Текст книги "Дефект"

Автор книги: Алекс Эдельвайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Алекс Эдельвайс
Дефект

Часть первая

Глава 1

– Лэнги, Лэнги!

Привычный шепот выдернул лежащего на маленькой, но довольно мягкой и уютной постели человека из глубокого сна. Как не хотелось вставать, может, ему показалось и тот вскоре уйдет…

– Ну проснись, пожалуйста!

Видя отсутствие немедленной реакции, вошедший прибавил:

– Если нас заметят, в этот раз одними волосами не отделаешься.

Лэнги привстал на кровати и вопрошающе глянул на Астэ. Тот попытался улыбнуться как можно дружелюбнее и сказал:

– Ты не мог бы снова дать мне эти твои сонные таблетки?

С больших грустных серых глаз сидящего на кровати спала какая-то дымка; на лице появилось выражение, будто он вот-вот скажет «ну сколько можно…», однако оно было очень мягким и без раздражения, скорее, с сочувствием.

– У меня осталось немного, – ответил он. – Но хозяин уже подозрительно косится на меня; почему бы тебе не попросить у своего? Скажи, что от отсутствия нормального сна синяки под глазами возникнут, и ему будет неловко появляться с тобой на людях.

– Не хочу я у него ничего просить, – пробурчал Астэ и посмотрел в сторону.

– Но почему? Вряд ли ему это будет сложно.

– Да ненавижу я их!!! – прошептал он отчаянно, сжав кулаки.

Выпад был столь неожиданным, что Лэнги на секунду расширил глаза до неузнаваемости, а потом стал пугливо оглядываться по сторонам.

– Астэ, ну что ты такое говоришь, ну хватит, успокойся… Чего ты такой… Я дам тебе таблетки прямо сейчас, и ты тут же уйдешь к себе.

Тот мгновенно переменил выражение лица и снова улыбнулся.

Получив желаемое, Астэ собрался уходить. Когда он был уже почти у двери, Лэнги спросил, будто не выдержав любопытства:

– Тебе снова снился тот сон, да?

Тот остановился; на лице появилось какое-то смятение.

– Да, – буркнул он коротко.

Некоторое время оба пребывали в молчании, наполненным напряженным ожиданием. Затем Астэ как будто бы сдался; да и тяжело было скрывать все это. Он сказал:

– Завтра вечером, когда будешь возиться с цветами, я подойду будто бы спонтанно – хозяин сейчас по вечерам куда-то ходит без меня. Будь готов услышать кое-что интересное.

Лэнги кивнул.

На следующий день Астэ нужно было присутствовать на одном из военных смотров – его хозяин занимал почетную армейскую должность. Как правило, часть населения Империи, имевшая высокое положение в обществе – довольно большая часть – почти везде таскала своих рабов с собой, не считая, разумеется, войны, которая испокон веков была их основной деятельностью. Появляться в таком сопровождении считалось правилом хорошего тона; рабы были чуть ли не частью гардероба. Их белая кожа и прямые, того же цвета волосы, светлые глаза, высокий рост и астеническое телосложение считались красивыми, и, по мнению имперцев, прекрасно сочетались с их собственной внешностью – белая или голубоватая кожа, черные волосы, чаще всего волнистые, глаза всех оттенков оранжевого, красного и желтого. Даже одевать тех старались во все белое или же очень светлое, в то время как сами ходили преимущественно в черном. Имперцы, несмотря на всю свою воинственность, все же обладали хорошим вкусом.

Весь день Астэ с нетерпением ждал вечера. Когда, наконец, все закончилось и его отпустили домой, он намеревался зайти к себе, переодеться и бежать к Лэнги.

Дом его хозяина окружал небольшой сад; белая плитка, белые ограждения, яркие цветы – в основном синих оттенков. Сама постройка тоже была белая, с очень правильными, острыми формами; Астэ всегда немного удивляло это несоответствие предпочтениям жителей Империи. Впрочем, говорят, на их родной планете все разительно отличалось; а это место скорее подходило для людей, похожих на Астэ и с той же ролью; однако это было странно, и он отмел эти мысли за ненадобностью.

Проходя через сад, он заметил посетителя. Это было необычно – как правило, в это время дом практически пустовал; к тому же, пришедший человек не был знаком Астэ.

«Наверное, какой-нибудь друг или коллега хозяина», – подумал он. «Во всяком случае, это не мое дело».

До этого имперец, кажется, разглядывал цветы; однако, когда Астэ проходил мимо него, его взгляд поменял направление. Поравнявшись с гостем, тот слегка поклонился в знак приветствия и намеревался пройти дальше; однако его задержали вопросом о том, где владелец дома и когда с ним можно будет поговорить. Такая неорганизованность удивила Астэ, но виду он не подал и вежливо объяснил, что хозяин будет здесь ближе к ночи и что сейчас у него неотложные дела.

– Ясно, ясно… – сказал имперец, чему-то улыбаясь.

Затем его взгляд задержался на собеседнике, и он внезапно спросил:

– А ты дефектный какой-то, что ли?

Вопрос был крайне неожиданным для Астэ.

– Прошу прощения, я немного не понимаю…

– Ни у кого из вас еще не видел таких черных глаз. У тебя зрачки вообще есть, а?

«Вот же прикопался…» – подумал тот, а вслух сказал:

– Разумеется, у меня есть зрачки. Иначе как бы я видел.

Затем, желая смягчить реплику, которая могла прозвучать грубо, он прибавил:

– Очевидно, производственная ошибка. Если Вас раздражает, я могу уйти, или попросить для себя цветные линзы.

Имперец рассмеялся.

– Да нет, не утруждайся. Я не собираюсь часто здесь появляться.

После этой фразы тот шагнул по направлению к Астэ, намереваясь, очевидно, похлопать того по плечу или дотронуться до волос. Дальше все произошло молниеносно и позже вспоминалось смутно, как в тумане: как только рука подошедшего приблизилась, Астэ схватил ее и заломил тому за спину, чуть было не вывернув. От неожиданности имперец даже не успел ничего ответить, однако быстро пришел в себя, и в следующее мгновение нападавший уже лежал на земле.

Астэ и сам не понял, что это было; он хотел было принести свои извинения, но не смог – нога стоящего над ним больно давила на спину, сдавливая грудь и прижимая ее к земле. Оправившись от изумления, имперец проговорил:

– Да ты и правда дефектный; как тебя вообще тут держат, с поехавшей кукухой?

Собрав все силы, прокашлявшись и кое-как глотнув воздуха, Астэ ответил:

– Хозяин на меня не жаловался.

– Ты еще меня хочешь в чем-то обвинить, придурок?

С этими словами он надавил ногой еще сильнее; лежащий снова закашлялся, сделав знак рукой, что ему нужно что-то сказать. Имперец на время расслабил ногу.

– Нет, Вы меня не так поняли, – проговорил Астэ. – Умоляю, простите это недоразумение, я не контролировал себя. Очевидно, я болен.

Немного смягчившись, но все еще пребывая в состоянии шока и раздражения, имперец сказал:

– Прийти сюда, потратить свое время, ждать непонятно сколько и непонятно зачем, и все это для того, чтобы на тебя набросилась какая-то бешеная собака! Ну нет, тебе это с рук не сойдет… – на этих словах он убрал ногу и, немного подумав, снял с себя подобие ремня через плечо, на котором обычно держалось оружие.

– Больной – значит, лечиться надо, – ухмыльнулся он. – Вставай, пошли.

Поднявшись, отряхнув одежду и бросив взгляд на ремень, Астэ проговорил:

– Прошу прощения, но я ведь Вам не принадлежу. Вы можете рассказать об этом инциденте моему хозяину, и он уже решит, что делать.

– Думаю, он меня поймет, – осклабился имперец. – И вообще, тебе кто слово давал?

– Но Вы можете навлечь на себя скандал.

– А ты будто собираешься рассказывать об этом, м-м? Хочешь, чтоб тебя бешеным признали и прикончили?

Астэ понял, какой горький резон есть в этих словах. Он замолчал и покорно проследовал за имперцем, который, казалось, готов был потирать руки.

«Если кому-то и надо лечиться, так это тебе», – подумал Астэ, стараясь заглушить страх.

Они зашли в небольшое помещение в том же саду, похожее на оранжерею, разве что без растений. Оно не было заперто, да и сам сад не был огорожен – никому бы не пришло в голову что-то красть оттуда. Войдя внутрь, Астэ поблагодарил судьбу за то, что там никого не было.

– Раздевайся до пояса и ложись на пол.

Спорить было бесполезно – только раздражать; быстрым движением Астэ скинул верх и лег на пол, твердо намереваясь не издавать ни звука.

Но звук он все же издал, с самого начала – уж очень неожиданно-обжигающим был удар. Вскоре он уже выл, отчаянно надеясь, что это скоро закончится. Жгло невыносимо; с каждым разом казалось, что следующего он уже точно не выдержит. Имперец смеялся.

– Ну что за жалкое создание!..

Тут Астэ не выдержал и ответил:

– Но я же не умею, как Вы, блокировать боль!..

– Ты что-то там еще вякаешь?

– Да чем я хуже тебя!!! – эти слова вырвались примерно в том же состоянии, в котором он заломил руку своего мучителя; он их не контролировал, и теперь осознавал, что они могут за собой повлечь.

На секунду воцарилась мертвейшая, вгоняющая ужас под кожу тишина. Немного придя в себя после потрясения, имперец медленно проговорил:

– Да ты просто позор для своей нации. И как только тебя такого держат, да еще и у кого держат…

«Нации?.. О чем он…» – внезапно вклинившаяся мысль на секунду разогнала животный страх; но это была лишь секунда. Потому что в следующий момент на Астэ обрушился такой удар, что ему показалось, будто поверхность спины рассечена до костей. Он издал крик; вслед за этим ударом последовал еще один. Пока поднималась рука для следующего, Астэ прокричал:

– Хватит, умоляю!

– Хватит? И это все?!

Он хлестнул еще раз.

– Пожалуйста простите меня, я был неправ, я ничтожество, я ошибка природы, я позор для своего хозяина, я недостоин того, чтобы Вы тратили на меня свои нервы и время, простите… – последнее слово он выдавил, вжимая голову в пол, с ужасом думая, будет ли еще один удар. Он бы не выдержал еще одного; чувство у него было такое, будто со спины содрали кожу.

Имперец, похоже, решил, что на этом достаточно – все же нехорошо портить чужое имущество, да и эти его крики могли привлечь ненужное внимание.

– Так уж и быть, хватит с тебя. Я и правда кучу времени на тебя потратил. Надеюсь, тебя скоро пристрелят, идиот несчастный.

Он вышел; Астэ продолжал лежать на полу. Боль, ненависть; он боялся сдвинуться с места, поэтому сжал изо всех сил кулаки и рыдал, уткнувшись в пол. «Да ты и правда ничтожество; полнейшее ничтожество!»

Он пролежал там до позднего вечера; он понимал, что надо встать и одеться (но как?..), что будет плохо, если хозяин увидит его здесь.

Внезапно он почувствовал чье-то присутствие; он тут же вскочил, ощутив острую боль и чуть было не вскрикнув. Внутри у него все упало; теперь-то ему точно конец.

Однако, как оказалось, он рано испугался – в помещение заглянул человек, похожий на него.

– Астэ? Что ты здесь делаешь?.. Еще и… в таком виде… Что-то случилось?

– Ну а ты что здесь делаешь? – парировал тот.

– Да ничего, просто решил здесь отдохнуть немного… – смутился вошедший.

– А… прости. Слушай, Тэйра, у тебя нет какой-нибудь заживляющей мази?

Тот слегка удивился.

– Нет, откуда… Попроси у хозяина…

– Извини, но этого делать, думаю, не стоит: у него завтра важная встреча, и он будет в ярости, если узнает, что со мной что-то не так. Ну будь другом, а?..

– А что у тебя случилось?..

Астэ молча повернулся спиной.

Тэйра чуть было не вскрикнул.

– Превеликая Вечность, Астэ, что произошло? Тебе очень больно?

– С лестницы упал, – пробурчал тот. – Умоляю тебя, принеси мазь. Покопайся в вещах хозяина, он не заметит – я возьму чуть-чуть, и ты вернешь ее на место. А если он увидит меня такого, то и ты можешь попасть под горячую руку. Ну же, быстрее. Он скоро вернется.

Тэйра вздохнул и быстрым шагом вышел из помещения. Он бы по любому сделал так, как сказал Астэ.

Когда тот остался один, то подумал о том, что так и не встретился с Лэнги, и искренне надеялся на то, что он не подумает, будто его обманули. Впрочем, если и подумает, то все равно не обидится…

Мазь благотворно подействовала на спину Астэ: помимо заживляющих компонентов там были еще и обезболивающие. Хозяина он встретил с как обычно дружелюбным, ничего не выражающим лицом; тот ничего не заметил, да и был слишком уставшим для этого.

Глубокой ночью Астэ потихоньку выбрался из дома и направился к Лэнги.

Выслушав соболезнования и упреки, Астэ, собравшись с духом, приступил к рассказу о своем сне.

– Для начала представь себе, – начал он, – что наши хозяева – никакие не боги.

– Ничего себе задачку ты мне задал!.. Если это для начала, то что потом…

– Постарайся.

– Ну допустим… представил… – сказал Лэнги неуверенно.

– Соответственно, – продолжил Астэ, – мы – никакие не искусственно созданные зверушки, существующие для того, чтобы украшать жизнь наших величайших и великодушных создателей. Так?

– Ну… если представлять все, как ты говоришь, то да. Но… кем и зачем мы тогда созданы?..

– Погоди, Лэнги. Я ведь еще ничего не утверждал, – улыбнулся Астэ, получая наслаждение от смущения собеседника. – Так вот, если мы – сами по себе, то, выходит, и жить мы должны сами по себе. У нас должна быть собственная планета и собственные ресурсы.

– Астэ, ну не глупи… Мы ведь неспособны к самостоятельной жизни по причине неполноценности.

– Кто тебе это сказал?

– В смысле – кто?.. Это все знают, это понятно…

– А в чем проявляется эта неполноценность?

– Слушай, ну ты же знаешь: у людей вроде нас недоразвит какой-то там участок мозга…

– Какой участок, Лэнги? За что он отвечает?

– Какая разница… Это ведь уже означает неполноценность.

– А тебе не приходило в голову, что недоразвитость не обязательно мешает полноценно жить?

– Астэ… Есть вещи, которые тебе не понять. Если мы живем так, значит, по-другому быть не может.

– Кстати, Лэнги, – Астэ улыбнулся, прищурившись; казалось, предыдущую реплику он проигнорировал, – я знаю, ты рисуешь.

– Ну и что, – у того покраснели уши, – и как ты узнал? Не говори, пожалуйста, никому…

– Стало быть, сам творческие способности проявляешь, – он не переставал улыбаться. – Значит, уже способен на что-то самостоятельное и живешь не исключительно ради своего хозяина.

– Это ошибка… сбой в системе…

– Хм, где-то я уже сегодня это слышал. Слишком много ошибок на квадратный метр. В общем, я к чему это веду, Лэнги. Знаешь, что Она сказала мне в этот раз?

Тот волей-неволей весь превратился во внимание.

– Планета, на которой мы сейчас находимся – наша.

Он выждал секунду, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Все здешние ресурсы – наши. Мы – свободные, полноценные, культурно и интеллектуально развитые лю-ди. А они… они просто воспользовались нашей временной слабостью и присвоили чужое себе. Лэнги, я хочу, чтобы ты понял. Есть слово «мы», и мы – не дополнение, не рабы; мы – нация.

От этих слов Астэ аж сам ощутил мурашки по коже. Лэнги сидел тихо; по всему его виду было понятно, что он пытается вникнуть.

– И ты, – продолжил Астэ, – не слушал бы меня сейчас с таким напряжением и не интересовался бы моими снами, если бы сам в глубине души и может, не вполне осознанно, не предполагал подобное. А в довершение всего, – он усмехнулся, – приведу тебе цитату одного из так называемых богов, того самого, который сегодня на мне оторвался: он сказал, что я «позор для своей нации». Если бы не мои сны, я бы его не понял. Но теперь я понимаю. И, надеюсь, осознаешь и ты.

Лэнги молчал; затем посмотрел на Астэ серьезными глазами.

– Ты не представляешь, – не удержался Астэ, – какую надежду мне это дает. Ну да ты и сам видишь – я не могу нормально спать по ночам. Меня вечно что-то будто зовет; и Она, Она говорит все эти вещи мне, именно мне…

– Дело в том, что меня тоже что-то зовет. И не будто, а по-настоящему.

Астэ посмотрел на него вопросительно, с удивлением.

– Я отчасти поэтому интересовался твоими снами; раньше говорить боялся, но теперь, думаю, можно. Знаешь ведь о ментальной связи? Ну ты-то должен знать.

– Чего?.. Нет…

– Погоди, правда? Ты… ни разу не общался мысленно?

– Что?

– Но ведь это обычное дело, мне казалось, все это применяют, особенно когда не нужно, чтобы хозяин услышал.

– Ладно, проехали… Продолжай, – на этом моменте Астэ вспомнил, как порой такие же как он люди посматривали на него удивленно-снисходительно; и теперь он понял, почему.

– Так вот, в последнее время я чувствовал определенный призыв, ну что-то вроде прийти в конкретное время в конкретное место.

– И ты туда ходил? – быстро спросил Астэ.

– В том-то и дело, что нет… Какое-то время я опасался, что это ловушка, или что со мной что-то не так; но потом ты стал рассказывать все эти вещи… Я, конечно, до сих пор не до конца верю…

– Мы пойдем туда вместе.

Сказано это было твердым тоном, не предполагающим возражений.

Они вышли в прохладную, окатывающую освежающим воздухом ночь. В этой атмосфере пустоты и отсутствия, в этих висящих в воздухе безразличии и мнимой вседозволенности – за счет пустых улиц – Астэ видел очарование. Вот они будто бы свободны, а вдохнешь полной грудью – и вовсе ощущаешь себя хозяином этого места. Это было странновато, но будоражило до костей. Казалось – нет Империи, нет этих людей, и не было никогда. Сон, кошмар, наваждение.

Вот они отошли от города – острые белые постройки какого-то не имперского происхождения виднелись вдали. А впереди были просторы – для тела и души. Поля, будто колышущиеся на ветру, как волны, упираются в горы, похожие в большинстве своем на потухшие вулканы – на вершине почти каждой кратер с кристально чистой ледяной водой. Пройди они чуть дальше, и перед ними расстелилось бы море цвета индиго, омывающее фиолетовые скалы, вода на которых поблескивает серебряным, будто жемчужины. Именно в этих скалах частенько встречаются пещеры, изнутри которых льется мягкий зеленовато-голубой свет, наполняющий той энергией, которая пронизывает все и течет в каждом живом существе. Той энергией, владение которой совершенствовали жители Империи, направляя на войну и разрушение, и той же, которая использовалась когда-то давно народом, к которому принадлежал Астэ, в мирных целях.

Шли тихо, будто крались. Люди этого народа и вовсе были тихими, жили тихо и покорно, будто и не жили вовсе. Разумеется, знания об использовании энергии были утрачены уже вместе со следующим поколением после завоевания. Периодически Лэнги останавливался, нервно оглядываясь; сначала Астэ делал то же, потом просто закатывал глаза на этих моментах. Опасность не была преувеличена Лэнги; просто у его спутника было куда больше опыта ночных вылазок.

Вскоре Астэ выдохся; Лэнги посмотрел на него с удивлением – тот только вымученно улыбнулся. У него были причины для такого состояния. Вскоре оба стали чувствовать какое-то волнение в воздухе – стало даже тяжелее дышать, и будто слегка подташнивало, и вверху головы появилось странное ощущение. Лэнги выглядел невозмутимым; для Астэ это было в новинку, и он разволновался.

Они поднялись на холм, на небольшую поляну. И им открылось невероятное, хоть и предельно простое, но завораживающее до глубины души зрелище.

Люди сидели вкруг. Сидели, казалось, неподвижно – только слегка покачивались – в такт траве?.. Спины прямые, ветер колышет длинные белые волосы, глаза закрыты, головы приопущены. От этого Астэ даже вздрогнул. «Неужели они не боятся… сидеть так открыто? Или же их отпускают?..»

Лэнги стремительным шагом стал приближаться к остальным. Астэ даже удивила такая уверенность; он не спеша пошел следом. А затем произошло невероятное, потому что Лэнги просто сел среди них и замер, совершенно так же – и не скажешь, что он только пришел. «Опять, что ли, эта ментальная связь…» – Астэ вконец разнервничался.

Будто почувствовав и пожалев несчастного, один из людей открыл глаза и приглашающе на него воззрился. Взгляд был мягкий, но непроницаемый. «Черт», – подумал Астэ, – «да ты трясешься, будто перед тобой – имперцы. Просто подойди и сделай, как он». Страх смешивался с восхищением, и Астэ почему-то казалось, будто его видят насквозь, что, впрочем, было не вполне безосновательно. Он собрался с духом, подошел отрывистым шагом и сел туда, где было больше места, не переставая вопрошающе смотреть в глаза тому человеку. На секунду ему даже показалось, будто тот слегка усмехнулся. Астэ ждал.

Наконец, люди стали потихоньку открывать глаза и мягко, ненавязчиво рассматривать пришедших. Один из них – тот самый, что сделал это первым – спросил без всяких предисловий:

– Это тебе снятся сны, в которых некое высшее существо призывает нас предпринять усилия, чтобы снова стать свободными?

«Снова. Я был прав. Я был прав!» – сердце Астэ лихорадочно забилось; однако надо было что-то ответить. Он не вполне понимал, можно ли то, что снится ему, назвать высшим существом, но вступать в долгую дискуссию на эту тему не хотелось. Поэтому он просто кивнул, одновременно почувствовав нахлынувшее внезапно ощущение собственной значимости.

– Мы уже давно знаем, что такой человек есть, – мягко пояснил собеседник Астэ, – но все никак не удавалось тебя вычислить. Ты и сейчас непроницаем; но это поправимо, не переживай, – конец фразы был сказан довольно быстро.

Удивительно, но в этот раз Астэ даже не почувствовал обычного смущения. Его захлестнуло желание высказать все сейчас, чтобы все наконец знали – ведь теперь он убедился, что это правда – чем является его народ и какая ужасная ошибка произошла. Его глаза заблестели: хотелось быстрее, как можно быстрее.

Вскочив с места, он выбежал на середину круга. Оглядел всех – взгляды были сосредоточены на нем; усталость как рукой сняло.

– Да, это так, – начал он, – мне снится некий человек; Она внешне чем-то напоминает имперцев – но не из них явно. Она говорила мне, что мы – свободный народ, и эта планета принадлежит полностью нам.

Он на мгновение замолчал, переводя дыхание – оказывается, он все же очень волновался – а затем, как бы опасаясь недоверия, быстро затараторил:

– Я сначала не поверил – слишком это было похоже на бред; но Она виделась мне снова и снова, и… – он перевел дыхание, – не могло это все быть неправдой, а знаете, почему?! Она объяснила мне, что мы так же, как имперцы, можем использовать энергию, на нашей планете есть кое-какие места, в которых она сосредоточена, такие пещеры с голубоватым светом – их много у моря, можете сами проверить, и еще – подальше в горах, и я… – он снова перевел дыхание и окинул взглядом всех, – я, разумеется, решил это проверить, и у меня получилось, я тренируюсь почти каждую ночь, и у меня уже с легкостью получается ломать деревья, а еще я могу спалить что-нибудь разом – но это сложно – в общем, мы тоже люди, мы полноценные люди, и вы все тоже это можете, они не имеют права нами командовать!!! – тут он понял, что немного забылся, и продолжил уже тише, слегка смутившись: – Естественно, я могу продемонстрировать все, о чем говорил.

Люди смотрели крайне задумчиво; у некоторых на лице читалось подобие воодушевления, шедшее, однако, из самой глубины сознания и поэтому не сразу заметное.

Наконец, один из людей сказал:

– Мы тебе верим. Твои сны очень важны. Но, боюсь, вряд ли кто-то из нас сможет использовать энергию так же, как ты.

– Но почему?.. – Астэ смутился. – Мы же одинаковые; и для кого тогда пещеры?

– Ты немного не понимаешь, – улыбнулся другой человек, тот, который первым заговорил с Астэ, – ведь эту энергию можно применять по-разному. Имперцы, к примеру, развивают навыки владения ей для военных действий – они видят в этом наилучший для себя способ достижения совершенства («или порабощения беззащитных народов и получения наживы» – подумал Астэ, внутренне усмехнувшись; но все же эти слова его удивили). Для того, чтобы это было возможно, они используют природную агрессию. А как же ты сделаешь это, не имея такого качества?

– В смысле? – вопрос поставил Астэ в тупик. – Нельзя его не иметь. Когда тебя обижают, ты по любому чувствуешь обиду и злость.

– Для того, чтобы что-то чувствовать, нужно быть на это способным, Астэ.

Тот даже не удивился, что его назвали по имени. Он внезапно ощутил волнение, а затем мысль пронзила его, будто стрела, растекшись по венам дрожью. Он медленно поднял взгляд на сидящих, а затем, с трудом приведя себя в спокойное состояние, сказал:

– Они ведь все время говорят, что мы неполноценные потому, что у нас слабо развита какая-то там область мозга… Неужели…

– Да, когда-то давно они воспользовались тем, что мы просто не в состоянии дать отпор, потому что, к сожалению, в голову никому не приходило, что кто-то на кого-то может напасть.

Астэ какое-то время тупо смотрел перед собой, в пустоту. Затем спросил:

– Простите, а… а со мной-то что не так?

Какой-то человек встал с места, подошел к нему, приложил свои ладони к его и сказал:

– Не волнуйся, с тобой все так. Просто ты человек нового типа.

Этот крайне успокаивающий жест удивил Астэ до глубины души. Он вроде как не показывал особого смятения, его лицо было почти ровным, а тон у того человека был такой, будто Астэ чуть ли не сорвался. Впрочем, внутренняя тревога действительно нарастала вихрем. А еще его поражало то, что он будто бы разговаривал сразу со всеми, и кто бы ни ответил ему, этот ответ как бы исходил от всех. «Когда-нибудь я тоже так научусь».

Видно было, что присутствующим немного неловко говорить вслух, но того требовала обстановка. Поговорив еще немного, Астэ узнал, что эти люди появились на свет еще до завоевания – длилось оно уже почти что тысячу лет. На протяжении всего этого времени они сохраняли язык и культуру, держа все в тайне, опасаясь наказания.

– А мне всегда язык имперцев резал слух! – радостно воскликнул Астэ. – Жду не дождусь научиться нашему и разговаривать, как человек!

– Они ведь тоже люди, – мягко поправил его кто-то.

– Да, я знаю, но… – Астэ смутился.

Они пробыли там еще немного; наконец появилось ощущение, что люди собираются уходить. Один из них обратился к Астэ:

– Нам всем нужно тщательно обдумать сказанное тобой. Через одну ночь на этом же месте, когда четвертый спутник достигнет зенита.

Весь следующий день Астэ был, как на иголках. Невероятный подъем, ощущавшийся в последние дни, казалось, достиг апогея. Он ведь знал, знал, что это все правда; а как часто он, после тяжелого дня, сидел и думал о том, как же тщетна, бессмысленна его дурацкая жизнь, как выматывают эти глупые, никому не нужные и, главное, непонятно за что свалившиеся обязанности перед… самозванцами. Чертовыми самозванцами. Он сжимал кулаки, когда об этом думал. И искренне не понимал, как его собратья не чувствуют подобного. Вообще, к ним он испытывал крайне странные, противоречивые чувства. С одной стороны, он всей душой любил свой народ и чуть ли не боготворил его – это было единственной, непререкаемой ценностью. С другой – иногда он их почти что презирал; ему было стыдно за это, он ненавидел себя в такие моменты, но ничего не мог поделать – так раздражала эта неспособность дать отпор. А может, он просто чувствовал себя каким-то не таким.

Ночью он снова пробрался в дом, где жил Лэнги, напугав того до полусмерти слишком внезапным появлением. Астэ горел желанием научиться общаться мысленно.

– Да как же я это сделаю… Оно же само как-то… – Лэнги растерянно смотрел на того своими большими, грустными глазами.

– А почему у тебя само, а у меня не само, – проскулил Астэ.

– Не знаю, честное слово…

Это гораздо позже выяснилось, что практически никто из его поколения такой способностью не обладал – они лишь могли чувствовать общее поле, но не вносить туда что-либо. Лэнги повезло – он был крайне восприимчив. А сейчас максимум, что ему удалось добиться от Астэ, это то, что тот ощущал определенное волнение, когда к нему взывали уж слишком настойчиво.

Это гораздо позже Астэ будут говорить, что ему и не обязательно читать мысли для безупречного распознавания эмоций и ожиданий. А сейчас он, не желая больше мучить бедного Лэнги, ушел обратно к себе.

Четвертый спутник стоял в зените. В это время планета с кольцами вокруг, синего цвета, выкатывавшаяся из-за горизонта каждую ночь, находилась довольно высоко на небосводе.

Астэ был взволнован и даже немного напуган. На вопрос о том, что случилось, он быстро ответил:

– По дороге сюда я видел в небе странное существо – точнее, это было какое-то животное, но я никогда прежде подобного не видел…

– Ты можешь его описать? – спросил один из людей.

– Белое, с крыльями, – это было первое, что сказал Астэ; затем он подумал и добавил, – большое. Пролетело как молния, я не успел разглядеть.

Люди переглянулись; их лица как-то посветлели. Один из присутствующих сказал:

– Это хороший знак – они ведь не появлялись с начала завоевания, и мы все были уверены, что они вымерли… Эти животные обитают здесь столько же, сколько и люди, и тесно с ними взаимосвязаны. Они, если что, такие же безобидные, – уточнил он специально для Астэ. – С виду они чем-то напоминают имперских пантер – только белые, с крыльями и перьями под ушами и на кончике хвоста. До завоевания они считались священными животными. На нашем языке они называются «эио-ом»11
  Эио-ом («эио» – небо, «ом» – предлог к, т.е. дословно «к небу») – животные, по виду напоминающие нечто среднее между рысью и львом, при этом имеющие крылья и способные летать довольно высоко и на большие расстояния. Эио-ом обладают полностью белой окраской и обычно янтарного цвета глазами. Под ушами у этих животных находится два больших пера; перья также есть на кончике хвоста.
  Далее речь пойдет о реалиях до завоевания Империей. Эти животные считаются священными и взаимосвязаны с людьми по нескольким причинам. Во-первых, питаются эио-ом «сгустками» энергии шарообразной формы, которые возникают на местах, где люди эту энергию использовали. Проходит это в виде настоящей охоты, поскольку поймать эти быстро передвигающиеся сферы не так-то просто. Во-вторых, люди и эио-ом положительно влияют друг на друга при тесном взаимодействии – например, когда сознание человека контактирует с сознанием этого животного во время эио-ом соревнований (на скорость) для достижения лучших результатов. Таким образом люди и эио-ом «делятся» друг с другом жизненными силами. Этих животных ни в коем случае нельзя использовать в каких-либо практических целях (за исключением облёта границ, что не представляет из себя принудительный труд) и тем более наносить им вред. Человек может «призвать» эио-ом, издав определённый звук, стоя на возвышенности: прилетит тот, что поблизости. Затем животное отпускают; никто не держит их при себе. Перед эио-ом соревнованиями люди могут выбирать себе животных, предварительно испытывая, и исключительно на этот период цепляют на них «опознавательные перья», чтобы не запутаться, где чей эио-ом. Затем их снимают в обязательном порядке; также перед любыми войнами тщательно проверяют, чтобы на территории поблизости и тем более в самом поселении не было ни одного из этих животных.
  Ещё одна особенность эио-ом – эмпатия. Это означает, что во время каких-либо конфликтов – которые случаются крайне редко – животное чувствует половину боли, причиняемой другому. Это позволяет им не наносить смертельных повреждений и вовремя останавливаться.
  Обитают эио-ом высоко в горах. Так же, как и люди, они могут использовать священные пещеры.
  Все обитатели данного мира – в том числе люди и эио-ом – являются бесполыми.


[Закрыть].

– Э… о… э-э-э… что?

– Что, так сложно произнести? – рассмеялся человек. – Ничего, научишься еще. Наш язык сильно отличается от языка, на котором говорят в Империи; тебе, как представителю новых поколений, возможно, будет трудновато.

– Да, пожалуй… – сказал Астэ смущенно. – А что оно вообще означает? И как вообще различать эти слова, ты будто не сказал, а спел…

Человек дружелюбно улыбнулся.

– Тут все просто: «эио» – это «небо», «ом» – предлог «к». Дословно – «к небу»; ну а что ты хочешь? Они ведь летают.

– Да, это все очень логично, – ответил Астэ, – только вот выговорить очень… м-м-м… сложно.

Однако вскоре смущение прошло – уж очень воодушевляло и захватывало это все. Он как нельзя сильно чувствовал причастность, и это было поразительно.

Когда люди уселись вкруг, один из них обратился к Астэ:

– Мы решили, что раз ты можешь использовать энергию для разрушения, то и мы можем. Это могло бы кардинально изменить ситуацию – не уверен, что мы были созданы для рабства; это бессмысленная жизнь. Имперцы не считают нас за людей, но, думается, если бы они увидели, что мы обладаем их способностями, то изменили бы мнение.

– Боюсь, им нужно это не просто увидеть, – вздохнул Астэ.

По кругу будто бы прошла какая-то волна. Тут Астэ не выдержал – его будто бы подхватил какой-то порыв. Он вскочил и выбежал на середину круга.

– Вы знаете, что имперцы делают, если встречают какое-либо сопротивление?

Люди смотрели на него; кто-то чуть заметно кивал.

– Недавно, – Астэ усмехнулся, – я больно схватил одного из них за руку, когда тот хотел дотронуться. Не спрашивайте – сам не знаю, зачем; это вышло случайно. Знаете, чем это для меня закончилось?

Выдержав небольшую паузу, он показал спину, медленно поворачиваясь вокруг себя.

По кругу прошла еще одна волна. Астэ продолжил:

– Я просто хочу, чтобы вы поняли. Либо они, либо мы. По-другому с ними нельзя.