Текст книги "Прошлое рядом со мной (СИ)"
Автор книги: Alena L
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
Яна
Мы вышли из здания суда рука об руку, как это было почти пять лет, но именно сейчас разошлись в разные стороны: Крис быстрым шагом направился к своему внедорожнику, а я бросилась в объятия другого мужчины, в запахе которого я учуяла нотки апельсина и корицы. Кристиан, ни сказав ни слова, уехал, оставляя за собой шлейф черного дыма. Он был зол – это я знала точно, слишком хорошо я выучила соотношение его действий и настроения.
Теперь я официально свободная женщина, сегодня мы с Крисом развелись. Час с лишним он спорил со мной в зале суда, говорил, что не даст развода, но в итоге сдался.
Я считаю, что измены прощать нельзя. Если человек изменил однажды, то он вполне может это повторить. Я всегда задавалась вопросом: зачем люди изменяют? Если ты не любишь человека, то просто скажи это ему в лицо и уйди, не порть его жизнь. Но больше всего меня поражают те люди, которые, изменив, кричат, что любят. Так и хочется спросить, кого же они любят.
Этим же вечером, когда бывший муж забрал детей к себе на выходные, ко мне пришла Юля с тремя бутылками красного полусухого. Подруга почти ни пила и не говорила, зато меня прорвало, как трубы у нас на даче прошлым летом. Подперев голову рукой и болтая в другой руке вино в бокале, я жаловалась на свою нелегкую судьбу, изредка потягивая алкогольный напиток. Язык заплетался, в голове дурман.
– Вот, ты представь: пять лет вместе, а он оказывается поспорил на меня! – голосом, полным недоумевания, разглагольствовала я. – Да, черт с этим спором, так он еще и изменял мне! И с кем? С это расфуфыренной Оливией… – меня передернуло от одной мысли об этой девушки. – Она – как язва! Хрен избавишься потом! – на пару мнгновений я замолчала, вспоминая прошедшие пять лет цветным калейдоскопом. – Юль, а я ведь по нему скучаю.
– Ни че, переживешь. – Я чуть протрезвела от резкого тона Юльки.
– Ты чего? Я тебя чем-то обидела?
– Ага, тем, что родилась когда-то.
– Что?
– Что слышала! – Юлька взмахнула худощавой рукой рядом со столом, задев бутылку, которая разбилась, пролив на пол около полулитра вина. – Меня уже тошнит от твоей праведной натуры! Посмотрите на нее, какая она замечательная! Ты у меня уже вот тут сидишь! – провела рукой вдоль горла. – Всю жизнь я только и слышу восхищенные реплики о тебе, мать твою! О тебе! Яна помогает психам – хорошо, Яна родила детей и вышла замуж – умница, Яна взяла приемыша – святая, бл*дь! Ты живешь на всем готовом, у тебя муж миллиардер, а тебе все мало! Чего тебе не хватало? На, с*ка, развелась она. Внимания решила привлечь к своей скотской натуре? Тысячи женщин живут с мужьями, которые им изменяют, они об этом знают и продолжают с ними жить, а ты что? Зажралась ты, тварь!
Устав выслушивать гадости в свой адрес, я вцепилась в рыжие волосы железной хваткой и поволокла эту дрянь к выходу. Она билась не то в конвульсиях, не то в бешенном припадке, и даже несколько раз прошлась нашим крепким русским словом по моей родословной, при этом впиваясь мне в руку наращенными ногтями (хотя слово «когти» здесь было бы уместней). Распахнув дверь, я выбросила босую Юльку на площадку, следом полетели ее вещи.
– Иди-ка ты нахрен, подруженька.
Из меня вырвался истерический смешок. Вот так десять лет общаешься с человеком и даже не догадываешься о его двуличности.
Этой ночью я не пролила ни слезинки. Да и было бы из-за кого. Иногда такое случается: пути близких людей расходятся и больше никогда не пересекаются. Вы будите помнить друг друга, храня в сердце теплые воспоминания, которые иногда будите прокручивать в голове быстрым фильмом. Проходя мимо друг друга, отворачиваете лица, словно и не были никогда знакомы, а на душе кошки скребут острыми когтями. Наверное, это одно из неприятнейших чувств в мире – знать, что время медленно разрушает связь между вами.
В ночь с воскресенья на понедельник дождь лил, как из ведра. Я еще удивилась, как Манчестер под воду не ушел. В шесть часов утра мой телефон начал разрываться у меня под подушкой. «Звонивший либо смертник, либо придурок» – подумала я и выбрала второй вариант, когда увидела имя звонившего.
– Ты больной? – прохрипела я, переворачиваясь на спину. – Время видел?
– Ян, я звоню сказать, что детей сам отвезу в сад.
Я поморщилась от бодрого голоса Криса. К гадалке не ходи, я вам так скажу, что он сейчас сидит в темных узких джинсах и белой футболке и уплетает кукурузную кашу, закусывая тостом с джемом и запивая крепким чаем, а полчаса назад он занимался на беговой дорожке. Вот не понимаю, как можно быть таким неидеальным совершенством?
Не будь я его бывшей женой, ни за что бы не поверила в эту чепуху, но все так и есть: футболисты должны правильно питаться и ежедневно заниматься в зале. Им нельзя напиваться до посинения, и тем более баловаться наркотиками – такова их плата за всемирную известность и баснословный доход.
Даже не знаю, почему Криса не выгнали из команды, ну, допустим, шесть лет назад, когда он вел себя, как свинья, напиваясь до беспамятства и пробуя психотропные вещества.
– Ты больной!? – взорвалась я. – Хотя да, больной! Какой нормальный человек будет звонить в шесть утра и говорить то, что можно было отправить по смс! – взорвалась я, хотя должна была сказать спасибо. Ведь будильник-то я вчера забыла завести, но ему я в этой никогда не признаюсь.
– Ян, хватит истирить. Ты и так вон какой цирк раздула: все газеты только и пишут про нас, строят какие-то догадки.
– Заметь, главный герой этого цирка – ты! Ты же, Кристиан, любишь быть везде первым? Я тебе в этом еще и бесплатно помогла. А теперь вынуждена откланяться, работа не ждет.
Не дождавшись слов прощания, отключила вызов и бросила телефон на соседнюю подушку. Настроение было испорчено в миг. Всего лишь один звонок, а мне уже захотелось вцепиться ему в горло ногтями.
Решив, что начальство не опаздывает, легла обратно, но сон сняло, как рукой. Ближайшие два часа я бесцельно бродила по дому, гоняя воздух из угла в угол. На работе я появилась ближе к десяти часам. У высоких кованных ворот была какая-то толкучка, люди с камерами расталкивали друг друга, в надежде пробиться ближе, но охрана никого не пускала.
– Что здесь происходит? – Стали в моем голосе хоть отбавляй.
Роль переговорщика на себя взял молодой парень невысокого роста со светлыми волосами. Он смотрел на меня с вызовом, словно беря на слабо.
– Мы хотим знать правду! – заявил он, я улыбнулась. – Почему вы развелись с мистером Грантом?
«…строят какие-то догадки» – эхом отдалось у меня в голове.
– Хорошо, все, что пожелаете. – хладнокровно кивнула я. – Наш брак с Кристианом оказался всего лишь фикцией, как показало время. Я подала на развод, потому что поймала бывшего мужа на измене. Не знаю, первый ли это раз или он делал это всегда, но я не собираюсь терпеть это. Так, что еще… Дети остаются со ной, но в любой момент могут поехать к отцу. Делить имущество мы не стали, я ни на что не претендую. – На одном дыхании выдала я. – Всем спасибо за внимание.
Работники желтой прессы разошлась и я спокойна въехала на территорию больницы. Верно говорят: сделай гадость – сердцу радость. До самого вечера у меня с лица не сходила гаденькая улыбка.
Время шло, а я не переставала загружать себя работой, порой даже оставалась до самой ночи, чтобы не думать о той жесте, что происходит со мной. Уходила на работу и молилась, чтобы сегодня оказался наплыв психически нездоровых людей.
С каждым новым днем ледяная стена между мной и Крисом росла все больше, покрываясь очередной коркой льда. Я старалась держать все эмоции в себе, но порой меня накрывало с головой. Морща лицо от боли, сжимала ладонь так, что ногти больно впивались в нежную кожу, оставляя полукруглые следы. Заметив это, моя коллега посоветовала мне писать все, что меня съедает изнутри на бумагу, а после запечатывать ее в конверт, будто собираюсь это кому-то отправить. Боль и правда временно проходит, но потом вновь бьет туда, где больше всего ноет.
За три прошедших месяца почти ничего не поменялось. Кристиан по-прежнему не оставляет попыток вернуть меня, Лиана не разговаривает с братом, а я каждые выходные заливаю раны вином. Но есть то, о чем не стоит молчать: Йон, который на протяжение пяти лет оставался верным другом, дорос до гордого звания молодого человека. После месяца отношений он предложил мне жить вместе. Идею я поддержала, но отказалось переезжать к нему, уж больно мне моя квартира полюбилась. Потому мужчина переехал ко мне.
Кай и Мело восприняли его в штыки, сказали, что «папа лучше». Я ожидала именно такой реакции, поэтому не стала доказывать обратное. Детям никто и никогда не сможет заменить их родителей. Матео был более сдержаннее по отношению к моему молодому человеку, но было видно, что Крис все-таки импонирует ему больше. Но я не расстраивалась, со временем они привыкнут.
Журналисты больше мне не докучали. Ну, почти. Иногда они вылавливали меня в самых неожиданных местах и засыпали разными вопросами. Самый актуальный вопрос это "У вас кто-то есть?". Когда у меня сдали нервы, я сказала незначительную фразу, но впоследущем она стала почти крылатой. «Моё одиночество – мой пьедестал. И я сама воздвигла себя на него». – гласила она. Люди не уставали придумывать, что значит это выражение и на время от меня все отстали.
Одним дождливым октябрьским вечером, пока дети играли у себя в комнате, мы с Йоном расположились в гостиной. Он на диване, а я на полу обложила себя документами и отчетами.
– Яна?
– М-м-м? – промычала я, не отрываясь от бумаг.
– Ты занята во вторник?
– Вообще-то я работаю, а что?
– Будет вручение премии «Человек года». Сходишь со мной?
– Ради одной премии тащиться туда? – я наконец-то оторвала глаза от бумаг и посмотрела на Йона. Он ласково перебирал мои волосы.
– Почему одной? Будет сто номинаций.
– Если ты просишь, то хорошо. – Подавила я зевок. – Только надо будет детей отвезти к Крису.
Через четыре дня в десять утра я уже стояла на пороге дома, где когда-то жила. Дверь открыла миссис Паффет, следом вышел Крис. Уехала я только тогда, когда бывший муж меня заверил, что проведет с детьми весь вечер, а завтра утром отвезет в садик.
Весь вечер я крутилась перед зеркалом, как юла, примеряя разные наряды. Мой выбор пал на длинное атласное платье цвета пудры с треугольным вырезом на груди, спины была открытой до поясницы и только лямки перекрещивались между лопаток. Волосы решила уложить в элегантный пучок. Получилось довольно мило.
Когда мы приехали, уже почти все собрались. Нас с Йоном сфотографировали и мы прошли в церемониальный зал. Он был украшен золотыми и бордовыми гелиевыми шарами и серебристыми атласными лентами.
Пока Йон разговаривал с какими-то парнями, я стояла рядом и поглядывала на выход. В голове то и дело зарождались мысли о побеге. Мой взгляд устремился на двери как раз тогда, когда в них входил мужчина с гордой осанкой. Он статно вышагивал, словно шел по подиуму. Его прямая спина и величественный стан выдавали в нем могущественного человека, который прогибает всех под себя. Его карие глаза жадно исследуют зал, возможно, кого-то выискивая, а серый костюм подчеркивает статную фигуру.
– Грант, – захохотал до боли знакомый мне голос недалеко от нас. – Опаздывать – это уже, как стиль жизни.
Меня будто током прошибло. Было непривычно видеть его так рядом и не сметь подойти к нему, проведя кончиками пальцем по гладковыбритой щеке или мощной спине.
Тем временем Крис подошел к Джастину и они, широко улыбнувшись, обменялись рукопожатием. Словно почувствовав мой взгляд, Крис повернулся в мою сторону, поймав меня с поличным. Я не стала притворяться, что искала официанта, а продолжила сверлить его недовольным взглядом. Крис отсалютовал мне, на его лице расплылась самодовольная улыбка. Захотелось дать ему пару подзатыльников, чтобы сбить эту гримасу.
Сев в кресло, обитое красным велюром, я молилась, чтобы Крис усадил свое бренное тело подальше от меня. Например, рядом с Джастином, который находился в другом конце зала. Но Грант не был бы Грантом, если бы не прошествовал к месту, которое пустовало рядом со мной, и сел именно на него! Мне захотелось выть от досады, но я только закатила глаза.
– Привет, Яночка. – Он поздоровался со мной на русском, в котором немного слышался акцент. В душе я улыбалась, вспоминая, как я помогала Крису учить язык. Но не могла этого показать, поэтому, смотря исключительно на сцену перед собой, холодно сказала:
– Здравствуй.
Люди вокруг нас шушукались, то и дело, посматривая в нашу сторону. Если они ожидают третью мировую, то мне хочется их расстроить, я этого не сделаю. Не стану опускаться до их уровня. Йон продолжал разговор с другом, в который я старалась не лезть. На самом деле мне было трудно сдерживать эмоции, когда рядом сидит Крис. К нему все время подходили разные девушки, а у меня в душе (видимо, по привычке) колыхал огонёк ревности. Хотелось вцепиться этим клушам в волосы и кричать, что "этот мужик занят", но я сохраняла хладнокровие. К слову говоря, бывший муж не давал мне повода для ревности даже сейчас. Он перекидывался всего парой слов и продолжал пытаться разговорить меня. Мне захотелось громко рассмеяться.
– Ты улыбаешься. – Прошептал мне на ухо родной голос.
Я вздрогнула и только сейчас поняла, что церемония вручения ненужного хлама уже началась, а я сидела и улыбалась, хотя на сцене толком ничего не происходило.
Спустя несколько десятков минут ведущий сказал:
– На номинацию "Волонтер года" было предъявлено три девушки. Судьи совещались недолго и приняли решение быстро. Наверное, имя победительницы для вас уже не секрет. Для получения премии на сцену приглашается… Русинова Яна!
Наверное, от удивления у меня совсем перекосило лицо. Какого, извините меня за мой французский, хрена?
Я злобно посмотрела на бывшего мужа, сощурив глаза и поджав губы. Это его рук дело. Хлебом не корми, только дай какую-нибудь пакость сделать. Ведь знает же, что я не люблю большое скопление людей, и тем-более когда все их взгляды устремлены на меня. Паршивец…
– Это я тебя туда вписал. – Гордо заявил Йон. – Хотел тебя порадовать, ты ведь рада? – улыбаясь, спросил он.
Крис ухмыльнулся, подняв одну бровь, как бы говоря: ну, что скажешь теперь? Желание удавить его росло в геометрической прогрессии.
– Безумно. – Оскалившись, ответила я.
Пришлось подняться на сцену. Наградой, если это можно так назвать, оказался обычный стеклянный прямоугольник с золотой подставкой, на котором было написано золотыми буквами название номинации и мои инициалы. Кажется, меня уже тошнит от избытка золота, его слишком много этим вечером. Скомкано поблагодарив всех, я вернулась на место и пыхтела аки паровоз.
Следующая номинация называлась "Семьянин года". Мне даже не нужно было напрягать мозг, чтобы узнать, кто им будет.
«Кристиан Грант» – слишком радостно объявила девушка.
– Спасибо всем, кто верит в меня, кто всегда остаётся со мной, что бы ни случилось. Сейчас я не особо хочу говорить, можно я просто расскажу стих?
Сказать, что зал удивился, то ничего не сказать. Мне так вообще пришлось рот рукой прикрыть, чтобы скрыть рвущийся наружу смех.
– Э-э, – потерялся ведущий от таких действий футболиста. – Наверное, можно.
– Я – дурак. – Тут мне было трудно с ним не согласиться. – Я ее потерял.
А она была мне опорой.
Замирая, ее целовал,
Каждый раз влюбляясь по-новой.
Я ее безумно любил,
Обожал ее ласковый голос.
Только редко я ей говорил,
Что люблю ее – чертова гордость!
Я с ней сросся душой навсегда
И привык к ней. Не думал, что может
Вдруг остынуть однажды глаза
И чужим станет шелк ее кожи.
Не дарил ей цветов, даже слов
О любви и о том, что красива.
А ведь только она средь миров
Для меня была необходима.
Ей хотелось же просто тепла
И внимания чуточку может,
Чтобы хоть отвечал иногда
На «Люблю» – «Я люблю тебя тоже».
Чтоб носил я ее на руках
И к ногам ее мир положил,
Чтоб любил ее не на словах -
По поступкам, чтоб тоже любил.
А я думал: «куда она денется?»
И не верил, что разлюбит меня.
А теперь напрасно надеяться -
Она ушла. Ушла навсегда.
Я ее ведь любил очень сильно
И других не смогу любить так.
В жизни нет хэппи энда как в фильмах.
Я ее потерял. Я – дурак. – Тихо закончил Крис.
Зал аплодировал стоя, кто-то вытирал слезы, кто-то снимал на камеру, равнодушными остались только Йон и я: если первый ревниво переводил взгляд с Криса на меня и обратно, то я просто смотрела в пол, считая ворсинки на ковре. Страх так сильно сковал тело, что я не могла даже пошевелиться. Боялась, что кто-то заметит слезы в уголках глаз.
– Тебе понравилось? – спросил Крис, опять касаясь губами моего уха. Мурашки сразу дали о себе знать.
Сердце и мозг в унисон кричали четкое «да», это было сделано профессионально, красиво, отрепетировано…
– Нет, не хватает эмоций. – нагло врала я.
Йон вышел на сцену, чтобы получить какую-то награду за своё актерское мастерство. Ему, как и всем, предоставили слово. Он что-то лепетал в микрофон как он всех любит, как ему приятно и многое другое.
– …а также в моей жизни появилась девушка, в которую я влюбился. – Мой слух зацепился за обрывок его фразы. – Мы знакомы уже пять лет, но она каждый раз меня удивляет все больше и больше. Я люблю ее! Яна, ты станешь моей женой?
Зал удивился не больше меня, все ждали моего ответа. Кажется, все даже дышать перестали, от развернувшийся драмы. Я долго молчала, удивленно взирая на парня с микрофоном, а потом почувствовала на себя колючий взгляд карих глаз и не смогла сказать иначе:
– Да!
Громко, четко, а главное с чувством. Талантище.
Аплодисменты заглушили счастливый смех Йона, который почти летел ко мне. Я встала обнять его, а он впился в мои губы требовательным поцелуем. Мой взгляд с укором и немного с превосходством зацепился за лицо Криса, который почти сгорал от своей несдерживаемой ярости. Внутри я ликовала.
Вручение закончилось и мы с Йоном, который держал меня за руку, вышли из здания. Он накинул свой пиджак мне на плечи и приобнял.
– Как тебе? – поинтересовался тот, на что я неопределенно пожала плечами.
– Пойдет. Только, когда я была женой Криса, мы никогда не ходили на это мероприятие. Его придумали недавно?
– Нет, что ты, – рассмеялся жених. – Оно существуте довольно давно, просто Грант всегда называл его «Сборище Моральных Уродов». Кратко, СМУ.
Смех вырвался наружу. Да, это вполне в его стиле.
– Эй, ребята, подождите! – мы обернулись на голос за нашими спинами.
Миловидная блондинка с короткими волосами ковыляла (да, именно ковыляла, потому что бегом такой способ передвижения трудно назвать) на огромных каблуках.
– Хей, Хлоя, что случилось? – улыбнувшись, поинтересовался Йон.
– Я устраиваю в доме вечеринку, вы, естественно, приглашены.
– Разумеется, мы сейчас же подъедем. – Выпалил парень, смотря на меня с надеждой, которая, как известно, умирает последней. – Так ведь, Ян?
– У меня что-то голова разболелась, наверное, мы не поедем.
– В смысле-е? – протянул Йон, от чего у меня глаза из орбит полезли. Это было сказано с такой интонацией, что я на секунду почувствовала себя матерью подростка, которому запретила делать татуировку. В душе появилась брезгливость по отношению к парню. – Молодость для того и дана, чтобы прожигать ее на вечеринки, в старости нам это уже будет не нужно.
– Ты можешь поехать один, а я, как и планировала, отправлюсь домой. – Раздраженно выдала я, надеясь, что он поймет все правильно.
– Спасибо, любимая. – Взвизгнул актёришка, я хлопнула себя по лбу. – Тогда я сегодня останусь у себя, чтобы тебя утром не будить.
Горе-жених ушел под ручку с Хлоей, а моей самой большой проблемой стал вопрос, как же все-таки добраться до дома. Автобусы уже не ходят, а заказанное полчаса тому назад такси до сих пор не приехало. Я уже хотела начать плакать от безысходности, но тут ко мне подъехал знакомый чёрный спорткар и я, не раздумывая, села в него.
– Что, укатил твой жених? – спросил Крис, выезжая со стоянки.
– Если он хочет, то пусть развлекается. Не привязывать же его к ноге. – Независимо выдала я.
Мы молчали, просто не знали, что сказать друг другу. Дороги были свободными, и обычно мне это нравилось, но именно сегодня хотелось, чтобы город превратился в одну сплошную пробку. Мне хотелось еще немного насладиться обществом моего предателя. Мне так его все это время не хватало. Изредка я скашивала глаза на Криса. Он следил за дорогой, а на его лице не было ни одной эмоции. Словно это не он пятнадцать минут назад психовал из-за предложения руки и сердца.
– Приехали. – Проговорил предатель и вышел из машины. – Пойдем, провожу тебя.
– Не надо, – энергично замотала головой, боясь, что он что-нибудь эдакое выкинет.
– Ага, тебя какой-нибудь наркоман в углу зажмет, а меня совесть потом будет мучать до конца дней.
Поджала губы, но все-таки сдалась под его напором. Когда поднялись на нужный этаж, я попыталась закрыть двери перед его носом, но он, как таракан, протиснулся даже сквозь небольшой проем.
– Где у тебя чай? – Крис по очереди открывал дверки кухонного гарнитура.
– Закончился.
– Тогда я буду кофе. – Невозмутимо ответил он на мой выпад.
– Ты не пьешь кофе, так что поезжай к себе домой и пей там чай.
– Тогда я буду воду.
Бывший муж, не обращая на меня внимания, налил полный стакан воды, сел на стул, закинув ногу на ногу, и потягивал прозрачную жидкость, изредка причмокивая. От такого зрелища я разразилась громким смехом, схватившись за живот. У этого человека броня четыре пальца.
– Как напьешься, захлопни за собой дверь. – Просмеявшись, изрекла я.
Сбросил платье на пол, сама упала на кровать, раскидав руки в разные стороны. Только сейчас осознала, как устала за вечер. Я почти окунулась в царство Морфея, как надо мной возникла тень. Резко открыв глаза, попыталась добраться до халата, но Крис поймал меня за руку. Чувствуя, как теплое дыхание обжигает шею, я поежилась. В пальцах заломило, мне так хотелось дотронуться до его обнаженной кожи, которая, как магнит, притягивала меня.
– Отпусти меня, – Дрожащим голосом попросила я, но сама еще плотнее прижалась к нему. – П-пожалуйста…
– От тебя все также пахнет сиренью, малышка. – Хриплый голос приятно ляскал слух.
Я опрокинула голову на его плечо, полностью отдаваясь в его власть. Он навсегда останется моей страшной тайной, которая будет разрушать меня изнутри.
Одну свою руку Кристиан зафиксировал у меня под грудью, а второй прошелся невинной лаской вдоль бедра. В этом действие было больше интимности, чем в самом сексе.
Уронив меня животом на кровать, он придавил меня своей массой, которая только больше распаляла мое желание. Осознание того, что ему под силу подчиниться меня себе, опьяняло, как крепкое виски. В голове появился туман, который мешал разумно мыслить, иначе бы я сразу вспомнила, что где-то пару часов назад стала невестой другого мужчины.
Кристиан, схватив меня за волосы, потянул их назад, предоставляя себе доступ к шее, кожу которой принялся покрывать Мелкими поцелуями. Там, где он целовал или прикасался, начинало гореть огнем. От нарастающего возбуждения я втянула в себя воздух.
– Поцелуй меня, Голубоглазая. – Приказал этот нахал, когда перевернул на спину. Увидев отрицательный жест, Кристиан ухмыльнулся. – Вредина, сейчас я поубавлю твою строптивость.
Мужчина начал соединять родинки на моем теле языком, пробивая себе путь к самому сокровенному и слишком интимному. Наверное, уже через пару мгновений, мы были бы без одежды, а пустая комната ловила наши стоны, но кто-то свыше распорядился иначе. У Кристиана настойчиво зазвонил телефон.
Мы одновременно посмотрели на аппарат, который не переставал звонить. Для меня это сработало, как ушат холодной воды, я будто из транса вышла.
– Крис, – ладони уперлись в стальную грудь. – Хватит. Так нельзя. У меня есть жених.
– Правда? – ядовито бросил он, проводя ладонью по ежику волос. Пришлось сжать руку, чтобы не повторить тоже самое. – Так почему же ты подо мной стонала, когда я к тебе чуть в трусы не залез?
– Знаешь, что? – проревела, соскакивая с кровати. Собрав все его вещи, которые он успел сбросить, всунула ему в руки, и вытолкала за дверь, пока тот ничего не понял. – Иди ты к черту!
От неконтролируемой злости чесались руки, так хотелось ему пощечину влепить. На кого я злилась, спросите вы? Да на саму себя, что разрешила ему вновь прикоснуться к себе. Нужно было еще на парковке бежать от него куда подальше.
В гостиной лишь лунный свет пробивался через окно, и из-за него блестела та самая статуэтка. Мне так хотелось, чтобы Йон оказался рядом, чтобы сказал, что все еще будет хорошо. Пусть он даже соврет, мне эти слова жизненно необходимы. Но его нет, как и слов поддержки.
"Крис бы не променял тебя на вечеринки" – услужливо подсказал внутренний голос.
Гримаса боли исказила моё лицо, из глаз полились слёзы. Опять этот Крис! Схватив статуэтку, я разбила её о пол. Она разлетелась на миллионы осколков.
– Ненавижу! – прокричала срывающимся голосом я в тишину. – Ненавижу тебя, Грант!
Какая же я дура! Упав от безысходности на колени, я легла на пол. Из порезов сочилась кровь, но этого я не замечала. Я так и уснула посреди гостиной, среди собственной крови, стекла.
– Прости меня, любимый. – Сама не поняла у кого же все-таки прошу прощения: у Криса или Йона. – Прости.
