Текст книги "Мне обещал тебя Марс (СИ)"
Автор книги: Ai_Ais
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Как всё плохо, – сморщила нос маленькая вредина.
– А впрочем, знаешь ли, давай сюда альбом. Я попрошу его подписать, но при условии, что ты сейчас же отправишься в сад.
– Сегодня?
– Сегодня не обещаю. Дай мне срок до конца месяца. Понятия не имею, как и где мне застать Уотни. Придётся тебе потерпеть.
Джул шмыгнула носом и раскрыла журнал. Белыми крыльями вспорхнули страницы в ещё по-детски пухлых руках.
– Вот тут, пожалуйста, – маленький пальчик указал на нужную страницу, которая содержала в себе вклеенную вырезку из журнала: на ней улыбчивый Уотни махал землянам рукой.
– Хорошо.
…
Злополучный альбом лежал на журнальном столике и сбивал мой настрой, а ведь холсты и кисти я приготовила ещё накануне. С распечатанной и вывешенной на угол мольберта фотографии на меня смотрел Марк Уотни. Будто бы укоризненно. Я показала фотографии язык и коснулась углём холста. Настроения рисовать уже не было, но отец любил повторять: «Главное начать, Минди». И у меня не было причин сомневаться. Правила жизни Джеймса Парка не раз помогали мне разобраться с проблемами.
И, тем не менее, через полчаса я отбросила уголёк. Из кипенно-белого холст стал равномерно серым. Такого же цвета тучи роились в душе. Я перекинула через плечо сумку, надела кроссовки и отправилась туда, куда хожу всегда, когда в жизни что-то становится непонятным.
Двести семьдесят четыре шага по главной аллее…
…
В постели я оказалась рано. Теснота в груди указывала на начинающуюся простуду. Я встала, чтобы закрыть окно. Погружающаяся в темноту улица жила полной жизнью. Челноками туда-сюда сновали такси, а со двора до меня доносились обрывки чьего-то разговора. «Гермес», «Уотни», «успешное приземление». Что ж, прожить первый день без Марка в полном смысле этого слова не получилось.
Он
Парк перешагнула все границы. Исчезла со всех радаров и, видимо, ухватившись за хвост какой-то кометы, покинула пределы Солнечной системы.
Я пытался «случайно» встретить её почти настойчиво. Бороздя длинные холлы Управления, я надеялся столкнуться с ней.
– Скажите, пожалуйста, где я могу найти мисс Парк? – в очередной раз спросил я симпатичную девицу, восседавшую за соседним с Минди столом.
– А чёрт её знает, – улыбнулась девушка, – она же теперь начальник. Шляется целыми днями по Управлению. Я ей только отчёты предоставляю. И всё.
– Вы можете передать мисс Парк, что я искал её? Кстати, меня зовут Марк Уотни.
– Да, я знаю, – девушка пожала протянутую ей ладонь. – Вас в НАСА каждая собака знает. Я говорила Парк, что вы были здесь вчера, позавчера и неделю назад.
– И?
– Что «и»?
– И что сказала она?
– Она сказала: «Угу», а потом засела за компьютер.
Глядя в моё слегка растерянное лицо, девица улыбнулась:
– Да вы не расстраивайтесь, мистер Уотни, она вообще не слишком разговорчивая. Я, например, от неё кроме «да», «нет» или «бу-бу» вообще ничего не слышу.
– «Бу-бу?»
– Ага. Это у неё универсальное такое словечко, когда на поставленный вопрос однозначные ответы не подходят.
– Забавно.
– Ещё как.
Девчонка замолчала, но продолжала как-то странно на меня смотреть.
– Послушайте, мистер Уотни. Я вообще-то, никогда не подкатываю к парням, но… если хотите… вот мой телефон…
И она начеркала несколько цифр на клочке бумаги, и пока я не очнулся, успела затолкать его в карман моего пиджака.
– Меня зовут Джина.
– Очень приятно.
– Звони, Марк.
…
Я чувствовал себя препаршиво. Во-первых, потому, что совершенно не собирался звонить этой Джине, но согласие взять номер телефона означало неозвученное «да». И это «во-первых» вело к «во-вторых», в которых дорога к рабочему месту Минди мне теперь была заказана.
Она
Удостоверившись, что Марк покинул наш кабинет, я выбралась из укрытия – ниши за шкафом для одежды.
Джина сидела на месте и равнодушно просматривала новостную ленту.
– Ушёл?
– Как видишь, – подруга развернулась ко мне. – Только вот я ни черта не понимаю, Парк, в какие игры ты играешь? Вполне нормальный парень, а ты нос воротишь. Вроде и не девочка уже, а ведёшь себя как дура.
– Я стесняюсь.
– Ясное дело. Он тоже, поверь.
– И?
– Ну, теперь будь спокойна. Больше Марк Уотни сюда не придёт.
– Почему ты так думаешь?
– Я поймала его взгляд в своём декольте и выдала номер телефона. Практически насильно. Чтобы избавить уже этот несчастный шкаф от соучастия в противогедонистских преступлениях.
– С ума сошла? А что если он позвонит?
– Отошью. Он, конечно, симпатичный, но не в моём вкусе. К тому же меня устраивает собственный муж. А вот ты, Парк, когда ходила на свидание в последний раз, а?
Распространяться на эту тему не хотелось, но Джина оказала мне услугу и сыграла замечательный спектакль. Вопрос повис в воздухе.
– Я не ходила на свидания с парнями уже несколько лет.
– Сколько? – послышалось изумлённо.
– Хорошо. Я не встречаюсь ни с кем уже лет пять.
– С ума сойти! Парк! А как же? Или ты по девочкам?
– Дура.
– Ну, это логичный вопрос.
– Давай лучше вернёмся к работе.
– Если передумаешь насчёт Уотни, готова помочь.
– Я сама.
– Угу. Глухой ведёт слепого. Уотни и Парк. Я просто в восторге, – буркнула Джина и переключила внимание на электронную почту.
Я тоже сделала смелую попытку вернуться к работе, но образ Уотни упорно не желал покидать мой разум. Шкаф, любезно укрывший меня на время визита Марка, открывал прекрасный вид на рабочее место Джины, и кроме аппетитных коленок подруги я довольно близко рассмотрела Марка. Как и в прошлый раз, когда пряталась там же, но теперь наблюдать было гораздо удобнее, ведь всё время он стоял ко мне вполоборота.
И мне нужно было запомнить. Записать. Задокументировать каждую чёрточку. Пока всё ещё так живо в воспоминаниях. Пока не испорчен очередной холст. О, за эти недели я сменила уже несколько, приводя один за другим в полную непригодность, портя и смывая краски, растворяя грунтовку до дыр.
Осторожно. Так, чтобы никто не видел, я вытащила лист писчей бумаги из-под клавиатуры. За ним последовал огрызок карандаша.
Канцелярский нож, пара стружек, и мне показалось, что воздух наполнился ароматом сосновой смолы и моей самой страшной тайны. Быстрыми движениями, короткими, как вдохи, штрихами я поторопилась изобразить взгляд, не дающийся, ускользающий, незнакомый.
Темно-синий.
– Что?
– Глаза у него необыкновенные, – пробормотала Джина, а я, моментально смяв набросок, швырнула его в корзину.
– Что? У кого?
– У Марка Уотни, – подруга посмотрела на меня. – Голубые, но какие-то светящиеся изнутри. Знаешь, так иной раз выглядит Земля со спутниковых снимков.
– Да ты просто Роберт Фрост в юбке, – я покосилась на бумажный снежок, который только что метко швырнула в мусор.
– Трёхочковый, Парк.
__________
* – реально существующий в Хюстоне перекрёсток. Всё остальное – вымысел автора.
========== Часть IV. Граница и пограничники ==========
Прошу извинить,
мой белый пегас уже стартовал с коновязи.
Я буду тебе звонить,
Пока на земле существует понятие связи.
Балладу мне спой
О том, как воздушные замки становятся пылью.
Я буду летать с тобой,
Пока на Земле существует понятие крыльев.
Мои города
Раскроют тебе триумфальные арки, поверь мне.
Запиши где-нибудь: я буду ждать и тогда,
когда на земле прекратится понятие время.
Стефания Данилова «Пока есть время».
Она
О правильности своего поступка я размышляла весь оставшийся день, игнорируя звуковые оповещения, сигнализировавшие о доставке электронной почты. Ящик распухал от сообщений, а голова от мыслей. Да, я хотела, чтобы Марк не приходил сюда больше. И Бог свидетель, как сильно я мечтала о том, чтобы он проявил те же настойчивость и волю, которые я наблюдала в нём со спутников. И пусть он мотался бы сюда каждый божий день!
Но если на Марсе вопрос жизни и смерти стоял ребром, то кто для него теперь я? Обычный передатчик Земля-Марс, лишь по недоразумению имеющий имя вместо серийного номера завода изготовителя?
– Парк. Эй, Минди, ты домой собираешься? – из цепких лап размышлений меня вырвал голос Джины.
– Сейчас почту проверю и начну одеваться, – отозвалась я, а подруга продолжила подкрашивать и без того яркие губы алой помадой.
– Замужем за работой?
– Что тоже неплохо. Оу, чёрт!
– Что-то случилось?
– Пропустила послание от Капура, призывающее меня поторопиться с отчётом по перемещению песчаной бури.
– Зачем он ему сегодня?
– Завтра к восьми утра, – уточнила я. – Планируется посадка нового МВА на поверхность Марса. Иначе миссия «Арес-IV» рискует оказаться в положении Уотни. Не забывай, что средство доставки на корабль для четвёртого «Ареса» бессовестно эксплуатировал наш Робинзон и с Земли решили отправить новый. Так, на всякий случай. Если вдруг команда не сможет выбраться на орбиту пешком.
– Ты жестокий человек, Парк.
– Это моя работа. Иди без меня.
– Одного не понимаю: а чем ты весь день занималась? Была уверена, что твой взгляд, сфокусированный в одной точке монитора, означает лишь отсутствие работы.
– Я задумалась.
– Над чем можно размышлять несколько часов подряд?
– Над тем, что кто-то лезет не в своё дело и сейчас будет послан к чертям собачьим. Слушай, Джина, я…
– Теперь ТЫ послушай, что я скажу, Парк. Завтра мы с мужем идём в паб. С нами будет ещё несколько человек, среди которых есть свободные парни. Ты идёшь с нами.
– Нет, спасибо, я занята.
– Ты не поняла, Минди. Это не предложение, не вопрос, не просьба. Это утверждение. Да, и надень что-то более подходящее. Классические туфли и спортивный костюм сочетаются из рук вон плохо.
Я всё ещё размышляла над саркастическим ответом, когда дверь гулко ухнула, и я осталась одна. Джина ушла, оставив на стуле лёгкий шарф и аромат чудесных духов в воздухе. И как ей удавалось быть ТАКОЙ? Женственной, лёгкой, сексуальной. Я повернулась на стуле и с тоской осмотрела собственные ноги: самые обычные, вполне стройные. Каблуки я ношу всегда, слишком уж скромен мой рост. Хотя в чём-то Джина права и спортивный костюм следует носить реже. Во всяком случае, на службу.
Вздохнув, я вернулась к работе и очнулась только через пару часов от того, что желудок требовательно заурчал. Обед закончился давно, а домашний ужин обещал состояться весьма и весьма нескоро. Недолго думая, я заказала пиццу, которую принесли уже через несколько минут. Уничтожила я её быстро. Да, кстати, и нелюбовь к анчоусам – предрассудки.
Он
Мне нравилось ощущение приближающейся ночи, заползающее куда-то внутрь, ступающее мягкими кошачьими лапами, разливающееся необыкновенным теплом и надеждой, что тайна останется тайной. И никак иначе. Я был уверен, что Парк покинула Управление вместе с остальными, едва стрелки часов преодолели отметку 18:00, но я не был бы Марком Уотни, если бы не проверил.
Знакомая дверь, скрывавшая просторный, погружённый в полумрак кабинет, и лишь небольшое пятно света от настольной лампы, упавшее на один из столов у окна. А ещё светящийся монитор компьютера, на фоне которого хрупкая женская фигурка смотрелась чёрным силуэтом, частью ночи, вырезанной из полотна позднего вечера ножницами.
Мягкий голубоватый абрис, небрежная причёска с простым карандашом, забытым в тугом пучке волос. Чёрт, я, кажется, подошёл слишком близко.
Чтобы не напугать её окончательно, я тихо кашлянул. Так, наверное, стоит предупреждать о своём появлении, если неожиданно подкрадываешься в темноте.
Минди вскрикнула, вскочила на ноги, резко развернувшись ко мне всем телом.
Маленькая. Несмотря на каблуки. Смелая попытка, в результате которой я легко смог бы чмокнуть её в белокурую макушку.
Очки, тонкие пальчики, машинально и неловко предпринявшие попытку навести порядок на голове.
Глаза, встретившие меня испуганным, пытливым взором.
И… мелкие монетки веснушек, щедро рассыпанные солнцем по всему ЕЁ лицу…
– Почему ты молчишь, Минди Парк? Здравствуй.
Она
… и мелкие медяки веснушек – многоточия, расставленные весной на ЕГО лице.
Возможно, я и хотела бы что-то сказать, но накопленные слова комком застряли в горле, а огромный кусок пиццы, так и лежавший за щекой, не давал произнести и звука.
– Ты можешь просто выплюнуть его. Вот и всё, – почти скульптурные в скудном освещении губы растянула улыбка. – Я тоже набиваю рот, когда ем в одиночестве.
И в тот момент я мысленно, но торжественно поклялась, что обязательно возьму пару уроков этикета у английской королевы или в Версале. Энергично дожевав, я, наконец, проглотила проклятую пиццу.
Нет, не предрассудки. Анчоусы определённо портят людям жизнь.
– Привет…
– Ну вот, – Марк всё ещё улыбался, – так лучше. Теперь вопрос номер два: почему ты меня избегаешь?
Свекольного цвета краска расплескалась по щекам. Я почувствовала, что готова оттолкнуть Марка и бежать куда глаза глядят. Значит, он понял, значит, он просто дал мне фору. И не оставил никакой возможности скрыться.
Минуты дробились секундами и рассыпались в прах. Я, кажется, слышала, как умирало время. Тишина, вставшая между нами, замерла, как рефери на боксерском ринге. Я чувствовала её ладонь на своей груди.
Слов больше не было. Все они закончились ещё тогда, когда я рассказывала Марку о своей семье, об отце в сообщениях Земля-Марс. Когда я днями и ночами представляла себе эту нашу встречу.
И вот их не осталось. Ни одного существительного, глагола или хотя бы предлога… чтобы убежать.
Остались только действия. Телесные. Оказывается. Во всяком случае.
Да.
Руки мои не подчинялись больше голове, и я поймала их взглядом уже на щеке Марка. Едва заметная щетина под подушечками пальцев. Он, верно, брился утром, но бородка уже пробивалась. И я готова была взвыть, начать командовать руками вслух, но они объявили осадное положение, пальцы отчаянно продолжали свои исследования. Сухие шершавые губы, изумленно приоткрывшиеся от столь бессовестного прикосновения, выпустившие тихий выдох. Мягкие… тёплые… нет, горячие. Я не могла управлять собственными руками, но старалась изо всех сил. Господи Иисусе, пусть это окажется сном… нет, Чёрт, просто не дайте мне проснуться никогда.
Я. Сделала. Шаг. Высокий тонкий каблук гулко ударил в пол. Марк оставался неподвижен, а моё тело сотрясали толчки, подобные землетрясению у острова Хонсю в 2011-м. Руки, беспомощно скользнув, сомкнулись замком. За его спиной.
Я. Открыла. Глаза.
Его висков своими ледяными руками касался Марс. Марк Уотни оказался таким непохожим на собственную фотографию до полёта. Марс – холодная планета, забывшая иней в его волосах. Чуть заметно. Как будто поле спелой ржи прихватили ночные заморозки.
Марс не нежничал и с лицом Марка, оставив на нём короткие тире и точки шрамов. Снова эта адская морзянка, которую я не могу и не хочу расшифровывать. Мне бы только отогреть его после холодных объятий Марса.
Наверное, только в моей жизни может случиться вот так, и после «привет, Марк» я потянулась к нему, становясь на цыпочки. Ресницы его вздрогнули, и… он потянулся ко мне.
Я отступаю в последний момент.
Шаг. Шаг…
Но, наверное, Марс лишил его умения проигрывать, ибо в следующий миг я почувствовала его пальцы, запутавшиеся в моих волосах, и губы, прошептавшие:
– Я не думаю, что попытка побега – хорошая идея.
И больше я не помню ничего, кроме пульса, готового разорвать виски.
Он
Если бы мне раньше стало известно, что на Земле уже изобрели телепорт и он носит имя Минди Парк, я бы попросил его вернуть меня с Марса чуть раньше. Просто, чтобы быстрее дотронуться до этих чудесных, вздрагивающих губ.
Влажных.
Горячих.
Шепчущих какую-то чепуху: «Мы почти не знакомы. Марк, пожалуйста».
– Какие глупости, мы встречаемся уже два года.
– Два?
– Ну, или около того.
…
Воспоминания стали обрывочными и относительными, и я впервые ощутил эйнштейновскую теорию в действии: жаркое дыхание Минди на моей щеке, двадцатку, перекочевавшую в ладонь таксиста.
– Мне нужно разменять.
– Сдачу оставьте себе.
…
Гулким эхом раздавались в общем коридоре наши шаги. Дурацкие каблуки.
– Ты меня провожаешь?
– Я хотел бы остаться.
И, наверное, ей не хотелось говорить «да», но и отказать она не посмела. Паучки тонких пальцев на воротнике моей рубашки, скрежет ключа в замочной скважине.
– Чёрт-чёрт-черт.
Тысячи острых углов, преградивших путь, она пересчитала их все затылком и локтями, когда мои руки проникли под её толстовку. Живот – растревоженный муравейник мурашек. Возможно, я и не самый лучший любовник на свете, и, пожалуй, стоило попросить показать мне её спальню, но мысли растворились так и не додуманными до конца, как кубик сахара в чашке горячего чая, а Минди оказалась сидящей на каком-то комоде. Её бёдра крепко сжимали мои.
– Ты можешь включить свет? Я хочу тебя видеть.
– Зачем? – робко послышалось в темноте.
– Просто мне нравится на тебя смотреть.
Голубоватый неяркий свет наполнил прихожую, а под её руками послушно расступились островки ткани. Она прикасалась губами к моей груди, оставляя влажную дорожку до основания шеи.
Я не так ловок и, кажется, ей придется выбросить свой спортивный костюм: ткань толстовки жалобно треснула под моими руками.
Минди худенькая, остроплечая, почти как подросток. Небольшая упругая грудь удобно легла в ладони. Она отзывчивая, и под моими неуверенными ласками Минди выгибалась, прижимаясь всё сильнее.
– Пожалуйста…
И верно женщины обладают каким-то неведомым талантом обнажения в ограниченном пространстве, но она ловко освободилась от остатков собственной одежды и помогла мне справиться с брюками.
Последний штрих. Её неаккуратный пучок, который Минди, наверное, считает причёской. Я выпутал из него, наверное, сотню шпилек – золотистые струны волос рассыпались, касаясь лопаток – дивная мелодия из этих шорохов и её стонов рядом со мной.
Влажная. Горячая. Она двигалась мне навстречу так, что я боялся: это закончится, едва начавшись. Улыбнувшись, она попросила снова:
– Пожалуйста, Марк.
А потом всё. Темнота. И, кажется, что я завис где-то между мирами. Яркая вспышка и больше ничего.
Я пришёл в себя, только когда тихо постанывающая, вздрагивающая Минди прошептала:
– Предлагаю переместиться в кровать.
И я был счастлив, что она предложила.
Она
Ранний рассвет расплескал яркие краски по горизонту. Оранжевое безумство в небе. Словно Марс в ночи незаметно подкрался к Земле и поцеловал её сонную щёку. Я лежала на животе и, устроив подбородок в ладонях, лениво созерцала подвижную картину. Мыслей в голове не было никаких, кроме того, что пришла долгожданная суббота и можно остаться в кровати. По крайней мере, если не позвонит Венкат и не пробубнит в трубку своё обычное: «Парк, Минди, собирайся. И чтобы через пятнадцать минут стояла передо мной». И ему наплевать, что от моего дома до управления только на такси полчаса добираться.
Я вздохнула и оглянулась. Слева от меня, широко раскинув руки во сне, беззаботно сопел Марк Уотни. Человек, общества которого я так отчаянно избегала ещё вчера. И с которым я занималась любовью всю ночь, до рассвета. Да, кстати, может быть, стоит его разбудить? Вдруг ему надо на работу.
Я пошевелилась. Марк что-то проворчал, не открывая глаз, а его рука, покоившаяся на моём бедре, ревниво прижала меня крепче. Я снова вздохнула и устроилась рядом, уткнувшись носом ему в плечо. Я смотрела на худощавое, крепкое тело и думала, что всё-таки по природе своей человек удивителен, а жизнь – штука неповторимая и бесценная.
Я закрыла глаза и вновь среди серых теней увидела Марка. Улыбчивого и строгого – астронавта Марка, шутящего со мной с расстояния 250 000 000 миль, задыхающегося, нежного любовника. Марка, которому я позволяла всю ночь наносить губами и руками отметины на своём теле. Это что-то вроде карты. Чтобы он всегда мог найти дорогу домой.
…
– Приве-ет, эй, ты ужасная соня, Минди Парк, – голос Марка оттенялся лёгкой, нежной хрипотцой, а в воздухе распространялся восхитительный запах кофе и яичницы с беконом. – Помнишь, мы договорились, что я пират?
– Доброе утро, Марк. Такое забыть сложно, – помимо воли улыбка широко растянула мои губы.
– Я захватил холодильник. Без твоего согласия. И после того, как ты немного подкрепишься корабельным завтраком, я планирую взять на абордаж тебя.
Он опустился на постель рядом со мной и откинул плед. И я впервые в жизни не ощутила стыда из-за собственной наготы.
– Рекомендую начать прямо сейчас, иначе ты рискуешь остаться без еды, – в его глазах мелькали озорные искры. А я была совсем не против, сложись обстоятельства таким образом.
– Оу, у тебя руки в краске? – догадка ошеломила, обескуражила и напугала меня. Растяпа! Я забыла прикрыть холст, на котором рисовала его портрет… Ну, конечно, он всё видел.
– Я нашёл картину, – Марк подтвердил мою догадку, но тёплая улыбка не покидала его губ.
– Я… да… – я поставила чашку обратно на поднос. – Прости, Марк, мне было очень интересно и вообще… за то время, что мы общались онлайн… я не знала, как ты выглядишь, и как-то не интересовалась. А потом мне попалась газета, и я… за день до твоего приземления. Я, о, Господи, я… мне…
Чертов поднос полетел на пол, вместе с завтраком и остатками кофе.
– Можешь не объяснять ничего, Минди. Даже не представляешь, настолько ты прекрасна.
…
Поцелуи и прикосновения, оканчивающиеся стонами наслаждения, продолжились за полдень.
– Значит, тебе понравилось? – неуверенно спросила я у Марка.
– Я отвечу тебе на вопрос, если ты объяснишь, о чём ты спрашиваешь, – уголки его губ дёрнулись в улыбке.
– Твой портрет…
– Оу, он ужасен, – Марк улыбнулся ещё шире, а я реактивно вспыхнула.
– Я не окончила художественную школу. Мама и папа… покойный отец… они не захотели.
Марк приподнялся на локте, чтобы заглянуть в мои глаза. Больше он не улыбался. Волевое лицо стало серьёзным.
– Минди, я не о том. Просто в портрете кое-чего не хватало. И я подправил. Хочешь взглянуть?
И не дожидаясь моего положительного ответа, Марк встал. Боже, как уютно шлёпали босые ноги по деревянному полу. Несколько мгновений спустя он вернулся, сжимая в руках мой холст. Точнее, уже не совсем мой, ибо…
Нет, на холсте по-прежнему был изображен Марк Уотни. И странным образом теперь он действительно казался похожим на счастливый оригинал. Но задний план преобразился радикально. Теперь Марк находился не на Марсе, как рисовала его я. Фон был полностью смыт и безжалостно переписан заново: Марк переместился в небольшую светлую спальню. И эта комната, несомненно, принадлежала мне да и я сама была изображена на картине так, как провела почти всё утро – спящей в своей собственной кровати.
– Где ты научился так рисовать?
– Я же межгалактический пират. И у меня полно скрытых талантов.
***
Небольшой ресторан на окраине города пустовал. Если не считать нашей небольшой компании, приютившейся за столом у окна.
Мама то и дело шикала на совершенно распоясавшуюся Джул, а отчим в волнении поправлял галстук. Он не носил их отродясь, и теперь это было заметно.
– Где же он? – волновалась мама.
– Понятия не имею, – улыбнулась я. – Но уверена, что причины опоздания окажутся уважительными.
Он появился спустя пять минут. С тремя огромными букетами. С волос его стекала вода, но глаза оставались озорными:
– Всем привет, – поздоровался Марк и наклонился ко мне. Быстрый поцелуй в щёку и букет на моих коленях. Тихое «люблю» сладко прозвучало в среднем ухе. – Прошу прощения. Там настоящий июньский ливень, а такси игнорировали мой звёздный статус. Пришлось промокнуть и быстро побегать.
– Очень приятно, мистер Уоллис, – он пожал руку отчиму. – Миссис Уоллис, привет, Джул.
Наконец, когда церемонии были соблюдены, Марк присел рядом со мной. Его сильные пальцы мгновенно переплелись с моими, заставив реактивно покраснеть: от силы, с которой он сжал мою руку, я почувствовала слегка врезавшееся между пальцами кольцо, напомнившее о цели нашего общего сбора. Марк подарил мне его спустя неделю после нашей первой встречи.
– Прости, что так долго, – улыбнулся он тогда, – но надеюсь, что ты примешь моё предложение.
– Неделя? Долго? – улыбнулась я в ответ.
– Целая вечность. Так что ты мне скажешь, Минди?
– Я скажу тебе «да».
Впервые родня слушала не перебивая. Хотя, говорил, конечно, в основном Марк, лишь изредка обращаясь ко мне: «Ты согласна?» Наравне с ним говорила только Джул, перебивавшая его и заставлявшая маму нервно вздрагивать.
– А можно я понесу твой шлейф? А можно я…
– Джул!
– А что? О, Боже, у моей сестры самая потрясающая история любви!
– Почему? – раздался нестройных хор голосов.
– Они единственные, кто может сказать «мы познакомились на Марсе». И это будет правдой.
***
Двести семьдесят четыре шага по главной аллее…
– Минди, открой глаза. Ты трижды наступила мне на ногу, – Марк держал меня за руку и заглядывал в лицо. Я неуверенно разлепила веки. У меня не было причин ослушаться. – Я понимаю, что ты не можешь этого принять до конца, но… пора что-то изменить, не правда ли?
Миновав его силуэт, солнце слепило, заставляя щуриться. Я оглянулась и увидела ровные ряды памятников. Марк всё ещё держал мою руку.
– Попробуем?
– Да. Знаешь, что говорил папа?
– М-м?
– Всё в жизни дерьмо, кроме кондитерской на углу и бейсбольных матчей.
– Твой старик знал толк, – улыбнулся Марк. – Только я бы добавил к этому списку ещё кое-что.
– И что же?
Вместо ответа Марк шагнул ко мне. Сильные руки оказались на моих плечах. Губы к губам. Время поставить точку. Теплый июньский ветерок шептал что-то неразборчивое в ухо. Возможно, Земля ушла не только из-под ног, но и покинула свою орбиту.
Нам было всё равно.
