сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
-Покоя.- наконец, решается ответить. Она не хочет, чтобы Эбигайл подумала, что она пользуется ее добротой.- Я хочу покоя, хочу творить.
-Тогда твори в свое удовольствие.- Эбигайл улыбнулась, и Лекса действительно ощутила себя ее дочерью.-На счет учебы, ты можешь учиться заочно, или вообще не учится, решать тебе.
На это Лекса чуть не упала с кровати. Не будет лекций о том, что образование сейчас важно, а своими писульками и брынчанием ничего не заработаешь? Эта жизнь действительно другая.
-Я подумаю на этот счет.-Лекса ложится на подушку снова, прикрывая глаза.
-Ты оставишь старый номер, или новый? Просто тебе же могут позвонить друзья.-неуверенно добавляет.
Лекса на это усмехнулась в подушку. Друзья? Никто из ее так называемых "друзей" не пришел ее навестить за всю ту неделю, что она пролежала в больнице. Ведь если мы строим новую жизнь, то не нужно брать туда "старых людей"? Это та черта, которую она переходит.
-Нет, я возьму новый.
-Хорошо. Спокойной ночи.- женщина знает, что Лекса не очень приветствует эти знаки нежности, типа поцелуя в лоб, щеку, поэтому только улыбнулась, туша свет и выходя из комнаты.
-Спокойной.-Лекса укладывается удобнее, расслабляясь.
Она наконец может не волноваться о том, что пьяный "отец" может начать приставать. Знакомый запах мятного освежителя для белья успокаивает, даря знакомое ощущение уюта и покоя, а так же нечто родного и дорогого сердцу. Она дома.
Комментарий к Черта
http://bestspictures.ru/img/picture/Jun/27/5fb313a09beed2ca2703150f7af5ec54/9.jpg
http://decorwind.ru/wp-content/uploads/2014/02/loft10.jpg
========== Победить себя ==========
Утро выдалось просто замечательное. Для лета было не очень жарко, что нравилось Лексе больше всего. Еще не наступила та самая жара, которая часто выводила ее из себя в Ираке. Как человек, который рос там, где всегда холодно, она не очень хорошо переносила жару.
Поэтому сразу, как проснулась, часов в шесть утра, она решила пойти пробежаться. нужно же разрабатывать мышцы ног, чтобы можно было дольше обходится без этой каталки.
Повесив на шею наушники, Лекса вышла из дома на улицу. Участок был большим, но Лекса в силу привычки решила совершить пробежку по улицам, которые знала наизусть с самого детства. В армии они вставали ровно в шесть утра. Пять минут на то, чтобы привести себя в порядок, потом зарядка, а после завтрак.
Лекса засунула наушник в ухо, и потянулась. Она чувствовала себя отдохнувшей, но все равно она никак не могла привыкнуть к тому, что теперь не будет каждый день танцевать со смертью, что могла схватить ее за задницу в любой момент, как выражался ее полковник.
Она медленно побежала, не рискнув пока бегать так, как всегда- быстро, чтобы проснуться и разогнать кровь по венам быстрее.
Она спала на новом месте на удивление хорошо, ведь раньше она должна была долго привыкать к новому окружению. А сейчас... единственным большим светловолосым минусом в ее жизни была Кларк.
Лекса прикусила губу, поддаваясь ветру, что трепал короткие, до плеч, темные волосы. Было действительно странно, что они ни разу не пересеклись за то время, которое Лекса проводила в этом доме. Она знала о Кларк, но видела ее только однажды.
-Так, ты собираешься идти в армию?-Эбигайл, казалось, немого шокирована решением племянницы.
-Да, думаю, что лучше потом набить им морды, если вздумают полезть.-Лекса усмехнулась тете, а наклонилась ближе над столешнице.
Наверное, эти визиты к Эбигайл помогали ей прожить жизнь в той клетке, которую для нее организовали ее "родители". так она хотя бы знала, что сможет приехать еще раз. Это помогало ей быть в здравом рассудке.
-Не сомневаюсь.- женщина немного сочувственно посмотрела на Лексу.-Но обстановка сейчас не очень мирная, ты же знаешь. Тебя могут отослать в Ирак.
Лекса четко могла слышать беспокойство в голосе женщины. Черт, Лекса бы все отдала за то, чтобы вырваться из того ада и остаться в доме тети навсегда. Она точно уверена, что Эбигайл не будет против.
-Я знаю. Но я в любом случае вернусь.
-Если это твое решение, то и передумать можешь только ты.- примирительно промолвила Эбигайл, вдруг посмотрев на проем, что вел в кухню, в которой они сидели.
Лекса нахмурилась, тоже посмотрев туда, пока Эбигайл мягко улыбнулась и поставила чашку на стол. Черт, это не женщина, это просто ангел. Хотя, действительно ангела она увидела после того, как Эбигайл сказала:
-Солнышко, ты чего прячешься?- женщина улыбалась.
-Ну, я просто подумала, что прерывать разговор будет не очень красиво.- Лекса с интересом посмотрела на девочку, что робко выглянула из-за своего укрытия.
-Ты могла просто зайти.- Эбигайл мягко потрепала дочь по волосам.
Лекса внимательно рассматривала этого ангела, что был в легком платьице. Светлые волосы, голубые глаза, что смотрели с интересом и с испугом. Действительно ангел. Вот теперь наверное, стоит рассказать одну слабость Лексы.
Дети всегда ей нравились, но о том, чтобы завести самой она не думала. по крайней мере до двадцати пяти лет она точно не хочет это делать. А тем более, с ее симпатией к девушкам. Ей семнадцать, но она уже точно знает, что к парням ее не тянет.
-Лекса, сделай морду проще, ты пугаешь Кларк.- со смехом Эбигайл прижала Кларк к себе.
-Кларк.- Лекса для себя повторила это, словно пробуя имя на вкус.
-Кларк, иди поиграй, я сейчас приду.- на эти слова матери Кларк только кивает и поспешно покидает кухню.-ты чего на нее так смотрела?
-Сколько ей?- Лекса сделала вид, что не заметила насмешливый тон голоса Эбигайл.
-Двенадцать, а что?- женщина отпила кофе, пока Лекса сама пораженно не посмотрела на женщину.
-Так много? Я ее вообще в первый раз вижу!-Лекса поставила свою кружку с чаем на стол. Она принципиально не пила кофе, только крепкий черный чай.
-Тебе было не до этого, да и Кларк немного стеснительная. Наверное, побоялась познакомиться.-женщина пожала плечами.
-Но, наверное, стоит познакомиться?
-Лекса, она твоя двоюродная сестра. Ты должна хотя бы знать, как ее зовут.-Лекса на это странно посмотрела на женщину, но промолчала.
Но лучше бы она осталась такой, как была! Лекса про себя рыкнула, не решившись говорить и про себя матом, она ведь обещала Эбигайл. Но сдерживаться было трудно. Особенною когда ты понахватался таких слов от сослуживцев и говорил так почти три года.
Но она не могла не признать, что она красива. Если в свои двенадцать лет, она была розой, то сейчас она как бы расцвела.
Лекса прикусила губу, останавливаясь, и переводя дыхание. Брюнетка посмотрела назад, видя, что убежала уже довольно так далеко, а ноги уже не могли держать. А ведь раньше она могла пробежать две марафонские дистанции. Хоть она и помирала почти на середине. Но чисто из-за упрямства она добегала до конца, не останавливаясь.
В Ираке чем ты быстрее реагируешь, тем лучше для тебя. Еще до армии Лекса ходила на занятия рукопашным боем, чтобы тренировать реакцию.
Интересно, а Кларк вообще сможет пробежать хотя бы пару километров? ей стало интересно, но она не решила говорить это блондинке.
Она сама не ожидала, что слова Кларк будут задевать ее. Почему? Она действительно думает, что она бы здравом уме бросилась под поезд? Конечно, такая мысль проскочила у нее в голове однажды, но она так же быстро исчезла, как и появилась. И вообще, почему она не осталась такими же стеснительным ангелом, каким была? Лекса бы все отдала, чтобы она осталась такой же. Но человека ведь не переделаешь.
Брюнетка вздохнула. И вот теперь, она должна каким-то образом подружиться с ней. Они же будут жить под одной крышей лето, а Кларк, наверное, будет ходить в колледж, или университет. И не собачится же им все это время?
Лекса твердо решила, что попробует найти с ней общий язык, и зашла в дом. Нужно принять душ, и переодеться. После она начнет готовить завтрак, хотя она уверена на все сто, что у Эбигайл есть домработница. И служанки в передниках и юбках.
Лекса усмехнулась подставляя лицо струям теплой воды. А здесь есть симпатичные служанки? Ведь если есть, то можно будет хоть немного глаз порадовать и пофлиртовать. Отношений Лекса не хотела, не сейчас, но если чуть чуть покрутить хвостом, то ничего же не будет? Главное, чтобы сильно впечатлительные не попались, хотя, кто их знает?
Быстро переодевается, спускаясь вниз на кухню, где уже хозяйничала Эбигайл. Лекса не слышала ее, но быстро спустилась вниз, помогать.
-Доброе утро.- бодро говорит Эбигайл, улыбаясь. Это хорошо, что у нее хорошее настроение. Значит, смерть никому не грозит.
-Доброе.-Лекса берется за приготовление кофе и чая, пока сама Эбигайл колдует над сковородкой.-Честно, я думала, что у тебя есть кухарки.
-Есть, но она взяла выходной сегодня. Да и я не прочь похозяйничать немного.
Лекса пожимает плечами, наблюдая за бодрой женщиной. У нее давно в голове крутилась мысль о том, что она вьет свои лианы вокруг Маркуса. Конечно, она уже знала, что между ними, но она хотела знать наверняка. Нужно же знать, стучаться в дверь или нет?!
-Ты чего на меня так смотришь?- подозрительно нахмурилась Эбигайл.
-Просто хочу знать, к тебе в дверь стучать, если ты там кричишь,или нет.- отвечает эта паразитка.
-Лекса!- чуть укорила она девушку взглядом, краснея. Но ее глаза блестели, и она улыбалась.для Лексы больше других слов нет.
-Что, Лекса, что? Я уже почти двадцать лет Лекса, знаю, откуда дети берутся.-она нагнетает атмосферу, стрельнув на нее многозначительным взглядом. Игривые черти в зеленых омутах говорили о ее намерениях окончательно смутить женщину, что и так уже была красная, больше некуда.
Но Лекса усмехается, уносясь из кухни, когда Эбигайл запускает в нее полотенцем. Ей снова удалось смутить, казалось, невозмутимого предпринимателя. Она слышит ехидный, такой же смущенный голос женщины после атаки:
-Пойди Кларк разбуди, чудовище.
Лекса уже серьезно поднялась на второй этаж, где была комната блондинки. Нужно же налаживать контакт? Поэтому остановилась напротив двери комнаты девушки, постучав. Судя по глухому стуку, она запустила в дверь подушку. она что, спит еще?
Но Лекса даже чуть выровнялась, помня, что ей нужно переступить через себя. Через свою гордость, которая была задета словами девушки. Найти с ней общий язык и прожить с ней спокойно хотя бы это лето.
-Блонди, давай поднимайся.- она говорит громко, слыша удрученно ворчание из-за двери. Лексе это на секунду показалось милым.
-А я надеялась, что подушка в тебя прилетит.- девушка открывает дверь. Лекса молча уставилась на девушку, что явно любила спать голышом. Черт. Ей срочно нужно найти девушку, пока спина и ноги еще нормально себя чувствуют и она может обходится без коляски.
-Господи, оденься.- Лекса, наконец, сообразила, что девушка только в черных трусиках, и отворачивается. Она раздраженно рыкнула про себя, ведь блондинка была довольно таки хорошо сложена.
-Я не Бог, можешь не молиться.- та гаденько улыбается, заметив, что напрягает Лексу своим видом. В отличии от Лексы, она мало смущалась раздевания на публике. Ей нечего было стесняться, тем более, Лекса тоже девушка.
-Оденься, вот и все.-Лекса даже прикрыла глаза, когда услышала шаги за спиной.
-Я тебя смущаю?- девушка демонстративно потянулась, открывая более заманчивый вид. Но она сжалилась, сказав,что сейчас спустится, и зашла в комнату, пока Лекса быстро неслась на кухню, чтобы отвлечься от картин тела Кларк.
Девушка. Вот, что ей нужно найти как можно скорее. Длительное воздержание плохо сказывается на ней.
Писец, я уже говорила, что ненавижу ее?
========== Круги на воде ==========
-Ты видишь в людях добро?
-Я не вижу в людях людей.....
Кто-то ушел на дно, а кому-то все равно,
Погрустили, а завтра забыли, будто не были, и не любили.
Кто-то ушел наверх, то есть ушел на век,
И следит, улыбаясь, за нами,
сквозь глаза наших воспоминаний.....*
Мелодия была тихой и грустной. Струны словно жили своей собственной жизнь под умелым управлением музыканта, оживая и заставляя Лексу невольно вспоминать все то, что было с ней ранее. Грустная мелодия словно сама по себе лилась из ее сердца- израненного, покрытого стальной броней, чтобы никто не мог притронуться к нему.
Она слишком многих теряла. Эта боль постоянно напоминала о себе колкими ударами, что ранили в самое сердце.
Лекса иногда задумывалась, сможет ли она жить, потеряв кого-то из самых дорогих ей людей. Эбигайл, даже Кларк, с которой она стала более менее общаться?
Мелодия стала сильнее. Все эмоции, что скопились внутри за столь долгое время, выходили вместе с игрой, что заставляла Лексу напрягаться. Откуда в ее жизни столько печали? Почему именно у нее?
Почему всегда страдают те, кто не делает ничего плохого другим? Будучи человеком совестным, Лекса не могла это понять. Почему страдают те, кто не может защитится? Иногда от всего этого хотелось убежать. Скрыться, побыть одной.
Но это желание у нее возникало очень часто. Ей не нравилось быть в обществе людей. Этой серой массы, что никогда бы не приняла такую, как она.
Наверняка, Лекса бы давно переубивала всех, кто когда-то лез к ней. Желание мести овладевало ей настолько сильно, что она временами не могла себя контролировать. Единственное, что звучало у нее в голове: убить, покалечить. Не дать себя в обиду ни себя, ни других.
Насмешки этих тварей уже давно не трогали Лексу, что просто молча бьет им рожи, не обращая внимания не преподавателей. Ей сорваться с цепи было сложнее, но тогда ее уже ничего не удержит. Даже насилие со стороны "родителей". Даже Эбигайл.
Видеть перекошенные от удивления и страха лица обидчиков было высшей наградой за все эти страдания. Видеть, как по их лицам течет их же кровь, как те плачут, что не тронуло Лексу, в отличии от преподавателей. Продажные твари. Как же она ненавидит эти холеные размалеванные лица.
Сильные руки охранников тянут в сторону от местных "авторитетов", что смотрели со страхом, а некоторые даже плакали, особенно одна девица, которой досталось первой. Что, не думала, что Лекса может сорваться?
От части, это были обоснованные мысли, ведь Лекса всегда молча сносила это, просто игнорируя этих тварей, которых это только больше раздражало. Подростки всегда жестоки, и Лекса теперь быстро поняла, почему так считают.
И те вымещают свою жестокость на своих же сверстниках. Но Лекса не та, кто будет терпеть это долго. Из-за родителей эта цепь натянула слишком сильно. Она не продержалась год, как и до этого.
Выговор директора, и поход к психологу был ей обеспечен, но Лексу это нисколько не трогало. Она внезапно вспомнила, что сегодня едет на неделю к Эбигайл. Это подняло настроение. Поэтому она чуть ли не выбегает из школы, направляясь на автобусную остановку.
Нужно всего лишь немного потерпеть. И станет легче.
Мелодия плавно сходит на "нет", а после и вовсе затихла, пока Лекса посмотрела на порезанные о струны пальцы. Эта боль была ничем по сравнению с тем, что было с ней раньше. Молча останавливает кровь, и обматывает фаланги пальцев пластырем.
Переписывает мелодию в нотную тетрадь, чтобы не забыть. Такие моменты вдохновения находили на не внезапно, и она привыкла всегда носить с собой тетрадь и словари.
Конечно, это стало еще одним поводом издевательств со стороны "одноклассников", но ей было все равно. Единственное, что ее тогда заботило- музыка и написание историй. Это помогало ей собраться с мыслями.
Не помогало. А помогает. она точно помнит наставления мозгоправа: больше писать, выкладывать мысли на бумагу. Такая терапия ей помогала, это было просто, учитывая ее талант в этом.
Прикусывает губу, смотря в окно, которое не было зашторено шторами. Луна светила на кровать, а сама Лекса не могла долго заснуть из-за вдохновения, что так же внезапно накатило на нее. Сколько она играет? Вкладывает в мелодию все сидевшие в ней чувства?
Час, может больше. Она не замечает времени в такие моменты. Просто живет в своем воображаемом мире, где нет боли, страданий. Нет людей. Есть только эта чарующая мелодия струн, что захватывает своей красотой и образами. Такими грустными, но и яростными и сильными одновременно.
Лекса откладывает нотную тетрадь и гитару в сторону. Все уже давно спали, ведь сейчас час третий ночи, может меньше. Погруженная в полумрак комната, что до этого наполнялась звуками, казалась несколько пустой.
Некая опустошенность внутри после такого выплеска эмоций. Лекса ощущала себя спокойной. Без того груза на плечах, что сопровождал ее все три года в Ираке.
Облокачивается спиной на мягкие подушки, смотря в потолок. Странное ощущение одиночества иногда было слишком сильным. Такое же и сейчас. Ощущает под сплетенными пальцами армейские жетоны, что обжигали ладонь своим холодом.
