Текст книги "Тринадцатый билет (СИ)"

Автор книги: Altupi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Брэд Питт ==========

За окном вьюжила зима. Белые мухи-камикадзе пикировали в стекло и осыпались с высоты третьего этажа. Университетские дворники даже и не думали высовываться из теплого помещения. Домой опять придется тащиться по сугробам. Пробки на дорогах будут длиннее обычных.

Студенты писали самостоятельную. Не потому, что было надо, просто у Константина не было настроения открывать рот. История Отечества – предмет необходимый людям всех поколений и специальностей, только пойди, объясни это третьекурсникам факультета радиотехники или энергетики. Однако, универ не школа, где с каждой наглой шмакодявкой приходится нянчиться, не хочешь учиться – добро пожаловать на отчисление и «здравствуй, небо в облаках, здравствуй, юность в сапогах».

– Константин Евгеньевич, выйти можно? – Слава Смолкин с последней парты.

– До конца пары никак не дотерпишь? Сдавай тетрадь и иди.

– Можно не возвращаться? – У Смолкина засияли глаза.

– Кто ж тебя принуждает?

– А оценка?

– Сколько успел, то и поставлю.

– Тогда я лучше потерплю.

Парень хмыкнул и склонился над тетрадью. Его одногруппники, не вычленив из разговора для себя ничего полезного, вернулись к самостоятельной.

Преподаватель встал со стула, прошелся между рядами, сел на краешек своего стола. Он не жалел, что полтора года назад оставил школу в маленьком умирающем селе и подписал контракт с университетом. Всё, что было в прошлом, он там и оставил. Светлое, доброе, вечное нести в мир можно и с большим комфортом. Так считали его родители. Железнов теперь был с ними согласен.

– Марина Маркина!..

– Что? – девушка вздрогнула, сунула руку под парту.

– Телефон на базу, – он кивнул на свой стол.

– Ну, Константин Евгеньевич, я больше не буду.

– С детского сада могла бы и посерьезнее отговорку придумать, – историк протянул руку. – Я жду.

Марина, надув губы, принесла мобильный, села назад.

– Так-с, что тут у тебя? – Железнов посмотрел на открытую страницу. – Шпоры?

– Это всего лишь аська!

– Подружка твоя? – оскалился Константин. Группа подняла головы: этот диалог уже был интересней.

– Аська! В ней сообщениями обмениваются! – не поняла издевки Маркина.

– Потише, Марина, не надо так кричать. Я не из пещерного века, прекрасно осведомлен про Интернет-мессенджеры. И знаю, что они замечательный способ для получения подсказок.

– Помощь друга, – выкрикнул Никита Степанов.

– Ага, – подтвердил историк. – Или подружки. Симпатичная подружка, Марин, а?

– Это вообще не подружка, – девушка покраснела под насмешливыми взглядами препода и друзей. – Не читайте! Пожалуйста!

– Я никому не расскажу, не бойся, просто удостоверюсь, что не шпаргалка. А то вон Дорохов спросит: почему Маркина списывала и ей «пять», а я не списывал и мне «трояк»? Спросишь, Дорохов?

– А че мне сразу «трояк»?

– Потому что на меня смотришь, а не в тетрадь. Закрыли рты и дописывайте, пятнадцать минут до конца пары.

О, ужас, он действительно залез в чужую переписку! Что поделать, настроение было такое: хотелось убивать.

Список контактов тянул вниз до плюс бесконечности. Ничего себе общительная деваха, с ее-то грудью первого размера… Зеленых ромашек было с десяток. Верхняя вкладка некто Властелин Колец.

Константин Евгеньевич без зазрения совести открыл ее.

– Не читайте! – взмолилась студентка.

– Поздно, Мариночка, думай о том, что ты сейчас своих товарищей спасаешь. Я смотрю в телефон и не смотрю на вас. Уловила?

Она нехотя кивнула. Кто-то прошептал: «Виртуальный секс что ли, Маркина?»

Железнов сел на стул, сосредоточился на экране. В аудитории сразу зашуршали страницами учебников.

Итак, Властелин Колец. Толкиенист? Ух ты, да их с Маркиной мысли совпадают.

Властелин Колец: Приветик. Как ДелишкИ?

Маришка-Малышка: Зашибись, самостоятельную пишу.

Властелин Колец: ШкольницА? СтуденткА?

Маришка-малышка: Студентка. А ты Толкиена начитался или фильмов насмотрелся? Чего ник такой?

Властелин Колец: НеТ, это из-за МашинЫ.

Маришка-малышка: В смысле?

Властелин Колец: Подумай самА. Какие у МашинЫ кольцА есть?

Маришка-малышка: Поршневые?

Властелин Колец: Какие на ХеР поршневые? ДурА ты! КольцА – у АудюхИ в логотипЕ!!!!

Вот и поговорили. Видимо, девушка обиделась, больше гордому владельцу «Ауди» не писала. Никаких следов шпаргалок или подсказок. Константин переключился на другой контакт. В группе царила тишина, и только шорох страниц да скрип стержней по бумаге нарушали общую идиллию. Плюс еще рвущаяся в окно пурга.

ШутНик: Я тут с одной девкой разговаривал из Ебурга. Прикинь, что за дура. Я ее спрашиваю: «Ты хотела бы переспать с Брэдом Питтом?» Она говорит, что нет. Где таких идиоток берут??

Маришка-малышка: Ну и что? Я тоже не хотела бы с ним спать.

ШутНик: Ты что! Это же Брэд Питт!!!!!!!!!!

Маришка-малышка: Такое ощущение, что ты сам хотел бы с ним переспать.

А вот это уже интересненько. Жаль, что ШутНик ничего не ответил. Железнов посмотрел на время последнего отправленного сообщения: черт, еще в девять утра, полдня прошло. Что ж, похоже, Маркина чиста, аки белокрылый ангел.

Он собрался закрыть «аську», как на грани слышимости пискнул телефон. Сообщение пришло от ШутНика.

ШутНик: Привет, что делаешь?

Над ответом Константин думал недолго.

Маришка-малышка: Сижу на паре, жую жвачку, болтаю в аське и читаю книгу.

Ну, приврал немного, подумаешь.

– Константин Евгеньевич! – Маркина заметила, что он хозяйничает в ее телефоне.

– Уж, прости, Марина, подружка правда симпатичная, а я такой одинокий, не смог удержаться. Ты закончила с заданиями?

– Нет.

– Тогда заканчивай. Восемь минут.

ШутНик: Я бы тебя выгнал.

Правда, шутник. Железнов хмыкнул и, кажется, улыбнулся. По аудитории пронесся шепоток.

Маришка-малышка: Не получится.

ШутНик: Почему?

Маришка-малышка: Я – препод. )))

ШутНик: Очень смешно, ты ж говорила, что студентка.

Маришка-малышка: Маришка-малышка – студентка, а я ее препод. Телефон отобрал за болтовню в аське.

ШутНик: Хах, приколист.

Маришка-малышка: А то! Так как насчет переспать с Брэдом Питтом? Хотел бы?

ШутНик: А ты Брэд Питт?

Маришка-малышка: Нет.

ШутНик: Хреново, а то б я тебя трахнул.

Маришка-малышка: Значит, Джонни Депп тебя бы не устроил?

ШутНик: Я подумаю.

Маришка-малышка: Только учти: Джонни любит быть сверху.

ШутНик: Хах, напугал.

– Константин Евгеньевич, отдайте, – девушка стояла перед ним с протянутой рукой. – Пара закончилась.

Точно, студенты один за другим подходили к его столу и складывали в стопку тетради, ухмылялись, косясь на них, и исчезали за дверью. Коридоры наводнили беспорядочные потоки студенческо-преподавательской массы, маленький корпус ожил.

– Окей, – Железнов нажал иконку, стирая переписку. – Еще раз увижу болтающей в Интернете на моей паре, за телефоном маме придется приходить.

– Так она за двести километров живет.

– Вот и пожалей ее, – Константин протянул ей мобилку.

– А сами-то…

– А мне можно, я уже всё это знаю.

Он собрал тетради, поправил узкие стильные очки и вышел из кабинета, вливаясь в разношерстную и разноголосую реку. Настроение заметно поднялось. Следующей группе самостоятельная не светила, благодарить они должны неизвестного любителя голливудских звезд.

========== Номерок ==========

Два дня спустя Маркина нашла его в пустой аудитории, где преподаватель проверял рефераты и еще собирался расписать темы курсовых работ.

– Константин Евгеньевич… – она тихо юркнула в дверь, остановилась рядом с ним.

– Чего тебе, Маришка-малышка? – он убрал спадающую на глаза челку, посмотрел на лукаво улыбающуюся девчонку.

– А вам один мой друг привет передает.

– Это Степанов что ли?

– Нет! – воспылала она праведным гневом. – Я не дружу со Степановым!

– Кто же тогда? Заставишь всех твоих однокурсников перечислять?

– Нет, – опять повторилась студентка. – Он не мой однокурсник. То есть… Ну, помните, вы у меня телефон отобрали… Шутник!

Железнов и так уже догадался.

– Я, конечно, рад, что тебе мое чувство юмора нравится, но вот так обращаться к преподу, – историк ей подмигнул, – лучше не надо.

– Да не вы шутник, Константин Евгеньевич, – растерялась студентка.

– Ну вот, – Железнов состроил огорченную мордашку, – а я обрадовался…

– Это ник у него ШутНик.

– Я помню, Маришка. Просто хотел посмотреть, как у тебя с юмором. Ну, и что там твой друг кроме приветов передал? Кулек конфет и пачку печенек?

– Нет…

– Ладно, расслабься. Это всё? А то мне работать надо.

– ШутНик сказал, что ему понравилось с вами болтать… Он попросил узнать ваш номер «аськи»…

– Во, наглая молодежь пошла! Признавайся, Маркина, что ты ему обо мне разболтала?

– Да ничего, – смутилась девушка. – Если честно, он даже не спрашивал. Просто попросил номер взять.

– Ох, смотри у меня, Маришка-малышка, разглашение государственных тайн карается неудом в зачетке. А номер я тебе всё равно не дам, а то завтра весь универ ко мне в гости стучаться будет. Уж извини.

– Ну, Константин Евгеньевич! – глаза у третьекурсницы вдруг оказались на мокром месте. – Я обещаю, никому больше не скажу, даже сама не воспользуюсь.

Железнову стало ее жалко, не любил он девчачьих слёз.

– И почему это для тебя важно? – спросил он снисходительно, вставая, присаживаясь на краешек стола. – Влюбилась?

Она часто закивала.

– Ну вот что с тобой делать? – вздохнул он, посмотрел в окно на заснеженные здания. Марина молчала. – Ладно, давай поступим так: ты мне дашь его номер и отчитаешься перед своим бойфрендом, что квест пройден.

– Вы ему сами напишете?

– Если мне скучно будет и потребуются шутки.

Студентка улыбнулась и полезла искать номерок. Через полминуты в кармане джинсов Железнова покоился обрывок листка с девятью цифрами.

Вспомнил он о нем только когда отправлял брюки в стиральную машину и вытряхивал карманы. Сначала, как и полагается, хотел выкинуть, потом решил, что не стоит подводить несчастную влюбленную девочку, которая, кстати, была всего лет на пять его моложе, и кинул листок на клавиатуру ноута.

Позже он уселся на диван, разбудил компьютер, включил плеер с «Королем и Шутом», просмотрел сайты, комкая в пальцах бумажку с номером. И вбил в поиск мессенджера цифры адреса соперника Анжелины Джоли. Точно, ШутНик.

Авторизация прошла мгновенно.

Проказник-скоморох: Ну, шути, раз сам напросился.

ШутНик: Эээ… В смысле? О чем? Ты кто?

Проказник-скоморох: Про Брэда Питта и Джонни Деппа мы уже шутили, теперь, я думаю, очередь Тома Круза и Хью Джекмана.

ШутНик: Хах, препод, это ты?

Проказник-скоморох: А что – не ждал? Давай выкладывай, зачем я тебе понадобился?

ШутНик: Фотки Деппа на досуге смотрел: аппетитная задница. А так как я обещал подумать…

Проказник-скоморох: Хочешь лечь под Деппа?

ШутНик: Пересечемся?

Проказник-скоморох: Прости, дружок: студенты, лекция, сессия на носу.

ШутНик: Та же фигня. Только у меня: преподы, лекция, сессия на носу.

Что ж, ожидаемо. У студентки Маришки возлюбленный тоже студент. Вот, блин, девочка влипла. Узнает на кого у парнишки стоит: слезы, сопли… «Плачет девочка в автомате, вся в сссс…» В общем, выбирайте сами, в чем она там.

Константин взял с тумбочки остывший чай, отпил, раздумывая, стоит ли продолжать общение. В памяти сразу всплыл случай двухлетней давности, когда он практически изнасиловал ученика, считавшего себя геем. Но студенты – не школьники. Студенты сами кого хошь изнасилуют.

Проказник-скоморох: Студент?

ШутНик: Как ты догадался? ))) Не всем же политику партии с кафедры толкать и на экзаменах заваливать.

Проказник-скоморох: А ты им про Брэда Питта чаще намекай.

ШутНик: У тебя зачеты только через Брэда Питта?

Проказник-скоморох: Как ты догадался? )))

ШутНик: Тогда я хочу к тебе!!! Надеюсь, ты молодой и горячий…

Железнов хмыкнул. Он бы тоже не отказался от такого студента. Девушки вились возле него табунами, но он не смешивал работу и личную жизнь. А также девушек и личную жизнь.

Проказник-скоморох: Аки жеребец. Я ж говорю – Джонни Депп.

Историк покопался в Яндекс.Картинках и кинул ему фотку актера тридцатилетней давности.

ШутНик: Ух ты, я именно так тебя и представлял, Джонни. Я б к тебе на экзамены каждый день ходил.

Проказник-скоморох: Не, мне знания нужны. Не пройдет.

ШутНик: Хах, плохо ты жизнь знаешь. У нас один препод с кафедры психологии личности любит повторять: «Знания половым путем не передаются, а экзамен сдать вполне возможно».

Проказник-скоморох: Леопольд Никодимович?

Константин отставил кружку с недопитым чаем, улыбнулся. Знал он, знал эту кафедру и поговорочку слышал. Никодимыч, толстый, лысый, забавный коротышка, ее при каждом случае повторяет. Секс-символ, мля.

Однако получается, шутничок с ним в одном универе крутится. Впрочем, тоже весьма предсказуемо. Историку стало любопытно на него взглянуть.

ШутНик: Аааа! Точно! Я и забыл, что ты Маринкин препод! Жаль, я на другом факультете учусь, в другом корпусе. Слышь, а ты еще у кого лекции читаешь? Может, мы встречались когда?

Проказник-скоморох: Может, я у тебя читаю? )))

ШутНик: Не, не, я бы обратил на тебя внимание, Джонни, не корячился бы над учебниками. Девкам-то проще, мини-юбку напялили, блузку прозрачную без лифчика… Это как, знаешь, студентка сдаёт экзамен, профессор говорит: «Ну что ж, поставлю вам три с натяжкой! Но сначала натяжка!»

Проказник-скоморох: Знаю, знаю, анекдоты я тоже читаю. Но это у Никодимыча, это не у меня.

ШутНик: Девочки вообще никак?

Проказник-скоморох: Никак. А мальчики в прозрачных штанишках без трусиков на лекции/зачеты/экзамены не ходят (((

ШутНик: Хочешь, я приду?

Железнов рассмеялся, представив эту картину, а особенно глаза седовласых профессорш, когда этот чудила будет идти по коридору.

Проказник-скоморох: Представляю заголовки газет на следующий день: «Реанимация и морг переполнены!» «Преподавательский состав старше пятидесяти лет скосили инфаркты!» «Эпидемия в университете!» «Таинственная инфекция» «Диверсия инопланетян!» Журналисты будут в ударе. А это всего лишь ШутНик потрахаться решил. Но ты давай. На вакантные места молоденькие преподаватели придут. Какой-нибудь крассавчег-историк. Йен Сомерхолдер. )))

ШутНик: Он будет моим.

Проказник-скоморох: Кто ж тебе его отдаст, ты даже с Брэдом Питтом еще не справился.

ШутНик: Да как два пальца…

Вот, млин, молодежь пошла настырная. Константину это нравилось, но это еще не повод для встречи и секса.

Проказник-скоморох: Вот когда вставишь Брэду эти два пальца… ну ты понял, куда… тогда и поговорим.

ШутНик: Я же все равно узнаю, кто ты. Это элементарно. У Маринки спрошу.

Проказник-скоморох: Ага, и навсегда потеряешь шанс покувыркаться с Джонни Деппом.

ШутНик: Значит, шанс есть?

Проказник-скоморох: Спокойной ночи, студент.

Константин перешел в режим «невидим», откинулся на подушку, положив руку под голову. Разговор-то закончился, а его фантазии нет. Настроение ползло вверх, а губы сами по себе растягивались в улыбке. Наверно, и парню на том конце оптоволоконной линии всю ночь будут сниться эротические сны. Что ж, завтра спросим.

========== Встреча ==========

В наушниках играл «Продавец кошмаров». Константин, присев сбоку на капот своей «Ауди», скрестив руки на груди, наблюдал за входящими и выходящими из университетского корпуса студентами. Парни симпатичные и не очень, дерзкие и откровенные ботаны, всякие, всякие, всякие. Он их не знал. Но среди них мог быть тот, о ком он грезил всю ночь. Тот, кто затмил собой другого парня, о котором Железнов запрещал себе думать. В прошедшую ночь он в первый раз не вспоминал Ника Белкина.

Угрызения совести мучили его, вместе с мечтами. Костя знал, что поступил плохо, наобещал, обнадежил, а потом исчез, уехал, растворился в огромном городе. Разбил парню сердце. Не специально и не случайно, просто понимал, что не стоит ломать парню жизнь. Лучше на полгода разбитое сердце, чем навсегда сломанная судьба. Будни геев – не сахар, уж он это знал.

Но сейчас стоял и выискивал взглядом того, кто мог бы разделить его постель. Студенты скользили по нему взглядом, но скорее заглядывались на его машину, чем на ее хозяина. Вряд ли кто из них мог признать в нем преподавателя отечественной истории: на факультетах в этом корпусе у него часов не имелось.

Железнов затушил сигарету, докинул окурок до урны. Больше здесь делать нечего, пора ехать, через полчаса у него пара у энергетиков, будет опять путешествовать в прошлое с теми, кому оно, по сути, не интересно.

Он поправил воротник пальто, последний раз оглядывая толпу, и повернулся…

– Ой, – на него налетел высокий парень, согнувшись, пробиравшийся между сугробами.

Они подняли глаза и замерли от неожиданности одновременно. В молчании рассматривали побледневшие лица друг друга, в морозном воздухе повисла неловкость, и Железнов жалел, что у него во рту сейчас нет сигареты: хорошая затяжка успокоила бы нервы.

– К-константин… Евгеньевич… – прошептал Белкин. Тихо. Почти одним дыханием. Белые облачка пара срывались с его губ.

Историк попытался отвернуться, исчезнуть, но они стояли рядом на узкой протоптанной тропинке, и бежать было некуда. Железнов убрал челку с глаз, небрежным движением вынул наушники. Слова, которые он больше года заготавливал для их возможной встречи, вылетели из головы.

– Привет, Ник, – растерянно проговорил он, напрочь забывая, что никогда не говорил с ним как с другом, даже той злосчастной ночью.

– Здравствуйте, – как тогдашний ученик опять прошептал Белкин, правда, чуть громче.

– Ты как здесь? – надо же было как-то продолжать диалог, да и вопрос казался уместным.

– Поступил, – парень постепенно приходил в себя. – На втором курсе.

– Молодец, – разговор не клеился.

– А вы?

– Работаю.

– Историю?

– Ага.

Взгляды, едва коснувшись собеседника, ускользали. У Константина замирало сердце. Он не мог поверить, он не мог понять, почему сейчас, когда он встретил другого?

– Константин Евгеньевич…

– Прости, мне надо идти, – он украдкой поднял на Ника глаза, и сразу отвел их. – Скоро пара. Увидимся.

– Да, – Белкин посторонился, давая ему пройти. Железнов открыл дверь, сел за руль, повернул ключ, еще раз посмотрел на бывшего ученика и включил заднюю скорость. Белкин провожал его взглядом, преподаватель это чувствовал, ну и видел в зеркало. На душе остался тоскливый осадок.

Пара выдалась не лучше.

– А почему Первая мировая названа первой? Раньше что, не было мировых войн?

Анисимов был по-обычному непринужденно остроумен и любознателен. Тоска, зеленая тоска. И при этом мандраж и какое-то воодушевление в груди. Константин мог бы говорить на тему этой войны часами, он вообще считал, что империалистическая Россия зря в нее влезла, и сиди она смирно, охраняй свои рубежи, в стране и сейчас сохранилась бы монархия, а в придачу к ней и Польша с Финляндией. Но сейчас он чувствовал невидимую глазу дрожь во всем теле, а заодно в голосе.

– А на этот вопрос, Максим, тебе ответит Иван Прохоров. Иван целую неделю готовил реферат: копался в архивах, просиживал часы в библиотеке, ночами корпел над учебниками, да, Иван?

– Так точно.

– Тогда твое место за трибуной, будешь у нас сегодня оратором. В надежде на зачет автоматом.

Студент с энтузиазмом вышел вперед, раскрыл папку с листами…

Константин нетерпеливо сел на стул и сразу отрешился от исторических фактов и мифов. В руке возник телефон, загружалась «аська». Скорей, скорей. Он одергивал себя, но сердце просило: «Скорей!»

Ромашка ШутНика горела зеленым. Железнов выдохнул.

ШутНик: Привет, Джонни.

Не прошло и полминуты. Не его ли он ждал в онлайне?

Он выждал пару минут, вслушиваясь в монотонный голос студента, вещающего об интересах Антанты.

Проказник-скоморох: Привет. Опять лекцию не слушаешь?

ШутНик: Опять жвачку жуешь и в «аське» висишь?

Проказник-скоморох: Надо же студентам дать отдохнуть.

ШутНик: Ты их совсем затрахал?

Проказник-скоморох: Ну… не в буквальном смысле.

ШутНик: Для меня себя бережешь? Увы-увы. После зачета по инглишу я тебе девственником не достанусь. Пчелов меня выебет и высушит.

Проказник-скоморох: Феоктист Иванович?

Настроение улучшалось не по дням, а по часам. Константин вдруг осознал, что сидит с улыбкой во весь рот, а пацаны с передних рядов пытаются заглянуть к нему в телефон.

– Не вытягивайте шеи, вы не жирафы.

– Они страусы, – выкрикнул кто-то с задних парт. Почти все студенты заржали.

– Уверен, любой зоопарк примет вас у себя, – подытожил Железнов, – так что когда вылетите из универа, работой будете обеспечены.

Опять смех, но уже жиденький.

Прохоров давно пробубнил свою историческую справку и сел.

Историку не терпелось вернуться к общению.

– Значит так, детки, открываем свои тетрадки… – он встал со стула и опустился на край стола, сложил руки на груди. – Выдираем из них двойные листы… Если у кого нет своих листов, выдираем у соседа…

Студенты поникли, кто-то глухо возмущался.

Константин снова сел на стул. Сообщение от ШутНика уже пришло.

– А что писать-то? – спросила Алёнка Сидорина.

– Стихи. Потом заценю.

ШутНик: Ага.

Проказник-скоморох: Мля, жалко мне твою девственность. Придется тебе секретик один рассказать. Как зачет сдать. Какой первый вопрос Пчелов всегда задает?

ШутНик: Ду ю спик инглиш?

Проказник-скоморох: Вооот! И правильный ответ – йес… йес… йесли бы. Это его любимый анекдот. Зачет автоматом.

ШутНик: Ну-да, ну-да. Студент спрашивает у преподавателя: «Скажите, я получу за семестр «автомат»? Препод: «Да! И сапоги в придачу!»

Проказник-скоморох: Ага. Дорогие студенты! Помните, что деньги решают всё! Даже сложные дифференциальные уравнения.

ШутНик: Ты математик?

Проказник-скоморох: Смерти моей хочешь?

ШутНик: Что ты, я не некрофил. Я тебя живого хочу. Просто тут случай один был, рассказывали. Препод рисует на доске график и, заикаясь, комментирует: «А вот это м-мы сейчас заштри-заштри…» Один чувак кричит ему: «…хуем». Все ржут, только препод повернулся, сам тоже ржет и говорит: «Кто чем, а я – мелом».

Проказник-скоморох: Нет, такого я не слышал. И кто этот счастливчик?

ШутНик: Кузин Анатолий Федорович.

Проказник-скоморох: Точно, он заикается.

– Константин Евгеньевич, можно уже идти? – Анисимову не терпелось. – Две минуты до конца.

– До чьего?

– Эх, – наигранно вздохнул студент, – а еще приличный человек…

– Сдавайте листы и отправляйтесь, – что поделать, сегодня Железнову было совсем не до занятий.

– А что, надо было, правда, стихи писать?

– Кто написал: свои, а не чужие, тому «плюсик» к зачету. Всё, идите уже.

Он опять погрузился в чтение. Больше пар у него не было, а домой Константин не спешил.

ШутНик: Когда встретимся? Я уже весь горю от нетерпения.

Ну вот, опять. Настойчивый мальчик, никак не поймет, что ничего у них не выйдет.

Проказник-скоморох: Мне уже можно поинтересоваться у Брэда, каков ты в постели?

ШутНик: Он у тебя что, тестировщик?

Проказник-скоморох: Ага, бета-трахальщик. Ну, так что?

ШутНик: Нет (((

Проказник-скоморох: Тогда, давай, до свидания.

Проказник-скоморох: В смысле, я в оффлайн. Привет Брэду.

Через полчаса, кутаясь в пальто, Железнов шел к стоянке. «Ауди» уже подмигнула ему габаритами, и он стоял, смахивая с зеркал пушистый снег, продумывая планы на остаток дня. Тут он увидел Белкина. Не заметил бы: самая обычная черная куртка, серые джинсы, сумка через плечо, но в общем движении, парень один оставался неподвижен.

Ник смотрел на него. Ник опять собрался ходить за ним по пятам.

Холодная улица вдруг стала нестерпимо ледяной.

========== Кругом облом ==========

Стоять так и смотреть друг на друга, когда сердце учащенно бьется в груди, а мороз тем временем плавится, перетекает в зной, и в пальто становится душно. Это неправильно. Это нечестно. Нельзя притвориться, что между ними ничего не происходило.

Константин вздохнул и махнул рукой, подзывая парня. Белкин радостно подскочил к нему через полсекунды. Это снова был тот самый его одиннадцатиклассник Белкин, с наглецой в глазах, только на два года старше.

– Тебе не кажется, что две случайные встречи за день – это уже перебор? – спросил историк.

– Ну… – не сдерживая улыбки, протянул Ник, – случайная – только одна. Узнать ваше расписание – пара пустяков.

– Ладно, Шерлок, – Железнов снова вздохнул, оглядывая его высоченную фигуру, – садись в машину, подвезу. Если у тебя занятия закончились.

– Йес! – вскидывая руку вверх, подпрыгивая, крикнул морозному небу студент и в два прыжка оказался у пассажирской двери. – Закончились, а хоть и не закончились – хрен с ними.

Железнов усмехнулся: ну как он мог ругаться на этого балбеса.

Однако настало время для серьезных разговоров. Иномарка выруливала с заснеженного университетского двора на оживленную широкую улицу. Белкин еще никак не мог наулыбаться, беззастенчиво разглядывал педагога.

– Куда тебя отвезти? – поинтересовался Железнов. Он-то как раз изо всех сил старался оставаться серьезным.

– Я в общаге на Панфиловцев живу…

– Знаю такую улицу…

– Но, вообще-то, я думал, мы к вам поедем…

Вот ведь наглая морда!

– А если у меня жена, дети и комната в коммуналке?

– Хорош вам прибедняться, Константин Евгеньевич, те, кто ездят на «Ауди А8» не живут в коммуналках. У вас трёшка в новостройке и никаких детей. Информация, она ж повсюду!

– И ты все это за четыре пары узнал? – ухмыльнулся препод.

– Обижаете! – возмутился Белкин. – На перемене между второй и третьей. Я ж почти гений. Не зря с золотой медалью школу закончил.

Константин понял намек.

– Ты же собирался поступать в московский вуз, на финансиста, – он оглянулся на парня, потом вернулся к дороге. Машина тяжело ползла по загруженному проспекту.

– Я и поступил, – гордо заявил Николай. – Сделал родителям приятное. Только потом забрал документы и на последней волне был зачислен сюда.

– Почему? – вопрос был не праздным. Железнов на самом деле желал знать, что толкнуло парня бросить столичный вуз и примчаться за три с лишним тысячи километров в Новосибирск. О причинах он догадывался, но хотел услышать ответ из уст самого Белкина.

Ник замолчал, отвернулся, глядя в окно на невзрачные здания, изможденных людей и плетущийся транспорт. Потом повернулся к бывшему классному.

– Вы же тоже рванули сюда, – сказал он без тени улыбки, но сразу же вернулся к прежнему тону. – А едем-то мы не на Панфиловцев.

Историк хмыкнул.

– Раскусил…

– Ура! – заорал Белкин, кидаясь ему на шею. Константин попытался увернуться и при этом не въехать никому в бампер, но у него не очень получилось. Студент повис на нем, их губы оказались в опасной близости.

Нет, они не поцеловались. В какую-то секунду Ник растерял свою смелость и, смущенно ойкнув, убрался обратно, тихо посмеиваясь, уставился в окно. У Константина осталось легкое чувство облома.

В квартире он устроил Белкина в гостиной, сам пошел на кухню. Обед уже давно прошел, а до ужина было еще далеко, поэтому он решил ограничиться бутербродами и кофе. Но потом подумал, что студенческая жизнь в общежитии может оказаться как в анекдотах и байках, и собрал припасы посытнее.

Когда он заканчивал накрывать на стол, в дверях нарисовался Белкин, помаячил немного, а потом сел на стул.

– Тебе кофе или всё-таки чай? – спросил Железнов.

– Мне покрепче бы… – ехидно прищурился Ник, но под пронизывающим взглядом поправился. – Кофе покрепче! А вы что подумали?

– Ничего, – соврал Константин.

– Даже не верится, что я сижу у вас в гостях, вы мне готовите кофе… не в постель, конечно…

Историк резко обернулся. Ох, уж этот Белкин, опять со своими намеками и шуточками, ничуть не изменился. Педагог словно перенесся на пару лет назад в маленькое село Медведково, где он водил учеников на экскурсии в прошлое и воспитывал невоспитанный выпускной класс. Впрочем, в первый ли раз память возвращала его в те интересные и напряженные дни?

– Молчу, молчу, – примирительно сказал парень, поднимая со стола вилку и приступая к трапезе.

Костя остался стоять у кухонного стола, медленно отпивая горячий напиток и задумчиво рассматривая гостя. Мир преподнес ему сюрприз, вот он и решал: приятный или не очень. Нестерпимо хотелось курить и…

Они вернулись в гостиную. Ник прошелся вдоль полок с книгами, рассматривая корешки – в основном там были романы Лукьяненко, Сапковского, Кинга – и присел на диван.

– Придется посидеть немного в одиночестве, – сообщил Константин, кидая ему пульт от телевизора. Сам сел на другой диван, включил ноутбук и нетерпеливо залез в «аську». ШутНика среди онлайн-контактов не было.

– Чёрт, – вырвалось у него прежде, чем он вспомнил, что не один. Безумно захотелось курить.

– Что случилось? – Белкин приземлился рядом, заглядывая в монитор. – Кого-то ждете?

– Нет, – качнул головой Железнов, свернул все окна, пристально посмотрел на Ника. – Ты еще куришь?

– Травлюсь иногда. Минздрав, конечно, предупреждает, но умирать здоровым, сами знаете, обидно.

– Тогда пойдем.

Хозяин апартаментов вывел его на балкон. Хороший балкон, без привычного хлама и барахла, утепленный, большой, с дизайнерской мыслью в интерьере, продолжающей хай-тек-тему всей квартиры. Константин открыл окно в морозный вечер, не думая о гриппе и простуде, протянул пачку «Лаки Страйк» Николаю, потом вытащил зубами сигарету себе, чиркнул кремнем зажигалки… Затянулся, выпустил струйку дыма в окно…

– Ты не замерз? – вдруг опомнился он. От всех пережитых сегодня эмоций ему самому было жарко.

– Вы хотите меня согреть? – улыбнулся студент.

– Не хочу.

– Даже после того, как узнали, что я проехал за вами полстраны? Мы же больше не в школе, вы не мой учитель, и мне уже девятнадцать лет.

– Даже после этого.

– Вы говорили, что мы можем быть вместе, когда я закончу школу, – голос Ника был тверд, не смотря на содержание его речей, обвинениями или скулежом они не звучали. Это большой плюс характеру парня.

– Я передумал, – ответил Железнов. Он затушил едва докуренную до половины сигарету, кинул бычок в пепельницу и ушел в квартиру. Через пару-тройку секунд туда явился Николай.

ШутНик всё еще находился в оффе. Смешанное чувство недовольства и разочарования охватило историка, он еле смог сдержаться, чтоб не выругаться, но рядом стоял Ник, и Ник не был виноват.

– Тебе пора возвращаться, – Константин закрыл ноут, встал. – Давай я тебя отвезу.

Парень удивленно улыбнулся, но за улыбкой скрывалась грусть. Он сделал маленький шаг к преподавателю, чтобы оказаться совсем близко, чуть поколебавшись, взял его за руку.

– А я думал, что останусь у вас. Помнится, мы уже проводили вместе ночь… вечер… под дождем на природе…

Вряд ли он смог понять, как в следующий миг оказался прижатым спиной к шкафу. Константин и сам не понял, как и зачем он его туда толкнул.

– Уже проводили, – тихо подтвердил он.

Расстояние между ними было минимальным, но, даже не соприкасаясь телами, Железнов чувствовал идущее от него тепло, видел, как вздымается его грудная клетка, вдыхал его запах. Неприкрытое, нарастающее возбуждение парня передавалось ему самому, дыхание против воли учащалось, и внизу живота скапливалась тягучая слабость, и у него уже две недели не было секса. Он с трудом смог оторвать взгляд от порочно припухших губ Белкина.