Текст книги "Лич на стажировке. Часть 2"

Автор книги: Алаис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– …три дня?

Окончание фразы канцелиара явно звучало, как вопрос, но я не поняла, кому он адресовался. Судя по воцарившемуся молчанию, похоже, таки мне.

– Что? – я обернулась.

– Господин Килир пробудет у нас три дня… госпожа Шиз? – в голосе Милеха мне почудилась едва уловимое удивление. Интересно, что именно его удивило – недолгий срок или необходимость называть меня госпожой?

– Да, три дня.

Я отвернулась, снова сосредоточившись на происходящем на улице. Кости Суртаза, я понятия не имела, как пережить эти несчастные три дня.

Глава 4. Три дня

Поначалу мне показалось, что все на самом деле не так уж и плохо.

Канцелиар разместил Килира в гордом одиночестве, отведя под его покои половину комнат западного коридора на втором этаже жилого корпуса. Эманации связанного с этим безудержного восторга жреца то и дело достигали общих помещений на обоих этажах, вызывая резкое ухудшение настроения у живых и нестерпимый зуд затылочной кости – у меня. Но сам лич на горизонте не маячил, и это вполне всех устраивало.

В целом же первый день прошел достаточно сносно. Пролом в стене жилого корпуса заложили, окно отремонтировали, внутренний двор привели в относительный порядок, и по нему снова засновали зомби, таская тюки с шерстью в одну сторону, а ковры – в другую. Канцелиар, недовольно бурча, шустро перекатывался между своими подопечными, подсчитывая, измеряя и постоянно делая какие-то пометки в свитке внушительной длины.

Беспокоило только одно: Мэб по каким-то причинам почти безвылазно находился у коменданта, и даже Линс не смогла к нему подступиться с расспросами – некромаг просто отмахивался от них… И уходил прочь из жилого корпуса.

Причина этого выяснилась на следующий день.

Комендант слег с лихорадкой.

Мэб в шутку называл это индивидуальной килиронепереносимостью, но кривая ухмылка, сопровождавшая эти слова, лично мне казалась довольно вымученной. Видимо, дело было серьезным. Почему-то сразу вспомнилась хромота сэра Алонта утром после боя. Ранение?

В любом случае, моей помощи не просили, да и вряд ли бы я чем-то могла помочь, а вмешательство Альда было сопряжено с риском раскрыть нашу маленькую тайну. Все-таки, вряд ли комендант страдал недостатком проницательности, просто я с ним пока не слишком часто пересекалась.

Самому Мэбу тоже нездоровилось – последние дни выдались уж слишком насыщенными событиями, и даже ускоренная регенерация боевого некромага не могла справиться с постоянно обновляемым и пополняемым списком травм. Вспоминая припавшие пылью букетики лекарственных трав и комментарий подселенца относительно них, я не особенно удивилась тому, что все лечение Мэба сводилось к установке «само пройдет». Я же знала всего два лекарственных средства – настой корня шиповника от поноса и отвар ромашки от всего остального.

Но мало было новости о нездоровье коменданта, так еще и Килиру, видимо, надоело сидеть в одиночестве, и он стал выбираться на общую территорию. Ребята от этого были не особенно в восторге, но держались вежливо и почтительно – не придраться. А лич демонстративно находился на почтительном расстоянии от меня, но при этом постоянно маячил в зоне видимости.

Я во дворе – Килир прогуливается по стене, любуясь пятью десятками оттенков серого, желтого, зеленого и коричневого, которые только мог продемонстрировать окружающий заставу осенний болотистый пейзаж.

Я за чем-нибудь захожу к канцелиару – жрец с интересом рассматривает развешенные и разложенные неподалеку ковры.

Я сижу в общем зале жилого корпуса – лич сидит или висит в воздухе неподалеку, изучая свиток, книгу или какую-нибудь безделушку.

Поначалу это удивляло. Потом забавляло. А вскоре начало раздражать даже сильнее, чем его обычная назойливость.

Единственным местом, где Килир не маячил поблизости, являлась моя комната. Возможно, потому что ее размер что в длину, что в ширину, был меньше, чем расстояние, которое он демонстративно удерживал между нами. Конечно, может быть, лич также не рискнул бы сопровождать меня к дому коменданта, но повода проверить эту гипотезу не нашлось. А беспокоить больного без весомой причины не хотелось.

Когда в очередной раз жрец безмолвно и не глядя на меня завис рядом с груженой шерстью телегой, делая вид, что его невероятно интересует количество тюков внутри, во мне всколыхнулась злость.

– Кажется, кто-то пытается взять тебя измором, – ехидно сообщил подселенец. – И у него это даже почти получилось, судя по твоей реакции. На всякий случай напоминаю, совесть – рудимент, постарайся от нее избавиться поскорее. Рассуждай, а не чувствуй.

– Да при чем тут совесть?

– При том, что он сейчас всячески демонстрирует свое одиночество. Потому что из всего населения заставы только ты можешь составить ему достойную компанию.

– Его сюда никто не звал.

– А с его точки зрения это не важно. Он последовал сюда за тобой, беспокоясь о твоем состоянии. Ну, по крайней мере, это официально озвученная позиция, которой нет смысла не верить – мало ли, что может взбрести в голову личу, которому кто-то вдруг приглянулся. А ты, между прочим, все еще ему обязана. Так что…

– Вот я не понимаю, ты сейчас вообще на чьей стороне – на его или на моей, а?

– На собственной, — холодно ответил подселенец. – Скучающий лич зачастую только выглядит таковым. На самом деле он очень внимательно за тобой наблюдает. А еще внимательнее – за остальными. Но ты воспринимаешь его присутствие исключительно через призму своего раздражения, тогда как остальные вообще начали относиться к нему чуть ли не как к самоходной мебели, настолько он не отсвечивает. Понимаешь, к чему я клоню?

– Он может увидеть или услышать что-то, для него не предназначенное…

– Именно.

– И что ты предлагаешь?

– Удели ему внимание, раз он так его жаждет.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно. Развлеки его… беседой, например.

– Я понятия не имею, о чем разговаривать с личем, который неизвестно во сколько раз старше меня.

Альд издал странный смешок. Хм. Ну да, он же тоже старше меня.

– Поинтересуйся у него о чем-нибудь. Спроси совета. Расскажи что-то о себе.

– О да, о себе я могу рассказать о-о-очень много любопытного, – съязвила я. – Особенно на интересующую его тему моего воскрешения.

– Формально, на этот его вопрос ты ответила, – протянул подселенец. – Ответ, конечно, вышел откровенно так себе, но с поправкой на твой образ наивной ду…

– Так о чем мне с ним говорить? – нетерпеливо переспросила я. – Конкретнее.

– Хм… – Альд ненадолго замолчал. – Ты можешь обсудить с ним Речи Суртаза.

– Кажется, я тебе уже говорила, что не разбираюсь…

– Вот именно. Как вариант, можно поговорить о различных способах поднятия и удерживания мертвецов – еще одна тема из множества тех, в которых ты не…

– Лучше уж Речи Суртаза, – отрезала я.

– Ну так вперед, – в голосе Альда послышались злорадные нотки, – а то он эти тюки уже по третьему разу пересчитывает, кажется.

Обреченно вздохнув – конечно же, мысленно – я направилась к жрецу. Остановившись в паре шагов от него, немного подождала, но так как никакой реакции на мое появление не последовало, была вынуждена заговорить первой.

– Брат мой…

Килир медленно развернулся ко мне всем телом. Настолько откровенной демонстрации покорности и печали я в жизни не видела. В посмертии, впрочем, тоже.

– Я снова помешал тебе, сестра? – тихо спросил он. – Прошу подождать еще полтора дня. Завтра вечером я избавлю тебя от своего общества.

– Я не…

От охватившей меня неловкости я щелкнула челюстью. Кости Суртаза, да что же это такое? Его не звали, сам навязался, маячил весь день немым укором, такой себе одинокий страдалец, и в результате всего этого я все равно себя чувствую виноватой… Так, Шиза, соберись.

– Не зря я говорил про совесть… – ехидно напомнил подселенец.

– Я прошу прощения за то, что не составила тебе компанию сегодня, – я наконец совладала своей неловкостью. – И вчера. Сам понимаешь, дела…

– Да, я понимаю, – Килир едва заметно улыбнулся и опустил глаза. – В любом случае, я благодарен тебе за возможность отдохнуть в тишине и… одиночестве.

На последнем слове голос лича дрогнул. Умом я понимала, что все это – игра. Фальшь. Что его голос – лишь инструмент для манипуляции. Но если он пытался меня задеть – ему это удалось. Я слишком хорошо знала, что такое одиночество. Особенно – нежеланное. А если не пытался…

Вдруг он действительно тянулся ко мне просто потому, что я не настолько высокомерна, как остальные наши сородичи в посмертии? Ну а попытки очаровать… С его-то внешностью – ничего удивительного. И, похоже, он уже понял, что чары на меня не действуют – степень отвращения заметно снизилась. Да и ко внешности его я уже как-то попривыкла, похоже. Не симпатяга, конечно, но если смотреть сквозь него, то вполне терпимо. Все-таки, огоньки в пустых глазницах дают в этом смысле неоспоримое преимущество – никто не знает, на что именно ты смотришь прямо сейчас.

– Если тебе одиноко, можем поговорить.

Килир удивленно приподнял брови, будто бы мое предложение стало для него неожиданностью. Интересно, сколько правды в этом выражении удивления?

– Не стоит, боюсь, я и так слишком долго злоупотреблял твоим вниманием…

Ага, это мне еще его поуговаривать нужно, что ли? Ну уж нет.

– Что ж… – я пожала плечами.

– Но я буду благодарен, если ты уделишь мне столько времени, сколько сочтешь нужным, – видимо, лич понял, что моя совесть не только легко просыпается, но и засыпает довольно быстро. – Я всегда рад общению с тобой.

– Ладно… – даже не знаю, достоинством или недостатком в тот момент была безэмоциональность моего голоса. – Правда, времени у меня не так уж много, и я понятия не имею, о чем можно поговорить.

Жрец тонко улыбнулся и едва заметно качнул головой.

– Если не против, поднимемся на стену? У вас здесь замечательный вид.

И хотя я откровенно сомневалась в искренности последней фразы, причин возражать у меня не было. Стена или внутренний двор – какая разница? Главное – что на виду у всех. Наедине с ним мне не хотелось оставаться категорически.

– Не против.

Килир снова галантно подал мне руку, и я, преодолевая внутреннее содрогание, на нее оперлась. Отвращение к нему чуть шевельнулось, да и только. Нет, все-таки – это подозрительно. Как и то, что подселенец старательно молчал, хоть я и ощущала его сдержанный интерес к происходящему.

Мы поднялись на стену, и я поняла, почему лич назвал окружавший нашу крепость вид замечательным. Потому что ничего не было видно. Густой плотный туман скрыл топи вокруг нас, и застава, казалось, плыла куда-то в этой подвижной непроглядной белесой мути.

– Интересное зрелище, правда? – тихо поинтересовался Килир.

– О да, особенно с учетом того, что где-то поблизости могут еще бродить твари, – кажется, мне даже удалось голосом выразить хотя бы капельку сарказма, с которым эта фраза звучала в моей голове. Или нет.

– Все же, я надеюсь, что комендант озаботился сигнальными чарами…

Я промолчала, продолжая вглядываться в туман, но уже с определенной целью. Да, чары действительно были. Не то чтобы я не доверяла сэру Алонту, но он сейчас явно не в лучшем состоянии, поэтому лишний раз перепроверить не помешает.

– Восхитительный образец здравомыслия…

Вот почему, когда подселенец что-то подобное таким тоном, я каждый раз теряюсь – считать это сарказмом или похвалой?

– Да похвала это, похвала, успокойся. И гостя своего развлекай.

Я покосилась на Килира. Жрец с невозмутимым видом вглядывался в туман и то ли уже отчаялся дождаться от меня хоть какой-то инициативы, то ли изначально ее не особенно ждал. Что ж…

– Брат мой, я же правильно понимаю, что ты – жрец?

Идиотский вопрос, учитывая сложное, многослойное и довольно-таки богато расшитое черное с серебром облачение лича. Цвета Суртаза. И вышивка характерная. Но если моя фраза и позабавила Килира, то он этого ничем не выдал.

– Правильно, – ровно ответил он и повернул ко мне голову. – Что-то не так?

– Нет-нет, – тут же ответила я, возможно, даже слишком торопливо. – Я просто хотела спросить… кое о чем. В Речах Суртаза.

– Неожиданно, – лич изогнул тонкие губы в вежливой улыбке. – И что же тебя интересует?

– Расскажи мне о первом ученике. Пожалуйста.

Правильно, Шиза, ты же вежливая девочка.

– Хм… – глядя на меня, Килир прищурился. То ли искал подвох в моем вопросе, то ли просто размышлял над ответом. – Его история довольно… обширна. Что именно ты хочешь узнать?

– Все, что захочешь рассказать, – я провела скелетированными пальцами по влажному камню стены.

– Я могу рассказать о нем вообще все, – в голосе жреца мне послышалось воодушевление. Ну все, понесло, похоже. – Но это займет много времени. Так что… лучше все-таки уточни.

Хм, не понесло. Удивительно.

– Ну тогда давай кратко для начала, – я пощелкала челюстью, – имя, какие чудеса творил, сколько прожил…

– Первого ученика Суртаза звали Коаттан Артарут Келед Тар…

Килир говорил медленно и нараспев, и красота его звучного, глубокого голоса резко контрастировала со всколыхнувшейся в моем разуме яростью. Не моей – подселенца. Впрочем, похоже, он быстро совладал со своими чувствами либо просто как-то приглушил отголосок, чтобы мне не мешать. И на том спасибо. Мысленно наметила себе разговор с Альдом на тему, с чего вдруг его так задевает это имя. Хотя… Первый ученик же, ага.

– До пришествия Первого Некроманта он был магом воды, открывшим в себе способность воздействовать на живых существ через их кровь… Редкий талант, позволявший как убивать, так и исцелять.

Если убийство через воздействие на кровь я себе еще представляла, то исцеление…

– Когда пришел Суртаз, был разгар Второго Вторжения. Точка выхода его портала оказалась неподалеку от того места, где Коаттан как раз был занят исцелением раненых…

Что-то такое я уже слышала.

– Признав в Суртазе бога, он попросил обучить его и, если опустить некоторые не столь важные подробности, вскоре был объявлен первым учеником.

– Прости, что прерываю… А сколько их всего было?

– Одиннадцать.

Я молча кивнула, предлагая Килиру продолжить свой рассказ.

– Если же говорить о чудесах… Коаттан совершил их немало. Он исцелял людей и упокаивал мертвецов десятками, а то и сотнями за раз.

– Один раз было около тысячи упокоенных…

– Он в одиночку держал оборону на пограничной заставе, не давая тварям среднемирья пройти мимо нее в наш мир.

– Было вдоволь доступных для поднятия мертвецов…

– Множество заклинаний, полученных им от Суртаза и адаптированных для обычных смертных, используется до сих пор…

Килир сделал паузу, видимо, наблюдая за моей реакцией. Чтобы выразить хоть что-то, я позволила своей челюсти немного опуститься вниз. Сойдет за удивление или восхищение, пусть сам решает.

– А еще, – вкрадчиво добавил жрец, – его стараниями были изучены все встречавшиеся на тот момент виды тварей междумирья и нежити, в особенности – мертварей. Повадки, слабые места, способы убийства или упокоения…

– Как же мне это потом аукнулось…

Горечь, с которой подселенец произнес последнюю фразу, отвлекла меня от рассказа Килира. По реакции Альда я понимала, что примерно половина – если не вообще все, что приписано Коаттану – на самом деле было историей его жизни. Но об этом мы поговорим потом.

– И снова прости, что прерываю… – я опять провела пальцами по стене, шорох кости по камню показался мне неожиданно приятным. – Откуда ты все это знаешь? В том смысле… – мне пришлось сделать паузу, чтобы подобрать нужные слова, которые роем вились в моей голове и пытались вылететь из моего рта одновременно. – Если учеников Суртаза было одиннадцать, то получается, жрецам приходится столько запоминать, чтобы потом рассказывать таким, как я… Ведь каждый из этих одиннадцати наверняка был выдающейся личностью и совершил немало великих дел.

– Да, запоминать во время обучения пришлось немало, – Килир одарил меня снисходительной улыбкой. – Но Коаттан был первым из лучших, можно так сказать. И если не брать во внимание то, что у меня есть весомое преимущество перед живыми жрецами… – лич улыбнулся еще шире, на миг показались желтые зубы. Привет, отвращение, я скучала. – У меня есть личный повод досконально знать историю его жизни и посмертия.

– И какой же, если не секрет?

– Он – мой предок.

– Лжец, – процедил Альд. – У Коаттана не было детей.

– Эм-м-м… Ты в этом так уверен? – осторожно поинтересовалась я, одновременно опуская свою челюсть еще чуточку ниже, чтобы изобразить для Килира достаточную степень удивления хотя бы так. Судя по выражению его лица, вроде бы удалось.

– Абсолютно.

– Ну… Свечку же ты ему не держал… Надеюсь.

– Он ухлестывал за моей сестрой, – ехидно отозвался подселенец. — Как ты думаешь, насколько внимательно я за ним наблюдал с учетом того, что в определенный момент заменил Алианне нашего погибшего отца?

– Ты как-то не спешил делиться подробностями своей биографии, знаешь ли. А с учетом твоего отношения к этому… Коаттану – с твоей сестрой у него явно не сложилось. Или сложилось, но не так, как тебе бы хотелось.

Вслух я все так же молчала. Но чтобы не выглядеть совсем уж истуканом, с щелчком подтянула нижнюю челюсть к верхней. Следующая стадия удивления – осмысление, ага.

– Не сложилось. Она ему отказала, а он пошел и героически убился о вовремя подвернувшихся тварей Третьего Вторжения, а потом восстал личем. Сама понимаешь, в таком состоянии обзавестись потомством невозможно… по техническим причинам.

– Он мог… кхм… озадачиться этим вопросом ранее.

– Маловероятно. Коаттан погиб еще более молодым, чем я. Да и ты думаешь, что кто-то скрывал бы ребенка от одного из учеников Суртаза? – тон Альда стал откровенно насмешливым.

– Ну, мало ли… Ты сам говорил, что родню не выбирают. Вдруг кому-то из почтенных личей испортит вкус власти появление такого наследника у особо… обожаемого будущего родственничка по посмертию. Не говоря уже о том, что такой потомок мог обнаружиться, так сказать, задним числом.

– Хм… И то верно. По сути, последнее – один из немногих аргументов, удерживающих меня от… импульсивных действий. Он может вообще не иметь никакого родства с Коаттаном.

– Кстати… А у тебя дети были?

Подселенец помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.

– Нет.

– Справедливости ради стоит уточнить, что… – видимо, момент так называемого триумфа серьезно затянулся, раз Килир заговорил первым: – Я – не прямой потомок Коаттана. Я – далекий правнук его родного брата.

– Своевременное уточнение, – буркнул Альд. – И куда более правдоподобная версия. Его брата я помню. Садист и редкостная мразь. Суртаз четырежды отказывал ему в ученичестве.

– Всего четырежды?

– В пятый раз Суртаз его убил.

– Оу…

– Он был предупрежден после четвертого раза, но решил ослушаться. Опрометчивая самонадеянность.

– Зато теперь я понимаю, в кого Килир такой… настойчивый.

– И знаешь наиболее эффективный выход из такой ситуации.

– Я ценю твою откровенность, брат, – наконец, я сподобилась ответить жрецу хоть что-то внятное. – И считаю, что любая степень родства с учеником Суртаза – это великая честь.

– Первым учеником Суртаза, – самодовольно поправил меня лич. – Да, это так. Жаль только, – жрец вздохнул, – что могущества и величия своего далекого предка мне унаследовать не удалось…

Вот и что мне ему ответить? Что он вообще от меня ожидает?

Сочувствия в связи с этой досадной несправедливостью?

Несогласия с прозвучавшим утверждением и заявления, что он вот прям вылитый его далекий предок – весь из себя могущественный, великий и талантливый?

Или стоит все-таки пожать плечами и сделать вид, что мне плевать? Впрочем, почему сразу – сделать вид? Мне же действительно плевать…

Впрочем, у меня был еще один вопрос. Крайне меня интересующий и при этом очень рискованный. И который, пожалуй, не стоило задавать жрецу. И тем ироничнее выглядело то, что хоть сколько-то достоверный ответ мог мне дать только жрец. Ну, если отбросить мнение одного отдельно взятого реликта.

А учитывая то, что за нашими спинами во внутреннем дворе началась какая-то очень шумная возня, времени на то, чтобы нормально поговорить, у меня было немного. Что ж…

– Брат мой, мне интересно еще кое-что…

– Что именно, сестра? – лич снова впился в меня взглядом. Я невольно содрогнулась.

– Я не просто так просила тебя напомнить мне имя первого ученика Суртаза. Потому что я слышала другое имя.

– Ты с ума сошла.

– Какое? – голос Килира стал ниже, а тон – вкрадчивее. – И от кого ты его услышала?

– Имя звучало… Хм… Аль… Альд… Альдур… или Альдаур. Не помню точно. Я тогда еще удивилась, ведь даже при всем моем незнании Речей Суртаза имя его первого ученика я помнила совершенно не таким. А услышала я его от человека, похожего на странствующего жреца.

– Хм… Возможно, какой-то несчастный сумасшедший пытался выдать себя за него, – задумчиво протянул лич, а его взгляд стал очень внимательным. – Это… нехорошо. Где ты его видела?

– Это было в другом мире, – коротко ответила я. – Незадолго до моей гибели примерно полгода назад.

– Ясно, – в голосе Килира послышалось разочарование. – Уверен, ты даже не помнишь, как он выглядит. Все-таки, смерть и обретение посмертной формы – серьезное потрясение.

– Ты прав, брат мой. Я не особенно-то и пыталась его запомнить, так, услышала его слова краем уха. А потом… – я покачала головой, – стало совсем не до того. Помню только, что это был старик.

– Могу ли я спросить тебя кое о чем?

Ну начинается…

– И о чем же?

– Откровенность за откровенность, если можно так сказать, – жрец отвел взгляд и с омерзительным сухим шорохом пожевал нижнюю губу, изображая то ли неуверенность, то ли волнение. – Надеюсь, мой вопрос не покажется тебе слишком… наглым, – Килир вздохнул, будто бы собираясь с духом и покосился на меня. – Где и как ты умерла?

О, на это у меня был вполне внятный и заготовленный заранее ответ, который уже успели по достоинству оценить комендант и канцелиар. Не знаю, конечно, что они тогда подумали, но дополнительных вопросов не возникло, значит, история выглядела достаточно достоверно.

Шум во дворе за нашими спинами тем временем становился все громче.

– Я умерла посреди пустыря где-то на окраине срединного мира. Наставник закинул меня в нестабильный портал, пытаясь хоть как-то отсрочить мою гибель. Ну… Отсрочил, – я издала шипящий смешок. – Минуты на три. Не спрашивай, как мне удалось избежать встречи с тварями… Я и сама этого не знаю. Как и то, каким чудом мне удалось обрести именно такую посмертную форму.

Естественно, почти все в этой истории было… неправдой, мягко говоря. Кроме, разве что, портала. Умирала я по моим ощущениям гораздо дольше, а об остальном позаботился Альд. И некоторые подробности его так называемой заботы я бы предпочла никогда не ощущать на себе или хотя бы забыть.

– А никто и не обещал, что обретение посмертия – простая и безболезненная процедура.

– Ага, и плевать, что я о нем не просила.

– Опять ты за свое… – долгий терпеливый вздох.

– Что ж, благодарю за ответ, – Килир дернул уголком рта. За нашими спинами раздался душераздирающий скрежет. – Да что там происходит?

Лич резко развернулся и, заметив краем взгляда удивление на его лице, я тоже поддалась любопытству и оглянулась.

Происходящее во внутреннем дворе действительно заслуживало внимания. Хотя бы потому, что все камни брусчатки оказались выворочены и сложены в огромную и не слишком аккуратную кучу между жилым корпусом и владениями канцелиара. Скрежет же издавали ломы, которыми зомби продолжали колупать землю в поисках камней, но натыкались явно на что-то металлическое. Впрочем, вскоре их сменили сородичи с лопатами, и нашим взглядам открылась огромная – почти на весь двор – металлическая пластина, испещренная руническими надписями и множеством больших и малых кругов. В незаметно опустившихся серых осенних сумерках очертания символов мягко переливались всеми цветами радуги.

– Интересно, – восхищенно пробормотал Килир, – никогда не видел сердце заставы вот так… вблизи.

– И лучше бы так впредь и было, я считаю, – буркнул подселенец.

– Очень… приятно, что ты позволила мне его увидеть, – тем временем продолжил жрец. – Спасибо.

Я молча пожала плечами. Как будто моего позволения кто-то спрашивал, ага. Теперь как бы половчее сделать вид, что я понимаю, что вообще сейчас происходит.

– Будут обновлять магические ловушки, насколько я могу судить, – сообщил Альд. – Правда, вот так, на ночь глядя… Этому должна быть весомая причина.

Тем временем по пластине начал перемещаться Ваан. Наблюдая за тем, как чернокнижник медленно вышагивает между руническими узорами по одному лишь ему известному маршруту, я просматривала его ауру. Да, судя по насыщенности фиолетового свечения вокруг высокого худощавого парня, маг из него явно послабее, чем Тид. Вот только последнего не спасла вся его сила.

К моему удивлению обход быстро окончился, еще даже толком стемнеть не успело. Ваан сошел с металлической пластины и, пошатнувшись, прислонился спиной к стене жилого корпуса и прикрыл глаза. При этом либо мне показалось, либо магические узоры засияли гораздо ярче прежнего. В любом случае, они вскоре скрылись под землей и возвращенными на место камнями.

– Интересно, это они каждый раз вскрывают так для… осмотра? – поинтересовалась я у подселенца.

– Скорее всего. На самом деле сердце заставы, как выразился твой… воздыхатель, довольно стабильная штука и нечасто требует такого обслуживания.

– А что это вообще такое? — не то чтобы я не догадывалась, глядя на некоторые знакомые руны, но почему бы и не уточнить.

– Это объединенные в единую систему ловушки, которые защищают непосредственно крепость. Если я правильно понимаю, нечто подобное, но управляющее внешними контурами, и проверял комендант, когда напали твари.

– Тебе не кажется, что размещать что-то подобное так далеко от крепости – не лучшая идея? – осторожно предположила я.

– Кажется. Но не зря у чернокнижников есть весьма сохраняющее им жизнь правило: один момент – одна печать – одно место.

– И что это значит?

– Что вон те узоры на металле – работа невероятной сложности. На относительно малой площади я насчитал по меньшей мере восемь видов ловушек, и каждый из них представлен далеко не в единственном экземпляре. А так как я – не чернокнижник и разбираюсь в печатях довольно поверхностно, то уверен, что на самом деле их там наверняка больше. Поэтому тут только еще системы управления внешними ловушками не хватало.

– Они не будут вместе работать?

– Работать-то они, может, и будут. Но вряд ли так, как надо. Не говоря уже о том, что некоторые ловушки просто нельзя активировать одновременно. Собственно, их координацией и занимался комендант, когда ты делилась с ним энергией.

– Это я поняла. Просто не думала, что все настолько… сложно.

– На самом деле, насколько я подозреваю, все гораздо сложнее. И думаю, что создававший эти системы мастер не просто так настолько отдалил их друг от друга.

Увлекшись разговором с подселенцем, я не сразу заметила, что Килир уже успел спуститься вниз. Как оказалось, он уже наблюдал за работой зомби, то и дело с интересом поглядывая в сторону стоявшего по другую сторону двора канцелиара. И, судя по виду Милеха, ему это не слишком-то и нравилось. Чтобы отвлечь лича от занятого делом кукловода, я тоже спустилась вниз.

– О, сестра, ты тоже решила понаблюдать вблизи? – воодушевленно обратился ко мне жрец. – Я предлагал спуститься вместе, но ты, видимо, задумалась…

– Да, у меня иногда такое бывает, – отрицать очевидное не было смысла. – Прости.

– Ах, мелочи, – Килир тонко улыбнулся и снова перевел взгляд на зомби. – Нечасто выдается возможность понаблюдать за групповым контролем напрямую, не так ли? Удивительно стабильная связь. У твоего… канцелиара наверняка железная сила воли.

Я понятия не имела, что он имел в виду. А запрашивать разъяснения у Альда было немного несвоевременно. Вряд ли Килир оценил бы по достоинству очередной мой приступ задумчивости.

– Да, он у нас весьма талантлив, – осторожно ответила я. – Знаешь, пожалуй, уже поздно – стоит отдохнуть. Тебе же завтра возвращаться.

– Если тебе нужна помощь, я с радостью останусь, – не глядя на меня, вкрадчиво произнес лич. – Только скажи.

– Спасибо за предложение, но я справлюсь сама, – уловка жреца была настолько очевидной, что ее увидела даже я. Отказывать всегда сложнее, чем соглашаться. Хотя, смотря на что…

– Жаль, – Килир вздохнул с такой печалью, что невольно стало его жалко, но я быстренько запинала проснувшуюся было совесть куда поглубже. – Я буду скучать.

Я чуть было не ляпнула, что тоже буду скучать, но вовремя опомнилась. Мало того, что врать нехорошо, так и было очевидно, что именно на такой ответ лич меня провоцирует.

– Что поделать, у каждого своя дорога, – философски заметила я. Хотя, из-за моего типично безэмоционального тона слова прозвучали довольно жестоко.

– Пусть Суртаз хранит тебя на твоем пути, – медленно и торжественно произнес Килир. Видимо, примерно так и выглядит благословение лича. Ничего сложного, надо бы запомнить, что ли.

Я молча кивнула в ответ и улетела прочь, скользя рассеянным взглядом по расходившимся со двора зомби. Не знаю, где их хранил Милех, но мертвецы, похоже, тоже направлялись вроде как на ночевку. Вопреки моим ожиданиям, лич даже не попытался сопроводить меня хотя бы к жилому корпусу. Не то чтобы меня это задело, скорее даже наоборот – принесло облегчение, но все же оказалось довольно неожиданным. Впрочем, если его благословение считать прощанием, то все логично.

Как бы еще завтра так не попасться ему на глаза до самого вечера, чтобы он и на свою заставу отправился молча и без лишних прощаний?.. В принципе, выполнимая задача, если весь день не выходить из комнаты. Если, конечно, он не решит осчастливить меня персональным визитом.

И все же, я не удержалась. Остановилась вполоборота на пороге входа в жилой корпус и мельком взглянула на тот участок двора, где оставила Килира. Его там не было. Я скользнула взглядом дальше и выше и обнаружила его на стене. Парившая над светлой стеной фигура в свободных черных одеяниях жреца темной кляксой выделялась на фоне затянутого белесыми тучами ночного неба. Интересно, что он рассчитывал рассмотреть вдалеке? Хотя… Нет, не интересно, пожалуй.

Я нырнула в уютную темноту первого этажа и, по привычке обогнув стеллаж в последний момент – даже почти его не задев – взлетела по лестнице на второй этаж. Общая комната, вопреки моим ожиданиям, была пустой. То ли все уже разбрелись по своим комнатам, то ли просто еще не завершили свои дела. Я прислушалась. Похоже, таки разбрелись. Вот и хорошо, меньше вероятность, что Килир увидит или услышит что-то не то.

– Или, наоборот, больше… – задумчиво протянул подселенец.