Текст книги "Байерс плюс Уилер (СИ)"

Автор книги: Alice Greenhouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== навсегда ==========

1

Байерс + Уилер = навсегда.

Именно эту хрень приходится прочитать Уиллу Байерсу с коры векового дуба в парке «Реджент», пока остальные ищут пропавшего пса Дастина, и ему хочется провалиться под землю от неловкости и стыда. Потому что вот уже три года как Уилл влюблен в своего лучшего друга. Безответно. И совершенно безнадежно.

И можно было сколько угодно уговаривать себя подавить эти больные стороны своей души, забыть Майка, вернуть всё к тем чистым и открытым отношениям, что были у них в детстве, только вот нихрена не получалось.

Байерс + Уилер = навсегда.

Уилл читает снова и снова, будто надеется увидеть ошибку, но нет.

Долбанный Джонатан решил, что непременно нужно увековечить свою глупость. Нэнси давно уже бросила его, а дуб все помнит, и это наивное «навсегда» теперь звучит как насмешка.

Уилл нервно сглатывает и глубоко дышит, чтобы хоть как-то собраться с силами. В первые секунды Уилл даже подумал, что… Господи, как стыдно. Уилл просто представил, что это мог вырезать Майк, и, наверное, эти три секунды были самыми счастливыми за последние пару месяцев.

Какая все-таки глупая надпись. Вечного ничего не бывает, Уилл знает об этом наверняка, ведь Майк тоже скоро уедет в университет, оставив его совсем одного.

Они выбрали его вдвоем, рассчитывали учиться вместе и жить в одной комнате. Последний год они даже работали после школы: Майк копил на машину, Уилл – на оплату университета. И около трех месяцев назад Уилл понял, что остается дома, его денег не хватает, чтобы погасить квоту.

Может быть, это какое-то семейное проклятие – влюбляться в Уилеров? Уилл в конце концов не удивится, если вдруг обнаружится, что его мама встречалась с отцом Майка и Нэнси в какой-нибудь старшей школе. Тогда бы это все объясняло.

– Что там? – доносится над его ухом голос Майка, и Уилл поспешно отступает назад, стараясь сделать вид, что все в порядке и неминуемо врезаясь в широкую грудь Уилера.

– Ничего, думаю надо посмотреть около качелей, – бормочет Уилл, быстро стараясь увести Майка от чертового дерева, сменить направление.

Уиллу не хочется, чтобы эти слова увидел Майк, но Майк – настырный. Разумеется, Уилл знает об этом, но ничего не может поделать: он хотя бы должен попытаться, ведь он, конечно, тот еще паникер.

– Хей, смотри, – хмурится Майк, зачем-то кладя свою руку на плечо Уиллу, удерживая того от позорного бегства, – какие-то вандалы испорт… Ох.

Байерс + Уилер = навсегда.

– Джонатану, наверное, совсем крышу снесло, – быстро говорит Уилл, не зная, куда девать глаза.

– Думаешь, ему? – спрашивает Майк, придирчиво рассматривая дерево, и у Уилла всё внутри скручивается, выворачивается, когда рука Майка сжимает его плечо.

– Кому же еще, – выпаливает Уилл, даже не принимая в расчет, что надпись могла вырезать пай-девочка Нэнси. Он судорожными движениями стряхивает с плеча горячую ладонь Майка, и место, согретое чужим теплом, тотчас обдает осенней прохладой. – Пойдем, там Дастин и Лукас, наверное, уже нас ищут. В любом случае, надо быть полным идиотом, чтобы испоганить такое дерево ради девушки, которая бросит тебя через полгода.

– Это точно, – запоздало и слишком серьезно кивает Майк и зачем-то проводит ладонью по древесине. – Дубу лет сто, наверное.

Майк заметно притормаживает у дерева, а Уилл его не ждет – разворачивается, чтобы уйти. И дело сейчас не только в глупой надписи. Последние несколько месяцев Уилл старался сократить общение с Майком, чтобы не стало совсем невыносимо потом, когда тот уедет в свой уродский университет.

А ведь он уедет.

Голос Лукаса раздается с совершенно другой стороны.

– Парни… – он тоже, очевидно, подходит к дубу и теперь их там двое.

Уилл едва не взвывает, когда ему приходится вернуться и встретиться с ехидным выражением лица Лукаса.

– Это Джонатан, – спешит перебить его Уилл, – это он написал. Нэнси же с ним встречалась, вот и…

На лице Лукаса расцветает какая-то скользкая улыбочка, и он цокает языком, хлопая Майка по плечу.

– А выглядит так, будто кто-то из вас, парни, любит проходить через черные выходы…

Уилл непонимающе приподнимает брови, а когда до него дойдет смысл, то кровь хлынет ему в лицо. Майк качает головой со снисходительной улыбкой.

А Уиллу нечего ответить, поэтому, как и обычно, Майку приходится отдуваться за двоих. Уилл никогда его об этом не просил, но так просто получалось, и это одна из тех деталей, не позволяющих Уиллу мысленно оставить Майка в покое. Сложно перестать любить человека, когда он вечно загораживает тебя собой и смотрит еще при этом с такой нежностью и преданностью.

– Как будто это что-то плохое, – неожиданно хмыкает Майк, и Байерс поднимает на него удивленные глаза. – Можно подумать от того, с кем человек хочет трахаться, он становится лучше или хуже.

– Конечно, становится! – закатывает глаза Лукас. – Становится!

– Лукас, но что в этом такого? – смеется Майк совершенно непринужденно, будто это его вовсе не задевает. – На дворе же двадцатый век, это нормаль…

– Нихрена это не нормально! – категорично отсекает Лукас. – Это болезнь!

От этих слов, которые Уилл и сам часто себе повторял, внутри все леденеет и стынет. Он – больной. Ненормальный. И если всё выяснится, то от него отвернутся все. Нет, значит ни в коем случае нельзя допустить, чтобы хоть кто-то об этом узнал, особенно, Майк, который отчего-то именно сейчас не отводит взгляда от Уилла.

– Это отвратительно! – Лукас всем своим видом показывает, как ему не нравится сама мысль об однополых отношениях, делая вид, что его тошнит.

– Это не должно вообще тебя касаться, – без эмоций пожимает плечами Майк. – Это же личное…

– Да тебя бы первого стошнило, если бы ты увидел на улице такую сосущуюся парочку! – дразнит его Лукас, и Уилл тотчас чувствует, как настоящая тошнота подкатывает к горлу.

Майк может сколько угодно защищать свою позицию, доказывая свою толерантность и цивилизованность, но узнай подобное он о своем друге, Уилл почти уверен, что Майку эта идея перестанет нравиться. А если он еще и узнает, о чем думает Уилл, когда смотрит в эти голубые глаза, подернутые дымкой, то непременно даст ему в нос и никогда больше в жизни с ним не заговорит.

– Окей, а если бы узнал, что кто-нибудь из твоих друзей… – Майк осторожно переводит взгляд на Уилла, и глаза у того расширяются от ужаса. Что Майк сейчас хочет сказать? Он знает? Или просто выпендривается? – Скажем, Дастин…

– И слышать ничего не хочу, – кривится Лукас, – я бы нашел ему девчонку, и вся дурь из его башки бы выветрилась.

Уилла слегка отпускает, и он неопределенно дергает плечом, надеясь вклиниться в беседу и оттащить уже их двоих от этого дурацкого дерева и скользкой темы. Но Майк неожиданно увлекается в спор, и Лукас получает еще одну возможность попререкаться вволю.

– Ты слишком часто видишь гомосексуальный подтекст, Лукас, – насмешливо подмигивает Уиллу Майк. – Может, ты просто сам немножко латент…

– Да пошел ты в задницу! – шутка перестает казаться Лукасу смешной, как только она начинает касаться его персоны. – Это омерзительно вот и все! Я хочу, чтобы мир вокруг нас был нормальным и здоровым без этих… этих… извращенных уродов.

– Без Фредди Меркьюри, – заботливо подсказывает Майк, – например.

– Это другое! – хмурится Лукас и хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, забывая аргументы, которые готовил, должно быть, заранее.

– Парни, – вяло встревает Уилл, стараясь не смотреть больше на дерево и вырезанные слова, – может быть, мы…

– Уилл, а ты что думаешь? – этот вопрос задает Лукас, но Майк судя по всему поддерживает его в выборе.

– Я? – удивленно выдыхает Уилл, совершенно не ожидая такого вопроса, последние минуты его присутствие напрочь игнорировалось и Майком, и Лукасом.

– Ну не я же, – передразнивает чернокожий парень. – С Майком всё понятно: он жалостливый либеральный гомофил. Ты тоже на стороне сладеньких?

– Я? – снова повторяет Уилл и понимает, как глупо сейчас выглядит.

Майк смотрит на него с интересом, и Уилл сжимает ладони в кулаки, чтобы собраться с силами и выглядеть при этом не таким уж растерянным.

– Нет никаких сторон. Любить человека своего пола – неправильно, это психическое отклонение. К тому же, это действительно мерзко, Лукас.

А еще более мерзко то, что приходится лгать друзьям. Лукас довольно поднимает вверх кулак и подмигивает Майку, будто это что-то колоссально изменило в их споре. Майк же смотрит слегка разочарованно, ведь обычно Уилл бывает на его стороне. Но не скажешь же ему: «Хей, парни, я ночами только и мечтаю встать на колени и отсосать Майку, потому что лучше никого для себя не вижу».

Сдохнуть можно.

– Ну, мы идем или что? – Уилл поворачивается к дурацкой надписи спиной и первым уходит вперед, даже не оборачиваясь, чтобы проверить идут ли за ним друзья. На душе противно и липко, ему хочется забыться и уснуть под тонной одеял.

2

Майк получает письмо с ответом из университета первым из их фантастической четверки, и, разумеется, его приняли.

– Меня приняли! – выдыхает он в трубку сонному Уиллу, который пока даже не понимает, что за время дня сейчас. – Приняли!

На часах в прихожей 6:45, и Майк сообщает ему об этом первому. В любом другом случае, Уилл был бы безумно счастлив, что у Майка нет никого ближе, только вот письмо означает конец всего. Он пытается на ощупь найти стул, а когда у него не получается, то просто оседает на пол рядом с телефоном.

– Поздравляю, – охрипшим голосом булькает Уилл и откашливается, пытаясь согнать остатки дремоты.

Он действительно рад за Майка, но ведь никто и не сомневался в ином исходе. Майк слишком хорош, чтобы остаться в их городе навсегда.

Майка ждет большое будущее.

– Я первый, да? – на заднем фоне Уилл слышит радостные выкрики мамы Майка, которая тоже уже все поняла и спешит разбудить всех сразу этой новостью.

И Уилл так явно видит эту картину, что в животе растекается что-то холодное и липкое.

Майк уезжает.

– Я первый получил письмо из всех нас, да?

– Ну да, – неопределенно протягивает Уилл, машинально наматывая провод трубки на палец.

Должно быть голос у него не самый радостный, поэтому Майк неожиданно понижает голос и утешающее говорит:

– Ты тоже его обязательно получишь. Они ведь не могут рассмотреть все заявления в один день, тем более почта…

Уилл слушает его вполуха, цепенея и погружаясь в воронку из собственного бессилия.

– Это будет просто нереально! У нас впереди целых четыре года бесконечного…

Надо сказать.

Уилл зажмуривается и, кажется, слышит скрип собственных зубов.

Нужно сказать Майку, что ничего этого не будет. Их фантазия так и останется фантазией.

– Майк.

– Что?

– Я не подавал документы.

На том конце трубки слышно только шумный вдох. Майк молчит добрых полминуты, которые для Уилла длятся целую вечность.

– Если ты не подавал документы, – неожиданно спокойно повторяет Майк, – то ты остаешься здесь?

– Ну да, – вяло отвечает Уилл, чувствуя, будто с груди сняли огромный бетонный блок.

Хотя бы в этом он не обманывает Майка. Может быть, это и к лучшему? Жить в одной комнате с ним быстро наскучило бы Майку, он стал бы приводить девчонок в комнату, а Уилл бы не смог… Не выдержал бы.

– Ладно, – Уилл знает, что на той стороне трубки Майк устало улыбается и пытается загасить в себе радость от того, что его приняли. – Если ты не хотел ехать, то стоило сказать мне раньше.

Уилл ошарашено молчит. Спокойствие, с которым говорит Майк, обескураживало. Он ожидал чего угодно: вспышек ярости, обещания связать Уилла и провезти с собой в багажнике в общежитие или же решения не ехать в университет самому.

Вместо этого Майк, кажется, даже не расстроен.

– Вообще, я думал написать в общежитие, и попробовать заранее выбить нам комнату, но так ведь даже проще? – вслух размышляет Майк, будто озвучивая свои мысли. – Не придется лишний раз докучать коменданту, ну ты понимаешь. Конечно, может оказаться, что меня подселят к какому-нибудь головорезу, но… В общем-то, думаю, всегда можно договорится с кем-то поменяться. Хорошо, что ты сказал сейчас…

– Мне пора, – чудом не сорвавшимся голосом шепчет Уилл и бросает трубку, прежде чем услышит ответ.

Рыдания душат его, и за это он себя просто ненавидит.

Майку все равно.

Майк уезжает окончательно и бесповоротно.

3

Следующие несколько дней проходят для Уилла в томительной тоске по их детству. Он даже на чердаке отыскал фигурку Демогоргона и долгих полчаса пялился на нее, стараясь вспомнить как можно больше их раундов в «Подземелья и Драконы» в подвале Майка.

Майк больше не звонит и не приходит, должно быть, решил, что с дружбой нужно рвать резко и быстро, и Уилл даже немного ему благодарен, что не заставляет искать себе оправдания. Уилла сейчас беспокоит только одна вещь: Майк уедет только через три недели, а как им не встретиться за такой промежуток времени, он не представляет.

Майк приходит через четыре дня после их разговора по телефону.

– Ты – придурок! – выдыхает ему Майк в лицо и толкает обратно в дом, стоит Уиллу только открыть входную дверь.

Байерс послушно отступает назад в прихожую и непонимающе хлопает глазами. Они ведь, кажется, обо всем поговорили, и Майк принял его решение с удивительной стойкостью и уважением.

– Ты, что, мечтаешь остаться здесь? В этой дыре?

От такого несправедливого упрека Уилл даже теряет часть своей отчужденности. Дырой их город был для Уилла, для Джонатана, для Дастина. Для Майка их город вовсе не был дырой, и живя в громадном доме на спокойной улице, он просто не имел права считать, что жизнь ему чего-то не додала. Он уже открывает рот, чтобы сказать ему об этом, но Майк опережает его, безошибочно угадывая мысли Уилла:

– Я не про город, – хмуро бросает Майк, – я про людей.

– Может, мне здесь самое место, – кривится Уилл с вызовом глядя на лучшего друга.

Сейчас он выглядит действительно рассерженным, и Уилл не понимает в чем причина. Волосы Майка взъерошены, будто он бежал весь путь от своего дома до дома Байерсов, а футболка мятая и стопроцентно нестиранная, на ней пятно карри-соуса еще с прошлого их похода в индийскую забегаловку.

– Уилл, почему ты не хочешь ехать? – с грустью спрашивает Майк, присаживаясь на диван. – Тебе действительно хочется прожить в этом городе всю жизнь?

Уиллу же нечего ответить, он рассматривает Майка в упор, предчувствуя, что очень скоро его друг вытрясет из него признание.

– Если ты не хотел поступать в этот университет, мы могли бы выбрать другой… – нахмуривается Майк и по привычке запускает руку себе в волосы, как делает всегда, когда волнуется. – Или ты сам мог бы выбрать, если ты не… не хотел ехать со мной.

Уилер опускает глаза с какой-то грустной неловкостью, будто последняя причина кажется ему наиболее правдоподобной, а также самой неприятной, и, пожалуй, это становится последней каплей. Уилл взрывается.

– Да нет у меня денег, Майк! Что здесь непонятного?! Я больше всего на свете хотел бы поехать с тобой, но мы не можем себе этого позволить. А того, что я заработал не хватает! Понимаешь, Майк? Не хватает! Моя мама не может оплатить учебу, как сделали твои родители для Нэнси или для тебя… Мы…

Уилл закусывает губу, не зная куда теперь себя деть от стыда. Ну да, они бедные, как будто это незаметно по их небольшому, старому дому или его одежде, но сейчас Уиллу мучительно стыдно, что из-за его социального положения их общие с Майком мечты полетели с высокой скалы.

Майк молчит, будто переваривая информацию, будто может придумать какой-то достойный ответ сейчас. Но Уилл уже знает, чем все кончится. Майк неловко потопчется в их гостиной, будет говорить, как ему жаль, а потом свалит в свой колледж, оставив Уилла самостоятельно склеивать разбитую гордость.

– У меня есть деньги, – неожиданно говорит Майк, разом перечеркивая всё видение Уилла. – Мы ведь работали вместе. Я их не потратил. Это ведь примерно половина нужного взноса? У тебя должна остаться твоя часть, и мы можем их объединить и…

Уилл смотрит на решительное выражение Майка, и мелкая дрожь колотит его. Майк копил на машину, и Уилл прекрасно знал, как сильно ее хотел Майк. А теперь он готов отказаться ради своей мечты, будто Уилл значит для него гораздо больше…

– Это неважно, – голос дрожит, но Уиллу уже наплевать. Карты открыты уже наполовину, и он едва сдерживается, чтобы не разреветься прямо сейчас. – Я не подавал документы, они не включали меня в список соискателей.

Вот и все. Конец красивой фабуле, продолжения у этой красивой сказки не будет. В каждой истории кто-то всё равно должен оставаться неудачником. Уилл нервно сглатывает, стараясь не думать, только не думать, о возможностях, что он упустил. О том, как могло было быть, но уже никогда не будет.

– А если отбросить эти детали, ты бы поехал? – с невинным любопытством уточняет Майк, и только рука, нервно барабанящая по подлокотнику дивана, выдает его волнение.

Уилл не понимает, зачем друг заставляет выворачивать свою душу наизнанку. Будто Майк сам не знает, как это бывает больно. Уилл отворачивается, не собираясь больше говорить об этом.

– Уилл, ответ? – требовательно звучит вопрос, и Уилл снова срывается.

– Да! Да, чёрт, Майк! Да я бы отдал, что угодно, но, как видишь, ничего не поделаешь. Так что езжай в свой долбанный универ, и закроем тему, – он знает, что позже будет чувствовать себя полным идиотом и придурком, будет вспоминать этот разговор в деталях и ощущать себя ничтожеством, морским планктоном, и Майк запомнит его именно таким. Слабым, истеричным мальчишкой.

Уилл снова делает попытку уйти, когда его догоняет серьезный, напряженный голос Майка. И то, что он слышит, слишком уж похоже на галлюцинаторный бред.

– Я еще в апреле звонил в Кентукки, проверял дошли ли им мои документы и заодно спросил про тебя. Мне сказали, что тебя нет в списках. Поэтому я подал заявку за тебя, – просто пожимает плечами Майк, вытаскивая из-за пазухи какой-то конверт. – Сегодня на мой адрес пришел ответ.

Уилл не может поверить. Он смотрит на Майка и отчаянно подавляет желание ущипнуть себя.

Это сон, это просто сон.

– Я его вскрыл, ты уж извини, – продолжает скучающе рассказывать Майк, не замечая выражения лица Уилла. – Ответ положительный, если тебя это хоть немного интересует.

Мир переворачивается для Уилла, и единственное, о чем способен сейчас думать Уилл, не забывать дышать. Вдох-выдох. Майк сделал это для него.

– Я не смогу вернуть тебе деньги, – оторопело говорит Уилл и нервно сглатывает.

Ну как, как можно перестать любить его такого? Он же просто понял все без слов, и решил проблему Уилла, хотя тот даже не говорил об этом вслух.

– Ты знаешь, – задумчиво начинает Майк, упрямо не поднимая глаз на Уилла, рассматривая пол в их гостиной, будто там есть что-то интересное, – я слишком часто представлял, как всё будет там, чтобы так просто оставить тебя здесь.

Этого достаточно. Уилл подлетает к Майку, падает перед ним на колени, сгребая его в охапку и зажмуриваясь так сильно, что перед глазами пляшут звездочки. Тотчас его затылок накрывает теплая ладонь Майка и вжимает еще сильнее ему в плечо. От счастья кружится голова, Уилл даже не осознавал до этого момента, как сильно отъезд Майка тяготил его.

– Спасибо, – осипшим голосом шепчет Уилл, слегка отстраняясь.

Он стоит перед Майком на коленках, как-то слишком интимно расположившись между его разведенных ног, и они оба почти одновременно заливаются краской, что вызывает у Уилла приглушенные истерические смешки. В голове сейчас у него ни одной мысли, а Майк смотрит слегка насмешливо и с какой-то еле заметной нежностью, будто Уилл – самое дорогое, что у него есть, и от этого взгляда, от теплых рук, которые отчего-то продолжают гладить его по спине, у Уилла сносит крышу, и он не успевает остановиться. Одним рывком он преодолевает расстояние между ними и буквально впечатывается со всей силы в его губы.

Осознание приходит позже.

Стук зубов о зубы, застывшие в немом ужасе руки Майка и он сам, ошарашенный и удивленный, дают понять Уиллу, что он натворил. Уилл отшатывается, не давая Майку возможности себя удержать и провести очередную проникновенную беседу.

Вот теперь это точно конец. Браво, Уилл Байерс.

– Уилл…

Уилл в два прыжка оказывается у лестницы и еще через два он ее преодолевает. Майку незачем его догонять, и Уилл бежит скорее от себя самого, от этой гостиной и от того, что он натворил. Майк может быть и самым прекрасным человеком на Земле, но Уилл все равно бегает быстрее, и оттого вдвойне странно, что в конце лестницы сильные руки впиваются Уиллу в плечи и, разворачивая, толкают к стене.

– Ты просто кретин! – шипит Майк с какой-то незнакомым раздражением обидой и злостью в голосе, впиваясь пальцами в его плечи. – Идиот!

– Пусти, – выдыхает Уилл, не зная, куда девать глаза, он судорожно дергает плечами, но Майк все равно сильнее. – Отпусти меня.

– Нет никаких сторон, – передразнивает его голос Майк. – Любить человека своего пола – неправильно, это психическое отклонение. К тому же, это действительно мерзко, Лукас.

Это так не похоже на Майка: так подло вспоминать тот разговор в лесу, напоминать Уиллу его фразы, что в глазах начинает подозрительно слезиться. К чему теперь весь этот разговор, все же ясно и понятно без слов. Он больной, он ненормальный, он влюблен в лучшего друга и сейчас… Сейчас он все испортил, перечеркнул всё, что было светлого у них на двоих.

– Отстань! – Уиллу не по себе, его желудок конвульсивно сокращается. – Да, я влюбился, мать твою, в тебя, Майк! Чего ты хочешь теперь? Да, я такой урод, но что ты теперь хочешь? Чтобы я, может, извинился за это? Чтобы я прекратил это?

Майк вздрагивает, слегка покачивается, по-прежнему, крепко прижимая Уилла к стене. Уже потом в опустошающем одиночестве Уилл будет кусать губы и биться головой о стены или пол, как придется, а пока… Пока он должен сдержаться, он не может себе позволить рассыпаться в пыль перед Майком.

– Повтори, – оторопело просит Майк, буквально впиваясь глазами в Байерса. – Что… Что ты сказал?

– Да я сам себя ненавижу, – он нарочито игнорирует вопрос, а собственный голос слышится Уиллу будто издалека. На удивление, он спокоен, только он сам знает, что под коркой бьется и разрывает внутренности океан. – Если хочешь знать, я сам… Я сам себя ненавижу. Но ничего не могу сделать!

– Что ты сказал? – Майк даже ослабляет хватку, и Уилл медленно высвобождается от его захвата, только что толку, он все и так уже выложил. Медленно, будто стараясь не упасть, Майк отходит к противоположной стене коридора, и смотрит, как будто в первый раз.

– Знаешь, что? – устало шепчет Уилл с тоской в голосе. – Пошел ты, Майк! Просто отвали от меня!

– Просто повтори… – умоляюще шепчет Майк пересохшими губами. – Ты меня?..

– Ты слышал, – безразлично шепчет Уилл. Слез отчего-то больше нет, только усталость, которая придавливает его к полу. – Хочешь это обсудить? Ты считаешь, что я недостаточно унизился?

Майк больше не делает попыток приблизиться, теперь он просто смотрит на Уилла сверху вниз странным неверящим взглядом.

– Уилл, ты идиот, – тихо бормочет Майк, устало прикрывая лицо рукой. – Такой идиот… Об этом догадались все, даже Дастин и моя мама, а ты…

Это явно не та реакция, что можно было ждать в такой ситуации, и даже в том состоянии на грани помешательства Уилл способен это понять.

– О чем догадались?

Майк молчит и только смотрит на него с каким-то грустным недоумением, будто Уилл сморозил какую-то очевидную глупость.

– О том, что я люблю тебя, – наконец, просто отвечает Майк, неловко, будто стесняясь этого, пожимает плечами он.

В горле у Уилла стремительно сохнет, и голос кажется чужим, но ему уже все равно, он во все глаза уставился на Майка. Земля качнулась, и он только чудом устоял.

– Ч-что?

– Ты слышал, – передразнивает его голос Майк, опять цитируя его собственные слова. – Хочешь это обсудить? Ты считаешь, что я недостато…

– Майк, – голос у Уилла высокий, готовый сорваться на крик в любой момент.

Слишком это болезненно и страшно представить, что это всего лишь глупая шутка лучшего друга.

– Я люблю тебя.

Уилл зажмуривается и прислоняется обратно к стене.

Если это сон, то самое время проснуться.

– Я люблю тебя, – покорно повторяет Майк. – Я люблю тебя. Я люблю тебя, Уилл. Я…

– Иди сюда, – он перебивает его на полуслове, потому что чем дальше, тем сильнее хочется верить и сильнее хочется подтверждения слов Майка.

Ну почему же Уилл не подготовился? Совершенно не знает, что еще сказать, чтобы Майк все понял, и это мучительное ожидание, когда они ходят вокруг да около, кончилось. Голос у него опять дрожит и обрывается, но Майк сам, кажется, взволнован не меньше, поэтому даже не замечает этого.

– Сам иди сюда, – фыркает он, но уголки губ у него приподняты и неуверенно подрагивают.

Он отклеивается от стены и даже делает какой-то маленький шажок навстречу Уиллу, которого тотчас оставляет терпение. Сколько же можно ждать?

Уилл налетает на Майка, толкает его в стену, а в нос сразу ударяет запах штукатурки, смешанный с ароматом шампуня Майка. Они снова стукаются зубами, и Уилл едва не стонет от того, как неловко у него сегодня все получается. Краснея, он отстраняется и смотрит на Уилера, выражение лица которого представляет собой смесь удивления, облегчения и какого-то запредельного восторга. Руки Майка мягко ложатся ему на талию, и тот осторожно целует его в щеку. Уилл шумно втягивает воздух. Майк будто просит его не торопиться, и Уилл неожиданно успокаивается, подаваясь вперед, навстречу губам Майка.

Майку можно доверять.

Майк всегда знает, что делает.

– Байерс плюс Уилер – навсегда, – улыбается Уилл, блаженно прислоняясь к стене и сползая вниз, когда от поцелуев уже кружится голова, а чужая рука тянет его вниз, где на полу уже сидит счастливый Майк с самой своей крышесносящей улыбкой.

Уже в Кентукки Уилл узнает, что собака Дастина в тот день вовсе не пропадала, спор Лукаса с Майком отрепетирован несколько раз, а надпись, вырезанная на дереве, появилась там буквально накануне, когда Майк в очередной раз гулял по парку и размышлял о безнадежности своей влюбленности в лучшего друга.