Текст книги "Секреты богов живут в нас (СИ)"

Автор книги: Akiya Peach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Мы даже не знаем, что сейчас творится в их мире, столько лет не пытались поддерживать связь. Что-то же могло поменяться. Но, наверное, ты прав. Я знаю одного, к кому можно обратиться. Если не за непосредственной помощью, то хотя бы за подсказкой.

– Ему можно доверять?

– А у меня другого варианта нет. Либо доверять, либо…

Сион оглянулся. Куу стоял в нескольких шагах от них, сложив руки на груди и с улыбкой наблюдая за беседой людей. Слышал или нет – непонятно, но разговаривать дальше перехотелось. Заметив замешательство друга, Хатч тоже обернулся, но не увидел ничего странного, только давно знакомый двор и привычные заросли.

– Что такое?

– Всё нормально. Я пойду, есть дело. Увидимся вечером.

***

– Мне неприятно представать в таком виде, – пробормотал Арю, как будто в бреду. – Пожалуйста, не смотри так пристально.

Его щеки были совсем красные, но не от смущения, просто жар еще не спал. Хатч едва сдержал улыбку и с трудом заставил себя отвести взгляд. Такой Арю ему нравился даже больше. Сонный, уставший, растрепанный. Таким он бывал каждое утро, но никогда не позволял любоваться и – тем более – пытаться напроситься на какую-то ласку. Говорил всегда, что впереди дела, пора отдаваться новому дню, и Хатч соглашался, принимая его доводы.

Но в тот-то вечер дел не было. Арю сам поддался болезненной слабости, заснул в чужой постели, сдавшись. Хатч лишь следил. Как и должно лекарю.

Так и хотелось возразить, но Хатч прекрасно понимал чувства друга, привыкшего быть сильным и стойким в чужих глазах. Обнажать свои болезни он не любил даже перед самым близким. Так что злился Хатч на одного себя – оказался почти бесполезен, мази и настойки еле-еле справлялись с залечиванием ран, ничуть не снимая боль.

– Мне всё же придется сменить повязку.

– Да, прости…

Подсев ближе, Хатч устроил на горячем лбу влажный платок. Даже не стал просить подать руку, просто сам бережно откинул край одеяла, уложил руку на своих коленях и принялся развязывать узелки на ткани повязки. Резко пахнуло лечебными травами. Кожа на руке казалась зеленоватой от мази, зато укусы больше не виднелись, не гноились, не припухали, только синяки и остались. Стерев старую мазь, Хатч осторожно нанес новую, прозрачную и холодящую. Арю с тихим стоном повернул голову.

– В этот раз куда приятнее, – прошептал он, жмурясь.

– Пока не знаешь, из чего эта мазь, она кажется просто прекрасной, – весело поддержал Хатч. – Так что я никогда не посвящаю посетителей в детали приготовления, чтобы не рушить последнее приятное в лечении.

– Даже не буду спрашивать. – Арю усмехнулся и открыл глаза. Похоже, окончательно проснулся. – Как дела в поселении? Какие новости?

– Мало новостей. Но сегодня я встречался с Сионом, он обещал попросить помощи у богов. Как я понял, ему сегодня явился один. Не знаю, что за бог к нему пришел, согласится ли он что-то сделать… и что может. Но это уже надежда.

Оборачивая руку новым лоскутом ткани, Хатч замолчал. Арю смотрел на тонкие балки под низенькой крышей. К ним были подвязаны занавесы, отделявшие широкую постель от остальной комнаты. В тот момент они двое были отделены этими занавесами от всего мира. И как же хотелось, чтобы так оставалось навечно.

– Зато вождь согласен сделать его новым жрецом. Еще утром я не сомневался, что его решат изгнать из поселения… но днем дети нашли на улице новые следы псов и капли крови. Жители в ужасе. Теперь готовы хвататься за любую тростинку, какой бы колючей она ни казалась.

– Когда проведут?

– Этой же ночью. Больше они время не теряют… может быть, уже начали.

– Не хочешь посмотреть?

– Что ты, – нахмурился Хатч, – ты в таком состоянии и до соседнего дома не дойдешь. Не думай даже.

– Я же не предлагал идти вместе, – рассмеялся Арю, ловя заботливые пальцы здоровой рукой, касаясь кожи сухими губами. – Я тут дальше и сам не пропаду. А Сиону твоя поддержка нужна, представь, каково ему будет в такой момент оказаться совсем одному. Сходи, расскажешь мне потом, как прошло.

Хатч улыбнулся, складывая в пустую миску из-под мази грязные старые повязки. Арю правильно рассуждал, спорить не захотелось.

========== Секреты богов ==========

Сион встал на темную ступеньку правой ногой и, неспешно перенеся на нее вес своего тела, оторвал от дощатого пола левую, чтобы картинно водрузить её на следующую ступеньку. Вторая ступенька приняла его бренное тело со скрипом. Сион, скривившись в ответ, старательно перенес вес на правую ногу, упершись ею в тонкую дощечку так сильно, что та жалобно застонала, перебивая шуршание скользящих по ногам тканей длинного и многослойного одеяния. Занеся левую ногу над третьей ступенькой, Сион на мгновение замер… и потянулся рукой к стене, упираясь в ее шершавость ладонью, пытаясь ухватиться, чтобы помочь себе удержать равновесие, несмотря на легкое головокружение, оставшееся после крепкого вина, которым окончился обряд. Подняться на четвертую ступеньку оказалось намного сложнее. Как будто бы ночной ветер, ворвавшись в домик через окна второго этажа, со всей силы дул в лицо, стараясь свалить с ног перебравшего человека. Тяжелое одеяние неподъемным грузом висело на усталых плечах, еще сильнее, чем грузностью множества слоев светлых тканей, пригибая к земле своей символичностью: такой узнаваемый наряд жреца, символ истинного, правильного, ориентира и примера для всех прочих. Как же жалко выглядел он в этих белых одеяниях в тот момент, в свой первый вечер в новой роли. Но Сион стойко терпел невзгоды и вскоре даже смог крепко встать обеими ногами на пятую, слегка всхлипнувшую под его весом, ступень. Впереди было еще семь.

– Эй, страдалец, тебя донести до дома? – усмехнулся сзади веселый голос. Вся липкая и тяжелая атмосфера мигом рухнула к уставшим ногам. Сион со вздохом оглянулся. Хатч стоял у стены и с улыбкой смотрел на друга. После обряда все уже разошлись, Сион думал, что остался в обители богов один, собирался завалиться спать прямо тут, устроившись на втором этаже, в комнатке, куда вход открыт только жрецу. Никто бы не заметил, если бы он рано утром ушел… – Похоже, ты немного переусердствовал сегодня. На, выпей, отвар на травах, поможет пережить тяжелую ночь и не превратить утро в пытки.

Сион даже не заметил, когда друг успел подойти и замереть на лестнице с протянутой кружкой. Отказываться было глупо, если лекарь пытался чем-то напоить, разумным казалось согласиться, даже если не до конца понимаешь смысла. Ароматный теплый настой согрел грудь изнутри куда приятнее горького вина. Пустая кружка выскользнула из пальцев с тихим стуком встав на столик возле входа, Сион снова вздохнул, прикрывая глаза и сильнее вжимая ладонь в стену.

– Я хотел попросить тебя об одной услуге, – говорил Хатч, чем-то шурша. – Не знаю, как ты отнесешься к такому решению, но мы с Арю всё обсудили, нам это очень важно. Хотим, чтобы ты как жрец провел для нас обряд. Слышишь?

– Я понимаю о чем ты, – кивнул Сион, не открывая глаз. Ресницы дрогнули. – Это правильно. Раз хотите покинуть Айнхэллу, это… для вас лучшее решение. Я проведу обряд. Как только Арю… когда ему станет лучше.

В домике пахло фруктами. Было очень тихо и спокойно. Всё это располагало к приятному и долгому сну. Когда Хатч снова заговорил, Сион вздрогнул – успел уже забыть о нем.

– Я всё же отведу тебя домой, пожалуй. Идем… Прогулка поможет проветриться заодно.

– Как я был, а? – Сион неосознанно вцепился в протянутую руку, не отказываясь от помощи. – На обряде-то?

– Хорош, – заверил Хатч, неспешно выводя его из домика. – Как будто делал всем огромное одолжение. Воплощение надменности, высокомерия и самолюбования.

– Отлично. А вождь? Что вождь?

– Думаю, сидит сейчас в своей спальне и нервно заламывает пальцы, но деться ему некуда, так что приходится терпеть твою смазливую самодовольную мордаху.

– Отлично. А Куу? Он был?

– Прости, не представляю, о ком ты вообще. Не помню таких.

– Это… это мое божество, – пробормотал Сион, водя рукой по листьям растущих вдоль тропинки кустов. Они неспешно шли по окраине поселения, Хатч старался вести себя тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания, если кто-то еще не спит. Сион думал о своем, даже не замечая, куда и какими дорожками они бредут. – Я думал и решил так. Только он откликается на мои просьбы. Единственный бог, который мне отвечает… Буду служить ему. Никому другому. Только – тссс… секрет. Это большой секрет. Не говори никому, особенно – Куу. Не должен знать моих секретов… пока я не знаю его секреты.

– Секреты богов выведать не так-то просто, – пожал плечами Хатч, не зная, что вообще можно ответить на такое странное заявление, но желая поддержать разговор.

– Секреты богов живут в нас, – прошептал Сион. – Отражаются в людях. Через нас они показывают свои… свои мысли и чувства. Свои секреты.

– А ты не так уж далек от правды, человек.

Третий голос влился в разговор неожиданно, но Сион его даже не услышал. Хатч осмотрелся в темноте. Вокруг никого не было, на оклик никто не отозвался. Он был уверен, что это то самое божество плелось за ними по пятам, подслушивая разговор. До самого дома третий голос больше не вмешивался. Хатч уложил друга на постель, пообещал навестить утром и вскоре ушел.

– Хочешь знать мои секреты?

Сион с трудом открыл глаза. Куу сидел рядом с постелью. В свете лампадки он плел сложный браслет из серебряных нитей и крупных бусин, напоминавших осколочки звезды. Они блестели, мерцали и переливались тусклым светом, маня.

– Можешь спрашивать.

– Не до тебя сейчас, – прохрипел Сион, укрываясь одеялом с головой.

– Как грубо ты со своим божеством общаешься. Я злопамятный, имей это в виду, человек. Неуважительное обращение терпеть не стану.

– Дай поспать.

– Что ж, раз такова твоя просьба. – Лампада потухла, погрузив комнату в приятную тьму. Куу пересел на постель. – Подвинься немного, раз так…

***

Благодаря настою Хатча утро выдалось почти безболезненное. Только совесть немного мучила, не стоило пить так много после обряда… не стоило вести себя так высокомерно… не стоило грубить божеству… столько всего не стоило делать, но изменить ничего не получалось, оставалось лишь принять себя и свои поступки. Поэтому Сион, стиснув зубы, занимался делами в обители богов.

– Ой, фу, что это за сморщенная гадость? – рассмеялся Куу, брезгливо поднимая угощение двумя пальцами и осматривая со всех сторон. – Это хоть съедобно?

– Это инжир.

– Ты что… – тут же возразил Куу. – Я видел инжир. Он фиолетовый с аппетитной красно-белой мякотью. А это даже в руки взять страшно.

– Ты видел свежий инжир, он будет в конце лета. Сейчас приходится довольствоваться сушеным. Если не хочешь, можешь не есть, но уверяю, что не пожалеешь, если рискнешь. Ты ведь хотел новых вкусов.

Он пристроил на столик еще одну плоскую мисочку, которая тут же приковала всё внимание любопытного бога. Сгорбившись и задумчиво сдвинув брови, Куу разглядывал липкие и рыхлые комочки. Чуть прозрачные, темно-бордовые, с вкраплениями мелких косточек и крохотных кусочков ягодных шкурок. Подозрительно. Зато пахло сладко и весьма соблазнительно. Рука сама потянулась к миске.

– Джезер… – Сион вздохнул, видя вопросительный взгляд. – Его готовят из сока фруктов и овощей, уваривают до густоты, заворачивают в листья и сушат… кажется, как-то так. Мне всё это подарили. Так положено делать после обряда. Я взял на себя защиту этого поселения, а его жители в благодарность принесли мне дары.

– Весьма скромные дары. Не очень-то они ценят твою помощь, похоже. – Куу всё же отправил в рот темный комочек. Похоже, на вкус он оказался намного приятнее, чем на вид. – Могли бы и пару мисок принести.

– Сначала придется заслужить уважение своими делами в новой роли.

– Сион?! Ты здесь?

Они переглянулись. Куу моментально исчез, став невидимым. Сион поднялся из-за стола, спешно приводя в порядок свой наряд.

– Да, вождь. Чем могу быть полезен главе любимого поселения?

Хмурый мужчина вошел в домик, оглядываясь с таким видом, будто проверял, что уже успел испортить новый оболтус, впущенный в обитель временно, из-за крайней необходимости. Придраться оказалось не к чему. Вождь сел за стол, на то самое место, где только что ютился Куу, склонил грузную фигуру над мисками, подаваясь вперед, и вперил грозный взгляд в собеседника.

– Уверен, ты знаешь и сам, что за дело меня привело.

– Осмелюсь предположить, что это следы на песке.

– Именно они. Поэтому сейчас я спрашиваю тебя как нового жреца Айнхэллу. Что ты намерен делать, чтобы защитить жителей?

– Чтобы помочь вождю защитить жителей… – Сион сложил ладони и медленно переплел пальцы, – я сделаю всё, что в моих силах. Но и мне понадобится ваша помощь. Вам придется верить мне и не мешать. Чтобы я мог спокойно и без преград выполнять свой план. Вы согласны на такое условие?

В глазах вождя читалась нескрываемая злость на обнаглевшего юнца. После всего он бы с радостью вышвырнул Сиона из поселения, но понимал, что бессилен без жреца. Вождю положено защищать жителей. Вождь не мог справиться со своей задачей. Оставалось только принять условия того, кто сумеет разобраться с бедой… а уже после можно будет думать и о расплате.

– Каков твой план?

– Во-первых, мы сегодня оградим деревню. Насыпем жгучий перец и разведем костры у всех входов…

– Нет.

– Да, вам придется забыть об этом глупом запрете на огонь. Только он не пропустит псов в поселение. Во-вторых, выставим бойцов с луками вдоль стены. Они будут следить, убьют приближающихся зверей. Если потребуется, поднимут тревогу. В-третьих, я обращусь за помощью к богам. План предельно прост… возможно, первые два условия даже не потребуются.

Вождь молча встал. Сжав ладони в кулаки, он долго размышлял обо всем сказанном. Взгляд блуждал по фигуре жреца. Когда тот уже готов был спросить, вождь всё же ответил сам:

– Делай то, что считаешь нужным. Только на милость добрых богов наша надежда, теперь ни у кого нет сомнений, что эти псы – служки богов злых, людям с ними не справиться.

И, не дожидаясь ответа, вождь ушел. Сион с неприятным чувством поджал плечи и упал на стул. Его слегка трясло. Осмотревшись, он окликнул Куу.

– Ты здесь? Ты очень нужен мне, ответь, пожалуйста… я хочу поговорить…

Но любопытное божество не отзывалось.

В тот вечер Куу так и не явился. Сион пытался проводить обряд, чтобы достучаться до кого-то еще, но всё оказалось без толку. К ночи вождю всё же пришлось выставить караул и разрешить оградить селение кострами. Над высокой стеной стояло жаркое зарево. Перепуганные жители забились в свои дома раньше обычного, прихватив и мелкий скот. Ни один из богов так и не явился. А вот дозорный с восточной стороны убил одного из псов. Его труп с пробитой насквозь головой лежал до самого утра, но к полудню бесследно исчез. Никто не понял, куда он делся, но дозорные стали шептаться, что свои же и сожрали. Во второй караул выходили с куда большими опасениями. Псы вели себя уже осторожнее…

***

Три ночи и три дня Куу не давал о себе знать. Сион уже почти поверил, что больше не увидит свое божество, что от них окончательно отвернулись, но продолжал проводить положенные обряды, надеясь на чудо. Вождь всё сильнее выказывал недоверие. Сион всё слабее верил в собственный дар. Что толку в крохах этого дара, если не умеешь ими воспользоваться? Настроение в деревне становилось всё мрачнее.

Даже почти поправившийся Арю уже не светился уверенностью. Еще недавно он был готов горы свернуть, чтобы только добраться до собственной цели. Теперь только качал головой. Выводить Хатча в пустыню снова, пока с псами не разобрались окончательно, он не рискнул бы ни за что. И в прошлый-то раз с трудом удалось спастись… сам поражался, как умудрился защитить, при этом еще и отделаться только укусом.

А трупы псов, как оказалось, заглатывал песок. Убили всего трех. Все они исчезли. Песок просто утягивал их в себя. Люди говорили, что это злой бог, создавший псов, забирает их обратно, чтобы на следующую же ночь вернуть еще более злыми и кровожадными.

Вот только время шло, жизнь продолжалась.

– Ты помнишь, что обещал нам? – Хатч искоса глянул на друга. Сион недоуменно приподнял брови, замерев с фиником в зубах. – Нам с Арю.

– Ах, это, – протянул Сион. Дожевывая финик, он деловито кивал, строя из себя важного и серьезного жреца, что не очень вязалось с пошатывающимся парнем, сидящим на столе и плюющим косточки от фиников в стоящую в углу кружку. Большинство косточек, к слову, пролетели мимо. Но в собственном бараке он был главным. – Я отлично всё помню. Более того! Готов провести обряд этой же ночью. Несите воду, лампаду и… поищите мой заговоренный нож, он где-то в грязной одежде валяется. Я пока приведу себя в порядок, нельзя в такой важный вечер ходить растрепанным.

– Как-то подозрительно, – растерялся Хатч, оглядываясь на Арю.

Тот оценивающе смотрел на новоиспеченного жреца. Задумчиво пожевав губу, тихо проворчал, что надо пользоваться шансом, пока вино не выветрилось, а то по трезвости может и отказаться. Пообещал-то тоже после попойки.

– Властью, данной мне божественным братом… – торжественно вещал Сион. – Кстати, где он? Куу?! Где ты там столько дней прячешься? Надоело звать тебя каждую ночь и слышать только тишину. Выходи уже, я соскучился. Нужна твоя помощь, побудь свидетелем, не хочу, чтобы на зов таинства вдруг явился кто-то другой. Ведь никто не прилетит, если здесь уже будешь ты, правильно?

– Правильно, – послышалось из-за занавеса. Хатч с Арю дружно отпрянули, уставившись на разговаривающую ткань. Но та зашевелилась, сдвинулась в сторону и пропустила в комнату лохматую голову. Сион замолк, ошарашенно глядя на божество. – Это, что ли, и есть твои верные соратники?

– А… – Он кивнул, пытаясь перебороть удивление, сковавшее голос. – Да. Арю, мой названый брат. И Хатч, наш близкий друг с раннего детства. Я был самым младшим в компании, поэтому ребята всегда заботились и защищали меня. Я не могу отказать им в такой мелочи.

– Нашел мелочь, – усмехнулся Куу, забираясь на постель. Хатч тут же сдвинулся в сторону, отпихнув и Арю. Новое лицо его не то чтобы пугало, но настораживало. Внутри все сжималось от одного его взгляда. Такого холодного и сухого, что казалось, можно им людей в камень обращать. Да и сам Куу смотрелся не человеком при всем внешнем сходстве. Обычный худощавый и долговязый парень, но что-то магическое переполняло его до кончиков пальцев, одно легкое прикосновение которых заставило содрогнуться, почувствовав на коже жаркий укол. – Это священный обряд, перед прохождением которого следует хорошенько всё обдумать, а не мелочь. И прекраснейший дар, и великая ответственность.

– Да-да, точно, – болезненно морщась, закивал Сион. – Знаю я теперь ваши священные обряды, для чего их напридумывали.

– Знаешь – молчи, – тут же строго перебил Куу. – Всем знать не обязательно. Тем более, что у меня на эту ночь другие планы. Сводишь меня кое-куда.

Сион тяжело вздохнул, но послушно притих, готовя всё необходимое. Перечить богу он всё же не смел. Устроил посреди комнаты свою лампаду. Отыскал нож. Поджог пучок каких-то сушеных трав. Струйка дыма потянулась к щелям в крыше барака, комната наполнилась приятным запахом, от которого щипало в носу. Оставив пучок тлеть в миске, Сион взялся за нож и глубоко вдохнул. Текст заклинания он помнил наизусть в любом состоянии – много раз видел обряд раньше, ему как преемнику, сыну жреца, разрешалось присутствовать на подобных таинствах. Нож нагревался от огонька лампады, а слова звучали всё быстрее. Воздух вокруг напитался предвкушением чего-то необычайного.

– Ну и дурные у вас обряды, – усмехнулся Куу. Три человека уставились на него. Сион – с благоговейным ужасом, как на оскверняющего самое святое, Арю и Хатч – с интересом, ожидая пояснений. – Всё это представление мне будет только мешать. Ты же знаешь, что на самом деле жрец в этих обрядах должен только пригласить одного из богов и оказать ему посильную помощь? Знаешь же?

– Отец говорил такое, – тихо пробормотал Сион, припоминая и задумчиво глядя на нож. – Надо же, совсем забыл об этом. Да, точно! Отец говорил, что все эти обряды он проводит только для людей, они считают, что так положено, без этого не получится. Но на самом деле всё делал Шатур, белоглазый бог.

– Шатур, – промурлыкал Куу, потягиваясь. – Он был из прошлого поколения. Когда я был еще совсем юным, любил путешествовать с ним по миру. Да, если припомнить, именно он всегда откликался на воззвания местного жреца, приглядывал за поселением, любил его. Шатур был отличным богом, жаль, что во время восстания его уничтожили. Не представляю себе, где может быть его душа теперь… возможно, развеяна по ветру мириадами мельчайших песчинок.

– Восстание?

– Я не говорил? – Куу усмехнулся и уселся у Арю с Хатчем за спинами, принявшись непринужденно водить ладонями вдоль позвоночников. Оба насторожились, но не возражали. – Не так давно у нас случилось кровавое восстание. Большая часть правящих богов погибла, их место заняли новые.

– Поэтому ты здесь?

– Поделись-ка, милый человек, какую связь ты умудрился выискать?

– Ох. – Сион смутился от такого вопроса. Отложив в сторону не нужный больше нож, он неопределенно пожал плечами. – Я подумал, что ты бежал из своего мира, когда его захватили…

– Я был на стороне захватчиков, – холодно ответил Куу и бросил снова куда веселее: – Готово.

Хатч с Арю переглянулись. Никаких изменений они не чувствовали, но сомневаться не приходилось, всё сделано в лучшем виде. Вот только неприятный холодок тревоги покалывал спины.

– Ты… из злых богов?

– Забавный же у вас дружок, – рассмеялся Куу, качая головой. Он будто искренне наслаждался каждым мгновением замешательства людей. – Боги, как и люди, не делятся на злых и добрых. Это одно из самых глупых ваших заблуждений. Всё равно что думать, будто в мире только черный и белый цвет.

– Цвета люди видят собственными глазами. А богов? Разве люди видят вас достаточно, чтобы понять, на что вы там делитесь?

– Тогда почему считают, что имеют право судить? – Куу встал. Голос его теперь звучал жестко, почти угрожающе. В бараке как будто стало холоднее. – Почему, преклоняясь, моля о помощи в любой мало-мальски сложной ситуации, твердя, что боги правят людьми, повелевают и вершат судьбы, люди смеют решать за богов? Самостоятельно делить на добрых и злых, на заслуживающих подношений и не заслуживающих? Приписывать им деяния, которых они не совершали? Решать за них, что же они хотят, что чувствуют, что думают… Когда-то давно между богами и людьми были близкие отношения. Взаимное уважение, открытость и готовность всегда прийти друг другу на выручку. Они сосуществовали как братские народы… Но люди променяли богов на религию.

Лампада потухла, погрузив комнатку в непроглядную тьму. Никто не шевельнулся.

– Прошло много лет. Нынешние люди искренне верят, что богам нужны эти глупые ритуалы, жертвоприношения и поклонение. Верят, что с богами общаться может лишь избранный, лишь жрец. Верят, что боги гневаются, когда кто-то крадет у соседа плошку, разжигает костер без жреца, не соблюдает пост, отлынивает от работы или заглядывается на чужую жену… Верят, что нашлют саранчу или пожары, если не принести к священному камню фруктов, которые сгниют на солнце за пару дней. Вот только богам плевать на людские измены и кражи, у них свои заботы.

Такова была их религия. От и до. Таковы были заблуждения, в которые не верил ни один из трех друзей, но с которыми мирились с раннего детства. Сион принимал религию как должное, послушно соблюдал требования, ведь собирался стать важной ее частью. Но Арю с Хатчем принимать не хотели. Потому и решили уйти в город, где храмы и жрецы не имели столь сильного влияния на жизнь людей, потому и пришли просить об обряде, который разорвал бы связь с поселением, установленную еще при рождении. Чтобы не тянуло вернуться.

– Нас променяли на выдуманных, которыми можно управлять так, как угодно самим людям. Думаешь, приятно? Захочется после такого бежать на выручку? Нынешние люди, завидев нас в своих селениях, не узнают, принимают за воплощение злобы, пытаются убить… Так, может быть, и стоит иногда насылать пожары?.. Что ж, разговоры разговорами, а мне уже пора. Псы совсем оголодали, настало время им хорошенько подкрепиться.

– Ты не посмеешь напустить псов на деревню.

– Я – твой бог, Сион. Разве не богам положено вершить судьбы? Решать, кто заслуживает жизни, а кто – наказания?

Его голос стих, какое-то время было слышно только шуршание ветра в листве. Когда глаза привыкли к темноте, разбавляемой только тончайшими ниточками лунного света, Сион тяжело вздохнул – Куу больше не было в его бараке.

***

Зарево над Айнхэллу стояло чудовищное, огонь плясал выше обмазанной глиной стены. Выставленная стража, побросав свои боевые посты, в ужасе бросилась к домам, едва завидев, как разведенные костры тянутся друг к другу огненными руками, сливаясь в трещащий и переливающийся желто-оранжевым хоровод. Кольцо вокруг поселения сомкнулось и взметнулось ввысь, будто собираясь накрыть огненным куполом. От такого жара глина на стене растрескалась, начав осыпаться кусками. Яркие искры летели во все стороны, осыпаясь дождем на деревья и крыши ближайших бараков. Только чудом еще ни один из них не загорелся.

Куу сидел на стене, на единственном защищенном от огня местечке, и наблюдал за происходящим. По всему поселению тут и там земля вздымалась. Почва раздувалась буграми и лопалась, выпуская псов, осыпаясь комьями к их лапам. По шерсти пробегали всполохи пламени. Горящие глаза даже не вглядывались в мелькающие вокруг тени – хищники шли на запах страха. Четырехпалые лапы ступали по тропинкам бесшумно, головы с навостренными ушами были опущены, холки шли волнами от шагов. Псы разбредались по деревне. Искали людей.

…Вождь стиснул зубы, крепче перехватывая палку, когда легкая дверь не выдержала натиска непростого хищника. Огненно-красные глаза горели во тьме. От утробного рыка по спине бежали мурашки. Но отступать он бы не стал, за спиной была лестница на второй этаж, где прятались жена и дети. Зашуршали по циновке черные когти, в комнате удушливо завоняло гнилым мясом. Вождь не сдвинулся с места, только выставил вперед заостренную палку, как копье, надеясь встретить зверя в прыжке ударом под ребра. Но замер и пес. Посреди комнаты, опасно пригнувшись и оскалив пасть…

…Перец, рассыпанный у входа в комнату Хатча, не помог. Пес покривился, поскреб морду лапой и чхнул красным, потряс головой, приходя в себя, а после спокойно пошел дальше, в глубь комнаты, загоняя людей в угол. Арю теснил Хатча к стене из навесов. Пес будто понимал его план и злился. Рыча, шел к той же стене, приближаясь с каждым движением. Долгое время они так и простояли: люди – прижавшись к тяжелому навесу, пес – замерев в каком-то шаге от них. Когда поблизости раздался истошный крик, внутри всё заледенело, Хатч крепче впился пальцами в собственное плечо, не смея даже прикасаться к Арю, чтобы не помешать. На раздавшийся следом победный вой пес оглянулся. Ответил хриплым протяжным скулением. Такое же слышалось приглушенно со всех сторон. Стая отметила первую павшую жертву. Вернувшись к собственной добыче, пес увидел только дрожащую полосу света в углу между стеной и качающимся навесом. Всем телом навалившись на преграду, вывалился наружу, ошарашенно оглянувшись по сторонам, и тут же безошибочно нашел своих людей. На крышу он запрыгнуть не смог…

…Стая выла трижды. От их победных песен содрогался каждый в поселении. Только Куу хладнокровно отсчитывал жертв. Загнув третий палец, он опустил взгляд. Сион стоял у стены. Закрывшись от огня своей накидкой, пряча лицо и щурясь, он пытался разглядеть фигурку в светлом. Под ногами хрустели ломающиеся осколки глины.

– Зачем ты делаешь это? За что нас наказываешь?

Куу вздохнул, легко взмахнув рукой. Земля под стеной задрожала, поднялась, как бьющий фонтан. Сион, раскинул руки, с трудом удержавшись на выросшей груде… Теперь они были на одном уровне, так что Сион требовательно повторил свои вопросы.

– Псы пришли как наказание за предательство. Люди прикрывают волей богов собственные решения, алчность, жестокость и глупость. Истинный дар заменили пустыми обрядами, ничего для нас не значащими. Десяток лет жители Айнхэллу не хотели общаться с нами, только прикрывались, обеляя собственные шкуры и пороча честь богов. Псы пришли, чтобы запугать, напомнить, что боги куда страшнее, чем кажется. Но твои люди убили псов стаи. Теперь стая убивает твоих людей.

– Разве это правильно?

– Жизнь за жизнь. Трое людей за троих псов. Самка год вынашивает щенка, пять лет растит и защищает своего дорогого детеныша… и всю жизнь любит его больше всего на свете. Этой ночью мать найдет убийц своих детей, отплатит им тем же – убьет близкого и дорогого. Таков закон нашего мира.

– Так останови их. Трое наших уже погибли, стая получила плату! Забери псов!

За спиной раздался переливчатый лай, которому тут же ответил целый хор. Сион с трудом сглотнул и оглянулся. Из-за высокого огня поселение просвечивалось насквозь, лучше, чем днем. Только тени непрерывно дрожали в страхе, не давая понять, где человек пробежал, где просто дерево качнулось. На улицах почти никого не было.

– Этот вой. Это ведь значит, что они сожрали четвертого!

– Если стая забрала четвертого, значит, стая четвертого потеряла… – Куу склонил голову к плечу, с тоской наблюдая за пляшущими отблесками. – Пойми, милый человек, чем больше псов убьют жители Айнхэллу, тем больше людей убьет стая. Но они никого не тронут, если не трогать их. Охотничьих псов учили лишь загонять, держать в страхе и не выпускать из угла, пока за добычей не придет хозяин.

– Так скажи им убираться, скажи, что ты пришел за добычей!

– Нет, Сион. Не я их хозяин. Псов здесь держал Шатур. Но он погиб в восстании, случившемся из-за людской дерзости.

– Так упорно винишь во всем жителей… – с раздражением бросил Сион, сжимая кулаки от злости. – А сам хоть подумал, виноваты ли они? Что могут еще делать люди, когда их загоняют в угол чудовища? Только защищать себя и семью! Откуда им знать, что псы не тронут? Ты сам подталкиваешь людей убивать, запирая в огненном кольце со свирепыми хищниками! Откуда простым людям знать, что есть воля богов, а что ложь возомнивших себя главными жрецов и вождей? Почему теперь ты именно их заставляешь страдать?!

– Каждый народ заслуживает своих вождей. Если не пытается им перечить, значит, принимает их поступки, за которые однажды наступит расплата…

– Сначала нужно давать людям возможность осмыслить и выбрать. А ты наказываешь рабов за поступки их тиранов.