Текст книги "Скажи миру – Ы! (СИ)"

Автор книги: Alex O`Timm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Ниже следовали технические условия, сопутствующие предстоящим работам, указывалась масса башни, соответствующая семи тысячам тремстам тоннам, и начальная ставка в размере двадцати пяти тысяч долларов для начала участия в торгах. При этом говорилось, что проигравшему тендер, ставки будут возвращены. (Чтобы письмо выглядело достаточно правдоподобным, пришлось перерыть гору литературы, указывая особенности конструкции, марки сталей, использованных для ее возведения и множество других параметров и информации)

Завершалось письмо подписью управляющего представительством Дойче-банка в Нью-Йорке. И факсимиле его подписи. (Благо, что последняя сохранилась на корешке последнего чека, в моей книжке, того самого, где мне было разрешено снять со счета, сотню долларов)

Прочтя, получившееся письмо, хорошенько подумав, внес в него несколько несущественных правок, а затем распечатав восемнадцать копий, не поленился съездить в центр Нью-Йорка, и отправить послания сбросив их в один из почтовых ящиков неподалеку от представительства банка.

Я конечно понимал, что все эти послания, пустая трата времени, и управляющий вполне способен от всего этого откреститься. Если бы не одно, но. Вернее сказать, этот нюанс, тоже не даст особенных результатов, но наверняка сделает этого человека известным, во всяком случае поднимет вокруг него некоторую шумиху. И пусть большого убытка не принесет, но нервы все же потреплет. А если, чуть позже соорудить нечто похожее на это, то заставит задуматься. А так ли все на самом деле? А вдруг рыльце у него все же в пушку. Вообще-то я не мстительный. Просто память у меня хорошая.

И поэтому, помимо всех этих писем, я состряпал еще одно, где от имени какого-то клерка, добавил несколько строк о том, что управляющий собирается провести закрытый тендер по поводу продажи Эйфелевой башни. И что именно он был занят в распечатке и отправки писем от имени управляющего по данным ему адресам. Свое имя он не хочет называть из-за того, что боится потерять работу в банке, но как честный американец, просто обязан предупредить о готовящейся афере. И это письмо, включающее и основной текст рассылки, отправил в несколько газет, начиная от желтых бульварных листков, эти наверняка раздуют проблему до небес, до вполне уважаемой «Нью-Йорк Таймс» или «Чикаго трибюн».

Скандал, не заставил себя ждать, потому как если уважаемые издания решили вначале проверить поступившие сведения, то бульварные газетенки, просто раздули новость по полученной анонимке, не особенно заботясь о том, правда в ней написана или это обычная газетная утка. Впрочем, статьи вскоре получили некоторое подтверждение о том, что подобные послания были разосланы по многим металлургическим предприятиям, и все это только подтвердило слухи. После чего шум еще и усилился, особенно после того, как управляющий, отказался давать интервью крупнейшим радиосетям таким как NBC и CBS. Теперь уже буквально из каждого утюга неслись вопли о том, что Дойче-Банк, в лице управляющего пытается вести закулисные переговоры, об имуществе ему не принадлежащем, а в свете того, что мир застыл в ожидании начала войны, подобные заявления прозвучали очень тревожно.

Впрочем, скандал длился очень недолго. Вначале, вдруг как-то резко замолчали радиоканалы, переключаясь на совсем недавно появившеюся кинокомедию с Фредом Астером и Джинджер Роджерс «Время свинга», или на полнометражный мультфильм от Уолта Диснея – «Белоснежка и семь гномов» выпущенный в 1937 году. Следом за ними потихоньку угомонились и бульварные листки, правда почему-то «Нью-Йорк пресс» вдруг вообще исчез с прилавков магазинчиков и рук разносчиков. Видимо давление сверху, оказалось слишком сильным для его создателей.

Чуть позже, из разговоров тетушек, я узнал о том, что мистер Фридрих Венцель, попал в госпиталь с сердечным приступом, и вряд ли в ближайшее время, сможет продолжить свою службу, на посту управляющего немецкого банка. Впрочем, меня все это ничуть не расстроило.

Фрау Фридман, ставшая мне почти родной, скончалась в начале июля 1938 года. Можно сказать, ровно через год, после того, как я поселился в ее доме. Просто в один из дней она не проснулась, уйдя из жизни тихо и с улыбкой. Еще вчера, она была бойкой старушкой, без устали, успевающей заглянуть в течении дня, во все уголки своего немаленького дома, обсудить вес важные дела, которые донесли до нее подруги, каждый вечер собирающиеся у нее дома за чашкой чая, посетовать о том, что я хоть и уделяю ей столько внимания, но совсем не прислушиваюсь к ее желаниям, относительно своего брака, и возможных наследников. Хотя, все эти слова и произносились почти ежедневно, но каждый вечер, перед тем, как разойтись по своим комнатам, она брала меня за руку, долго смотрела мне в лицо, и перед пожеланием «Покойной ночи» всегда повторяла, что с того момента, как я поселился в ее дома, она почувствовала себя, по настоящему счастливой.

После всех положенных по обычаям обрядов, матушку кремировали, а прах, как она того и желала развеяли над заливом Лонг-Айленд-Саунд, там, где погиб ее сын, и там, где был развеян прах ее мужа.

Фрау Фридман, так плотно вошла в мою жизнь, что первое время, я долго не мог прийти в себя постоянно ощущая ее нехватку. Так и казалось, что сейчас шелохнутся портьеры, и в комнату вбежит эта бодрая старушка, с претензиями о том, что вместо того, чтобы читать эти дурацкие справочники, лучше бы вышел прогуляться. Погоды стоят прекрасные, на набережной множество девушек.

– Похоже я так и не дождусь, когда же мой сын познакомит меня с будущей невесткой!..

Последние слова, всплывшие в моей памяти, прозвучали так, будто она сама, стояла передо мной и произнесла их вслух.

После всех, положенных обрядов и траура, я все же нашел в себе силы, и решил разобраться с полученным мною наследством, оставленным после смерти Фрау Фридман. О состоянии счетов, недвижимости и всего остального я имел полную информацию, и никаких проблем здесь не имелось, тем более, что оставленное завещание, только подтвердило мое право распоряжаться все по своему разумению, и никаких особенных обязательств, на меня не накладывало. Разве, что фрау Фридман, указала в завещании, что ей хотелось бы чтобы я продолжал, поддерживать некоторыми дотациями местный госпиталь, и участвовать в общественной жизни нашего сообщества. Учитывая можно сказать недавний наезд на меня итальянских мафиози, и реакцию, последовавшую от немецкой общины, я и не собирался отказываться от этого. Еще одно пожелание состояло в том, что если, кто-то из ее подруг, захочет взять себе на память, что-то из личных вещей фрау Фридман, то ей хотелось бы, чтобы я не отказывал им в этом. Последнее тоже не вызвало во мне никакого противоречия. Единственное, что я сделал, так это убрал из личных комнат матушки, все семейные украшения, и некоторые фотографии, после чего, предложил ее подругам взять оттуда, все, что они пожелают. И чтобы не слишком смущать их, удалился из ее комнат, на свою половину дома, предупредив своих работников не препятствовать тетушкам в распределении имущества.

Уж и не знаю. Толи тут сработала истинно немецкая бережливость, толи жажда халявы и наживы, но после того, как я вновь вошел в комнату, некогда занимаемую моей матушкой, то просто ужаснулся.

Когда-то в таких случаях говорили: «Мамай прошел». Сейчас произошло нечто подобное. Честно говоря, я рассчитывал на то, что ее подруги возьмут себе несколько фотографий на память, ну и одну или две вещи из личных вещей фрау Фридман. Увы, я был слишком хорошего мнения о них всех. Комната, представшая перед моими глазами, была абсолютно пуста. То есть, из нее забрали буквально все, что только могли унести. Постельное белье, одежду, портьеры, занавески с окон, и даже личное нательное бельё. В комнате осталась полуразобранная железная кровать с панцирной сеткой, причем скорее всего именно из-за того, что она оказалась сильно тяжелой, или вместо нее предпочли взять что-то более ценное, хотя и начали разбирать койку. Единственное, что не привлекло ничьего внимания, так это фотографии матушки, которые лежали разбросанными по всему полу и затоптанные до такой степени, что на некоторых из них трудно было увидеть, что там изображено. Опустившись на колени, я принялся собирать разбросанные по полу фотографии. Собрав их, я вызвал одного из работников служащих у нас, и попросил навести здесь порядок, убрав отсюда все лишнее. Пожалуй, единственное, что меня обрадовало, так это то, что вместе во всем остальным, из комнаты забрали портрет Гитлера. Конечно именно сейчас он находился на пике своей славы, и не успел запятнать свое имя, ничем предосудительным. Именно поэтому, наверное, его так и обожествляла моя приемная матушка, да и большинство других людей нашей общины. Что ни говори, а он смог поднять Германию с колен, дав людям работу и смысл жизни. Но я помню, что произошло вслед за этим. Пусть из истории, из рассказов деда и бабушки, но все же. И я ненавидел его именно из-за его последующих действий.

Заняться пока было особенно нечем, тем более, что на меня давила смерть фрау Фридман, и я чтобы хоть немного отвлечься от этого решил прокатиться по стране, посмотреть, как живут люди, а возможно и просто чем-то отвлечь свои мысли, от недавней утраты.

И потому, как только все траурные мероприятия были завершены, я предупредил всех заинтересованных лиц о моем временном отсутствии на ближайшее время, и сложив вещи в свой Ford А Victoria, выехал со двора.

(Уважаемые читатели! Огромная просьба поставить лайк, если книга Вам нравится. Вам это ничего не стоит, а автору приятно, и подвигает на скорейшее написание проды))

Глава 12

12.

Конечно Форд А, это не автомобиль будущего, но после примерно часа езды, я почувствовал себя примерно так же, как на своей Ниве из будущего. Такой же рычащий редуктор и точно такое же нежелание разгоняться. С другой стороны, под капотом у меня больше трех литров, но хотя мощность и не превышает сороковки, а на Ниве объем в два раза меньший, при в два раза большей мощности. При всем этом, расход топлива почему-то был идентичным на обеих моделях. Интересно, и в чем тогда выигрыш? Если современный автомобиль жрет столько же и выдают практически ту же скорость. Да вдобавок требует АИ-92, а здесь просто бензин, о конкретной марке никто и не вспоминает. Хотя наверняка они уже имеются.

С другой стороны, возможно я уже отвык от будущего, поездка на Форде, не смотря на все его нежелание разгоняться, показалась мне гораздо приятнее чем на той же Ниве. Ну это сугубо личные впечатления. А еще, что мне понравилось больше всего, так это дороги. Я как-то слышал, или где-то читал, что Американские дороги, ничуть не лучше Российских. То есть там, где они есть. Другими словами, так же, как и Российские, покрыты заплатками, местами встречаются ямы, и тому подобные неожиданности. Может в будущем все так и обстоит. Пока же я еду на своих максимальных шестидесяти, вообще-то можно разогнаться и до сотни, вернее до 80 миль в час, но, во-первых, через каждую милю, или чуть больше возле дороги находится знак ограничивающий скорость. И чаще всего на нем указана цифра 35, что как раз и соответствует шестидесяти, а во-вторых, все же несколько страшновато разгоняться на этой древности слишком сильно, хотя этой «древности», всего несколько лет. Причем при езде, я ни разу не заметил, ни единой заплатки или случайной ямы. Все, что покрыто асфальтом, можно назвать идеалом дороги. Впереди более восьми сотен миль пути при полном отсутствии интернета. Хотя купленная в ближайшем киоске карта достаточно подробная и на ней, помимо дорог обозначены и заправки, и места отдыха, и кафе, и механические мастерские. В крайнем случае, можно всегда спросить, как ехать дальше. Америка, пока еще не пришла к полной дерьмократии и толерантности, когда за вопрос, как лучше проехать, тебя тащат в суд, объявляя о сексуальном домогательстве.

Может все это и не так, но еще отправляясь на встречу с сыном, получил от него грозное предупреждение о том, что любая справка о том, куда и как пройти, где купить, и вообще любой вопрос можно задавать либо в специальных справочных, либо полицейскому. И не дай бог, остановить любую чернокожую или того хуже молодую девочку. В восьмидесяти процентах случаев, можно вместо ответа, нарваться на обвинение в сексуальном домогательстве. А на вопрос зачем? Ведь все равно с меня нечего взять.

– Так ведь все подобные вопросы решаются в суде. И поверят в первую очередь женщине, тем более, афроамериканке, в свете последних уложений о том, что «Жизнь черного имеет значение». Тем более она гражданка США, а ты турист. В итоге на тебя как минимум навесят штраф, за который придется расплачиваться мне, как обеспечивающему твою жизнь, вдобавок ко всему все судебные издержки. И ты будешь бесконечно рад, если дело ограничится только штрафом, большая часть которого, кстати, отойдет потерпевшей. Потому, что если тебя посадят в тюрьму, то находящиеся там черные, тут же оприходуют тебя, как только узнают приговор. Причем не надейся, что все ограничится изнасилованием. Тебя просто по тихому прибьют предварительно изнасиловав всей зоной. А послем докажут, что ты сам оказался извращенцем и использовал, причем, как бы тебя не увещевали не делать этого, ножку от стула.

Вот и думай после этого ехать в этот «Рай» или же остаться дома. Хотя сейчас, пока все иначе. Думаю, демократам, которые и затеяли все эти заигрывания с неграми, еще отольются все их задумки.

Похоже, внезапно нахлынувшие воспоминания отвлекли меня от дороги, и я либо куда-то свернул не туда, либо наоборот, но что-то эта дорога, представшая передо мной, показалась мне совсем не похожей на трассу в Чикаго. Остановившись у первого встречного, попытался разобраться с происходящим. Моим собеседником оказался плотный мужичок, небольшого роста одетый в хламиду, напоминающую наряд ковбоя. Во всяком случае в Голливуде изображают их именно так. Кожаные штаны с бахромой, спускающейся от пояса, до колен, точно такая же куртка и запыленные сапоги со шпорами. На голове широкополая шляпа, надвинутая на лицо. Похоже ковбой слегка притомился, потому до того, как я его привел в чувство он сидел на земле прислонившись спиной к мильному столбику и дремал. Впрочем, пришел в себя он достаточно быстро и помог разобраться с картой тоже вполне успешно. Хотя и было заметно, что он находится в состоянии жуткого похмелья, а выхлоп исходящий от него, наверное, повалил бы с ног слона, находись тот возле него. Сунув ему в руку доллар за помощь, и предложив основательно похмелиться, я уже собирался двинуться дальше, как его вопрос, застал меня буквально врасплох:

– Послушайте сэр. Я вижу вы приличный человек, у меня есть к вам небольшое предложение.

Удивленный я обернулся к нему и приготовился выслушать. Вообще-то я рассчитывал просто на то, что он попросит подбросить его до ближайшего городка. Учитывая, что последнее поселение, которое я проехал находилось примерно в пяти милях, а до следующего было примерно столько же, в этом я не видел ничего удивительного. К тому же он помог мне разобраться с картой, и потому я готов был согласиться на его просьбу. Но услышал совершенно другое.

– Сэр, вы не хотите купить у меня паспорт?

Заданный мне вопрос, несколько ошеломил меня. Я тут же охлопал свои карманы, решив, что нарвался на вора, который умудрился вытащить мои документы, во время разговора, а теперь пытается мне же их и продать. Но документы, как и все остальное оказались на месте.

– Нет, нет, сэр, вы меня не так поняли. – произнес мой собеседник, выставив вперед открытые ладони, увидя мою реакцию. – Я хотел предложить вам свой паспорт.

– А зачем он мне нужен? – удивленно спросил я.

– Мало ли. Вдруг у вас появится такая необходимость, и мой паспорт придется, как нельзя к месту.

– Какая необходимость?

– Ну, например, на меня можно оформить кредит, и не выплачивать его.

– Почему бы тебе не поступить так самому?

– Здесь, увы, меня уже знают, и никто не поведется на такое, а где-нибудь подальше от этого места, почему бы и нет?

– Ну и перебрался бы, или тебя, что-то держит.

– Увы, сэр, это невозможно. Но если, вы дадите за него пятьдесят долларов, я, пожалуй, уступлю его вам.

– Нет, приятель, он мне не нужен, попытай счастье сам.

– Ну хотя бы половину.

Я задумался. По большому счету он мне был не нужен, но видя трясущиеся руки профессионального алкоголика, который сейчас хоть и был относительно трезв, я подумал, а почему бы и нет. Не то, чтобы из-за этой бумажки, а просто, чтобы оправдать подаренные ему купюры. Просто стало жалко мужика. Приоткрыв дверцу своего автомобиля, я достал из салона опустошенную наполовину бутылку виски, и протянул ее мужику.

– Здесь как раз на тридцадку. – произнес я.

– Не надо, сэр. Я уверен, что ваш виски стоит даже дороже заявленного. Но я привык, к чему-нибудь попроще. И потом если вы дадите мне четвертной, то я смогу купить на него как минимум десяток бутылок такого же объема. А это, я полагаю, что это качественный и дорогой продукт, но он не для таких как я, так что извините, но нет.

Я прекрасно понимал его состояние, и хотя можно сказать никогда в жизни не напивался до такого, за исключением одного единственного случая, но тем не менее прекрасно понимал его состояние. В конце концов, ну что я теряю? Подумал я, но на всякий случай все же спросил.

– А как же ты сам обойдешься без него?

– А он мне и не нужен, по большому счету. Для временной работы на ранчо, паспорт не требуют, а переселяться куда-то в город я не хочу, это раньше он… – мужичок на мгновение задумался видимо, решаясь рассказывать мне что-то или нет, но после решил, что не стоит и завершил свою мысль несколькими словами. – … но уже не сейчас.

– Я могу взглянуть на него.

– Да разумеется, сэр. – Произнес он и достав из кармана свернутый голубой лист бумаги протянул его мне.

Паспорт был выдан в двадцать девятом году, на имя Барака Обамы. Стоило мне прочесть его имя, я удивленно вскинул на него глаза. Передомной стоял обычный белый мужик, я бы даже назвал его скорее шотландцем из-за темных с рыжиной, кудрявящихся волос и довольно крупных черт лица. (В моем представлении они выглядели именно так). На негра, он совершенно не был похож, но все же у меня вырвалось:

– Тёзка президента.

– Вы ошибаетесь, сэр, у нас не было президента с таким именем.

Поняв, что сморозил глупость, пояснил, что говорю несколько о другом. Но все же находясь под впечатлением, достал из портмоне пятидесятидолларовую банкноту и протянул ее вместе с недопитой бутылкой виски, которую все еще держал в руке. После чего ни слова не говоря сел в свой автомобиль и развенрнувшись двинулся дальше, еще долго видя в зеркале заднего вида, ошеломленного мужика, стоящего у дороги с бутылкой виски и пятидесятидолларовой купюрой в руке и глядящего мне в след.

Впрочем, скоро мне пришлось свернуть на трассу, и я потерял его из вида.

Помимо всего прочего, меня удивило то, что фотография в паспорте, изумительным образом, была похожа не меня самого. Из-за, черно-белого снимка, его темные с рыжиной волосы смотрелись несколько иначе, но в принипе, его черты лица очень напоминали мои. Во всяком случае если и понадобится точная копия, то достаточно будет легкого грима, или скорее небольшой горбинки на носу, и естественно придание темного оттенка волосам, чтобы можно было с уверенностью утверждать, что фотография именно моя. К тому же в паспорте была указана только дата выдачи, а на месте, где должен был быть возраст, место оказалось незаполненным, что было довольно легко исправить. Само же имя, насколько я помнил означало всего лишь – Свет, и было еврейским. В школьные годы одного из моих одноклассников звали именно так, так из-за этого ему даже прозвище не давали, так и проходил все годы Бараком. Разумеется, подразумевался иной смысл, но…

Зато именно в это время, у меня в голове зрела идея, как можно безопасно для себя, организовать вторую аферу. Поэтому, остановившись на ночлег в одном из отелей Джексонвиля, после небольшого отдыха, я попытался разыскать магазин, где бы торговали театральным реквизитом. И без каких-либо проблем купил там коробку с театральным гримом. Тем же вечером, просто от нечего делать перед зеркалом, пытался преображать свое лицо, то наклеивая усы, то применяя специальные нашлепки изменял форму носа, преображаясь в героя анекдотов Абрама, но хотя все это довольно быстро надоело, понял, что без особых проблем, смогу подстроиться под фотографию в паспорте. Жаль только, что не было и прав на это имя, хотя, после небольшого раздумья, решил, что и это небольшая проблема. Права можно было выписать в любом полицейском участке любого достаточно крупного города, и при необходимости выправить их получалось не так уж и сложно.

В Чикаго было душно, жарко и влажно. Мало того, что сам город располагался на побережье огромного озера, так еще и я попал в самый разгар летних дождей. С середины июня и до середины августа, дожди здесь случаются довольно часто, и вкупе с раскаленным асфальтом создают такую удушливую атмосферу, что порой не знаешь куда себя деть, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха.

Сняв комнату в приличном отеле, я пару дней пытался привыкнуть к здешнему климату. Просто отдыхал, гулял по набережной, читал газеты и пытался понять, какое именно предприятие мне нужно открыть для начала, чтобы после оно переросло во что-то более доходное. Понятное дело, что это будет не производство. Последнее хоть и дает некоторый доход, но вся проблема в том, что получение его будет растянуто на долгое время. А мне не хотелось вкладывать деньги во что-то долговременное и с неясным будущим. К тому же по образованию я хоть и был металлургом в прошлой жизни, но даже простая выплавка метала там, сильно отличалась от того же здесь. Так-то теоретически из институтского курса я был знаком со всеми методами теперешнего получения сплавов, но, за давностью лет многое позабылось. А некоторые детали сегодняшних способов плавки, я просто не знал. В институте, об этом упоминалось вскользь, да и учить то, что давно не применялось, было просто не интересно.

Поэтому, это должно быть какое-то торгово-закупочное предприятие. Я даже готов был пойти на то, чтобы какое-то время, создавать видимость его честной работы. Пусть даже с некоторыми потерями для себя, именно потерями, а не убытком. Скажем на приведение конторы в нужный вид, чтобы просто показать его респектабельность и то, что именно этой конторе нужно верить. А уж после начинать строительство пирамиды. В принципе в газетах встречалось достаточно много объявлений подобного рода. Великая Депрессия, и последовавший за нею кризис не пощадили достаточно много предприятий и торговцев. Там же отметились и те же самые ссудные кассы, инвестиционные фонды и прочие конторы, занимающиеся торговлей. И мне нужно было найти именно такую, причем не просто контору, а с достаточно высокой репутацией. Самым же паршивым в этой ситуации было то, что я хоть и имел некоторые представления о том, куда двигаться дальше, а вот в финансовых делах не имел практически никакого соображения. Нужно было найти человека, который бы взял на себя ответственность именно в финансовом обеспечении. Причем не просто специалиста, а такого, которому я мог бы доверять. И это было, пожалуй, самой большой проблемой на сегодняшний день.

В принципе, такого бухгалтера можно было бы найти в немецком сообществе, вот только проблема в том, что в случае перехода на пирамиду, я подставлял бы не только его, и шут бы с ним, но и самого себя. Для начала, я решился внимательно изучить все объявления и попробовать среди них разыскать нужного мне человека. И такой человек, нашелся достаточно быстро.

* * *

Конечно это были не шестикомнатные апартаменты, а всего лишь скромненькая трехкомнатная квартирка, расположенная на шестнадцатом этаже, достаточно приличного дома. Но Мойша был рад и этому. Учитывая то, что лавку, пришлось просто бросить, потому что за нее не давали даже гроша, а апартаменты отдать за половину цены, мистер Либензон находился в депрессии. И это была не та депрессия, что поразила Америку, но от этого было ничуть не легче. О любимой Розочке, не стоило и говорить. И если родители горевали скорее о финансовых потерях, то у Семы, были совсем другие заботы. Впрочем, все мы были небезгрешны в двенадцатилетнем возрасте.

И хотя потери были признаны, достаточно большими, но все же не критическими, потому что по крайности у мистера Либензона и отобрали достаточно крупную сумму денег, но все же большая их часть была спасена, но об этом не знал никто, включая и любимую женушку и уж тем более непутевого сына.

Квартира в Чикаго, была куплена по объявлению. Не то, чтобы Мойша понадеялся на правдивость указанных в нем сведений, совсем наоборот, но выезжать для первичного осмотра, во-первых, не было никакой возможности, а во-вторых, для этого пришлось бы затратить уйму денег, которые хотелось бы сэкономить, потому как билет до Чикаго выходил под тридцатку, сколько бы ушло на месте, да и на обратный путь, страшно было подумать. А так, обошлись звонком по телефону, и обещанием приехать буквально днями. Впрочем, если бы квартира была уж слишком ужасна, можно было бы от нее и отказаться, благо, что объявлений о продаже было множество, отель на окраине города, где удалось снять крохотную комнатку, на время поисков, съедал, не так уж и много денег. Впрочем, квартира вполне устроила. Хотя бы потому, что располагалась в таком месте, что имела выход на крышу. Сам дом несколькими уступами поднимался до двадцать седьмого этажа. И на шестнадцатый приходился такой небольшой выступ. Конечно это был не пентхауз, по причине того, что на этом выступе располагались блоки вентиляторов, имелся бак с водой, и еще кое-какие технические сооружения, но все равно, какая-то часть крыши оказалась свободной, что сразу же прибавляло к площади квартиры, как минимум квадратов сорок, Мойша так и не привык считать в футах, и потому при расчетах с клиентами держал перед глазами табличку, чтобы ненароком не запутаться, и не наделать убытков. Правда, хоть это и была лишняя так сказать жилплощадь, но особенно разгуляться на ней было невозможно, хотя бы потому, что дом с трех сторон был окружен другими зданиями и эта площадка находилась как-бы в колодце. Но все же это было лучше, чем ничего. Во всяком случае, Розочка, вроде осталась довольна. Правда у квартиры имелся и недостаток. В принципе, в объявлении была отсылка на то, что дом находится в двух шагах от городского метро. И это показалось даже плюсом. Но кажущийся плюс тут же стал отрицательным, когда выяснилось, что метро действительно находится рядом. Причем настолько рядом, что проходит на железных опорах, расположенных прямо над улицей на уровне второго или третьего этажа, практически вплотную к дому. И стоит только очередному поезду прогромыхать мимо, как в рамах начинают дребезжать окна, а в шкафу позвякивать посуда. А учитывая то, что метро в Чикаго работает круглосуточно, то проход поезда, каждые десять минут, в итоге превратился в кошмар, но что-то менять, уже было поздно.

С другой стороны, район считался относительно хорошим, а стекла в рамах вскоре были заделаны по старому Одесскому способу, с помощью мела и канцелярского клея. С позвякиванием посуды смирились, а Розочка, развила кипучую деятельность, заставив мужа и Семочку оборудовать по периметру площадки множество деревянных ящичков. Особенно этому «обрадовался» Сема, когда ему пришлось таскать землю из близлежащего скверика на шестнадцатый этаж, и собирать по улице каштаны от гужевого транспорта, еще встречающегося на улицах, только для того чтобы любимая матушка, получила возможность удобрить принесенную землю и засадить все ящички цветами и какой-то взятой непонятно откуда лозой. По ее словам, последняя должна будет разрастись и прикрыть площадку сверху, если не от возможного дождя, то хотя бы от лишних глаз.

Глава 13

13

Когда до Мойши дошла задумка женушки о том, что посаженная ею лоза должна будет разрастись и прикрыть площадку сверху, если не от возможного дождя, то хотя бы от лишних глаз, это вначале его обрадовало, а затем привела в некоторое уныние. Ведь для того чтобы произошло так, как того желала Розочка, нужно было городить какие-то навесы, куда потом будут запущены отростки этого растения. А здесь далеко не Одесса, где можно было найти материалы для всего этого, если не за просто так, то хотя бы за бутылку дрянного пойла. Здесь же в Чикаго, да и вообще в Америке, за все нужно было платить. И ладно бы только за материалы. Так ведь еще придется оплачивать работу, а после согласовывать все это с хазяином здания. Потому что он хоть и купил квартиру, но хозяин всего строения далеко не он. Тот разумеется не откажет, и даже обрадуется такому повороту собятий, но тут же предложит оплатить ва-первых лишние квадратные футы, а во-вторых, еще и может обязать следить за всеми техническими сооружениями на этой площадке. Вернее сказать будет не так, но если, что-то сломается то вина падет именно на мистера Либензона. Но вот увы, сколько бы мойша не пытался это доказать, ничего не вышло. Розочка просто не слышала его просьбы.

И потому с некоторых пор, он стал подливать под корень той самой лозы, всякую гадость, которая только подворачивалась ему под руку. Здесь было и машинной масло, от чудом сохранившихся и перевезенных в Чикаго швейных машинок, или Семиного велосипеда, около половины стаканчика газолина, неизвестно с каких пор хранящегося среди прочих вещей. Порошок какой-то кислоты, приобретенный в аптеке против тараканов, и разведенный в воде, тоже не остался безо внимания и был вылит под корни злосчастной лозы. Наконец, в какой-то момент, когда он остался дома один, Мойша заколотил в корень с десяток медных гвоздиков. Причем вначале обнажив корни, а затем присыпав это место землей так, что диверсия, произведенная им, была совершенно незаметна. Лоза же, будто издевалась над бедным евреем. Стоило ему произвести очередную «прикормку», как в ответ та, «радовала» еще более бурным ростом, и дополнительными побегами. Откуда женушка взяла это чудо было непонятно, но все его старания пошло прахом, и он уже начал подумывать как быть дальше, как в прихожей раздался телефонный звонок, и достаточно приятный молодой голос, пригласил его на собеседование.

Дело в том, что, переехав в Чикаго, мистер Либензон, решил временно затаиться, от возможного преследования, со стороны итальянской мафии, и потому попытаться найти работу по специальности. Все же он считал себя, вполне кстати оправданно, хорошим экономистом, прекрасно разбирающимся в финансах и инвестициях. Для этого в самые респектабельные газеты города было дано объявление о том, что: «Опытный бухгалтер со стажем, выпускник Санкт-Петербургского университета, имеющий опыт работы в торговых предприятиях, в частности „Габриэль Галет и Сын“, предлагает свои услуги и опыт работы, предприятию схожего профиля, связанного с торгововой или инвестиционной деятельностью». Объявление было составлено так, будто он не ищет работу, а именно предлагает свои услуги. Другими словами, в работе особенно не нуждается, но не привык сидеть без дела, и потому готов оказать помощь тому, кому это окажется нужным. Далее был указан номер телефона для связи. Рекомендации, хотя и довольно старые, у него все же сохранились, да и университет он закончил седьмым по успеваемости, что тоже говорило о его знаниях. К тому же почти десятилетняя работа в бухгалтерии тестя, тоже лишь добавила опыта и знаний, и посему он решил временно вернуться на стезю наемного работника, надеясь на то, что ему все же не придется долго просиживать штаны дома, выполняя Розочкины капризы.