Текст книги "Путь к душе монстра (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

От моих философских мыслей меня отвлёк звук, раздавшийся позади, в сизой лесной дымке. Словно упал с массивной ветки приличный ком снега, однако деревья голым сухостоем пронзали чернеющий полумрак без намека на природное движение. И нет бы мне поспешить домой, спрятавшись даже от надуманной угрозы на безопасной территории, но нет.

Я слишком погрузилась в мысли, чтобы здраво, а главное быстро оценить обстановку, и это сыграло против меня: практически в сантиметре от моей головы просвистело острое лезвие ножа, воткнувшись в скамейку у дома с глухим звуком. Кажется, даже несколько волосков с моей головы было метко срезано металлом… Этого было достаточно, чтобы я ланью метнулась в дом, в душе моля всех мыслимых и немыслимых богов дать мне возможность успеть. Позади был слышен лишь глухой рык, похожий на волчий, но поворачиваться, чтобы посмотреть на неудавшегося охотника желания точно не было. Кажется, он что-то мне кричал и снова бросил в меня очередной снаряд, но я уже ничего не слышала, полностью отдаваясь передозировке адреналином и взлетая на крыльцо, едва касаясь обледеневших ступенек.

Дверь была наконец захлопнута, а преследователь, вывернувший из-за дома, судя по всему, убежал дальше, не увидев меня и не задумавшись и на миг о том, что его жертва может скрываться в доме кровожадных монстров-скелетов.

Сердце глухо билось почти в самом горле, норовя выскочить вовсе, а душа в панике билась под ребрами, причиняя ощутимый дискомфорт. К слову, дискомфорт причиняло и что-то ещё. Опустив взгляд я наткнулась на торчавшую из боковой поверхности левого бедра рукоять охотничьего ножа… и вслед за этим стала потихоньку ощущаться накатывающая боль, становясь тем сильнее, чем больше спадало действие адреналина.

– Да вот же ж блядь! – смачно ругнулась я и лихорадочно думала, что делать. Если это увидит Хоррор, то он мне ногу полностью отрубит за то, что ослушалась… Наказания мне в любом случае не избежать, поэтому я всеми силами должна как-то убрать эти последствия и постараться хотя бы сделать вид, что всё нормально. К своему лютому сожалению я в очередной раз отметила, что использование целительной магии на себе бесполезно и, отвратительно хромая, пошла в ванную.

Подготовив все необходимое и предварительно забравшись в ванну, страшно при этом матерясь, я посчитала до пяти и резким движением вырвала лезвие из ноги. Боль была такая, что хотелось свою душу разорвать собственноручно, а перед глазами поплыли устрашающего размера разноцветные пятна.

Кровь после этого ожидаемо полилась рекой, окрашивая белоснежные края акриловой поверхности в рубиновый цвет. Медлить было нельзя, и я поспешила стянуть с себя безнадежно испорченные штаны. Едва чувствуя грань с реальностью, я туго пережала повреждение бинтами и смыла нехилое количество улик с ванны и собственной кожи. Наспех утилизировав одежду и оружие, я с огромным трудом доплелась до дивана, обессиленно падая на податливую мягкую поверхность здоровым боком. Сверху я дрожащей рукой закрылась одеялом, окончательно скрывая от непрошеных взглядов полученную рану.

Спустя полчаса так необходимой сейчас тишины, я задремала беспокойным сном, то ли от пережитого стресса, то ли от потери крови. Меня разбудил громкий хлопок двери, возвестив дом о возвращении его хозяев, чему я совсем не могла порадоваться. И, хотя слабость уже выпустила когти из моей измученной тушки, то вот боль при любом неловком движении стала ещё сильнее и терпеть такое незаметно я совершенно точно бы не смогла. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем просто до конца дня притворяться спящей красавицей, благо до ночи было рукой подать.

Ни Хоррор ни Папирус меня не тревожили, хотя это меня настораживало, и нервы начали сдавать. К счастью, младший вскоре скрылся в своей комнате сообщив брату, что идёт спать, а старший отчего-то задержался возле дивана, и я старательно имитировала сладкий сон, стараясь дышать ровно и глубоко. На лоб мне легла его костяная ладонь, а мое сердце рухнуло вниз в страхе. Неужели заметил? Мне уже можно начинать петь похоронный марш или дождаться официального объявления моего тотального фиаско? Но спустя минуту никакого карательного мероприятия не последовало, и Хоррор мягко погладив мои волосы ушел к себе… Даже не смотря на почти постоянную боль, в животе что-то сладко перевернулось и замерло от этого жеста…

Страшно представить, что предстоит завтра. Если я буду “спать” весь день, это точно сочтут подозрительным… А если встану, то не смогу и пяти метров пройти не хромая и морщась. Я чувствую себя страшно виноватой, ведь чем дольше я оттягиваю неизбежное, тем сильнее мне потом достанется за сокрытие правды. Да и утаивание истины – по сути такая же ложь. А если я лгу, то не заслуживаю их доверия, и всё сделанное нами будет напрасной тратой времени. От этих простых умозаключений мне стало ещё хреновее. Хотя, от умозаключений ли? В любом случае мне стоит признаться самой, а не ждать пока поймают с поличным и надерут задницу…

Промучившись ещё лишний час и в конце концов проиграв в неравной битве с собственной совестью, я все же решила пойти признаться в содеянном и в таком неприятном происшествии, морально смирившись с тем, что ногу мне все-таки ампутируют причем без наркоза. С глухим стоном я кое-как села, ощущая головокружение, и постаралась встать. Вышло это не с первого раза, но я молодец, я справилась. Самое дебильное, что мне предстояло подняться на второй этаж с пробитой ногой и в одной рубашке, не разбудив при этом своим кряхтением (читай воплями) весь Сноудин. Нет, серьезно, это охуенно больно!

Не стану описывать каких усилий мне стоил этот подъем, но стоя перед мрачной дверью Хоррора, я вся была покрыта испариной, а тело била крупная дрожь. И мысль о том, что мне предстояло сунуться к нему среди ночи с такой неожиданной новостью и проблемой, казалась теперь уже не такой уж удачной и разумной. Гораздо умнее было бы сказать обо всем Папирусу и попросить его помочь… Или придумать что-нибудь ещё… И теперь я максимально оттягиваю момент неизбежного, словно школьница, боящаяся признаться в двойке своим родителям. Шумно выдохнув, я все же тихонько постучала в дверь, с замиранием сердца ожидая хозяина комнаты. Ответом мне была тишина.

Решив, что теперь то уж точно придется ждать утра, я уже хотела было с обречённым вздохом начать спускаться обратно (или на худой конец заночевать прямо на полу), как дверь слегка приоткрылась, словно приглашая внутрь. И почему я чувствую себя как мышь, добровольно лезущая в ловушку?

Снова поймав волну мощной дрожи, я решила не медлить, ибо стоять уже было невмоготу. Кажется, что бинты пропитались насквозь, а при каждом ударе сердца изображение перед глазами немилосердно прыгало. Я буквально ввалилась внутрь комнаты скелета, совершенно неграциозно опираясь затем спиной на дверь, чтобы закрыть ее за собой. Заимев хоть какое-то подобие опоры, я почувствовала себя поувереннее, и теперь всматривалась в приятный полумрак маленькой комнаты.

Из единственного окна попадал слабый свет, отраженный от снежных сугробов на улице, придавая всему окружению мягкие монохромные полутона. Мою передышку нагло прервал Хоррор, возникая словно из ниоткуда и опять наваливаясь на меня костями. Естественно мое бедро это заметило, отозвавшись резкой болью, от чего я на мгновение потеряла способность дышать, а из груди вырвался было крик, который скелет счёл за испуг от внезапного появления хозяина комнаты и зажал мой рот крепкой ладонью.

– Ну приветик, сахарочек! Выспалась, да? И что это мы делаем на ночь глядя в моей комнате, ммм? Хотя не могу сказать, что не рад, – он говорил тихо, но в голосе будто сквозила угроза, хотя сейчас меня больше волновало то, что сказать я ничего не могу, а очень хочется. Оставалось только что-то мычать в его руку, что, судя по всему, приносило Хоррору какое-то маниакальное удовольствие. А когда он склонился к шее и лизнул ее, как в тот злополучный раз, я поняла, что пиздец мне пришел безоговорочно. Я даже замерла, совершенно теряя голову от тупиковой ситуации.

– Мне нравится, что ты не сопротивляешься, Мелл, – он прошептал мне в самое ухо, едва слышно, почти касаясь кожи зубами. Ха, знал бы он почему я ничего не делаю – убил бы быстрее. Надо что-то предпринять все-таки. А вот это вот всё, что бы это ни было, обсудить позже, если конечно от меня что-нибудь останется. Собрав последние оставшиеся силы, я навалилась на Хоррора, отталкивая его в сторону и падая на пол прямо на рану…

– Ыгххх-а-а-а! – вырвался полу крик полу стон из моего обессиленного тела. И это было настолько болезненно, что, кажется, до монстра дошло, наконец, хреновое положение вещей.

Включился неяркий свет, озаряя мою скорчившуюся на полу фигуру и склонившегося надо мной скелета. На бинтах на бедре не осталось ни одного сухого места, и кровь стекала по лоскутам ткани, пачкая чистый пол багровыми пятнышками. Я чувствовала ее липкую влагу голой кожей, а от металлического запаха начало тошнить.

– Какого хрена? – меня требовательно перевернули, слегка встряхивая.

– Неудачно… Воздухом подышала… Прости, что…. не сказала… раньше. Я виновата… – слова из-за боли давались труднее, а колотившая меня дрожь коверкала слова. Всё, я призналась! Теперь пусть отрезает ногу к чертовой матери.

– А… ещё… Ты мне нравишь…ся… Хоррор.

Блядь, что я только что сказала?!

========== Шаг третий ==========

– Если будешь дёргаться – сильно пожалеешь, – Хоррор туго перевязывал обработанную рану свежими бинтами, пока я до крови кусала собственный кулак. Его движения были медленными, словно он наслаждался процессом. Глазница, до самых краев наполненная красным зрачком, причудливо переливалась в тусклом свете, идущем от настольной лампы. Его взгляд был сосредоточен на процессе, но при этом иногда поднимался к моему лицу и замирал там, не мигая, малость щекоча мои нервы.

Я лежала на его кровати. Плоховато помню, как меня на нее положили после того, как отскребли от пола. И после того, как я призналась в симпатии монстру… Официально объявляю это пиздецом и искренне надеюсь, что скелет спишет это на состояние аффекта. Но когда он закончил перебинтовывать меня, надежды рухнули с феерическим треском. Хоррор сначала молча держал обеими руками моё бедро, задумчиво таращась на мои покусанные костяшки руки. Кажется, я малость перестаралась в своих попытках сдерживать любые проявления слабости… Затем монстр пересел поближе и отвел мою кисть от зубов, спокойно задавая вопрос:

– Что ты там говорила, Мелл? Я тебе нравлюсь? Давай ка поподробнее, сахарочек, – он начал неторопливо облизывать последствия моих укусов на руке, вызывая у меня чувство паники. Что он творит, твою мать?!

– А-а-а… Эм-м. Давай потом? – я хотела было вытянуть руку обратно, но Хоррор резко впечатал меня в кровать своей грудной клеткой. Очень жёсткой, надо отметить, несмотря на то, что он был в футболке.

– Я сказал тебе, не дергаться! Жду от тебя ответа, – он так и замер в таком положении, действительно ожидая, что я скажу.

Теперь при каждом вдохе мои собственные ребра тёрлись об его, вызывая во мне двоякие чувства неловкости, страха и странного возбуждения. Душа во мне то сжималась, то нервно стукалась изнутри, затем вновь прячась поглубже, словно проверяя опасность, как рыбка, живущая в анемоне. Хоррор, похоже, любил тактильный контакт, поскольку не собирался отстраняться, не смотря ни на что, очевидно наслаждаясь тем, как под ним вздымается моя грудь.

– Куда уж подробнее? Ну, нравишься, да… – ебать романтично, ну не дура ли? – эм-м-м… Что тебе рассказать ещё?

– Расскажи, что именно нравится, – чуть прищурившись, спрашивает, греясь от тепла моего тела, как кот на солнышке. И не скажешь, что маньяк…

– Ох, ну… Да взять хотя бы… Твой глаз. Он похож на одинокий мак, цветущий в темноте. Яркий и дурманящий… Или то, как ты ходишь. Ты не замечаешь, но иногда наклоняешь голову чуть набок, мне это нравится… – не видя насмешки в его взгляде я продолжила уже смелее, – Голос твой люблю. Он уверенный и очень ровный, заставляет слушать и слышать. И спишь ты мило, всегда рот немного приоткрыт. А ещё… Я понимаю тебя. Все твои поступки, решения и… ошибки. Моя душа не стремится осуждать всё это. Это и не нужно. Достаточно знать то, что ты не мог поступить никак иначе, и это было правильным. Это было… Не напрасно. Мне это очень нравится. Нравятся… твои руки. Сильные, но изящные. Нравится, когда ты меня касаешься. Нравится, что ты это ты, Хоррор.

Монстр молчал, и чем больше я говорила, тем сильнее сужался его красный глаз, едва ли не превратившись в точку, светившую на меня, будто лазерный прицел. Повисла странная тишина, заставившая меня почувствовать стыд за все сказанное… Может не стоило? Теперь он меня наверняка придушит или вроде того, вон, уже руку на горло мне положил и слегка сжимает. Эх, ну зато сказала всё честно… Я нервно сглотнула, терпеливо ожидая приговора.

– Надо же, сладенькая… И тебя не останавливает то, что я убивал людей и пожирал их души? Я мог бы взять и твою, – его голос слегка охрип, но это не помешало ему опустить руку ниже, чуть отстранившись, чтобы ловким движением вынуть мою душу на божий свет. Охренеть, какие странные ощущения… Щекотно, волнительно, спирает дыхание и даже отчасти больно.

Сердечко яркого жёлтого цвета с множеством перламутровых прожилок магии оказалось в клетке из его костяных пальцев, освещая их медовым светом. В ответ я лишь мотнула головой, не желая брать свои слова обратно. Я уже давно призналась себе во всем, расставила все точки над “и”, и не было нужды заниматься самокопанием. Особенно в такой момент.

– А если я сделаю так? – Хоррор чуть сжал мою душу, вызывая по телу мощный электрический разряд – именно такая ассоциация пришла в голову самой первой. Каждую клеточку тела будто обожгло и пронзило насквозь… Господи Иисусе, остановите планету, я выйду!

– Блядь, Хоррор! Ты больной что ли? – сдавленно прошипела я, но сопротивляться не стала. Один хрен – абсолютно бесполезно, он все ещё наполовину лежал на мне. Да и, как я поняла, ему нравилось именно отсутствие сопротивления. Очень странный монстр…

– Это я то больной? Ты влюбилась в убийцу, похитителя и собственника. Кто из нас на самом деле ненормальный, а, Мелл? – он снова смешно склонил голову, вытаращив свой красный глаз на меня, но душу все же перестал сжимать, хотя и возвращать не торопился.

– Ага. Стокгольмский синдром, всё такое. Если ты меня отговорить пытаешься, то, по-моему, это бесполезно…

– И что ты думаешь, я тебе отвечу? У тебя одна попытка, чтобы угадать, сладкая, – он угрожающе приподнял руку с моей душой в ней, демонстрируя, что в случае неверного ответа наступит мой персональный блэкаут навсегда.

Вот это я понимаю, тотальное фиаско. То есть он сейчас меня тут практически вылечил, вытянул всю правду, душу вынул, в прямом смысле слова и теперь предлагает сыграть в русскую рулетку с одной попыткой, и в моем случае весь барабан, кроме одного гнезда, был бы заряжен пулями… Охуенная перспектива!

Что ж… Надо было завещание черкануть, я что-то не подумала заранее. Ну зато меня не пустят на котлеты, как хотело большинство жителей подземелья.

И что же ответить? Нравилась ли я Хоррору? Скорее всего да, но в каком подтексте? В качестве шницеля? Или в качестве девушки? Если первый вариант, то ответ “да” прокатит или нужно уточнение? Ответ “нет” вроде не подходит, уже убил бы скорее всего. Но может просто ждал подходящего момента? Или что? Черт, да вот откуда мне знать?!

Видя мои сомнения, монстр предупредительно сжал сердечко в своей руке, снова пуская во мне разряд болезненных ощущений, поторапливая с ответом.

– Мать твою, да! Мне кажется, что это взаимное сумасшествие, такой ответ устроит? Если не угадала, то приятного аппетита, сладкий, – передразнивая его, немного дергаюсь, ощущая не очень приятное покалывание под бинтами на ноге.

– Спасибо, мелкая, – он коварно улыбнулся, наклоняясь максимально близко.

О нет… Я не угадала? Помогите…

Кровь явно отхлынула от моего лица, а руки и ноги похолодели в ужасе. Я на чистом инстинкте самосохранения упёрлась руками в его плечи, слабо надеясь, что это поможет, и что за это мне не сделают больнее. Неожиданно я ощутила, что моя душа была выпущена из цепких пальцев монстра и возвратилась на положенное ей место, обдавая всю грудную клетку теплом изнутри. Я истолковала это как знак того, что все же сначала меня будут разделывать, вероятно медленно и со вкусом… А душу оставят напоследок, словно вишенку на торте.

Я попыталась согнуть ноги, чтобы оттолкнуть Хоррора, но пораненное бедро тут же заставило рвано вздрогнуть от боли всем телом, едва не ударившись о череп Хоррора лбом.

– Тшш, не сопротивляйся, – он предупреждающе сжал мои плечи костяными пальцами, вдавливая в пружинистый матрас. Я замерла перед ним, как мышь перед совой. Ну в самом деле, что я могу против него? Он слишком сильный, непредсказуемый и отчасти страшный… И всё равно он мне нравится, что со мной не так? Я не нашла ничего лучше, чем последовать его совету, и перестала как либо его отталкивать, а поврежденную ногу постаралась аккуратно выпрямить обратно.

Дождавшись, пока я наконец расслаблюсь, Хоррор несильно укусил меня за ухо, к моему полному охреневанию. Я ждала, что он его совершенно точно откусит, но вместо этого монстр лишь ласково зажал его между зубами, аккуратно проведя по краю языком, а после выпустил, начав чертить им горячую дорожку до шеи.

Резко подняв голову так, чтобы наши взгляды пересеклись, он немного помедлил, а затем совершенно по-настоящему поцеловал.

И это абсолютно точно был поцелуй, а не попытка меня сожрать! Меня поразило, что целовался он неумело, медленно, но достаточно уверенно и чрезмерно глубоко… Осознав, что таким моментом, тем более перед смертью, грех не воспользоваться, я стала отвечать на его ласку. Он что-то удовлетворённо промычал в поцелуй, опуская одну из рук на мое перебинтованное бедро, из-за чего я неосознанно напряглась, явственно собственными ребрами ощущая жар его костей на себе.

В моей крови закипал потрясающий коктейль из адреналина и искр страсти, поднимая во мне волну совершенно новых чувств, не поддающихся никакому описанию. Они быстро зажигались на самом краю сознания и так же быстро гасли, моментально сменяя одна другую так, что не возможно было уцепиться за какую-нибудь из них. Рука, скользившая по раненной ноге, на грани фола, почти невесомо надавливала и тут же отпускала, не успевая причинить сильной боли, но заставляя меня нервно выгнуться под монстром, стремясь избежать неприятного чувства и схватиться за его шейные позвонки, будто утопающий за единственный доступный плотик…

За это своеволие Хоррор чуть прикусил мой язык, но это было не больно, так что я не совсем поняла, считать ли это за одобрение или нет. Но руки все же не убрала, начав не без удовольствия обводить острые контуры остистых отростков пальцами, в то время как скелет все ещё продолжал меня целовать, периодически поворачивая голову под нужным ему углом. Разорвав такой жаркий контакт, Хоррор напоследок укусил мое ухо ещё раз и, тяжело дыша, отстранился, дав мне доступ к дыханию полной грудью. Но не ощущая на себе его веса, стало как-то неуютно и холодно…

В животе царил хаос, словно там металась тысяча пьяных бабочек, а душа внутри странно пульсировала, принося дискомфорт.

Я одурманенно посмотрела на Хоррора, который сидел рядом и не мигая глядел на меня совершенно безумным взглядом. Похоже, теперь пришло время недоумевать и задавать вопросы. Особенно один конкретный, волновавший меня всё это “горячее” время.

– Я угадала или мне ждать, пока ты принесешь тесак для продолжения? – нотка страха все равно пробилась через стену сарказма, вызвав ещё большее удовольствие в его красном зрачке.

– Мой топор для такого вряд ли подойдёт, сладенькая. Но вот продолжение мы обязательно устроим, только попозже, – он снова немного наклонился надо мной, словно желая впитать мое недоумение без остатка, и теперь к нему ещё и примешалось смущение, – ты такая нежная, Мелл, самый мягкий человек, какого я встречал. Твоя нога должна хорошенько зажить, а вот потом я устрою тебе интересное время, пряничек.

Я обомлела. Что? О Боже, Боже, Боже! Из груди вырвался нечленораздельный писк, на что монстр лишь коротко хохотнул и встал с кровати.

– Спи, человечек, во сне раны заживают лучше. Я даже рад, что это произошло. Знал бы, сам проткнул бы твою чудесную ножку, – он подмигнул мне и накрыл сверху одеялом, все ещё наслаждаясь тем, как я выпала в осадок. Он тихо вышел из комнаты, что-то радостно бормоча под нос, бережно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить брата. Очевидно сам пошел спать в гостиную, благородно предоставив мне собственную кровать для сна и восстановления.

Самое время наконец-то расслабиться. Черт подери, вот это день – поистине знаменательный! Я не смогла сдержать улыбки, всё-таки я получила положительный ответ, хоть и самым нестандартным на свете способом и, рискуя быть убитой. Но, черт подери, игра стоила свеч! Аккуратно повернувшись на здоровое бедро, я закрыла глаза и, по мере своих возможностей, устроилась поуютнее, чтобы с чистой совестью выспаться на кровати любимого монстра.

Сон был сладким и долгим, усталость и нервное перенапряжение минувшего дня сыграли со мной злую шутку, отчего я продрыхла явно больше положенного. Кровать была невероятно удобной: несмотря на то, что я спала почти все время в одном положении, ничего себе не отлежала. Попытка сладко потянуться внесла свою ложку дёгтя в мёд моего утра, отозвавшись в бедре режущей болью.

– Ах-х, ну что ж за… – я согнулась, прижимая руку к бинтам и натыкаясь на костяную ладонь, – чё?

– Поменьше резких движений, сладкая. В наших интересах твое скорейшее выздоровление, – прошептали в мой затылок, перехватывая рукой поперек туловища. Хоррор прижимался сзади, опаляя заднюю поверхность шеи горячим дыханием. Кажется, он всё еще дремал… Но откуда он тут, черт возьми? Вчера ведь ушел в гостиную… Внезапно в дверь постучали.

– Брат, просыпайся! Я приготовил завтрак! И ты не знаешь, где наш человек? Я не видел его внизу! – Папирус явно был ранней пташкой: ещё ни разу он не спал так же долго, как Хоррор. Последний, к слову, очень любил спать и поднимался позже всех. И кажется это заразно…

– Мы идём, Папирус. Спасибо! – звонко отозвался старший скелет, поднимаясь и широко зевая, демонстрируя полный белоснежных зубов рот и красный язык.

– О, так человек у тебя? Славненько! Жду вас обоих внизу! – Папирус повеселел и пошел накрывать на стол, громко топая по деревянному полу.

Я решила не спрашивать, когда Хоррор успел придти спать сюда, прислушавшись к гласу совести: как-никак, он позаботился обо мне и моем комфорте. Да, угрожал несколько раз, но все же…

К моему сожалению, о штанах я заранее не позаботилась, да и некогда было, и теперь тоскливо взирала на скелета, опустив на пол босые ноги. В рубашке идти вниз не хотелось – лишние вопросы, которые никто не любит… Да и некомфортно это. Все же голыми бедрами светить перед несколькими мужиками, пусть и скелетами, я считала неприличным. Хоррор, видя в моих глазах мольбу, опустил взгляд ниже, бессовестно скользя по голым ногам, словно что-то решая. Долго ждать не пришлось, и мне вручили пару спортивных штанов с широким кроем. Значит ткань не будет давить на порез, чудесно!

Вниз мы спустились вместе. Ну, точнее мне пришлось вцепиться в старшего скелета, чтобы он помог мне одолеть чёртову лестницу, и судя по как никогда широкой улыбке, монстр был чертовски счастлив…

На завтрак была лапша, которую Папс с моей подачи готовил шикарно, и мы, не особо тратя время на пустые разговоры, принялись ее уплетать, позвякивая в тишине вилками. Откровенно говоря, я очень проголодалась за последнее время, и мой желудок протестующе урчал, требуя добавки. Я даже не заметила, как всё съела, глотая пищу практически не разжевывая. Папирус, отложив столовый прибор, смотрел на меня с нескрываемым восхищением, то и дело сообщая брату, какой он величайший повар. Едва тарелка опустела, как Хоррор спешно поставил вместо нее свою, жёстко и неуклонно приказав съесть его порцию. Я спорить не стала и выполнила приказ, уже не торопясь, с наслаждением отмечая, что давненько так много не съедала за раз.

– Хей, малая, да ты монстр! Как только поместилось так много в такую маленькую тебя? – Хоррор дьявольски улыбнулся, удовлетворённо смотря на меня из полузакрытых глазниц.

– Это слишком вкусно. Папирус, ты – кулинарный талант, спасибо! – я обратилась к его брату с похвалой, от чего тот покрылся смешным красноватым румянцем.

– О, человек! Моя еда самая лучшая, но я буду стараться ещё больше, чтобы достичь максимального уровня! – он пафосно вздернул голову, с чувством стукнув по столу внушительным кулаком.

– Следующий уровень – Бог, – я хихикнула, отмечая, как снова тянет в сон после такого восхитительного завтрака и широко зевнула, позабыв прикрыть рот рукой.

– Иди передохни на диване, Мелл. Сама справишься? – старший скелет кивнул в сторону гостиной. Я утвердительно кивнула и потихонечку выползла из-за стола, отправляясь на отдых с грацией раненого носорога.

Позади послышался разговор двух братьев, где младший пытался выведать, из-за чего я так странно хожу, и кто сегодня пойдет в разведывательную вылазку. Как итог – не пошел никто. Мы с чистой совестью решили устроить приятные домашние посиделки все вместе, за что я была искренне благодарна братьям. Одной сейчас совсем не хотелось оставаться, и их присутствие и забота шли мне на пользу. Кроме того, сегодня мы с удивлением и радостью узнали, что в подземелье вернулось телевещание и теперь с удовольствием проводили день за просмотром старых сериалов… Хоррор снова принес какие-то сладости, которые, как оказалось, теперь делали в Сноудине, постепенно воскрешая к жизни производство, благодаря починке ядра, и даже скормил мне их прямо с руки. Это было занятно и приятно, причем нам обоим. Кормить таким же образом Хоррора я все же не рискнула. Он до сих иногда кусается, и я не уверена, что он когда-нибудь полностью избавится от этой дурной привычки…

А стоит ли вообще покидать подземелье с таким раскладом?

Комментарий к Шаг третий

Хех, а вы бы как ответили на последний вопрос? Остались бы?

(-_-;)・・・

И, блядь, я опять в мини не укладываюсь, да что ж такое то!

========== Шаг четвертый ==========

Наш план был почти завершен, а мое боевое ранение практически зажило. Хотя, судя по всему, теперь на бедре останется обалденный такой шрам, как вечное напоминание о том, что любопытство сделало с кошкой. Меня это малость расстраивало, ведь смотрелось не слишком женственно и красиво. Но однажды за моим печальным рассматриванием почти зажившего пореза меня некстати застукал Хоррор, и могу поклясться, что в его глазах мелькнула самая настоящая одержимость. Ей богу, я теперь его реально опасаюсь и наедине стараюсь не оставаться, чувствуя себя дичью, пойманной в капкан…

Что касается нашего плана, то заключался он в том, чтобы нейтрализовать Андайн до того, как мы всей толпой хлынем на поверхность. Ведь если даже один монстр, оказавшись на свободе, вдруг начнет направо и налево вырезать людей, то последние этому совершенно точно не порадуются и в лучшем случае запрут всех обратно. В худшем – перебьют как надоедливых комаров. Но я, будучи малость сумасшедшей в плане мира во всем мире, настояла на предварительных с ней переговорах. Ну не может быть такого, что к ней нет совершенно никакого подхода. Я искренне верила, что с любым, даже самым отпетым ненавистником людей, можно найти общий язык. В самом деле, Андайн всех гребла под одну гребенку, и стоило хотя бы попытаться ее переубедить. Братья скелеты очень старались меня отговорить от затеи, но я была непреклонна. Даже пригрозила им, что сбегу из дома и все сделаю сама, с ними или без них. В итоге, они здраво рассудили, что лучше они помогут мне, чем потом будут отскребать от стен то, что от меня осталось.

Андайн обитала в замке бывшего короля, убитого когда-то другим человеком, из-за которого все так и остались в подземелье, лишенные свободы. Сейчас мы отправлялись прямиком туда. Папирус ушел вперед, чтобы сначала самому поговорить с этой чокнутой рыбкой, пока мы с Хоррором прогуливались по пустой дороге неподалеку, ожидая условного сигнала от младшего брата.

Мне пришлось надеть куртку старшего скелета и натянуть капюшон до самого носа, чтобы не привлекать чужого внимания раньше положенного, даже несмотря на то, что монстры в большинстве своем вернули былую адекватность и тягу к жизни. Всё-таки появление тут человека еще могло быть воспринято не столь радужно, как хотелось бы. Мне, честное слово, проверять это на собственной шкуре не хотелось: я до сих пор немного прихрамывала на левую ногу…

В большой куртке скелета мне было очень уютно. Она так вкусно пахла, и я тайком наслаждалась этим ощущением, стараясь отвлечься от дурных мыслей о предстоящем разговоре. Как вообще говорить с существом, которое при первой возможности захочет тебя убить и забрать душу для использования в личных целях?

Хоррор все это время посматривал на меня, загадочно ухмыляясь и иногда что-то довольно ворча себе под нос. Чего радуется, маньячина? Думает, что ему кусок перепадет? Я с каждой минутой все сильнее нервничала, а монстр рядом, казалось, полностью наслаждался жизнью, разве что песни не поет от радости. Что происходит, блядь?

– Ну и чего ты такой радостный, Хоррор? – я все же не выдержала и остановилась, в упор глядя на красное блюдце его глаза.

– Сегодня отличный день, сладенькая, разве нет? – он хитро улыбался, всем своим видом старательно демонстрируя, что недоговаривает нечто важное.

– Сегодня ты – слишком хитрожопый, разве нет? – передразнила я, закатывая глаза в раздражении.

– Чего это ты глаза закатываешь? – Хоррор наклонил голову вбок и его зрачок немного сузился, выдавая неадекватный интерес к моим жестам.

– Мозгом, блядь, любуюсь! Хоррор, что вы затеяли, давай уже рассказывай, я же сейчас от нервного перенапряжения коньки отброшу. Не видишь, что мне страшно и плохо? Что сказать этой зубатке, черт бы ее побрал, я до сих пор не могу ничего толкового придумать…

Хоррор подошел непозволительно близко, хищно склонившись к моему виску, отчего я ощутила на себе его неровное дыхание, словно он сам заходился в необъяснимом нетерпении.

– Всему свое время, пряничек, нам надо подождать Папируса, так что терпи. К слову, я бы хотел, чтобы ты так же мило закатывала свои глазки при немного других обстоятельствах, – его костяная рука невесомо огладила мою скулу, а сам скелет отступил, вернув себе прежний беззаботный вид, и отвлекаясь на созерцание многочисленных цветов, выросших тут совсем недавно, бросив на меня короткий убийственный взгляд напоследок, от которого меня словно пронзило мощным разрядом электричества.