Текст книги "2024. Последствия"

Автор книги: Александр Чугункин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Они пошли дальше. Снаружи слышались отголоски уличных боёв. Олег всё задумывался, как повстанцы до сих пор не сошли с ума от всего этого. И, кажется, он нашёл ответ. Постоянная смена обстановки. Вот что не даёт свихнуться. Движение – это жизнь, не зря же так говорят. Вот интересно, почему же некоторые получают удовольствие от всего этого? Сергей, например. Он уже и забыл, наверное, как жить без войны. Главное – чтобы он только не забыл себя. А ведь они все росли в этом дерьме, и даже не помнят другой жизни. Даже если бы хотели вспомнить, не смогли бы, они просто её не видели. Руслан лет с десяти рос уже в таких условиях. Трудно даже представить, каково это – так жить: не смотреть по телевизору детские передачи, не играть во дворе с другими детьми, не ходить в школу, не гулять на вечеринке у друзей, не путешествовать по миру, фотографируя достопримечательности... Как Руслану при всём при этом удаётся оставаться человеком, да ещё таким искренним и живым? Жалко его. Олег с Сергеем – это одно, они хотя бы знали, с кем воюют и за что. А Руслан? Олег поймал себя на мысли, что будь он на месте этого парня – он уже давно стал бы кем-то вроде отца Валерьяна, только, в отличие от последнего, утратил бы веру начисто. Нет, всё-таки каменное спокойствие хоть Руслана, хоть остальных повстанцев, удивляло его. Ну, как же так удаётся? Наверное, просто все нервные срывы и истерики уже остались далеко в прошлом. Прошли лет девять назад, когда избиения людей госкавалеристами были обычным делом на каждой улице, когда хедкрабов гоняли швабрами, словно надоедливых крыс, когда кого-то из друзей увозили в «Стара Проспект» и делали сталкером. Поэтому когда на небольшой площади, через которую они проходили, они заметили солдат Правительства с автоматами, сражающихся при помощи белого с синей полосой БТРа с огромным, даже по сравнению с муравьиными львами, насекомым, никто не терялся и не поддавался панике. Никто, кроме, пожалуй, Олега. Ведь его встречи со стражами муравьиных львов можно было пересчитать по пальцам. Последняя такая встреча прошла сравнительно удачно – эти существа оказались довольно глупы, хотя и очень сильны. Бой с этими существами напоминал спецоперацию по отлову дикого зверя, волей случая оказавшегося в городе. А впрочем, почти так оно и было. Олег с Русланом, стоя на балконе здания, стреляли со всех стволов по стражу, пока он крушил на своём пути солдат, словно игрушки, хотя они и успевали подранить его. Пулемёт БТРа успел сделать в его туловище несколько десятков крупных ранений размером с абрикос, прежде чем бронемашина со скрежетом и лязгом влетела в стену здания от мощного удара клювом насекомого.

– Олег, знаешь, что я думаю? Ты единственный из нас двоих в таком защитном костюме...

– Я знаю, что ты сейчас скажешь, – поморщился Олег, – он почти разряжен.

– А если я тебе покажу вот это?

Руслан указал рукой на зарядную станцию на стене балкона.

– Надо же!

Олег спешно прилаживал вилку зарядника к гнезду на грудной панели костюма и смотрел, как спасительное изобретение наполняется электроэнергией, как прибавляются деления на индикаторе заряда на дисплее. Даже подсветка дисплея стала будто бы ярче.

Огромное насекомое, наконец, заметило Олега, успевшего спрыгнуть с балкона, и уже неслось к нему, на бегу вырывая куски асфальта своими острыми ногами. Олег посмотрел на дисплей костюма – он показывал заряд аккумулятора «97%». Ну, теперь хоть против танка! Эх, как давно он не ощущал подобного. Наконец-то. Недавнее, но уже так укоренившееся чувство совершенства, защищённости и силы. «Ну, что? Поработаем приманкой на благо отечественной энтомологии?», – пронеслось у него в голове.

Стража сильно ранили, и Олегу не пришлось бегать от него очень долго, поливая свинцом на пару с Русланом – буквально метров пятьдесят, хотя один раз он чуть было не ударил Олега своим клювом. После такого от него на стене осталось бы только пятно на стене здания. Но когда Олегу показалось, что всё уже обошлось и за спиной раздался предсмертный вздох стража – ему в спину будто кусок скалы врезался. Получив мощное ускорение, он споткнулся и улетел вперёд.

«Только бы не часы!», – подумал он, падая.

– Олег, Вы в порядке?

– Чтоб тебя, Свенсон, какого хрена ты творишь?!

– Да он как-то резко дёрнулся, я же не в него целился, а в насекомое...

Руслан подбежал к Олегу, и тот, наконец, поднялся. Он потрогал часы: вроде целые. Лоб адски болел. Олег открыл глаза и увидел возле себя дюжину повстанцев, один из которых прятал за спиной гранатомёт. У одного, кажется, лицо было знакомое...

– Триггер?

Повстанец самодовольно посмотрел на остальных: мол, вот, видите, он меня знает. Остальные посмотрели на него с таким комичным удивлением, что Олег даже усмехнулся.

– А вы как думали! Всегда рядом, чтобы помочь, – Триггер сделал улыбку до ушей.

– Герой, – усмехнулся кто-то.

– Вы... Вы даже представить не можете, как мы рады вас видеть, – сказал Руслан.

– Вы сами-то как, Руслан?

Лицо этого повстанца тоже показалось Олегу знакомым.

– Спасибо, отлично, – улыбнулся Руслан, – как вы нас нашли?

– Да просто мимо пробегали, заметили, как вы в муравьиного стража стреляете, и решили помочь вам, – сказал повстанец, – я веду свой отряд к вокзалу, надо убираться из города.

Точно, вспомнил! В тоннеле по пути в Нексус он встречал его, это же – командир отряда Триггера. Шульц вроде бы.

– Шульц вроде бы?

В глазах командира промелькнуло удивление вместе с настороженностью:

– О, Олег, Вы и меня знаете?

– Мы с Вами уже встречались. В тоннеле, когда Ваш отряд весь завалило, – и понял, что зря это сказал, надо всё-таки подбирать выражения, – что со мной вообще произошло? Никто не в курсе?

– Да это Свенсон, дурак, ослеп совсем, не смотрит, куда стреляет!

– Да я же не специально, вы что, – возмущённо ответил тот, что с гранатомётом.

Олег хотел приободрить его, но передумал. Эх, четверть заряда костюма пропала. А ведь он так долго заряжал его от правительственного зарядника... В отсек на рукаве он вставил батарейки, оставшиеся в карманах костюма, дав всем понять, что всё – нормально.

– Олег, у Вас, кажется, кровь идёт, – сказал Триггер.

– Ничего, всё хорошо, – попытался улыбнуться Олег, хотя лоб болел просто ужасно, – где наша не пропадала.

– Что Вы, Олег, я не хотел умалить Ваши достижения, просто...

Даже так? Оригинально, конечно! Не так прост этот Триггер, как кажется.

– Просто, – продолжил он, улыбнувшись, – я видел, как умирали и от обычных ссадин. Так что надо проверить. И, если надо, зашить.

– Что?

Это было уже слишком для Олега – медленно и болезненно ковырять иголкой его лицо.

– Нет, спасибо, мне уже лучше! Кровь уже останавливается.

– Да поймите Вы, Олег, мы не можем позволить Вам умереть от такой ерунды, – настаивал Триггер, – конечно, обезболивающего у меня нет, и часть волос сбрить придётся, но всё-таки...

– Что?! Волосы сбрить?! Это ещё зачем?

Олег воскликнул так громко, что половина отряда оглянулась.

– Ну, – потупил взгляд Триггер, – а как ещё рану обрабатывать?

– Так, нет, всё, ничего сбривать не будем, – посерьёзнел Олег, – спасибо, конечно, но это уже слишком.

– Ты что, Триггер, совсем ку-ку? Оставить великого Ахатинова без его мужественной шевелюры! Как он тогда с Правительством сражаться будет, – подал голос Свенсон.

– Ты за речью-то следи, – подошёл к нему Руслан, – забыл что ли, про кого говоришь?

– А что я такого сказал? Кто меня слышит-то?

– Просто болтай поменьше, и тогда, может быть, сможешь выбраться из города живым, – конец фразы получился у Руслана слишком уж страшным.

Шульц и Триггер молча переглянулись, Свенсон отошёл в сторону.

– Это было необязательно, Руслан, – сказал Олег, – меня задеть трудно, от меня всё как от бронепоезда отскакивает.

И он похлопал ладонью по грудной пластине костюма.

– Ну, извини, – сказал Руслан, – не удержался. Он просто достал меня.

– Не тебя одного, – усмехнулся Олег.

Они шли по улице, разделённой посередине узким, но вытянутым сквером. Отгороженный дешёвым чёрным забором, больше напоминающим тюремные решётки, он вмещал в себя клумбы с полудохлым газоном, скамейки с половиной отвалившихся деревянных досок и чёрные железные щиты в виде силуэтов девушек с мишурой на запястьях. Завершала нелепую композицию позеленевшая от времени бронзовая фигура в виде цветка.

– А это что ещё такое?

– Это сквер имени Тимирязева, – пожал плечами Шульц, – помню, как лет пять назад Дорожный с помпой открывал его, говоря, что он построен для поднятия настроения у жителей Города 14.

– Дерьмо какое-то, – поморщился Олег и тут же осёкся: надо отучаться ругаться, даже в таких экстремальных условиях, а то так скоро и забудешь, что ты не солдат, а инженер.

– Там ещё на открытии выступал певец Юрген со своей песней «Дорожный – лучший президент». Его ещё потом наградили орденом «За особые заслуги перед Правительством». Знали бы вы, как его ненавидело подавляющее большинство людей.

– Да уж, – отозвался Джеф, – так неприкрыто подлизываться к оккупантам, да ещё и ордена за это получать. В девятнадцать лет.

– Точно, вспомнил, – сказал Триггер, – это же всё по телевизору показывали. Там ещё Алевтина Обнуллина из села Нижние Терешки выступала. Плела что-то про вечность и бессменность власти Правительства. Она же вроде потом в Цитадель перешла работать, ближе к своему президенту.

Дальше их путь проходил через дворы. Они прорывались с боем через каждый двор. Именно прорывались, как самые отчаянные трофи-рейдеры через самое непроходимое болото. Наверное, так себя и чувствуют все с того момента, как начались уличные бои. Так же, как на внедорожнике после болота остаются грязь, водоросли и вонь сожжённого сцепления, так же и на всех людях остаётся что-то. Грязь – раны с приклеившимися грязными бинтами. Водоросли – пятна крови, красной – крови боевых товарищей, солдат Правительства и зомби, жёлтой – крови хедкрабов, зелёной – крови муравьиных львов. И, словно запах перегревшегося сцепления – мысли, впечатления, от которых трудно, почти невозможно избавиться. Надежда. Страх. Аффект.

– Эй, Кев, – сказал Свенсон, пытаясь перекричать стрельбу, – я тут недавно книжку одну нашёл на чердаке. Пока в дозоре стоял, почитывал.

Один из повстанцев глянул на приятеля как на дурака:

– Ну, и что? Нашёл чем заниматься. Книжки, говорят, только настроение портят... Шибко умный, да?

– Да погоди ты, – сказал Свенсон, передавая девушке из отряда два магазина, – ты послушай. Не помню, в общем, как называется. Но там что-то случилось, что вся техника на Земле стала жить своей жизнью. Компьютеры не работали, автоматы с газировкой обстреливали покупателей банками, газонокосилки косили своих хозяев, а грузовики ездили сами по дорогам и давили всех подряд...

– Нашёл чем мозги себе забивать, – поморщился Кевин, – тебе что, в жизни потрясений не хватает?

– А я тоже читал эту книжку, – сказал Руслан, сбивая с крыши здания очередного солдата, – интересно до ужаса! Особенно когда парень один победил всех этих грузовиков, сам!

– Так вот, там один грузовик с бампером в виде морды какого-то зелёного чудища особенно враждебным был, а они его толпой даже победить не смогли, – продолжал Свенсон, – слабаки! У нас тут врагов целая куча, и мы справляемся. А вообще, книжонка так себе, стиль хромает...

– Слышь, ты, великий литературный критик, – сдвинул брови молодой китаец Чжан Тай Мин, кидая гранату, – ты вообще больше трёх книг за свою жизнь прочёл?!

Оглушительный взрыв прервал все разговоры.

– Неправда, – сказал Руслан тихо, – просто у него замечательное самообладание... Дик его звали, кажется. И вообще, все книги такую тоску по прежней жизни нагоняют, что аж плакать хочется.

– Ничего, Руслан. Совсем скоро мы вернём нашу прежнюю жизнь. Будет у тебя ещё свой домик в горах, – улыбнулся Олег.

– Вот когда всё закончится, – негромко сказал Кевин, подхватывая с трупа солдата автомат, – надо будет свою книжку написать. Про всё это. Про Правительство, про Дорожного, про восстание...

– И меня в соавторы возьмёшь, – добавил парень по прозвищу Удав.

Это был человек со сложным характером и тягой к курению. Всем новоприбывшим в отряде он рассказывал, как несколько лет назад задушил госкавалериста живым удавом. Учитывая, что он был одним из самых тощих и добродушных в отряде, и судя по количеству кровавых подробностей, которые он сладострастно живописал, этой истории с удавом никогда и не было. Но прозвище закрепилось.

– Да кто ваши записки читать будет? Кому это интересно? У всех это дерьмо уже поперёк горла стоит, а вы ещё про это писать собрались, – усмехнулся Чжан.

Никто не успел ничего ответить – по земле словно прошла волна. Ярко-красное зарево над Цитаделью вспыхнуло, испуская зелёные молнии, и землю снова сотряс мощный удар. Воронка облаков и пепла над Цитаделью начала крутиться быстрее.

– Похоже, реакция опять набирает обороты, – пробормотал Руслан.

– Тогда пойдёмте быстрее, – сказал Шульц, – выберемся из города, и всех ждёт отдых на травке, солнце, речка и шашлыки, – последнее слово было произнесено особенно эмоционально.

Повисла тишина. Каждый из них так сильно верил в скорую свободу, что Олегу казалось, что за счёт этого они победят любое Правительство. Настрой – это одна из основополагающих успеха. А уж они – Олег, Руслан, Сергей, Рамзес и Кречетова – сделают всё возможное, чтобы оправдать их надежды. Олегу уже поднадоело быть для повстанцев тем героем, которым его рисует молва. Но сейчас у него не было другого выбора. Своей жизнью он ещё может распоряжаться, а вот чужими – нет. Он обязательно останется героем до последнего – если не ради себя, то хотя бы ради других...

– Шульц! Ну, какого чёрта ты про еду сказал, – проворчал Свенсон, – я и так от голода уже готов хедкрабов сырыми жевать!

Глава 5

Они снова вышли на улицы, и первое, что бросилось им в глаза – это то, как изуродована бывшая когда-то очень красивой широкая улица. Фонари были погнуты так, словно каждый из них – травинка, оказавшаяся на пути чего-то огромного. Стены полуразрушенных домов напоминали случайно раздавленные муравейники, разве что без муравьёв. Повсюду валялись кузовы машин, облезлые и смятые, словно разбросанные консервные банки. Небо исходило зелёными вспышками со стороны Цитадели, подсвечивая медленно падающий пепел, и казалось, что идёт зелёный снег. Где-то кричали люди, настоящие люди, с другой стороны – голоса солдат Правительства. На горизонте взвыл страйдер, осветив всё ярким светом, и кто-то просто исчез с лица земли вместе с домом, в котором прятался – страйдер использовал свою аннигиляционную пушку. В небе пролетел пустой десантный корабль, нелепо подёргивая задними, пробитыми в нескольких местах, плавниками. Повсюду – стрёкот и гул.

Когда с крыш на верёвках стали спускаться солдаты Правительства, Свенсон вскинул свой гранатомёт, но Шульц остановил его: ракеты лучше приберечь для страйдеров, а солдат – можно и пулями... После того, как они отбили атаку десанта, который, наверное, и выбросил корабль на ближайшую крышу, Олег прошёл мимо какого-то здания, казавшегося наиболее целым. Над его входом висела покосившаяся большая облезлая вывеска с надписью «Стационарное отделение» и красным крестом.

– А это что ещё за «Стационарное отделение»?

– Это больница, Кевин, – ответил Удав, – говорят, раньше в таких лечили людей от всяких болезней.

– Эх, вот были времена, – мечтательно протянул Шульц, – людей лечили бесплатно, у кого была бумажка, которая называлась «страховой полис». И даже кормили тех, кто лечился в больнице.

Он чуть прикрыл глаза, словно вспоминая: кто знает – быть может, он успел побывать в больнице до того, как Правительство уничтожило систему здравоохранения.

– Да ладно прикалываться, – отмахнулся Кевин, – постель стелили, еду давали. Скажи ещё, что горшок за больными выносили! И всё вот так, бесплатно? Наверняка за деньги или ещё за что-нибудь.

Олег сначала подумал, что это – сарказм, но потом понял, что нет: Кевин говорил совершенно серьёзно. Он действительно никогда не видел больницы... Никогда не бывал внутри, и только слышал про всё это. Какой ужас.

– Вообще-то, он прав, – сказал Олег, – многое было бесплатно, если у тебя есть страховой полис и паспорт. И, не поверишь, даже горшок выносили за неходячими.

Пряча пистолет в кармане и передёргивая затвор помпового ружья, подобранного у убитого повстанца, Руслан с интересом уставился на Олега:

– А ты когда-нибудь был в такой больнице?

– Был пару раз, а что?

– А расскажешь? Каково это?

– Эй, вы там! Сюда!

Все резко обернулись на звук. Небольшого роста человек в синей ветровке и рваных джинсах махал рукой из подворотни напротив стационара.

– Узнаем, что он хочет, – кивнул Олег.

Ничего конкретного он, как оказалось, не хотел.

– Что вы тут делаете?! Вам же сказали уходить из города, – крикнул Руслан.

– Правительство делает всё возможное, чтобы не дать нам уйти, – ответил повстанец, – мы собираем людей и пытаемся пробиться к вокзалу. Выжившие прячутся в доме внутри этого двора.

– Отведи нас туда, – сказал Олег.

– О! Олег! Герой оранжевых революций. Вы-то сами что тут делаете? Бежали бы давно отсюда, а не тратили зря патроны...

– Слушай, – перебил его Олег, – просто отведи нас к своим. Можешь?

– Ещё бы, – ответил тот, – идёмте за мной.

Они зашли в старый двор-колодец, проходя через баррикады из сваленного в кучу строительного мусора. Над ними нависали чёрные полуобвалившиеся балконы, на которых были свалены всякие доски и прочий хлам. Они подошли к железной двери, грубо врезанной в стену на первом этаже, с небольшим закрытым окошечком в ней.

– Часть базы у нас тут, в первом подъезде на первом этаже, другая часть расположилась в шестом подъезде на пятом этаже. Тут главный я, а там Сергей...

– Погоди... Сергей, который Ашкельдин?

– Ну, а какой ещё? Будто у нас разные Сергеи тут на каждом углу валяются, выбирай не хочу, – проворчал повстанец, постучав в дверь.

Окошечко в двери открылось, и показалось лицо девушки в синей вязаной шапочке.

– Это я, открывай, – торопливо произнёс командир.

– Скажи пароль, – взгляд девушки упёрся в Олега, и её лицо вместо серьёзного вмиг стало растерянным.

Олег снисходительно усмехнулся, чем окончательно ввёл девушку в ступор. Да он сам – вместо тысячи паролей.

– Я даже не скажу тебе заткнуться, – довольно резко сказал повстанец.

– Проходите.

Хм, интересный пароль... Дверь открылась, и они вошли в то, что когда-то было квартирой. Домик был явно старый, полы из деревянных досок скрипели, как старая кровать. Мусор был разбросан повсюду, большая его часть была сосредоточена по углам. У противоположной стены стоял столик с бутылью воды и микроволновкой, включённой в розетку. На стене – большая видавшая виды карта города и окрестностей. На карте виднелись гораздо более новые пометки, сделанные красным маркером. У стены с дверью стоял подранный диван, на котором сидела парочка – мужчина и женщина неопределённого возраста с лямбдами на рукавах. Женщина подняла на них оплывшие глаза, когда они зашли. Её друг крепко обнимал её. Ещё три человека, двое парней и девушка, открывшая дверь, тусовались посередине комнаты, о чём-то перешёптываясь. Но первое, что услышал Олег – это голос Кречетовой:

– Повторяю, бегите из Города 14, если вы всё ещё там!

Олег посмотрел на её лицо, вещающее с телевизора, стоящего на комоде. Видимо, обращение Натальи всё ещё крутилось в эфире. Хорошо, что она – уже далеко и в безопасности. Скорее бы увидеться с ней.

– Вот это да, – воскликнул один из парней, стоящих посреди комнаты, тараща глаза на Руслана, – Вы ведь брат Кречетовой, да?

От такого поворота событий Олег не удержался и захихикал.

– Нет, – с каменным лицом ответил Руслан, украдкой улыбаясь Олегу, – мой брат полковник Егор Одесса.

Олег улыбнулся, уже двигаясь к карте. Надо же, а он уже и забыл про этого бравого полковника. Вот кому уж точно не пропасть, старый солдат. Интересно, где он сейчас? Видимо, поняв, что сморозил глупость, повстанец смущённо отступил на шаг, к висящему на стене плакату. Эмблема Правительства, «Пирамида с глазом», и белый голубь, летящий к небесам... Символ последнего свободного существа, души, стремящейся вверх, подальше от разорённой Земли... А может, это – символ самой свободы?

– ...Не явились для нас неожиданностью, хоть мы и не решались высказывать наши предположения вслух, – доносился голос Кречетовой из телевизора.

Повстанцы, пришедшие с Олегом, уже расселись по углам – усталость давала о себе знать. Лишь Удав подошёл к впустившей их девушке, выразительно улыбаясь и шевеля бровями, отчего та покраснела, как варёный рак, и спрятала взгляд. Ситуацию спас местный командир.

– Так, всё, хватит фигнёй страдать, – начал он, – больше ждать нельзя. И так уже сколько тут сидим!

– И какие у вас планы?

– Как какие, Руслан, что за вопросы? Сейчас последнюю еду раздадим, как раз должно на всех хватить, и будем сваливать отсюда... Оружие ещё надо распределить...

– Еда это конечно хорошо, – сказал подошедший Шульц, – но надо ещё всё здесь уничтожить. Чтобы никаких следов нашего присутствия не осталось. И, само собой, чтобы не было намёков, куда мы выдвинулись отсюда.

Триггер подал голос:

– Спички есть? Бензин?

– Да тут пара канистр с дизельным топливом где-то были, – задумчиво сказал повстанец, – я и сам знаю, первый день что ли замужем? Так, Тереза, раздавай еду, какая осталась, а я пока подумаю...

Повстанцы отошли к карте, что-то тихо обсуждая, а девушка, впустившая их, тем временем раздавала еду: кому – заваренную быструю лапшу из «бомж-пакетов», кому – куски чёрствого хлеба, кому – тарелки с мерзко пахнущими кусками варёной картошки, выросшей в каналах. Олегу повезло – ему досталась быстрая лапша, хотя он был так голоден, что, наверное, и картошку эту съел бы. Хотя кто знает, эта картошка, пахнущая сероводородом и тиной...

– Наконец-то, более-менее нормальная еда, – сказал Свенсон, – а то во времена Мирового Правительства непонятно чем кормили. Нужно было быть охренительно голодным, чтобы ещё в очередях стоять за этим дерьмом.

– Всё так и было, – ответил Руслан, – то гречкой достанут с хлебной котлетой, то макароны испорченные дадут, кормили нас хреново.

Свенсон поморщился, но промолчал. Олег, жуя заваренную бежевую лапшу из брикета, подошёл к местному командиру.

– Слушай, – он тронул его за плечо, – вы тут пока собирайтесь, а нам надо с другом повидаться.

– Каким это ещё другом? Олег, Вы, конечно, профессионал и великий человек, но сейчас мне не до экскурсий. Поймите, тут очень важно всё тщательно продумать, – отмахнулся от него повстанец.

– Слушай, просто скажи нам, где Сергей, и мы пойдём, переговорим с ним, – твёрдо сказал подошедший Руслан, – а ты можешь не волноваться. Это не помешает вашему планированию.

– Я же говорил, он через три подъезда отсюда, на пятом этаже, – огрызнулся повстанец, – да наговоритесь ещё, лучше собирайтесь!

– Ты за нас не волнуйся, – сказал Олег, – расскажи, как побыстрее туда пройти, ладно?

Повстанец покачал головой:

– Ладно, смотрите: тут на каждом этаже есть коридор, идущий насквозь между всеми подъездами. Так и можете дойти. Только поднимитесь выше, тут коридор уже разбит.

– Спасибо.

Они вышли из квартиры на лестничную площадку. Коридор обнаружился в закутке за шахтой лифта, но там их встретили довольно бурно. Олег еле успел увернуться от летящего прямо на него ядовитого хедкраба. В такие моменты он удивлялся, как это он до сих пор не поседел. Руслан быстро расстрелял мерзкое существо, и Олег помог ему прикончить ещё двоих, подбирающихся с этажа выше. Коридор тут действительно был разбит, теперь ясно, почему – прямо посреди него под большой дырой в потолке торчала чёрная ракета с раскрывшимся хвостом.

– Посадки нет, автобус следует без остановок, – поморщился Руслан, – давай, действительно, поднимемся этажом выше.

– Будь осторожнее. Дом явно зачищали этими штуками.

Только зомби сейчас не хватало... Конечно, зачистить все квартиры большой многоэтажки – кто за это сейчас возьмётся? Главное – только бы не попались солдаты... Хотя неизвестно даже, что хуже – перерожденцы или солдаты. Наверное, всё-таки – второе. Ходячие трупы, по крайней мере, медлительны и тупы, как пробки.

Они поднялись на этаж выше. Там и вправду было гораздо чище – никаких трупов, никаких хедкрабов.

– Вниманию жителей, – слышался тот самый спокойный женский голос из громкоговорителей, висящих в коридоре, – ваш квартал обвиняется в недоносительстве. Штраф: пять дней отстранения от работы без сохранения зарплаты.

Видимо, эти фразы всё ещё крутились на автоповторе с самого первого дня появления Олега в городе. Но этот голос уже не был таким громким и уверенным, как раньше, а еле слышно хрипел в динамиках. Это ли – не яркий показатель падения былого могущества Правительства?

– Олег, я бы на твоём месте лучше...

Под ногой громко треснули доски, и Олег, чуть не поранив лицо обломком одной из них, с грохотом упал вниз.

– ...Не наступал эти доски... Ты как, цел?

Олег поднял голову, отплёвываясь от опилок и поправляя часы на руке. Хорошо хоть – не так высоко падать. Да так же можно и инфаркт получить!

– Руслан, с такими формулировками надо покороче.

– Извини, прости, – Руслан ходил сверху, по краю большой дыры в полу, но, видимо, не решался спрыгнуть.

– Ты не прыгай, тут метра три, – сказал ему Олег, – да и воняет... Поищи, как обойти.

– Я поднимусь ещё на этаж выше, – ответил Руслан, – а в следующем подъезде снова спущусь.

– Хорошо, я в следующем подъезде поднимусь к тебе... Чёрт, да ничего не видно же!

– А ты фонарик-то включи.

Хм, действительно. И что же это Олег всё время забывает про него?

– Увидимся, – крикнул Руслан и скрылся.

– Ты будь осторожен, – запоздало крикнул ему вслед Олег, включил фонарь и замер.

Так, только без резких движений... Вон – выход... Главное – не шуметь... Вокруг, привалившись к стенам, полулежали пятеро живых трупов. На них не было никакой одежды, равно как и половых признаков.

Так, главное – идти осторожно. Пробираясь в темноте, Олег наступил на костлявую руку одного из них. Чувствуя, как желудок заледенел от страха, а горло словно перехватила железная рука, Олег выстрелил пять раз по хедкрабу на голове несчастного. Сзади послышался тихий вой – остальные мёртвые тоже проснулись... Едва успев в тусклом свете фонарика увернуться от удара костлявой рукой, Олег снёс голову ещё одному зомби. И – ещё одному, и – ещё одному... От последнего увернуться не получилось, и с мерзким пронзительным звуком по Олегу ударила костлявая рука с нереально удлинёнными пальцами, сантиметров в пятнадцать. Олег упал на пол и, едва удерживая в руках помповое ружьё, несколькими выстрелами проделал сквозную дыру в теле живого трупа. Из тела повалились части внутренних органов со стороны спины, и оно упало. Хедкраб тут же спрыгнул с изуродованной головы и с мерзким звуком прыгнул на Олега. Его Олег отправил на тот свет массивной серебряной статуэткой с мраморным основанием, лежавшей на полу, и только теперь сморщился от боли. Ничего, костюм со всем справится. Но справится ли сам Олег со всем этим? Когда костюм нанёс обезболивающее на нужные места и включил вентилятор, Олег заметил, что заряд аккумулятора костюма – всего «40%». Впереди виднелась дверь. Только бы это был выход...

Выйдя из этой комнаты страха и пройдя ещё несколько коридоров, Олег остановился. Ему показалось, или он слышал голоса?

– Во всём виноват этот Егор Одесса.

Да, точно, голос! Где-то там... Олег пошёл на звук и увидел лучи света. Они шли из щелей в полу. Приглядевшись сквозь щели, Олег увидел диван: да это же – комната, где они только что были! Только почти никого не было – наверное, все уже ушли на раздачу оружия... Единственные, кого он увидел – это та самая парочка, сидящая на изодранном диване.

– Знаю я этого Одессу, – сказала женщина, уже давно не плача, – полный кретин!

Хм. Ну, он – человек своеобразный, но самый смелый из тех, кого Олег встречал. После Ашкельдина, конечно.

– Между нами говоря, – покачал головой мужчина, – не доверяю я этим вортигонтам. Что-то они не договаривают. Говорят, раньше они к людям враждебно относились. А что, если мы им нужны только до тех пор, пока не избавимся от Мирового Правительства? А потом они и за нас примутся?

Олега передёрнуло: а ведь и вправду – кто знает, что у них на самом деле на уме?

– Ты, как всегда, прав. Это со времён «Мамоново» всё пошло, – сказала женщина, – во всём виновато «Мамоново». От всей этой науки одни проблемы, ни разу ещё она жизнь лучше не сделала.

«Более того, Сопротивлением как раз командуют те, кто невольно спровоцировал аварию с энергетическим выбросом, – подумал Олег, – да что вы вообще можете знать о „Мамоново“?! Я бы посмотрел на вас, окажитесь вы там в то время. Любой бы из вас наложил кирпичей. А, тем не менее, более оснащённого научного центра в то время не было нигде в мире».

– Вот тебе и научно-технический прогресс, – пробормотал мужчина.

– Только вот все эти выжившие с «Мамоново» никак этого не поймут, – махнула рукой женщина, – вон, профессор Кречетова такую милость сделала, сказала, что нам надо убираться из города. Я прямо сидела и ждала её разрешения!

Олег так резко выпрямился, что чуть не ударился об столик в углу коридора. Что?!

– И вообще, какой идиот доверил Кречетовой верховодить, – сжал кулак повстанец, и Олег вместе с ним, – профессор она, видите ли. Мне вообще иногда кажется, что уже все вокруг сплошные учёные и профессора, кроме меня! Профессор тот, профессор этот...

«Что за нахрен? А вы не много на себя берёте?», – Олег едва удержался, чтобы не произнести это вслух. Он-то был уверен, что все повстанцы – как одна большая дружная семья...

– На словах-то у них всё хорошо, – вздохнула женщина, – а на деле получается как всегда... В «Стара Проспект» сидело трое моих братьев! А этот распросратый Ахатинов взорвал всю тюрьму, со всеми заключёнными...

– Да... – Вырвалось у Олега, но он вовремя взял себя в руки. Он ведь не... Вот это новости.

Парочка подняла головы на звук, но, видимо, решила, что им показалось.

– Ну, не надо, не вспоминай о плохом, – мужчина погладил её по плечу, – давай вспомним что-нибудь хорошее? Как здесь было когда-то спокойно. Ещё месяц назад это был престижный район...

– Раньше тут было безопаснее, – ответила женщина, – а скоро здесь всё взорвётся, а мы сидим тут, беспомощные, как младенцы. Если не ещё беспомощнее.

– Ничего, уедем из города, и на природу. Говорят, в пригороде сейчас спокойнее. Солдат нет, одни недобитки из «Госкавалерии». Вот заживём тогда...