Текст книги "Три встречи (СИ)"
Автор книги: Аlushka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Встреча первая ==========
Мальчишку Дженсен нашел совершенно случайно.
Спонтанная вечеринка в его доме затянулась далеко за полночь и, когда разошлись последние гости, Дженсену по-хорошему следовало бы моментально упасть на удобную горизонтальную поверхность, погружаясь в царство Морфея. Вечер удался на славу, голову кружил хмель, на губах все еще горели поцелуи Данниль, тело налилось приятной усталостью, и только такой зануда и педант, как Эклз мог в подобной ситуации беспокоиться о беспорядке в особняке. Но таков уж был Дженсен – он просто физически не мог заставить себя заснуть среди явного бардака. И предстоящий визит приходящей домработницы его ничуть не утешал. Домработница должна была появиться только завтра, а последствия пьянки резали глаз уже сегодня.
Оглядевшись по сторонам, Дженсен прошел в кладовую, вытащил с полки, предназначенной для хозяйственных мелочей, большой пакет для мусора и принялся методично складировать в него коробки из-под пиццы, пустые бутылки и разодранные упаковки от закусок. Опорожнил пепельницы, собрал с дивана рассыпанный кем-то арахис, убрал разбросанные по столу промокшие салфетки. К тому моменту, как гостиная приняла почти приличный вид, пакет был набит доверху, и Дженсен, пошатываясь, потащил его на улицу, к мусорным контейнерам. Именно там, в узком пространстве между двумя бачками Дженсен и нашел пацана. Видимо, вонь от мусора показалась тому не такой уж большой платой за защиту от промозглого ветра, и беспризорник заснул, свернувшись в позе эмбриона и привалившись тощим боком к стенке бака. Кусок картонной коробки служил ему одеялом, а вместо подушки парень приспособил такой же набитый всякой дрянью пакет, какой Эклз держал в руках.
Глядя на совсем еще детскую чумазую мордаху с острым носом и тонкими бескровными, побелевшими от холода губами, Дженсен переступил с ноги на ногу и вздохнул. Его район считался благополучным. Ближе к центру, случалось, проводили целые облавы на таких вот бездомных, потому что там было где и чем поживиться, и полиция жестко боролась с незарегистрированными бомжами: не имеющих регистрации «гостей» отлавливали, ставили на учет и передавали правительственным службам, отправляя по этапу на рабочие фабрики. Сюда же, в благополучный пригород никто из «отбросов» даже не совался. Местный шериф имел скверную репутацию и порой сознательно не доводил дела до регистрации. Что могло случиться с мальчишкой, передай его Дженсен в загребущие руки старого извращенца, страшно было представить.
Пацан вдруг тонко и жалостливо всхрапнул во сне, дернув подложенными под голову ладошками, и Дженсен заметил мелькнувший регистрационный штамп омеги. Это несколько меняло дело.
– Эй! – опустив пакет на землю, Дженсен наклонился и, преодолевая брезгливость, потряс беспризорника за острое костлявое плечо. – Слышишь меня? Просыпайся!
Пацан дернулся и тут же распахнул заспанные раскосые глаза, испуганно блеснувшие из-под нависшей челки.
– Я… – он метнулся было вправо, потом влево, но Дженсен перекрывал ему проход, а мусорные баки были слишком высокими, чтобы можно было их сходу перепрыгнуть.
– Хватит трястись, – недовольно потребовал Дженсен, потирая предплечьем лоб. На улице было холодно и опьянение потихоньку уходило, оставляя лишь усталость и раздражение. – Я ничего плохого тебе не сделаю. Есть хочешь?
Мальчишка бросил жадный взгляд на пакет, и до Дженсена дошло, что от коробок пиццы, должно быть, все еще пахнет едой.
– Не здесь и не это, – решительно сказал он, наблюдая, как подрагивают тонкие бледные ноздри парня. – У меня дома куча остатков от пиршества. Могу предложить их тебе, эмммм… если уберешь листья у меня на заднем дворе. Ты же омега? Тебе нужна работа?
Увидев, как озарилось радостью худое мальчишеское лицо, Дженсен понял, что совершил тактически правильный ход.
Состояние лужаек его не особо сильно беспокоило – листья и прочий мелкий сор дважды в неделю убирал приходящий садовник, но пацан ни за что не пошел бы с ним, если б Дженсен преподнес свой поступок в качестве акта благотворительности. Другое дело предложить мальчишке подработку – это не вызывало никаких подозрений.
– Идем, – Дженсен закинул пакет с мусором в бак и протянул беспризорнику руку.
Тот поколебался, вытер ладони о замызганные штаны, еще немного подумал, но помощь все же не принял – поднялся сам и с надеждой посмотрел на Эклза.
– Разовая работа?
– Посмотрим, как справишься.
Голос у парня был хриплым и простуженным, а сам он оказался куда старше и выше, чем показалось Дженсену в самом начале. Длинный, тощий, какой-то несуразный, но с большими ступнями и ладонями и смышленым взглядом, он мало напоминал типичную омегу. Регистрационный штамп, скорей всего, был фальшивым. С другой стороны, кто их разберет, этих северян? А в том, что парень был северянином, у Эклза не возникло ни малейших сомнений – слишком уж характерной была у него внешность.
– Тебя как зовут? – рассеянно уточнил Дженсен, открывая дверь и пропуская неожиданного гостя в идеально-чистый, золотисто-бежевый холл.
– Джей… То есть Джаред Па…Падалеки.
– Я Дженсен. Дженсен Эклз.
Точно, парнишка с севера. Интересно, каким ветром его занесло в эти края?
Джаред между тем ошарашено оглядывался по сторонам, таращаясь на окружающую их роскошь. Дом достался Дженсену в наследство и, подобно любому фамильному гнезду в этом районе, производил сногсшибательное впечатление с первого взгляда. Один парадный портрет бабули с борзыми чего стоил! Не говоря уже о лепнине на потолке, позолоте и канделябрах.
– Красиво тут, – выдавил из себя Джаред, осторожно снимая растоптанные кроссовки.
Дженсен бросил взгляд на его ноги, и сердце кольнуло жалостью. Носки на парнишке были совсем ветхие. На правом протерлась пятка, из дыры на левом нахально торчал очень грязный большой палец с траурной каймой под ногтем.
Джаред проследил его взгляд, густо покраснел, прикрыл дыру ступней, наступая ногой на ногу, и смущенно промямлил:
– Я не наслежу, не беспокойтесь. А если что – все вытру.
– Да я и не беспокоюсь, – хмыкнул Дженсен. – Двигай за мной, я тебе прямо на кухне накрою.
Парень сглотнул.
– А может я это…Сначала работу сделаю?
– Правда? – развеселился Дженсен. – И что ты разглядишь в кромешной темноте?
– У меня острое зрение, – гордо задрал голову Джаред, демонстрируя тощую шею и крупный кадык.
– Послушай, малыш, – как можно мягче постарался донести свою мысль до парнишки Дженсен. – Если уж обзавелся штампом омеги, придерживайся легенды до конца. Не надо так явно пытаться доказать, что обладаешь зрением и характеристиками альф, ладно? Тем более, я ничего у тебя не требую. Поешь, потом отдохнешь, а утром поговорим, хорошо?
Джаред испуганно вздрогнул и втянул голову в плечи, со всей очевидностью осознав, как глупо прокололся.
– Не бойся меня, – все так же мягко улыбнулся Дженсен. – Ступай лучше, руки помой. Два раза. С мылом. И умойся. Ванна в той стороне, полотенце возьмешь на полке слева, и сделай так, чтобы на нем не осталось грязных разводов, договорились?
Джаред несколько раз моргнул, удивленно воззрился на Дженсена, неуверенно улыбнулся ему в ответ и исчез в коротком коридоре, ведущем в гостевое крыло, а Дженсен, покачав головой, направился в сторону кухни, справедливо полагая, что Джаред найдет ее по запаху.
Кусков от самых разных пицц после вечеринки осталось довольно много. Целое блюдо с горкой. Особо не раздумывая, Дженсен засунул его в микроволновку и набрал в чайник воды. Как поступить с неожиданным найденышем, он не имел ни малейшего понятия, но собрался сделать все, чтобы помочь Джареду избежать неприятной встречи с шерифом. Не то, чтобы он проникся какой-то особенной симпатией к незнакомцу, просто Дженсен, в отличие от многих южан, считал, что каждый заслуживает свой шанс на достойное будущее. Даже если это всего лишь мальчишка-эмигрант с севера. Даже если он незаконный эмигрант.
Пиликнула микроволновка, сообщая о готовности, щелкнул вскипевший чайник, а позади Дженсена раздался восхищенный вздох. Оформленная дорогим дизайнером и напичканная бытовой техникой кухня впечатляла ничуть не меньше холла.
– Присаживайся, – выставляя на стол пиццу, предложил Эклз, и отвернулся к элегантно изогнутой барной стойке, заваривая большую кружку восхитительно пахнущего малиной чая. – Это все тебе.
Когда он снова обернулся к столу, Джаред уже набил рот до отвала и блаженно чавкал, наглядно доказывая, что не имеет ни малейшего представления о так ценимых на юге правилах хорошего тона.
– Что ж, Джаред Пада-как-тебя-там, – присел напротив него Дженсен, – рассказывай, как докатился до жизни такой. Сколько тебе лет?
– Фемнадфать, – с набитым ртом сообщил Джаред и откусил еще кусок.
Щеки у него раздулись, как у запасливого хомяка, а тощие длинные пальцы вцепились в край фарфоровой тарелки с такой силой, словно вознамерились никогда с ней не расставаться. Нож и вилку, заботливо положенные Дженсеном рядом на салфетку, Джаред предсказуемо проигнорировал.
– И давно ты на улице?
Джаред с усилием проглотил то, что было у него во рту, и торопливо ответил. – С двенадцати. Как сбежал из приемной семьи. А до того в приюте жил, – он бросил быстрый взгляд на содержимое тарелки: – А можно еще?
– Это все тебе, – тихо засмеялся Дженсен, глядя на вспыхнувшего от восторга мальчишку. – Не торопись. Ты как вообще попал в наши края?
– Так получилось, – угрюмо буркнул Джаред, мгновенно мрачнея, и снова плотно набил рот, запивая пиццу большим глотками горячего чая.
От кипятка щеки у него раскраснелись, завитушки волос прилипли ко лбу, и стало заметно, какой он, в общем-то, симпатичный и ладный, несмотря на худобу парнишка. У Дженсена тут же возникли нехорошие подозрения по поводу рода его занятий, но он не спешил делиться ими с гостем.
– И как выживал последние пять лет?
– Как все, – шмыгнул носом Джаред, облизывая пальцы. – Сперва с бан… с компанией тусовался, потом в одиночку. Я с собаками хорошо лажу, так что когда был младше, залезал через собачьи дверцы в дома и ночевал там. Псы меня не трогали. Потом стало трудновато пролезать, – он вдруг вскинулся. – Но вы не думайте, мистер Эклз, я не… Я не вор. Я только еду воровал, когда совсем туго приходилось и… Короче, я тут ничего не трону, обещаю.
Дженсен снова заулыбался. Почему-то этот мальчишка ему очень и очень нравился. Он был такой искренний, такой эмоциональный, совершенно не похожий на хитро-пронырливых или угрюмо-отчаявшихся бомжей, которых показывали в новостях по ТВ, и просто не мог не вызывать симпатии.
– Не дергайся, я тебе верю. И зови меня, пожалуйста, Дженсен. Не такая уж у нас с тобой большая разница в возрасте. Доедай свой ужин, а я тебе пока комнату приготовлю. Сад убирать пойдешь завтра. Грабли и метлу найдешь в сарае.
Он поднялся, чувствуя наваливающую сонливость, и бросил быстрый взгляд на часы. Четвертый час утра – ничего себе! Хорошо, что завтра выходной.
Принадлежа к старинному и обеспеченному клану и будучи альфой по праву рождения, Дженсен мог позволить себе не работать вообще – благо, состояние семейного счета это позволяло, но ему нравилась литература, нравилась журналистика, и получив после окончания университета предложение о сотрудничестве с солидным изданием, Дженсен не отказался. Писать статьи оказалось гораздо интереснее, чем бездарно прожигать жизнь.
Выбрав самую маленькую и скромную из трех гостевых спален, Дженсен заправил кровать викторианской эпохи натуральным льняным бельем и, бросив сверху толстый плед из шотландской овечьей шерсти (маменька бы точно рухнула в обморок, узрев, ради кого ее сын устраивает такой комфорт!) и пару подушек с фамильными монограммами, вернулся в кухню и замер.
Джаред спал, привалившись к стене, уронив голову на грудь и зажав в кулаке последний огрызок пиццы. На пустом блюде сиротливо валялись два крохотных кусочка ветчины и капля потекшего сыра. Губы Джареда маслянисто блестели и расплывались в довольной улыбке, а короткие бровки счастливо подрагивали в такт глубокому дыханию.
Дженсен укоризненно покачал головой, потряс мальчишку за плечо раз, потом другой и, не дождавшись реакции, подхватил угловатое тело на руки и понес в приготовленную комнату. Весил Джаред на удивление немало – видимо, кости были тяжелыми. Что в очередной раз доказывало, что никакая он не омега. Но думать об этом сейчас Дженсену совершенно не хотелось – усталость и алкоголь сыграли свою роль, и больше всего на свете Эклзу хотелось спать. Поэтому, оттранспортировав гостя в комнату, сгрузив на постель и укрыв до самого подбородка пледом, Дженсен благостно похлопал его по боку и с чувством выполненного долга направился в свою спальню. Поразмыслить над сложившейся ситуацией можно было и завтра.
Утро встретило Дженсена ярким солнечным светом и почему-то запахом подгоревшей яичницы с беконом. Он недоуменно моргнул, наморщил нос, потом вспомнил о найденном среди мусора пацане и, натянув домашние штаны, неторопливо направился вниз, проводить воспитательную беседу. Яйца Эклз не переваривал ни в каком виде, и мириться с пропитавшим дом запахом не собирался. Тем более что на первом этаже вонь усилилась.
Однако стоило ему войти в кухню и узреть сидящего с виноватым видом Джареда, одетого в рабочий комбинезон садовника и две полные тарелки, украшенные веточками укропа для маскировки чрезмерной поджаристости, как настроение сразу же скакнуло на отметку «отлично».
–Доброе утро. Кого ждем? – весело спросил Дженсен.
– Вас….эммм…тебя, – смущенно улыбнулся Джаред и тут же зачастил: – Листья я убрал, дорожки подмел, сорняки выполол и порядок в сарае навел. Вот.
Дженсен застонал и упал на стул, закрывая лицо руками. Единственные «сорняки», которые мог найти на лужайках Джаред, были редким видом карликовой серебристой волчанки, которую вот уже третий месяц пытался вырастить приходящий садовник. Теперь, видимо, придется останавливать свой выбор на какой-нибудь другой декоративной культуре.
– Я завтрак приготовил, – робко заметил Джаред, не вполне понимая странное поведение своего работодателя.
Он сутулился, зажимал ладони между коленями и вообще выглядел очень неуверенно.
– Можешь съесть обе порции, – вздохнул Дженсен. – У меня на яичницу аллергия. А вот кофе я бы выпил.
Мальчишка подскочил, едва не опрокидывая стол:
– Я сварю!
– Ох, да сиди ты. Не мельтеши, – махнул рукой Дженсен. – Сам все сделаю. Ты какой кофе любишь?
– Сладкий? – от неуверенно-вопросительных ноток в ломающемся голосе Дженсен быстро осознал степень своего идиотизма. Должно быть, не так уж часто Джареду перепадал кофе.
– Со сливками? – делая вид, что не заметил заминки, уточнил он.
– Если можно, – Джаред смачно зачавкал и принялся разглагольствовать с набитым ртом: – Я как-то капучино пробовал в настоящей кофейне. Подрядился перетащить им мешки с кофе в кладовую, а девочки меня потом угостили – вот это был рай! Крепкий и сладкий, а уж какой нежный на вкус! А еще как-то раз я пробовал кофе с мороженым. Вообще вкуснотень невозможная.
– У меня есть лимонное мороженое и щербет. Будешь? – улыбнулся Дженсен.
– А можно?!
– Ну, я же предлагаю…
На воспрявшего духом и сияющего от радости Джареда приятно было посмотреть. Он доскребал остатки яичницы со второй тарелки, помогая себе большим куском хлеба, и выглядел таким счастливым, что даже обычно мрачный по утрам Дженсен просто не мог не улыбнуться.
Завтрак с Джаредом, крепким кофе и мороженым прошел очень позитивно. Давно Эклз так прекрасно не проводил время. Мальчишка болтал обо всем на свете, но это почему-то совершенно не раздражало. Может, дело было в том, что он не ныл, не жаловался, да и вообще относился даже к такой паршивой жизни, которая у него была, с каким-то восторженным удивлением? Любознательный, пытливый, оптимистичный – Джаред принимал окружающий мир со всеми его достоинствами и недостатками, умудряясь радоваться первым и философски относиться ко вторым. С такой позицией Дженсен сталкивался нечасто.
Однако когда завтрак подошел к концу, Джаред снова заметно погрустнел.
– Я помою посуду? – с какой-то затаенной надеждой спросил он.
– Зачем? – удивился Эклз. – У меня посудомойка.
– А… – Джаред совсем приуныл. – Ну, так я тогда…пойду?
– Куда? – не понял Дженсен.
– Обратно.
– К мусору?
Джаред стремительно покраснел, а Дженсен едва не прикусил язык. Ему нечего было предложить парню, но отпускать мальчишку не хотелось. С его появлением в холодном особняке словно поселилось маленькое солнышко.
– Я вообще-то хотел предложить тебе разобрать здешний чердак, – импровизируя на ходу, протянул Дженсен. – Видишь ли, там полно книжного хлама, который надо разложить в определенном порядке, но ты же… Ты умеешь читать? – спохватился он.
Джаред обиженно надулся:
– Конечно! А еще отлично разбираюсь в химии и биологии.
– Что, правда? – вот такого от бездомного парня Дженсен никак не ожидал.
– Во-первых, библиотеки в любом городе открыты семь дней в неделю, – наставительно заметил Джаред. – Во-вторых, там тепло и сухо. И порой есть куллеры с горячей водой. А милые старушки-библиотекарши делятся заваркой. И кроме того, если я не сумею сам себя обеспечить хоть каким-то образованием, никто за меня это не сделает. А без образования у меня нет ни единого шанса изменить свое нынешнее положение в лучшую сторону.
Дженсен поймал себя на том, что слушает Джареда, открыв рот. Мало кто из его приятелей мыслил так же здраво и разумно.
– Тогда почему ты нигде не учишься? – с недоумением спросил он. – Стоит только осесть на одном месте и любая приютская школа… – он осекся, сам сообразив в чем подвох. – Это из-за регистрации, да?
– Да, – сверля взглядом собственные большие ладони, признался Джаред. – Да и не хочу я в вашу южную омежью школу. Там даже в старших классах дают одни основы, а я первоначальный курс уже года два как прошел.
– В северных школах совместное обучение, – вспомнил Дженсен. – И расширенная программа для всех.
– Угу, но туда мне дорога закрыта. Любую свободную омегу в возрасте старше шестнадцати на севере сразу берут в оборот. А я не хочу, потому что… потому что не хочу!
– Потому что не омега, – жестко отрезал Дженсен.
– Я еще не определился, – со вздохом признался Джаред. – Пока был маленький, тянул на омегу, вот в банде мне и сделали такой штамп. Ой!
Он вдруг сообразил, что проговорился, и испуганно приоткрыл рот, уставившись на Дженсена.
– И почему ты сбежал? – спокойно поинтересовался Эклз.
В том, что мальчишка какое-то время явно был связан с чем-то противозаконным, у него не было ни малейших сомнений.
– Они меня заставляли вместе с ними дома грабить. Точнее, залезать в окна или собачьи дверцы и отключать сигнализацию, – угрюмо буркнул Джаред. – А я не хотел. Это… это неправильно!
– Ясно, – Дженсен подпер голову рукой. – И что дальше?
Успокоенный тем, что Эклз не торопится сдать его в полицию, Джаред продолжил откровенничать:
– Я еще год назад мелким был и очень хорошеньким. Поэтому меня и решили записать в омеги. Кто ж знал, что я так вымахаю?
Дженсен задумчиво постучал костяшками пальцев по столешнице.
Общество издавна делилось на три основных класса: альф, бет и омег. Дельты и эпсилоны встречались настолько редко, что их не брали в расчет.
Альфы по праву назывались элитой. Они становились руководителями, военноначальниками, видными политическими деятелями и учеными – той правящей верхушкой, которая диктовала законы. Беты – основная прослойка – работали на рядовых должностях, были хорошими исполнителями и отличными солдатами. Но в армии редко какой бете удавалось дослужиться до капитана, а в бизнесе хотя бы возглавить отдел. Омеги же считались непревзойденными няньками, медсестрами, а так же людьми искусства и богемы. Разумеется, ни одной омеге никто никогда в жизни не доверил бы серьезной должности. Место старшей горничной в хорошем альфа-клане для любой омеги была пределом мечтаний.
– Ты хоть раз оборачивался? – резко спросил Дженсен.
Джаред отрицательно покачал головой, но тут же выставил вперед подбородок.
– Это еще ничего не значит!
– Конечно-конечно…
Дженсен машинально выпустил двухдюймовые когти. Джаред вздрогнул и взглянул на него со смесью испуга и уважения.
Альфы, не всегда будучи рослыми и мощными, тем не менее отличались недюжинной силой и выносливостью, звериным слухом, зрением и обонянием. И оборачиваться начинали с детских лет в любое время месяца. В клане Эклзов не было никого, кто не умел бы полностью контролировать процесс к десяти годам. Беты учились принимать второй облик чуть позже, и зачастую могли обернуться только во время полнолуния. У омег с этим дела обстояли еще хуже. Хрупкие, изящные, до первой течки они оставались такими же беспомощными, как внестатусные эпсилоны, вообще не имеющие веса в обществе. Ни зубов не могли показать, ни когтей. И если пацан к семнадцати годам не научился вообще ничему, вполне возможно, он и впрямь был омегой. Нестандартной, неуклюжей, но все же омегой.
Спрашивать у мальчишки, была ли у него течка, Дженсену казалось нетактичным, но Джаред заговорил об этом сам:
– Я думаю, у меня в организме нарушены какие-то процессы. Замедлены, – неохотно выдавил он. – Может, от недоедания или я по жизни бракованный? Будь я альфой или бетой, уже давно должен был научиться выпускать когти. А у омег в моем возрасте уже третья-четвертая течка наступает. И эпсилоном я быть не могу – отлично все вижу в кромешной тьме и бегаю так, что не каждая альфа догонит. А если б я был дельтой с переходящим статусом, то имел бы уже все сразу: и когти, и течку, и прочее. Не знаю, что со мной не так.
– Да все с тобой так, – противореча собственным выводам, горячо заверил Дженсен. – Скорей всего, обычная задержка в развитии. Питаться тебе надо правильно и учиться продолжать.
– Как? – горько спросил Джаред.
– Я пороюсь в сети, посмотрю, какие есть варианты, – туманно пообещал Джесен. – А ты готовься разбирать чердак. И вот еще что, – он ухмыльнулся, оглядев тощую фигуру в чрезмерно просторном и коротковатом комбинезоне, – одежду я тебе другую подберу. Эта явно не по размеру.
Джаред вспыхнул:
– У меня есть собственные вещи! Я просто их постирал! Они скоро высохнут!!!
– Да не возмущайся ты! – строго прикрикнул Дженсен. – Никто на твои шмотки не претендует. Но у меня действительно куча лишнего барахла, и кое-что будет тебе почти впору. Плечи у тебя уже широкие, а мясо нарастет. Не отказывайся.
– Спасибо, – робко сказал Джаред, кусая губы. – Почту за честь.
Помпезная фраза в устах пацана звучала так нелепо, что Дженсен расхохотался. Джаред, глядя на него, сперва хмурил брови, пытаясь казаться серьезным, потом смешно хихикнул, а вскоре хохотал на пару с Дженсеном, демонстрируя отличные белые зубы – настоящие альфа-клыки. А Эклз смотрел на него и все не мог понять: почему с этим почти незнакомым бродяжкой ему так легко и приятно общаться?
Пока на запыленном чердаке кипела работа, Дженсен тоже не сидел без дела. Судя по информации в сети, на юге для Джареда действительно ничего подходящего не было. Но вот север предоставлял кое-какие возможности даже сиротам-омегам. Выбрав два варианта, Дженсен поднялся по скрипучей лестнице под крышу и позвал:
– Эй, Джей, ты тут?
За большим сундуком взметнулась куча пыли, раздался оглушительный чих и, весь чумазый и в паутине, оттуда выполз Джаред со стопкой старинных книг в руках:
– Ты знаешь, что у вас здесь раритетные издания?! Коллекционеры такие с руками оторвут, а они тут впустую отсыревают! – глаза у него горели азартом.
– У нас подобного хлама хватает в библиотеке, – отмахнулся Дженсен. – В гораздо лучшем состоянии. Но если ты считаешь что-то достойным ореховых полок, складывай в сторону, разберемся.
– Тут все в сторону можно откладывать. Я тебе сделаю каталог, если книги действительно не нужны – продашь за большие деньги.
– Сам продашь, – отозвался Дженсен. – Считай, я тебе их дарю, – и, не давая парню вставить ни слова, махнул рукой: – Пойдем, покажу тебе кое-что.
Джаред вылез с чердака, вытирая лицо рукавом. На щеке остались следы пыли и Дженсен совершенно автоматически стер их большим пальцем, а потом нежно провел ладонью по юношеской щеке. От этой простой ласки Джареда аж подбросило:
– Эй, ты чего?
– Ничего, – пожал плечами Дженсен. – Ты еще даже не бреешься, да?
– Я… – на щеках парня вспыхнул румянец. – Ну да. Замедленное развитие.
– Не считай это недостатком, – на полном серьезе посоветовал Дженсен и повел Джареда в кабинет, к компьютеру.
Величественное здание на экране монитора напоминало монастырь.
– Смотри: это институт военной медицины. При нем школа, лицей и полный пансион. Принимают туда на конкурсной основе, но для сирот и детей из неполных семей имеются льготы. Тут же объявление о возможности получить при институте работу. Так как студенты-омеги получают защиту ректората, никто тебя в клан силой не потянет. Я знаю, как туго на севере с омегами, но в этом месте у тебя будут гарантии неприкосновенности. Из минусов – все выпускники в обязательном порядке после окончания института поступают на службу. Минимальный срок контракта – семь лет. Но в том случае, если ты захочешь сделать карьеру в военной медицине, это реальный шанс.
Дженсен покосился на Джареда: тот нервно кусал губы и не выглядел особенно воодушевленным.
– Есть и второй вариант, – Эклз щелкнул закладкой. – Приграничный общественный университет. Он специализируется по разным направлениям, и именно там есть возможность получить полное и всестороннее образование. В университет можно поступать с пятнадцати лет на платной основе или по социальному гранту. Общежитие предоставляется. Так уж случилось, что какой-то мой прадед что-то там сделал для этого университета, и нашему клану эти гранты теперь выдаются каждые десять лет. Разумеется, никто и никогда ими не пользовался: учиться в непосредственной близости от границы, да еще и на севере желающих не нашлось. Так что ты можешь стать первым.
– Как? – недоуменно тряхнул челкой Джаред. – Это же грант твоей семьи.
– Я не понял, – задрал брови Дженсен, – ты хочешь там учиться?
– Еще бы, – Джаред быстро облизал пересохшие губы. – Да я бы… Я бы…Но в любом случае, это невозможно. Грант распространяется только на членов твоего клана, а кроме того, мне не дадут спокойно учиться. Свободная омега, сам понимаешь…
– Подожди секунду.
Дженсен отошел к портрету одного из основателей рода, сдвинул его в сторону, покопался в фамильном сейфе и достал маленькую бархатную коробочку. Два медных круга-клейма с символикой рода Эклзов расцепились не без труда – сколько ж уже лет ими никто не пользовался?
– Держи так! – Дженсен приложил один чуть повыше метки на запястье Джареда. – Прижимай плотно и терпи, может немного пожечь.
– Что это? – не понял Джаред.
– Твой пропуск в университет, – улыбка у Дженсена была совершенно шальной.
Наверное, все его предки сейчас в гробу переворачивались, видя такое кощунство, но ему было наплевать. Ритуальную фразу он знал наизусть, и с языка она слетела так естественно, будто все происходило по-настоящему. Через пару секунд прижатое к коже кольцо раскалилось добела, обжигая на удивление приятным теплом, а еще через минуту на руке расцвел брачный штамп.
– Все, – сообщил опешившему Джареду Дженсен, забирая у него еще горячее клеймо обратно, – теперь ты член клана. Я как бы взял тебя в партнеры, значит, ты, во-первых, для всех теперь занят, а во-вторых, с полным правом можешь воспользоваться грантом. Университет будет счастлив распахнуть двери перед представителем славного рода Эклзов.
– Ты…что сделал? – тихо спросил Джаред, ошеломленно разглядывая подобие татуировки у себя на руке.
– Женился на тебе, дурашка, – засмеялся Дженсен. – Формально, разумеется, так что не пугайся. Это временный штамп. Так как ты не произносил ритуальной клятвы, то можешь разорвать брак в любой момент. Мой знак испарится вместе с твоим, и мы оба будем свободны.
– То есть ты на мне взаправду же…же…женился? – Джаред с совершенно осоловелым видом сделал шаг к стене и тихо сполз по ней на пол.
– Эй! – насторожился Дженсен. – Ты чего? Не переживай так, я же говорю: брак временный. Он нужен для того, что бы ты мог воспользоваться грантом.
– А как же ты? – все так же непонимающе спросил Джаред.
Дженсен махнул рукой:
– Да все нормально! Это даже здорово – больше никто не будет вешаться мне на шею ради фамильного достояния. Я-то не могу развестись с тобой без твоего разрешения. Ой, да, совсем забыл! – он подсел к Джареду, обнял его за плечи и быстро сфотографировал их на телефон. – Надо внести в семейную хронику наше свадебное фото.
– Ты на мне женился!!! – с восторгом закричал Джаред, кидаясь Дженсену на шею.
Тот слегка опешил, уворачиваясь от чмокающих его куда попало мокрых губ и засмеялся:
– Ну-ну, не надо так явно выражать свои эмоции. А то я могу подумать, что ты в меня влюбился, – взгляд Джареда моментально погас, но Дженсен этого не заметил, вытирая лицо платком с монограммой. – Давай я тебе перекину фотку, как свидетельство твоего солидного семейного положения. В университете все должны думать, что наш брак настоящий, так что, будь любезен, хотя бы первый семестр не заводи интрижек со знойными красотками. Потом будет уж без разницы. Даже если мы разведемся, никто тебя не выгонит.
– Я не стану… в смысле… – Джаред запнулся и с торжественной миной произнес: – Обещаю, что не опорочу имя твоего рода. А фото мне посылать некуда, мобильника у меня нет.
Дженсен вздохнул.
– Купим какой-нибудь.
– А посмотреть сейчас можно?
– Можно.
На фотографии Дженсен выглядел взрослым, уверенным и самодовольным. Джаред же, улыбающийся широко и радостно, казался невероятно молодым и счастливым, и смотрел на своего новоиспеченного партнера, как на божество.
– Гм! – кашлянул Дженсен. – А что? По-моему, очень мило и по свадебному. Правда у тебя такой глупый пьяный взгляд, будто мы и впрямь фотографировались в разгар медового месяца. Зато я весьма недурен собой, а?
– Я очень хочу такую фотографию, – с придыханием признался Джаред.
– Значит, будет. А пока надо выслать в университет заявление о поступлении, пусть готовят тебе комнату и вносят в списки. Начало занятий через три недели, как раз успеешь добраться. Денег на дорогу я тебе дам, а уж дальше устраивайся сам. Если будет туго, звони, конечно, но я надеюсь…
– Я справлюсь, – перебил Джаред. – Не волнуйся. Ты и так для меня сделал столько, что не знаю, как и благодарить!
– Выбери себе факультет и учись как следует, это будет лучшей благодарностью. Кем, кстати, ты решил стать?
