Текст книги "ERIKA"

Автор книги: Александр Дёмышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

От аффтара

С детства мечтал стать писателем. Но каждый раз что-то мешало: разные обстоятельства непреодолимой силы. Только соберусь писать книгу – нет-нет что-нибудь да случится. Ещё в школе (году в 1986-м было дело) друзья-товарищи, одноклассники-пионеры как-то выудили из оставленного мной портфеля заветный блокнот с начатым рассказом. Читали вслух. Смеялись. Точнее, ржали, хоть рассказ сочинял я вовсе не юмористический. Долго ржали, целых два дня, пока одному из них в зубы не дал. Так начинался мой путь в большую литературу.

Он был тернист и ухабист, этот путь. Бесшабашная юность (и пара рассказов, написанных «в стол»); два года в кирзовых сапогах (и начатый на пару с корешем-сослуживцем, но так и не дописанный приключенческий роман); возвращение на гражданку в 1993-м. Мутные девяностые пронеслись в пьяном угаре – было как-то не до литературы. Потом бросил пить, но ударился в секс-похождения – и опять не до книг.

К тридцати годам остепенился, приготовил для рукописи толстую тетрадь и карандаши. Но для начала решил грехи молодости замолить. Поехал с паломниками в Саввино-Сторожевский монастырь, что в Звенигороде. Бац – теракт в поезде! Убитые, раненые. Искорёженные вагоны, слёзы, кровь. Подробности опущу – слишком тяжело вспоминать… Так вместо ставропигиальной обители я чуть не оказался на том свете. Шесть дней в коме. Несколько месяцев по больницам скитался, но выкарабкался, чудом сумел зацепиться за жизнь.

И вновь! Стоило взять перо – под следствие попал. Целый год менты нервы трепали. Мне шили создание ОПГ (организованной преступной группы) с целью хищения драгметаллов с территории ВМП «АВИТЕК» – самого главного, самого крупного оборонного предприятия Кировской области.

Подумать только – создание ОПГ. И сразу столько образов в голову лезет! От слов этих так и веет тухлой романтикой дешёвеньких сериалов, словно нафталином от валенок, что прятались долгие годы в дальнем углу кладовки. Но в реале всё просто!

Да, была создана ОПГ – организована преступная группа, не отрицаю. Да, хищения с охраняемой территории были. В особо крупных. Не спорю, это факт. Но, пардоньте, я тут при чём? Я всего-то лишь тихо-мирно трудился в отряде охраны данного предприятия. Кстати, по иронии судьбы подразделение нашего отряда, в котором служил, официально именовалось Группа ОПГ (охраны перевозимых грузов). Так совпало.

Создание ОПГ, это ж надо! Хорошо, адвокатам удалось отстоять моё честное имя. Отлипла прокуратура, и вновь я пытался начать. Но так получилось, что в те времена я был довольно богат. Когда ты богат – нет стимула к творчеству, мозги словно жирком обрастают (сужу по себе). Но правильно говорят: «Лёгкие деньги – легко и уходят!» Эту истину мне предстояло прочувствовать на собственной шкуре.

А ещё говорят: художник (композитор, философ, литератор, учёный) должен страдать, должен жить впроголодь. Для творчества голодать и страдать – хорошо. В этом плане больше других из нашего брата – творческого интеллигента – повезло поэтам, хе-хе! Пару четверостиший можно и на пустой желудок состряпать; знай только записывай, хоть на ходу.

А прозаик? Чтобы книгу родить, прозаик вынужден просиживать за письменным столом часы, дни, недели, месяцы, годы. Где столько времени взять? Так, пожалуй, от голода загнёшься, прежде чем роман накарябаешь! Поэтому, когда суждено было вновь вкусить нищенского существования – в плане писательства у меня опять ничего не вышло. И стимул имелся, и желание. Я и страдал, и голодал. Но совершенно отсутствовало время на писанину – нужно было копеечку зарабатывать на картошку и хлеб.

Жизнь между тем потихоньку наладилась. Остепенившись, я повстречал, наконец, свою половинку, женился. Мы стали строгать детей одного за другим, причём исключительно мальчиков. Каждый раз обмывал рождения сыновей с сослуживцами в кафе «Золотая осень». Да, не зря в Группе ОПГ (той, которая охраны перевозимых грузов) я числился одним из лучших стрелков!

– Опять в десятку! – звеня рюмками, прикалывались друзья-коллеги. – Только парней делает. Ты, Саня, снайпер!

– Все выстрелы точно в цель, – отшучивался я, поднимая бокал с грейпфрутовым соком за боевое пополнение в семье.

Забот прибавилось. Но – странное дело – именно тут и нашлось время на писание книг! Да-да, прямо посреди всех этих пелёнок, распашонок, слингов, сосок, колясок; между заливистым плачем и первыми «Гы», «Гу-гы», «Бу-бу»; между кормлениями, подмываниями и гуляниями нашлось время на книги. На целых две! Словно меня наградили свыше за то, что я «стал вести себя хорошо».

Признаюсь, в ту пору я полагал, что самые яркие и самые ужасные приключения моей жизни остались где-то там, позади, во временах буйной молодости. Все эти оргии, пьянки-гулянки, перестрелки на междугородних трассах и запретный секс; все эти дерзкие, наглые преступления (предотвращённые и совершённые); все эти перепады от нищеты к роскоши и обратно – «американские горки» моих жизненных падений и взлётов… Как же всё это меня притомило!

Я жаждал стабильности. Пусть дикие приключения останутся в прошлом, или лучше вот – на бумаге, тогда все точно увидят, как аффтар жжот! Я собирался стать, наконец, популярным писателем. Остаток жизненного пути (надеюсь, длинный остаток) представлялся мне прямой и ровной дорогой. Как же я ошибался!

Мои первые книги! Обе они – по-настоящему классные, и это не только мнение аффтара, то есть, je vous demande pardon¹, автора, конечно. Ведь к изданию мои произведения рекомендовались заслуженными мастерами пера. Первую книгу выпустил областной Департамент культуры. На издание второй Министерство культуры России выдало грант. Рассказы из этих книг публиковались в газетах, альманахах, журналах. Несколько литературных дипломов украсили стены нашей квартиры. Я получил массу трогательных отзывов читателей, что смогли познакомиться с этими книгами. Ведь тиражи были, скажем так, небольшие (бюджет на культуру – не бездонная бочка).

В свободную продажу книги не поступали, а библиотеки в наше время – не самое оживлённое место. Но вышли в свет и аудиоверсии, а электронные варианты моих книг начали продавать в интернет-магазинах. Впрочем, карман мой не слишком потяжелел. Я заработал на первых двух книгах целых… три тысячи. Рублей. В командировках я имел столько за один день.

Но убивало меня совсем другое. Между мною и массовым читателем, будто стена выросла. Глухая, пуленепробиваемая. Я колотил по ней кулаками, бился лбом, но стена от этого не страдала. Я знал, что мои книги понравятся многим, но, как ни пытался, не мог пробить эту стену. Сотрудники дюжины издательств, в которые отправлял рукописи, не удосужились мне даже ответить. Я не в обиде на них. Наверное, мои послания затерялись в тоннах электронной макулатуры, ежедневно наполняющей их виртуальные почтовые ящики. Стена стояла. А я так и жил, крутясь от аванса до зарплаты.

Зато сейчас, тёплым летним вечером 2018-го я сижу, развалившись в пляжном кресле, на балконе собственной виллы в замечательном посёлке Пригожее, что вырос недавно на побережье между Дагомысом и Туапсе. Райское местечко, вы уж поверьте! На мне только лёгкий серый халат, да мягкие шлёпки. Темнеет. Едва ощутимый бриз нежно гладит листья растений, горшки с которыми расставлены на толстых белых перилах балкона. Вдыхая запахи сада и моря, я любуюсь чудесным пейзажем, важная часть которого – новенький серебристый «Мерседес» на переднем плане. А далее, за машиной – дорожка, подсвеченная ажурными фонарями. Огибая аккуратно стриженые кусты, пытающиеся спрятаться в сумерках, дорожка плавно спускается к берегу.

Проводив стремительно уходящее за морской горизонт солнце, глотаю свежевыжатый сок грейпфрута. Мне нравится вкус этого цитруса, словно от жизни моей вобравшего и горечь, и сладость. Из динамиков стереосистемы льётся, лаская слух, волшебная музыка Кейко Мацуи². Погрузившись в фортепианные переливы, я размышляю неспешно о падениях и взлётах, о превратностях жизненного пути. Наверное, каждый мужик, разменявший пятый десяток, имеет на это право.

Но пришла уже ночь, пора! Пора жечь глаголом (хе-хе). Поднявшись, оставляю пустой бокал на журнальном столике (лень спускаться на кухню, завтра горничная приберёт). Выключив музыку, двигаюсь в полумраке притихшего дома. Жена, дети угомонились, спят. Я словно остался в чужом тёмном замке один. Люблю эти мгновенья.

Захожу в кабинет. В красном углу тлеет тусклый огонёк лампадки. До Звенигорода так пока не добрался, но всё ещё впереди. Чтобы добавить света, подношу зажжённую спичку к свечам. Их пять в канделябре, что стоит на письменном столе слева. А в центре стола – мой писательский инструмент. Не компьютер, не ноутбук. И тот, и другой, впрочем, тут же. Но комп с ноутом раздвинулись по сторонам, словно слуги, окружившие почётное место, где расположилась она – госпожа Эрика! Точнее Frau Erika – она же иностранка, немка.

Серо-синяя пишущая машинка «ERIKA» (электрическая, сделанная ещё в ГДР)! Её лакированные клавиши поблёскивают отражёнными огоньками свечей. Девственно-белоснежный лист торчит из её каретки, словно фата из-под короны (початая толстая пачка «Снегурочки» лежит наготове по левую руку). Моя несравненная! Моя… самая лучшая в мире! Давя на её мягкие клавиши, я сумел-таки пробить монолитную стену, отделявшую меня – начинающего прозаика – от массового читателя. Frau Erika! Это она дала мне толчок к взлёту. Я ухаживаю за ней, сдуваю пылинки, и она выглядит как новенькая. Да, она всё ещё молода. Впрочем, разве тридцать лет – возраст для пишущей машинки?

На маленьком столике, приютившемся в стороне, всё готово к «ночному полёту». Два чайника, коробки с заваркой, баночка цветочного мёда, тарелка с очищенным грецким орехом и аккуратно разложенными (старалась жена) дольками шоколада «Вдохновение», каждая завёрнута отдельно в фольгу.

На полке у окна мой талисман – старая, слегка покоцанная статуэтка, выпущенная ещё при Хрущёве. Фарфоровая космическая ракета с красными буквами «СССР», из иллюминаторов которой торчат собачьи мордочки. Белка и Стрелка – первые «космонавты», вернувшиеся обратно оттуда. Статуэтке более полувека – раритет! Очень аккуратно я тру макушку ракеты – чтобы лучше «леталось».

Взяв с полочки часы «Командирские», подзавожу и надеваю их на правое запястье (носить часы именно на правой руке я начал с семнадцати лет – задолго до того, как Путин стал президентом). Покончив с ритуалами, нажимаю кнопки «ON» на компьютере и ноутбуке. Комп служит мне хранилищем черновиков и заметок, а ноут я использую для моментального поиска информации в интернете. Мне так удобнее, я так привык. До старта осталось чуть-чуть.

Давно стих крик чаек, зато ночью через распахнутое настежь окно долетает до ушей шум прибоя. Меня он не успокаивает, будоражит. Когда-то я был жаворонок, теперь – сова. До рассвета – моё время! Заварив первую чашечку зелёного чая, я устраиваюсь в удобном кожаном кресле за письменным столом, кладу руки на подлокотники и на минуту прикрываю глаза. Передо мной сейчас только клавиши и чистый лист. Вся ночь впереди! Люблю эти мгновения.

Это потом уже, завтра, когда холодные острые струи из душевого смесителя будут сдирать с моей кожи остатки дневного тяжёлого сна, я вновь пущу в голову запретные мысли. Как оказался я здесь, на берегу тёплого моря? Белоснежная вилла, «Мерс» торчит под балконом. А ещё сундук, набитый драгоценностями, пачками баксов и евро; мой «маленький», увесистый, заветный сундучок размером с дорожный чемодан средних размеров, что хорошенько запрятан в подвале… Я всё ещё помню ту присказку: «Лёгкие деньги – легко и уходят!», но очень надеюсь, что на сей раз смогу обмануть судьбу. Знаете, пока прокатывает, но вот вопрос: заслужил ли такую жизнь?

Ведь с рождения обитал я в двух тысячах километров к северу от этих благословенных мест. Ещё прошлой зимой моя семья прозябала на заводской рабочей окраине рабочего города, переполненного заводами. Дымили заводские трубы, падал снег, рабочие тянулись на «АВИТЕК». В нашей угловой двушке на девятом этаже опять промерзала стена. И плохо топили, и холодно было, и дети болели один за другим. И до полного расчёта по ипотеке оставалось с гаком четырнадцать лет.

Зачем же я здесь? Моё место там, в Кирове, на Филейке, на улице Дзержинского, в промерзающем скворечнике с видом на ТЭЦ-4 и «Биохим». Я и торчал бы там до конца своих дней – в кое-как слепленной проблемной многоэтажке. В доме, построенном банкротом-застройщиком со звучным названием «Родина». В доме, где постоянно вырубают то воду, то свет, то тепло. В проблемном районе проблемного города.

Но случилось одно странное событие, за ним ещё. Знаете, как это бывает? Цепь случайностей, каждая из которых вроде бы ничего и не значит. Эти события (можно назвать их поворотными моментами), они как камушки, которыми жизнь усеяна, словно берег Чёрного моря. Мы шагаем по гальке, не обращая внимания. Но каждый камушек может случайно (случайно?) менять судьбу в ту или другую сторону.

Так вот. Странности случаются в жизни каждого. Ну, разве не случилось в вашей жизни хоть раз что-нибудь необычное, мистическое? Нечто из ряда вон! Странности бывают большими и малыми. Иногда настолько малыми, что мы их просто не замечаем (словно камушки под ногами). А иногда их становится слишком много. Тогда из разряда странных, загадочных явлений эти события переходят в разряд повседневного.

Но той цепочке странных событий, что случились со мной – той цепи, что привела (скорее притащила) к созданию этой (моей третьей) книги, а затем и к покупке серебристого «Мерседеса», виллы на берегу, к тому заветному увесистому сундучку с драгоценностями – переход в разряд обычных явлений не грозит. Это точно!

Итак! Всё завертелось прошлым летом. Хотя, если копнуть глубже, то следует вернуться на целых три с половиной года. Предыстория берёт начало поздней осенью 2014-го. А виной всему стала одна маленькая невзрачная бумажка.

Одна маленькая невзрачная бумажка

Бумажку эту умудрилась разглядеть жена. Мятый клочок болтался на холодном осеннем ветру среди дюжины подобных белых квадратиков и прямоугольников. Я никогда не задерживаюсь возле бумажек, приклеенных к кирпичной стене у входа в подъезд. Да и жена самопальные объявления нечасто читает. Но тут прочла и принесла домой оторванный уголок с номером телефона. Было это объявление о продаже гаража. Кто мог предположить тогда, чем оно обернётся?! Кто знал тогда, что вспоминать впоследствии эту бумажку я буду то с радостью, светясь от счастья, то с проклятьями, сжимая в бессильной злобе кулаки. Но обо всём по порядку.

Три дня провалялся на полочке для ключей в прихожей этот шершавый клочок с цифрами, отпечатанными на принтере. Гараж был мне нужен давно, но не срочно. Несколько лет к тому времени мой автомобильчик – тёмно-синий «Акцент», обходился без крыши над головой, ночевал себе у подъезда. С одной стороны меня это устраивало: тачка всегда под боком. Но копились и минусы всех этих дворовых ночёвок: царапина на водительской двери, вмятина на правом заднем крыле размером с половинку мандарина, оторванный хулиганами дефлектор бокового стекла со стороны переднего пассажира. К тому же из-за плодящихся, словно кролики, автомобилей, наш двор становился с годами всё уже. Всё сложнее становилось найти место на парковке по вечерам. А ещё нам до ужаса надоел сменный комплект колёс, громоздящийся на лоджии, из-за которого там вечно было не развернуться.

Гараж, выставленный на продажу, располагался в удобном месте – неподалёку от дома. И деньги на покупку имелись. Словно по заказу – как раз та сумма, что значилась в объявлении. Но имелась и масса более важных дел, на которые деньги эти можно потратить. К примеру, машина. Мой старомодный «Акцент», пробежавший на тот момент около ста сорока тысяч, начал в последнее время всё чаще ломаться. Он словно устал, трудяга.

Да, имел я как-то давно (ещё до «Акцента») неосторожность стать обладателем крутой тачки – нового вишнёвого «Паджеро». Мало поездил – одну неделю, а после пришлось подарить джип на День милиции доблестным операм из четвёртого отдела (вместе с пухлым конвертом, лежащим в его бардачке). После той истории решил: если ещё раз когда-нибудь разбогатею, высовываться ни за что не стану. Жаль, здравые мысли имеют свойство забываться с годами. Впрочем, вишнёвый «Паджеро» остался далеко в прошлом. Той осенью, о которой рассказываю, никаких богатств у меня не было и в помине. Мне просто хотелось чего-то нового. А тут как раз «Логан» в новом кузове выпустили в продажу, машинка мне нравилась.

Душа желала новую тачку, но мозг спорил с ней, противился. Мозг предлагал в первую очередь погасить хотя бы часть жилищного кредита. И по большому счёту мозг был прав! Стать ближе к свободе, к тому, чтобы сбросить с плеч эту чугунную гирю с надписью крупными белыми буквами «ИПОТЕКА», которую я сам на себя и взвалил. Разве это не достойная цель? В общем, мне было не до гаража. Поэтому, вылежав на полочке положенный срок, бумажка с номером телефона отправилась в мусорное ведро. Было это вечером.

А следующее утро «обрадовало» теленовостями: нефть падает, тянет за собой рубль. Кризис, кризис, кризис! Он тогда ещё только начинал набирать обороты, этот незабываемый кризис 2014-го. Рубль не спеша подбирался к пропасти. Дикторы и эксперты успокаивали: без паники, товарищи-господа, скоро всё стабилизируется-нормализируется. Но знаете, уважаемые, вообще-то я уже сорок лет в России живу (с самого рождения), и когда мне из ящика так настойчиво твердят о спокойствии, то хочешь, не хочешь – начнёшь волноваться. Что-то будет! Нет, ну точно же – что-то будет!

Я – человек опытный, набивший пару шишек на подобных кризисах в 1998-м и в 2008-м годах, знал: нужно срочно что-то делать с деньгами. Нужно спасать сбережения, иначе они просто растают, словно первый осенний снег, что на днях как раз выпал. Вот он лежит за окном, этот снег. Всё бело. И день пролежит, и два, а потом… Может вложить деньги в покупку машины? Перед глазами стоял «Логан» в новом кузове, блестел полированными боками. Я хотел его!

Но какой, извините, дурак вкладывает деньги (с целью их сохранить) в покупку машины? Любая новая тачка, только выехав за ворота автосалона, сразу теряет в цене чуть не десять процентов, а затем с каждым годом ещё и ещё. Эту истину я знал твёрдо, не хуже, чем выпускник ШРМ № 1³ таблицу умножения. Деньги во время кризиса обесцениваются, а недвижимость дорожает. Так было всегда! Значит… значит…

Порывшись в мусорном ведре, я вытащил бумажку с заветными цифрами и набрал телефонный номер. Только бы продавец не передумал! Гудки, гудки…

– Алло, – голос из трубки молодой, звонкий.

– Вы гараж продаёте?

– Да, продаю. Хороший кирпичный гараж. Две ямы: овощная и смотровая. Стены оштукатурены, пол деревянный. Крыша железная, двери стальные.

«Беру, – чуть не вырвался хриплый крик из моего пересохшего горла, – беру не глядя!». Но сдержался: не крикнул, не хрипнул. Прокашлялся и, как положено, договорился встретиться, посмотреть.

На следующий день цена на нефть опять снизилась, рубль ещё опустился. Это значило: сбережения мои стали легче, а камень на душе – тяжелей. Я позвонил Димычу (Димыч – мой друг, если что). У Димыча – голова! Он и юрист, и сантехник, и мастер восточных единоборств. Короче, во многих сферах разбирается человек. Я ему говорю. Так, мол, и так. Кризис, деньги, гараж. Что скажешь? Конечно, бери, даже не думай, услышал в ответ. Ну, я и решился окончательно. Димыч – тёртый калач, я ему верил!

Только бы с продавцом всё скорее обтяпать! Встретились с ним на месте, в гараже – одном из примерно сотни боксов, прилепившихся к заводу ОЦМ со стороны Подгорной улицы. Продавец – чуть ниже среднего роста (ниже меня на пол головы). Звали его Юра. Смотрю, паренёк шустрый, юркий. Кудрявый. И говорил он кудряво, косил под хозяина. Но глаз у меня намётанный, кудрями не обманешь. Я сразу просёк – перекуп.

В другое время стоило бы поискать настоящего хозяина, чтобы приобрести гараж напрямую, не оставляя приличную сумму в кармане посредника. Но кризис набирал обороты, как снежный ком, катящийся с горки в овраг. Пока ищу настоящего хозяина, гараж купят другие. А если не купят, то рубль в это время рухнет. Тогда хозяин поднимет цену или вовсе передумает продавать, а я останусь в пролёте. Нет, лучше пусть переплачу я сейчас, зато деньги надёжно вложу, сохраню. А потом всё окупится. Недвижимость! Она хоть и зовётся так, но цена на неё движется постоянно (сколько себя помню) и движется только в одном направлении. Вверх!

А тут ещё и перекуп, этот юркий Юра, этот гад кучерявый условие поставил: решайте, мол, прямо сейчас – берёте или нет, иначе с другими договорюсь.

Я огляделся. Серели грязью оштукатуренные стены. Над выходом-выездом красовался замызганный образок Николая Угодника – главного покровителя всех российских водил. Крашеный потолок, обитый фанерой, давил своим тёмно-зелёным цветом. Под потолком вдоль дальней стены тянулась широкая полка (можно даже сказать, полати). От остального пространства гаража полати отделялись фанерной перегородкой небесно-синего цвета. Получалась этакая висячая «кладовка» с квадратным люком внизу.

Наверное, из-за странной цветовой гаммы подумалось мне, что гараж похож на лесную полянку с нависшими над ней мохнатыми еловыми лапами, сквозь которые можно разглядеть краешек неба. Для более полного сходства разве что травы и грибов не хватало на этой полянке. Бегло осмотревшись, решил: надо брать. Но виду не подал, я же опытный! Начал искать косяки, чтобы сбить цену.

– Штукатурка в углу отвалилась… Проводка какая-то старая, не барахлит электрика? Вот ещё, чувствуешь – чем-то затхлым попахиват? Похоже, пол прогнил.

– Да это с улицы затхлым тянет! Погода сейчас такая: осень, влажность. А пол, гляньте какой, – парень попрыгал для наглядности, кудри его затряслись. – Лет пять ещё выдержит, а то и семь!

Ямы в гараже были мне не нужны – ни овощная, ни смотровая. Наши овощи хранились там же, где и выращивались – в деревне Сосновка у тестя с тёщей. А собственноручный ремонт подвески я считал пережитком прошлого – сейчас кругом столько сервисов! В ямы даже заглядывать не стал, сразу решил – замурую. К тому же опять постанывала поясница, сгибать-разгибать её лишний раз не хотелось.

А на полати я заглянул, встав для этого на табурет. Оказался по грудь в подвешенной к потолку «кладовке»: голова и плечи внутри, остальное снаружи. Там, на полатях обнаружилась куча хлама: банки-склянки, коробки-провода, старые железные канистры, что-то из инструмента. Впрочем, свободное место в клетушке ещё имелось.

– От деда осталось барахло. Дед умер, вот гараж и продаём, – пояснил шустрый «внучок». – Глянете там, может что-то в хозяйстве вам пригодится. А что не нужно – выбросите, делов-то!

– Двести восемьдесят тысяч – дорого! – высунувшись из клетушки, я атаковал продавца. Стоя на табурете, сверху вниз бомбил аргументами Юру. – Тут же вкладываться надо: проводка, штукатурка, пол. Ещё и вентиляцию делать придётся! За такой гараж – максимум двести пятьдесят.

– Не-е! – Юра сразу же перешёл в контрнаступление. – За новостями следите? Рубль падает! Сейчас все пытаются вложить бабки в недвижимость. Если бы срочно не требовалось продать, себе бы оставил. Этот гараж через месяц запросто на сороковник подорожает.

Что ни говори, а с последним утверждением кудрявого перекупа я согласен был полностью. Тогда я и вправду так думал, иначе не стал бы спешить с покупкой именно этого гаража. Ни за что бы не стал! Но в тот момент я, изо всех сил прикидываясь простачком, лишь робко поинтересовался:

– А что, вправду так много желающих на гараж?

– Не то слово! Покупатели звонками телефон чуть не разорвали!

Тут, как специально, задребезжали из кармана Юриной куртки вступительные аккорды композиции «Дым над водой» группы «Дип Пёрпл», но Ричи Блэкмор не успел войти в раж. Вытащив, гремящий музыкой, аппарат, перекуп провёл по экрану. Я слушал, навострив уши, его краткие реплики:

– Да. Продаю. Гараж замечательный… только у меня уже его смотрят прямо сейчас. Давайте, если мы с этим мужчиной не договоримся, я вам сразу перезвоню. Хорошо.

Дав отбой, он демонстративно не убирал телефон, глядел на меня вопросительно. Я шумно выдохнул, принимая решение. Эх, была не была! Парень, тряхнув кудрями, сунул трубку в карман. И мы ударили по рукам.

Забегая вперёд, скажу: всё-таки финансист из меня никудышный. Мало того, что я переплатил за «лесную полянку» круглую сумму, а конкретно – восемьдесят тысяч рублей (именно столько положил в карман посредник, настоящие родственники умершего деда продавали гараж всего-то за двести, но об этом я узнал уже после регистрации сделки), помимо того я жестоко ошибся в прогнозах. Кризис 2014-го оказался каким-то ненормальным, не как все предыдущие. Нет, падение российской валюты не останавливалось. Но цены на недвижимость даже не думали расти. Напротив! Вскоре они начали постепенно снижаться. Квартиры, дачи, гаражи – всё это плавно, не спеша дешевело. Гаражей продавать стали бери – не хочу! Никто за ними не гнался. Если так приспичило купить гараж, можно было выбирать не спеша и найти лучший вариант за гораздо меньшие деньги. Зато цена на продукцию автопрома мигом взлетела в полтора раза. Эх, забредала же в голову здравая мысль – купить новый «Логан»!

А ещё той осенью вышла в свет моя первая книжка – повесть «Витькины небеса». С детства мечтал стать писателем, только речь у нас сейчас не об этом.

***

Пришедшая зима подтвердила обоснованность моих опасений. В гараже стояла чудовищная влажность. Затхлые испарения шли от земли (особенно от земляного пола смотровой ямы). Они просачивались сквозь широкие щели меж толстых, но уже тронутых гниением половых досок. А ещё зловонные испарения шли из овощной ямы по трубе, выведенной почему-то прямо в гараж. Недолго думая, я замуровал эту трубу, употребив в качестве затычки старую фланелевую рубаху. Смрада в гараже стало меньше, но суше воздух не стал. При полном отсутствии вентиляции влаге некуда было деться, и она крупными каплями оседала на кузове моего «Акцента». Даже в -10 на улице, в гараже было выше нуля. Снег, привезённый в гараж вечером на машине (хоть я и сметал его, сколько мог перед въездом), тут же начинал таять, делая воздух ещё более влажным. А утром…

Помню, как сейчас: бывало, иду тёмным зимним утром за машиной по холодку. Воздух на улице свежий, морозный. Хрустят под ботинками корочки льда. Чуть повозившись с замком, отворяю ворота. И меня окутывает затхлая тёплая влага. Она противно лижет лицо, через нос пробирается в лёгкие. И в этом затхлом мареве темнеет синим кузовом мой бедняга «Акцент», весь сырой, весь в каплях, словно после кислотного дождя.

Для гаража я специально купил гигрометр и к ужасу своему обнаружил, что влажность воздуха близка к 90% почти всегда, за исключением очень морозных дней, когда внутренность гаража всё-таки промерзала и затхло-влажные испарения временно прекращались. Я рассчитывал, что коррозия, порождённая влажностью, не сумеет одолеть оцинкованный кузов «Акцента» за одну зиму. На лето я наметил ремонт гаража.

Впрочем, как потом выяснилось, влажность была самой маленькой из проблем этой «лесной полянки». Просто незначительной по сравнению с тем, что ждало меня дальше.

Лето 2015-го выдалось жарким и напряжённым. Мы не вылезали из командировок. К тому времени я уже получил за свою первую повесть несколько литературных дипломов, но богаче от этого не стал. В наше время нужно умудриться, чтоб заработать на книжке. До этого уровня было мне ещё далеко. А зарабатывал на жизнь я всё тем же – охраной и сопровождением спецгрузов оборонного предприятия «АВИТЕК». Ездил по всей Рассее-матушке и в ближнее зарубежье, когда с «ПМ» в кобуре, когда с «Калашом» за спиной. Охранял.

На август у меня намечался отпуск, тогда и планировал заняться гаражом. Но не вытерпел! Терпение моё лопнуло, когда, вернувшись из обычной командировки (ездили колонной «Камазов» то ли в Ижевск за порохом, то ли в Пермь за ядами, уже и не вспомнить), обнаружил на полу гаража заросли грибов. Опята! Ложные! Или что-то типа того. Не очень в грибах разбираюсь. Они лезли сквозь щели в досках. Теперь гараж стал почти взаправдашней «лесной полянкой».

Опят выросло много, хватило бы на кастрюлю грибовницы. Но аппетита эти серые уродцы на тоненьких ножках не вызывали. Ругаясь, выдирал их (в тот момент ощущал себя добрым великаном, воюющим с армией злобных карликов). Поверженное серое войско отправилось в мусорный бак. Но через пару дней взамен сгинувших бойцов вылезли новые. Плодились они, словно крысы в брошенном зернохранилище. Ещё бы! Сырость, отсутствие света и сквозняков – для грибов условия идеальные. Повоевав с серым воинством пару недель, я решил – с меня хватит! Требовались кардинальные меры.

В отделе бытовой химии приобрёл пятилитровую канистру ядрёной спецотравы «Токсидоз-антигриб», предназначенной для таких случаев. Облил, следуя инструкции, весь пол в гараже. Как всегда торопился, нужно было опять уезжать, то есть в этот раз улетать. Посылали на транспортном самолёте за электронной начинкой для «умных» артиллерийских снарядов. В Брянск нужно было. Нет, в Тамбов, вроде. Память в таких делах почему-то подводит. Спешил улетать, но пол гаража обработал тщательно. Казалось бы, дело сделано.

Зайдя в гараж после Брянска, я обнаружил тонконогих уродцев, снова вылезших из щелей. Они выглядели восставшими монстрами из преисподней. Пнув со всей дури по первому попавшемуся грибу и проследив, как его серая шляпка шмякается о дальнюю стену, зло пробурчал:

– Посмотрим, как запоёте, серые твари, когда я залью вас бетоном!

С бригадиром нанятых мной ремонтников договорились встретиться в гараже. От ожидания, показавшегося мне слишком долгим, начинала болеть голова. Или она болела из-за отравы, впитавшейся в доски подгнившего пола? Наконец он подъехал на своей чумазой жиге-шестёрке. Вырубил орущее что есть мочи радио «Шансон» и, выбравшись из машины, долго хлопал дверью, чтобы она закрылась. Бригадир ремонтников оказался усатым худым мужичком в грязной тёмно-синей спецовке и с вечно дымящейся цигаркой в зубах. Вскоре я узнал, что усы бригадира не простые, а казацкие, ведь их обладатель – потомственный казак то ли в шестом, то ли в седьмом поколении. Звали его Валера.

Мы начали обсуждать техзадание. Я приготовился загибать пальцы. Валера приготовился записывать мои ЦУ в коричневую амбарную тетрадь.