Текст книги "Не геройствуй (СИ)"

Автор книги: Akira Honey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Часть 13

Последние полметра я пролетел вниз, испугавшись девушки, которая свесилась из моего окна. И зачем я вообще поднял голову наверх? Оказалось, что это была та самая служанка, пока я вставал и отряхивал свои спальные брюки, она сложила руки по-разбойничьи и засвистела так, что в ушах заложило. Я кинулся вперед к забору, а вслед за мной понеслись овчарки, одна из них нагнала меня и стала облизывать мои ноги, повалив на траву.

– Сынок, ты что играешь с собачками? – услышал я голос мамы и очень удивился.

– Мама?

Когда я встал в этот раз с земли, то уже увидел куда более примечательную картину: моя мама убегала от яростных и злых собак. Вот у нее всегда так, маму постоянно не любят животные, при этом она вообще не понимает, что те безумно желают сожрать ее, а не играются. Зрелище было еще то, так как лицо моей мамы выражало крайнюю степень радости, а вот морды овчарок скорее пугали.

Вот она повернулась к ним, и сейчас они с превеликим удовольствием вопьются в ее шею, но ловкий удар по ушам и собаки чуть постанывают, признавая в маме своего хозяина. А ведь она даже не особо поняла, что именно произошло.

– Манюня, ты осторожней, – слышу отца, который вскоре подбегает к маме, и обнимает ее за плечи. – Эти животные очень опасны…

– Глупости, – улыбаясь, произнесла мама.

– Мама, папа, что вы тут делаете? – удивился я, не особо понимая, что происходит и к чему все это ведет.

– Выбрался-таки из дома, – произнес кто-то почти у моего уха, а когда я обернулся, то увидел перед собой Глеба во всей красе. Наглая личность в пиджачке. Как он вообще не спарился в этой одежде?

– Вы что, спелись? – спросил я, смотря сначала на своих счастливых родителей, потом на Глеба, переливающегося от радости всеми цветами радуги, а его улыбка была вторым солнцем. От такого количества света мне даже дурно стало.

Через два часа, сидя в приятном мягком кресле, я уже в который раз выслушивал сбивчивые объяснения моей матери. Она виляла с одной темы на другую, так толком и не объяснив, с чего это она решила, что я влюблен в Глеба и позволила ему женить меня на себе.

– … Сынок, ты уже стольких девушек проворонил, и я подумала, что стоит уже взять дело в свои руки. Иначе же так мы с отцом никогда не дождемся внуков!

Вот тут я поперхнулся воздухом.

– Но мам, мы же оба парни… какие дети?

– Я лично займусь поиском решения данной проблемы, – вступился отец, а ведь прежде он тихо сидел в сторонке и молчал.

Комната была небольшой и аккуратной, при этом цветовая гамма молочного шоколадного оттенка навевала приятные воспоминания о моем детстве, еще до того момента, как психика нашей семьи дала трещину. После той истории мы долгое время ходили по врачам, но вывод был такой, что мы не особо поддаемся лечению, а также сказали, что никто из нас троих не несет опасности для общества. Веселая ситуация…

Хотя мои родители всегда отличались от других мам и пап, но мне это нравилось и я люблю их любыми.

– Все, конечно, замечательно, но через два часа свадебная церемония, – произнес Глеб, входя в кабинет, – а Анис еще не переоделся в свой наряд.

Мне кажется или этот идиот не просто так выделил слово «наряд», при этом не сказал «костюм». Стоит сейчас закричать или чуть погодя?..

Часть 14

На негнущихся от страха ногах я вернулся в комнату, в которой очнулся еще недавно. Дверь открылась с каким-то страшным скрипом, хотя прежде я такие мелочи не замечал. Еще бы музыку могильную на заднем плане или нагнетающую, как в хоррорах, и вообще полный комплект будет.

Кто-то задвинул тяжелые шторы, так что света в той комнате почти не было, лишь маленькая полоска от лампы, когда я медленно открывал дверь, появилась на полу.

Если бы кто-нибудь увидел меня в тот момент, то испугался бы той бледности моего лица, а еще тому страху, что светился в моих карих глазах. Я на самом деле не то чтобы боялся, а просто сам нагнетал обстановку, думая о том, что открыв дверь до конца, увижу маньяка в свадебном платье и с окровавленным ножом в руках.

Но когда дверь с грохотом открылась, коснувшись стены, я вздрогнул и подскочил, хотя так и никакого ужаса не увидел. Если не считать чего-то светлого, лежащего на постели. При близком рассмотрении это все же оказался костюм, вот только он мне сильно напоминал одежду для принца с этими рюшками на рукавах и круглыми наплечниками. Осталось только найти меч, который должен находиться в моих руках, когда я буду им убивать Глеба.

Выходило, что этот наглец больше хотел меня испугать, чем что-то еще.

Одеться не составило труда. Но первый взгляд на себя в зеркале убил во мне эстета, если таковой вообще был. Пиджак был расшит красными нитями, благо сам рисунок был не цветочный, а наоборот острый, но цвет, сама цветовая гамма казалась мне забавной, и не подходящей для свадьбы, ровно до того момента, пока я не посмотрел в зеркало. Одежда на самом деле безумно мне шла и была очень красивой, при этом без лишних каких-то деталей, создавая общий ансамбль. Теперь я был уверен, что еще долго не отойду от такого своего облика.

Как же мне теперь обычную одежду носить?

Крой был изумительный, будто сшито на меня, хотя я был совершенно уверен в том, что за такой короткий срок – это невозможно. Почему-то в этом костюме моя фигура стала казаться мне еще более тонкой, но в то же время появилось какое-то изящество…

Желание разорвать ткань в клочья присутствовало. Вообще происходящее со мной сегодня вводило в некий транс.

– Ты готов? – услышал я голос Глеба и вздрогнул.

Я перевел взгляд с отражения в зеркале на парня, и мне стало тяжело дышать. Глеб был весь в черном, но это ему безумно шло. Его костюм был немного проще, чем мой, но не менее интересный. И пусть я уже привык видеть Глеба в таком виде одежды, но сейчас он и вправду впечатлял своей красотой. Аристократ. Иначе не скажешь.

Стоило парню подойти ко мне, и встать сзади, как я понял, что в данную секунду мы и вправду смотримся как пара. От этих мыслей я покраснел как рак, при этом клешней-то у меня нет, а зря!

– Ты выглядишь великолепно, мой ананасик, – улыбаясь, сказал он, положив руки на мою талию.

– Я тебя когда-нибудь убью, – сквозь зубы прошипел я, и прежде чем впился зубами в него (а желание было), парень уже отошел на безопасное расстояние.

– Я тоже тебя люблю, Анис. Жду внизу, – и ушел.

А я так и остался стоять шокированный его последними словами. Кровь еще сильнее прилила к моим щекам, и с зеркала на меня взирал маленький счастливый ребенок, а не Анисий… или же это был я?..

Часть 15

– Согласны ли вы, Березин Анисий Вячеславович, взять в мужья Арашина Глеба Викторовича, и жить в печали и радости, пока смерть не разлучит вас? – спросил меня священник.

– Идите на хуй! – просипел я, но мой рот так не вовремя закрыла ладонь Глеба, так что я даже не смог до конца высказаться насчет того, что же я думаю об этой свадьбе.

Может Глеба убить? И тогда смерть разлучит нас уже сегодня! Эх, мечты, мечты.

– Он согласен, – ответил за меня брюнет, а сзади раздались аплодисменты.

– Хорошо, все равно у вас уже печати в паспортах есть, – чуть слышно пролепетал служитель церкви в белом балахоне. – И проплачено за все.

Мне одному казалось, что вся эта свадьба скорее фарс, чем что-то реальное? Да и вообще последние полчаса я провел, находясь в каком-то забытье и не особо понимал, что со мной творят.

Вот я иду вниз, и возле выхода из дома Глеба меня ждет машина. Мы подъезжаем к небольшой, но красивой церкви. Людей не много, человек десять, не больше. Все со счастливыми лицами, что поражает не меньше, чем само происходящее.

Хотя. Было по-своему необыкновенно находиться в таком красивом месте. Да и, я согласен, все казалось таким сокровенным и милым, что сердце щемило.

На некоторое время я выпал из реальности, смотря на то, как красиво роспись по стеклу ложится лучами полуденного солнца на воротник пиджака Глеба.

– … поцелуйтесь, – сказал священник, праведно улыбаясь.

А я в шоковом состоянии посмотрел в сторону Глеба и его губ. Поцелуй был точной копией первого, легкий, невесомый, но от этого не менее приятный. Если бы парень попытался что-нибудь сделать сверх меры, думаю, я бы его ударил.

Странно, что при выходе из церкви в нас никто не кинул тухлое яйцо, все-таки парни…

На нас посыпались лепестки белых роз, и я на секунду перестал дышать, настолько красиво было это сочетание зеленой листвы деревьев подле храма Бога и невинности цветка. Солнце ярко светило на небосклоне, провожая меня своими лучами.

Я всегда считал, что свадьба – это какой-то шабаш ведьм. Ходят странно и безумно накрашенные девушки-подружки невесты со злыми лицами, стараются выглядеть краше самой виновницы праздника (иногда это у них получается), нередко эти дамочки одеваются в одинаковые отвратительные и безвкусные платья. Но самое интересное наступает в тот момент, когда невеста бросает свадебный букет. Таких яростных лиц я не видел никогда. Они мне потом в страшных снах снятся…

Свадьба – нечто такое, что неприятно. Какое-то показушничество. А особенно эти глупые предложения при всем честном народе, когда парень практически заставляет девушку сказать «да», ведь в ином случае ее поймут не правильно. Я такое не люблю.

Но сейчас, в данном случае, меня все устраивает… кроме жениха. И по-моему, пока я думал, мы уже сели в машину и куда-то едем, а лицо Глеба выражает высшую степень радости, что меня лично пугает. Да и его улыбка тоже…

Часть 16

– Такс, – пролепетал я, влетая в комнату, – Где тут ванная?

– По коридору налево, – лениво ответил мне Глеб, проходя вперед и отдергивая штору в сторону. На его кожу упали лучи ночного небесного светила.

Ненароком я засмотрелся, но быстро отогнал от себя наваждение, кинулся прочь из комнаты, туда, где была холодная вода, туда, где я, наконец, приду в себя.

После свадебной церемонии мы всей толпой поехали в кафе, где мои родители познакомились с отцом и мамой Глеба, причем о присутствии последних я узнал только по пути домой. Было весело на празднике, кутили все, сколько тостов было сказано и сколько бутылок вина пролито на скатерть невольным движением рук. Спустя несколько часов меня разморило и именно тогда гости перешли в наступление со своим «горько».

Мне вот всегда было интересно, почему «горько»? Так как губы Глеба были очень даже вкусными.

Или это третий бокал красного вина на меня так подействовал. Именно так я для себя решил, а значит, в чувство меня может привести лишь холодный душ.

Зайдя в просторное помещение и прошлепав в одних носках по кафелю, я включил свет в ванной, которая оказалась куда больше по размерам, чем у меня дома. Вот гаденыш!

Под конец мероприятия я уже чуть ли сам не лез целовать Глеба, который явно веселился. И сейчас, когда я немного проветрился на свежем воздухе, я чувствовал себя пристыженным.

Закрыв за собой дверь, я разделся и полез в душевую кабинку, там меня почти тут же обдали холодные струи воды. Именно от них мне стало чуть получше, и я даже временно перестал винить себя в излишней любвеобильности.

Мое желание уклюкаться объяснялось вполне логично, ведь сегодня у меня в целом был веселый день и таким образом я как бы запивал свое непонимание происходящего.

Стоило мне выскользнуть из душа, как в дверь постучали, а я, не ожидая этого, распластался на полу в позе звезды. Для того, чтобы вновь собраться, понадобилось время.

Через минуту я подошел к двери и прислушался, звуков никаких оттуда не доносилось, но я спросил:

– Кто там?

– Это я, Глеб. Выходи или открывай. Мне тоже нужно в душ.

– Ээээ, – только и смог проговорить я, бегом вытираясь, так как стук теперь становился более требовательным, а встретиться с «мужем» в голом виде у меня пока не было желания.

Напялив на себя махровый зеленый халат, я открыл дверь и впустил полуголого бога красоты и изящества в помещение… тьфу, ты, Глеба, а не бога. Это глюки у меня… У меня определенно поехала крыша.

Видимо я смотрел на парня с нескрываемым возбуждением, иначе я никак не мог объяснить те пугающе озорные искорки, что появились в уголках его глаз. Через полминуты я с силой отвел взгляд от его торса, но почти тут же выбежал из помещения, захлопнув за собой дверь, так как я отчетливо услышал, как Глеб снимал свои брюки.

– Черт возьми, – просипел я, прижимаясь к двери с другой стороны и слыша, как парень включает воду.

Никогда бы не подумал, что меня может так сильно привлечь тело мужчины, но судьба решила подложить мне очередную свинью… такую красивую с загорелой кожей и черными завитками, ведущими от пупка вниз…

Черт, черт! Я даже это заметил!

Пока шел до комнаты, внимательно изучал каждую дверь на возможность открыть ее, но кроме кладового помещения на мои ухищрения никто не поддался.

Вскоре я надел чистое белье и лег в постель в нашей с Глебом опочивальне. Зарывшись по голову в простыне, я ожидал своей крайне ужасной участи, которая уже во всех возможных красках представилась у меня в голове. Прошло минут десять, а Глеба не было видно…

Я открыл шкаф и вытащил оттуда еще две подушки, разместив их посередине кровати, залез на нее и стал сооружать самодельный забор из них. Именно в этот момент дверь в комнату отворилась, и вошел мой муженек.

– Ньяхуха! – выговорил я нечто непонятное и слез с кровати на пол, медленно и почти непринуждённо. После чего взял себя в руки и продолжил, – Это твоя половина, а другая, что у окна, моя. Ко мне не приставать и я спать.

С этими словами я вздернул нос и поплыл лебедем к своей части постели, перекрытой от Глебовой двумя стоячими подушками.

На мой ужас, прежде чем лечь, я все же увидел парня во всей красе и у меня ком в горле появился, настолько красиво по его телу стекали капли воды, пропадая в полотенце, так легко наброшенным на бедра.

Я ожидал чего угодно: он нападет на меня и съест, или изнасилует или еще что, но не того, что произошло дальше. Глеб пожал плечами, не переставая улыбаться и, закрыв дверь, лег на СВОЕЙ стороне, игнорируя мое обидчивое посапывание.

Ээээ? А как же секс?.. То есть… Я хотел секса?.. То есть… ёперный зеленый ноутбук!

Часть 17

Наверное, я больше никогда в жизни не узнаю, каким бывает нормальное утро, так как очнуться внутри самолета – это вершина моего понимания.

Открываю глаза и вижу перед собой кресло, белое такое, обитое приятной тканью. Опускаю взгляд ниже и вижу перед собой аккуратный столик, как бывает в элитных зонах самолета, но куда больше у меня округлились глаза, когда я полностью оглядел это место.

Если прежде у меня и была мысль, что я просто брежу, то теперь не оставалось никаких сомнений – я лечу в самолете, а в сиденье рядом со мной мило посапывает Глеб.

Самой логичной для меня мыслью в тот момент было то, что нас украли, но общая красота этого места не вязалась у меня с тем образом похитителей, что я знал. Немой страх секунд на двадцать сковал меня, прежде чем я увидел девушку, направляющуюся ко мне с подносом, на котором стояло несколько разношерстных напитков. Именно по ее располагающей улыбке, я понял, что все более или менее нормально, а уж после разговора мне стало легче. Да и к тому же я был одет, а это что-то значило…

Ждать до того момента, как Глеб проснулся, долго не пришлось. Вскоре он потянулся и по-доброму взглянул на меня. Я посчитал до десяти и начал вопить:

– Отпустите меня в Австралию! Я хочу сойти с этого самолета! Ааа!

– Анис, тише, – попытался успокоить меня Глеб, но я уже завелся.

– Хочу полетать! Не хочу сидеть тут! Откройте двери! У меня клаустрофобия! И вообще я неадекватный! Зеленый ноутбук!..

Через полчаса моего мельтешения по залу, где кроме меня и Глеба более никого не было, я понял, что перегнул палку и моей псевдо-истерике никто не верит. Пришлось сесть обратно, и заняться тем, чтобы читать какие-то журналы, что принесла стюардесса.

Глеб во время всего полета пытался со мной поговорить, но у него не выходило. Даже попытки заинтересовать меня тем, куда же мы собственно направляемся, были мной проигнорированы. Все это время я занимался изучением женской логики и поиском ее объяснений в журналах.

Я в десятый раз читал какую-то статью в женском журнале и пытался понять смысл фразы:

«Лак для домашнего маникюра должен быть качественным. Слой нанесенного лака не может быть толстым. В противном случае, нарушится дыхание собственного ногтя».

И если на первой фразе мой мозг еще работал, то на третьей отключался, как бы я его не мучил. Переработать данную информацию у меня не было сил.

После того, как я незаметно для себя уснул, очнулся я уже на Земле, ведь выяснилось, что посадка уже завершена и теперь нам пора выходить. Глеб, несмотря на мое поведение по отношению к нему, выглядел счастливым, а я безумно обрадовался, когда увидел асфальт, хотелось его расцеловать (асфальт, не Глеба).

И только после того, как я несколько раз вдохнул свежий воздух, понял, что мы прилетели в Париж.

Часть 18

Город греха, город любви, город забвенья и… отсутствия зелени.

После того, как мы заселились в обычный (слава Богу!) номер отеля, Глеб повел меня гулять, ну или выгуливать. Оказалось, что Париж не так прост, как я думал, а особенно большие улицы с магазинами были полностью залиты бетоном, без растительной живности. Спустя часа три я чувствовал себя вымотанным, а воздуха катастрофически не хватало.

Я никогда прежде не представлял себе мир без деревьев. Наш город пусть и куда более прост по архитектуре, но за любым поворотом можно увидеть хотя бы куст, тут я мечтал хотя бы заметить зеленую травку. Нет, растения, конечно, были, просто все они будто сконцентрировались в отдельных местах, а не были разбросаны то там, то сям. В общем, пока мы не дошли до самой Эйфелевой башни, где целое поле травы, а значит и чистого воздуха, я ощущал себя немного разбито.

Вскоре мое немного расстроенное состояние сменилось эйфорией, настолько было интересно гулять по этим замысловатым улочкам, а первое впечатление быстро забылось, так как оказалось, что такая ситуация только в определенных точках, где больше всего места занимают магазины. Пообедав в кафе напротив Эйфелевой башни, Глеб рассказал мне интересную историю, об этом месте и в целом о стране, в которую мы прилетели:

– Это здание, в свое время, было построено как временное сооружение, но потом, поняв, что Эйфелевая башня привлекает внимание туристов, ее было решено оставить, а для более полного использования, на самом верху были установлены радиоантенны.

– Забавно, – улыбнулся я. – Строить, заранее зная, что все это чудо пропадет, но потом понять, что создал нечто необыкновенное и новое, привлекающее внимание миллионов людей на всей планете. И оставить все, как есть.

– Это точно, – кивнул Глеб, и начал резать кусок своего мяса с кровью. – А ты знаешь, что голубая мечта любого француза – иметь свою винодельню?

– Каждого?

– Практически. И государство платит тем виноделам, у которых выходит плохое вино, чтобы они очищали землю от своего плохого сорта винограда. Все, лишь бы держать марку…

– Но зачем? Это же неразумно.

– Почему? Вино во Франции одно из самых лучших во всем мире и неспроста. К тому же, прежде чем можно начать делать вино, виноградники должны несколько лет привыкать к почве, да и растут они не за один год. В интересах государства, чтобы земля использовалась только на лучшее, ведь у Франции маленькие территории.

– Все равно, – сказал я, – платить за то, чтобы человек снес все, что прежде растил годами…

– Вот ты и сам ответил. Это же обидно, – ответил мне брюнет, – годами ждал этого урожая, а вышло не очень хорошее вино. Так хотя бы государство возместит часть убытков.

– Наверное, ты прав, – проговорил я, отправляя в рот макароны, густо залитые вкусным соусом.

– Я всегда прав, – незамедлительно ответил мне парень, ласково улыбнувшись. – Если ты не заметил, здешняя еда стоит очень дорого, а одежда, причем качественная, наоборот. Все потому, что во Франции не едят так много, как у нас. У них нормально съесть пару листов салата с половинкой помидора и запить все это вином, вприкуску жуя своеобразный хлеб. Пища тут, по обыкновению, качественная.

– То-то я видел, как из Мака выходили бомжи…

– Да, – не растерялся Глеб, – так и есть. В этом заведении питаются только бедные, а француз, который ценит себя, ни за что не пойдет в Макдональдс кушать. Он заплатит больше, в таком кафе, вроде этого, пусть и порция будет в разы меньше, но еда будет не модифицированной.

– Ну, в Маке она вроде обычная…

Парень мне ничего не ответил, лишь пожав плечами, и далее мы завтракали молча.

После кафе мы направились в одно очень интересное место, где я с нескрываемым счастьем смотрел на различных морских жителей. Если в наших аквариумных выставках привозили всяких, пусть и интересных, рыбок в очень малом количестве, то тут их было просто несметное количество, и на некоторых можно было взглянуть не через стекло, сверху.

Особенно поразило то место, где в круглом помещении было огромное стекло, во всю стену, а с той стороны плавали акулы. Вот это зрелище поражало, жаль, что визгов у детей было маловато, иначе я бы с куда большим счастьем сидел и смотрел на то, как там плавают эти страшные рыбы. Было забавно следить за тем, как дети подходили прямо к стеклу, видимо не сразу понимая, кто там прячется, а после того, как откуда-то сбоку выплывала хищная рыба, кидались прочь.

Потом я с удовольствием позволил Глебу купить мне рожок мороженого. И мы пошли гулять по улочкам этого волшебного города, медленно заполняющегося светом одиноких фонарей.

Вечер неумолимо приближался.