Текст книги "В Объятиях Соблазна (СИ)"

Автор книги: Алеся Троицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что здесь происходит, дамы? Отчего такой переполох с утра пораньше?

Я обернулась и застыла, пораженная видом Марко. Он стоял на пороге гостиной в одной расстегнутой рубашке и узких брюках, небрежно прислонившись к косяку. Растрепанные со сна волосы живописно обрамляли точеное лицо, на губах змеилась знакомая усмешка.

От него за версту несло порочностью и грехом. Я сглотнула, чувствуя, как по телу прокатывается обжигающая волна. Господи, ну почему, почему он так неотразим даже сейчас – лохматый и помятый со сна⁈ Бесстыдник, мерзавец, провокатор!

Я открыла было рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но осеклась на полуслове. Боже милостивый, только не это! В руках Марко небрежно покачивал мой лучший шелковый пеньюар – тончайший, полупрозрачный, цвета слоновой кости. Тот самый, что я берегла для первой брачной ночи.

– Какая прелесть! – промурлыкал он, поднося пеньюар к лицу и с наслаждением втягивая аромат. – Ммм, пахнет лавандой и невинностью. Так и представляю вас в этом одеянии, Элизабет – трепещущую и прекрасную…

Он смерил меня многозначительным взглядом, красноречиво облизнувшись. Девушки одобрительно захихикали. У меня кровь бросилась в лицо. Я рванулась вперед и, выхватив пеньюар из рук опешившего Марко, прижала его к груди.

– Да как вы смеете! – прошипела я, сверкая глазами. – Немедленно отдайте мои вещи, слышите! Всё до последней тряпочки!

Голос мой дрожал от праведного гнева. Ну всё, с меня довольно! Либо Марко сейчас же уймет своих девиц, либо я за себя не ручаюсь. Голыми руками придушу и не поморщусь!

Видимо, что-то такое отразилось в моем взгляде, потому что Марко мигом посерьезнел. Резким движением отобрал мятые панталоны у рыжей и рявкнул:

– Так-так, и что у нас тут? Неужто почтенные синьорины вздумали поиграть в модисток? Или решили обновить гардеробчик за счет нашей гостьи?

Девицы потупились и принялись с преувеличенным усердием складывать мои туалеты. Одна Лаура не сдавалась:

– Синьор Марко, помилуйте! – вскинулась она с оскорбленным видом. – Мы всего лишь приглядывали, чтобы ничего не пропало. Знаете ведь, какая публика шастает в порту. Мало ли, вдруг норовили стянуть что из багажа нашей дорогой синьорины!

Она кивнула на меня с елейной улыбкой, всем своим видом изображая искреннюю заботу. Я фыркнула и скрестила руки на груди, демонстрируя крайнее неодобрение.

Марко насмешливо приподнял бровь и покачал головой:

– Лаура, золотце, избавь меня от этого фарса.

Его голос сочился ядом, а взгляд стал жестким и холодным. Я поежилась, впервые видя Марко таким – властным и непреклонным. Сразу видно – этот человек привык повелевать.

Лаура сникла и склонила голову, признавая поражение.

– Прошу прощения, синьор, – пробормотала она. – Мы лишь хотели услужить синьорине. Больше это не повторится.

– Надеюсь, – процедил Марко. И тут же сменил гнев на милость:

– Ну что ж, инцидент исчерпан. Дамы, потрудитесь проследить, чтобы слуги бережно перенесли багаж синьорины Элизабет в ее покои. Да смотрите мне, чтобы всё до последнего чулка оказалось на месте!

Куртизанки облегченно вздохнули и, подхватив мои вещи, бросились к дверям. Казалось, они только рады убраться подальше от гневного Марко.

– Синьор Альвизе, можно вас на пару слов? – процедила я сквозь зубы.

Марко с готовностью кивнул и, отлепившись от двери, направился в мою сторону. По пути он ловко извлек из кармана брюк серебряный портсигар, достал тонкую сигару и, чиркнув спичкой, затянулся.

Я поморщилась от едкого запаха табака, но промолчала. Сейчас не время читать нотации о вреде курения. У меня есть вопросы поважнее.

– Итак, я вас слушаю, – промурлыкал он, остановившись в шаге от меня и окутывая сладковатым дымом. – Чем обязан такой любезности с утра пораньше?

Глядя на синьора Альвизе снизу вверх, я с трудом подавила желание отшатнуться. Он был слишком близко – я буквально кожей ощущала исходящий от него жар, слышала шорох дыхания. Черт возьми, да он в любой момент мог дотянуться до меня рукой, сгрести в охапку и…

Я тряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли. Соберись, Элизабет! Нашла время предаваться девичьим фантазиям. У тебя, между прочим, есть веская претензия к этому смутьяну.

– Синьор, я жду объяснений! – процедила я, упирая руки в боки. – Зачем было везти мой багаж сюда и устраивать этот балаган? Разве нельзя было сразу поднять вещи в мою комнату, без посторонних глаз?

Марко невозмутимо пожал плечами и стряхнул пепел прямо на паркет. Я поморщилась, но воздержалась от замечаний.

– Помилуйте, синьорина, – протянул он, лукаво прищурившись. – Уж не мою ли прислугу вы обвиняете в нерадивости? Можете быть уверены, я лично проследил, чтобы ваши сундуки доставили в лучшем виде. Здесь вам не захудалая портовая таверна.

– Вот именно! – вскинулась я. Так почему же мой багаж оказался разбросан по гостиной, будто бесхозный товар на прилавке? И поясните на милость, с чего вдруг ваши… гм… подопечные вздумали рыться в моих вещах?

– Бросьте, Элизабет, – отмахнулся Марко, снова, небрежно стряхивая пепел. – Девочки всего лишь хотели полюбопытствовать, не привезли ли вы чего-нибудь занятного из туманного Альбиона. Подумаешь, устроили маленький девичник с обсуждением нарядов! Чего вы так всполошились, ей-богу.

– Занятного? – прошипела я, сжимая кулаки. – Да вы в своем уме? Кто дал им право совать нос в мое личное имущество? И примерять мои платья и белье? Что дальше? Устроят аукцион забытых вещей? Черт возьми, Марко, вы за кого меня принимаете⁈

Я осеклась, только сейчас сообразив, что перешла на «ты» и назвала синьора Альвизе по имени. Но возмущение застилало глаза – какая к дьяволу субординация, когда речь идет о вещах из моего гардероба!

Марко на миг опешил от моей гневной тирады. Но тут же подался вперед, нависая надо мной словно коршун. Его рука уверенно уперлась в стену над моей головой, будто отрезая пути к отступлению. В прищуре янтарных глаз заплясали дьявольские искорки.

– Ну-ну, синьорина, – промурлыкал он вкрадчиво. – Полегче на поворотах. Вы, часом, не забыли, где находитесь? Здесь вам не чопорный Лондон, а вольная Венеция. У нас принято делиться… многим. И не только платьями, уж поверьте.

Он красноречиво подвигал бровями, обдавая меня горячим дыханием с примесью табака. Я невольно отпрянула, чувствуя, как щеки заливает румянец.

– Довольно! – отрезала я, вскидывая подбородок. – Можете не утруждаться рассуждениями о венецианских вольностях. И на вашем месте, Марко, я бы приказала прислуге получше следить за сохранностью имущества гостей. Иначе, не ровен час, ваши «девочки» начнут таскать мои наряды, а то и шарить по спальням в поисках безделушек. Надеюсь, вы достаточно цените честь палаццо, чтобы не допускать подобного?

Последние слова я произнесла с нажимом, испепеляя Марко взглядом. Он неопределенно хмыкнул, явно озадаченный моей словесной атакой. Было видно, что такая отповедь застала его врасплох.

На миг в комнате повисла напряженная тишина. Мы буравили друг друга взглядами, словно дуэлянты, примеряющиеся для решающего выстрела. Воздух буквально звенел от сгустившегося напряжения. Казалось, протяни руку – и заискрит от невысказанных эмоций и притяжения, против воли возникшего между нами.

Я судорожно сглотнула, пытаясь совладать с бешено колотящимся сердцем. Близость Марко опьяняла похлеще крепкого вина, а жар его тела будил во мне доселе неизведанные желания. Я отчаянно старалась держать себя в руках, но всё моё существо трепетало, разрываясь между долгом и страстью.

Невзирая на возмущение вольностями Марко и вторжением в моё личное пространство, я не могла не признать его мужское обаяние и магнетизм. Этот пронзительный взгляд янтарных глаз, казалось, проникал сквозь тонкую батистовую сорочку и шелковый пеньюар, заставляя трепетать каждую клеточку моего тела. Жар его дыхания, касающийся моей шеи над воротом халата, будоражил воображение и порождал отнюдь не благопристойные картины.

Марко был слишком близко – я видела каждую деталь его мужественного лица, ощущала исходящий от него терпкий, дразнящий аромат сандала и горьковато-пряный аромат бергамота.

Утренняя щетина темнела на подбородке и щеках, придавая чертам грубоватую привлекательность. Жилка на его загорелой шее учащенно билась, выдавая волнение. Расстёгнутая рубашка открывал взгляду мускулистую грудь и смуглую кожу, разительно контрастирующую с моей алебастровой белизной. Ничто не должно было шокировать благовоспитанную леди сильнее, чем подобное зрелище, но я не могла отвести глаз.

Внезапно я осознала, в каком неподобающем виде выбежала из своих покоев, даже не потрудившись привести себя в порядок после сна. Золотые локоны в беспорядке рассыпались по плечам, а единственной преградой между мной и пронзительным взглядом Марко были лишь тончайшая сорочка и шелковый пеньюар. Я почувствовала, как краска стыда заливает моё лицо и шею.

– Синьор, прошу вас соблюдать дистанцию! Здесь вам не будуар куртизанки! – выпалила я, пытаясь одёрнуть разыгравшуюся фантазию и скрыть смущение. Но мой голос предательски дрогнул, выдавая истинные эмоции.

Марко уловил эту дрожь и многозначительно ухмыльнулся. Его самоуверенность и наглость не знали границ. Он мягко подался вперёд, нависая надо мной, словно желая спрятать мою полуобнажённую фигуру от всего мира в своих объятьях.

– Поверьте, прелестная Элизабет, в столь соблазнительном неглиже вы затмите любую венецианскую куртизанку. Ваша красота и невинность стоят целого состояния.

Он протянул смуглую ладонь, едва не касаясь моей пылающей щеки. Я отшатнулась, но в то же время ощутила предательскую дрожь в коленях. Лёгкий пеньюар совершенно не скрывал трепета моего тела под пристальным взглядом Марко. Как легко было бы сдаться, поддаться его чарам и безрассудству! Но гордость англичанки и остатки стыдливости не позволяли мне пасть так низко.

– Ваши сладкие речи и сомнительные комплименты оскорбительны, Марко! Смею напомнить, что я порядочная девица, а не ночная бабочка, готовая слететь в вашу постель по первому зову!

Произнося эти слова, я внезапно осеклась, понимая, насколько двусмысленно и волнующе они прозвучали. Интимные картины вопреки воле всплыли в моём воображении. Тонкая сорочка и пеньюар, слетающие с моих разгорячённых плеч под напором жадных мужских рук… Шелковые простыни, сминаемые в порыве страсти… Жаркие поцелуи, оставляющие отметины на моей трепещущей коже…

Кровь закипала в моих жилах от одной мысли о возможной близости с Марко. Каждый вздох давался с трудом, грудь вздымалась под полупрозрачным батистом. Щёки пылали от прилива чувственного жара. Я пыталась прогнать непристойные видения усилием воли, но тело отказывалось подчиняться доводам разума.

– Синьор, прошу вас… – выдохнула я непослушными губами. Голос сорвался и прозвучал скорее умоляюще, чем требовательно. – Это… неприлично. Вы не должны…

Марко только усмехнулся, явно наслаждаясь произведённым эффектом.

– Неприлично? – протянул он бархатным голосом, от которого по спине побежали мурашки. – По-моему, единственное неприличие здесь – то, как упорно вы цепляетесь за свои английские представления о приличиях. Расслабьтесь, прекрасная Элизабет. Здесь вам не туманный Альбион, а пылкая страстная Венеция. Стоит только сделать шаг навстречу искушению…

Марко перехватил мой затуманенный взгляд и понимающе усмехнулся. Он явно наслаждался произведенным эффектом и моим смятением. Неспешно затянулся сигарой, словно давая мне время прийти в себя и совладать с непрошенными фантазиями.

– Не будем торопить события, прекрасная Элизабет. У нас впереди целая вечность, чтобы узнать друг друга… во всех смыслах. А пока что не стоит так переживать из-за невинной шалости моих девочек. Поверьте, в моем палаццо страсти кипят и не на такой высокой ноте.

С этими словами Марко подмигнул и, выпустив струйку ароматного дыма, неспешно направился прочь. Я осталась стоять посреди гостиной, кутаясь в шелковый пеньюар и борясь с охватившим меня смятением. Негодование мешалось с будоражащим предвкушением, гордость – с тайным желанием броситься в объятия дерзкого искусителя.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце и разгорячённую кровь. «Довольно, Элизабет! – одернула я себя. – Возьми себя в руки, ты приехала в Венецию не за плотскими утехами. Не смей поддаваться чарам этого распутника!»

Решительно запахнув пеньюар, я гордо вскинула подбородок и поспешила прочь из гостиной. Вслед мне доносился издевательский хохот куртизанок, явно потешавшихся над пикантной сценой. Щеки вспыхнули от унижения и гнева, но я старалась не обращать внимания на этих бессовестных девиц.

Оказавшись в своих покоях, я прислонилась к двери и перевела дух. Но тревожный голосок в глубине души нашептывал – устою ли перед невыносимым искушением? Или скоро отдамся на волю греховной страсти, забыв о приличиях? Я гнала прочь эти мысли, но знала – рано или поздно пламя вырвется наружу.

Глава 11

Марко

Я вошел в свой кабинет и, захлопнув дверь, прислонился к ней спиной. На губах блуждала довольная усмешка, а в крови все еще бурлил адреналин после недавней словесной дуэли с прекрасной Элизабет.

Черт возьми, какая женщина! Гордая, неприступная, сотканная из достоинства и стыдливости. И в то же время – трепещущая от сдерживаемой страсти, полыхающая негодованием и тайным желанием. Какое невероятное удовольствие – видеть, как она борется сама с собой, разрываясь между влечением и долгом!

Я прошел к массивному дубовому столу и плеснул себе виски из хрустального графина. Янтарная жидкость приятно обожгла горло, посылая по телу волну тепла. Но жар, разливающийся внизу живота, был иной природы. Тяжелый, пульсирующий, почти болезненный в своей неудовлетворенности.

Развалившись в кресле, я сделал еще глоток и прикрыл глаза, смакуя воспоминания о недавней сцене. Хрупкий стан Элизабет, прижатый к стене. Яростный блеск ее глаз, сбитое дыхание, приоткрытые влажные губы. Какой одуряющий коктейль из ярости и вожделения! Мой возбужденный член дернулся, натягивая ткань бриджей.

Странное дело – никогда прежде меня не привлекали тихони-недотроги вроде этой английской мисс. Я предпочитал женщин опытных, раскованных, готовых на любые авантюры. Таких, как моя давняя любовница Лаура – ярких, чувственных, прожигающих жизнь.

Но рядом с этой не испорченной тьмой девушкой все во мне переворачивалось. Ее непорочность и недоступность будили доселе неведомые желания – укрыть, защитить, уберечь от грязи и цинизма. И одновременно безумно хотелось сорвать флер благопристойности, обнажить истинную суть, скрытую огненную натуру. Овладеть, подчинить, заклеймить своей меткой.

Внезапно дверь кабинета приоткрылась. Лаура скользнула в комнату, привлекая взгляды ярким шелестом пышных юбок. На куртизанке красовался игривый короткий корсаж винного оттенка с глубоким вырезом, дерзко приподнимающий роскошную грудь. Туго затянутый на осиной талии, он будоражил воображение в сочетании с многослойной кружевной юбкой, не скрывающей стройных ножек в ажурных чулках.

Темные локоны Лауры были слегка растрепаны, а алые губы изгибались в лукавой полуулыбке. Вся она дышала порочным очарованием и чувственностью, обещая наслаждение тому, кто сумеет ее покорить. Усевшись на край стола, куртизанка игриво поддразнивала краешком кружевного подола.

– Ах, Марко, это было бесподобно! – воскликнула она, зло блеснув глазами. – Твоя идея пошарить в вещах англичанки – просто блеск! Видел бы ты ее перекошенное от ярости личико, когда мы принялись примерять ее тряпки. Я думала, наша недотрога лопнет от злости прямо там!

Лаура довольно рассмеялась, предвкушая скорую победу.

– А как потешно стенала ее служанка! Того гляди, грохнулась бы в обморок от потрясения. С такими темпами гордячка и дня тут не протянет. Готовься, душа моя – скоро палаццо будет полностью в твоей власти!

Я одарил куртизанку холодной улыбкой, неприятно задетый ее самодовольным тоном. Странно, но проделка, еще недавно казавшаяся забавной, вдруг предстала в совсем ином свете. В горле встал неприятный ком, а на душе заскребли кошки. Что это – неужто запоздалые угрызения совести? Да быть такого не может!

– Что-то ты не весел, душа моя, – сощурилась Лаура, уловив мою заминку. – Никак не развеселила тебя наша маленькая шалость? Или, упаси боже, пожалел эту чопорную англичанку?

Последнюю фразу она буквально выплюнула, кривя алые губы в презрительной гримасе. Обведя меня недобрым взглядом, куртизанка продолжала ядовито шипеть:

– А может, ты вообще передумал выдворять мисс Недотрогу из нашего палаццо? Смотрю, ты с каждым днем все больше млеешь рядом с ней. Поди прикипел к ее невинным глазкам и трепетным вздохам?

Темные глаза Лауры вспыхнули опасным огнем, а голос сочился неприкрытой ревностью:

– Неужто наш неприступный Марко влюбился? Ха, вот будет потеха! Ты только подумай – грозный Альвизе, мечта всех женщин Венеции, сохнет по тощей чужестранке! Ох, животики надорвут от смеха, когда узнают. Великий соблазнитель пал к ногам недотроги, свят-свят!

Она картинно всплеснула руками, изображая шутовское изумление. Меня так и подмывало залепить пощечину по этой издевательски ухмыляющейся мордашке. Вскочив на ноги, я стиснул кулаки, едва сдерживая гнев.

Лаура осеклась на полуслове, когда я в один шаг преодолел разделяющее нас расстояние и жадно впился в ее губы требовательным поцелуем. Куртизанка слабо вскрикнула от неожиданности, но тут же с жаром ответила, прильнув ко мне всем телом.

Я целовал ее грубо, почти до боли, наказывая за дерзкие речи и вымещая разбуженную страсть. Прикусив пухлую нижнюю губу, с силой втянул ее в рот, упиваясь сладостным привкусом. Моя рука скользнула на затылок любовницы, запутываясь в темных локонах и фиксируя в безжалостном захвате.

Лаура глухо застонала, но не отстранилась, плавясь в моих объятиях. Ее податливое тело мгновенно отозвалось на грубую ласку, пробуждая во мне привычный голод. Свободной рукой я рванул корсаж, обнажая роскошную смуглую грудь. Куртизанка ахнула, выгибаясь навстречу жадным прикосновениям.

Мы целовались самозабвенно, лихорадочно, почти задыхаясь от нехватки воздуха. Наши языки сплетались в неистовой дуэли, вырывая хриплые стоны. Тонкий шлейф ее парфюма, игривый и волнующий, щекотал ноздри, погружая в густой мед желания.

Мои пальцы грубо мяли напрягшиеся соски, посылая по ее телу судорожную дрожь. Одним рывком я раздвинул ее колени, пристраиваясь меж бедер. Лаура жарко выдохнула и подалась вперед.

Кровь стучала в висках бешеным ритмом, в паху пекло огнем.

Сметая все на своем пути, я овладел ею прямо на столе – яростно, почти жестоко. Куртизанка вскрикивала, царапая мою спину, насаживаясь на каменный ствол. Ее ноги стиснули мои бедра, пятки впились в ягодицы, подгоняя и дразня.

Волны оглушительного, почти мучительного наслаждения накатывали, все учащаясь. Низ живота скрутило тугим узлом, каждое движение отдавало сладкой судорогой. Из груди рвался протяжный рык, отражаясь от стен гулким эхом.

Спустя вечность я наконец излился, содрогаясь в пронзительной агонии экстаза. Ослепший, оглохший, обессиленный. Распластался на Лауре, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Куртизанка гладила мои взмокшие волосы, бессильно постанывая.

Когда жар схлынул, сменяясь гнетущей тяжестью, я с трудом приподнялся на локтях. Взглянул на разомлевшую любовницу. Лаура смотрела на меня шальными глазами, приоткрыв искусанный рот. Лихорадочные пятна румянца заливали щеки, растрепанные локоны липли к влажному лбу.

Но вместо привычного довольства я ощущал лишь глухую опустошенность. Не было ни легкости, ни сытости – лишь болезненный осадок на душе. Тело предало, приняв обманку за подлинное чувство. И теперь расплачивалось тяжким похмельем духа.

Брезгливо поморщившись, я отстранился и привел одежду в порядок. Шагнул к столу, плеснул в стакан щедрую порцию виски и залпом опрокинул в себя. Обжигающая горечь немного взбодрила, помогла собраться с мыслями.

– Убирайся, – бросил я хрипло, не глядя на куртизанку. – И передай девочкам – пусть будут готовы. Сегодня у нас большая охота.

Лаура торопливо оправила платье и выскользнула за дверь. Цокот ее каблучков затих вдали, оставив меня наедине с горькими думами. Я тяжело опустился в кресло, обхватив гудящую голову руками.

Что со мной творится, Господи? Сам не свой из-за какой-то смазливой англичаночки. Тело горит и плавится от одной мысли о ней. Кидаюсь на других, чтоб унять эту лихорадку. Но легче не становится, лишь гаже.

Лаура права – такими темпами недолго и голову потерять. Кем я стану, если позволю одной юбке себя окрутить? Посмешищем в глазах всей Венеции! Этого нельзя допустить. Я должен вырвать эту занозу из сердца, пока она не пустила корни.

И есть только один верный способ. Напугать ее до полусмерти, сломить волю, вышвырнуть прочь. Пусть бежит без оглядки в свой чопорный Лондон и никогда не возвращается. И плевать на дурацкий спор с Олимпией! Глупое мальчишество, не стоящее и ломаного гроша.

Приняв это решение, я почувствовал, как камень падает с души. Правильно, так и надо. Нечего тут сопли разводить. Избавлюсь от искусительницы, и все станет по-прежнему. Верну себе власть и контроль. И ни одна юбка больше не сделает меня слабым. Ни за что на свете.

* * *

Элизабет

После утреннего инцидента с багажом и очередной стычки с Марко мне отчаянно захотелось сбежать из душного палаццо хоть ненадолго. Стены будто сдавливали со всех сторон, напоминая о неприятных открытиях и гнетущих обязательствах. Я задыхалась в этой обители порока, мечтая глотнуть свежего воздуха и обрести ясность мыслей.

Быстро переодевшись в скромное дорожное платье и накинув легкую шаль, я решительно направилась к выходу. Ханна, тут же засеменила следом, на ходу поправляя выбившиеся из-под чепца пряди.

– Мисс Элизабет, погодите! Куда же вы так спешите? – всполошилась она, едва поспевая за моим стремительным шагом.

– Прочь отсюда, Ханна! Мне нужно побыть на воздухе, развеяться. Иначе я задохнусь в этой клоаке разврата!

– Воля ваша, мисс, – покорно вздохнула Ханна. – Только позвольте мне сопровождать вас. Не дело леди разгуливать в одиночестве по чужому городу. Да и кто знает, какие опасности могут подстерегать!

Я на миг призадумалась и нехотя кивнула. Ханна была права – появляться на людях без компаньонки для молодой незамужней девушки было немыслимо. Выходит, и здесь приличия диктовали свои правила. Что ж, по крайней мере, с верной служанкой будет не так одиноко.

Спускаясь по парадной лестнице, я лихорадочно размышляла о событиях этого безумного утра. Противостояние с Марко и куртизанками, посягнувшими на мой гардероб, до сих пор будоражило кровь. Щеки пылали от негодования и смущения, стоило вспомнить полуобнаженного негодяя, бесстыдно рассматривающего мой пеньюар. Ох, спасу от него нет, ни сном ни духом! И ведь хитрец, знает же, как смутить неискушенную девицу.

У подножия лестницы меня вдруг окликнул знакомый голос:

– Синьорина, погодите! Позвольте на пару слов.

Мы с Ханной застыли, узнав Лучано Гаспарини, вчерашнего нотариуса и закадычного дружка Марко. Он неспешно приближался, сверкая белозубой улыбкой и хищно щуря темные глаза.

– Куда это вы так торопитесь спозаранку? – промурлыкал он, окидывая нас оценивающим взглядом. – Неужто решили прогуляться? Смотрите, как бы чего не вышло. Венеция – город коварный, мало ли кто встретится.

Я вскинула подбородок, сверля наглеца уничижительным взглядом:

– Благодарю за заботу, синьор Гаспарини. Но, думаю, мы с мисс Симмонс в состоянии о себе позаботиться. И не извольте более удерживать нас, нам нужно идти.

Лучано хмыкнул, сощурившись:

– Ну-ну, не буду препятствовать. Только потом не говорите, что вас не предупреждали. Ах да, чуть не забыл. Марко просил передать, что ждет вас вечером для важного разговора. Так что не задерживайтесь допоздна в своих прогулках, если не хотите получить на орехи.

Я задохнулась от гнева пополам с унижением. Ну конечно, Марко уже приставил ко мне своего соглядатая, чтобы следить за каждым шагом! И как это понимать – «получить на орехи»? Да как он смеет мне указывать и угрожать, этот напыщенный индюк⁈

Ханна сочувственно сжала мой локоть, безмолвно поддерживая. Даже верной служанке передалась моя праведная ярость.

Лучано, видимо, здорово позабавил наш потрясенный вид. Расхохотавшись, он шутливо поклонился нам обеим и, насвистывая, двинулся прочь. А мы остались стоять посреди холла, кипя от негодования. Ну уж нет, не дождется синьор Альвизе! Будем гулять столько, сколько захотим, и никакие «разговоры» нас не удержат.

Гордо вскинув голову, я решительно направилась на выход. Ханна семенила рядом, то и дело испуганно озираясь. Бедняжка, ей тоже изрядно досталось в этом змеином гнезде.

Миновав мраморный холл, мы с облегчением выскользнули за массивную дверь палаццо. Солнечный свет и свежий ветерок с канала мгновенно окутали нас, даруя почти физическое наслаждение. Я с упоением вдохнула пряный весенний воздух, наполненный ароматами цветов и моря.

Решив не испытывать судьбу плутаниями по закоулкам, мы направились по ближайшей набережной, лавируя в толпе горожан и приезжих. Шум и суета большого города удивительным образом успокаивали взбудораженные нервы. Мы с интересом разглядывали старинные дворцы, любовались россыпью ярких гондол на глади каналов, слушали обрывки чужих разговоров и смех.

Вскоре я почувствовала, что проголодалась. Вспомнив, что с утра ничего не ела, я стала выискивать глазами какое-нибудь приличное кафе или остерию. Небольшая площадь с журчащим фонтаном привлекла мое внимание. На ее углу примостилось симпатичное заведение с уютной верандой, увитой цветущими глициниями.

Мы уже направлялись к гостеприимно распахнутым дверям, когда вдруг услышали окликнувший нас знакомый голос:

– Леди Элизабет, мисс Симмонс, вот так встреча! Какими судьбами в этой части города?

Обернувшись, мы увидели лорда Кристиана Уэстбрука, того самого обаятельного джентльмена, который вчера пришел мне на выручку. Он сидел за одним из столиков в плетеном кресле и приветливо улыбался, галантно приподнимая шляпу.

Сегодня он выглядел очень элегантно в светло-сером костюме для прогулок и начищенных до блеска ботинках. Соломенная шляпа и трость с серебряным набалдашником довершали образ истинного денди. Вьющиеся светлые волосы трепал легкий ветерок, а лучистые синие глаза задорно поблескивали.

– Лорд Уэстбрук! – обрадованно воскликнула я, чувствуя, как на сердце теплеет от одного его вида. – Вот так неожиданность! Мы с мисс Симмонс просто вышли прогуляться и подышать свежим воздухом.

– Судьба благоволит нам, раз уж дарит новую встречу, – улыбнулся Кристиан, учтиво кланяясь. – Вы, должно быть, проголодались после прогулки. Смею предложить вам разделить со мной легкий завтрак. Местная выпечка – просто объедение!

И он призывно указал на корзинку с ароматными булочками и круассанами, стоящую на столе рядом с кофейником и вазочками варенья. У меня мгновенно потекли слюнки и громко заурчало в животе.

– Благодарю, лорд Уэстбрук, – смущенно пролепетала я. – Вы очень любезны. Признаться, мы и впрямь зверски голодны.

– Кристиан, прошу вас, – мягко поправил он. – Мы ведь уже не чужие люди, верно? Зовите меня по имени.

Я слегка порозовела, но тут же взяла себя в руки. В конце концов, что дурного в дружеской беседе за завтраком? Тем более в присутствии Ханны, которая выступает в роли компаньонки. Приличия будут соблюдены.

– Что ж, будь по-вашему… Кристиан, – улыбнулась я, чувствуя, как имя приятно перекатывается на языке. – Расскажите, как вам Венеция? Успели ли уже осмотреть местные красоты?

– О да, город воистину восхитителен! – оживился Кристиан, разливая по чашкам ароматный кофе. – Недаром его называют «жемчужиной Адриатики». Знаете, у меня появилась идея. Почему бы нам не устроить сегодня небольшую экскурсию? Я бы с радостью показал вам свои любимые места.

Мы с Ханной переглянулись, и я заметила, как загорелись ее глаза. Видно, бедняжка тоже истосковалась по спокойной и приятной беседе, вдали от интриг и пересудов палаццо. Да и мне самой эта мысль показалась чрезвычайно соблазнительной.

– С удовольствием составим вам компанию, лорд… Кристиан, – решилась я. – Уверена, из вас выйдет чудесный гид. Так с чего начнем?

– Ну, для начала нужно как следует подкрепиться, – подмигнул он озорно. – А там, глядишь, и катание на гондоле организуем. Говорят, это самый романтичный способ увидеть Венецию!

Мы с Ханной залились румянцем, но не стали возражать. День обещал быть приятным и познавательным. А в обществе такого галантного кавалера можно было на время позабыть обо всех треволнениях и страхах.

Мы неспешно завтракали, оживленно беседуя о лондонской и венецианской жизни. Кристиан забавно шутил, травил байки, расспрашивал о наших впечатлениях от города. При нем я чувствовала себя настоящей леди – изящной, женственной, достойной восхищения. А не бедной родственницей со скандальным наследством, вынужденной отбиваться от грубых притязаний.

Незаметно для себя мы увлеклись разговором. Напряжение последних дней понемногу отпускало, и я впервые за долгое время искренне улыбалась, позабыв о невзгодах. Ханна тоже повеселела, с интересом прислушиваясь к нашей милой болтовне и вставляя реплики.

Покончив с угощением, мы втроем бодро зашагали по набережной, любуясь старинными палаццо и россыпью гондол на воде. Кристиан оказался чудесным рассказчиком, посвящая нас в городские предания и легенды. С ним любой камень обретал свою историю, пропитанную романтикой и тайнами.

И пусть где-то вдалеке маячили неприятности, растворяясь в солнечном мареве, здесь и сейчас были только безмятежность, смех и упоительное чувство свободы. И рядом – душевный, обаятельный спутник, ненавязчиво оберегающий нас от любых треволнений.

– Как насчет того, чтобы прокатиться на гондоле? – с улыбкой предложил Кристиан. – Обещаю, это будет незабываемо!

Мы с Ханной просияли, предвкушая дивное приключение. Что ж, похоже, сказка начиналась прямо сейчас.

– С превеликим удовольствием! – воскликнула я, сияя улыбкой. – Это ли не лучший способ увидеть Венецию во всем ее очаровании?

– Истинная правда, – подмигнул Кристиан. – Да еще и в самой приятной компании.

Мы с Ханной зарделись от его галантного комплимента. Приятно, когда тебя ценят не только за происхождение и приданое, но и за ум, характер, душевные качества. С лордом Уэстбруком я чувствовала себя не бесправной пешкой в чужой игре, а настоящей женщиной, достойной искреннего восхищения.

Кристиан подал нам руки и помог усесться на бархатные подушки. Ловко запрыгнул следом, скомандовав что-то гондольеру по-итальянски. Тот понятливо кивнул, оттолкнулся длинным веслом от причала, и наша гондола заскользила по глади Гранд-канала.