Текст книги "Silentium (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Миссис Кертис, я думаю, что Криспин хотела бы навестить Беллу Харрис, – практически озвучил желание Крис Хантер. – Это та девушка, что попала в аварию на нашей улице.

Тетя Эмма скользнула озадаченным взглядом по лицу Криспин и кивнула.

– Ну, конечно же! Что за вопрос, обязательно навестим Беллу. А пока, помогите мне помыть посуду.

Палата, где лежала Белла была голубого цвета. Криспин вспомнила, что там, где лежала она, стены были выкрашены в белый. Видимо это сделано чтобы как-то различать палаты с особо тяжелыми и не очень. И хотя Хантер, который напросился пойти с ними, возразил этой теории, Криспин подумала, что она права.

– Побудь я ней, а мы с кафе за пончиками сходим, – сказала тетя Эмма и они с Хантером ушли, оставляя Криспин с Беллой.

Сложно было поверить, что перед ней лежит человек. Столько трубок Криспин не видела давно. НЕ смотря на свой девятнадцатилетний сознательный возраст, она не чувствовала в себе смелости воспринимать мир по взрослому и всегда страшилась того, что с ней может произойти что-то что с Харрис. Незавидная участь не просто молчать, а по сути быть мертвой, с поправкой на то, что ты не мертв, а просто твое сознание в глубокой безсознанке. У Крис сложилось впечатление, что она словно смотрит из прошлого в будущее, как тогда в этом калейдоскопе. Она видела все со стороны, не участвуя. И сейчас у нее было тоже самое.

Присев возле кровати, она бегло осмотрела девушку. Сейчас лицо Беллы было уже не так уж молодо. Словно за какие-то два с половиной месяца она постарела. Хотя возможно все же действие лекарств. Они иссушают организм, хоть и помогают.

Веки Беллы подрагивали так, будто она просто спала. Но создавалось жуткое впечатление, что перед Криспин живой мертвец. На мгновение, Криспин показалось, что она стояла над телом своей сестры Лейси и рассматривала раны на ее груди. Их было много и все рваные.

Она едва не подпрыгнула на стуле, когда холодные пальцы сжали ее запястье и Белла не приходя в сознание сказала:

– Скажи им! Скажи!

На приборах стали скакать какие-то цифры, а тело Беллы затряслось. Она выпустила из своей руки запястье Криспин и тот час в палату вбежали врачи, поэтому Криспин вывели в коридор.

Пульс пришел в норму через несколько минут. Страх, царствовавший в голове стих и Криспин мерно размышляла о чем таком ее просила сказать Белла. А может это была не она?!

– Что случилось? Почему там врачи? – перепугались Хантер с Эммой, когда пришли на этаж с пончиками и кофе.

Криспин был не до того, чтобы разбираться почему это случилось. Она четко воспроизвела в памяти голос. И он принадлежал не Белле Харрис. Он принадлежал ее сестре – Лейси Кертис. Мертвой сестре!

========== Глава 5. Цена тайны. ==========

Страх способен на некоторое время парализовать все системы жизнеобеспечения в организме. Но по прошествии нескольких часов, ты понимаешь, что только стал лучше мыслить и все само собой укладывается на полочки в самом идеальном порядке.

Криспин не верила в мистику, но верила в логику. Сейчас как никогда хотелось закричать, что бы все стало на свои места, но Криспин молча смотрела через стекло, как врачи пытались вернуть с тобой света Беллу Харрис. Удивительное дело, но она не чувствовала как ее за плечо трясла тетя Эмма и Хантер что-то дико кричал в ухо. Время замедлило свой бег, концентрируясь больше на смерти, чем на жизни. Криспин отчетливо видела перед собой лицо сестры. Лейси улыбалась ей и просила «все рассказать». Криспин понятия не имела на тот момент, что именно она должна рассказать и кому, но улыбающееся лицо Лейси, от которого нельзя было оторвать глаз, светилось в золотом ореоле света и казалось каким-то реальным, живым, обычным.

– Асистолия, – сказал кто-то из врачей и взмахнул руками.

Криспин почувствовала теплую волну прошедшую сквозь ее тело, словно кто-то облил ее с ног до головы теплой водой.

– Теряем ее…

В тот самый момент, когда врач пустил через сердце Беллы электрошок, Криспин увидела перед собой картину, которую она рисовала на листе бумаге у себя в комнате. Только эта картина двигалась, словно немое кино, показывая, что же было за пределами того, что рисовала Крис. А было там… убийство. Убийство двух мужчин одной девочки, Лейси.

Вот тут Криспин не выдержала и закричала.

***

Когда свет следующий раз ослепил глаза, Криспин увидела перед собой не маму, а мисс Блю. Та стояла над ней и молчала, как и тогда, когда они встретились впервые. У нее было такое выражение лица на данный момент, что Криспин без объяснений поняла, что Беллу не спасли. Но сейчас она уже осознала почему. Белла должна была передать ей важное сообщение, и ей это удалось. Теперь Криспин знает то, что должна делать.

– Мне очень жаль, – сказала, наконец, Мэгги. – Белла была хорошим человеком, но сейчас она в лучшем мире.

Это были четкие правильные слова и Криспин поняла, что других слов и не надо. Белла училась у Мэгги в классе литературе и поэзии, поэтому скорее всего мисс Блю искренне сочувствовала мистеру Харрису и ей. Не было в произнесённых словах фальши, смерть – это реально грустное событие.

– С тобой все в порядке? – спросила Мэгги Блю. – Ты помнишь, как кричала в больнице?

Криспин помнила всё. Даже то, что и не хотела бы. Но в ее голове сейчас царил такой хаос, что она не знала что сон, а что явь. Это будто бы она узнала в один миг все секреты мира и теперь не знала что с ними делать.

И она не знала. Все смешалось в ее памяти: тайное и явное. И она не знала как отфильтровать то, что реально важно, а что просто является второстепенными моментами жизни.

Показав жестом, что с ней порядок, Криспин поднялась с постели и быстро оделась. Она сидела перед мисс Блю и ей подумалось о том, что Мэгги как-то причастная к этому всему. С нее начались эти калейдоскопы видений и она стала тем конденсатором взламывания кластером памяти. Детективом ее мозга.

– Я смотрю, ты начала читать принесенную мной книгу, – натужно улыбнулась мисс Блю, переводя тему в другое русло. – Это отвлечет тебя, уверена.

Мисс Блю была совсем не уверена, что отвлечет, но профессия учителя учит лжи во благо, лучше, чем правде как она есть. Мисс Блю нравилось проводить время с Криспин, просто проводить и наблюдать, а не изучать как это делали все психиатры. Мисс Блю не очень нравилось находится рядом с мамой Криспин, ибо она чувствовала бесконечный груз вины, а вина это тяжкая ноша, которую приходится порой таскать на плечах всю жизнь.

А еще мисс Блю встретила Эмму. Они не виделись пять лет. С того самого дня, когда погибла Лейси. Странно было сейчас ощущать себя старше на пять лет, но Мэгги ощущала и другое. Она не перестала любить Эмму и похоже это было взаимно. Однако Эмма не обрадовалась визиту Мэгги в их дом, когда Энн объяснила, что пригласила мисс Блю как человека, который учил Криспин в школе и может просто понять ее как ученицу.

Все это было странно для Эммы, но она согласилась, что порой учителя могут гораздо больше, чем психологи.

Криспин вспомнила, что даже не открывала книгу подаренную мисс Блю, но она видела сюжет во сне. И была уверена, что этот сюжет правильный. Но обижать человека, к которому тянешься душой было нехорошо и Крис улыбнулась, когда Мэгги говорила о сюжете.

– Мне пора на работу, – спохватилась мисс Блю. – Я зайду к тебе завтра, хорошо?

Вот тут Криспин словно бы окончательно проснулась. Она схватила клочок бумаги со стола и стала писать. Мисс Блю наблюдала за этим, волнительно крутя в пальцах ключи от машины. И когда Криспин протянула ей листок, она не была удивлена, словно ждала нечто подобное.

Криспин тут же изобразила руками «принцип молчания» и Мэгги не стала зачитывать содержания записки вслух, как и хотела Криспин. Она только попрощалась с ней и вышла вон.

Когда через несколько минут в ее комнату вошла мама, Криспин открыв учебник по литературе делала вид, что читает задание, что принесла мисс Блю. Поэтому Энн решив, что раз дочь читает, значит все хорошо, удалилась так и не произнося слова. Через несколько минут, Криспин услышала как они ругаются с Эммой и та очень эмоционально напоминает ее маме, что она не идеал, и что они с Лукасом всегда терпели ее несносный властный характер, и сейчас пытаются сделать так, чтобы всем было комфортно.

Дядя Лукас немного отдалился от семьи, но все же приезжал навестить сестру. Криспин казалось, что он избегает сюда приезжать и не понимала почему. Но так или иначе, все переживания и дискомфорт можно было списать на гибель ее сестры.

Единственное, что хотелось знать Криспин, зачем Лейси или ее душа, показывало ей картины убийства ее самой, если виновный в них уже наказан. По логике вещей, раз Лейси показывает ей что-то, значит это что-то настолько важно, что нужно было показать именно таким страшным образом. Подобное вытесняется подобным, именно так психолог говорил Криспин, и пытался ее пугать, чтобы понять причину молчания и пост-травматического синдрома. Но сейчас Криспин, которая на пять лет словно застыла в четырнадцатилетнем возрасте начинала понимать, что ей пора расти в своем жизненном образовании. И именно то, что она сейчас знает, поможет ей адаптироваться к жизни, которая не стоит на месте.

И если Лейси показала двух людей, лица которых разобрать не удалось, значит Криспин стоит начать вспоминать тот день, с которого началось молчание. Раньше она не хотела знать: почему. Сейчас это стало необходимо. Но у каждой тайны есть цена. И какую именно цену заплатит Криспин тоже было важно.

Но в одиночку ей не справится с тем, что она задумала. Ей нужен кто-то, кому можно верить. И Криспин избрала мисс Блю, просто потому что с нее началось что-то странное и неведомое в ее жизни. Криспин предполагала, что мисс Блю имеет какое-то отношение к тете Эмме и к дяде Лукасу, не прямое, а косвенное. Но какое именно и почему, нужно было думать.

Перед тем как прийти в класс, мисс Блю долгое время сидела в своей машине на стоянке школы. Она смотрела на клочок бумаги врученный ей Криспин, на котором было написано: «Нужно поговорить. Пригласите меня в гости в субботу, скажите, что дополнительные занятия вне дома по литературе, мама поверит». Удивительно, но мисс Блю поверила в эти слова сразу. Она тонко чувствовала, что у Криспин за долгое время молчания… Есть. Что. Сказать.

========== Глава 6. Нет возврата. ==========

Время застыло на месте и для мисс Блю. С того самого момента, как она узнала страшную новость в собственном доме, в Уэллвуда, время для нее почти остановилось. Тот день, который начался так сладко ушел в историю и Мэгги пять лет пыталась стереть из памяти бледное лицо Эммы, когда та положила трубку. Их безответственность привела к тому, что случилось страшное событие. Тогда они немедля собрались и уехали на машину в Балтимор. Но то, что случилось уже там, мисс Блю до сих пор вспоминала с содроганием. Безответственность перевернула ее жизнь с ног на голову и мисс Блю начала думать, что ей надо лечиться от ее болезни и любви к своему полу. Убеждала ее в этом и мама, пока была жива. И Мэгги борясь с чувством отвращения к себе самой стала другой. Но поменялась она только внешне, становясь замкнутой и нелюдимой. Она приняла правила игры та том жизненном этапе, повстречав Брюса Тёрнера, который готов был разделить с ней жизнь. Но что-то в ее жизни все же было неправильно, какой-то паззл не складывался и выпадал из общей картины бытия. Если бы она только могла все исправить, она бы никогда не пригласила Эмму Кертис на свидание. Но кто же знал, что это может привести к таким последствиям.

Доктор Йен Грифит стоял на пороге дома Кертисов. Уже который день он размышлял над тем, почему Энн Кертис не отвечает на его звонки и даже не пускает его к пациентке. Сегодня утром главный врач больницы Святой Маргаретт – Сэйдж Брэйвуд, его коллега по Институту Психиатрии сказал ему, чтобы тот оставил пациентку Криспин Кертис другому врачу. И вот он здесь, чтобы получить объяснения от матери Криспин, но похоже дома нет никого.

Грифит считал себя хорошим специалистом и очень хотел помочь девочке, которая по видимому многое знает, но память в целях безопасности сблокировала многие события. И его отстранение от лечения пациентки было для Йена новостью. Он же почти добрался до разгадки молчания Криспин.

Не желая сдаваться, доктор Грифит обошел дом стороной, входя на частную собственность без видимых причин. Но он очень хотел получить ответ от Энн Кертис, однако наткнулся за домом совершенно не на нее.

– Это частная собственность, – невысокий голос заставил доктора вздрогнуть. – У вас есть разрешение или документ, который заставит меня опустить оружие?

Эмма за пять лет научилась хорошо обращаться с оружием, пытаясь хоть как-то оправдать свой развод с мужем. И уж точно она бы не промахнулась с семи футов. Она не видела со спины, что за человек стоит на газоне дома ее сестры, но когда он повернулся, она едва не нажала на курок машинально.

– Ты?! Какого черта ты здесь делаешь?!

Грифит тоже явно не ожидал увидеть Эмму с оружием в руках. Он и не предполагал, что она приехала в Балтимор. Он думал, что более никогда ее не увидит. Особенно после того, как узнал, что она стала невольной виновницей трагедии в семье своей сестры. Тогда, пять лет назад, когда Йен Грифит был по уши влюблен в красивую и страстную Эмму, он даже не предполагал, что его правда может разрушить чью-то жизнь. Но она разрушила жизнь Эммы и ее семьи, хотя по сути никто бы не узнал об их связи с учительницей, если бы ни Йен, который в порыве ревности все рассказал Энн и Лукасу Кертис. Он разрушил ее жизнь до основания, тогда, пять лет назад. У Эммы сейчас было полное право жать на курок. Но жить с еще одним грузом – это слишком.

– Я пришел к твоей сестре, – ответил доктор на вопрос, пытаясь мыслить ясно.

Но сложно мыслить ясно, когда на тебя направлен ствол винтовки. Йена даже не интересовало в тот момент, откуда у Эммы такое оружие. Сейчас его интересовало, когда Эмма его опустит.

– Моей сестры нет дома. Ты это понял, когда она не открыла тебе дверь, не так ли?

Грифит молчал. Ему нечего было сказать, проще потянуть время.

– Я имею полное право стрелять, ты на частной собственности. У тебя нет разрешения или другого документа, где было бы сказано, что это вторжение правомерно. Так что ты скажешь в оправдание?

– Я ошибся, – ответил Грифит. – Думаю, мне лучше уйти.

Эмме не хотелось отпускать того, кто разрушил ее жизнь, не имея на то никакого права. Но убийство – не выход. Жизнь Эммы уже не склеишь, а месть ничего не исправит.

– Думаю, что тебе лучше не возвращаться.

Грифит кивнул и отправился обратно. И пока он не свернул за угол следующего дома, он чувствовал, что ему тычет в спину прицел винтовки.

В доме мисс Блю было светло и уютно. Большая терраса, у окна которой стоял стол заваленный тетрадками. Наверняка здесь мисс Блю проверяет сочинения одноклассников Криспин. Справа стояла тумбочка, на которой в свою очередь стоял телевизор. Он был накрыт сверху тряпичной салфеткой, но Криспин разглядела полосы пыли. Слева, недалеко от входа висела картина художницы Ники Боэм «Маяк». Когда-то давно мисс Блю рассказывала в классе, что очень любит творчество этой художницы. Дверь в сам дом оказалась закрыта, но через окна было видно, что живет мисс Блю не богато, но вполне комфортно. Рядом с дверью в дом, на невысокий лежанке стал серый пушистый кот.

– Это Гарольд, – махнула рукой мисс Блю на кота. – Его принес Брюс.

Кот даже ухом не повел, когда они появились на террасе, продолжая спать.

– Ты хотела поговорить? Давай присядем на диван.

Диван стоял в углу, перед телевизором. Небольшой, но удобный, он был идеально вписан в интерьер вытянутого помещения террасы. Мисс Блю словно чувствовала, что разговор будет долгим и напряженным, поэтому на небольшом журнальном столике, возле кота стояли чайные чашки и чайник.

Усевшись на диван, Криспин сразу же протянула мисс Блю конверт. Он запечатан не был и Мэгги ловко извлекла содержимое. Криспин кивнула на то, что перед разговором, она хочет чтобы мисс Блю прочла три страницы написанного на тетрадных листках.

Криспин написала письмо перестраховываясь. Очевидно, что после неимоверно долгого периода молчание связки отказывались работать так, как хотелось бы. Поэтому нужно было как-то рассказать мисс Блю об этом, чтобы она не испугалась, если что-то пойдет не так. Да и напрягать связки больше, чем надо, тоже не стоит.

Пока Мэгги внимательно читала письмо, Криспин поднялась и подошла к окну. За ним солнце отплясывало славный танец на ведрах и садовой утвари. Изумрудный газон переливался словно россыпь нефритовых камней и лазурных глянцев. Чуть поодаль стоял мужчина с лопатой на плече. Он явно устал на солнце, и сейчас просто стоял расслабившись. Но что-то в его такой позе насторожило Криспин. Она неожиданно вспомнила свой рисунок о странных мужчинах на фоне изумрудного газона. Один из них напоминал мужчину с лопатой.

Криспин тряхнула головой, но перед взором все еще стоял рисунок. Все это должно куда-то вести. Обязательно.

Она вздрогнула, когда на ее плечи сзади осторожно легли руки мисс Блю и легкий голос, произнес:

– Я понимаю, что значит молчать столько лет. Я сама не говорила почти два года, мне просто нечего было сказать людям, которые не хотели слушать и знать.

Голос мисс Блю успокаивал, и гнал тот рисунок из памяти, напоминая Криспин зачем она сюда пришла. И что надо сделать, перед тем, как возврата не будет.

Она повернулась к мисс Блю, и оказалась в интимной близости к женщине, которая ласково смотрела ей в глаза, ожидая словно чуда.

– Я знаю очень много о том дне, когда все изменилось, – тихо, почти шепотом сказала Криспин, смотря как расширяются зрачки серых глаз мисс Блю.

После слов сказанных Криспин, между ними грозовой тучей повисла томная тишина, прерываемая только дыханием обеих.

Осознавая слова сказанные Криспин, мисс Блю подумала о том, что ее неимоверно тянет к этой девушке. Тянет не по-дружески, не как учителя к ученице, не как психолога к пациенту, а так… по запретному. Так, как тянуло ее к Эмме Кертис и так, как уже давно ни к кому не было такой тяги. Одергивая себя, пытаясь привести мысли в порядок, Мэгги коснулась ладонями плеч Криспин и та вздрогнув, снова увидела калейдоскоп.

========== Глава 7. Истинные виновники. ==========

Повторенная ошибка становится виной.

© Публилий Сир

Как оказывается много за пять лет пропустили обе. Неимоверно много событий, о которых нигде не прочтешь. Просто потому что их тщательно скрывали все это время, но которые каким-то образом копились в кластерах памяти, словно собираемые невидимым сборщиком, который запер все это до какого-то определенного времени, когда все должно быть обнародовано.

Так Криспин узнала тайну, которую скрывали двое. Она четко увидела на постели тетю Эмму и мисс Блю, так тела жгла страсть, а потом наступила расплата за это. И потом, что было потом тоже. Как эта связь вскрытая ревностным человеком, разрушила жизни обеих женщин, навсегда.

Когда Криспин взглянула в глаза Мэгги, по ее щекам текли слезы. Увидела ли мисс Блю тот же самый калейдоскоп, что и Крис, даже не важно. Но факт того, что мисс Блю стала невольной виновницей гибели ее сестры, тут же повлияло на обеих.

И вот тогда, Криспин начала говорить. Она говорила и говорила, даже не замечая, как плачет около нее Мэгги. Она договорилась до того, как ее связки просто не выдержали. И когда она замолчала, Мэгги Блю знала все то, что знает Криспин Кертис. Все, до единой увиденной картинки, описанного воспоминания. Всё.

Какое-то время они обе молчали. Мэгги нечего было сказать, а Криспин было больно. Казалось, что время опять застыло и висит над ними словно туман над лесом. Мисс Блю пыталась переварить все сказанное девушкой и осознать часть своей вины снова. Она была виновна, несомненно. Но кто-то явно спланировал все до того, как она пригласила Эмму на свидание. Не могло ли случиться так, что не пригласи она ее, смерти могло быть две?!

Она хотела озвучить данные опасения Криспин, но в это время на террасу вошел Брюс. Он остановился в дверях, устало взирая на двух женщин.

– Что тут происходит? – наконец спросил он, оставляя лопату за дверью.

Мэгги быстро утерла слезы и заулыбалась, будто и не было ничего. Будто бы она не плакала навзрыд, когда Криспин рассказывала о том, что она видела и знает.

– Привет, милый. Это моя ученица, Криспин Кертис. Мы немного занимались поэтикой. Увлеклись.

Как искусно умела лгать мужчинам мисс Блю, оказывается. Может ей пришлось этому научиться ради собственного благополучия и выживания.

Брюс выглядел немного растерянным и усталым. Высокий, какой-то нескладный еще молодой парень, но в волосах уже проглядывала лысина, лишь по бокам густо росла темная шевелюра. Криспин он напоминал какого-то актера, но покуда телевизор она смотрела редко, она не могла вспомнить имени актера. Но у того тоже были широкие скулы лица и заостренный подбородок. Единственное, что выбивалось из всего этого – нелепые рыжие усы, небрежно постриженные. Карие глаза почему-то с опаской смотрели на Криспин, а короткий нос раздувал ноздри, будто готовился ринуться в бой.

Криспин смотрела на мужчину и осознавала, что она его где-то видела, но мозг по-прежнему не выдавал всех тайн, будто бы предупреждая, что некоторые из них могут быть опасны для здоровья.

– Ладно, – сказал он, негромко. – Я поднимусь наверх, отдохну. Почти доделал сад.

Мисс Блю кивнула, даже не посмотрев на него, и он быстро удалился в дом. У Криспин сложилось впечатление, что они оба живут друг с другом по принуждению общественности или еще кого. Возможно тот факт, что мисс Блю нравятся люди своего пола сыграло немалую роль в том, что сейчас она живет с человеком, к которому явно не испытывает ничего.

– Все должно остаться между нами. Даже то, что я с вами говорила, – прошептала Криспин, не в силах говорить в полный голос.

Мисс Блю и так поняла, что она избранная Криспин и не собиралась подводить девушку. В конце концов они должны узнать, кто те двое мужчин, что причастны к убийству Лейси Кертис. Мэгги верила каждому сказанному слову своей ученицы и между ними определенно была какая-то иная связь, от которой нельзя просто так отмахнуться и Мэгги не станет.

Неделю спустя.

Дом мисс Блю теперь располагался на пятой улице, всего в пяти кварталах от дома Кертисов. Она переехала для удобства из Уэллвуда, оставив домик за городом матери. Что касается нынешнего жилища, то его пришлось снять на двоих. Брюс платил немало денег за все. К тому же руки у него были золотые и он почти доделал сад, который создавал исключительно для Мэгги. Любил ли он мисс Блю, сказать навскидку и со стороны было сложно. Но с его сторона была защита и забота, это Криспин увидела сразу. Однако почувствовала она и другое, а именно то, что Брюс Тёрнер что-то скрывает и Криспин очень хотелось знать, зачем ему что-то скрывать от Мэгги.

Криспин один раз в неделю встречалась с мисс Блю в ее доме. Они не столько говорили, сколько логично мыслили и Криспин показывала Мэгги рисунки, которые делала после пробуждения. Однажды мисс Блю пришлось отлучиться на полчаса и Криспин не зная как еще себя занять, пошла гулять по саду.

Сад был прекрасен и явно сделан с заботой и любовью. Каждый цветок к многообразии клумб был подписан и Криспин увлеченная чтением надписей сама не заметила, как пришла к ладному сараю. Мэгги рассказывала, что сарай построил Брюс, он хранил там свои архитекторские наброски и садовую утварь, чтобы так не мокла под дождем. Но дело в том, что она никогда не заходила в этот сарай, предпочитая верить мужчине на слово. Криспин же одних слов уже было мало.

Ведомая любопытством и отсутствием на участке кого-либо, она заглянула внутрь через замызганное стекло. На двери висел большой амбарный замок и Криспин начала размышлять зачем закрывать садовую утварь на ключ, если частная собственность участка и так огорожена высоким забором. От кого закрывать сарай? От мисс Блю?

В небольшом помещении, которое Криспин увидела из окна все было прибрано и все на своих местах. Небольшой красивый верстак у стены, рядом лопаты и различные садовые инструменты. Посредине стол, на котором лежали скорее всего архитекторские наброски мистера Тернера. Но одно все же выбивалось из общей картины обычного сарая.

Спортивная куртка с эмблемой клуба «Балтимор Рэйвенс». Именно такую Криспин видела в своих воспоминаниях-калейдоскопах и именно такая была нарисована на листке бумаге. Опасное совпадение. И хотя Криспин понимала, что Брюс скорее всего учился когда-то в их школе, а значит запросто мог заниматься и в спортивной секции и даже быть болельщиком баскетбольного клуба, это все равно было странно. Тем более, что куртка была уже не новая, старого образца. Криспин знала, что на данный момент у команды немного другие цвета, она встречала молодых людей города в таких куртках. У эмблемы ворона сейчас нет золотой окантовки.

– Криспин! – раздался голос мисс Блю, откуда-то с крыльца.

Выходя из-за кустов декоративного репейница к мисс Блю, Криспин решила ничего ей не говорить про куртку и свои предположения. Кто знает, что еще скрывает Брюс Тернер в этом сарая. Крис не хотелось еще одной трагедии, а она начала уже предполагать, что возможно один из мужчин на ее рисунке именно Брюс.

Придя домой, Криспин первым делом вышла в свой сад. У них в саду тоже был сарай, а у дяди Лукаса вроде как тоже была куртка «Балтимор Рэйвенс». Нового образца. Он ее оставлял здесь, чтобы приезжать и работать в ней.

Но куртки на гвозде не висело. Возможно он забрал ее, когда приезжал.

– Вот ты где? – обрадованно вскричал Хантер, когда обнаружил Криспин в сарае. – Пойдем, я кое-что тебе принес.

Кое-чем от Хантера оказались новые карандаши для рисования. Парень не смотря на шестнадцатилетний возраст предпочитал проводить время у Крис, нежели с друзьями, которые собирались в местном карт-клубе и обсуждали гонки на авто. Криспин это удивляло, но потом она решила, что ей вообще все равно. Сейчас ей совершенно не до странных привычек Хантера.

– А это мой брат, – неожиданно сунул Хантер ей фото под нос. – Смотри, он тут еще настоящий спортсмен! Мы с ним немного похожи, правда?

У Криспин едва земля не ушла из-под ног, когда она увидела лицо парня, которого она определенно видела ранее. Причем видела она его относительно того, что произошло пять лет назад с Лейси. Молодое холеное лицо, веселые глаза, тонкие губы и сильные руки. А еще… добрый взгляд. Такого не бывает у убийц.

Наверное взгляд Криспин был странный и удивленный, потому что Хантер пустился в объяснения того, почему его брат больше с ними не живет. И он рассказал Криспин, что его брат погиб в тот день, когда и Лейси. Странное совпадение. И почему-то оно казалось Криспин не логичный и каким-то выдуманным. Конечно, вряд ли Хантер Кросс мог выдумать все это, он не был таким фантазером. Но если Харри Кросс мертв, то почему Криспин помнит его лицо, как живое. Будто она видела его совсем недавно. Обозналась?

А что если Харри Кросс тоже причастен ко всей этой убийственной истории?! Нужно было разбираться. И срочно. Пока еще кто-нибудь не пострадал. Почему-то Криспин казалось, что если она не разберется с этим, может произойти еще одно убийство.

========== Глава 8. Невиновный. ==========

Два года спустя после тех событий, Харри Кросс проснулся в камере невиновным. Он смотрел в потолок одиночной камеры и понимал, что его жизнь кончилась, в принципе, так и не успев начаться как следует. Доктор Сейдж Брэйвуд единственный, кто навещал его в этом заточении. Молодой, но уже изрядно поседевший врач, говорил с ним не так, как остальные. Как с человеком. С невиновным человеком. По какой-то причине Брэйвуд видел других виновных в страшном преступлении, но Харри было уже все равно. Все улики вели на него, да и не особо он помнил тот день. Единственное, что он хорошо помнил, это как еще живая девочка в его руках говорила ему: «Беги. Расскажи все».

Только спустя два года, доктор Брэйвуд принес Харри старую газету, где было написано о смерти Лейси Кертис. Харри знал Лейси Керсис, она была сестрой Криспин, с которой они вместе ходили на биологию. Но он по-прежнему ничего не мог вспомнить о ной ночи. Доктор Брэйвуд пояснил ему, что его забывчивость имеет свои причины. На тот момент у Харри наблюдалось когнитивное расстройство психики из-за какого-то страшного события увиденного им еще до смерти Лейси. Но так вышло, что полицейские из «Убойного отдела» нашли Харри на месте преступления с окровавленными руками. А потом они нашли нож, на котором были отпечатки Харри. Это и привело к его задержанию и осуждению на пятнадцать лет без права обжалования приговора.

Но самое страшное для Харри таилось не в этом приговоре, а в том, что его родители так и не разу не зашли к нему. И брат. Их словно не существовало в этом городе. Доктор Брэйвуд никак не пояснил этот момент, просто намекнув Харри о том, что он теперь сам по себе. И сейчас ему уже семнадцать лет.

– Я не помню тот день, почему? – задавал он вопросы доктору Брэйвуду. – Я хочу вспомнить, но не могу.

Доктор Брэйвуд двадцать лет проработал в психиатрическом отделении. Он реально лечил многих пациентов, возвращал им воспоминания и память. И он хотел помочь и Харри. В тот самый момент, когда того привезли в отделение психиатрии после баскетбольного матча. У родителей Харри не было денег чтобы лечить сына и они об этом честно сказали. Но Брэйвуд и не просил. Он знал что многие семьи в Балтиморе едва сводят концы с концами, поэтому ничего не просил. Он хотел сказать родителям Харри, что может лечить и наблюдать их сына бесплатно. Однако в тот день, когда он хотел забрать Харри в специальное отделение психиатрии под надзор, молодой человек сбежал из больницы. Санитар сказал, что он слышал разговор, в котором родителям сказали, что их сын будет подопытной крысой в лаборатории больницы. Совет больницы так и не смог узнать, кто был тем врачом, который впоследствии сказал родителям Харри, что их сын погиб под колесами грузовика и был доставлен в морг в таком состоянии, при котором опознание не производится.

Доктор Брэйвуд очень сожалел о том, что он не сумел найти человека, реально сломавшего судьбу Харри. Но он нашел самого Харри, однако ему как доктору было запрещено долгое время говорить с подозреваемым, иначе его могли лишить лицензии. Пришлось Брэйвуду ждать долгих три года, пока Харри сам не попросил психиатра, когда понял, что он находится в тюрьме.