Текст книги "Рассвет придёт (СИ)"

Автор книги: Акили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== 1. ==========

Солнце слегка пригревало крыши деревянных домов и хижин, из труб валил тёплый дым и растворялся в голубизне неба. Неубранный снег хрустел на узких тропинках, уходящих вдаль. Лес колыхался от невесомого ветра, а прохладный воздух приятно наполнял лёгкие. Деревня Убежище после Мора была отстроена заново и теперь выглядела как край мира, далёкий от всех печалей и девственно чистый, словно снег на вершинах Морозных гор.

Именно таким Эвелин представляла место, куда со всех концов Тедаса стекались паломники, чтобы почтить место упокоения останков Святой Андрасте. Именно в Храме Священного Праха было решено собрать для переговоров представителей враждующих сторон, чтобы закончить войну, в которой, наверное, никогда не будет победителей.

– Конклав был нашей надеждой, – услышала Эвелин разговор двух храмовников.

Они стояли возле шатра со снаряжением и горько смотрели туда, где когда-то высился величественный храм. Заметив её, они замолчали и, глядя на посох за её спиной, не скрывали неприязни.

«Конклав был нашей надеждой», – повторила Эвелин. Она и сама в это верила, пока неведомая сила не расколола небеса и не стёрла Храм Священного Праха с лица земли вместе со всеми, кто там находился. Маги, храмовники, представители церкви, даже Верховная жрица – все умерли, возможно, так и не успев понять, что происходит. Все умерли… кроме Эвелин Тревельян.

Как она спаслась, что за магия опалила её руку и сияет изумрудной меткой, она не помнила. Все видели лишь сияющий силуэт за её спиной и решили, что сама Андрасте спасла её от смерти.

– «Вестница Андрасте», – фыркали храмовники. – «Вестница Андрасте» – маг.

Эвелин и сама не верила, но люди крепко ухватились за эту легенду. В условиях, когда глава всего андрастианского мира погибла, война магов и храмовников по-прежнему опустошала земли, а в небе зияла Брешь, из которой на землю спускались демоны и духи… людям нужна легенда.

Кассандра Пентагаст, правая рука погибшей Верховной Жрицы, объявила о возрождении Инквизиции – новой надежды для мира, истерзанного войной. Последней надежды, в которую мир ещё способен верить.

Эвелин сделали символом этой надежды.

Весть о ней разошлась по всему Тедасу, и под знамя Инквизиции начали собираться представители всех сословий и рас, дабы внести свой вклад в восстановление мира. Инквизиция стала островком порядка в океане хаоса. Маги и храмовники, бежавшие от войны или попросту уставшие от неё, наполняли Убежище, но до настоящего мира было далеко. Подозрительность и недоверие по-прежнему царили между ними, делая положение Инквизиции на международной арене шатким.

Эвелин любовалась горами, залитыми солнечным светом, недалеко от тренировочной площадки, где новобранцы готовились стать солдатами Инквизиции. Более опытные воины, большинство из которых являлись храмовниками, взяли на себя роль инструкторов в фехтовании.

– Неплохой вид для начала. Глядишь, дальше будет лучше.

Варрик встал рядом с Тревельян и приложил ладонь ко лбу козырьком, щурясь от яркого солнца.

– Думаешь, будет?

– Хуже ведь уже было. Тут тебе и взрывы в церквях, и война, и Конклав по камешкам, и дыра в небе, – гном тяжело вздохнул. – А та штука у тебя на руке может всё исправить. Добрый знак.

Эвелин посмотрела на левую ладонь. Вблизи Бреши метка слабо поблёскивала, в то время как сама Брешь, готовая поглотить весь Тедас, горела ярко-зелёным, и Эвелин ничего не могла с ней поделать. Ладонь сжалась в кулак.

– Не вижу я тут добрых знаков, – опустила голову Тревельян.

– О, гляди-ка: гроза новобранцев опять бушует, – усмехнулся Варрик, указывая на площадку.

– Капитан, готовьте их не к тренировочному бою, а к реальному! – раздался голос Каллена Резерфорда, командира войск Инквизиции. – Нам нужна боеспособная армия.

Тревельян улыбнулась. Говорят, бывших храмовников не бывает, но Каллен относился к магам без предубеждения, и даже ей, Эвелин, ни разу не высказал недовольства по поводу того, что она маг. В конце концов, магами рождаются.

Рекрут, которого тренировал Каллен, хотел было воспользоваться тем, что командир отвлёкся, но получил удар щитом и повалился в снег.

– Ещё раз! – скомандовал Резерфорд.

Тут один из солдат подбежал к Каллену и передал, что его зовёт Кассандра.

– Разбейтесь на пары и проведите не менее пяти боёв с разными противниками, пока я не вернусь, – велел командир, прежде чем покинуть площадку.

Новобранцы на мгновение вздохнули с облегчением, но подгоняемые старшими товарищами быстро нашли себе по противнику. Над площадкой снова раздались звон мечей и глухие удары деревянных щитов. Эвелин заметила, что один рекрут стоит в стороне и неуверенно косится на остальных – он остался один. Тревельян подошла к нему.

– Я могу потренироваться с тобой. Я немного умею в ближнем бою, – дружелюбно предложила она.

Эвелин хотелось отвлечься.

– Вестница, но ведь вы… – в ужасе начал новобранец.

– Я не буду использовать магию, – заверила Эвелин.

Рекрут сильно сомневался.

– Новичок, тебе тут сама Вестница Андрасте предлагает потренироваться. Такое раз в жизни бывает, будет, что внукам рассказать, – смеялся издалека Варрик. – Но можешь, конечно, подождать, когда вернётся командир и увидит, что ты без дела стоял.

Несчастный рекрут побледнел от такой мысли и, глядя на Эвелин, неуверенно кивнул.

Тревельян перехватила посох, как если бы держала алебарду. Он имел острый наконечник и мог использоваться в качестве оружия ближнего боя. Новобранец явно нервничал, что ему пришлось драться с самой Вестницей Андрасте, к тому же ещё против такого необычного оружия как посох, но страх перед командиром Калленом был сильней. Оба противника приняли боевые стойки.

Первый шаг сделал новобранец. Он осторожно замахнулся коротким мечом, который в следующую секунду легко соскользнул по металлической рукояти посоха вниз, открыв атакующего с фланга. Навершие посоха ударило его по виску. Новобранец отшатнулся, поправил шлем и снова пошёл в атаку. Он попытался ударить щитом на уровне глаз, чтобы перекрыть Эвелин обзор и лишить пространства для манёвра, но она ловко развернулась ещё до того, как он коснулся её, и оказалась у рекрута за спиной. Новобранец едва успел отскочить и устоять на ногах до того, как ему поставили подножку. Теперь он уже не видел Вестницу Андрасте. Он видел противника, которого хотел одолеть.

Тем временем вокруг них уже собралась толпа зевак, заинтересовавшихся происходящим. Они перешёптывались и переводили взгляды с Вестницы на рекрута, который как ни старался, не мог задеть соперницу. Она явно знала, как защищаться от такого рода противников. Когда его меч в очередной раз скользнул вниз, а щит упёрся в длинную рукоять посоха, не достигнув цели, Эвелин быстро перехватила своё оружие, развернулась и ударила соперника навершием посоха по икрам, сбив того с ног. Рекрут спиной повалился на снег, а Вестница приложила остриё к его груди.

Толпа зашумела. Эвелин очнулась от поединка и смутилась от собравшегося столпотворения.

– Вот молодца, – смеялся Варрик, хлопая в ладоши.

Тревельян робко улыбнулась и подала руку новобранцу, помогая встать.

– Теперь я сражусь с Вестницей, – внезапно раздался грубый голос.

Толпа мигом притихла. Вперёд вышел храмовник Даррек, который, как знала Эвелин, имел звание лейтенанта и наряду с капитаном и командиром Калленом обучал солдат. Даррек ненавидел магов. Любого чародея, оказавшегося в поле зрения, он одаривал убийственным взглядом. Даррек часто затевал ссоры, называя магов вместилищем демонов, а саму магию – величайшим грехом человечества. Увы, он был не одинок в своих мыслях и распалял даже тех храмовников, которые раньше держались нейтрально. Оскорблённые маги в ответ называли храмовников угнетателями и сторожевыми псами Церкви, и в порыве эмоций с их ладоней едва не срывалась разрушительная магия.

«Магия должна служить человеку, а не человек магии», – неустанно цитировали Песнь Света храмовники.

«Каждое творение Создателя рождается свободным. По Его воле магия существует в мире», – парировали чародеи.

Это продолжалось бесконечно. Каллену и Кассандре едва удавалось держать ситуацию под контролем. Эвелин видела, как ещё молодая Инквизиция уже готова пасть от внутренних противоречий, и даже общая угроза в виде Бреши, не убережёт организацию от распада.

– Это ведь всего лишь тренировка. Не так ли, «Вестница»? – провоцировал Даррек.

Эвелин молчала. Всего лишь тренировка, Тревельян могла отказаться. Отказаться, и не будет конфликта. Но что тогда будет? Ничего не изменится. Если она откажется сейчас, они никогда не придут к пониманию. Инквизиция распадётся. Едва забрезживший рассвет надежды снова потухнет. Она Вестница Андрасте. Что бы за этим титулом ни стояло, она должна быть стойкой. Она выжила там, где другие погибли. Она не имеет права отступать.

Эвелин кивнула.

– Запахло жареным, – пробормотал Варрик.

Даррек вышел на площадку и вынул из ножен двуручный меч, украшенный у крестовины геральдикой храмовников – солнцем с восемью лучами. Эвелин неуверенно встала в боевую стойку. Рубящий удар пронёсся так стремительно, что она едва успела уловить движение и подставить рукоять посоха. Раздался металлический звон. Эвелин сделала шаг назад под напором удара, пытаясь собраться, но противник не намеревался давать ей передышку. Даррек сделал выпад – Эвелин ушла в сторону, отклонив колющий удар посохом, и попыталась нанести удар остриём… которое лишь слегка скользнуло по латной перчатке. Меч тем временем почти настиг её сбоку и попал бы в цель, если бы Тревельян не отшатнулась назад.

Над площадкой царило безмолвие. Враждебность, которую проявлял Даррек, можно было ощутить в воздухе. У Вестницы не было шансов, она едва успевала защищаться, подставляя посох, но и он уже дрожал в её руках под мощными ударами меча. Она отступала, уворачивалась – Даррек преследовал её, не давая отдыха, и с каждым разом бил всё сильней.

– Что здесь происходит? – вернулся Каллен.

– Тренировка, командир, – сказал кто-то из солдат.

– Это не тренировка. Это избиение, – пробормотал Варрик.

– Как Вестница там оказалась? – Каллен хотел броситься вперёд и прекратить безумие, но что-то в сосредоточенном лице Эвелин его остановило, и он лишь с беспокойством смотрел, как Даррек усиливает напор.

Она применит магию? Что она делает? Она ведь может легко защититься.

Однако ни единой магической искры не срывалось ни с её посоха, ни с ладоней. Эвелин продолжала держаться, принимать выбивающие дух удары, даже когда металлическое навершие меча ударило её по пальцам.

«Если используешь магию, ты проиграла», – звучал у неё в голове знакомый голос.

Тревельян заметила позади Даррека щит и шагнула вперёд, надеясь, что противник в попытке восстановить нужную дистанцию сделает шаг назад и оступится, но храмовник зашёл сбоку. Эвелин пришлось снова отступать, бегать от него по всей площадке, ей было не по себе, ей было страшно от такой враждебности, но Даррек не собирался останавливаться. Находясь в полном боевом облачении, за исключением шлема, он даже не устал, а Эвелин уже едва могла удержать в дрожащих руках посох.

После очередного мощного удара, когда сосредоточение Вестницы на секунду улетучилось, Даррек шагнул к ней, зацепился крестовиной за её оружие и вырвал его у неё из рук. Посох покатился по земле, Эвелин подняла пустые ладони в знак поражения.

– Сдаюсь, – попыталась улыбнуться она, но Даррек даже не услышал.

С каким-то злобным рыком он ударил её навершием по голове, повалив на землю, отбросил меч и принялся бить её кулаком в латной перчатке.

– Это ваша проклятая магия убила всех на Конклаве! – орал он.

Даррек после двух ударов уже замахнулся на третий, когда Резерфорд и капитан оттащили его прочь. Каллен быстро склонился над Эвелин.

– Вестница? Вестница! – он хлопал её по щекам, но Эвелин не открывала глаза. – Позовите травника! Лейтенанта под арест.

Каллен поднял женщину на руки и унёс прочь под сочувствующие взгляды солдат, магов и храмовников. Он уложил её на кровать в хижине и дождался, пока её осмотрит лекарь.

– Ничего, синяки-то мы быстро поправим. Я уж думал, опять при смерти, – усмехался травник Адан, делая на лице Вестницы целебные примочки. – Когда уже меня сменит тот, кто лучше во всём этом разбирается?

Последнюю реплику Каллен проигнорировал, спешно вышел и направился в сторону тренировочной площадки. Слухи о том, что храмовник напал на Вестницу Андрасте и избил её, потому что она маг, уже распространились по Убежищу. Те, кто раньше не высказывал определённой позиции относительно Вестницы, теперь качали головами и откровенно её жалели.

Она этого добивалась?

Каллену мысль не понравилась, хотя он и признавал, что храмовники и маги впервые хоть в чём-то сошлись во мнении и теперь дружно обсуждали произошедшее, а не грызлись, как по обыкновению.

Над тренировочной площадкой всё ещё висела напряжённая атмосфера, а учебные бои ни у кого не клеились. Каллен, глядя на это, объявил перерыв и подозвал капитана.

– Как такая ситуация вообще могла возникнуть? – потребовал ответа командир.

– Виноват, сэр. Вестница сначала тренировалась с рекрутом, и всё было под контролем. Когда она победила без магии, Даррек вызвался быть её оппонентом. Вестница согласилась на ещё один учебный бой.

– Учебный бой? И это ты называешь учебным боем?!

– Виноват, командир, – потупил взгляд капитан. – Даррек слишком быстро разошёлся. Будто с цепи сорвался.

– Ты…

…должен был это остановить. Хотел сказать Каллен, но вспомнил, что и сам стоял и ничего не делал. Нет, это он, командир, должен был остановить безрассудство, пока не стало поздно.

– Простите, сэр. Я думал, Вестница не допустит, чтобы всё зашло далеко. Она же могла воспользоваться магией, давно должна была…

Но не воспользовалась.

Каллен махнул рукой, давая понять капитану, что тот свободен, вздохнул и сжал переносицу.

– Командир, – обратился к нему солдат. – Оружие Вестницы…

Каллен кивнул, забирая из рук солдата посох. Надо вернуть.

Эвелин быстро пришла в себя. В голове гудело, но в целом, благодаря целительной магии, самочувствие было нормальным. Правда, травник посоветовал через некоторое время сменить примочки и в ближайший день не смотреть в зеркало. Она осталась одна, ощупывая на лице следы недавней драки. Это живо напомнило ей кое-какие события, и Эвелин усмехнулась. Когда в дверном проёме показался Каллен, она инстинктивно отвернулась, словно боялась встретиться с ним взглядом.

– Как ты? – спросил командир.

– Ничего. Адан уже отчитал меня за то, что опять свалилась на его голову, – Эвелин пыталась шутить.

Варрик всегда шутил. Кажется, это помогало ему легче переносить неприятности, валившиеся на них одна за другой.

– Я должен извиниться за поведение своего подчинённого. Этого больше не повторится, – бесстрастно сказал Каллен.

– Официален как всегда, – вздохнула с улыбкой Эвелин.

На лице Каллена промелькнуло секундное замешательство, после чего он расслабился.

– Старые привычки, – усмехнулся он. – Где ты научилась драться? Не думал, что в оствикском Круге магов практикуют фехтование среди учеников.

– Там и не практикуют. Это Лэйна. Она научила меня.

– Лэйна?

– Мы были подругами… почти сёстрами. Как-то она проиграла мне пять партий в шахматы подряд и тем проспорила желание. Я попросила первое, что пришло в голову: «Научи меня драться, как ты», – Эвелин пожала плечами.

– «Как она»?

– Она храмовница.

Каллена это удивило, не так много примеров, когда маги Круга и храмовники находятся в нормальных отношениях, а в дружеских и того реже, а они были почти сёстрами?

– Вы подружились, играя в шахматы?

– Не совсем. Мы познакомились на моих Истязаниях. Лэйна тогда только-только приняла присягу, и ей приказали покончить со мной, если демон в меня вселится, но я одолела его. Лэйна была так рада, что ей не пришлось никого убивать, что после Истязаний подошла ко мне и горячо поздравила с прохождением испытания. После этого мы пересекались в коридорах, в столовой или библиотеке. Разговаривали о пустяках, часто просто жаловались друг другу на скуку, на наших наставников, играли в шахматы, читали книги. Как-то целый час в шутку рассуждали о способах ограбить лириумный склад или поджечь хранилище с филактериями. Если бы нас услышал рыцарь-командор, не миновать нам неприятностей, но мы были молоды.

Эвелин смеялась, Каллену тоже было интересно, он прислонился плечом к дверному косяку и расслаблено слушал.

– И она научила тебя сражаться? Без магии?

– «Если используешь магию, ты проиграла». Так она всегда говорила. Проигрывала я сполна, но, благодаря тренировкам, научилась полному контролю над своей силой. Мне даже завидовали некоторые старшие чародеи, принимая достижения за талант, – Эвелин подкинула дров в камин и присела к огню. – Конечно, мы с Лэйной тренировались тайно. Дружба магов и храмовников не поощрялась. Ты ведь и сам знаешь, – Тревельян обернулась и внимательно посмотрела на бывшего храмовника.

Каллен знал. Высшее руководство считало, что в чрезвычайной ситуации чувства могут помешать храмовнику исполнить долг. Убить чародея, если тот станет магом крови или одержимым. Каллен прекрасно знал цену привязанностям. Было время, когда он сочувствовал магам, а потом в Кинлохе произошла катастрофа. Башню наводнили малефикары и демоны, которые терзали его разум, используя его чувства как слабость. Каллен знал.

– «Если я вдруг превращусь в мага крови или одержимого, убей меня без колебаний».

– Что? – вздрогнул Каллен.

– Я сказала это Лэйне, когда рыцарь-командор отругал её за нашу дружбу. «Если я вдруг превращусь в мага крови или одержимого, убей меня без колебаний. Только так ты спасёшь меня», – Эвелин с грустью смотрела на пламя. – Лэйне это не понравилось. Нам многое не нравилось: её приучили пить лириум, от которого она уже не могла отказаться, а меня держали взаперти в Башне Круга и контролировали с помощью амулета-филактерии каждый шаг и вздох. Мы считали это чудовищным недоверием со стороны тех, кому мы служили. Несправедливость. Маги могут считать храмовников своими тюремщиками, но у них намного больше общего, чем они думают. Это сделало нас с Лэйной друзьями.

– Где она сейчас?

Мы могли бы пригласить её в Инквизицию. Нам нужны такие люди.

– Я… не знаю. Мы расстались, когда началась война, – Эвелин бесстрастно рассматривала угли, Каллен понимающе кивнул.

Несколько секунд ничто не нарушало тишину, кроме потрескивающего пламени в камине и звуков мирной жизни обитателей Убежища за окном.

– Даррек сейчас под арестом, – наконец сказал Каллен. – Ты пострадавшая сторона. Какого наказания ты для него хочешь?

– Оставь его. Отпусти, – просто отмахнулась Эвелин.

– Он тебя чуть не убил, – напомнил Каллен, но Вестница покачала головой.

– Он не собирался меня убивать. Он пытался вынудить меня использовать магию. Знаешь, магов могут опасаться, но так люто ненавидят их лишь те, кто пострадал от магии сам либо его близкие. Если бы я использовала против Даррека колдовство, он бы окончательно убедил себя в том, что все маги одинаковы. Он не прав. Не все маги. Не все храмовники.

Эвелин Тревельян свято верила в это. Не в магию, не в судьбу Вестницы Андрасте, а лишь в то, что понимание возможно. Ведь она и Лэйна поняли друг друга когда-то.

– И ты позволила себя избить, чтобы доказать ему это? – Каллен не совсем понимал, он встал к окну, чтобы видеть Эвелин, греющую руки о пламя, она выглядела задумчивой.

– Кто-то должен простить первым, Каллен. Иначе война никогда не кончится, сталкивают ли стороны армии или дерутся один на один. Если цена – пара ударов по голове, то ничего страшного.

Эвелин посмотрела на полоску света, льющуюся через окно за плечом бывшего храмовника.

– Конклав был нашей последней надеждой. Я верила, что с помощью Верховной Жрицы мы найдём выход. А теперь он уничтожен странной магией, а мы даже не знаем, кто это сделал и зачем. И теперь миру угрожает Брешь, – метка на ладони замерцала ярко-зелёным. – Кто бы ни сотворил это зло, его я не прощу, – ладонь сжалась в кулак и снова расслабилась, – а Даррек здесь ни при чём. Отпусти его.

Каллен не знал, что она так думала. Они никогда не говорили о том, что думают о войне или об Инквизиции. Они просто выполняли свои обязанности. Храмовник и маг. Командир войск и Вестница Андрасте.

– Как бы там ни было, Даррек нарушил дисциплину, – Каллен снова надел маску командующего. – Посидит неделю под арестом. Если он так и не сможет работать бок о бок с магами и будет сеять смуту, мне придётся попросить его покинуть Инквизицию. Мы не можем рисковать, допуская внутренние распри.

Эвелин, не особо вслушиваясь, кивнула.

–…Но я передам ему твои слова, – добавил приглушённо Резерфорд и собирался уйти.

– Каллен.

– Что?

Эвелин улыбнулась.

– Мой посох.

– А, ну да.

Каллен усмехнулся, так как всё ещё держал оружие Вестницы в руке.

– В другой раз, когда захочешь потренироваться, лучше попроси Кассандру, – отозвался он.

– Кассандру? Ты видел, что она сделала с тем чучелом? Она же меня убьёт! – Эвелин снова пыталась шутить.

– И правда, – улыбнулся Резерфорд. – Тогда обращайся ко мне.

– Спасибо, Каллен, – искренне поблагодарила Эвелин.

…за то, что выслушал и понял.

Резерфорд ушёл. Тревельян села на кровать и зарыла пальцы в волосах. Она ни с кем раньше не говорила о Лэйне, даже со своей наставницей в Круге магов.

Лэйна…

«—Если используешь магию, ты проиграла.

– Тогда мне тебя никогда не победить.

– Чепуха! У тебя уже хорошо получается. Скажи спасибо, что меня обучали приёмам с разным оружием.

– Вот спасибо… за новый синяк».

«– Фух! Эва, ну ты даёшь! У тебя почти получилось меня задеть.

– „Почти“? Да ты поддалась!

– Вовсе нет! Я на миг вообще подумала, что ты меня подожжёшь, – Лэйне было смешно, Эвелин – нет.

– Зря смеёшься. Запах палёной шерсти и плоти ужасен.

– Шерсти и плоти?

– Я как-то случайно подожгла кошку, которая сунулась точно в то место, где я вызывала огонь. Жуткое было зрелище. К счастью, кошка оправилась, но не надо мне больше такого.

– Тогда заведи собаку. Лучше уже натренированную на то, чтобы уворачиваться от огненных шаров.

– Пф, какой дурак станет учить собаку подобному?»

Лэйне многое не нравилось в ордене, но она свято верила в его миссию: защищать мир от опасного колдовства и защищать самих магов. Этой цели она была верна до конца.

В день, когда оствикский Круг магов восстал, Эвелин Тревельян была в своей комнате. Ранее её звали в общий зал на собрание, но она зачиталась книгой и забыла про время. Её отвлёк резкий шум, сумасшедший грохот откуда-то снизу. Она отложила книгу и выглянула в коридор. Он был пуст, но внизу что-то происходило, какие-то шаги, крики, вспышки. Эвелин спустилась на этаж ниже и почувствовала едва ощутимый запах дыма и озона. Шум голосов, лязг металла становились всё громче, вспышки молний и грохот ломаемых предметов. Что случилось? На башню напали? Эвелин ничего не понимала. Она лишь стремглав побежала по коридорам и лестницам, спускаясь вниз.

Коридор, ведущий к залу собраний, встретил её дымом и пылью. Эвелин закашлялась, ничего нельзя было разглядеть, кроме силуэтов людей. Людей, которые зачем-то сражались друг с другом. Грохотали хлопки и взрывы боевых заклинаний, лязгали доспехи, а мечи со свистом рассекали воздух и замолкали. Каменная крошка сыпалась с потолка, пущенные кем-то молнии отскакивали от стен. Что-то хрустнуло под ногой Эвелин, и она с ужасом заметила, что наступила на чью-то обледеневшую кисть руки.

Тревельян хотела убежать прочь от кошмара обратно в тихую комнату, но тут из дымки прямо перед ней выскочил запыхавшийся маг. Они встречались раньше в коридорах, но она не помнила его имени. Тревельян хотела спросить его, что произошло, как так случилось, но с той же стороны к ним на встречу уже шёл храмовник в полном боевом облачении с обнажённым мечом. Эвелин попыталась обратиться и к нему, но с ладони мага сорвался огненный шар. Тревельян с ужасом воскликнула: «Что ты делаешь?!», – но маг её не слышал. Храмовник сначала укрылся щитом от огня, а потом стремительно, пока маг не сотворил новое заклинание, бросился вперёд и рассёк чародею грудь. Кровь брызнула на одежду Эвелин, она вскрикнула и, кажется, всё ещё кричала, когда маг мешком рухнул на каменный пол, заливая его кровью.

Храмовник повернулся к ней и направил обагрённый клинок прямо ей в сердце.

– Не надо, пожалуйста, – шептала Эвелин, парализованная страхом.

– Право Уничтожения, – коротко изрёк храмовник.

Право Уничтожения? Право убить всех магов? Почему?!

Храмовник бесстрастно замахнулся мечом, чтобы оборвать жизнь магессы. Эвелин зажмурилась и инстинктивно выставила руки вперёд в попытке защититься. Ей слегка обожгло подушечки пальцев, но удара меча не последовало. Когда она открыла глаза, с её ладоней уже испарялся дымок, а неясный из-за пыли и дымки силуэт храмовника сидел у противоположной стены, опустив голову, и не двигался. Лишь запах горелой плоти, казалось, стал ещё явственней.

Эвелин едва не стошнило, она в панике уставилась на свои руки, её трясло. Что она наделала? Что? Она осознала, а после пришло и понимание. Право Уничтожения… нужно бежать. Скрываясь по углам и прячась за шторами и шкафами, едва раздавались чьи-то шаги, Эвелин только молилась Создателю, чтобы ни единая душа больше не встретилась ей на пути. Она подумала о наставнице, но искать её там было безумием. Если повезёт, то наставница выбралась из башни, и по божьей воле они ещё встретятся. Эвелин бежала вниз, и с каждым этажом сражающихся становилось всё больше. Где можно, она проскакивала мимо, и в пылу схватки её не замечали, где возможно, она пряталась.

К главному входу идти было нельзя. Там наверняка больше всего храмовников и магов, стремившихся вырваться на свободу. Эвелин знала один балкон на втором этаже, который в иные дни тоже тщательно охранялся, но сейчас мог быть свободен. Храни Создатель, если так, то она сможет призвать потоки ветра и смягчить падение. Даже если маг сбегал, храмовники всегда могли отследить его с помощью амулета-филактерии с его кровью. Хранилище с амулетами находилось наверху, но Эвелин даже не вспомнила. Она бежала вниз и горячо молилась Создателю и святой Андрасте, чтобы те помогли ей выбраться из этого кошмара и… чтобы ей на пути не встретилась Лэйна.

Надеюсь, её сегодня нет в башне.

Внизу снова загрохотало. Пол содрогнулся, и Эвелин упала. Кажется, на первом этаже пробили главную дверь. Сейчас туда хлынут толпа магов и все силы храмовников, но Тревельян не собиралась. Оказавшись, на втором этаже, она свернула в западное крыло, где находилась комната отдыха и сад с целебными растениями. Пол всё ещё трясло, сверху упало несколько горшков с землёй. Эвелин поскользнулась и ударилась коленом о каменные плиты, перепачкала мантию, встала и побежала дальше. Западное крыло оказалось почти цело, сюда бои не добрались. Надежда была.

Так думала Эвелин, пока не свернула за угол… и замерла. Ноги приросли к земле и отказывались повиноваться. Дыхание и сердце словно остановились, а темя заледенело, лишь кисти рук дрожали, а глаза широко распахнулись и смотрели на человека впереди.

«Если я вдруг превращусь в мага крови или одержимого, убей меня без колебаний».

– Лэйна… – одними губами прошептала Эвелин.

Позже Тревельян узнала, что маги по всему Тедасу восстали и объявили войну храмовникам. Они восстали, и потому в других Кругах стали объявлять Право Уничтожения. В Кругах стали объявлять Право Уничтожения, и потому маги в прочих Кругах восставали. Право Уничтожения… как в Киркволле, как в Оствике.

Нет, у них не было на это права.

Тревельян замотала головой, прогоняя наваждение. С чего бы всё ни началось, от войны пострадали все. Эвелин шла на Конклав в надежде её закончить. Ничто уже не могло быть как раньше, но что-то измениться должно было. А теперь она в Инквизиции – последнем оплоте мира – пытается исправить куда больше, чем последствия войны.

Тревельян взглянула через окно на Брешь. Разлом в небе зловеще мерцал, открывая по всему Тедасу разрывы и впуская в мир демонов. Хватит этого. Эвелин больше не хотела видеть кошмаров. Если она может помочь, если это в её силах, она станет Вестницей Андрасте и пойдёт за Инквизицией.

========== 2. ==========

Чтобы закрыть Брешь и восстановить порядок, нужны были союзники. Большая часть магов, которые не желали воевать, укрылись в Редклифе. Загнанные храмовниками в угол, в порыве отчаяния они чуть было не сотворили большой беды. Их спасло вмешательство Эвелин и её спутников, и позже от имени Инквизиции она пригласила их в ряды организации. Вестница пыталась также связаться с храмовниками, но они не желали с ней разговаривать, укрывшись в отдалённой крепости, а после её сделки с магами и вовсе пропали. С поддержкой магов у Эвелин хватило сил закрыть Брешь. Мелкие разрывы оставались, но главная угроза миновала, мир был в безопасности.

– Ещё не всё сделано, но это, безусловно, победа. Теперь Инквизиции понадобится новая цель, – сказала Кассандра, расслабленно глядя на всеобщее веселье.

Деревня праздновала до позднего вечера. Первая победа за долгое время и знак новой надежды. Первая ночь, когда можно было заснуть спокойно… пока Убежище не огласил тревожный звон колокола.

– Что за…?! К воротам, быстрее! – скомандовала Кассандра.

Все жители Убежища в замешательстве оглядывались по сторонам, не зная, как реагировать. Брешь только что была закрыта, они победили, праздновали, но сигнальный колокол упрямо бил тревогу. В горах начали виднеться огни факелов. Двигались. Сотни огней, подобно золотой реке в сумерках, стремились к Убежищу.

Каллен у ворот, срываясь на крик, отдавал приказы солдатам, призывая готовиться к бою. Кассандра и Вестница подбежали к нему.

– Дозор сообщает одно: сюда идёт огромная армия , основная часть уже на горе, – сообщил командир.

– Под каким она знаменем?

– Ни под каким.

Ворота сотряслись от тяжёлого удара. Снаружи послышались звуки борьбы и молодой голос:

– Я не смогу войти, пока вы меня не впустите!

Эвелин кинулась отпирать засов. Перед воротами в окружении трупов врагов стоял молодой светловолосый паренёк в огромной шляпе и кинжалом в руке.

– Я Коул. Пришёл предупредить. Помочь. Идут плохие люди. Навредить вам, – торопливо начал он. – Вы, наверное, уже знаете…

– В чём дело? Кто они?

– Храмовники идут вас убивать.

– Храмовники?! – выступил вперёд Каллен, напугав резким движением Коула. – И это ответ ордена на наши дела с магами? Нападают вслепую?

– Красные храмовники во главе со Старшим. Вы знаете его? Он вас знает. Вы отняли у него магов.