Текст книги "В тиши полночной иволга запоет (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Сегодня – двадцать четвертое. Чёртов канун Рождества. Было время, когда этот праздник нравился ей больше собственного дня рождения. Подарки, веселье, ломящийся от изобилия вкуснейших блюд праздничный стол – всё пропало после встречи с Хейлом.
Предыдущее её Рождество прошло за просмотром старого черно-белого фильма, транслирующегося по телевизору, пока Джаспер в соседней комнате опустошал скудный домашний бар.
На часах – шесть вечера. Ровно на два часа позже того времени, когда Эдвард обычно возвращается к ней. Наверняка сегодня его не будет. Ещё один повод вычеркнуть из календаря ненужный, наводящий тоску день. За проведённое в больнице время она слишком привыкла к присутствию рядом Каллена, чтобы оказаться в одиночестве даже на сутки.
Как же она собирается выдержать грядущую сотню дней? Тысячу?..
Тихий скрип двери привлек внимание Изабеллы как раз в тот момент, когда невеселые мысли обосновались в сознании, готовясь вызвать соленые слёзы.
Правда, желание плакать тут же пропало, едва девушка узнала пришедшего.
Эдвард…
Волну радости, одновременно затопившую сознание и тело мисс Свон, ни с чем нельзя было сравнить. Невозможно передать.
Она даже не пыталась скрыть улыбку, которая вызвала отклик и в молодом человеке. Заметив хорошее настроение девушки, его губы тоже изогнулись в ответной улыбке.
Она его ждала.
– С наступающим рождеством, принцесса Изабелла, – с былой радостью в голосе, о которой Белла думала, что больше никогда не услышит, начал мужчина, – думаю, вам лучше закрыть глаза.
Наслаждаясь непосредственностью бывшего мужа, мисс Свон послушно делает, как велено, смешно жмурясь.
– И не поглядывайте, принцесса, – Эдвард усмехается, быстро и неслышно перемещаясь по комнате. Белла слышит шуршание упаковочной бумаги, слышит, как он что-то переставляет с места на место и какой-то непонятный звон, словно от чего-то стеклянного, заполняет собой пространство палаты.
Неужели Каллен решил устроить ей такой же праздник, как раньше? После всего, что случилось? После всего, что она… сделала?
– Открывай! – задорная команда мужчины выбрасывает из головы ненужные мысли. Пока есть возможность, пока есть момент, нужно жить им и не обращать ни на что другое внимания. Запоминать каждую мелочь. Время для обдумывания будет позже. Его – целая вечность.
От увиденного после, в груди Беллы больно щемит где-то слева. Прикроватная тумбочка освободилась от упаковок с лекарствами и салфетками, устроив на своей поверхности вместо этого большую тарелку с шоколадным печеньем в виде летящих оленей, на шеях которых красуются раскрашенные красной глазурью колокольчики. И два огромных пластиковых стакана с чем-то горячим.
– Это мне? – девушка не веря смотрит на знакомое любимое печенье, с болью подмечая, что оно ничуть не изменилось. Все такое же. Как в первое их рождество…
– Тебе, – Эдвард улыбается шире, с готовностью кивая. Усаживается на кресло рядом с кроватью, с интересом глядя на мисс Свон – не нравится?
– Очень нравится, – без наигранности выделяя первое слово, бормочет Белла, – просто я не заслужила…
– Сегодня праздник, – Каллен обрывает её, не дав закончить, – сегодня все всё заслужили. Это ведь твои любимые, верно? Ты откажешься?
Девушка мотает головой, забирая с тарелки одного оленя. Хрустящий, с корицей. Даже вкус тот же.
– Какао, – Эдвард придвигает ближе к мисс Свон один из стаканов, – приятного аппетита.
– Спасибо… – Белла вздыхает, – за все…
Три печенья и полчаса спустя, она не выдерживает от терзающей внутри фразы. До острой боли хочется сказать её. Сейчас.
– Я думала, ты не придёшь сегодня, – робко признается она, то и дело проводя пальцами по поверхности стакана.
– Если ты не против, я бы встретил Рождество здесь, – мужчина терзает глазами белый потолок небольшой комнаты, а затем переводит глаза на Беллу. Ждет ответа.
– Я так и хотела, – слова мисс Свон звучат чуть увереннее, когда она наблюдает, как расслабляется лицо Каллена, до того скованное напряженным ожиданием.
– Замечательно, – с искренней улыбкой произносит он.
– Замечательно, – эхом отзывается девушка.
Часы приближают свои стрелки к девяти, когда Белла, после затянувшегося молчания, решается его прервать. Ей неизвестно, подходит ли рождественская ночь для откровений, но кажется, если не открыться сейчас, потом может быть поздно. Первое января не за горами.
– Спасибо за праздник, – Изабелла обводит взглядом наполовину опустевшую тарелку с печеньем, – было очень вкусно.
– То есть, задержка компенсирована? – Эдвард мягко усмехается, задавая свой вопрос.
– Да, вполне, – мисс Свон усмехается в ответ.
Короткий момент тишины на удивление хорошо вписывается в окружающее пространство.
– Я соскучилась по такому Рождеству, – нерешительно бормочет Белла.
– Ну, оно вернулось, – Каллен пожимает плечами, улыбаясь всё шире… Белла наблюдает за ним и только теперь понимает, что все это – игра. Отличная, прекрасно исполненная, потрясающая игра. Возвращение задора Каллена, возвращение блеска в глазах, не исчезающая с губ улыбка – представление. Для неё. В честь праздника.
– Не надо, – девушка слышит свой голос будто впервые.
– Что “не надо”? – мужчина едва заметно хмурится.
– Не надо так улыбаться, – мисс Свон аккуратно прикасается пальцами к раскрытой ладони бывшего мужа, лежащей на простынях, – это не твоя улыбка. Я хочу встречать Рождество с настоящим Эдвардом.
Хмурости становится больше. Наигранность пропадает, увлекая за собой безмятежно радостное выражение лица. Быть может, было всё же лучше оставить всё как есть? Он исправно старался…
– Не хочешь…
– Очень хочу, – уверенно кивая, сообщает Белла, перебираясь пальцами выше.
Глубоко вздохнув, Каллен прикрывает глаза. Облокачивается на спинку кресла.
– Давай не будем портить праздник? – наконец бормочет он.
– Мы не портим. Расскажи мне, что с ним случилось? С прежним Эдвардом?
Мужчина горько, почти ядовито усмехается. Проблеснувшая в раскрывшихся бирюзовых глазах ярость пугает мисс Свон. Однако голос, несмотря на эти эмоции, всё равно выходит грустным. В этот раз ничем не скрытый. Такой, как есть.
– Ты знаешь что, Белла…
Ничего не отрицая, девушка согласно кивает.
– Если я сейчас попрошу прощения, ты всё равно не сможешь мне его дать. И это правильно.
– Ты ни разу не просила, – с каким-то налетом отчаянья укоряет мужчина, – откуда ты знаешь, что я отвечу?
Девушка почти физически чувствует нарастающее в комнате напряжение. Оно оседает на стенах, спускается на пол, блуждает по потолку. Оно – повсюду. И источником служит Эдвард. Пальцы нещадно впиваются в простыни, сжимая их с такой силой, какая могла бы перемолоть пшеницу в муку.
– Извини…
Громкий вздох разрывает повисшую тишину.
– Наверное, ты права. Не смогу, – Каллен смотрит прямо перед собой. Бирюза его глаз застывает. – Не смогу… – совсем тихо повторяет он.
– Я понимаю.
– Белла… – мужчина, нахмурившись, обращает взгляд к мисс Свон, решаясь спросить кое-что – раз уж мы начали эту тему, я хочу узнать ответ на один вопрос.
– Какой? – теперь черед нахмурится Изабеллы.
– Джаспер младше меня всего на пять лет… неужели это повод?
Подобные суждения приводят девушку в ступор. Болезненная тема соприкасается с болезненным вопросом. И не менее болезненным видом Эдварда, когда тот задаёт его. Ему по-настоящему хочется знать. И, по-настоящему, заранее больно от ожидаемого ответа.
– Дело не возрасте.
– А в чём? В чём тогда? – Каллен тщетно пытается придумать причину, по которой его жена могла лечь в постель с Хейлом. Он ведь богаче, сговорчивее, глупее, раз столько времени не замечал происходящего. Зачем всё менять?..
– Прекрати искать в себе причину, – Белле становится больно от мыслей бывшего мужа. Долго ли он занимается подобным самобичеванием? – ты замечательный, Эдвард. Я уже говорила это.
– Видимо, недостаточно замечательный…
– Достаточно. И гораздо больше, чем я могла представить, – мисс Свон обоими руками обвивает ладонь мужчины, некрепко сжимая, – я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. И за то, что привёз сюда. И за то, что проводил здесь столько времени. Я больше… больше о себе не напомню, обещаю. Ты сможешь забыть.
Глаза Каллена переливаются невиданными раннее чувствами. Наполняются ими. Он слушает, слушает, слушает… и верит. Как впервые, будто бы ничего не было.
Будущее вырисовывается как никогда четко. Такое же, как до поездки в объезд главной трассы. С мыслями о прошлом, активирующимися под любую из возможных песен, с представлением, что всё могло бы сложиться по-другому. С существованием между фирмой и квартирой в ожидании окончания этого замкнутого круга. Аварии, инфаркта, убийцы в подворотне – чего угодно. Вот так. И никак иначе.
– Нет, – внезапно мужчина ощущает, как сильно не хочет забывать. Как сильно желает всегда иметь возможность представить себя рядом с Беллой, – это будет невыносимо.
На его глаза наворачиваются слёзы.
– Я так не хочу. Не надо, Белла. Пожалуйста.
Открытая просьба, почти мольба, обескураживает Изабеллу. Ей казалось, мужчине более-менее удалось прийти в себя. По крайней мере, во время её болезни…
А может, тоже игра? Как сегодня, с милой, доброй маской. Красивой, расслабленной, уверенной?
– Это отвратительно, – он морщится, наклоняясь и упираясь лбом в кроватные простыни, – просто отвратительно. Невозможно. Мне нужно тебя помнить. Мне нужно…
Его дыхание окончательно сбивается. Губы сжимаются в тонкую полоску.
Белла, боясь расстроить мужчину ещё больше, осторожно, с некоторой робостью, прикасается к бронзовым волосам. Проводит по ним дважды.
Спина Эдварда вздрагивает, а рука, которую держит девушка, сжимается в кулак. До белизны.
– Если ты не хочешь, не забывай, – Белла прикасается к мужчине еще ощутимее, – хочешь, я буду звонить тебе? Я могу звонить. Или писать. Что угодно, Эдвард. Если хочешь.
Девушка говорит, убеждая скорее себя, чем Каллена. И при этом не заостряет внимание на том, как будет писать и звонить, если Джаспер почти всегда дома. Как сама будет выдерживать тот напор, что создадут постоянные “напоминания” для Эдварда. Есть вполне очевидная вероятность самой не выдержать.
– Вернись ко мне… – сдается мужчина. Отпускает себя целиком и полностью, не опасаясь последствий. Вспоминает про телеэкраны, про фильмы, где расставались из-за лишней гордости, про книги. Оставляет за спиной всё. Молит о том, в чем отчаянно нуждается.
– Эдвард, ты этого не хочешь.
– Вернись, – он судорожно вздыхает, накрывая её ладони своей, – прошу тебя, пожалуйста. Это невыносимо.
– Ты вскоре пожалеешь, – слёзы появляются на щеках словно по волшебству, за мгновенье.
Подобные слова немного отрезвляют Каллена. Возвращают какую-то часть самоконтроля.
– Может быть, – неслышно шепчет он. Кивает.
А затем зажмуривается, отстраняясь.
– Ладно, хватит, – возвращает на лицо ту самую маску, с какой пришел. Фиксируя эмоции так, что и намека на недавние слёзы не видно. Снова улыбается. – Рождество – хороший праздник. Для грусти есть поминки.
Белла смотрит на него с сожалением, но не прерывает взгляда. Вдохновляясь успехом бывшего мужа менять настроение как перчатки, пытается сделать то же самое. Натянуть на сопротивляющиеся губы улыбку. Хоть самую маленькую. Самую робкую. Но на каплю, хоть на каплю естественную.
Эдвард помогает сменить тему, намеренно направляя её в нужное русло.
– У меня есть для вас подарок, принцесса Изабелла, – произносит он, поворачиваясь к цветному пакету у деревянных ножек кресла. Поднимает его с пола.
– Подарок? – мисс Свон хмурится, кусая губы, – Зачем же, ты мне уже всё подарил.
Обводит взглядом печенье и пустые стаканы из-под какао и осторожно улыбается. Искренне.
– Печенье – дело рук Санты, – мужчина окончательно выпутывается из паутины слёз, делая вид, что между его приходом и теперешним моментом ничего не изменилось. Они не говорили ни о чем, что может испортить настроение – А вот это уже от меня.
Он протягивает девушке пакет, дожидаясь, пока та заберет его. Пальчики Изабеллы делают это с некоторым опозданием, чуть подрагивая. Сильнее нужного обвивают золотой шнурок, опуская его на простыни кровати.
И только лишь спустя минуту разглядывания, она вытаскивает содержимое подарочной упаковки – небольшую синюю бархатную коробочку.
– Что это?
– Посмотри, – не давая ответа, кивает на коробочку Эдвард.
Послушно раскрывая её, Белла выуживает из темного мягкого углубления тонкую серебряную цепочку, своими звеньями создающую небольшой браслет. Крохотные фигурки, разместившиеся на ней в пяти разных местах, удивляют.
– Очень красивый… – восхищённо шепчет девушка, поворачивая украшение в сторону, дабы лучше рассмотреть, – спасибо.
– Он хранит пять твоих секретов, – негромко сообщает мужчина, аккуратно приподнимая пальцем первую фигурку. – Ты хотела жить на море.
– Хотела… – Белла зачаровано смотрит на маленькую ракушку, поражаясь тому, что Каллен до сих пор об этом помнит.
– Твои любимые цветы – розы, – Эдвард следует дальше по цепочке, останавливаясь возле серебряного цветка, в названии которого нельзя ошибиться.
Мисс Свон тихо выдыхает, кивая.
– Наверху, в Эйфелевой башне подают самых лучших в Париже улиток, – Каллен усмехается, притрагиваясь к башенке и вспоминая, в какой восторг привело Беллу это сливочно-чесночное блюдо. Первая неделя после брака. День четвертый. Пятница.
– И «Цезарь» тоже, – вставляет она, заставляя бывшего мужа усмехнуться.
– Конечно же. В этом плане тот ресторан вообще вне конкуренции.
Эдвард не может и не хочет скрывать всю приятность того, что мисс Свон помнит о его предпочтениях. И уж тем более о чудном французском салате…
– Рудольф для счастливого Рождества, – Каллен демонстрирует искусно вырезанную фигурку оленя, чуть задерживаясь на ней. Белла была первой, кто рассказал ему историю об этом сказочном персонаже. Пусть у неё он и останется.
– А корона? – девушка чуть хмурится, сосредотачивая внимание на последнем элементе браслета, – это тоже секрет?
– Нет, не секрет, – Эдвард вздыхает, заправляя выбившуюся прядь Беллы за ухо, – ты ведь вправду принцесса. А корона – неотъемлемый атрибут любой из них.
Принцесса… Он не изменил этого. Как и прежде, как и раньше, когда услышал впервые, считает такое прозвище более подходящим. И если в устах Майка, называющего так свою соседку по парте в младшей школе, оно звучала жестоко, то в голосе мужчины нет ни единого проблеска этого чувства. Мягкость и нежность. Всегда.
– Он замечательный, Эдвард, – улыбка Беллы становится шире, но вместе с тем на глаза грозят навернуться слёзы, – можно, я его надену?
– Он твой, – Каллен с готовностью придвигается ближе, кивая. Помогает застегнуть непослушную маленькую застёжку.
Любуясь на новообретенное украшение, Белла не допускает даже мыслей, что будет с ним, когда она вернётся к Джасперу. Что будет, когда тот увидит его. Плевать. Сейчас и здесь.
Потом будет потом.
– У меня нет подарка, – прикусив губу, виновато сообщает она, исподлобья глядя на бывшего мужа, – но зато у меня есть новогоднее желание. И оно – твоё.
– Спасибо, принцесса, – Эдвард улыбается с едва заметной грустью. Бирюза глаз темнеет, вновь утрачивая ту грань контроля, которой он так долго добивался, – это прекрасный подарок.
И, осторожно нагибаясь к девушке, тут же решает использовать подаренное желание… Целует в лоб, потом приникает к нему собственным.
«Сделай её счастливой».
Комментарий к Часть 1
Вторая часть совсем скоро!
========== Часть 2 ==========
Этой ночью у Беллы не получается уснуть. Трижды тихонько переворачиваясь с боку на бок, дабы не разбудить Эдварда, дремлющего в кресле, она тщетно пытается убедить сон прийти хотя бы ненадолго. Укрыть на пару часов, не больше. Можно даже с небольшим кошмаром, если такова цена…
Воспоминаний слишком много. Они истязают не хуже тех ужасов, что проделывал мистер Хейл.
В голове мисс Свон проигрывается всё – от самого знакомства с бывшим мужем до развода.
…Они встретились на берегу реки. Ночью. Ей нравилось купаться в темноте. Вода становилась теплее, а наблюдателей не было вовсе. Никто не мешал наслаждаться нежными прикосновениями лёгких волн.
Эдвард – ярый противник ночных прогулок – в тот день поступился правилами и спустился вниз по крутой лестнице, заинтересованный негромким плеском на обычно тихом берегу. Когда увидел её, подумал, что тонет. Прямо в одежде, в дорогом костюме, только что привезённом Мириам из Чикаго, кинулся в воду и вытащил на берег. Едва не утопил на самом деле. Захлебываясь и отбиваясь, Белла отталкивала его, как могла, но пока не оказалась на песке, чёртовы руки незнакомца не отпускали. Уже позже, узнав, что плавать мисс Свон умеет хорошо ещё с семи лет, он пробовал извиниться и даже предлагал компенсацию за моральный ущерб, но виноватый и растерянный вид мужчины оправдал его сам собой.
От безудержного смеха они не могли успокоиться больше получаса.
Спустя пару месяцев отъездов и возвращений в её городок, встреч и расставаний, Эдвард сделал предложение. По всем предписанным канонам, не нарушив ни единого условия. И благословление отца, и левое колено, и кольцо бабушки – все, как полагается. Иного слова, как «да», Белла сказать не могла. И не хотела. Этот мужчина стал центром её мироздания. Ещё в тот день, у реки. И неважно, что был на пятнадцать лет старше. И неважно, что навсегда увозил из знакомого с детства города. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Чикаго – девушка была готова ехать куда угодно. И поехала.
Она увидела Джаспера восьмого октября. В солнечный, необычайно теплый для осени день, прогуливаясь по парку. Он лучезарно улыбался и всем своим видом выражал симпатию к молодой хозяйке. Белла не смогла удержаться. Сказалось ли долгое отсутствие дома Эдварда или случилась ли та самая ситуация, когда трезво мыслить уже не получается, но она поддалась. Первый раз оказавшись в постели Хейла, не могла вернуться к прежнему образу жизни. Словно наркоману, попробовавшему кокаин, ей хотелось ещё и ещё. Хотелось так сильно, что перенасыться было невозможно…
Эдвард узнал через полгода. Ей до сих пор не известно, как, но фотографии из мотеля оказались у него на столе, когда тот втащил жену за собой в кабинет и потребовал объясниться.
Кроме слёз ничего не было. Да и что можно было сказать? Отрицать? Ради чего? Зачем?..
Их брак официально завершился двенадцатого апреля. Грозный, чересчур громкий удар молоточка судьи о деревянную подставку отпечатался в сознании выжженным клеймом.
Всхлипывая против воли, Белла зажмуривается, крепче приникая к подушке. Если бы вернуть всё назад. Если бы отодвинуть назад стрелки часов, если бы вернуться…
– Эдвард, – мисс Свон зовет бывшего мужа, тихо-тихо, едва слышно. Боится разбудить, но вместе с тем отчаянно хочет услышать его голос.
Мужчина просыпается после третьей попытки девушки добудиться его. В ночной темноте кажется, будто ему послышалось, но зов повторяется снова, опровергая эту теорию.
– Ш-ш-ш, – он быстро поднимается с кресла, усаживаясь на её кровать, гладит плечи, – Белла, ничего страшного не случилось. Это просто плохой сон. Плохой сон.
Кошмар? Он думает о кошмаре?
– Никаких снов нет, я не сплю, – мисс Свон смущенно улыбается, – я хотела кое-что спросить, извини, что разбудила.
На какое-то мгновение мужчина теряется.
– Что спросить? – с участием интересуется он, наклоняясь ближе, – я слушаю. Спрашивай.
– Я знаю, у меня больше нет желаний, – она опускает глаза на простыни, взволнованно изучая их взглядом, – но, может быть, ты засчитаешь мне это в залог? В честь Рождества? Пожалуйста…
– Что засчитать? – Эдвард хмурится, поглаживая указательным пальцем её скулы. Вкупе с незапланированном пробуждением смущенно-виноватый вид девушки приводит в ступор. Она выглядит так, словно просит что-то не просто несбыточное, а в принципе невозможное. Неправильное. И прекрасно это понимает.
– Можешь полежать со мной? Чуть-чуть. Я быстро засну.
Прикусывает губы. Быстро-быстро моргает, прогоняя слёзы. Говорит тише нужного.
Сейчас заплачет…
– Белла, – Каллен медлит, взвешивая, исполнимо ли такое желание. Провода вокруг девушки никуда не делись. И кровать узкая. Места явно мало на двоих.
– Это ничего не значит, – поспешно заверяет она, испугавшись сильнее прежнего его молчания, – я не буду ничего думать. Мне просто страшно… пожалуйста…
Это становится последней каплей. Сердце Эдварда сжимается от услышанного.
– Хорошо, – он нежно улыбается, соглашаясь, – я полежу. Не бойся.
С невыразимой благодарностью взглянув на него, Белла кивает, отодвигаясь вправо. Освобождая немного места.
Мужчина ложится на тесное пространство, привлекая девушку к себе. Тут же устраиваясь в его объятьях, как напуганный кошмаром ребёнок, она тихонько стонет, зажмуриваясь.
Запах сводит с ума. Руки сводят с ума. Эдвард сводит. Как можно было по собственной глупости отказаться от него? От безболезненных будней и спокойных ночей, от уверенности, от безопасности? От человека, который искренне любит?
Непростительно.
– Больно? – тревожно спрашивает мужчина, лихорадочно пытаясь понять, какое именно движение оказалось неверным – прости, Белла. Я сейчас встану.
– Нет, – маленькие пальчики мисс Свон цепляются за его рубашку так сильно, как никогда прежде, – не надо. Не больно. Теперь не больно. Останься.
Она продолжает тихонько всхлипывать, но явно старается прекратить это как можно скорее.
Умолкает через пять минут, окончательно согревшись и расслабившись после его поглаживаний.
Утыкается лицом в рубашку, дышит размеренно и спокойно.
– Счастливого Рождества, принцесса, – укладывая подбородок поверх макушки Беллы, бормочет Эдвард.
– Нет, – натыкаясь на уверенный, полный серьёзности ответ Беллы, Эдвард устало вздыхает, присаживаясь на кресло. – Я не могу этого сделать.
– Я зову тебя не в обитель зла, помнишь?
– Не могу…
– Белла, доктор Роджерс считает эту идею оправданной. Всего неделя, а потом я отпущу тебя куда нужно. Но только здоровую.
– Я обещала тебе, – опустив глаза, шепчет девушка, перебирая пальцами простыни. – Я сдерживаю обещания.
– Ты обещала мне, что уедешь, когда я скажу, – мягко напоминает Каллен, пытаясь поймать ускользающий взгляд мисс Свон, – я ничего ещё не сказал.
– Так будет хуже, – Белла проглатывает слёзы, прикрывая глаза, – если я буду жить с тобой, я потом не уйду. У меня не получится.
Признаётся в самом сокровенном. Тихо, но внятно. С робостью.
В груди мужчины ощутимо теплеет. Это снова та Белла. Та самая, которой он отдал руку и сердце. Которая ни за что его не предаст. Которая боится ранить…
– Я не отпущу тебя обратно, пока не буду уверен, что всё в порядке, – вздыхает Эдвард, присаживаясь перед кроватью мисс Свон. Глядя на её фигурку, сменившую, наконец, синюю больничную накидку на более-менее внушающий оптимизм светло-желтый спортивный костюм. – Всего неделя. Пожалуйста. Считай это моим новогодним желанием в залог.
Он улыбается, в конец обезоруживая. Белла не может воспротивиться. При всем желании, стремлении, даже при угрозе. Никак.
– Зачем ты всё это делаешь? – тихонько спрашивает она, подбираясь ближе к краю. Не прикасается к нему. Знает, чем все это чревато. Молчаливо смотрит. Ждет ответа.
– Ну ты же кормила меня бульоном после гриппа, – мужчина усмехается, легонько пожимая бледные ладошки, – зачем?
– Это не то же самое, – нерешительно бормочет Белла.
– Неужели сейчас ты бы выставила меня за дверь? – прищурившись, изображает удивление Каллен.
– Нет, – она поспешно качает головой, – конечно же нет.
– Вот и ответ, – Эдвард улыбается, – теперь ты согласишься?
– Я не доставлю тебе неудобств? – натыкаясь на искренний смех бывшего мужа, Белла теряется, хмурясь.
Какая глупость! «Не доставит ли?..» Сколько уже доставила. Трасса, больница, рождество, теперь ещё и квартира! Она переходит все допустимые рамки, все пределы.
– Ты неисправима, – мужчина осторожно проводит пальцем по шрамам на ладони девушки, – нет, не доставишь. Ты меня обрадуешь.
– Джаспер заявит в полицию, если я не вернусь, – вспомнив про ещё одно удручающее обстоятельство, сообщает о нём мисс Свон.
– Если до сих пор не заявил, значит, ещё неделю точно не заявит, – Эдварду с трудом удается сдержать ту злость, что стремится просочиться в голос. И дело не в том, кто такой Хейл. Дело в его поведении. Живи Изабелла с ним под одной крышей, в первую же ночь, в первый же вечер он сам начал бы её поиски. Безотлагательно.
– Ты хороший… – как в первый раз своего пробуждения шепчет Белла, наклоняясь и приникая лбом к плечу бывшего мужа, – мне правда очень жаль, что так вышло. Сейчас… – она медлит не больше двух секунд, а затем, решаясь, всё же произносит желаемое, – сейчас я бы все сделала иначе.
Внутри Каллена что-то вспыхивает, когда смысл её слов доходит до сознания. Разгорается таким ярким, таким всепоглощающим пламенем, что ощущать его как можно дольше – единственное желание. Хочется улыбаться. Хочется смеяться. Хочется забыть.
Несмотря на уверения девушки в том, что простить измену у него не получится, несмотря на собственные уверения в этом, ему начинает казаться, что изначальный ответ неверен. Можно. Все можно простить. Было бы желание…
В эту же секунду Эдвард принимает решение дать Белле тот самый «второй» шанс. Терять уже нечего, а обещанный джек-пот в случае везения может вернуть ему смысл жизни.
*
На удивление Беллы оказывается, что квартиру, купленную за месяц до их свадьбы, Эдвард не продал. Всё такие же уютные, как в предыдущие два раза пребывания здесь, ещё во время ремонта, пятикомнатные апартаменты внушают спокойствие и безопасность. Тёплые коричневые тона, выбранные для отделки, деревянный пол чуть более тёмного цвета, цветы в высоких горшках, расставленные вдоль стен длинного коридора и три картины-натюрморта с перцами, купленные мисс Свон на выставке некого сомнительного художника, украшают кухню, зал и спальню. На эти семь дней – её.
В первые часы пребывания здесь Белла чувствовала неловкость. Казалось, будто из одного мира попала в другой, совершенно непонятный. Как раньше он мог считаться своим собственным?..
Но уже через сутки это неприятное ощущение прошло. Похоже, благодаря стараниям мужчины и Хейзел, готовящей деликатесы на завтрак, обед и ужин и щедро угощающей ими своих хозяев.
Как и обещала Эдварду ещё по приезду, не выходя из машины, двое суток мисс Свон провела в постели, наслаждаясь горячим шоколадом и любимыми книгами. Часы, что Каллен отсутствовал, теперь не казались такими долгими, как в больнице. Тем более, он всегда вовремя возвращался, не заставляя её ждать. Их разговоры стали длиться дольше. Заново узнавая бывшего мужа, Изабелла всё больше проникалась мыслью соорудить когда-нибудь машину времени. И вернуться…
На третий день, когда разрешено было наконец подняться с постели, она устроила себе экскурсию по квартире, заглянув в каждый уголок. Любопытство в этот раз не должно было причинить никакого вреда – в комнату мужчины девушка не заходила.
В четверг, заранее договорившись с кухаркой, Белла решилась на сюрприз. Он не должен был расстроить Каллена больше, чем обрадовать. К тому же, все ингредиенты очень кстати оказались в наличие. Никуда не пришлось идти.
И вот, в назначенное время войдя в квартиру, Эдвард сразу же почувствовал знакомый, но такой далекий от сегодняшнего дня запах.
Об этом блюде Хейзел не было известно. Значит вариант, кто мог его приготовить – только один.
Не до конца доверяя и собственному носу, и собственной памяти, мужчина поспешно направился в кухню, чтобы проверить, сошел ли он окончательно с ума или ещё нет.
Белла стояла возле блестящей серой плиты, в сиреневом фартуке и волосами, собранными в хвост на затылке – само воплощение домашнего уюта. Улыбалась, внимательно следя за содержимым сковородки. На тарелке рядом возвышалась целая стопка уже готовых шоколадных блинчиков. Их запах и разносился вокруг.
Заметив мужчину, девушка поспешно оторвалась от своего занятия, дружелюбно улыбнувшись. На её щеках тут же заиграл румянец, который его обладательница тщетно попыталась скрыть, отвернувшись в поисках сахарной пудры.
– Добро пожаловать, – её голос звучал радостно, но в какой-то мере тревожно. Волнуется. Смущается.
Пламя радости, появившееся в день выписки, снова эхом отозвалось где-то в груди. Эдвард внезапно ощутил себя по-настоящему счастливым.
Мог ли он в тот мрачный день под тучами подумать о том, что это воспоминание – мечта о тех самых блинчиках, фирменном блюде мисс Свон – воплотиться в реальность?
– Это мне? – с долей недоверия спросил он.
– Тебе, – улыбка Беллы стала шире, – не хочешь попробовать?
Даже под страхом пыток от этого предложения мужчина бы не отказался. Быстро кивнув, он с удовольствием занял свое место за столом, восторженно глядя на девушку. Семь ровных, одинаково круглых блинчиков уместились на большой белой тарелке, поставленной перед ним. Черничное варенье было тут же. Справа, как всегда.
– Спасибо, – с непередаваемой благодарностью он обернулся к Изабелле, – спасибо огромное…
– Приятного аппетита, – Белла, похоже, смутилась больше прежнего, но улыбка с губ никуда не делась, – я рада, что тебе нравится.
В пятый день она его не отпустила. Не смогла отпустить. Эдвард всегда заходил к ней перед сном пожелать спокойной ночи, но в этот раз, изумленный слезами и рыданиями Беллы, не смог отправиться к себе. Крепко прижавшись к нему, девушка пересказывала свой недавний кошмар, воплощающий все подробности автокатастрофы с родителями. Она была настолько напугана, настолько потеряна, что уже ничего не стеснялась.
Каждая мелочь была учтена. Каждая подробность.
С мужчиной было не страшно. Как тогда, в больнице. Была уверенность, что ничего не случится. Что можно справиться, можно пережить, если он будет рядом.
– Я с ними поссорилась, – утопая в рыданиях, шептала мисс Свон, – они из-за меня уехали вечером…
– Это было их решением, твоей вины здесь нет, – мужчина целует её лоб, поглаживая по волосам, – это случилось в одно время, вот и всё.
– Если бы не я…
– Тише, – объятья крепчают, – все уже позади. Мы ничего не можем сделать. Им бы точно не хотелось видеть тебя в слезах.
– Они бы мне не простили… тебя, – Белла задыхается от немыслимого ужаса, вызванного воображенным немым осуждением Рене и Чарли, – ты им так нравился…
– Они были замечательными людьми, – Эдвард согласно кивает, поправляя сползшее с плеч Изабеллы одеяло, – и наверняка оказались там, где хорошо.
– Нав…наверное, – девушка шумно втягивает воздух, перебираясь с подушек на грудь бывшего мужа, – наверное…
Он не мешает ей. Не отстраняет. Всё что угодно, дабы успокоилась.
