Текст книги "Ката – дочь конунга"

Автор книги: Алекс-Мари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– А твой веник где? – спросила она у Каты, которая, улыбаясь, сидела рядом.

– Я – просватанная невеста, – ответила Ката, – моим веником будет париться мой жених.

Это было логично. Наконец, когда солнце начало клониться к закату, народ потянулся в город. Первыми уехали княгиня с дочерьми, княжичам подали коней. Ката села в возок, махнула Маше. За возком двинулись и мужчины, кто на конях, кто пешком. Магнус со своими телохранителями ехал неподалеку. Он был в хорошем расположении духа и даже помахал Маше, когда она наткнулась на него взглядом. Маша не была уверена, что будет прилично ответить знатному отроку тем же, поэтому просто улыбнулась.

– Хороший праздник! – сказала Маша Кате.

Ката кивнула.

– Он еще не закончился, – сказала девушка, – на Аграфену особо отчаянные ищут клады, знахари роют землю в поисках лечебных корней и трав, а простые люди моются в банях.

– Так вот откуда пошла традиция отмечать праздники в саунах, – почти про себя пробормотала Маша, – а я-то думала.

– Бани уже топятся, – продолжила Ката, – сейчас кто сговорился, пойдут в баню вместе, а значит утром проснутся как муж и жена, и даже родители ничего не смогут возразить.

– Интересная традиция, – хмыкнула Маша. – а сговорились – это как?

– Ну девушка веник сделала, парень выбрал, а она признала и подошла. Значит сговорились. Девушки на хитрость идут, оставляют на вениках метки для возлюбленного.

– Понятно, – кивнула Маша, – а кто не сговорился?

– Те на следующий год попытают счастья.

Они въехали в теремной двор. Народ на удивление быстро рассосался, только несколько баб остались помочь, да конюхи прибирали коней в стойлах. Маша жутко устала. Хотелось спать так сильно, что она на некоторое время забыла и про кольца, которые надо искать, и про случай на озере.

– Маша, – знакомый голос заставил оглянуться.

На ступенях крыльца стоял Светислав с веником в руках. Ее веником.

– Светислав?! – Маша замерла в недоумении.

– Как узнала? – удивленно спросил молодой человек.

Маша пожала плечами. Для нее близнецы были совсем разными и различать она их научилась мгновенно. Светислав – типичный любимец девушек, всегда веселый, сыпал шутками-прибаутками и не прочь был прижать пригожую чернавку в темноте теремных стен. Светозар… От него шла какая-то необъяснимая энергия. Маша сразу почувствовала притяжение к старшему из близнецов, но и ей было не пятнадцать лет, и она давно умела контролировать эмоции. Ей казалось, что и Светозара влечет к ней, хотя он ничем не выдавал себя.

– Разные вы, – ответила Маша, – чего хотел, боярский сын?

– Пошел против брата, – склонив голову, угрюмо произнес Светислав, – вот…

Он показал веник. Маша мазнула взглядом, удостоверившись, что это точно ее рук дело.

Он выглядел таким смущенным и трогательным, что она бы погладила его по макушке, если бы не знала, что именно символизирует этот несчастный веник, и на что рассчитывает Светислав.

– Нет, – мотнула она головой, – не мой это.

Ярость бессилия сверкнула в глазах младшего брата, но он сдержался, ни один мускул не дрогнул. Маше стало жаль его. Светислав размахнулся и швырнул несчастный веник далеко в сторону конюшен.

– Ну, тогда пускай стойло им подметают, – кривовато улыбнувшись произнес он и уже повернулся идти, когда Маша схватила его за рукав.

– Подожди… – она подошла ближе, поднялась на ступеньку. Чтобы быть вровень с его глазами. – Всем ты хорош, Светислав, и не обижайся на меня. Я чужая вам, сегодня здесь, завтра уйду и забудете обо мне. А ты найдешь себе невесту-красавицу, такую, что в глаза тебе будет смотреть и каждый день радоваться, что ты есть у нее.

Маша сама себе удивлялась, как гладко получается у нее говорить. Вот уже и огонь в глазах Светислава потух, и кулак перестал напряженно сжиматься. Он расслабился, вздохнул, опустил гордые плечи.

– Брат бы пришел, по-другому бы говорила! – глухо попенял он Маше, – не слепой, вижу, как на него смотришь! Да и в сказки твои про другие далекие времена я не верю. Не знаю, откуда ты, но вижу, что не черная девка. Значит сбежала из дому от чего-то. Или от отца сурового, или от мужа постылого. А может монастырские стены тебя не удержали. В Новгороде и не такого навидаешься! Это в стольном Киеве баба при муже живет и слова молвить не смеет, а тут баба – сама себе хозяйка. Государь Ярослав так поставил, чтобы женщина была самостоятельной, как жена его, Ингигерд. А пошла бы за меня, я бы вопросов не задавал, и о чести твоей потерянной не горевал бы, и приданого не спрашивал. Очень ты мне приглянулась.

Он ждал отклика, но Маше нечего было предложить честному парню, и она промолчала.

– Не учил меня отец неволить девок, – промолвил Светислав, развернулся и пошел вниз по ступеням. Когда он завернул за угол, Маша глубоко вздохнула. Ей всегда было некомфортно отказывать парням, а этому особенно. Потому что ей хотелось, чтобы Светислав оставался ее другом.

Ката взволнованно прянула навстречу, когда Маша привычно толкнула бедром тяжелую дверь покоев.

– Ну что? – с придыханием спросила она, – сговорились?

Маша взглянула на девушку укоризненно.

– Знала? – спросила она.

Ката опустила глаза.

– Брат сказал, – почти прошептала она, – Светислав покой потерял, все твердил, что на Аграфену присватается.

– Его я понимаю, – всплеснула руками Маша, – а ты-то чего нафантазировала?

– Я подумала, – Ката смущенно потупилась, – что ты согласишься и останешься с нами.

Маша закатила глаза.

– Не могу я остаться! – яростно зашипела она, – у меня там дом, родители… Ты не понимаешь, что ли?

Ката кивнула, показывая, что она понимает. Маше стало стыдно за свои вопли, она подошла ближе и увидела, как у той горошинками выкатываются слезы. Это было уж слишком. Маша протянула руки и обняла девчонку.

– Ну, не плачь, – успокаивала Маша, – ты же умница, сама все понимаешь, не место мне здесь.

Ката хлюпнула носом.

– Княгиня приданое собрала, – сказала она, – женихи вот-вот прибудут. Я не знаю, что мне делать.

– Сейчас – ничего, – уверенно ответила Маша, – а вот когда приедут, устроить им проверку, пусть показывают, кто из них лучше.

В двери вошла, переваливаясь, толстая нянюшка, с неодобрением посмотрела на Машу.

– Матушка, – елейно обратилась она к Кате, – банька готова, изволь пойти мыться.

– Мы вместе пойдем! – ответила Ката, – Румяну и Умилу зови, они парят хорошо да песни поют весело. А сама не ходи!

Нянюшка потеряла дар речи. Очевидно, до сих пор ее воспитанница не позволяла себе так разговаривать.

– Как скажешь, Катерина Владимировна, – сухо ответила нянюшка, поклонилась и вышла.

– Посекретничать надо, – хитро улыбаясь пояснила Ката, – Умила – стряпухи Бериславы дочка, Магнус ее как-то от одного ретивого конюха оборонил, так она теперь по гроб жизни благодарна. У Умилы глаз острый, а язык не болтливый, вот она нам колечки-то и поищет, а если не найдет, так может что-то подслушает.

Маша помнила дорогу до бани, но они пошли куда-то в другую сторону. Оказалось, бань при княжеском дворе много. Эта была большая, светлая от огромного количества свечей, и довольно чистая. Сразу видно – княжеская. У дверей стояли мужчины в полном снаряжении – охранники. Один отошел в сторону, и Маша, в синеве угасающего дня, узнала Светозара. Он поклонился Кате.

– Что-то с братом? – испуганно спросила девушка.

Светозар отрицательно качнул головой.

– Дозволь с гостьей твоей поговорить, – спросил он.

Машу бросило в жар. Похоже, братья решили брать ее измором.

Ката согласно кивнула, позвала служанок и важно вплыла в широкий предбанник.

– Брат тоску заливает, – сообщил Светозар, – сначала молча пил, теперь рассказывает всем, как ты веник не признала.

Маша улыбнулась, представив, как гордый сын боярина жалуется собутыльникам на нее, не принявшую его щедрое предложение.

– Ты заступиться пришел?

– Я брата в бою собой закрою, – ответил Светозар, – но в любви я ему не заступник.

– А зачем тогда? – ей уже стало любопытно. Да и не одной ей – мимо бани то и дело проходили люди, они с любопытством поглядывали на молодого боярина и невесть откуда взявшуюся девку, пригретую именитой гостьей. Маше от этого внимания было не по себе. А Светозару, казалось, все равно.

– Бабка-ворожея мне как-то нагадала, что погибнуть мне из-за девки, пришедшей неведомо откуда, – сказал Светозар, – а перед этим испытать любовь невиданную, разлуку горькую, встречу радостную. Не поверил я тогда бабке, а теперь думаю, не ты ли это?

Пока он говорил, а Маша оторопело слушала, Светозар медленно, но неуклонно двигался ей навстречу, пока наконец Маша не уперлась спиной в бревна бани. Светозар, казалось, укрывал ее своей широкой спиной от любопытных взглядов. Маша ощущала мурашки, бегущие по спине. Она понимала, что сейчас будет, и не стала противиться. Она подняла лицо, и увидела только его глаза, сверкающие в темноте, а потом ощутила теплые губы на своих губах. Ей хотелось, чтобы поцелуй длился бесконечно, но он отнял губы и позволил ей вздохнуть.

– Но, если это я, – тихо сказала она, – то ты должен бежать от меня в противоположную сторону.

– Я не бегу от судьбы, – ответил Светозар.

9

Всего этого Маше хватило, чтобы занять голову до утра, и уснула она опять с первыми криками петухов. Сквозь сон она слышала, будто ее кто-то зовет, но не могла понять, реальность это, или сновидение.

– Маша, вставай! Слышишь? Вставай! – Ката трясла ее за плечо.

Маша кое-как разлепила глаза.

– Что-то случилось? – пробормотала она.

– Ничего не случилось, – ответила Ката, – пора вставать!

– Еще полчасика, – Маша попыталась зарыться в подушку, но Ката не отставала.

– Вставай! На торг пора!

– Куда?

– На торг! – настаивала Ката, – ну, вставай же!

– Зачем?!

– Вставай! – Ката сдернула с Маши толстое одеяло, – сама все увидишь!

На торговую сторону отправился целый поезд возков, сопровождаемый всадниками. Люди, завидев их, останавливались, прижимались к воротам, а когда оказывались рядом, то кланялись, снимая шапки. Ехать было недалеко, Маша крутила головой, с любопытством рассматривая все вокруг. Когда остановились, девушки с няньками и прислужницами вышли на крытые сосновым настилом дорожки. Рядом спешились и мужчины, отдавая поводья слугам. Маша огляделась – она уже многих узнавала, тут были и старшие княжичи, и княжны в окружении нянек и подружек, Магнус в сопровождении верных ему братьев. Ката в этот раз взяла с собой и няньку, видно чувствовала вину перед той, которая вырастила ее. Светислав старательно отворачивался и выглядел больным, хотя бодрился. Светозар один только раз поймал Машин взгляд, и долго смотрел, пока она сама не опустила глаза.

Вчера, когда она, задыхающаяся от избытка чувств, ввалилась в предбанник, Ката, сидевшая на лавке в исподней рубахе с распущенными волосами, чуть не свалилась от любопытства. Она допытывалась подробностей так настойчиво, что Маша сдалась и рассказала. Новость о том, что оба близнеца неравнодушны к Маше, возвела Кату в такой восторг, что она задыхалась от радости и щебетала какие-то глупости. Маше же было тяжело на душе. Она как-то в миг осознала, что вот, именно сейчас, она встретила мужчину своей мечты. Такого, которого она готова слушать и идти за ним. И все было бы прекрасно, не стой между ними расстояние в тысячу лет. Это осознание скребло в горле, от чего хотелось плакать. Ей казалось, что там, в двадцать первом веке она никогда не встречала таких вот мужчин, уверенных в себе, гордых и широких душой. Все те, что попадались ей, были какими-то мелкими, мелочными и вели себя как дети, а не как мужчины. Поэтому она не разделяла радость Каты, потому что радоваться было нечему. А еще она не собиралась поощрять Светозара. Незачем ему было страдать из-за нее, это было бы слишком жестоко. Поэтому она точно решила, как только найдутся кольца, уходить немедленно.

Тем временем, на торговой площади расставлялись столы, выкладывалась снедь. Торговые люди подходили, кланялись княгине и ее домочадцам, предлагали свое. Столы длиной несколько метров были сплошь уставлены посудинами с едой, очень вкусно пахнущей. Все это походило на шведский стол.

– Что это? – указала Маша на горшок с какой-то пищей из крупных зерен.

– Это– обетная каша, – ответила Ката, – сегодня великий праздник – день Иоанна Крестителя, кашей угощают нищих.

– А-а! – протянула Маша, – понятно!

Она и сама бы чего-нибудь съела, потому что на торг ее потащили ни свет ни заря, даже не позавтракав.

Закончив с официальной частью, княгиня направилась к торговым рядам. Все потянулись за ней. Здесь глаза разбегались от изобилия. В одной стороне продавали мед, воск и пеньку, рядом стояла палатка с кожами и льняными тканями. Чуть дальше шустрый торговец размахивал шкурками каких-то животных. Маша не носила шуб, но засмотрелась на чистоту и красоту меха.

– Смотри, боярышня, – обрадовался ее вниманию торговец, – тут тебе и белка, и соболь, и горностай! Выбирай!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Ката – дочь конунга"