Текст книги "Эфемерия"

Автор книги: Алеся Троицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Алеся Троицкая
Эфемерия

"На небе луна поднимается ввысь и кровью окрасит греховную жизнь.

Откроются двери в другие миры, чудовища выйдут… виновница – ты!" 

Глава 1

Все началось с него. С брошенного под дверь письма.

«Владею информацией о вашей сестре. Клуб «Инфинити», 3:00».

Здравый смысл и голос разума в лице Демьяна говорили о том, что с этим разберётся полиция. Но меня они не убедили, и, долго не раздумывая, я сбежала в ночь. В назначенное время я стояла и тряслась от пронизывающего ветра возле указанного ночного клуба. Пальцы ощупывали в кармане плотную бумагу конверта, снова и снова убеждая меня в том, что письмо реально существует. А в голове крутился один и тот же вопрос: неужели человек, приславший мне пару строк на дорогой бумаге, что-то прояснит или поможет в поисках? Надежда настолько затмила разум, что меня не смущало ни время встречи, ни место, где она должна была состояться.

Дабы не выделяться, я натянула на себя самое откровенное платье, какое только нашлось в гардеробе, и туфли, оставшиеся с выпускного. Но, как оказалось, мои нормы морали были далеки от норм клуба «Инфинити»: на фоне нарядов других посетителей мое синее обтягивающее платье на бретелях выглядело монашеским одеянием. Плевать. Пусть только попробуют не впустить.

Всячески себя подбадривая, я еще несколько минут потопталась в тени, а потом нерешительно направилась к входу. Меня тут же заметил охранник. Его цепкий, сканирующий взгляд смущал, и я, втянув голову в плечи, позволила своим распущенным волосам упасть на лицо. Хоть иллюзорная, но защита.

– Приглашение! – прогремел над головой равнодушный бас. Я растерянно отступила, увидев совсем рядом мутно-серые, близко посаженные глаза и оскал, как у Цербера.

–Что?

–Приглашение! – повторил амбал, всем своим видом выказывая нетерпение.

–Но у меня нет…– Мысли хаотично забегали. Я пыталась придумать вразумительное оправдание, но его не потребовалось. Громко хлопнула входная дверь, и за спиной амбала появился бледный, худощавый парень со слащавой улыбочкой. Такой тошнотворно-приторной, что я непроизвольно поморщилась.

–Игорек, – слащавый похлопал амбала по плечу и укоризненно поцокал языком, – невежливо требовать приглашение от почетной гостьи. –Он склонил голову в знак приветствия и галантно подал мне руку. Этот жест был таким естественным, что я непроизвольно приняла его помощь и с признательностью кивнула. Правда, до конца не понимая, что происходит.

– Михаил, – представился худощавый, пропуская меня вперед. – Арт-директор этого храма наслаждений.

–В-варвара, – заикаясь, произнесла я и настороженно присмотрелась к новому знакомому. Лощенный, в дорогом костюме, с зализанной причёской, он казался каким-то искусственным, восковым, ненастоящим.

–Сюда. – Парень потянул меня за собой, придерживая тяжелые портьеры. Неоновые прожекторы ослепляли фиолетовыми и пурпурными цветами, алая дымовая завеса отравляла разум. Музыка в стиле транс подчиняла волю. Я словно окунулась в другой мир, мир похоти и разврата, где танцы полуобнаженных тел вводили в искушение и грех.

–Нравится? – спросил он, явно наслаждаясь моей растерянностью.

Я что-то проблеяла в ответ, стыдливо опустив глаза… и обнаружив на полу очень любопытную мозаику из цветного стекла. В других обстоятельствах я бы даже не заметила витиеватого узора изломанной спирали, но мне было настолько неуютно в душном помещении с беснующейся и невесть что вытворяющей толпой, что я не смела оторвать взгляд от пола. И зачем я сюда притащилась? Сидела бы дома, ждала новостей от полиции и наивно полагала, что сестру ищут. Но кому я лгу? Прошла неделя, а у служителей правопорядка ни одной зацепки, словно ребенка стерли из этого мира. Нам тогда сразу же заявили, что надежды практически нет: каждый день пропадают дети, и петербургскими «потеряшками» уже можно заселить небольшой городок. Многих из них разыскивают годами. Я не хотела мириться с таким исходом, поэтому и согласилась на эту странную ночную встречу.

–О, вижу, тебя заинтересовал дизайн нашего пола, – продолжал насмехаться Михаил, заметив мой ступор. По моей внутренней шкале он уже перешел из разряда «слащавых типов» в разряд «мерзких упырей».

–Зачем вы меня пригласили? Чтобы поиздеваться? – бросила я с раздражением, поджимая нижнюю губу. – Думаете, мне интересны ваши колкости в четвертом часу ночи? Если у вас есть информация о моей сестре, тогда скажите, если нет, тогда я ухожу.

С силой сжав письмо в кулаке, я резко развернулась, ища выход. Но упырь схватил меня за предплечье.

Я негодующе глянула на тонкие пальцы, болезненно сжимавшие мою руку, а после – на самого слащавого, и он нехотя отстранился. Выпрямился, подобрался и сухо попросил проследовать за ним. Конечно, не забыв извиниться, но так, будто сделал мне огромное одолжение. Мои зубы от раздражения скрипнула, кажется, я зря сюда пришла. Демьян оторвет мне голову.

Я не стала спорить и проследовала из зала в зал, готовая в любую минуту нажать кнопку SOS на часах c GPS-трекером. Конечно, это крайняя мера, которую не хотелось использовать, но если понадобится… Я тряхнула головой, отгоняя плохие мысли и тревожное предчувствие. Надеюсь, мне удастся вернуться домой целой и невредимой до того, как Демьян обнаружит мое исчезновение.

Я достала из клатча телефон, проверила входящие. Пусто. Значит, Демьян спит. Убирая телефон обратно, я не заметила, что упырь остановился, и наступила ему на пятки. Извинившись сквозь стиснутые зубы, я увидела впереди тяжелые портьеры, обшитые черной бахромой, и замерла. Как я поняла, это было последнее препятствие на пути к заветной цели.

– Дальше, Варвара, – на лицо Михаила вновь вернулась мерзкая улыбочка, превратившая его губы в кривые растянутые нити, – дорогу ты найдешь сама.

И слащавый скрылся, противно ухмыляясь, будто знал обо мне какую-то особую мерзкую тайну.

Меня передернуло от отвращения, и мне с трудом удалось удержаться от ответной реплики. Такого типа людей я не переносила. «Шестерки» получались из прыщавых неудачников с заниженной самооценкой, пробивавших себе дорогу наверх лестью и лобызанием чьего-нибудь зада. Главное, чтобы зад был побогаче и попредставительнее.

Погасив угли негодования, я отдернула тяжелую занавесь и увидела широкую деревянную лестницу, спиралью уходящую наверх.

Нет, конечно, лестница была самой обычной, несмотря на покрывавшую ее блестящую глазурь, а вот обвивающие ее живые цветы были ненормальны для подобного заведения, да и вообще для любого заведения, если это не дендрарий.

Медленно поднимаясь, я ощущала тепло лакированного дерева и силу сочных зеленых стеблей, мощными канатами обвивающих перила. Уловила тонкий и терпкий аромат фиолетовых бутонов. Услышала тишину. Как бы старательно ни прислушивалась, звуки из зала сюда не доносились. И если бы не мои каблучки, можно было подумать, что пространство угрожает вакуум. Необычно и так волнующе.

Пока я старательно переставляла ноги, забыв, зачем я здесь, на верхней ступеньке появился молодой мужчина – в светлых штанах, чудной обуви и длинном цветастом халате поверх обнаженного торса он напоминал государя восточной страны. Не только одежда придавала определенный флер, но и особая стать, осанка, слегка надменное и ленивое выражение лица. Мужчина, словно сытый зверь, ко мне присматривался.

– Невежливо заставлять хозяина дома ждать. Вы опоздали, Варвара.

–Мы знакомы?

– Сейчас десять минут четвёртого, а в письме было указано ровно три. – Зеленые глаза, подведенные черным, блеснули. Толи негодующе, толи в предвкушении – я не разобрала. Все сглаживало безразличие, с которым мужчина говорил. Так же, как и Михаил, он манерно подал мне руку:

– Непозволительная расточительность. Но не переживайте, сочтемся.

Его мимика ожила, и он по-мальчишески подмигнул, провожая меня в небольшой кабинет, напоминающий оранжерею. Не среднестатистический офис, а самые настоящие сады Семирамиды! Может, мысли о восточном царе не лишены основания?

То тут, то там в огромных горшках росли виданные и невиданные цветы, изогнутые деревья с тонкими стволами и густой кроной. С потолка ниспадали водопады из папоротников. Да не абы каких, а цветущих! Я не поверила своим глазам и не удержалась от того, чтобы к ним прикоснуться. Может, искусственные? Но нет, растения были живые и настоящие. И пахли невероятно. От нахлынувших чувств я застыла на месте, перепрыгивая взглядом с цветка на цветок. Желтые, синие, красные… Но преимущественно фиолетовые.

–Восхитительно!

Мужчина улыбнулся, польщенный моим восторгом, крутанулся на месте и ловко упал в объятия кожаного кресла. При этом полы его халата взметнулись вверх, еще больше оголяя торс с тугими мышцами, которые конкурировали с цветами за мое внимание. Избегая открытого и насмешливого взгляда, в котором плясали зеленые бесенята, я деловито опустилась на уютный диванчик, окруженный манящими розовыми плодами.

– Угощайтесь! – произнес мужчина, убирая с лица темно-пшеничную прядь за ухо и жадно, с нескрываемым интересом рассматривая меня, словно я была феей-крестной, готовой вмиг исполнить его желания.

– Нет, спасибо, – спрятав смущение за кашлем, я все же подобралась, выпрямила спину и придала себе максимально уверенный вид.– Я хотела бы…

– Знаю, чего бы вам хотелось, Варвара, – с ленцой в голосе отмахнулся мужчина, продолжая с нетерпением впитывать мой образ и не давая отделаться от мысли, что этот интерес не праздный. – Но, к сожалению, это не в моих силах. Я не могу вернуть вам вашу сестру, но могу подсказать, где ее искать. Уверен, вы не разочаруетесь.

– Так это вы прислали письмо?

Мужчина развел руками:

– Я думал, это очевидно.

– Но я не понимаю…

– Это тоже излишне. Понимай не понимай, сути происходящего это не изменит.

Мужчина достал из ящика стола кусок плотной бумаги и разгладил края.

– Прежде чем я поделюсь информацией, мне хотелось бы заключить небольшую сделку, дабы себя обезопасить.

Изящным, даже, возможно, вычурным движением он взял длинное черное перо и начал неспешно выводить на листе непонятные символы. Закончив, он небрежно откинулся на спинку кресла, оставляя на черном полированном дереве красные кляксы, и повелительным жестом указал на листок:

– Возьмите.

Любопытство пересилило гордость. Под угнетающим взглядом я осторожно взяла бумагу, но прочесть что-либо не смогла, так как не понимала смысла подсыхающих алых знаков.

– Что это за язык?

– Очень древний.

– Латынь? – Я напрягла память, пытаясь вспомнить хоть один символ. Но мои познания латыни заканчивались на словах «альфа» и «омега». Вот тебе и будущий учитель… Или это не латынь?

–Не суть, Варвара. Это обещание… ваше обещание держать язык за зубами и молчать о том, что информацию вы получили от меня. Ни при каких обстоятельствах вы не имеете права раскрыть эту тайну.

«Что за бред?»

Я скептически оглядела владельца ночного клуба, отмечая очередную странность. Надеюсь, он не попросит меня расписаться кровью? Я на секунду прикинула, может ли этот мужчина быть дьяволом. Прищурилась. А что, внешность вполне соответствует. Вот такие и вводят в грех невинных дурочек! Но ради Полинки я не спешила паниковать. Хочет заключить сделку? Хорошо. Я ничего не расскажу полиции.

– А второе?

Я заметила удивление на его лице, а после – снисходительную ухмылку.

– А второе – это услуга.

– Услуга?

– Да, вы подарите мне услугу. Все просто: одна маленькая услуга за информацию о вашей сестре. Не думайте, не в моих правилах обманывать.

Я скептически поджала губы:

– За дуру меня держите? Этой услугой может быть все, что угодно! Вплоть до убийства! – Я негодующе потрясла листком, намереваясь его разорвать.

– Вы кажетесь мне очень здравомыслящим существом, и я всецело полагаюсь на ваше благоразумие, Варвара, – словно змей-искуситель, проговорил мужчина, подходя ближе. Мне стало жутко некомфортно. Я хотела было отступить, но не пошевелилась, посчитав шаг назад слабостью. Только пусть попробует такому кремню, как я, задурить голову! Зубы обломает. У меня была сильная школа жизни, и я не с такими справлялась. Главное, когда на тебя давят, максимально правдоподобно подыграть, а усыпив бдительность, сделать гадость. Гадости я умела делать хорошо, поэтому внимательно слушала, скрестив на груди руки.

– Эта услуга не будет стоить вам ни гроша. Ни ваша честь, ни ваша душа не будут затронуты. А возможно, я и вовсе ничего не потребую. – Он медленно обошел меня, заполняя собой все пространство. – Разве это незаманчивое предложение, в большей степени выгодное вам? Представьте: вероятно, завтра вы уже сможете обнять свою маленькую, глупую сестренку и избавитесь от страха, терзающего ваше сердце. Вы же мечтаете вновь обрести счастье? Ваше маленькое семейное счастье, которое больше никто не посмеет разрушить?

Я посмотрела на мужские ладони, сжавшие мои холодные пальцы. И когда он успел так приблизиться? И сквозь разнообразие цветочных ароматов уловила тонкиймужской парфюм, невольно втянула воздух и прикрыла глаза. Находиться в обществе полуобнаженного мужчины становилось крайне сложно. Вот тебе и кремень… Все мои запреты и моральные принципы начали поскрипывать. Даже образ Демьяна померк на фоне искушающего зеленоглазого демона.

– Мне ведь важно что? – медовым голосом прошептал так и не представившийся хозяин клуба, легко касаясь моих обнажённых плеч.

– Что? – протянула я, наслаждаясь его легкими, ненавязчивыми прикосновениями, ощущая трепет и острую потребность в ласке.

– Чтобы семья воссоединилась. Ведь мне, как никому другому, понятны ваши чувства. Обида, слабость, беспомощность… Когда вы здесь, а она – в неизвестности.

Мужчина приподнял мое лицо за подбородок, заставляя заглянуть в яркие глаза цвета молодого папоротника и увидеть, как на дне их плескается сексуальный голод. Я увидела, испугалась, но ничего не смогла с собой поделать: в следующую секунду меня притянули к горячему полуобнаженному телу, давая испытать острое возбуждение и стирая все страхи, нерешительность и здравый смысл…

– Только от вас зависит судьба малышки! Только от вашей воли!

Его палец мазнул по моей щеке, даря ласку, а губы прочертили дорожку к шее, к бьющейся в истерике жилки, которую он лизнул, застонав от удовольствия. Предвкушая поцелуй, я подалась вперед, замерев в сантиметре от таких желанных и притягательных губ, пытаясь уловить смысл слетающих с них слов:

– Всего один ваш вдох скрепит наш договор.

Он выхватил бумагу из моих ослабевших пальцев и поднес ее к лицу:

– Скажите, что вы согласны, и просто выдохните.

Я прикрыла отяжелевшие веки, практически повиснув на зеленоглазом дьяволе. Сделать несчастный выдох оказалось титанически сложно, словно он не желал скреплять дурацкий договор. Но острое желание угодить мужчине и получить желанное поощрение пересилили все доводы здравомыслия. Я дунула на алые завитки и с невероятным усилием прошептала:

– Согласна!

В тот же миг я упала к ногам в чудной обуви без чувств, переполненная счастьем и умиротворением.

Глава 2

Очнулась я на рассвете и обнаружила себя лежащей на лавочке в сквере. Солнце беспощадно резануло по глазам, я болезненно поморщилась и отползла в тень. Обхватила голову руками, пытаясь заглушить поселившиеся в ней отбойные молотки.

Черт, что вы со мной сделали?!.. Внутри похолодело от осознания, что зеленоглазый мог вероломно воспользоваться мной для сексуальных утех, и из горла вырвался страдальчески стон. Ну, надо же быть такой дурой! Но через пару минут, не обнаружив на себе следов насилия, потерялась в догадках.

Я хотела было позвонить Демьяну и попросить, чтобы он меня забрал, но храбрости хватило лишь на смс о том, что я жива, здорова и скоро приеду сама.

Проветрив мысли, я полезла в сумочку и нашла зеркальце, показавшее мне очень усталое и измученное лицо, расческу, которая наскоро собрала волосы в хвост и подозрительную визитку. Усиленно вспоминая, откуда она взялась, я достала прямоугольник белой и плотной бумаги, с красивой надписью: «Тайны и желания». На обороте алыми чернилами от руки было написано: «Всю нужную информацию вы отыщете здесь. С уважением, Табриис».

Чуть не плача от облегчения и радости, я перекинула клатч через плечо и осмотрелась. Ведь не просто так меня занесло в этот сквер. Да, нехорошо выкидывать девушку неизвестно куда, но сейчас думать об этом не хотелось.

Не пройдя и пары метров по вымощенной белыми камнями дорожке, я заметила вывеску: кафе «Тайны и желания». Мне стоило огромного труда не пуститься бегом и не сломать злосчастные каблуки, неприспособленные для ходьбы по округлым булыжникам. Но нетерпение подстегивало, и я довольно быстро добралась до миленького трехэтажного здания в старинном стиле.

Над головой звякнул колокольчик. Я вздрогнула и нерешительно переступила порог кофейни.

На первый взгляд, очень уютное место: светло-бежевые и сливочные тона, мягкие кресла, круглые аккуратные столики вдоль панорамных окон, кремовые занавески, дрогнувшие от легкого сквозняка. Но обольщаться не стоило. Поборов неуверенность, я поглубже вдохнула аромат шоколада, дразнящий нос, и направилась к барной стойке. На ходу одернула узкое платье, стремящееся собраться на талии.

Колокольчик звякнул повторно, и я прошла вглубь помещения за сверкающий белизной столик. Неприсущая мне подозрительность после ночного приключения держала крепко, заставляя быть предельно внимательной.

Вошедшим оказался карликом в старомодном жёлтом камзоле с рядом золотых начищенных до блеска пуговиц. Из кармана свисали часы на золотой цепочке. На голове –цилиндр того же оттенка. Удивительный человек. Может, актер?

Карлик чинно прошествовал к барной стойке, до которой доставал лишь его крючковатый и, по ощущениям, неоднократно сломанный нос, и попросил у официанта чашечку горького шоколада со щепоткой ясности. Официантка вежливо кивнула и поспешила выполнить заказ. А необычный посетитель, пыхтя и недовольно кривясь, взобрался на высокий стул, манерно положил свою шляпу рядом и, не мигая, замер. Возможно, он и моргал, но мне его профиль показался восковой маской, следившей за настенными часами, на которых замерли все стрелки, кроме секундной. Да и та не стремилась по кругу– просто подрагивала в такт сердечного ритма.

Что-то завораживающее и жуткое было в этих часах, незримое и притягательное. По крайней мере, мне так показалось. Я поймала себя на мысли, что непроизвольно считаю каждый их удар.

Наваждение спало, как только звякнула чашка с горячимнапитком.

Я отругала себя за рассеянность, но собраться с мыслями не успела, так как возле меня нарисовалась та самая официантка с белой, слегка растрепанной косой, больше похожая на лесную нимфу с ярко-синими глазами. Она приветливо мне улыбнулась, раскрыла блокнотик в виде сердечка и приготовила карандаш.

– Что будете заказывать? – вежливо поинтересовалась нимфа.

Вцепившись в край стола, я постаралась не выдать охватившего волнения и попросила чашечку кофе. Официантка нахмурила светлые брови и, все так же мило улыбаясь, выдала:

– Мы не подаем экзотические напитки. Только классический горячий шоколад с наполнителями на выбор.

«С каких это пор кофе стал экзотикой?»

– Белый, темный, черный шоколад?

– Темный, – быстро выпалила я.

– Наполнитель?

– На ваш выбор.

Девушка будто меня не услышала и принялась перечислять:

– Веселье, предвкушение, удача, мудрость, терпение, влюбленность… – Она бросила на меня оценивающий взгляд. – Вы выглядите усталой. Возможно, щепотку бодрости?

– Да, бодрость мне бы не помешала, но вряд ли кружка шоколадного напитка ее вернет.

Видимо, мои резкие слова задели нимфу, и она высокопарно заявила:

– У нас самый лучший шоколад!

Я мысленно закатила глаза, прося у высших сил побольше терпения, но спорить не стала и вынула из клатча фотографию:

– Вы видели эту девочку?

– Ваш шоколад будет готов через пару минут, – словно не услышав меня, протараторила блондинка.

– Подождите…

Но девушка, точно солдат, зашагала в центр зала, туда, где обосновалась моложавая старушка, с ног до головы увешанная блестящими побрякушками.

Скрипнув от досады зубами, я осторожно, с любовью разгладила фото, с которого мне улыбалась симпатичная девочка лет десяти. Обрисовала кончиком пальца тоненькую фигурку, милое личико в обрамлении темных кудрей, и спросила у безмолвного снимка в тысячный раз: «Куда же ты подевалась, моя Малинка?»

Чувствуя, как подступают слезы, а во рту образовывается горечь, я больно ущипнула себя. Но примириться с совестью не удавалось: постоянно грызущая вина угрожала лишить и рассудка и последних сил. Если зеленоглазый не солгал, я что-нибудь выясню.

Отложив фотографию, я стала наблюдать за старушкой, неспешно и томно потягивающей густой шоколад. Ее мизинчик с увесистым перстнем был чинно оттопырен, а рассеянный взгляд блуждал по стенам. Если бы мне пришлось ее с кем-то сравнить, то, безусловно, это была бы пожилая сорока, решившая на старости лет обвеситься всем добром сразу. На даме не было свободного места от цветных камней, жемчугов, янтаря и еще чего-то, напоминающего кораллы, воткнутые в отвислые мочки.

Почувствовав мой взгляд, старушка обернулась и отсалютовала мне маленькой чашечкой. Я тут же смутилась и отвернулась. Чудаками большой город не удивишь, но маленькую кофейню в шесть утра − возможно. Ожидание стало нестерпимым, и я уже намеривалась подойти к бару, но взгляд зацепился за самый дальний угол кофейни, где легкая полупрозрачная занавесь скрывала VIP-кабинку, а вернее, мужчину, вальяжно разлегшегося на мягком диване. Руки раскинуты в стороны, голова откинута назад, вниз от ушей тянутся два белых провода.

От умиротворения, излучаемого незнакомцем, непрошено кольнула зависть. Разглядывая смутный силуэт, я дала волю воображению, представляя, какая музыка может его вдохновлять, какие звуки – вводить в транс… и тут же об этом пожалела. В моей голове взорвались тамтамы, дикие, далекие и необузданные.

Мощный гул, ускоряющийся ритм, водоворот непрошеных чувств – все это накатило так внезапно, что я испуганно подскочила, уронив стул.

– Какое удивительное утро, вы не находите? – встрепенулась старушка, не поворачивая головы.

Нет, я точно схожу с ума! Еще немного – и Варвару Воронину, еще вчера вполне здраво мыслившую студентку пединститута, можно будет смело отправлять в психушку!

Глянув на часы, я осознала, что подозрения насчет психушки небеспочвенны. С момента моего появления здесь прошёл час. Целый час! Но этого не могло быть. По ощущениям – минут пять, не больше. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, потерла уставшие глаза. Пора это прекращать.

Злясь на свою трусость, я решительно подошла к барной стойке, сторонясь жёлтого камзола. В отражении зеркального стеллажа проводила взглядом мощную фигуру из VIP-кабинки на улицу, а после с любопытством проследила, как он оседлал устрашающего вида байк и скрылся в неизвестности.

– Вы что-то еще хотели?

– А? Да. – Мое внимание вернулось к официантке, и я вновь положила перед ней слегка потрепанную фотографию.– Прошу, вы должны мне помочь, – с мольбой протянула я. – Мне дали ваш адрес, вот… – Я показала визитку, с удивлением обнаружив, что надпись на обороте исчезла и я напрочь забыла имя, которое в ней упоминалось. – В вашем кафе видели девочку. Ей десять лет, зовут Полина. Она пропала неделю назад.

Добавлять, что в тот день она гуляла со мной, не стала.

– Любая информация будет полезной, – с надрывом добавила я, чуть ли не переваливаясь через столешницу.– С кем она была, как выглядела, куда потом направилась…

– Не переживайте, ваш глоток бодрости уже готов! – Официантка, словно кукла, натянуто улыбнулась и поставила передо мной чашку с дымящимся шоколадом. Прямо на снимок! Кощунство!

– Попробуйте, вам сразу станет лучше, – заверила девушка и принялась с усердием натирать столешницу.

Слева оживился карлик, тронув мое запястье:

– Какое замечательное время!

Я небрежно оттолкнула его холодные пальцы и вновь обратилась к официантке:

– Вы издеваетесь?!

Но девушка не успела ответить. «Желтый камзол» вновь потянулся ко мне:

– Сколько вы попросите за чужое время?

Уже не пытаясь быть вежливой, я зло прошипела:

– Они не продаются!

И как можно осторожнее отставила напиток в сторону, проверяя, не испорчен ли снимок случайными каплями. Но настырный коротышка снова схватил меня за запястье, противно вереща:

– Отдай ее время! Отдай ее время!

Коротенькие ножки засучили в воздухе, недомерок на мне повис. Его пальцы царапали кожу, пытаясь стянуть Полинины часы– единственную вещь, оставшуюся после ее исчезновения.

– Мое время! Мое время! МОЕ время!!!

Взвыв от боли и страха, я ударила карлика по лицу, но он ответил лишь злобной гримасой и еще более яростными попытками оторвать мне руку. Возможно, ему бы это и удалось, но внезапно кто-то отбросил его в сторону.

Я испуганно прижала к груди саднящее запястье. Посмотрела на спасителя… и слова благодарности застряли где-то глубоко внутри, так как этот незнакомец с антрацитовыми омутами глаз был крайне недоволен. И, кажется, его недовольство вызвал не сумасшедший недомерок.

Сквозь злобное верещание «жёлтого камзола» раздался спокойный и властолюбивый голос с глубокими нотками:

– Мистер Гломс, вы больше не желанный гость в моем заведении. Прошу, покиньте его!

Карлик крепко выругался и потянулся за своей шляпой. Но светловолосый мужчина в элегантном сером костюме оказался стремительнее и выхватил канареечный цилиндр у него из-под кровоточащего носа:

– Не беспокойтесь, он покроет причинённый вами ущерб.

– Но… но … – Недомерок попытался вернуть шляпу, забавно подпрыгивая, словно тявкающая шавка.– Вы не имеете права! Он мой, мой, мой!

– До свидания, мистер Гломс. Приятного дня.

Мужчина придержал дверь, и неведомая сила вышвырнула карлика прочь на мостовую, да так быстро, что я и глазом моргнуть не успела. Наверное, я приложилась головой сильнее, чем думала.

Между тем мужчина откинул цилиндр в сторону и почтительно склонил голову, приветствуя пожилую даму, которая замерла, словно мушка в янтаре, не беспокоясь ни о дикой выходке карлика, ни о том, каким способом его выпроводили.

– Какое благословенное утро, мистер Локхарт! – Она величественно направилась к выходу, путаясь в длинных юбках.

– Не могу с вами согласиться, миссис Олви! – Мужчина галантно придержал дверь, выпроваживая старушенцию.

Раздражающая манерность! Они оба напоминали мне надутых индюков из графства Честолюбия и Высокомерия.

На миг дама задержалась и схватила мужчину узловатыми пальцами за рукав:

– Прошу вас, не теряйте благоразумия, мистер Локхарт!

Мужчина сверкнул белоснежными зубами, оскалившись, точно акула:

– Не извольте беспокоиться!

Тот, кто вызвал во мне смятение, медленно и, как мне показалось, угрожающе повернул табличку «Открыто» противоположной стороной.

– Северия… – Густой и глубокий голос учтиво попросил блондинку выйти, и та, не мешкая, скрылась в подсобном помещении. Я же осталась стоять возле барной стойки с перекрученным на талии платьем, растрепанной косой и расцарапанным в кровь запястьем, чувствуя беспомощность и неловкость.

Хозяин же кафе не спешил с разговором, подвергая мою скромную персону тщательному анализу. Совсем неучтиво и нагло. Я могла бы поклясться, что потом он сможет детально рассказать о каждой родинке на моем теле – и не только тех, которые видны.

Я скрестила руки на груди, когда хищный взгляд поднялся выше. Сейчас я себя ненавидела за то, что не надела лифчик. Платье было достаточно плотным, чтобы не выдать этого пикантного факта, но от откровенного взгляда грудь стала теплеть и наливаться тяжестью.

Реакция на его взгляд меня разозлила, и я вернула мужчине добрую порцию такой же бестактности, но уже с раздражением. Удивляясь, как внешность человека может быть такой противоречивой! Его привлекательность неоспорима, но, в то же время, она отталкивала – из-за недоброй энергии, окутывающей с ног до головы.

Волосы с платиновым отливом были зачесаны назад, доставая до плеч. Угловатое и, безусловно, хищное лицо, было бесстрастным, выдавая в хозяине черты нордического типа. Возможно, скандинав или шотландец? Хотя вряд ли: у тех нет такого сочетания цвета волос и глаз. Да и акцент отсутствует. Но, опять же, фамилия подходящая – Локхарт, если я в этом хоть что-то да понимаю.

Наши переглядки мужчину развлекли, и он небрежно облокотился на один из столиков, копируя мой жест и чего-то ожидая. Конечно, мужчины такого типа были последними на Земле, с кем бы я вздумала флиртовать, но его деспотичная бестактность неимоверно разозлила и придала мне уверенности:

– Варвара Воронина. Простите за учинённое безобразие. Мне правда очень жаль. – Я протянула мужчине руку.

Он хмыкнул и проигнорировал мой жест, видно, посчитав меня недостойной рукопожатия или поцелуя – уж не знаю, что там принято у чопорных господ. Но потом снисходительно произнес:

– Можете звать меня мистер Локхарт. Хозяин кафе «Тайны и желания».

Его темная бровь приподнялась, а жёсткое лицо, словно очерченное острым пером, выказало скуку. Но эта скука была обманчивой: холодный взор властолюбивого зверя, чей покой случайно потревожили, недобро сверкнул сталью. Его волновали явно не перевернутые стулья, разбитые чашки, черные пятна шоколада на светлом и дорогущем кафеле.

– Милые чулочки,– насмешливо бросил мужчина, заметив парочку уродливых стрелок.

От подобной наглости я задохнулась, чувствуя, как загораются щеки.

– Простите, Мистер Безупречность, что оскорбила ваш ранимый взгляд. Надеюсь, больше мы с вами никогда не увидимся. А если думаете списать на меня разгром, то у меня есть свидетели: во всем виноват карлик.

Мне жутко захотелось огреть его голову чем-нибудь тяжелым, а после – убраться подальше и хорошенько вымыться, чтобы навсегда стереть его липкие взгляды. А информацию о сестре передам в полицию, пусть проверяют.

Проигнорировав мою гневную тираду, мужчина как ни в чем не бывало сухо полюбопытствовал:

– Итак, Варвара Воронина, не хотите ли поведать, что, а вернее, кто привел вас в мое уютное заведение?

Я фыркнула, выражая этим звуком все, что думала о нем и его вопросах. А потом, вздернув подбородок, направилась к выходу. Но выйти не сумела, дверь не поддалась.

– Вы ее заперли? – Я не могла в это поверить. – Откройте немедленно, я хочу уйти!

– Не усложняйте себе жизнь, мисс Воронина. Один вопрос – и вы свободны. – В голосе мужчины послышалась сталь. – Кто вас сюда сопроводил?

Я резко обернулась, уперев руки в бока:

– Что за ерунда?! Ваше заведение находится не на краю света, чтобы в него было сложно попасть! Да и таблички при входе «Только для элиты» там тоже нет!