Текст книги "Драко едет в Хогвартс (СИ)"

Автор книги: Al Azar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 19. Визенгамот, сэр

Утром, в субботу второго августа, в Норе завтракали позже обычного – главе семейства не надо было на работу. К тому же вчерашний шопинговый марафон выбил из колеи и без того не очень дисциплинированных детей, так что, когда Драко спустился на кухню, надеясь, как обычно, поесть в одиночестве, он застал всех домочадцев.

Поздоровавшись, Малфой сел на свое обычное место – подальше от Артура, но вот Рон, который обычно вел себя почти спокойно, после встречи с Гарри Поттером одновременно возомнил себя звездой и почувствовал ревность, справедливо боясь за крепость дружбы с героем, начал незаметно пихать Драко в бок.

– Рон! – привычно одернула сына миссис Уизли, поднимаясь, чтобы подать воспитаннику завтрак.

Наследник Малфой со светской миной, воспользовавшись, что Молли отвернулась, от всей души врезал рыжему по лодыжке носком ботинка (младшему сыну купили новую обувь, а те самые ботинки остались у Драко).

Рон взвыл, но не решился ударить в ответ, так как мать уже подошла к ним с тарелкой. Но сделать гадость Бледной Поганке (прости Мерлин, новое «остроумное» прозвище) просила душа, и Рональд изрек, ухмыляясь:

– А ты знаешь, что через неделю суд над пожирателями? В «Пророке» написали. Их всех отправят в Азкабан, а может, их поцелуют дементоры!

Не слушая шестого, Драко обвел глазами кухню, увидел уже пришедшую газету, лежащую возле мистера Уизли. Не спрашивая разрешения, Малфой схватил её, развернул… и у него перехватило дыхание. Под заголовком «Назначена дата суда» был помещен портрет изможденного Люциуса в антимагических наручниках.

* * *

Утром того же дня Северус, едва проснувшись после кошмарной ночи и проглотив пару-тройку зелий (включая антипохмельное), сел писать длинный список покупок. В первых пунктах этого списка шла одежда для мальчика.

Северус отвлекся, бросая перо и нервно вскакивая. Уизли! Малфои и Уизли! Может, все же произошло недоразумение, и это совсем не та чистокровная семья, о которой сказала девушка из отдела опеки? Но тогда что Драко делал в компании Артура с рыжим выводком?

Снейп сел обратно к столу, нервно вычеркивая часть пунктов.

– Все же необходима примерка, – пробормотал он. – Куплю на первое время, а потом, как его декан, свожу на выходных в Косой.

Северус еще вчера хотел сунуть крестнику пару галеонов на срочные нужды, но было очевидно, что рыжие цыгане все отберут «для его же пользы». Оставалось надеяться, что Драко обнаружит в себе ранее ему несвойственное умение Люциуса скользкой змеёй затаиться и потерпеть до решающего броска.

Снейп нисколько не сомневался, что Драко поступит на его факультет. Иначе бы крестник не сумел ему подыграть. Пусть все думают, что после недели за решеткой Северусу опротивела фамилия Малфой, ведь, как ни крути, именно из-за инициативы Люциуса он в конечном итоге там и оказался.

– Нет, ну Уизли! – снова вставая и кружа по комнате, воскликнул профессор. – Придется разузнать поточнее. И без вмешательства директора. Надо, чтобы он оставался в неведении о моём интересе, иначе опять вмешается. Как же я подставился с этим арестом, теперь бесполезно требовать, чтобы мне передали опеку над Драко! Даже если Люциус документально выразит свою волю, никто не допустит этого для Пожирателя. Интересно, я все еще останусь на своем месте в Хогвартсе, или Дамблдору придется меня уволить? – бормотал он, рассуждая сам с собой.

Вспомнив о директоре, Северус подумал, что жалкое положение крестника было не единственной и далеко не главной причиной того, что он вчера напился. Но о страшной тайне Темного Лорда, насильно доверенной вчера Альбусом, думать не хотелось. Он оставит эту тему. Пока.

Вместо этого подумалось о другом. Почему-то брошенное вскользь директором замечание о том, что Люциус ему не доверяет, оказалось обидным. Но, если взглянуть правде в глаза, то, что ни сам Малфой ничего ему не сообщил, ни Лорд ни разу не вызвал до самого нападении, наводит на такие подозрения. Вряд ли только что воскресшему Господину не нужны были сложнейшие зелья уровня мастера. Неужели у лорда Малфоя был избыток надежных сподвижников? Что могло воспрепятствовать его призыву или хотя бы посвящению в тайну? Если только…

Северус замер. Если только Люциус сделал это специально, чтобы у его малолетнего сына, если придется туго, на свободе оставался хоть кто-то близкий, кто под веритасерумом покажет, что не участвовал в подготовке свержения власти и не причастен к тому, что Неназываемый обрел плоть, и даже не догадывался об этом!

Конечно, проверить, так ли это, не представляется возможным, по крайней мере, пока. Но вместе с непривычным теплым чувством от возможной заботы друга (друга?) внутри разливалась тревога и давила ответственность за Драко.

Захотелось что-то немедленно предпринять, но Снейп усилием воли подавил это желание. Только не спешить с действиями, за столько-то лет он научился ждать, искать варианты и бить наверняка, ни на кого не полагаясь. Обычно это приносило плоды, и такой же тактики следовало придерживаться и впредь.

* * *

А днем ранее Дамблдору, отправившемуся к министру Фаджу, не удалось поговорить с первым лицом Магической Британии.

– Министр только что ушел на экстренное заседание Визенгамота, – сообщила расторопная секретарша при виде Альбуса. – Вы ведь тоже туда сейчас отправитесь? – нисколько не сомневаясь, продолжила она. – Вот и увидитесь с ним в зале номер десять.

Велеречиво поблагодарив, Дамблдор в очередной раз прокатился на лифте, теперь уже до девятого уровня, а потом быстрым шагом отправился на этаж ниже по лестнице. Верховный чародей ходил этим маршрутом миллион раз, но сегодня он шел на это внезапное заседание неприглашенный и полный мрачных опасений по поводу вопросов, предстоящих вниманию старейшин. Что-то неприглядное было в этой поспешности и секретности.

Альбус вошел в зал и опустился на одно из зрительских мест, почти пустых, рассматривая место за кафедрой, где он обычно и располагался. Сейчас оно было занято.

На месте Верховного чародея находился Тиберий Огден, один из самых уважаемых и неподкупных судей. Хотя бы это позволяло надеяться, что ход событий, который лишь недавно очнувшийся Альбус пытался замедлить, как кентавра на полном скаку, все же останется под контролем. Вряд ли Огден затеял сам или позволит другим творить беззакония, прикрываясь властью Визенгамота.

Между тем зал суда постепенно пополнялся новыми магами в сливовых мантиях, и Дамблдор, хотя пришли явно не все, сообразил, что собираются сегодня в полном составе. Все больше и больше мелочей говорило о необычайной важности сбора. «Неужели сегодня судят пожирателей?» – подумал Альбус. Но время, проведенное в Министерстве, общение со Скримджером и другими аврорами, совсем не давало повода так думать.

Между тем Огден звучно прокашлялся и начал:

– Предлагаю открыть внеочередное заседание Визенгамота, созванное по инициативе министра магии Корнелиуса Фаджа. Полагаю, дожидаться отсутствующих нет смысла, ведь о проведении этой встречи было запрошено всего час назад.

Дамблдор нехорошо прищурился. Фадж! Так и знал! Прочитал в газете, что победитель Волдеморта вышел из магической комы, и заторопился, решив все уладить на свой вкус, пока его постоянный политический противник еще не поправился!

Быстрый взгляд на министра, ожидаемо обнаруженного неподалеку, окруженного группой поддержки из волшебников в черных мантиях, подтвердил его правоту.

Между тем Огден продолжил:

– Визенгамот – это Верховный Совет магов, поэтому вопросы, стоящие в повестке дня, вполне в нашей компетенции, хотя признаюсь, что смелость их постановки меня удивляет. Ознакомьтесь, – с этими словами Тибериус взмахом волшебной палочки направил свитки каждому присутствующему старейшине.

Альбуса проигнорировали, что привело к усилению досады и любопытства Великого светлого.

Несколько минут слышен был шорох пергамента и шелест одеяний, но потом стал ясно улавливаться недовольный ропот. Видимо, в повестке дня стояло что-то действительно шокирующее. Директор уже подумывал о применении пары-тройки особых заклинаний, подсмотренных им у школьников, для того, чтобы незаметно заглянуть в чью-нибудь работу, как Огден продолжил заседание:

– Итак, если повестка ясна, предлагаю за нее проголосовать поднятием палочки.

Взметнулся лес рук, что снова почему-то напомнило Альбусу годы его преподавания трансфигурации.

– Кто против?

Как ни странно, одна палочка взлетела вверх.

– Причины? – лаконично осведомился Огден. По его виду было непонятно, раздосадован ли он непонятной задержкой.

– Предлагаю внести первым пунктом «разное», – поднялся проголосовавший против. – Раз уж мы собрались, то заодно можно решить и другие вопросы.

– Кто за включение пункта «Разное»? – бесстрастно спросил Огден.

В этот раз все проголосовали единодушно.

– У кого есть вопросы, требующие внимания Визенгамота и не вошедшие в повестку дня?

Откуда-то из задних рядов отозвался маг, весь вид которого кричал о принадлежности к племени юристов:

– Представитель Сигнуса Блэка Третьего. Прошу разрешить сделать заявление от имени моего клиента.

На скамьях раздались возбужденные шепотки. В последнее время еще нестарый по меркам волшебников Сигнус не появлялся на людях, что говорило, скорее всего, об ухудшающемся состоянии здоровья. Всех заинтересовало, что же такого важного мог просить вынести на заседание Блэк.

– Разрешаю, – ответил председательствующий.

Поверенный спустился вниз по проходу, встал, чтобы удобнее было обращаться к старейшинам (и спиной к Альбусу).

– Сигнус Блэк Третий, как отец находящейся под следствием Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, просит передать ему опеку над несовершеннолетним внуком, Драко Люциусом Малфоем.

Глава 20. Пиастры, пиастры!

Поверенный Блэка спустился вниз и обратился к старейшинам:

– Сигнус Блэк Третий, как отец находящейся под следствием Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, просит передать ему опеку над несовершеннолетним внуком, Драко Люциусом Малфоем.

Зал возбужденно загомонил, но председательствующий Тибериус Огден, оглядев присутствующих взглядом, затыкающим говорливых не хуже Силенцио, спросил представителя Блэка:

– С чем связано обращение в Визенгамот? Или вы не разъяснили своему клиенту процедуру? Вам прежде следовало обратиться в Отдел опеки над несовершеннолетними волшебниками…

Огдена перебил кто-то из судей, по голосу ну очень старейшина:

– Верно, пусть туда и отправляется, а не отвлекает нас, а то с такой повесткой мы и до ночи ничего не решим!

Раздалось еще несколько голосов в поддержку кричавшего; при прочих обстоятельствах Альбус бы их поддержал, но сейчас шла речь об опеке над Малфоем-младшим и, следовательно, об Уизли. Все они входили в сферу интересов основателя Ордена Феникса, поэтому Дамблдор с напряжением прислушивался к полемике.

– К сожалению, – крючкотвор ничуть не смутился, словно ожидал такой реакции, – хотя мы уже предприняли все рекомендованные вами шаги, эффекта это не имело.

– Почему же? – терпеливо спросил Огден.

– Потому что опека уже была оформлена, притом с нарушениями, которые…

Что еще сказал бы юрист, узнать не удалось, так как Фадж, занервничав, выдал свою причастность:

– Это неправда! Все было по закону!

Горячность министра убедила присутствующих, что все было как раз наоборот.

– Поясните, министр Фадж, – попросил председательствующий. – Кстати, как оказалось, что лично вы столкнулись с этой темой?

В голосе Огдена впервые появился намек на какие-то эмоции. Фадж задергался, и Дамблдор прекрасно понял почему. Далее в повестке дня стояли какие-то важные для Корнелиуса вопросы. Сейчас, вызывая малейшее недовольство по малозначительному поводу, министр рисковал их провалить.

Фадж, наклонив голову, что-то прошептал. Поднялась его заместительница Долорес Амбридж.

– Если позволите, я проясню ситуацию, – неприятным голосом начала она.

Огден кивнул, а затихшие было маги снова начали переговариваться, но доверенное лицо министра было трудно сбить или перекричать.

– Была назначена комиссия, рассмотревшая эту вопиющую ситуацию со всем тщанием, – затрещала Амбридж. – В результате её работы была установлена необходимость назначения опеки над…

– Покороче, – не выдержал Огден.

Дамблдор взглянул на министра; тот выглядел довольным. Без сомнения, он намеренно дал команду «фас», и теперь его цепная псина закусает всех, если только маги Визенгамота не решат спустить это дело на тормозах.

– Опекунство над чистокровным Драко Малфоем было передано такой же чистокровной семье, так что о законности волноваться не приходится.

– Уизли, – одним словом юрист Блэка выразил отношение клиента к ситуации, да и свое заодно.

– Уизли! – возмущенно воскликнуло несколько волшебников из разных частей зала.

Долорес усилила напор:

– Семья Уизли не причастна к возвращению Того-Кого-Нельзя-Называть, Артур Уизли – законопослушный служащий министерства и отец семейства…

С мест опять послышались выкрики:

– Которое не может прокормить!

– Они – предатели крови!

Проигнорировав аргумент, который ей самой показался важным, мадам заместительница сконцентрировалась на другом:

– Мистер Уизли получает на нужды воспитанника достаточную сумму из бюджета Министерства, так как Гринготтс заблокировал все счета Малфоя и его жены, и они недоступны для мальчика.

– Заблокировал? – сейчас Тибериус был откровенно зол. – Даже ученический сейф наследника Малфоя?

Амбридж пожала плечами, опрометчиво добавляя:

– Гоблины все заблокировали, когда министр Фадж потребовал доступ к сейфам схваченных и погибших пожирателей, это не только сейфы Малфоев.

Теперь Дамблдор готов был поставить Распределяющую шляпу, что знает, что за вопросы стоят в повестке дня этого скоропостижного заседания. Картина, наконец, начала складываться, хотя многое еще следовало прояснить. Но уже сейчас Альбус, привыкший все продумывать и контролировать, почувствовал былую уверенность. Вместе с уверенностью пришла и жажда деятельности, ведь, несомненно, его присутствие здесь еще сыграет свою роль.

Не только директор уловил подоплеку этого вопроса; со скамей послышался откровенный ропот.

Амбридж решила, что пора заканчивать, добавив:

– Кроме того, отсутствие сегодня самого мистера Блэка дает нам повод задуматься, а достаточно ли он здоров для принятия опеки. К тому же, у Уизли мальчика ждет полноценная, заботливая семья, сверстники для игр и общения. Предлагаю выслушать опытного человека, всю жизнь обучавшего детей, пусть он скажет, где и с кем будет лучше ребенку. Дайте слово директору Дамблдору!

Получив разрешение говорить, Альбус не мог не восхититься изящной наглостью Долли, с которой она говорила вещи, в которые она сама не верила, не верили остальные, но сказать ничего не могли.

– Да, действительно, я обладаю неким опытом, позволяющим оценить перспективы передачи опеки, – зажурчал Дамблдор. – Юный Драко Малфой, выросший в пагубном окружении, заслуживает шанса на лучшую жизнь, полную любви и света. В дружной семье Уизли у него будет перед глазами пример волшебников, всецело преданных своей семье и моральным ценностям, которым его никто не научит в семье Блэков.

Он говорил в том же духе еще несколько минут; даже без магического влияния на аудиторию его речь принесла плоды, судя по тому, как недовольно скривился Огден, предлагая голосовать за передачу опеки магу, чтившему традиции.

«За» проголосовало довольно много, но те, кто находился под влиянием директора или впечатлился его резонами, составили большинство. Передача опеки не прошла.

Великий светлый нисколько не жалел, что поддержал Фаджа. Пусть позже он, несомненно, выступит против нововведений министра, противодействуя планам Корнелиуса по укреплению своего положения в единственном органе власти волшебников и усилению влияния в стране. А сейчас, высказавшись за сохранение опеки за Артуром и Молли, директор помог не министру, а себе.

Через некоторое время, когда шум утих, Тибериус Огден перешел к следующему пункту.

– Далее мы должны были выбрать исполняющего обязанности Верховного чародея на время его пребывания в магической коме, однако, раз Альбус Дамблдор здесь присутствует, пусть он сам скажет, когда сможет приступить.

– Прямо сейчас, – отозвался Дамблдор, энергично направляясь к своему месту, освобожденному Огденом, где развернул, наконец, вожделенный свиток и едва не присвистнул. Однако, быстро взяв себя в руки, Альбус проговорил:

– Переходим к обсуждению даты суда над схваченными Пожирателями Смерти и их пособниками.

Слово взяла Амелия Боунс, предложив одиннадцатое августа, чтобы её Отделу магического правопорядка хватило времени на подготовку дел к заседанию суда. Она посетовала, что сотрудники аврората, задержав Пожирателей и проводя первичные допросы, по непонятной причине затягивали передачу дел подчиненным мадам Боунс. Хотя прямо этого не было сказано, складывалось впечатление, что Скримджер велел так поступить, науськанный Фаджем.

По этому вопросу голосование прошло быстро и было единогласным.

– Переходим к основному вопросу сегодняшнего заседания Визенгамота. Слово имеет Министр Магии Корнелиус Фадж.

Глава 21. Ветер северный

– Переходим к основному вопросу сегодняшнего заседания Визенгамота. Слово имеет Министр Магии Корнелиус Фадж, – объявил Дамблдор.

– Как известно, двадцать третьего июля группа Пожирателей Смерти…

Глава правительства волшебников долго и подробно, не забывая упоминать свои заслуги через слово, излагал события. Дойдя до необходимости судить нападавших, министр выразил сожаление, что процесс начнется так поздно.

– При всем уважении к мадам Боунс, непонятно, зачем её Отделу столько времени на подготовку процесса. Ведь и так все понятно, мракоборцы Скримджера допросили каждого не раз, я сам присутствовал на наиболее важных допросах, например, при допросе Малфоя. Все подозреваемые сознались, когда им дали сыворотку правды, так что, надеюсь, в этот раз мы не совершим ту же ошибку, что и в восемьдесят первом году. Нельзя отпускать этих мерзавцев на свободу, нельзя сохранять им жизнь. Я призываю судей приговорить всех причастных к поцелую дементора.

* * *

Увидев в газете фотографию отца, изможденного, в наручниках, но дерзко поднимающего голову, Драко, забыв о завтраке, вылетел на улицу. Быстрая ходьба немного остудила Малфоя. Мальчик пытался придумать хоть что-то, что могло спасти родителей, но тщетно.

– Привет, – услышал Драко девичий голосок. Похоже, он опять забрел не туда.

Блондин повернулся на голос и увидел девчонку в платье не по размеру; её тонкие светлые волосы были спутаны.

– У тебя везде мозгошмыги, – все тем же ангельским голоском продолжала незнакомка.

Драко поморщился. Какие, к драклу, мозгошмыги? Она чокнутая?

Мальчик хотел уже сказать что-то резкое, но его взгляд вдруг коснулся босых ног девочки. Драко вспомнил, как он сам без обуви и даже без одежды оказался в Норе чуть больше недели назад.

Малфой мгновенно успокоился, девчонка перестала раздражать, а паника и страх уступили место надежде. Он напишет крестному!

Забыв о собеседнице, мальчик побежал в Нору. Перья и пергамент наверняка найдутся в комнате этого зануды Персика, а семейная сова-доходяга слетает разок по действительно важному делу.

* * *

Рассеявшееся было внимание слушателей при столь резких словах вернулось к докладчику. Фадж, приосанившись, развивал свою мысль дальше.

– При атаке погибли авроры, служащие Министерства, даже посетители. Мощные проклятия повредили Атриум и ряд других помещений. Оставшимся без кормильцев вдовам и сиротам надо выплатить пособие. Денежных средств требует и ремонт. Но у Министерства нет свободных финансов.

Защитный артефакт был отключен нападавшими, значит, он не совершенен, и его надо заменить. Но на что? На это опять нет средств. Нападение показало, что нас в любой момент могут атаковать. Чтобы держать боеспособных людей, готовых защищать народ Магической Британии, требуются звонкие галеоны.

«А где их взять?» – спросите вы. И я вам отвечу. Пусть те, кто нанес ущерб, его и компенсируют. Каждый пожиратель, получивший приговор, – надеюсь, это будет поцелуй, – должен заплатить. В уголовном и финансовом смысле этого слова.

– Предлагаю, – голос министра зазвучал под сводами зала, – конфисковать имущество у всех Пожирателей смерти, а их самих приговорить к высшей мере наказания. Маги Визенгамота! Проявите сознательность и солидарность со своей страной в это нелегкое время! Издайте закон, принуждающий расу гоблинов в экстренных случаях по решению суда выдавать золото преступников, которое они там держат!

Если до этого момента пораженные волшебники молча слушали речь министра, то сейчас они заволновались. То один, то другой нарушали тишину возгласами:

– Нам не нужна война с гоблинами!

– Так преступниками сразу станут самые богатые!

– Сначала продали особняки чистокровных, а теперь хотят их сейфы!

– Тише, – вмешался Верховный чародей. – Пусть министр Фадж закончит.

– Спасибо, – сухо кивнул Корнелиус. – Деньги, полученные таким способом, пойдут в особый министерский фонд, который позволит стабилизировать нынешнюю ситуацию и гарантировать безопасное будущее. Верховный чародей, прошу поставить предлагаемые меры на голосование.

– Думаю, лучше разбить вопрос на две части. Кто за отмену моратория на вмешательство в дела гоблинов?

Подавляющее большинство проголосовало против. (И учитель Бинс тоже, если бы его спросили).

– Кто за то, чтобы приговор Пожирателям мог включать в себя, наряду с уголовным, и финансовый аспект?

Маги, вздохнувшие от облегчения, что не придется сражаться со злобными коротышками, расслабились и проголосовали «за».

Корнелиус Фадж, отчасти разочарованный, вернулся на свое место, где его подхалимски приветствовала Амбридж, громко прошептавшая:

– Какая речь, Корнелиус! Вы почти их убедили.

Дамблдор, прежде чем закрыть заседание, взял слово:

– Пока не прозвучал приговор суда, мы не должны никого обвинять, лишать имущества и жизни. Одиннадцатого августа в этом зале должно свершиться правосудие, а не месть. Помните об этом.

Волшебники расходились под впечатлением не столько кровожадной речи министра, сколько от умиротворяющих, делающих всех лучше слов Великого светлого мага.

* * *

Одиннадцатого августа утром бледный Драко в подержанной школьной мантии в сопровождении мистера Уизли вступил в холл Министерства Магии. Ему предстояло нелегкое испытание – выдержать суд над родителями и услышать их приговор.