Текст книги "Спаси себя сам (СИ)"

Автор книги: Altanero19

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Солнце, устав от собственного жара, клонилось к горам святой Моники, когда в пуэбло Лос-Анхелес въехали четыре всадника. Худощавый смуглый сеньор в полосатом серапе, прямой как палка, гордо покачивался в седле. Трое слуг-метисов с непроницаемыми унылыми лицами ехали следом; один из них вел в поводу навьюченную лошадь. Поравнявшись с двумя индеанками, которые стирали белье в корытах на краю канала, сеньор окликнул их:

– Эй! Где здесь у вас постоялый двор?

Женщины обернулись. Они долго и с оскорбительным равнодушием осматривали пропыленную уставшую компанию; наконец одна из них лениво махнула мокрой рукой:

– На площади, – брызги воды, сверкнув на солнце, упали на сухую землю.

– Дон Диего, как, вы уже уходите? Но мы только начали! – раскрасневшийся от жары и вина сержант Гарсия умильно поглядывал на недопитую кружку и удивленно – на молодого де ла Вегу. Покидать таверну в самый разгар веселья без весомой причины – такой поступок был выше его понимания.

– Такой праздник, дон Диего! Посмотрите – вокруг друзья, льется вино, песни, прекрасные сеньориты, в-вино…– сержант запнулся в замешательстве. Прекрасная сеньорита была всего одна – юная Мария как раз пробегала мимо с полотенцем и парой пустых кружек и всем своим видом показывала, что страшно занята. Еще бы, ведь сегодня храбрые уланы отмечали прибытие полугодового жалованья! Ради такого случая четыре стола сдвинули вместе – получился один большой стол – и солдаты наслаждались угощением, выпивкой и музыкой (дон Диего как раз принес гитару), а хозяин таверны радостно подсчитывал оплаченные наконец долги.

Гарсия прочистил горло и предпринял новую попытку убедить кабальеро остаться:

– Дон Диего, у меня же, можно сказать, сегодня второе рождение! На рассвете меня чуть-чуть не расстреляли! Как же я буду отмечать день рождения без своего лучшего друга?

– Вы бы, сержант, пригласили Зорро на ваш праздник, – глаза дона Диего слегка разъезжались в разные стороны, – ведь, по вашим словам, это он спас вам жизнь. А я и так несколько перебрал…

– Но вы выпили только шоколад – такую маленькую чашечку! – изумился сержант. Де ла Вега открыл и закрыл рот.

– Я хотел сказать, мой дорогой друг, что последние события утомили меня, – исправился он, – я так волновался за вас, и безумно рад, что все обошлось: и вас оправдали, и Зорро не пойма…кхм, и жалованье вернули. Я всю ночь не спал, знаете ли. И сегодня хочу лечь пораньше.

Молодой человек за соседним столиком окинул дона Диего мутным насмешливым взглядом.

– Как приятно ничего не делать, а потом отдохнуть, да, де ла Вега?

– О, дон Эухенио, – Диего лучезарно улыбнулся, – вы научились читать мысли? В таком случае вас ждет успех, смотрите, не пропейте его!

Эухенио Катазар лечился от ран неразделенной любви в гостях у дядюшки дона Маркоса и его очаровательной дочери Маргариты. Лечился он шумно: одолел в поединке на ножах одного из многочисленных отпрысков дона Антонио Луго, старательно очаровывал подружку кузины донью Монету Эсперон, поссорился со всем семейством Торресов… Сегодня он, по его словам, разошелся во мнениях с Маргаритой, и та, жестокая, выставила его вон с асьенды. Эухенио ничего не оставалось, как посетить таверну – развеять тоску и залить горе, а на деле – привлечь всеобщее внимание. Он весь вечер портил людям веселье: то начинал выть «О, мое разбитое сердце», то, желая выпустить пар, нарывался на драку. Идея драться с солдатами его не привлекала, редкие ранчеро не обращали на него внимания, и жертвой своей Эухенио избрал младшего де ла Вегу. Однако его усилия пошли прахом. Он столкнулся с доброй улыбкой и ангельским терпением, а тонкая ирония, спрятанная в ответных фразах, доходила до него только через минуту. Эухенио не терял надежды – вот и сейчас, отпихнув с пути табурет, он полез на дона Диего. Но миролюбивый дон, уже, к слову, собравшийся уходить, вовремя спрятался за спину сержанта Гарсии.

– Я не буду драться с вами, сеньор, – напомнил он. Посетители таверны с интересом глазели на молодых людей.

– Боишься пораниться, Диего? – юный Катазар, запутавшись в конечностях, рухнул на пол и дернул из ножен шпагу, – что за кровь течет в твоих жилах? Я когда-нибудь смогу тебя вывести из себя?!

– О! И чем же это приблизит вас к Маргарите? Или Монете? Или Элене? Или…

– Я насажу тебя на шпагу, как куропатку на вертел!

– Вряд ли благородные сеньориты оценят по достоинству карне асада* из дона Диего…э, сержант! – громким шепотом заговорил де ла Вега, – следите за тем, чтобы этот кабальеро никого не убил! Он опасен!

Гарсия беспомощно оглянулся. Опасность быть убитым грозила как раз ему. Дон Диего, находясь сзади, держал его за плечи и мешал уклониться, а блестящее лезвие мелькало в столь неприятной близости от объемного живота сержанта…

– Я…э…дон Эухенио, ради Бога, уберите шпагу, – пробормотал он, – дон Диего не виноват, что донья Маргарита выгнала вас из дома…пожалуйста, сеньор, не надо!

– Ну так уйдите с моего пути, сержант! – воинственно выкрикнул Эухенио, – дайте мне добраться до этого позора калифорнийских испанцев!

– Сегодня вы пьяны и я прощаю вас, – дон Диего обиженно качнул головой, – А завтра настоятельно советую пойти и исповедаться падре Хуану…если сможете подняться. Всего хорошего, сеньоры, сержант!

Молодой человек хлопнул по плечу Гарсию, махнул рукой Бернардо и направился к двери. Дон Эухенио несколько секунд таращил глаза, а потом с рыком перевалился через сержантовы колени:

– Прощаешь?! Стой, де ла Вега!

– Де ла Вега?

Со страшным грохотом обрушился на пол сержант Гарсия. Дон Диего пошатнулся и схватился за виски. А Бернардо, будто невзначай подставивший ножку Катазару, теперь наблюдал, как тот живописно падает прямо к ногам незнакомого сеньора в серапе. В наступившей тишине незнакомец сипло повторил:

– Кто из вас де ла Вега?

Дон Диего сделал шаг навстречу.

– Диего де ла Вега к вашим услугам, а вы, сеньор…

– Сепульведа. Роке Сепульведа. – незнакомец дернул массивным подбородком; улыбка обозначилась под его жесткими усами, – я знал вашего отца. Очень близко знал, Диего.

Сепульведа бесцеремонно перешагнул через притихшего Катазара и раскрыл объятия.

Сержант Гарсия сориентировался относительно быстро.

– Разрешите представиться! – провозгласил он и скороговоркой отрапортовал: – я Деметрио Лопес Гарсия, исполняющий обязанности коменданта Лос-Анхелеса! Откуда вы приехали, сеньор?

Дон Роке с интересом взглянул на толстяка.

– Из Санта-Барбары. Эй, милая! – окликнул он Марию, – принеси-ка вина и ужин. Да покорми моих слуг. Хозяин, мне нужна комната на ночь.

Взяв под руку Диего, Сепульведа увлек его к свободному столу. Гарсия пошел следом. Он предчувствовал продолжение трапезы, то есть, как исполняющий обязанности коменданта, должен был узнать побольше о гостях пуэбло.

– Я еду по торговым делам в Сан-Диего, вот и решил – а не заглянуть ли к старому другу дону Алехандро? – в сиплом голосе сеньора Сепульведы трудно было отыскать какие-либо эмоции, но дон Диего улыбнулся в ответ:

– Думаю, отец будет рад вас видеть! Почему бы нам не отправиться прямо сейчас на асьенду? Еще не стемнело, а если ваши лошади устали, мы возьмем свежих. Вы друг моего отца – и наш дом открыт для вас в любое время!

Сепульведа натянуто рассмеялся и похлопал Диего по руке:

– Нет, я слишком устал. Возраст берет свое, мой мальчик! Я переночую здесь, а завтра, завтра…осчастливлю твоего отца. Ха!

На столе появились бокалы и тарелки с горячими кукурузными лепешками, карне асада, фасолью и рисом. Приезжий отпил вина и принялся с аппетитом поглощать нехитрый ужин. Пользуясь случаем, Гарсия наполнил свой бокал и, щурясь, с удовольствием смаковал вино.

– А, мой мальчик, смотрю я на тебя и вспоминаю свою молодость, – после выпитого вина, как многих пожилых людей, Сепульведу потянуло на воспоминания, – Как мы отлавливали в холмах диких лошадей, как танцевали до упаду на фиестах и щедро лили кровь за взгляд сеньориты!

Диего приподнял брови и задумчиво почесал скулу:

– М-да, действительно, время незабываемое.

– Ха! – вмешался вдруг всеми забытый дон Эухенио, – да дон Диего в своей жизни ни одного коня не поймал! Ему милее романсы, гитара и толстенные тома с трактатами никому не нужных философов! Он даже ни ножа, ни шпаги не носит!

– Правда? – дон Роке усмехнулся.

– Как вам не стыдно, дон Эухенио! – возмутился Гарсия, – дон Диего очень хороший человек, дон Роке! Пусть он и не носит шпагу, но он всегда готов помочь!

Эухенио язвительно захохотал.

– О да, он всегда напоит жаждущего, когда у того нет денег…

Бедный сержант поперхнулся и закашлялся. Бернардо заботливо хлопал его по спине. Дон Диего же не удержался и по-мальчишески фыркнул в кулак.

– Позвольте представить вам дона Эухенио Катазара, – запоздало и чуть церемонно сказал он. – кстати, он тоже из Санта-Барбары. Вы там не встречались?

– Не имел такой чести.

Эухенио вскинул голову. Его лицо было красно от выпитого, а в глазах появилось затравленное выражение. Он внезапно бросился на де ла Вегу, свалил с табурета, и молодые люди покатились по полу. Эухенио бешено размахивал кулаками.

– Ты просто трус, Диего! – кричал он, – слабак и трус! Позор семьи! Я…я…я научу тебя, как должен вести себя настоящий кабальеро!

Диего оторвал его от себя и почти швырнул в Гарсию.

– Своим примером, а?

Сержант крепко схватил буяна в охапку. Сепульведа внимательно смотрел на все происходящее.

– Не смейте бить дона Диего! Вы что, совсем спятили?! – рявкнул сержант, и тут его осенило: – как исполняющий обязанности коменданта, я вынужден отправить вас в тюрьму! Вы нарушаете покой мирных граждан! Иварра, Рейес, держите дона Эухенио. Тысяча извинений, сеньоры, военные дела.

– Спасибо, сержант, – дон Диего утирал лоб платком, порванное кружево блузы теперь висело у него на груди и торчало из-под рукава расшитой куртки жалкими клочками. Бернардо отряхивал своего сеньора, бросая недобрые взгляды на арестованного Катазара.

– О, не стоит, дон Диего, это мой долг, – Гарсия расплылся в улыбке и, еще раз попрощавшись, пошел за солдатами и нарушителем спокойствия. По дороге он спохватился и вытянул у Катазара из ножен шпагу.

На крыльце таверны их догнал де ла Вега.

– Простите, сержант. Эухенио, не скажешь мне, чем вызвана эта глупая выходка? Мы едва знакомы!

Дон Эухенио повёл черной бровью и пьяно улыбнулся.

– Ничего личного, Диего. Приношу извинения и за костюм, и…я вовсе не считаю тебя…всем тем, кем назвал, – он сделал попытку похлопать Диего по плечу, но солдаты крепко держали за руки. – честно говоря, сперва у меня не было никакой цели, но после… Что ж, своего я добился: хоть эту ночь я проведу в безопасности. Идем, ребята.

В раздумьях глядя на удаляющихся людей, молодой де ла Вега почувствовал, что рядом уже стоит его верный друг-слуга. Диего посмотрел на него и развел руками.

– Странно, Бернардо, – сказал он, – я еще не встречал человека, который бы сам напросился в тюрьму.

Дон Диего решил сегодня не возвращаться домой. Сияя своей доброй и немного легкомысленной улыбкой, он сообщил сеньору Сепульведе, что тоже переночует в гостинице, а завтра лично сопроводит дорогого гостя к отцу. Дон Роке одобрительно кивнул и быстро опустил глаза, как будто ему в голову пришла какая-то неожиданная мысль. Он еще немного поговорил с молодым человеком, расспрашивая о нем самом и о здоровье дона Алехандро; когда же дон Диего, сославшись на поздний час, пожелал спокойной ночи и пошел в отведенную ему комнату, Сепульведа долго смотрел ему в спину. От него не укрылась сквозившая в движениях юноши усталость. Когда де ла Вега поднимался по лестнице, его ощутимо повело в сторону – так, что он почти навалился на перила, и только расторопный слуга помог ему выправиться.

В номере Диего опустился на кровать и прижал ладони к глазам.

– Бернардо, ты был совершенно прав: этот день стоило бы провести в постели, – с невеселой усмешкой молодой человек осторожно ощупал неразличимую под густыми волосами шишку на затылке, – однако, не мог же дон Диего не справиться, что сталось с любезным сержантом! Но знаешь, когда двоишься в глазах ты, мой друг – это просто забавно, а вот когда сержант Гарсия…это страшно.

Бернардо, как ни жаль ему было своего сеньора, беззвучно прыснул. Прошлой ночью Зорро был менее удачлив, чем обычно: ударился головой о камень, когда, нагнав на ночной дороге лживого курьера, присвоившего солдатские деньги, скатился со склона вместе с ним. Спасибо умнице Торнадо – вступился и задержал разбойника, пока ушибленный хозяин приходил в себя. Домой Диего приехал, когда уже рассвело, а, проспав до полудня, снова собрался в пуэбло. Бернардо пылко уверял, что ничего с Лос-Анхелесом не случится, если дон Диего де ла Вега не осветит его сегодня своим присутствием. Но желание быть в курсе дел и неумеренное любопытство победили. И теперь, вместо того, чтобы отдохнуть, Диего вконец измучился от головной боли, недосыпа и усталости.

Бернардо смочил в принесенной для умывания воде полотенце и аккуратно обернул его вокруг головы дона Диего. Потом, действуя быстро и умело, снял с него куртку, жилет и башмаки. Диего, одной рукой придерживая полотенце, другой задумчиво дергал за конец шейного платка.

– Интересно, друг мой, – начал он, – что так напугало Эухенио Катазара, что он добился, чтоб его отправили в камеру? Ты ничего не заметил?

Бернардо вдруг хлопнул себя по лбу, и Диего подобрался, готовый угадывать пантомиму. Бернардо открыл рот, запрокинул голову, вливая в глотку воображаемое вино, потом бешено замахал воображаемой же шпагой.

– Эухенио, – перевел Диего. Бернардо кивнул и показал на глаза, затем гордо выпрямился и обрисовал руками очертания серапе.

– Увидел…дона Роке…

Немой слуга сжался, изобразив на лице ужас.

– Что? Он испугался, когда увидел дона Роке? – Диего нахмурился. – Значит, они знакомы. И Сепульведа сказал неправду. Но это может означать что угодно, например, у дона Роке есть дочь, и дона Эухенио он знать не желает, – Диего рассмеялся, – а может…

Бернардо коснулся его плеча и снова разыграл немую сценку.

– Отец… А, ты хочешь спросить, рассказывал ли мне отец о доне Роке Сепульведе? Хм, я помню эту фамилию, но…знаешь, у моего отца знакомые по всей Калифорнии, и когда они встречаются, то именуют друг друга друзьями. Даже я не могу их всех запомнить. Во всяком случае, следует присмотреться к этому сеньору. Что? Нет?

Бернардо отступил на шаг и энергично помотал головой, затем с непреклонным видом указал на постель. Диего печально вздохнул.

– Ты прав. Все, я сплю. Спокойной ночи, мой друг.

Он заснул, едва коснувшись щекой подушки. Молчаливый и самый верный друг молодого кабальеро осторожно вытащил из-под него шерстяное одеяло и прикрыл им спящего. Потом затушил свечу и, мягко ступая, вышел из комнаты, чтобы найти и себе пристанище на ночь – например, на конюшне.

* карне асада (исп. carne asada) – мясо, жаренное на вертеле, обычная еда калифорнийцев 19 века

========== Часть 2 ==========

Нежным розовым утром зевающий Гарсия загремел ключами у двери камеры, где коротал ночь Эухенио Катазар.

– Доброе утро, дон Эухенио, выходите!

Фигура на лежанке зашевелилась, свалилось на землю рваное одеяло и заключенный явил миру заспанное помятое лицо:

– Э-э-а, сержант, – протянул он, – у вас что, в постели колючки опунции? Как вы встали-то в такую рань?

Гарсия потер небритый подбородок:

– Но вы сами попросили разбудить вас на рассвете!

– Да? Неужели я даже здесь не могу поспать в свое удовольствие?!

– Но это тюрьма, сеньор! – сержант вытаращил глаза, – вам нравится сидеть в тюрьме?

– Нравится, – отрезал дон Эухенио, – здесь очень уютно, знаете ли.

– Спасибо, дон Эухенио! – глаза добродушного толстяка превратились в щелочки. Еще никто из заключенных не хвалил тюрьму. Это было приятно, но…как-то неправильно. Гарсия перестал улыбаться, решив, что над ним смеются.

– Нет, сеньор. Выходите. Я принес вашу шпагу.

Эухенио, сердито сопя, выбрался наружу и потянулся всем телом.

– Эй, – сказал он, – да уже далеко не рассвет! Проклятье, я льстил вам, сержант! А что, сеньор Сеп… – он запнулся и замолчал.

– А?

– Ничего. – дон Эухенио забрал у Гарсии свою шпагу и отвесил шутовской поклон, – благодарю за ночлег, сержант.

– А, всегда к вашим услугам, сеньор, заходите еще!

За воротами казармы дон Эухенио остановился в нерешительности, кидая по сторонам напряженные взгляды. Городок просыпался. К колодцу, что посреди площади, шли женщины с пустыми сосудами. Лучший горшечник пуэбло индеец Хосепе с помощью сынишки расставлял на прилавке свои «шедевры». Стайка ребятишек со смехом вертелась вокруг добрейшего падре Хуана, а он оделял каждого абрикосом и благословением. Королевский судья Галиндо прошествовал по направлению к таверне с ликом брезгливым и надменным… За судьей с мяуканьем бежал тощий рыжий кот.

– Знать бы наверняка… – прошептал дон Эухенио и загадал: если судья пнет кота, то все сложится удачно, а если нет… Нахальное животное вилось вокруг ног судьи – кажется, его привлекли его брюки, может быть, они пахли чем-то съестным? Сеньор Галиндо с проклятием попытался отшвырнуть кота, но промахнулся. Эухенио поморщился – такого исхода он не предвидел.

Мимо прошла хорошенькая метиска с огромной корзиной фруктов. Она кокетливо улыбнулась симпатичному молодому человеку, и Эухенио счел это добрым знаком. Подмигнув девице в ответ, он решительно зашагал к конюшне за таверной, куда увели на ночь его коня.

На заднем дворе было безлюдно. Катазар едва успел возблагодарить Бога, как в поясницу ему тянулось что-то острое, а огромная ладонь зажала его рот. Добрый знак был самообманом: из-за столба, поддерживающего крышу конюшни, выступил дон Роке Сепульведа.

– Без баловства, сеньор, – предупредил сзади низкий голос, и чужая ладонь исчезла с губ.

– Вы все еще здесь?.. – вырвалось у Эухенио, – зачем вы приехали? Я же дал слово, что заплачу! Вам этого показалось мало?!

Сепульведа улыбнулся с высокомерным презрением.

– Я отпустил вас под честное слово, а вы попросту сбежали.

– Вы следили за мной!

– О! Считаете, что мир вертится вокруг вашей персоны? Я деловой человек, дон Эухенио. Я искал не вас, но так сложилось. Вы не очень-то прятались, надо признать. Я хочу предложить вам сделку. Взаимовыгодную.

– Что вы имеете в виду?

– Вы задолжали не только мне, сеньор, – все еще улыбаясь, Сепульведа сунул руку за пазуху, и в следующий момент дон Эухенио отшатнулся – перед его глазами забелело орлиное перо.

– Я уже не играю в эти игры! – придушенно крикнул он. Сепульведа внезапно сгреб в кулак его шейный платок и с силой притянул юношу к себе.

– Играешь, щенок, – прошипел он, – и не только в эти. Мне ты должен пять сотен песо, а Орлу – ни много ни мало жизнь.

У Катазара застучали зубы.

– Я ничего не знаю, клянусь памятью отца, ничего! Я был пешкой! При всем желании я не смогу навредить Орлу, так за что меня убивать?!

– Ты носил перо.

Дон Роке замолк. Эухенио дрожал всем телом от ярости и страха.

– Проклятье, – наконец выдохнул он, – что вы хотите?

– Обрубить все концы разом. – бросил дон Роке. Кажется, он был абсолютно уверен в таком исходе. – Я забуду о пяти сотнях песо, а ты, мальчишка, поможешь мне, и будешь держать рот на замке, иначе потеряешь честь. Насколько я знаю, ты очень прыткий юноша, не раз бывал в Лос-Анхелесе и знаешь эти места. Поедешь с моим слугой. Укажешь укромное местечко в горах – такое, чтоб его очень трудно было найти. Понял? Очень трудно.

Лицо Эухенио Катазара просветлело.

– Это все?

– Все. Не забывай, у моих людей быстрая реакция. И шуток они не понимают, выкинешь каверзу – отправишься в ад без покаяния.

Сепульведа отошел в сторону и хлопнул по плечу своего слугу – того самого человека, который угрожал дону Эухенио кинжалом.

– Потом найдешь меня, как договорились, Антонио. До встречи. У парня хорошее воображение, не спускай с него глаз.

Две оседланные лошади уже ждали их. Когда Антонио и Катазар выехали с заднего двора на смежную улицу, со стороны площади послышался шум. Дон Эухенио придержал коня у переулка и отодвинул ветку смоковницы, которая загораживала обзор.

– Да что случилось, коротышка? Объясни, что э…ах, ты же не слышишь… Что-то с твоим хозяином? – гремел мощный знакомый голос.

По площади, переваливаясь, шел сержант Гарсия, а вокруг него, хватая толстяка за рукава и подталкивая его, сновал глухонемой слуга дона Диего де ла Веги. Выразительное лицо его выражало крайнюю степень тревоги.

Дон Алехандро де ла Вега заканчивал плотный завтрак и собирался проехаться верхом по своим обширным владениям, когда старый Хуан доложил о приходе сержанта Гарсии. Почти сразу же вслед за ним в гостиную ввалился сам сержант. В руках он держал какой-то сверток, а вид имел удрученный и несчастный.

– Доброе утро, сержант, – приветствовал его престарелый ранчеро, – что привело вас сюда в столь ранний час?

– Дон Алехандро, – смущенно начал Гарсия, – ваш сын, дон Диего…

– Моего сына здесь нет, он не ночевал дома.

– Да, все верно…нет? – сержант с надеждой огляделся по сторонам, словно надеясь, что дон Диего вдруг спустится с лестницы со своей обычной доброжелательной улыбкой. Старший де ла Вега начал терять терпение.

– Что-то случилось?

– Эээ… Дон Алехандро, вы знаете… То есть, знаете ли вы… Ох, – сержант махнул рукой и положил на стол сверток. – дон Алехандро, дон Диего пропал… Вот все, что от него осталось.

– Что значит пропал?! – дон Алехандро резкими движениями развернул сверток и поочередно вытащил шляпу, расшитую золотом кирпичного цвета куртку, жилет, башмаки, перчатку и шейный платок. – Да, это вещи моего сына. Что это значит, сержант?!

– Дон Алехандро, – Гарсия попятился, умоляюще глядя на разгневанного дона, – я бы не жалея жизни защищал дона Диего, но…

– Прекратите мямлить, как это произошло? – рявкнул де ла Вега.

– Я не знаю, дон Алехандро, он ночевал на постоялом дворе, а сегодня утром коротышка…то есть Бернардо, нашел в комнате только его одежду… А дона Диего ни следа нет, и лошадь его на месте…

Из-за широкой спины сержанта робко выступил Бернардо. Он потерянным взглядом смотрел перед собой. Из груди дона Алехандро вырвалось рычание, глаза вспыхнули бешенством, как у разъяренного быка. Его плоть и кровь, его дитя! Его Диегито! Схватив свою шпагу, ранчеро ринулся к двери.

– Хуан! Коня!..

Диего и в эту ночь не удалось отдохнуть. Когда в темноте комнаты на него накинулись сразу несколько человек, все, что он успел сделать – это проснуться. Его едва не придушили, сунули в рот кляп, связали руки и ноги и, небережно перекинув через балкон, по приставной лестнице стащили вниз. Даже уронили на последних ступеньках. Потом завернули в шерстяное одеяло – кажется, то самое, из номера, каким он укрывался, – и, перекинув поперек лошади, как вьюк, накрепко привязали. Последовавший за этим кошмар Диего предпочел поскорее забыть, как страшный сон – впрочем, это и было больше всего похоже на страшный сон. Выехав за пределы пуэбло, похитители пустили коней в галоп. Через несколько минут такой езды Диего едва не отдал концы: кровь прилила к голове, дышать было трудно, а с кляпом во рту – почти невозможно. Когда скачка вдруг кончилась и пленника сняли с лошади, он обморочно обвис на руках одного из похитителей. Его оттащили в сторону, положили и похлопали по щекам.

– Эй, ты, сеньорито! Подохнуть, что-ль решил?

– Да брось, Лопе, непривычный он, наверное, вот и раскис…

Непривычный, наверное! А то, восхитился про себя Диего, – каждый божий день ведь похищают, а езду поперек лошади вообще практикую в свободное время в качестве, так сказать, спортивного упражнения. Юноша замычал, привлекая к себе внимание. Кляп наконец вытащили. Приоткрыв глаза, Диего узнал в нем собственную перчатку.

– Чего тебе?

Диего с трудом повернул шумящую голову. Нет, он никогда не видел этих людей. Двое метисов с грубыми чертами лица, в простой одежде…да мало ли вакеро* на ранчо благородных донов?..

– Вы уже выполнили одну мою просьбу, сеньоры, – прохрипел Диего и закашлялся: в горло будто щедро насыпали песка. – а теперь дайте воды.

Раздался скрип двери и послышались чьи-то тяжелые шаги.

– Завяжите ему глаза. Не хватало еще, чтоб мальчишка потом указал на меня.

Так, с завязанными глазами, под охраной двух бандитов, младший де ла Вега остаток ночи пользовался сомнительным гостеприимством их сообщника. Он пытался заговорить с похитителями, но его грубо одергивали. Тогда, мысленно махнув рукой, Диего попытался расслабиться и подумать, как быть дальше. Он даже вздремнул, несмотря на то, что голова болела невыносимо, а связанные конечности начинали неметь.

Из полусна его выдернул стук копыт. Кто-то приближался к дому – два всадника, определил Диего. Его сторожа зашевелились, но быстро успокоились, видимо, признав своих.

– Э, Лопе, Санчо! – крикнул кто-то, – жирный сержант из пуэбло уже все знает! Уезжаем, быстро! Этот парень нас проводит.

Диего подняли. Молодой человек дернул плечами и предпринял попытку облегчить свою участь.

– Сеньоры, если уж на то пошло, может, вы посадите меня верхом? Сбежать я все равно не сумею.

Его шлепнули по затылку.

– Не болтай, сеньорито! Верхом он захотел! Может, тебя и отпустить сразу, чтоб не мучился? Ха-ха.

– Хм. А вы…дурно воспитаны, сеньор. – не удержался Диего.

На щеке он почувствовал тепло и понял, что в словах разбойника есть смысл: солнце уже встало, и если в пути они наткнутся на местных жителей, вряд ли те воспримут как должное, что молодой кабальеро связан, бос и полуодет.

– Де ла Вега?! Это же дон Диего де ла Вега, идиоты, вы что, его похитили? О-о, горе мне! Боже милостивый, во что я вляпался!

А этот голос был явно знаком.

– Дон Эухенио Катазар, вы тоже здесь? Я польщен.

Ответом был скорбный стон. Диего вновь обернули одеялом и привязали к лошади. Предстояло вытерпеть еще один мучительный переход. Что ж, по крайней мере ему уже не грозила позорная участь подавиться перчаткой.

– Чтоб вам пусто было, индейцы! Чтоб вам всю жизнь ночевать на кактусах, чтоб вам на гремучих змеях жениться! Скунсы нечестивые, койоты проклятые, вот вы кто! И хозяин ваш не лучше! Разве так обращаются с кабальеро?!

Под аккомпанемент изощренных проклятий дона Эухенио Диего де ла Вегу снова стащили с вьючного седла. Катазар то ли действительно был озабочен положением пленника, то ли подстилал себе соломки, чтобы позже не быть битым вспыльчивым доном Алехандро. Диего уложили, сняли с глаз повязку, но не отстали – приподняли голову, уронили, чертыхнувшись, приподняли снова и попытались напоить. Очень старательно попытались – Диего едва не захлебнулся дурным мескалем**. Кое-как отплевавшись, он налитыми кровью глазами посмотрел на доброжелателя.

– С тобой и убийц не нужно, Эухенио.

– Прости, я думал, что в бутыли вода, – покаялся Катазар, – и это не я тебя похитил, имей в виду!

Диего огляделся. Они находились в маленькой узкой лощине, почти сплошь покрытой чапаралем***. Над головой высились крутые гранитные склоны, а по дну лощины, то теряясь в камнях или под зарослями папоротника, то весело искрясь на солнце, тек ручей. Райское местечко, спасибо Катазару… Вот только где он его отыскал?.. Свое ранчо Диего облазил еще в детстве, неплохо знал окрестности пуэбло, и иногда ему казалось, что он-то, Зорро, ориентируется в здешних укромных уголках лучше всех ранчеро, вместе взятых. Почти как индеец. Вот и сейчас, едва приподнявшись на локте, он безошибочно определил: горы Сан-Габриэль. Точнее, предгорья. Диего стало смешно – попал пальцем в небо. Любой дурак, мало-мальски знакомый с местностью, увидев чуть тронутый синеватой дымкой гребень над хребтами, поросшими лесом, скажет, что это Сан-Габриэль: нигде в округе больше нет таких высоких гор. Беда в том, что, если хочешь затеряться в них – выбор убежищ весьма велик. И если его, Диего, начнут искать, то вряд ли вообще найдут.

– Эухенио, не поделишься секретом? Где мы? И по чьей милости?

Катазар бросил на пленника печальный взгляд.

– Не поделюсь. Но надеюсь, ты наблюдательный парень, Диего. Эй, индейцы! – обратился он к похитителям, – здесь пещера.

Дон Эухенио, продравшись сквозь кустарник, подошел к развесистой иве возле склона и раздвинул ветви. За ними открылась доселе совершенно незаметная дыра. Разбойники разразились радостными возгласами. Эухенио презрительно скривился.

– Можете прятаться. Я сделал свое дело. Теперь я ухожу.

Один из метисов схватил Катазара за руку.

– Я провожу тебя до асьенды. Следовало бы прикончить тебя, трусливый болван, но наш сеньор другого мнения. Наш сеньор сказал, что если ты вякнешь хоть словечко о нем или об этом месте, он…

– Отпусти, мерзавец! Его угрозы меня не трогают, – взбеленился Эухенио, – убить меня ваш сеньор уже обещал, и не раз!

– Убить? Не-ет. Если этого…сеньорито найдут раньше времени или нашего сеньора арестуют, он напомнит и о девице де Хара, и о твоей дружбе с неким Вальдесом…

– Что? – дон Эухенио спал с лица, – проклятье! Я буду молчать…да, молчать…прости, Диего. Я не могу.

Диего, не отвечая, смотрел в ярко-голубое небо. Звонко журчал ручей, в зарослях карликового дуба пускала трели какая-то птица, после забивающейся в нос пыли из-под копыт лошадей здешний воздух казался чище и слаще. Сейчас он полежит немного, отдохнет, а потом решит, что делать. И обязательно что-нибудь выдумает. В конце концов, он не просто де ла Вега, он – Зорро, хоть и немного…ушибленный.

– Похитили Диего де ла Вегу? Вы с ума сошли, сеньор?!

Судья Галиндо ходил по кабинету, сердито одергивая рукава своего коричневого сюртука. Неслыханно! Он выжидает, изворачивается, чтобы тайные дела Орла в Лос-Анхелесе проходили так, чтоб никто не заподозрил ни его самого, ни исполнителей, а тут средь бела дня заявляется какой-то сеньор Сепульведа из Санта-Барбары, сообщает, что уже «обделал дельце», о котором судья даже не знал! И теперь, развалясь в кресле, этот возмутительный тип мусолит свою сигару и глядит с заметным превосходством.

– Зачем вы пришли ко мне?!

– Познакомиться. Показать перо. – Сепульведа равнодушно и неспешно пускал колечки дыма. – Вы могли бы воспрепятствовать мне. По незнанию.

– Почему вы не посоветовались со мной прежде, чем сделали эту глупость?

Гость насмешливо приподнял брови.

– Просить вашего совета? Хм… Сеньор Галиндо, сюда из Монтерея был направлен курьер с жалованием для солдат и с орлиным пером… Где эти деньги?

Судья скривился, как будто его одолела жестокая зубная боль.

– Их забрал бандит Зорро и отдал солдатам. – нехотя ответил он, – при чем здесь это? Кстати, Зорро может и вам помешать.