачка и седыми волосами заставили юного Узумаки сдавленно крикнуть и упасть с качелей. Он отполз чуть назад, с испугом смотря на тень… пока не понял, что это просто девочка – его ровесница. Незнакомка не выказала никаких чувств, даже тени удивления не мелькнуло на её бледном лице. Она просто склонила голову к плечу, рассматривая Наруто и изредка моргая.
– Чего? – Недовольно спросил Узумаки, насупившись и поднимаясь с земли, демонстративно отряхиваясь и смотря на незнакомку исподлобья. Девочка отрицательно покачала головой, всё так же не произнося и слова, и зачем-то полезла в свою сумку… Тут же вытащив аккуратную коробочку, открыв которую, продемонстрировала мальчику аккуратные рисовые приплюснутые шарики, завернутые в листы темных водорослей. Онигири… Их редко подавали в детском доме, в котором Наруто рос до недавних пор, но мальчик на всю жизнь запомнил, какие они вкусные. Девочка положила открытую коробочку на качели, предлагая жестом Узумаки угощаться. Мальчик насторожился, ведь это было слишком необычно. Какая-то молчаливая девочка подошла к нему и ни с того ни с сего угощает, но… Съеденный с утра быстрозавариваемый рамен не утолил голода ребенка и уже сейчас он дико хотел есть. Сглотнув слюну, Узумаки все же взял один рисовый шарик, робко откусил… Онигири оказались безумно вкусными! Даже вкуснее, чем в детском доме. Мальчик не заметил, как всё съел. А когда заметил, ему стало совестно. Девочке, наверное, мама готовила, а он всё съел и ничего не оставил. Поняв это, Наруто опустил голову, сжав кулаки.
– Это… спасибо, было очень вкусно! И… прости, что всё съел. – Неуверенно пробормотал Узумаки. Тихо щелкнула крышка. Незнакомка всё так же молча закрыла коробочку и убрала в свою сумку.
– Я рада, что тебе понравилось. Когда голоден не получается радоваться своему поступлению в Академию, верно? – Мягко поинтересовалась девочка, у которой был безумно тихий, но довольно красивый голос. Правда, под конец фразы он был уже чуть-чуть хриплым. – Я завтракала, так что за меня не волнуйся. Онигири точно были вкусными?
– Да, очень-очень вкусными! – Махая руками, вскинулся Узумаки, готовый упорно доказывать это такой доброй ровеснице. – Вкуснее этих онигири я ничего не ел! – Сообщил с запалом Наруто и осекся, заметив удивление на бледном лице незнакомки. Моргнув, она слабо улыбнулась, прикрыв рот ладошкой.
– Верю. Я боялась, что пересолила их… все-таки нас в приюте только недавно подпустили к готовке. – Пробормотала девочка, опустив руку и запрокинув голову, задумчиво смотря на изумрудную листву дерева, светящуюся из-за солнечных лучей, которую пропускала сквозь себя. Пусть мальчика и считали недалеким в детском доме, даже глупым и слишком энергичным, он умел не только слушать, но и слышать. Потому из слов девочки понял, что она сирота и эти онигири приготовила сама. И отдала их безвозмездно ему… Может им удастся подружится? Надежда загорелась в сердце мальчишки.
– Это… Я Узумаки Наруто, рад знакомству! – Выпалил мальчик, переживая из-за того, что его ровесница может неожиданно испугаться и уйти, лишь услышав его имя. Все-таки многие дети сторонились его из-за того, что взрослые ненавидели его и запрещали дружить с ним. Но… если она сирота, то может будет с ним дружить?
– Ашшу Хьюга. Тоже рада знакомству, На-ру-то-кун. – По слогам, словно пробуя имя на вкус, произнесла мягким тоном девочка и улыбнулась, прикрыв глаза. Улыбка у неё не выходила совершенно, видимо, она не часто улыбалась, но Узумаки откуда-то знал, что новая знакомая очень искренна в проявлении своих чувств. – Если тебе никто не готовит бенто в Академию, я могу готовить для тебя… – Неожиданно сообщила Ашшу, посмотрев на мальчика. Сердце Наруто чуть не остановилось. Она готова для него готовить бенто… Бенто для него! Эта мысль казалась настолько абсурдной и нереальной, что Узумаки некрасиво раскрыл рот от удивления. Девочка тут же занервничала под ошарашенным взглядом голубых глаз. – Но если для тебя готовит мама, то…
– Нет. – Глухо ответил немного погрустневший Узумаки. – У меня нет родителей и мне только недавно выделили квартиру… – Поведал о себе мальчик, опустив голову. Но тут же вскинулся, приблизившись к своей новой знакомой. – Ты и правда будешь готовить для меня? А… а как я смогу тебе отплатить? – Взбудораженный подобным предложением и еще больше обрадованный, тут же стал спрашивать юный Узумаки. Ашшу снова выдавила из себя улыбку.
– Конечно правда. – Кивнула она. – Правда, довольно скромные бенто. – Добавила девочка. – А взамен… – Хьюга задумалась, вновь склонив голову к плечу, и смотря как будто сквозь своего нового знакомого. – Ты хорошо знаешь Коноху? – Мальчик кивнул в ответ. – Значит будем вместе гулять по деревне и ты покажешь мне её! – Заключила она, протянув мальчику руку. Наруто радостно её пожал, соглашаясь устраивать экскурсии своей новой знакомой и, возможно, что первому другу. Он обязательно покажет ей все-все-все тайные и не очень местечки! Да он всю Коноху вновь облазает, лишь бы найти, что показать Ашшу.
– Ашшу! – Молодой воспитатель неожиданно оказался за спиной девочки. Наруто вздрогнул, немного испуганно посмотрев на высокого Хьюгу, а вот Ашшу спокойно обернулась, равнодушно смотря на парня. – Ты почему ушла? Ещё и общаешься… с этим. – Презрительно скривившись, посмотрев на Узумаки, гневно спросил воспитатель. И не успел продолжить отчитывать девочку, как… она пнула его по ноге, да ещё и с применением чакры. Бывший шиноби тут же заскакал на одной ноге, взвыв дурным голосом. Удар был адски болезненным. А пепельноволосая наблюдала за ним с равнодушием.
– Не говорите так о Наруто-куне. – Холодно произнесла юная Хьюга. И что-то в её голосе заставило молодого воспитателя вздрогнуть. От маленькой девочки повеяло угрозой, почти КИ. Но ведь этого не может быть, верно? Сироты Хьюга подошли поближе, заметив, как скачет их воспитатель. И тут же пошли шепотки о Дочери Шинигами, общающейся с Демоном. Наруто, услышавший эти шепотки, да какие уж шепотки, разговоры в полный голос, удивленно посмотрел на свою пепельноволосую подругу, заступившуюся за него. Ашшу повернулась в сторону толпы приютских детей.
– Вас это тоже касается. – Сообщила детям малышка, от которой если уже и не веяло угрозой, то ощутимо повеяло холодком, от которого мурашки бегут по коже. Дети испуганно отпрянули, напуганные равнодушным взором дымчатых глаз. Наруто почувствовал, как глаза начинает щипать от подступающих слёз, а губы растягиваются в непроизвольной улыбке. За него заступаются… Молодой воспитатель нахмурился, схватил девочку за плечо, собираясь увести её подальше от девятихвостого, но малышка просто издевалась над ним! Ударила его по ладони своей рукой, опять-таки напитанной чакрой и посмотрела так выразительно, что внутри всё похолодело и заныло. Почти позабытые инстинкты шиноби вопили о том, что девчонку надо убить, что она угроза, но умом-то парень понимал, что Ашшу лишь ребенок, который к тому же не может пользоваться бьякуганом. А может не так уж и лживы слухи про Шинигами, оберегающего эту девочку?.. К счастью, Третий Хокаге начал зачитывать свою речь и детей удалось призвать к порядку. Правда, Ашшу от Наруто так и не отошла.
Детей распределили по классам. Ашшу и ещё пару сирот Хьюга оказались в одном классе с наследниками кланов. И с Наруто. Узумаки вместе со своей подругой тут же заняли последнею парту и мальчик, не зная о чем можно говорить с друзьями, просто начал пересказывать смешные случаи из жизни в детском доме. Ашшу внимательно слушала и иногда улыбалась на особо смешных моментах. Смотря на эту неумелую, но искреннею улыбку, Наруто сразу загорался энтузиазмом и продолжал в красках рассказывать обо всех смешных и не очень случаях, лишь бы развеселить свою пепельноволосую знакомую. Правда, когда пришел преподаватель, пришлось замолчать и слушать нудную лекцию о Воле огня, обучении и важности шиноби…
Перед следующим уроком, на котором детей должны были водить по Академии, показывая основные кабинеты, столовую и тренировочную площадку, была небольшая перемена, на которой все знакомились со всеми. Наруто только начал очередную историю, как к их парте подошло несколько мальчишек и девчонок.
– А из кого ты клана? – Вполне дружелюбно спросила девочка, которую Наруто пару раз видел в детском доме.
– Как тебя зовут? – Спросила другая.
– Ты знаешь, что похожа на старуху? – Насмешливо спросил главный задира сиротского приюта Конохи. Девочки на него осуждающе посмотрели, но ничего не сказали.
– Ашшу Хьюга. – Равнодушно ответила девочка, совершенно проигнорировав выпад задиры. Это, конечно же, мальчику не понравилось, как и имя девочки.
– Хьюга? Ты из клана этих заносчивых и напыщенных белоглазых уродов, смотрящих на других, как на грязь? – Довольно грубо уточнил задира, пытаясь задеть Ашшу, но не особо в этом преуспевал.
– Наруто, а что было дальше? – Девочка повернулась к пораженному Узумаки, ожидая продолжения рассказа. Узумаки не знал, как на такое вообще реагировать. Кажется, слова задиры девочку вообще не трогали, будто он не о её клане говорил! Это нормально? Мальчишка разозлился такому открытому игнорированию своей персоны и попытался схватить девчонку за одежду, но она отклонилась назад, из-за чего рука сироты схватило лишь воздух. Наруто, понявший, что его первому другу только что попытались причинить вред, вскочил из-за парты, хватая руку задиры:
– А ну отвалите от неё!
Ашшу, подставив плечо Наруто, чтобы он мог идти, опираясь на неё, вела своего друга к медпункту. Молча. Тот приютский задира и Узумаки все-таки развязали драку, присоединились дружки того хама… Ашшу тоже вмешалась, показывая чудеса пластики, уворачиваясь от неумелых и яростных атак детей, но по боку ей все равно прилетело, ну и плечо пару раз. Только её новый друг об этом был ни сном ни духом. Девочка мастерски скрывала все свои эмоции и чувства, когда не желала их демонстрировать. Наруто же повезло меньше, чем Хьюге. Губа и скула кровоточат, глаз наливается замечательным фингалом, наверняка пару синяков и на туловище, а еще и ногу потянул, неудачно атаковав.
– Не стоило начинать драку. – Всё-таки сказала Хьюга. Наруто возмущенно на неё посмотрел, а она равнодушно продолжила говорить, смотря прямо перед собой. – Ему подраться и хотелось. Не стоит идти на поводу у таких людей. – Добавила она чуть хриплым голосом и остановилась у двери, ведущей в медпункт. Отодвинула дверь в сторону. Запах бинтов и медикаментов, несколько кушеток, одна из которых занята чуть смуглым мальчиком с каштановыми волосами и красными треугольниками на щеках…
– Ирьенин вышла. – Сообщил хмуро мальчишка, с заклеенной пластырем щекой и местами забинтованный. Ашшу усадила своего Наруто на пустующую кушетку, закрыла дверь и осмотрелась. Найдя аптечку, начала молча оказывать медицинскую помощь, а именно: замазывать боевые ранения Узумаки, забинтовывать его и заклеивать пластырем. Делала она это не проронив и слова, ловко и весьма умело, будто уже много раз занималась этим. Вместе с тем она игнорировала напряженно молчание и взгляды мальчишек, которые они кидали друг на друга. Первым не выдержал мальчишка, сообщивший об отсутствии в медпункте ирьенина.
