Текст книги "Робинзоны (СИ)"

Автор книги: AlfaAnge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Билл проснулся от уютного звука дождя, весело барабанящего по крыше их самодельного домика. Сладко потянулся и протянул руку, чтобы разбудить Тома. И вздрогнул – ни Тома, ни Кайроса в шалаше не было.

Билл осторожно выполз на пляж, прикрываясь ладонью от льющего нещадно дождя. И в который раз удивился местной природе – солнце весело светило, разбрасывая лучи на струи дождя, окрашивая их в серебристый цвет. Было тепло, даже жарко. И дождь был теплый, как утренний душ.

Чем Билл и не преминул воспользоваться, с наслаждением подставляя свое тело под упругие струи. Это было даже приятнее, чем принимать душ.

Парень был совершенно голый, здраво рассудив, что при таком ливне шорты надевать совершенно бесполезно. И начал получать удовольствие от своей наготы, ничем не скованной.

Настроение было прекрасным, и в голове зарождались возбуждающие образы – смутные, но такие заманчивые. Почувствовал привычное утреннее возбуждение, Билл взглянул на свой затвердевший член. И очень удивился – живот практически исчез, и явно были видны бедренные кости. И член – большой, ровный, не скрытый безобразной складкой.

Тату в виде звезды в низу живота – Билл наколол ее, когда ему было всего двенадцать. И никому не показывал – даже Том не знал об этой маленькой детали.

Билл пожалел, что на острове нет зеркала. Это было восхитительное ощущение – ощущение стройного тела.

Конечно, он понимал, что похудел ненамного, на даже это было огромным шагом вперед. Фрукты и здоровый образ жизни, хоть и против воли парня, но давали о себе знать прекрасным самочувствием.

Дождь прекратился так же быстро, как и начался. С больших зеленых листьев срывались прозрачные капли, по песку поползли разноцветные ящерицы, в воздухе зароились красивые большие бабочки.

Природа оживала.

Билл оглядывался, пытаясь понять, куда запропастились Том с Кайросом.

И вдруг услышал смех, перемежаемый пошлыми шутками. Парни вернулись из глубины острова, таща на большом суке огромную тушу дикого кабана. И выглядели при этом, как Наполеон после завоевания мира. Если бы он его завоевал…

– Билли, глянь, целый кабан! Тут мяса на месяц! – Том, положив тушу на песок, подскочил к другу, который стыдливо прикрывался двумя руками, последними словами кляня себя за тупость. «Вот дебил, не догадался шорты с собой взять!»

– Эй, парень, лови! – Кайрос, мгновенно сориентировавшись, кинул Биллу его красные шорты. Том поймал и протянул другу, деликатно отвернувшись.

Билл оделся и почувствовал себя намного лучше.

– Ребята, а нахрена нам такой огромный кабан-то?

– Как нахрена? – Том округлил глаза. – Это же мясо! Еда! Мы его можем подвялить на солнце, и ветчину месяц будем есть! Разве не круто? А сегодня вообще зажарим стейки на решетке! Кай дерево какое-то нашел, у которого ветки почти не горят. Вот решетку и сделаем. Десять минут – и шикарный обед! Ну, круто же!

Билл не склонен был разделить неприкрытую радость Тома от добычи жирного мяса. Но предпочел за лучшее промолчать.

Кайрос, не обращая внимания на парней, начал колдовать над костром, послав Тома разделывать тушу.

Часа через два, все мокрые от пота, уставшие, как будто весь день кололи дрова, Том и Билл представили греку освежеванного кабана. И отдельно – шкуру, почти целую.

Кайрос присвистнул от восхищения:

– Парни, да вы просто супер! Где вы этому научились-то? И шкура целая! Блин, на ней же спать можно будет, когда высохнет! – в глазах грека светилась такая радость, как будто он только что сорвал самый большой куш в своей жизни.

Как мало надо на необитаемом острове…

– Да я же на ферме вырос, – довольно засмеялся Том. – Мы этих свиней десятками резали. Свинья, кабан – небольшая разница. Только у этого, гада, шкура толще! И волосатый!

– Зато спать будет удобно! – объявил Кайрос, принимая на себя последующие обязанности по разделыванию туши для стейков.

– Вот, пару кусков нам хватит, остальное надо сушить. Иначе сгниет, – с умным видом заявил грек.

– Кай, мне кажется, для этого нужна соль! – выдал Билл, который не терпел неточностей в деталях. – Как вы это есть-то собираетесь, без соли?

– Вы? – Кайрос изогнул бровь. – А ты жрать не хочешь, что ли? Я уже готов не только без соли, но и сырое мясо заточить!

Билл хмыкнул.

– Нет, увольте. Я еще не превратился в животное. Пойду на остров, фрукты поищу.

Том удивленно переглянулся с греком.

– Не знаю, что это на него нашло. Как пожрать, так всегда первый! Кай, а, правда, где нам соль можно добыть? Вода же, вроде, в океане соленая?

– И что? Ты водой смачивать свинину собрался, да? А что, давай попробуем! Все равно ресторан с мишленовской звездой нам сегодня не светит.

– Это точно, – вздохнул Том, снова принимаясь за разделывание туши. Заостренной палкой это было сделать очень сложно, и парни старались изо всех сил.

Наконец, два огромных стейка были готовы и торжественно водружены на решетку над костром.

Вскоре по пляжу поплыл восхитительный запах жареного мяса.

– Кай, я не могу больше, я сейчас не выдержу уже! – простонал Том.

– Эй, мальчик, ты потише стони-то. Я же гей, и я неправильно могу подумать, – Кайрос улыбнулся, похабно подмигивая немцу.

– Бл*ть! Забыл я! Вот что ты за создание, все на секс переводишь!

– А на что еще? – искренне удивился грек. – Что в жизни есть лучше секса?

-Ну… Любовь, например, – неуверенно пробормотал Том.

– Любовь? Это конечно. А любовь бывает без секса? – прямой простой вопрос.

Том сдался.

– Нет. Конечно, нет. Но секс без любви – это совсем другое!

– Да нет, – пожал плечами Кайрос. – Удовольствие то же самое. Тела требуют, тела получают. Секс без любви существует, поверь мне. А любовь без секса – нет.

Кайрос замолчал, схватив тонкий прутик и начиная снова рисовать на песке. Тому не надо было приглядываться, чтобы понять, кого рисует парень.

Диллон. Они уже были знакомы заочно. Кайрос не говорил о нем, но присутствие американца ощущалось почти на физическом уровне, настолько мощная любовная энергетика исходила от грека. А в том, что Кайрос думает о своем Диллоне каждую минуту, Том ни разу не сомневался.

– Что, поджарилась ваша свинья? – неприятным голосом поинтересовался Билл, который вернулся со связкой бананов и манго.

– Почти. Хочешь, я тебе самый прожаренный кусок отрежу? – заискивающе спросил Том. Его начинало напрягать непонятное настроение друга.

– Нет, спасибо. Этот труп сами ешьте. Мне и манго хватит, – провозгласил Билл и впился зубами в сочную желтую мякоть.

– Как знаешь, ковбой. А мы вот – с удовольствием, – сказал Кайрос, оторвавшись от своего занятия и принимаясь за огромный кусок жареной свинины.

Некоторое время парни молча ели, наслаждаясь знакомым вкусом, легким ветерком и общим состоянием комфорта.

– Билли? Точно не хочешь мяса? Мы ж с Каем сейчас все сожрем! – Том сделал еще одну попытку накормить друга, на что в ответ получил лишь насмешливый взгляд коричневых глаз.

– Нет! Сказал же! – Билл откинул со лба отросшую челку.

Том с интересом уставился на приятеля.

– Билли, тебе стричься пора! Лохмы, как у девчонки!

– На себя посмотри, – фыркнул Билл.

– У меня, между прочим, дреды! Всю жизнь. Их, кстати, надо завтра в порядок привести. Поможешь?

Билл выдохнул. Это значило, что ему предстоит прикасаться к Тому несколько часов…

– Конечно, помогу. Нет проблем, – ответил равнодушным голосом, хотя внутри все приятно сжалось.

– Вот и славно! Ну, пора спать, я думаю? Читать все равно нечего, и интернет отключили, – неуклюже пошутил Том, вытирая жирные руки о шорты и направляясь к шалашу. – Вы как хотите, а я сейчас отрублюсь. Спокойной ночи, Робинзоны!

Кайрос и Билл проводили взглядами Тома.

Грек отвернулся и застыл, смотря на почти исчезнувший рисунок на песке.

Билл тихо присел рядом, осторожно положив руку на плечо парня.

– Ты его очень любишь, да? – почти выдохнул он.

Кайрос, не отрывая взгляда от песка, прошептал:

– Да, Билли. Да. Очень. Не понимаю, как я еще жив. Как не свихнулся еще. Без него. И сколько это еще будет продолжаться… Не знаю. Иногда хочется заснуть и не проснуться.

– Кай, не надо так, – успокаивающе шептал Билл. – Все хорошо будет. Нас обязательно найдут. Тебя, наверняка, Диллон ищет, а нас – родители. Не может быть, чтобы не нашли! Успокойся, пожалуйста.

– Билли, я даже не об этом переживаю. Нас, может, и найдут. Но будет ли ОН помнить обо мне? Может, у него уже другой будет? И как мне тогда быть? – поднял на Билла глаза, полные невыразимого, тщательно скрываемого отчаяния. – Я же не могу без него. Совсем. Люблю только его, никого так не любил. Ты бы видел его… Он самый красивый, самый светлый… За что он меня полюбил, я так и не понял. Я же сволочь порядочная… А ты любил когда –нибудь? – вдруг спросил Кайрос.

Билл задержал дыхание.

– Да. Любил. И люблю. Но я не хотел бы об этом говорить сейчас, хорошо? Я пойду спать. Ты как?

– Я еще посижу. Билл, спасибо. Мне даже легче стало…

– Да всегда пожалуйста. И тебе спасибо. За откровенность. – Билл развернулся и направился к шалашу.

Солнце почти зашло, и Кайрос бездумно смотрел на исчезающие любимые черты на песке. Он не мог нарисовать ЕГО глаза. Они были цвета океана. Голубые, иногда синие, когда Диллон злился – почти фиолетовые. Они меняли оттенки, как море. В штиль, в бурю, в шторм. Лазурный, светлый, яркий, – только таким ОН был в воспоминаниях грека. И эти воспоминания сейчас были для него ценнее всех сокровищ мира.

Четкий образ, стоящий перед глазами, манящий… «Малыш, только не стирайся из моей головы, как с песка! Будь со мной всегда. Что бы ни случилось…»

****

– Том, твою мать, не дергайся, я же тебя порежу всего! – воскликнул Билл, в очередной раз прикладывая самодельную бритву из остро отточенной деревянной щепки к щеке Тома.

– Друг, ну нафига ты это затеял? Зачем нам тут бриться-то, а? Девчонок все равно нет, перед кем мне выеживаться?

Билл про себя улыбнулся. Ему нравилась гладкая кожа Тома и страшно бесила недельная щетина. И он решил, что все равно Том сдастся под его напором. Всегда сдавался.

Том недовольно кривился, пока Билл аккуратно его брил, используя только воду и сок алоэ.

Кайрос с насмешливым видом наблюдал за действом, радуясь про себя, что ему эти Билловы пытки не грозят. У него генетически не росла щетина на лице, и кожа была гладкая, как у ребенка.

«Дилли всегда это нравилось» – очередная несвоевременная мысль, и лихорадочно схваченный прутик. Знакомые черты на песке.

Кайрос отключился, полностью уйдя в мир своих грез, где существовал только светловолосый парень с синими глазами.

Билл закончил сложную часть с бритьем Тома, выслушав о себе массу нелестных отзывов.

И принялся за дреды, которые являлись его вечным кошмаром.

Расплести сотни косичек, расчесать густые светлые волосы – мягкие, как у девушки; заплести обратно, не прерывая контакта ни на секунду.

Ситуация для Билла многократно осложнялась тем фактом, что Том обожал, когда что-то делали с его волосами.

Вот и сейчас, прикрыв глаза и откинув голову, он почти стонал, не скрывая кайфа, который получал от нежных рук друга.

Дрожащих рук.

Билл пытался сохранять спокойствие, зарываясь ладонями в шелковые соломенные волосы, чувствуя подушечками пальцев кожу, сдерживая порывы сделать другу легкий массаж.

Это была натуральная эротическая пытка, о которой Том даже не подозревал.

Заплетя последнюю косичку, Билл облегченно выдохнул.

– Все, Томми, надеюсь, недели на две этого хватит. Пойдем купаться? И грека возьмем, а то он чего-то совсем в себя ушел…

– Луиза, девочка… Я так тебя хочу, – Том целовал нежные плечи, плотно прижимаясь к тонкой гладкой спине. – Малышка, ты так хорошо пахнешь… – провел языком по пульсирующей жилке на шее, сжал хрупкие бедра. – Поцелуй меня, детка…

И мягкие губы, нежные, обволакивающие; теплый податливый язык, тонкая влажная кожа, гладкие зубки… Раздвинуть, вылизать такой податливый горячий ротик…

Провел рукой по груди и улыбнулся – детка, ты явно переборщила с диетой. Где же твоя маленькая восхитительная грудь?

– Том… Не останавливайся, давай, – жаркий шепот в ухо.

И прижавшееся горячее тело.

Дымка сна рассеивалась, и Том вдруг начал осознавать, что лежит в шалаше между Кайросом и Биллом, упираясь своим твердым членом между ягодиц грека. И ласкает парня языком, целует его шею, лопатки, терзает руками его ягодицы… И не находит в себе сил остановиться.

– Давай, Том, давай, – шептал Кайрос, задыхаясь от желания, до одури боясь, что парень вдруг отстранится…

– Кай, бл*ть! Да что такое-то! Билла же разбудим! И нет ничего у нас…

– Том, мы тихо, – шептал Кайрос, пододвигаясь еще ближе, почти насаживаясь на твердый член. – И не надо ничего, я полностью готов! Ну, парень, не бойся, двигайся!

Том, не выдержав, толкнулся в бесстыдно предлагающее себя тело. Вошел сразу, не ощутив сопротивления. Волна экстаза пронзила до кончиков пальцев от восхитительного ощущения упругой горячей плоти, в которой было так комфортно и легко двигаться.

Медленно, очень медленно… Не разбудить Билли…

Кайрос вцепился губами в свою руку, зажмурив глаза, в которых вспыхивали белые звездочки от невыразимого кайфа.

Том, ритмично двигаясь, положил руку на член грека и открыл головку, нежно проведя по ней большим пальцем, размазывая выступившую жидкость…

Кайрос, запрокинув голову, прокусив себе руку до крови, кончил, дернувшись всем телом, изливаясь на ладонь Тома, сотрясаясь в экстазе.

Том, каким-то вторым чувством поняв, что больше тянуть нельзя, с облегчением разрядился глубоко в податливое тело, вздрагивая, пытаясь восстановить дыхание и не застонать от сумасшедшего оргазма.

Они лежали еще несколько минут, приходя в себя, тесно прижавшись.

Том аккуратно вышел из грека и молча показал глазами на пляж.

Кайрос понял, и парни тихо покинули свое логово, выбираясь на свежий воздух, удивленно глядя друг на друга.

****

Солнце уже стояло в зените, заливая остров нежным светом. Песок успел нагреться почти до расплавленного состояния, но ни Кайрос, ни Том этого почти не почувствовали, присаживаясь около кромки воды.

Кайрос смотрел в голубую даль спокойного океана, и вся его поза выражала спокойствие и безмятежность.

Том, наоборот, задыхался от нахлынувших незнакомых чувств, от будоражащих воображение ощущений, которые познал впервые в своей жизни. И совершенно не понимал, что ему теперь делать со всей этой чехардой, которая творилась у него в голове.

Он переспал с парнем. Но не это смущало и тревожило. То, что разносило его душу на осколки – он твердо понимал, что ЭТО ему понравилось. Очень.

Образ Луизы таял и растворялся в волнах памяти, заменяясь другим – стройным, гладким, упругим. Парнем.

– Кай, – тихо начал Том, не имея больше возможности сдержать то, что рвалось из него наружу, – почему, а? Что это было? Я гей, что ли?

Грек насмешливо посмотрел на Тома.

– Жалеешь? – одно слово, и серые глаза снова уставились на океан.

– Нет. Не жалею, – твердо сказал Том. – Ни капли. Но как мы дальше-то будем, а? Я не уверен, что не хочу это повторить, – пробормотал совсем тихо, против воли заливаясь краской.

– Том, не морочь себе голову. Мы занимались сексом. Это нормально, и это ничего не значит. Я с удовольствием буду с тобой трахаться, ты мне нравишься, бл*! Какие проблемы, а?

– Билл. Билл моя проблема. Даже страшно подумать, что будет, если он узнает…

– Да, я тоже не хотел бы этого. Надо осторожнее. Остров, в конце концов, большой! Ну что, пойдем будить нашу нежную принцессу?

– Пойдем, – Том с облегчением поднялся, и парни двинулись обратно к шалашу.

****

– Где вы были? – с подозрением спросил Билл, который уже давно проснулся и ждал парней. – Я думал, вы за фруктами пошли. Или на охоту.

– Да так… – Том пытался выглядеть естественно. – Ходили, шатались. Остров осматривали. Ничего нового не нашли. Кстати, это мысль! Кай, пойдем, поохотимся? – быстрый взгляд на грека.

– Да, Том. Пойдем. Билли, ты не скучай тут! Искупайся, если хочешь. Мы ненадолго!

Парни повернулись и вышли.

Билл еще некоторое время повалялся на своем нехитром ложе, потом встал и направился в сторону океана.

****

– Ух ты, смотри, какая поляна! – Кайрос раздвинул жесткие заросли и шагнул на мягкую траву – нежную, как ковер. – Первый раз ее вижу! Тут, может, ягоды есть какие-нибудь, а?

Резко развернулся к Тому, одним рывком притягивая его к себе за поясницу, глядя в яркие карие глаза.

– К черту ягоды. К черту все. Том, я хочу тебя! Пожалуйста! Здесь…

Том, простонав, присосался губами к шее грека, оставляя круглый багровый след. Сжал ягодицы и быстро расстегнул на парне шорты, резко дернув их вниз.

Кайрос освободился от единственного предмета одежды и выпрямился перед Томом, предлагая себя, ничуть не смущаясь.

Красивый член чуть больше среднего слегка подрагивал, требуя ласки.

Том, чувствуя, как бьется кровь в висках, тоже разделся и толкнул грека на мягкую траву, нависая над ним на вытянутых руках.

Прошелся взглядом по призывно вытянутым губам, по сузившимся глазам, по шикарному стройному телу.

Кайрос широко раздвинул ноги, приподняв таз, недвусмысленно намекая, чего он ждет от Тома.

Том, смазав палец слюной, осторожно погладил грека между ягодиц, медленно входя в него, гладя внутри, чувствуя остатки своей утренней спермы, которая сейчас работала как дополнительная смазка.

Грек закрыл глаза и тихо стонал, сжимая свой член, слегка подрачивая.

– Том, давай, я готов. Не издевайся, ну!

Том, приподняв ноги Кайроса и положив к себе на плечи, двинулся вперед, раздвигая ягодицы, входя в подавшееся ему навстречу тело.

Замер, выдохнув, утопая в НЕМ, утопая в своих острых ощущениях.

Никогда он не испытывал такого с девушками.

Его член был туго сжат пульсирующей горячей плотью, и Том, начав осторожно двигаться, полностью растворился в себе, в своих ощущениях, закрыв глаза.

Волны невыносимого кайфа проходили от паха по всему телу.

Грек поднял ноги еще выше, уже яростно мастурбируя, полностью открывшись твердому члену Тома, который вонзался в его тело, задевая маленькую чувствительную точку внутри, заставляя парня на время забывать свое имя…

****

Билл с колотящимся, как набат, сердцем, наблюдал чудовищную сцену, которая разворачивалась сейчас на его глазах, в двух метрах от него, на маленькой солнечной поляне, закрытой кустами ярких душистых цветов.

Решив отложить купание на потом, он последовал за парнями, думая помочь им в поисках пропитания.

Услышав неясные звуки, остановился и затих, поддаваясь какому-то первобытному инстинкту.

Осторожно раздвинул широкие ветки, и…

Том, его Том драл грека, стоя на коленях, и с него ручьями стекал пот. Губа была прикушена, глаза закрыты. Он резко, быстро двигался, накачивая своим членом голое тело Кайроса, который неприкрыто стонал, закинув голову, и дрочил, периодически шепча что-то…

Билл только сейчас понял выражение «захлестнули эмоции».

Захлестнули, накрыли удушливой волной: шок, злость, дикое волнение, непонятная ярость, отвращение и… возбуждение?

Билл неосознанно потянулся рукой к своему члену, схватив его в кольцо, отодвигая нежную кожу, обнажая головку.

И не отрывал взгляда от поляны.

Том, двинувшись в последний раз, громко вскрикнул и содрогнулся, кончая, так и не выходя из Кайроса, изливаясь в него.

Грек, наблюдая за оргазмом партнера, издал хриплый выдох и тоже кончил. Струя спермы брызнула Тому на живот, на грудь, стекая вниз по телу, которое Билл так хотел… Всегда хотел.

И, сжав зубы, дыша через нос, пытаясь не издать ни одного звука, Билл дернулся и почувствовал, как горячая сперма заливает его руку, стекает вниз по ногам, пропитывает шорты.

Билл повернулся и почти бегом бросился обратно, к океану.

****

С разбегу нырнул в теплую соленую воду и поплыл, большими гребками раздвигая мягкие волны.

В голове не было никаких мыслей – он просто плыл вперед, дальше от острова, убегая от Тома, убегая от пережитого потрясения.

Его Том трахал Кайроса.

Том гей.

Билл даже не мечтал когда-нибудь узнать об этом. Он четко знал ЭТО про себя. Но он был совершенно неопытен. Безнадежный девственник, который даже не спал с девчонками.

А теперь, узнав, что Том мог бы быть с ним…. Эта мысль причиняла огромную боль.

Билл вдруг возненавидел себя. Возненавидел свое тело, к которому обычно относился довольно равнодушно.

Вспоминал шикарное стройное тело грека и сжимал в бессилии зубы, боясь застонать от обиды.

Том… Друг детства.

Билл уже ненавидел это слово – друг. Он хотел большего. Он хотел Тома.

И не злился на Кайроса, а был ему даже, в какой-то степени, благодарен.

В конце концов, благодаря греку у Билла появилась крохотная, но все же надежда, что когда-нибудь…

Оглянувшись, Билл понял, что отплыл от берега очень далеко, и повернул назад. Утопиться от горя пока не входило в его планы.

В его планы входило несколько иное…

****

– Билли, черт, где ты был! Я уже весь извелся! – кричал Том, нервно крутясь на месте, испытывая дикое облегчение от того, что друг вернулся. Живой и невредимый.

Эти страшные двадцать минут, когда Том с Кайросом искали Билла, не находя его следов…

Том почти умирал от волнения, задыхаясь, боясь даже представить, что будет, если Билли не появится.

Но он появился – вышел из океана, как какая-нибудь Афродита, мокрый, расслабленный, медленным шагом приближающийся…

Свободные мокрые шорты почти сползали с парня, и он вынужден был поддерживать их руками.

Кайрос, взглянув на Билла, тихо свистнул:

– Эй, малыш наш, а что это у тебя на животике, а? Звезда ты наша недоутопленная!

Том тоже посмотрел на живот Билла и вздрогнул от неожиданности – справа, в самом низу, рядом с бедренной косточкой, была татуировка. Небольшая звезда с ровными лучами.

– Билли, когда ты это сделал? Почему я об этом не знал? – Том, забыв про свое недавнее волнение по поводу исчезновения друга, переключился на татуировку.

– Том, я не хотел говорить никому. Ну, сделал и сделал, что такого-то? – Билл встряхнул мокрыми длинными волосами, которые доходили ему уже почти до плеч.

И Том с удивлением заметил, что друг сильно похудел. Килограмм на десять, не меньше. Его уже нельзя было назвать пухлым – скорее, упитанным.

Черты лица заострились, проступила линия скул. И Том в первый раз в жизни подумал, что Билл очень красив. И понял, почему у него в институте было столько поклонниц, несмотря на лишний вес. Эти ореховые глаза…

Том стряхнул наваждение, приглашая парней пообедать.

– Так где ты был столько времени? – Том вгрызался в манго, и сладкий оранжевый сок тек по его подбородку, капая на голую загорелую грудь.

– Где-где… Вы же сами сказали, чтобы я купаться шел! Вот я и купался. А вы где были? – ровно спросил Билл.

Кайрос нервно повел плечами, и Том слегка поперхнулся, закашлявшись.

– Мы? На острове, манго вот собирали. Охотиться лень сегодня. Но надо позже пойти, все-таки, без мяса я долго не протяну!

Билл задумчиво рассматривал парней. Припухшие от поцелуев губы, ярко-красный засос на шее у Кайроса. От обоих почти ощутимо пахло сексом. И это было очень заметно.

Билл отвернулся, качнув головой. Считают его за дебила… Ну, что же, он ничем не выдаст, что знает об их отношениях. Пока…

****

Том проснулся от нежных прикосновений, которыми одаривал его Кайрос.

Но не торопился показывать, что уже не спит.

Грек проводил рукой по голому телу Тома, лаская плечи, живот, бедра, нежно сжимая твердые гладкие ягодицы.

Потянулся губами к уху и вдруг прошептал:

– Дилли, малыш… Как же я по тебе соскучился! Я хочу тебя, солнце мое…

Том, поняв, что Кайрос находился глубоко в эротическом сне, чуть отодвинулся от грека, прижимаясь к спине ровно посапывающего Билла.

Повернул голову и прошептал:

– Кай, бл*ть! Спи уже, достал со своими приставаниями! Билли разбудишь!

Кайрос, вздрогнув, на минуту проснулся, возвращаясь в реальность, и со вздохом отвернулся от Тома.

И снова заснул, торопясь вернуться в сладкий мир грез, к своему Диллону…

Том, разбуженный таким образом, не спал. Кайрос распалил его своими ласками, и молодое здоровое тело требовало своего. Секса.

Член налился кровью, и Том с ужасом понял, что касается Билла. И если Билл проснется… Ему было страшно даже думать об этом.

Как меж двух огней, бл*ть! С одной стороны – маньяк-грек, с другой – друг – девственник.

Том почти задыхался, сходя с ума от голых тел, сжимающих его с двух сторон.

Против воли сильнее прижался к Биллу, чувствуя его тихое ровное дыхание. Еще ближе.

Почти уткнулся в длинные шелковистые волосы, пахнущие морем. И еще чем-то – родной, знакомый с детства запах Билла.

Только сейчас Том не мог воспринимать Билла как друга. Он с ужасом понял, что ему хочется поцеловать парня. Зарыться губами в волосы, добраться до нежной гладкой шеи, провести руками по родному телу, впиться в пухлые красивые губы…

Том резко поднялся и вышел из шалаша, полной грудью вдыхая теплый ночной воздух, пропитанный ароматами океана и цветов.

Попытался восстановить дыхание, привалившись к дереву, взяв в руку напряженный член. Закрыл глаза, быстро начал мастурбировать, хрипло выдыхая сквозь зубы.

Кончая, поймал за хвост ускользающую мысль, которая, как вспышка, пронеслась в его голове в момент оргазма: «Биииилллл…..».

Отдышался, успокоился.

И вернулся в шалаш, осторожно укладываясь на свое место, стараясь не касаться спящих парней.

И сразу заснул, решив не зацикливаться на всем, что сейчас произошло. Он подумает об этом завтра…

****

За несколько последующих дней что-то неуловимо изменилось между парнями.

Кайрос с Томом все чаще проводили время вдвоем, целыми днями пропадая на охоте, на рыбалке, шатаясь по острову, кое-как налаживая совместный быт.

Они звали с собой Билла, но парень все чаще отказывался, ссылаясь то на головную боль, то на желание просто побыть одному.

Он прекрасно знал, чем занимаются парни на «охоте». И не было желания ни видеть этого, ни думать про это.

Засосы на шеях парней появлялись почти ежедневно, глаза лихорадочно блестели. Билл ни минуты не сомневался, что Том с Кайросом почти не отрываются друг от друга, давая полную волю своим сексуальным желаниям.

И тонкие красные полосы на спине Тома, оставленный ногтями Кайроса, говорили о том, что секс становился все более жарким.

Билл отрешился от мыслей о Томе, о Кайросе, проводя почти все время на пляже. Плавал часами, загорал, ни о чем не думая. Бегал вокруг острова, задыхаясь от непривычной нагрузки, утопая в песке, но упорно делая несколько кругов ежедневно.

Он худел на глазах – и это было заметно не только Тому и Кайросу, но и самому Биллу. Живот полностью исчез, в низу живота наметились бедренные кости. Билл, проводя руками по своему телу, мог уже почувствовать под пальцами ребра. Это было восхитительно приятное ощущение.

На острове не было зеркала, но то, что он потрясающе выглядит, он видел ежедневно в глазах Кайроса и Тома, которые с неприкрытым восхищением наблюдали за метаморфозами, происходящими с их некогда неуклюжим другом.

Билл только молча улыбался, понимая реакцию парней. И не собирался останавливаться на достигнутом.

****

Ночь. Вокруг все черное, не видно ни зги.

Том во сне обнимал Кайроса, уткнувшись носом ему в спину. И вдруг проснулся от сдавленных рыданий, мелко сотрясающих тело грека.

– Кай! – Том потрепал Кайроса по плечу.

Грек вскочил и кинулся на пляж.

Том выбежал за ним, проклиная темноту, отсутствие электричества и грека, который унесся в непонятном направлении.

Ведомый шестым чувством, Том пошел к океану.

И увидел темный силуэт на фоне черной воды, слабо окрашенной тусклым светом редких звёзд.

Кайрос сидел, обняв себя за плечи, и навзрыд плакал – громко, как маленький ребенок.

Том молча сел рядом, притягивая грека к себе, крепко обнимая.

Кайрос потерся носом о плечо Тома, все так же громко всхлипывая.

– Том, извини меня. Я не могу больше. Я свихнусь скоро. Он мне снится – каждую гребаную ночь. Я вообще не хочу просыпаться! Как только открываю глаза, мне сразу хочется умереть. Он мучает меня, лучше бы мне ничего не снилось! Каждую ночь, как в аду. Я не могу без него! – Кайрос глубоко вздохнул, пытаясь унять рвущуюся наружу истерику.

– Кай, малыш, ну, не надо так… Два месяца – это же, все-таки, не год и не десять! Найдут нас, вот увидишь! Скажи спасибо, что мы на теплом острове, и у нас, в общем, есть все, чтобы выжить! А Диллон… Куда он денется-то, а? Он ждет тебя! И дождется!

– Дождется… Может быть. Том, а ты знаешь, что этот чертов остров находится на приличном расстоянии от всех торговых и туристических путей? Как морских, так и воздушных. Ты не заметил, что вертолеты пролетают в стороне, не над островом? И корабли с яхтами мы даже не видим почти, не говоря уже о том, чтобы им знак подать. Черт! Влипли по самое небалуйся, мне уже кажется, что нам отсюда не выбраться никогда!

Том ничего не ответил. Обнял парня за вздрагивающие плечи и крепко прижал к своей груди.

– Кай, хватит. Не рви себе душу. Пойдем спать. Завтра все, может, изменится.

Кайрос усмехнулся сквозь слезы, и парни пошли обратно на свое пальмовое ложе.

****

Малыш, выпьешь что-нибудь? – Вальтер склонился к лежащему на диване Диллону, с удовольствием вдыхая аромат его волос.

– Нет, Вальт, не надо. Я вообще не пью в последнее время – мне только хуже становится. Иди ко мне? – Диллон вытянул руки, приглашая любовника присоединиться.

Вальтер, одним движением скинув рубашку, опустился на колени перед диваном.

Диллон был в одних джинсах, и мужчина нежно поцеловал твердый темный сосок, пощекотал языком сжавшийся коричневый комочек, рукой медленно расстегивая на парне джинсы.

Диллон смотрел в потолок, пытаясь возбудиться от нежной ласки, желая, чтобы все кончилось как можно быстрее. Ему были неприятны поцелуи и объятия Вальтера, и он чуть не стонал от разочарования, каждой клеточкой чувствуя, что красивый мужчина, дарящий ему свою нежность, – не ОН. Не его невероятный, развратный, потрясающий грек.

«Кайрос. Где же ты, малыш?»

«Я найду тебя».

Диллон потянулся и решительно избавился от джинсов, желая прекратить мучительную прелюдию и заняться делом. После чего можно будет начать собираться в долгое путешествие, которое сулило ему либо счастье, либо отчаяние. Третьего варианта не было.

Вальтер взял в рот твердеющий член Диллона, умело делая минет – именно так, как всегда нравилось этому мальчику.

Диллон закрыл глаза, пытаясь представить того, другого.

Получалось плохо, и парень застонал, двигая бедрами, толкаясь глубоко в чужой рот, вцепившись руками в волосы Вальтера.

– Вальт, хватит… Давай, ты же хочешь, я знаю!

И молниеносно развернулся на кровати, облокотившись на спинку, подставляя свою голую, гладкую, призывно раздвинутую задницу. Широко развел ноги, завел руку за спину и ввел палец себе в анус, нарочито медленно им подвигав. Он знал, что это зрелище всегда вставляло Вальтера, и надеялся, что сейчас мужик уже точно не выдержит.