Текст книги "Секреты богов живут в нас (СИ)"

Автор книги: Akiya Peach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Следы на песке ==========

– А смердило-то от них мертвечиной, как от разлагающихся трупов. Ты заметил?

Арю медленно повернул голову на голос. Внутри загудело со страшной силой, казалось, что череп вот-вот расколется, лопнет под напором распухшего мозга. Арю живо представил себе эту картину – к горлу подкатил неприятный ком. С трудом сглотнув, он проморгался и попытался сфокусировать взгляд на собеседнике. Хатч ловко и быстро подготавливал всё необходимое, выстраивая крохотные глиняные пузырьки на полу рядом с постелью.

– И не из пастей, – добавил он, плюхнув поблизости бадейку с холодной водой. – От самой шерсти.

Арю хотел уже ответить, что не заметил вообще ничего, не до того ему было, когда пятеро здоровенных псов обступили со всех сторон, но вместо этого только всхрипнул от боли. Она растекалась от предплечья всё выше, собираясь захватить и плечо. Яд коварно полз по жилам. Казалось, что он разъедает мясо изнутри, что мышцы отслаиваются от костей, сползают на пол красными лохмотьями, что кости трескаются и крошатся.

– Теперь я уверен, – продолжал Хатч, смешивая в миске содержимое пузырьков. – Это не волки, не обычные пустынные псы, это посланники из царства смерти. От них разит потусторонним.

Хатч откинул ткань рукава, скрывавшую ранение. Арю облегченно вздохнул. Всего два глубоких прокола, обрамленных бордовыми пятнами созревающих синяков на красноватой припухшей руке. Чуть-чуть. Вовсе не так страшно, как ему сначала казалось. Боль как будто стихла, но Арю чувствовал, что она еще вернется. Более сильная, озверевшая и дикая, чем раньше.

– Нужно сказать вождю, что всё сложнее.

– Ему же плевать, – слабо выдохнул Арю. Он и не хотел возражать, но ощущения сами вырывались наружу словами. Хатч замер на мгновение, а после тут же продолжил шуршать. Он готовил птичье перо к инъекции, даже не зная толком, поможет ли это. Его лекарство помогало от укусов ядовитых змей, сможет ли оно хоть что-то сделать против псов царства смерти? А сомнений в необычности зверюг больше не осталось.

– Всё равно нужно сказать перед всем поселением, хоть кто-то, да прислушается. Хотя бы… Сион-то нам поверит. Это было бы здорово, сам подумай, если он будет на нашей стороне, мы сможем противостоять.

– А будет ли поселение на его стороне?.. Втроем мы не многое сможем, нас свяжут по рукам. Не в переносном смысле, так в прямом. Ты же их знаешь.

Это началось с пару недель назад. Странные следы на песке близ поселения, отдаленный лай и скулеж из-за барханов. Сначала люди не беспокоились – пустынные волки иногда забредали в их места то по одному, то парами, а то и по несколько, целой стаей. Но в поселение они не рисковали соваться, боялись людей, так что либо выцарапывали себе любопытную овечку или заплутавшую корову, либо уходили на поиски другой добычи. Только вот вскоре цепочки следов появились и в самом поселении. Когда же к ним добавился удушливый запах гнили по ночам, Айнхэллу накрыла легкая паника.

Жаль только, что паника эта не привела к должным результатам. В их поселении всё еще не было жреца. Все и каждый понимали, что лишь один Сион способен занять важное место – он рос в семье жреца, с детства был знаком со всеми тонкостями… и главное – владел даром. Кто еще мог стать жрецом в крохотном поселении, где ни одна живая душа больше не могла видеть богов без их желания, звать на беседу? Но вместо этого Сион получал один упрек за другим, одно наказание за другим.

Когда поползли слухи о том, что псы вовсе не обычные пустынные хищники, народ лишь еще больше обозлился на него. Наделен даром, а защитить не смог. Не захотел, значит.

– Стоит попробовать их убедить, – покачал головой Хатч, промывая руку друга-пациента. – Других вариантов я не вижу. Если псы нацелились на поселение, они без добычи не уйдут. И, судя по тому, что никого еще не сожрали, добыча их – все жители.

– Хатч… – еле-еле выдохнул Арю, бессильно закрывая глаза.

– Я делаю всё, что в моих силах, – сам себе проворчал в ответ Хатч. – И думаю, что мы должны сделать всё и для селения. Сегодня мы не смогли выйти за его пределы. А завтра, возможно, не сможем и из дома шагу сделать. Псы подобрались близко, боюсь, сыпучий перец тут уже не поможет.

– Нужен огонь. – Арю скривился. Он не понимал даже: процедура такая неприятная, или это всё еще укус не дает покоя. – Разжечь огонь. Вокруг селения… и в сердцах жителей.

– Про огонь-то верно. Но он запрещен.

– Мы всё равно собираемся уходить из Айнхэллу, – прохрипел Арю, окончательно отворачиваясь. – Так давай же перед уходом сделаем что-то хорошее. Эти люди были к нам добры. Да, они ведут себя глупо, они зря трепещут перед суевериями и запретами. Но они не заслужили смерти.

– Как знать…

Через какое-то время Хатч отложил в строну использованное перо. Операция прошла быстро и успешно. Оставалось только ждать результатов. Арю похоже, провалился в сон. Можно ли было рискнуть одному?

***

В Айнхэллу люди собирались на небольшой площадке, где стоял священный камень богов. Для празднований, для общей скорби, для обсуждения важных дел. Боги наблюдали за ними, радуясь народному веселью, поддерживая в страшные дни, подсказывая в сложных ситуациях. В тот вечер жители тоже еще не успели разойтись, продолжали перешептываниями обсуждать последние новости, хотя на землю понемногу опускалась ночь. Мужчины и женщины толпились неподалеку от камня, будто оправдывая его одобрением то, что случилось. Если боги не вмешались, не заставили их остановиться, значит люди всё сделали правильно.

Хатча они встретили настороженными косыми взглядами. Расступались, отходили на шаг, то ли давая дорогу, то ли не желая приближаться. А сами отворачивались. И только вождь выступил вперед открыто, с вызовом.

– Всё же вернулся? – почти рявкнул мужчина. – А дружок твой где?

– Мы встретили псов за чертой поселения, – спокойно ответил Хатч. Он подозревал, что вождь всё знает об их желании сбежать, поэтому не пытался юлить и обманывать, отвечал честно. – Поэтому я хочу поговорить с вами серьезно. Это важно. То, что мы встретили, – не просто пустынные волки. Это чудовищная сила, против которой обычные люди бессильны. Это посланники самой смерти.

– И что же ты хочешь нам предложить? Зачем явился?

Толпа зашуршала недовольными голосами. Еще одно подтверждение их потаенных опасений не порадовало никого. В такое непростое для поселения время неурядицы с темными богами могли принести множество бед.

– Нужно выбрать нового жреца, – напрямик заявил Хатч.

– Откуда мы его тебе достанем? Из-под песка выкопаем?

– Не из-под песка. Из ямы для наказаний. – Хатч со строгим прищуром осмотрел толпу. Люди отвечали с враждебностью. По дороге на площадь он успел подойти поближе к злосчастной яме и увидел то, чего ждал. – Вы ведь и сами знаете, что пора дать Сиону пройти обряд. Другого варианта у вас нет. И можете мне поверить, варианта лучше у вас не появится.

– Даже не заикайся об этом мальчишке!

– Зачем вы храните злость на него? – всё же сорвался Хатч. Он обещал себе, что не поддастся пожирающей изнутри озлобленности, что попытается убедить добром. Но происходящее огорчало. Как можно не замечать очевидного, игнорировать единственный шанс на спасение? – Зачем продолжаете хвататься за гадкое чувство человека, которого давно нет? Кудар боялся силы Сиона, за то и проклинал. Зачем же вам хранить самое мерзкое, что в нем было? Он уже давно мертв. Его нет!

– Кудар был нашим жрецом, нахал, – с угрозой ответил вождь, вскидывая руку, тем самым показывая, что не собирается продолжать спор. – Он всегда будет с нами.

– Отлично. Вы предпочтете, чтобы Кудар защищал ваших детей и родителей от псов из царства смерти?

Толпа притихла, но настороженное неодобрение никуда не делось. Недовольные ворчания жужжали со всех сторон. Никто не хотел так просто соглашаться, но сомнения червячками прокрадывались в души. Угроза близким заставила задуматься.

– Дайте ему шанс, – с мольбой в голосе протянул Хатч, пытаясь в царящей вокруг темноте найти хотя бы искорки согласия в глазах жителей. Тучи прятали полумесяц, выражений лиц рассмотреть почти не получалось. – Только Сион способен помочь поселению. Да, он строптив и любит поспорить, да, он часто пакостил в детстве, да, он иногда оступается и совершает ошибки, как все мы. Но ему небезразличны все вы, Сион любит Айнхэллу, хочет защитить жителей. Он рожден быть жрецом. Позвольте ему исполнять свое предназначение.

Он так и не находил поддержки в толпе, но через несколько мгновений вождь вздохнул. Хатч затаился, ожидая приговора.

– Мы поговорим с ним завтра днем, если всё будет так же.

Этого показалось достаточно. Шанс есть, нужно только не упустить его. Хатч хотел сразу поговорить и с Сионом, объяснить ему всё, упросить вести себя смирно. Но возле ямы всё еще дежурили два крепких амбала, которые всегда выполняли приказы вождя, исполняли наказания. Не было смысла им сторожить, но уходить парочка, похоже, не собиралась. Хатч огорченно цокнул языком, не рискуя выйти из-за увитых плющом пальм. Пришлось отложить разговор.

***

Из-за решетки кто-то смотрел. Нечеткая тень человека. Следила внимательно и уже давно. Сначала Сион думал, что это кто-то из горожан любопытствует, но после засомневался – так долго едва ли кто-то стал бы задерживаться, не сторожить же всю ночь какого-то взбалмошного мальчишку, угодившего в яму для наказаний. Своих дел хватает. Но ощущение дотошно изучающего взгляда не проходило. Сион сидел в самом углу, чуть не прижимаясь к холодной земле спиной. Лунный свет, проникавший в яму, не касался его, даже поджатых ног, даже самых носков пальмовых сандалий. Видеть его не могли, поэтому он сидел тихо, надеясь, что вскоре любопытный гость уйдет. Но время шло, а ощущения не менялись.

Прищурившись, Сион рожками вскинул два пальца, неприличным жестом козы погоняя надоевшую тень. Та ответила тихим смехом и придвинулась. Облокотившись на перекладины решетки, молодой человек с нахальной улыбкой уставился на пленника. Как будто видел сквозь тьму ночи. Сион отвечал внимательным взглядом.

Это был чужак. В Айнхэллу все жители знали друг друга много лет, новых не прибывало давно. Этого же человека Сион видел впервые. Легкая белоснежная накидка теперь будто подсвечивалась, Сион удивлялся, как не заметил ее раньше. Она сползала с плеч и почти не скрывала тощую фигуру, оставляя длинные руки мерзнуть. Зато многослойные длинные юбки бесформенной грудой светлого тряпья обнимали ноги, только пальцы босых ног и виднелись. Просунув руку между прутьями, незнакомец протянул крупный персик. Желудок тут же отозвался тоскливым урчанием. Сиону за весь день не удалось толком поесть. А уж после принятия решения о наказании кормить его никто не собирался. Даже персик был бы весьма кстати.

– Чего-то опасаешься? – Незнакомец склонил голову к плечу, в улыбке заискрилось еще больше лукавства. – Ты же хочешь, я знаю. Или ты предпочитаешь абрикосы? Уж прости, персики висели ниже.

Ответная тишина заставила незнакомца опустить плечи. Даже улыбка стала спокойнее и теплее. Вздохнув, он кинул персик в темноту. Пришлось ловить.

– Другое дело. – Когда бледные руки снова скрылись во тьме, одобрительно кивнул незнакомец. – Не переживай, этот персик из твоего двора, никому не будешь должен.

– Откуда ты знаешь, где я живу? – От удивления Сион инстинктивно подался вперед, внимательнее вглядываясь в черты лица. Правду ли говорил этот тип?

– Барак с красно-синими занавесами вместо восточной стены, так? Над входом висят три амулета, которым лет больше, чем тебе. Рядом – разбитый кувшин. Похоже, некогда лучшая глиняная посуда в жилище, которую теперь занял улыбчивый геккон. И… пахнет масляной лампадой.

Сион замер. Незнакомец не вкладывал в последние слова никаких намеков и угроз, но реакции ждал.

– В поселении не может пахнуть масляной лампадой, – высокомерно усмехнулся Сион, вставая в полный рост и надкусывая персик. По подбородку тут же потек сладкий сок. Незнакомец облизал губу. – Наша религия запрещает огонь везде, кроме священных мест общения с богом, в любое время, кроме особых обрядов.

– Правда? – наиграно удивился незнакомец. – К чему такие глупые запреты?

– А ты не из наших мест? Кто ты и откуда?

– Куу, – коснувшись груди, он снова протянул руку. Сион убрал персик за спину, собираясь ответить на рукопожатие, но Куу отдернул ладонь. – Нет-нет, так не пойдет, ты не коснулся сердца, это неуважительно. Я всё вижу, ты ведь уже понял.

– Поразительно хорошее зрение, – пробубнил Сион, как и положено, прикладывая ладонь сначала к груди. Чужие горячие пальцы неожиданно мягко переплелись с его собственными, заставив напрячься. Подобные приветствия оставляли лишь для самых близких, уже несколько лет Сион их избегал. Но ощущение показалось таким естественным и правильным, что даже не хотелось отпускать. Как только рукопожатие распалось, Сион спрятал руку в складки накидки и отвернулся. – Что еще мне стоит знать о тебе?

– Узнаешь всё постепенно. Сейчас, кажется, тебе нужны не ответы.

Сион молча откусил еще персика. Это было очевидно, он нуждался не в болтовне. А в сытном ужине и добром сне на любимой мягкой постели. Но что мог дать этот тип?

– Я могу почти всё, – будто отвечая на его мысли, шепнул Куу, плотоядно улыбаясь и щуря глаза. – Только попроси.

Он будто упрашивал сам. Умолял попросить. В бледном лунном свете Сион уже смог разглядеть по-мышиному выдвинутые резцы, придающие улыбке звериного ехидства. Но первые ощущения неловкости и недоверия прошли, как будто благотворно подействовало особое рукопожатие.

– И что ты попросишь взамен?

– Просто дели со мной всё, что я тебе даю.

Усмехнувшись, Сион недоверчиво осмотрел собеседника, опустил взгляд на оставшуюся половинку персика и осторожно вытянул руку, готовясь услышать насмешки. Но Куу принял плату с почти восторгом, как будто только этого и ждал, ради этого пришел. Отковырнув и выбросив косточку, он одним махом откусил больше половины, довольно заурчав и зажмурившись.

– М! Вкусней, чем я ожидал!

По костяшкам пальцев медленно потекла крупная капля сока. Сион неотрывно следил за ней, неосознанно подходя всё ближе. Когда рука сама собой потянулась к свисающим в яму хвостам юбки, он дернулся. Куу даже не заметил, продолжал уплетать угощение. Сион растерянно перебрал пальцами белоснежную ткань. На ощупь она оказалась слишком воздушной и невесомой, нежнее, чем на вид, точно утренняя дымка. Казалось, ткань даже клубится.

– Нравится? Попробуй накидку. – Куу неожиданно дернул плечом, и белоснежная ткань с тихий присвистом соскользнула по руке, Сион едва успел поймать. По ладоням будто прохладная вода потекла, мягко обнимая и лаская кожу. Такие одеяния, должно быть, стоили дороже его жизни. – Приятная, да? И ни в какие холода не дает замерзнуть, в любую жару держит свежесть.

– А всё-таки, кто ты?

– Твоя маленькая награда за смелость. – Куу с упоением облизал пальцы, явно красуясь, и откинулся чуть назад, опершись на выпрямленную руку. Легким движением откинул с лица русые волосы, кончики прядей мазнули по голым плечам. – Сокровище, заслуженное годами верности и людям, и богам.

В словах не слышалось насмешки. Только веселье, но ни капли издевки, ни доли обмана, как будто и сам искренне верил. Сион аж захотел поверить. Когда он в последний раз получал подарки или награды? Даже в день перерождения года его мало кто поздравлял. Всё поселение дружно отмечало начало года, люди делили заготовленные угощения, обменивались с близкими памятными подарочками. Сион оказывался в стороне. С тех пор, как изгнали с позором неугодного жреца, назвав изменником веры, его маленький сын тоже попал в опалу. За решения отца. Мать после этого прожила недолго, не выдержала травли от тех, кого знала с детства. Мальчишку приютила молодая семья. Растили как второго сына, окружали заботой и любовью, но от нападок уберечь не могли. И после выбора Кудара новым жрецом их меньше не стало, лишь больше.

Можно ли после такого легко поверить незнакомцу, говорящему столь странные вещи? Едва ли.

– Считай, что жители подарили меня тебе, – прозвучало совсем тихо, в самой душе, внутри. – В благодарность за долгую незаметную помощь истинного жреца жрецу-притворщику.

– Эти могут только наказать, если узнают, что я десять лет тайно использовал дар.

– Порой наказание идет рука об руку с наградой, – жмурясь от легкой улыбки, прошептал Куу. Выпирающие ребра вздымались медленно-медленно, создавалось впечатление, что он почти и не дышит. – Помнишь Айнхэллу, давшую название вашему поселению?

– Дочь богов?

– Ее самую. – Куу весело кивнул и, подперев щеку ладонью, продолжил: – Говорят, она была умна, добра ко всем и даже хороша собой. Нечасто встретишь подобное чудо, что думаешь? А какие она придумывала небылицы, заслушаешься! Помнишь, чем закончилась ее жизнь?

– Ее убил собственный отец, – мрачно поддакнул Сион. Он не понимал, к чему клонит новый знакомый, поэтому выбранная тема казалась не самой утешительной в его ситуации.

– Нет-нет, не убил!

– Превратил в оазис. Отнял привычное тело, запер душу в песчаные берега и вынудил коротать вечность под палящим солнцем.

– Айнхэллу наказали за ослушание. Богам тогда запрещалось показываться перед простыми людьми. У людей ведь тоже множество запретов, за нарушение которых можно страшно поплатиться, верно? – От этих слов по телу пробежал холодок. Куу хорошо знал того, с кем разговаривал. – Разумеется, человек скажет, что бедняжка не заслужила, она хотела только лишь помочь заплутавшим в пустыне, дать им воду, пищу и кров, спасти от смерти, за такое наказывать нельзя. Но запрет есть запрет. Айнхэллу подвергла опасности мир богов, явившись перед людьми.

– Я всё еще не понимаю, к чему ты?

– Верховный бог наказал дочь, как того и требовали правила. – Куу взмахнул кистью. – А что дал ей вместе с тем?

– Своё прощение? – осторожно предположил Сион, крепко сжимая пальцы на белоснежной накидке, которую всё еще не вернул.

– Подарил лучшее из сокровищ – исполнил ее желание. Оазис, которым она стала, дал приют людям, страдавшим в пустыне, дал им воду, пропитание, дом их детям. Этого желала Айнхэллу больше всего. Наказание обернулось даром. Ведь с тобой так же.

– Что-то я не вижу дара, – усмехнулся Сион, на вытянутых руках растягивая и наиграно деловито осматривая чужую накидку. Оценивающе. – Где же мои сокровища? Где то, чего я хочу?

– Я здесь, – совершенно спокойно ответил Куу. – Я же уже сказал. Пока ты сидел в этой яме, на тебя так ярко светила звездочка, которую я хотел сорвать с небосвода на новый кулон. И вот я здесь. Если ты хочешь чего-то еще, только попроси. Я всё тебе дам.

В его глазах засверкали озорные огоньки. Очередное приглашение. Неспешно сложив несколько раз нежную белую ткань, Сион прижал сверток к груди, поджал губы, рассматривая собеседника, и тяжело вздохнул. Верить ему казалось глупостью, но не верить не получалось. И Сион уже хотел было потребовать воды, раз так, но…

– Выпусти меня, домой хочу.

Куу довольно улыбнулся, поднимаясь на ноги. Через пару мгновений решетки с шуршанием разошлись в стороны, ему навстречу потянулась рука нового знакомого. Как тому удалось открыть мудреную клетку, оставалось только гадать. Что им будет за это – не хотелось даже думать.

***

Возмущения так и застряли в горле. Хмыкнув, Сион присел на край постели из овечьих шкур. Вызвавшие негодование босые пятки, которыми Куу исходил половину деревни, пока добирались до барака с гекконом, оказались поразительно чистыми, розоватыми и, похоже, даже мягкими. Очень хотелось прикоснуться и проверить, но Сион только поджал губы и отвернулся, не глядя кинув в гостя его накидку, которую так и мял в руках. Мало того, что привязался следом, без разрешения забравшись в дом первым, так еще и, пока хозяин опускал красно-синие навесы, успел отыскать и как-то зажечь спрятанную лампадку. А после и вовсе завалился на постель, обняв грубое покрывало и нахваливая восхитительные людские жилища. Нахал не упускал никаких возможностей.

Плотные навесы не должны были пропускать свет лампадки, но Сион на всякий случай расправил штору, делившую жилище пополам, отгораживавшую часть с постоянными деревянными стенами от части с убирающимися днем навесами. Спальная комнатка стала меньше и еще уютнее. В ней почти ничего не было, но этого вполне хватало. Крохотный огонек окрашивал в оранжевые тона и мрачные стены, и темную стопку покрывал и одежды, и малочисленную посуду на низком столике-подносе. На полу лежали старенькие циновки, одна из которых неловко наползала на крохотный заборчик, натыканные в землю-пол колышки, отделявшие полосу для посадок (обстановка в доме в последнее время была неспокойной, так что выстроившиеся у стены кустики успели грустно опустить листья, обмякнуть). В самом дальнем углу стояла высокая и слегка изогнутая доска с мастерски вырезанными узорами. Сиону она была практически не нужна, он не покидал Айнхэллу, не бродил по песчаным дюнам. Он и спускался-то на ней лишь разок, для интереса. Но хотя бы одна такая доска имелась в каждой семье, поэтому и ему перепал подарочек от друга-умельца. Только любовь к приключениям это в нем не пробудило, он всё так же оставался в родном поселении, даже не мечтая увидеть другие города.

– Куу?

– Я бы еще перекусил, – вместо ответа мечтательно выдал тот, перевернувшись на спину, заложив руки за голову и с улыбкой поглядев на понурого хозяина дома. – М?

– У меня ничего нет.

– Я мог бы…

– Сорвать еще персиков? Нет уж, хватит. Не для тебя я их растил.

Куу весело рассмеялся, закинув ногу на ногу. Похоже, окончательно расслабился, почувствовав себя правителем мира.

– Мелочные людишки, – с каким-то даже умилением сказал он, – я же за всё расплачусь.

– Поделишься со мной моим же персиком?

– Ты хотел свободы, я ее дал. Ты хотел домой, я подарил тебе возможность в него вернуться.

– И решил заодно остаться здесь на ночь?

– Ты же обещал делить со мной то, что я даю.

– Не обещал. Я не согласился.

– Но ты и не отказался. Это равносильно согласию, милый человек. Прося о чем-то, ты подтверждаешь согласие отдать плату. Это самый элементарный закон всех миров, ты не можешь не понимать его. Даже боги его уважают.

– Ты бог? – перебив его, прямо спросил Сион. Куу медленно сел.

Еще в детстве Сион много слышал от отца про свой дар. Силу, которая превзошла и отцовскую, и дедову, и, наверное, даже прадедову. Сион видел Айнхэллу. Про ее красоту и мудрость говорили правду, прекрасная богиня всегда была любезна и приветлива с мальчишкой, хоть и скрывалась от остальных людей. Сион понимал, если кто-то из действующих богов наведывался в соседний город, чтобы проверить дела. Чувствовал их присутствие и настроение, был уверен, что узнает в толпе, как бы те ни скрывались.

И ощущение от общения с Куу напомнило ему вечер, когда вспыльчивый бог с огненно-красными волосами подошел слишком близко к поселению, желая навестить сестру. В тот раз он не рискнул зайти к людям. А теперь Сиону казалось, что на расстоянии вытянутой руки живые боги выглядят именно так. Странные, но по-непонятному знакомые, и настораживающие, и успокаивающие, обаятельные, но холодные. И, как ни странно, теплые при каждом касании.

Осторожно убрав чужие пальцы от своего лица, Сион встал с постели и принялся с деланым энтузиазмом перебирать мешочки да плетеные коробки, деловито шурша и несвязно бормоча про запасы сушеных фиников.

– Я бы предпочел мясо, – с готовностью поддержав смену темы, заявил Куу. – Финики я сегодня уже попробовал. Хотелось бы чего-то нового.

Сион осторожно оглянулся через плечо. Обняв колени, Куу мечтательно изучал узоры на плотной ткани занавеса, накидка снова укрывала плечи, а длинные волосы лезли в глаза. Во многом он казался похожим на Айнхэллу, поэтому даже отвечать на вопрос не требовалось.

– На, – протягивая мешочек с последними кусками вяленой баранины, сказал Сион. Куу с любопытством распотрошил мешок, честно поделив остатки поровну. – Ешь сам. Но другого у меня не водится, уж прости.

– Ничего, всё будет. Не зря же я здесь.

***

Сион проснулся прямо на полу, на покрывале. Потратив несколько долгих мгновений на осмысление, он с трудом сел, разминая затекшую за ночь спину и понимая, что согнуться не сможет еще пару дней, если не обратится за помощью к Хатчу и его мазям. Сквозь тонкую щелку между покрывалами просачивался утренний свет. По резному боку стоящей в углу доски беспорядочно ползал туда-сюда красный жук, придававший комнате хоть немного живости. Встав и на ходу хлопая себя по щекам, Сион сдвинул внутренний занавес и принялся за наружние. В комнатку с легким порывом ветра ворвались теплый свежий воздух и яркий свет. Одного узкого полотна ему показалось достаточно – не хотелось открывать взору случайных прохожих слишком многое.

За вершины хребта Тахай в то утро зацепились тяжелые бело-серые тучи. Как просыхающая после мойки шерсть, еще не вычесанная, свалявшаяся, но обещающая распушиться и смягчиться, осыпавшись на горы мелким дождем. Но до Айнхэллу он опять не дойдет. День предстоял, как всегда, жаркий и сухой. Иногда Сиону казалось, что только чудесная богиня не дает их озеру испариться на таком солцепёке.

Правда, для жизни людей всегда было достаточно прохлады. Перед его домом высились пышные можжевеловые деревья, с которых Хатч любил обдирать темные шишечки. В их тени ютилась ветхая клеть, ведущая в холодную яму. Сион жил на окраине поселения, далеко от озера, так что выложенные по дну ямы камни почти никогда не накрывало водой, можно было хранить еду хоть постоянно. Впрочем, хранить было особо нечего. Это мать с отцом когда-то давно умудрялись набить яму запасами на целую треть, Сион же, не имея ни работы, ни уважения, разве что прятался в ней в особо жаркие дни.

Обойдя клеть и продравшись через заросли колющейся острыми листьями юкки, он выглянул из-за кустов. За хлипким заборчиком, похожим на забор только благодаря плотно оплетающему его плющу, начинались абрикосовая и персиковая плантации. Слишком плотно и беспорядочно растущие, но тем не менее обильно плодоносящие из года в год невысокие деревья. Людей между ними еще не было – собирать первый урожай планировали через несколько дней. Обычно это было самое долгожданное время года. Собранные фрукты бесчисленными корзинами загружали в крытые повозки и, прихватив кувшины кактусового вина, отвозили в ближайший город, что находится за склонами Тахай. За две-три недели Айнхэллу расцветала и богатела, чтобы после последнего проданного персика снова распрощаться с роскошью. Вот только в этом году всё могло пойти крахом. Вождь еще не обсуждал этот вопрос на собраниях, но все жители и сами понимали – никто не хочет отправляться в город в такое время. Дорога между барханами занимала всю ночь: обоз с сопровождающими отправлялся поздно вечером и к утру добирался до города. Но ночь давно стала наводить на жителей страх. Люди молились богам, чтобы бродящие вокруг поселения чудовища не подходили слишком близко… отправиться же к ним в пасть по доброй воле, еще и с сочными фруктами на закуску…

Дернувшись от шуршания за спиной, Сион оглянулся. Через заросли к нему пробирался улыбающийся друг. Хатч, как и обычно, выглядел по-ребячески задорно. Производил впечатление человека энергичного, способного извести, но при этом спокойного и очень внимательного. Самое то, для местного лекаря. Такой сможет вежливо и невозмутимо рассказать все возможные последствия раны вплоть до красочного описания того, как будет отпиливать гноящуюся ногу, если пациент не уймется и не даст ему как следует обработать царапину.

– Доброе утро, – начал он, замирая рядом. – Вождь в ярости из-за твоего побега. Вчера я уговорил его с тобой побеседовать, но не уверен, что после случившегося он всё еще готов слушать нас. Ты подорвал его авторитет, сбежав. Кстати, как ты это сделал?

Наслаждаясь новым утром, вокруг них порхала крупная сине-зеленая бабочка. Она как будто пыталась подслушать разговор, подлетала совсем близко, тычась в плечо. Маленькая доносчица.

– Мне помог один новый знакомый, – тихо отозвался Сион, отмахиваясь от надоедливой бабочки. – Хотя сейчас я не уверен, что он мне не привиделся. Может, просто головой в яме ударился, кое-как выкарабкался и пошел домой?

Хаято деловито ощупал затылок друга. Сион и сам понимал, что никаких ушибов у него нет, и что Куу ему вовсе не привиделся или приснился, – в комнате чувствовался тот самый аромат. Но куда могло деться божество утром?

– Если только перегрелся, вчера был жаркий день. Но я сомневаюсь. И что же за знакомый? Неужели кто-то не из наших? – Сион только мотнул головой. Бабочка уселась на лист и затаилась, сложив крылышки. – Как он попал в Айнхэллу? Давно здесь? В последнее время ведь даже днем выходить в пустыню опасно.

Сион задумался. Это ощущение, которое теперь он мог уверенно объяснить присутствием второго бога, зародилось в нем еще пару недель назад. Находился ли Куу всё это время поблизости или просто его дух настолько силен?

– Я не знаю, не спрашивал. А вы с Арю? – Сион перевел на друга туманный взгляд. – Почему ты здесь? Что-то случилось?

– Нарвались на псов. Они довольно крупные, с молодого теленка, матерые. Пришлось истратить весь мешок перца, чтобы отбиться. Но мне кажется, что его твари уже не боятся… Почти все наши вещи остались в пустыне, но в ближайшие дни второй попытки не будет – один из псов укусил Арю. После ночи отдыха он чувствует себя лучше, но всё еще слаб, не до побегов нам.

Доносчица вспорхнула, покружила возле людей и пустилась на утек, как будто спеша передать новые сведения. Сион вздохнул. В глубине души приятно кольнуло подлая радость: нет, он был бы куда счастливее, если бы друзья спокойно добрались до города, как и хотели, но неудача, принесшая минимум жертв, означала, что еще немного, еще чуть-чуть самые близкие побудут с ним. Не хотелось оставаться в поселении одному, но и бросить Айнхэллу, отправившись в путь с друзьями, он не мог.

– А до чего? До переворотов? О чем вы договорились с вождем?

– О беседе. Жители напуганы, в этот раз их страх куда реальнее чем обычно… он бегает на четырех крепких лапах, клацает клыкастой челюстью и чует добычу за несколько холмов. От такого не откупиться жертвенной козой. Нужно совсем иное оружие.

– Если бы оружие было…

– Выскажи свою просьбу богам, Сион. – Хатч перевел на друга тусклый взгляд. – Мы бессильны, остается только просить защиты у них. Если даже не разрешат провести обряд и стать новым жрецом, всё равно попроси.