Текст книги "Спаси себя сам (СИ)"

Автор книги: Altanero19

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ах да, баловник Зорро… – протянул дон Роке, – я слышал о нем. Восхитительный негодяй. Тем интереснее – в моей игре есть непредсказуемость.

– Да ваша затея – сплошная непредсказуемость! – вышел из себя Галиндо, – этот де ла Вега – я говорю об отце – очень опасен! С ним вообще лучше не связываться! Он вечно лезет вперед, во всем желает разобраться сам, он надоедлив, как заноза в…пятке, и к тому же имеет огромное влияние на остальных ранчеро, и не только в Лос-Анхелесе!

– Ну и что? Зато он богат. А Орлу нужны деньги.

– Вы просто не представляете, с кем имеете дело! Думаете, он послушно побежит отдавать вам выкуп?! Ха! Да он уже собрал своих вакеро и нескольких донов и разбил их на отряды! Старик упрям, они перероют все холмы, но найдут щенка!

На смуглом, обветренном лице Сепульведы проступила сухая усмешка.

– Пусть ищут. За день – два они точно его не найдут. А потом мне наскучит ждать.

– Где вы его спрятали?

– Мне подсказал местечко один любезный молодой человек.

Дон Карлос раздраженно вздохнул.

– Вы слишком самоуверенны, сеньор! В вашем плане много недочетов…

– В этом вся соль. Вы играете в карты, сеньор Галиндо? Я, видите ли, люблю подумать и поиграть втемную. Какой азарт! И какое торжество, когда победа за тобой. Сейчас у меня на ниточках несколько человек сразу – тем приятнее будет одержать верх.

– А если вы попадетесь?

– На этот раз?! – дон Роке вдруг оскалился, как дикий зверь. – Нет! Этот старый осел принесет мне деньги – столько, сколько я захочу, иначе его сынок пострадает! У меня с ним свои счеты…

– Так вы знаете семью де ла Вега?

– Знаю ли я? Да этого дона Алехандро я мечтаю насадить на нож уже лет пятнадцать! Проклятый гордец! Но нет, тут нужно действовать тоньше, чтоб он все прочувствовал, все… – Сепульведа занес над столом кулак, но неожиданно успокоился и улыбнулся одним краем губ. – Его сын славный сеньорито, а какой красавец! Такого сына никто не захочет потерять. Знаете, дон Карлос, вчера, когда мы сидели с ним и с этим сержантом в таверне, он пригласил меня к себе на асьенду! Как мило!

– Диего де ла Вега просто никчемный поэт-бездельник, неспособный на мужской поступок… – отмахнулся судья, и тут до него дошло, что сказал Сепульведа, – Что?! Вы…вас видели?! И после этого вы приходите ко мне? Вы подвергаете риску не только себя, сеньор – все наше дело! Вы что, думаете, о вас не вспомнят – этот Гарсия, хоть и тупица, но он слышал ваш разговор и знает, ваше имя!

Дон Роке вытащил сигару изо рта и, запрокинув голову, протяжно расхохотался.

– Ха-ха! Конечно, они обо мне вспомнят! И пусть дон Алехандро вдоволь поломает голову – что же это за дорогой друг дон Роке Сепульведа!

*вакеро (от исп. vaca – корова) – то же что ковбой, пастух.

**мескаль – алкогольный напиток из сока агавы.

***чапараль – (исп. chaparral, от chaparro – заросли кустарникового дуба) – заросли многолетних вечнозеленых кустарников высотой обычно до 2 м (отдельные деревья могут быть выше, до 5 м).

========== Часть 3 ==========

– Так что, будем знакомы, сеньоры? – говорил Диего де ла Вега, вытирая рукавом мокрое лицо (он просил пить, и разбойники, не мудрствуя лукаво, сунули его носом в ручей). – Кто из вас Санчо, кто – Лопе?

Ответом ему были недовольные взгляды. Метисы, привязав лошадей, сели за поздний завтрак, и им не нравилось, что их отвлекали. А Диего даже здесь не отходил от роли; кроме того, ему хотелось прощупать почву, поближе познакомиться со своими похитителями, и теперь он старательно ломал комедию и готов был даже к тому, что его сочтут за полного недоумка.

– Вы ужасно невежливы! – вещал молодой кабальеро, – но я вас извиняю. Врагов следует прощать…м-да. Наверное, вы не выспались, как и я. О! Знаете, моя няня говорила мне в детстве, что когда мужчина голоден – он зол, как горный медведь. Голодный горный медведь… Не знаю: на себе не замечал. Но доказательства ее слов налицо…

– Ты можешь заткнуться? – для пущей убедительности один из метисов потряс ножом. Диего вскинул связанные руки, и, не удержав равновесия, свалился набок. Разбойники обменялись усмешками.

– Вы не должны мне угрожать, – возмущенно воскликнул Диего, – ведь за меня заплатят выкуп!.. Наверное. Признаться, меня похитили первый раз в жизни. В этом есть что-то романтичное, если бы еще не немели руки. Послушайте, вы не могли бы ослабить веревки? Они врезаются в запястья, а это ужасно неприятно!

– Обойдешься, сеньорито.

Диего укоризненно покачал головой.

– У вас нет сердца… И вы не ответили на мой вопрос – как мне вас называть? Не хотите? Что ж, хорошо. Тогда ты будешь… – вперив взгляд в морщинистого длинноволосого парня в грязном платке, Диего дождался, пока пауза не станет напряженной, – Фобос, а ты, – пришла очередь очень упитанного силача с кривым носом, – Деймос*. Эээ, сеньор Деймос, я сегодня еще не завтракал, не поделитесь лепешкой?

– Я Лопе! – грозно прорычал верзила, едва не подавившись, – если будешь ругаться, на себя пеняй!

– Благодарю, Лопе. Очарован.

– Не заговаривай нам зубы. – насмешливо вмешался Санчо, – Как будто мы не видим, что тебе не терпится сбежать! Даже не пытайся – разукрасим так, что папаша не узнает своего сыночка!

– Сбежать?! Конечно, это было бы чудесно. Но разве от вас сбежишь?.. А мне так хочется размять пальцы и…и поиграть на пианино.

Метисы невольно рассмеялись. Между тем, Диего даже не лгал – поиграть на пианино действительно хотелось. Когда требовалось серьезно о чем-то подумать, он часто садился за пианино. Отца это доводило до бешенства – ему казалось, что сын ведет себя ужасно безответственно в самые важные моменты.

Молодой человек отбросил воспоминания и попытался прояснить ситуацию:

– Так кто ваш сеньор и что ему нужно?

– Слушай, сеньорито, все, что от тебя требуется – сидеть спокойно и не доставлять нам хлопот. Когда твой папаша отдаст нашему сеньору денежки, ты вернешься домой. Так что не задавай лишних вопросов. – Санчо с неприязнью посмотрел на пленника и вгрызся в сушеное мясо.

Диего поморщился, но через секунду улыбнулся. А потом тихо лег, глядя, как прозрачные струи ручья бегут по камешкам и мелкая россыпь брызг сверкает под лучами жаркого солнца.

– Посмотрите вокруг! – посоветовал он, – Здесь прелестно, не так ли?..

– Странный парень, – негромко сказал Лопе. Разбойники косились на молодого пленника с легким непониманием. Они привыкли, что похищенные мужчины, женщины и дети или испуганно плакали, или ругались, молили, плевались ядом и напрасно угрожали негодяям, что, мол, когда вас поймают – непременно повесят. Этот юноша отнесся к своему злоключению философски, но так как ни Лопе, ни Санчо о философии ничего не слышали, поведение молодого де ла Веги казалось им очень странным. Он с непосредственностью и спокойствием невинного ребенка нес какую-то чушь, восхищался природой, будто это не у него крепко связаны руки и ноги, и не похитители сидят неподалеку, а хорошие знакомые. Кажется, он даже не боялся.

Насытившись, Санчо ушел на наблюдательный пост – вершину скалы, чтобы наблюдать за окрестностям и в случае чего быстро скрыться. Лопе лениво развалился на расстеленном на камнях индейском одеяле и точил свой нож. Диего негромко пел душераздирающий романс о несчастной любви. Эту песню он слышал давно, в таверне ее пел какой-то бродяга. Слова Диего почти не запомнил, только мелодичный печальный напев остался в памяти. И теперь молодой кабальеро импровизировал, одновременно пытаясь расслабить узел стягивающей запястья веревки.

«Печальные ночи

Вдали от тебя!

Не свидимся больше с тобой.

Забыть бы хотел голос твой навсегда,

Твои поцелуи, querida…»**

Противные лязгающие звуки поредели, а затем и вовсе стихли. Диего невольно улыбнулся. И индейцы, и испанцы любят музыку, а песни могут тронуть сердце самого закоренелого разбойника, стоит задеть нужную струну… Сила чувства же и выразительный голос с лихвой затмят посредственность виршей. Главное, чтобы этот Лопе не пригляделся, чем, помимо пения, занят пленник. Проклятый узел не поддавался, здесь нужен был или нож, или зубы, и Диего принялся за веревки на ногах, радуясь, что руки связаны впереди, а не за спиной.

«Ах, жарко! Куда ты

Во сне над хребтом

Плывешь в половинке луны?

В саду твоем розы, что слышали нас,

Напомнят о друге, querida…

Как дом, мое сердце

Объято огнем —

В окно моих глаз посмотри.

Я в пепел сгорю, или, может, любовь

Мне вырвать со смертью, querida?»

Лопе тяжело вздохнул и пробурчал что-то тоскливое. Вдохновленный де ла Вега немного подумал и прочувствованно допел:

«С навахой в груди

Я с седла упаду

За тысячи миль от тебя.

Заплачешь ли ты, увидав поутру

В крови свои розы, querida?»

Разбойник сгорбился, совсем забыв про нож. Наверное, ему было что вспомнить и о чем печалиться. Диего осторожно оглянулся и пошевелил ногами, восстанавливая кровообращение. Повалить ничего не подозревающего Лопе, освободить руки с помощью его кинжала, отвязать лошадей и ускакать не представлялось трудным. Конечно, прежде чем садиться верхом, следовало бы еще вывести всех трех коней из лощины, чтобы не было погони, это займет время, но пока Лопе придет в себя, а Санчо спустится со скалы… Рискованно, но вполне возможно. Диего тихо взял в руки увесистый камень и прицелился. Он подобрался ближе к разбойнику и уже замахнулся, когда внезапно сзади раздался хохот.

– Прыткую же птичку вы поймали в свои сети, дружище!

Диего резко отскочил в сторону, уже в прыжке понимая, что теперь ничего из его затеи не выйдет. Четверо мужчин свирепого вида стояли неподалеку и гоготали. Диего с досадой бросил камень.

– Лало?! – изумился Лопе и, оглянувшись, мгновенно рассвирипел: – ах ты щенок! Заливался соловьем, а в это время решил сбежать?!

– Это не то, что…– начал младший де ла Вега, но мощный удар в челюсть сбил его с ног.

– Проклятый молокосос, решил обвести меня вокруг пальца! – бесновался Лопе, награждая незадачливого пленника пинками. Приятели разбойника бросились к нему и вчетвером оттащили подальше. Диего с трудом сел, прижимая связанные руки к лицу.

– Как будто ты на моем месте поступил бы иначе! – с обидой в голосе воскликнул он. На перекошенной от гнева физиономии Лопе мелькнула тень мысли. Он удивленно глянул на молодого кабальеро.

– Что правда, то правда, – признал он и погрозил кулаком, – но смотри, сеньорито, еще раз…

– Эй, если ты убьешь его, болван, мы немного получим за эту шкурку, – образумил его тот, кого звали Лало, – сядь, выпей, и расскажи нам, чем вы здесь занимаетесь. Что это за парень?

– Кабальеро, сын Алехандро де ла Веги, – проворчал Лопе, – Мартин сказал, что старик очень богат и выложит кучу денег. У него с этим де ла Вегой счеты еще с Мехико. Заливал, что дельце плевое, будто у мальчишки репутация слабака и тихони, да еще вчера ему показалось, что тот не то пьян, не то болен. Чтоб мне провалиться! Этот тихоня едва не размозжил мне голову!

Лало снова захохотал.

– Да, в уме ему не откажешь. Я, Лопе, чуть со смеху не помер, когда увидал, как он подкрадывается к тебе, а ты и ухом не ведешь… Крепче, крепче, – обратился он к своему товарищу, который заново связывал де ла Вегу, – уж мы-то его не упустим. Не зря, не зря я подумал – а куда это подался наш добрый Кадальсо, не сказавшись? Нехорошо скрывать свои секреты от друзей. С друзьями нужно делиться, не так ли, парни?

Парни согласно загудели, рассаживаясь среди небольших валунов. Диего, лежа в поломанных цветах златоглава, мрачно следил за маленькой ящеркой, которая выползла на плоский камень погреться. Счастливая тварь – стоит сделать к ней движение, как она ловко скроется в какой-нибудь щели… А у него теперь в сторожах вместо двух бандитов целая шайка! И неведомый Мартин Кадальсо (Диего не без оснований подозревал, что это второе имя встреченного вчера «друга») не просто желает получить выкуп, а точит зуб на отца, а он, дворянин де ла Вега и де ла Крус, хитрый Лис, валяется здесь, как мешок с кукурузной мукой и ничего не может сделать! Диего крепко закрыл глаза и усмехнулся. Долго предаваться бесполезной благородной ярости – это прерогатива почтенного дона Алехандро, но уж точно не Зорро. Этот Кадальсо явно не кабальеро и не полный идиот, чтобы прийти к отцу средь бела дня и потребовать удовлетворения, денег, или что ему там нужно. А значит, время еще есть.

В этот день в пуэбло и окрестностях было тревожно. Вооруженные люди с мрачными лицами искали в горах, обшаривали каждый холм, каждую рощу, проверяли индейские деревни и заглядывали в колодцы. Сержант Гарсия своими допросами довел хозяина таверны до истерики, а Марию – до обморока. Бернардо с трудом сумел донести до дона Алехандро самую логичную, по его мнению, мысль, что, возможно, Диего похитили с целью выкупа и сами дадут знать о себе – но старый ранчеро не способен был усидеть на месте и сам взялся за поиски. Все были взбудоражены и придумывали свои версии ночного исчезновения молодого де ла Веги.

– …Пресвятая Дева! Да что же на свете делается, Хайме? Кто, кто посмел такое совершить?! – причитала молоденькая прачка Тереза, заламывая руки над корытом с отжатым бельем, – сделать зло нашему доброму сеньорито – да покарает их Господь! Неужели никаких следов?

Хайме и Бенито, вакеро с ранчо де ла Вега, не сходя с коней, жадно прихлебывали прохладную воду. Они излазали вдоль и поперек указанный им сеньором участок холмов и заехали на асьенду немного освежиться, а заодно сказать, что ничего и никого не нашли.

Слуги и служанки окружили всадников и на разные голоса костерили неизвестных мерзавцев, посмевших обидеть их молодого господина. Дона Диего на асьенде обожали все, а в особенности женщины – за доброту, готовность помочь и отзывчивость. И пусть отец и другие кабальеро упрекали его в бесхарактерности, слуги знали точно – если попал в затруднительное положение, иди к дону Диего. Никто как он не выслушает и не посоветует наилучший выход – даром что недавно лишь вернулся из Испании. Никто как он не будет вникать в трудности и чаяния простых людей, и эта черта возвышала его над обыкновенными кабальеро. Слуги, служанки и некоторые немолодые вакеро с ранчо де ла Вега до сих пор за глаза именовали сына хозяина «наш добрый сеньорито», несмотря на то, что этот сеньорито уже перерос отца, раздался в плечах и обзавелся молодыми усами. И его непонятное исчезновение вызвало немалый ропот.

– Эх, Тереза, собака взяла след под балконом той комнаты, где ночевал дон Диего, но тут же его потеряла, – вздохнул Хайме, брат Терезы, – будто растворился.

– А вдруг его утащили злые духи! – испуганно прошептала малышка Буэна и ойкнула, получив подзатыльник от почтенной Крисенсии.

– Чего болтаешь, дурочка! Чему тебя только в миссии учили?! Да такую чистую душу, как у Диегито, еще поискать! Разве черти смогут забрать ее?! – прежде чем стать экономкой, Крисенсия была нянюшкой дона Диего после смерти его матери, и с полным на то правом считала, что знает молодого сеньора лучше некоторых, – это теперь бандиты проклятые, все ж знают, что хозяин наш богат, а сынок у него единственный!

– Да, кстати, – подал голос Бенито Авила, – сержант Гарсия сказал, что будто бы вчера приехал какой-то сеньор, назвался давнишним другом дона Алехандро. Они ужинали вместе с доном Диего… А наутро тоже никто не видел ни его, ни троих его слуг, хотя об этом, конечно, никто не встревожился.

– Ну, что я говорила! – торжествующе воскликнула Крисенсия, – вот вам и бандиты!

– Может, он решил пошутить? – предположил старый индеец Креспо, – у этих сеньоров бывают странные забавы.

– Дон Алехандро сказал, что никогда не был знаком с человеком с таким именем.

– Тогда месть. Увезли и бросили в смоляную яму. Или в Дьяволово ущелье, – зловеще напророчил Креспо.

– Только Зорро сможет помочь. Уж он-то все знает и вытащит нашего доброго сеньорито из беды, – с непоколебимой верой сказала Тереза, и все вокруг закивали, – правда, Хайме?

– Да, сестра, – неохотно согласился Хайме и опустил голову. Зорро… Наивная маленькая Тереза! Зорро – это не бог, не колдун и не дух, Зорро – это как раз дон Диего, и хороши же они будут, если не сумеют спасти своего же защитника!

– Дивное небо! «Розовоперстая Эос руку благую простерла»…*** Правда, Гомер писал это про рассвет. Сеньоры! Мне долго еще ждать, пока меня соизволят вытащить из этой дыры?

– Потерпи, сеньорито.

– Я весь день терплю. Вспомните, я уже перепел половину песен, которые знаю. Мы с вами пели хором. Я даже пересказал вам «Одиссею»! Сколько можно развлекаться? Ночевать я тоже здесь буду?!

– Ишь чего! А кто говорил, что ему понравилась наша компания?

– Как и вам – моя? Так… дома лучше. Я туда вернусь сегодня, или этому Кадальсо расхотелось брать деньги?

Разбойники хохотали. Им никогда еще не попадался такой дружелюбный пленник. Дон Диего де ла Вега был весел и легок на подъем, долго молчать не умел, и уже спустя час после прихода компании Лало разбил лед недоверчивости – все прониклись к нему симпатией. Он смешил их анекдотами из жизни кабальеро, рассказывал плутовские истории и обучил разбойничьей песне, которую, как уверял, слышал в Испании. Но день проходил, и молодой человек становился все мрачнее.

– Я ужасно утомлен и хочу спать. – заявил наконец он, – а у вас тут нет даже элементарных удобств. Камни эти… – он заерзал, пытаясь устроиться поудобнее.

Лало посмотрел на пленника, на острые камни, потом вынул из костерка горящую палку и, отодвинув ивовые ветви, нырнул в пещеру.

– Парни, а ну, тащите его сюда, – удовлетворенно позвал он, – вот тебе спальня, сеньорито. И ровно-то как, и камней нет, об которые можно веревки перетирать, – Лало усмехнулся и вышел.

Доигрался, подумал Диего: небольшая и тесная дыра в скале, где взрослый человек не мог выпрямиться во весь рост, показалась ему настоящей западней. Кажется, эта пещера была местом поклонения индейцев – в углу стоял почерневший деревянный идол со зверской рожей. Взглянув на него, Диего немного удивился – он бывал в поселениях язычников, но никогда ничего подобного не видел. Хотя что-то определенно сказать он не мог – кабальеро очень мало знали об индейских традициях.

Метисы, ухмыляясь, посадили пленника к подножию идола.

– Вот тебе компания, сеньорито.

Диего посмотрел на опустившиеся за ушедшими ветви и, чтобы отвести душу, принялся вдохновенно и громко читать стихи, которых с времен учебы в Испании знал великое множество.

– Я заточен был в келью эту

По вредоносному навету

Завистников, но здесь обрел

Освобождение от зол,

Присущих суетному свету;

Мой стол был скуден, кров убог,

Зато я был весь этот срок

Наедине с тобой, о Боже!

Я не завидовал, мне тоже

Никто завидовать не мог. ****

Снаружи пещеры послышался смех. Диего покачал головой и принялся распутывать веревки.

– Я заточен был в келью эту, но наступает мой черед… Кто хочет сжить меня со свету – тот сам недолго проживет… – бубнил он себе под нос.

Время тянулось медленно и тоскливо. Когда кто-нибудь заглядывал в пещеру, Диего притворялся спящим. На этот раз руки ему стянули за спиной и освободиться было труднее, но не зря Диего брал уроки у Бернардо: этого мадридского плута не раз выручало умение развязывать путы, и он с радостью поделился им со своим новым сеньором. Понемногу узлы слабели; руки болели и мерзли. Вдруг Диего замер, ловя за хвост ускользающую мысль. Из-за идола действительно тянуло холодом. «Но надеюсь, ты наблюдательный парень, Диего» – прозвучал в его голове голос Эухенио Катазара. Что, что он хотел этим сказать? Де ла Вега закусил губу и с удвоенной силой заработал руками.

Наконец веревки спали. Диего сделал несколько движений, разогревая конечности и принялся проверять пришедшую ему в голову идею. Он провел ладонью вдоль по стене, потом попытался просунуть руку за статую. Там, за идолом, явно была щель. А щель может означать… Пальцы молодого кабальеро лихорадочно ощупывали холодный камень и дерево. Неужели ничего? Надежда или насмешка? Выбившись из сил, Диего опустился на пол, взмолился Мадонне и запрокинул голову. Индейский истукан злобно скалился, выпучив косые глаза. Даже в темноте было заметно, что один глаз его больше другого. Диего вскочил и, руководствуясь скорее интуицией, чем осознанной мыслью, схватил божка за голову и бесцеремонно стал нажимать ему на глаза. Когда больший глаз вдруг провалился, а стена медленно отъехала в сторону, молодой человек едва не вскрикнул. Оглянувшись, он нырнул в узкий проход, и там, уже со знанием дела ощупав стены, отыскал рычаг – вделанное в камень железное кольцо и торопливо повернул его.

– У многих пастухов мертвая овца, – лукаво улыбнулся Диего де ла Вега в адрес своих сторожей, очутившись в затхлой темноте. Теперь надо было спешить.

* Фобос и Деймос (от греч.) – Страх и Ужас, спутники бога войны Марса

** мелодию этой песни можно услышать в 6 серии 1 сезона (ее пел мужчина в камере по соседству с сеньорой и сеньоритой Торрес). Querida – по-испански “дорогая”

*** Гомер, «Одиссея»

****Луис де Леон, «О пребывани в тюрьме» («En la cárcel donde estuvo preso»), перевод М. Донского

========== Часть 5 ==========

Диего быстро шел по узкому коридору, касаясь рукою шершавой стены. Темнота давила мертвой тишиной склепа. Ход был очень неровным – иногда высокий молодой человек врезался макушкой в нависший потолок, иногда стены так сужались, что приходилось поворачиваться боком. Диего потерял счет времени – он не видел ничего, кроме тьмы, а слышал только свое тяжелое дыхание и шелест шагов. Он уже сомневался в верности выбранного решения, в какой-то момент ему стало страшно – он почти забыл, что за глазом статуи скрывался хитрый механизм, отворяющий замаскированную дверь, а ведь это означает, что ход использовался людьми. Молодому кабальеро показалось, что он в ловушке – и будет блуждать долго-долго, и бесславно околеет в кромешной тьме. К счастью, нога его неожиданно потеряла опору, и он кубарем скатился по вытесанным в камне ступеням. Никакие ушибы не смогли погасить его радости – этот треклятый тоннель был все же сделан руками человека! Диего вскочил на ноги и, нащупав стену, снова бросился вперед, предчувствуя освобождение.

Каменный пол постепенно сменился земляным. Младший де ла Вега ускорил шаг, отчаянно чихая от пыли. По сравнению с родным подземным ходом, уже «обжитым» и даже уютным, с удобной потайной комнаткой-гардеробной и с комфортабельной пещерой, этот лаз казался проявлением чьего-то безумного инстинкта. Как будто некий большой суслик, убоявшись за свою жизнь, прокопал извилистый и узкий тоннель, и, сбежав однажды, забыл о нем.

Через какое-то время Диего споткнулся о новые ступени – на этот раз наверх. Поднявшись по лестнице, он достиг тупика и вздохнул так, словно сбросил тяжелый груз. Конец! Пошарив руками по стене, он нашел рычаг. Со второго поворота стена поползла навстречу, и Диего едва успел отскочить, чтобы не удариться. Вопреки его ожиданиям, светлее не стало. Он по-прежнему таращился в темноту. «Может, уже глубокая ночь? – со страхом подумал Диего, – тогда отец наверняка в лапах бандитов…» Нагнув голову, молодой кабальеро решительно шагнул вперед, тут же споткнулся обо что-то и замер. Слепо водя руками, он касался каких-то мягких, гладких, струящихся, приятных на ощупь вещей, окружающих его со всех сторон… Вдруг его осенило: да это же платья, он оказался в благоухающей массе кружева, парчи, муслина, шелка и бархата, словом – в женском платяном шкафу! Сын Алехандро де ла Вега – в шкафу в дамской спальне, ужаснее положения и представить нельзя! Вот Катазар, вот осел, ну и получит же он при встрече! Диего заколебался – учитывая, что именно дон Эухенио привел разбойников к пещере, он не мог быть уверен ни в чем. Поблизости от гор Сан-Габриэль есть несколько ранчо, и сеньорит там предостаточно, Эухенио же – тот еще ловелас. Компрометировать даму вовсе не входило в планы Диего, но как же не хотелось возвращаться и искать другие выходы – если они еще есть! Юноша прислушался: снаружи, кажется, было тихо. И он решил рискнуть. Стараясь ничего не свалить, он осторожно раскрыл дверцы шкафа. В комнате стояли сумерки, но привыкший к темноте Диего без труда увидел большую богато убранную кровать под пологом, туалетный столик с большим зеркалом, распятие на стене, большой букет люпинов в вазе… Кажется, хозяйка спальни отсутствовала. Диего выбрался наружу, напоследок все же нечаянно пнув подвернувшуюся под ногу туфлю. Наконец-то он сможет выпрямиться и расправить плечи… Краем глаза заметив какое-то движение, Диего резко развернулся и перехватил тонкую руку с увесистым канделябром прямо у собственного носа.

– Ради Бога, донья… М-монета, – вспомнил он девушку, – я Диего де ла Вега.

Монета Эсперон, дочь дона Корнелио, широко раскрытыми от ужаса глазами взирала на неожиданного гостя. Волосы ее были убраны в дневную прическу, но одета она была уже не в платье, а в светлый шелковый капот*. Диего смутился и поцеловал сжимающую канделябр руку.

– Вы меня не узнаете, Монета?

Спохватившись, он отпустил хрупкое запястье сеньориты и отступил на шаг. Ему было ужасно стыдно. Семья Эсперон не состояла в близких отношениях с де ла Вега. Конечно, с тех пор как Диего вернулся из Испании, отец заставлял его «возобновлять знакомства» со здешними ранчеро, имеющими дочерей. На фиестах и званых обедах юноша был представлен столь многим сеньоритам, что совершенно в них запутался. Монету он видел лишь дважды, но много слышал о ней от Маргариты Катазар, может, поэтому и запомнил. Она не обладала блистательной красотой, но казалась воплощением изящества и утонченности, имела безупречный вкус, была умна, горда и при этом удивительно добра и нежна, как цветок гилии. Диего проникся к ней горячей симпатией, но поскольку его отвлекали дела Зорро, а донья Монета редко появлялась в Лос-Анхелесе, он скоро забыл об этом. А теперь он нарушил покой этой чудесной малознакомой девушки, да еще таким постыдным образом!

Страх в глазах Монеты сменился яростью. Она отскочила к двери, выставив перед собой канделябр в качестве щита.

– Де ла Вега, – прошипела она, – как вы посмели? Что вы делали в моем шкафу?! Что вам нужно?

Диего вскинул руки в успокаивающем жесте.

– Монета, не бойтесь, это все ваш тайный ход. Я даже не знал, что…а ваш отец дома? Проводите меня к нему.

Сеньорита Эсперон растерянно подняла брови.

– Вам нужен мой отец?! Не лучше ли было войти со двора?! – она распахнула дверь и крикнула: – Папа! Папа!

Диего с облегчением выдохнул, услышав тяжелые шаги по лестнице. Монета торопливо зажигала свечи, стараясь не становиться спиной к гостю. Ей все еще было страшно.

– В чем дело, дочка? – дон Корнелио остановился на пороге спальни. – Что происходит?! Кто этот мужчина?!

– Это дон Диего де ла Вега, – несколько язвительно сообщила Монета, – он хочет поговорить с тобой, папа.

– В такой час? Здесь? – закипел сеньор Эсперон. – Что вы себе позволяете, сеньор? Выходите отсюда, и если вы не дадите мне удовлетворительных объяснений… – он быстро глянул на дочь, и, найдя ее туалет в полном порядке, оборотился к Диего, – что это у вас за вид?

Младший де ла Вега запахнул на груди грязную блузу.

– Минуту. Дон Корнелио, донья Монета, вы же знаете, что в вашем доме существует тайный ход, который ведет в горы? – дождавшись кивков, он продолжал. – Меня похитили разбойники, и я сбежал от них через этот ход.

– Но откуда…

– Клянусь вам, я про него не знал. Я догадался, что в пещере за статуей может быть ход, но куда он меня приведет – понятия не имел! Боюсь, я невольно подверг вас опасности – маловероятно, но возможно, что кому-то из бандитов придет в голову проверить пещеру и ткнуть, извините, идолу в глаз.

Монета деловито забралась в шкаф, оттуда послышался щелчок. Дон Корнелио взял Диего за рукав и подвел к столу. При свете свеч видно было плачевное состояние одежды кабальеро: он действительно выглядел так, как будто вылез из-под земли. Стертые запястья и кровоподтек на нижней губе довершали безрадостную картину.

– Матерь Божья… – сеньор Эсперон покачал головой.

– Я верю ему, папа, – негромко сказала Монета, подходя к мужчинам, – дон Диего, чем мы можем помочь вам?

– Сейчас мне необходима лошадь. За меня собирались просить выкуп, и я должен предупредить отца. А вам следовало бы послать за солдатами…

– Конечно, моя конюшня к вашим услугам! – воскликнул дон Корнелио, – а солдат лучше отправить в горы. За нас не беспокойтесь – я просто заблокирую механизмы на всех входах. Давно нужно было завалить этот проклятый тоннель, мы им даже ни разу не воспользовались! Выломаю рычаги – и если кто-то проберется, он не сможет открыть ни одну дверь! Я сейчас же иду за инструментами.

Сеньор Эсперон побежал вниз. Дон Диего задержал Монету на лестничной площадке.

– Сеньорита, вы должны знать, – он серьезно смотрел ей в глаза, – ваш отец забыл спросить, но…пещеру бандитам указал дон Эухенио Катазар.

Девушка опешила.

– Дон Эухенио?! Он бывал у нас, но я бы не стала показывать ему… – она густо покраснела, – я сама была там только в детстве. Если вы прошли этим ходом, должны понимать, что в нем нет ничего романтичного, чтобы демонстрировать своему поклоннику.

Диего, улыбаясь, склонился к её руке.

– Я понимаю, Монета. Но это правда.

– Благодарю вас… Диего.

– Не за что, сеньорита. До свидания.

Он помчался на улицу. Седлать коня не стал – только накинул недоуздок да прихватил висящее на стене конюшни лассо. Уже за воротами его нагнала запыхавшаяся Монета.

– Диего, подождите! – она протянула ему шпагу, нож и пистолет.

Де ла Вега сверкнул улыбкой, опоясываясь клинком. Сейчас не время разыгрывать из себя недотепу, который не знает, за какой конец держать оружие.

– Весьма обязан, сеньорита!

Он с места пустил коня в галоп. Несколько секунд в темноте белела его потрепанная рубашка, потом и лошадь, и всадника поглотила прожорливая ночь.

Полная луна блестела, как новенький песо. К северо-западу от пуэбло, среди мрачных холмов, окруживших здесь Королевскую дорогу, расположились разбойники. Их приглушенная беседа не клеилась: перебрасываясь тихими скупыми фразами, они нет-нет да поглядывали на своего главаря. Мексиканец Мартин Кадальсо, известный в Санта-Барбаре как дон Роке Сепульведа, сидел на небольшом валуне у костерка, завернувшись в свое серапе. Глаза его из-под нахмуренных бровей сердито поблескивали, а с губ время от времени срывались проклятия в адрес всего рода де ла Вега и болванов-подельников, которые потащились за ним следом, да еще и проворонили побег дорогостоящего пленника. Это заставляло его товарищей нервничать и чувствовать себя неловко.