Текст книги "Заражённые. Побег в неизвестность"

Автор книги: Ада Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава вторая

– Мелайора! Сколько можно спать?

Я слышала, как тётя вошла в комнату, но ответить ей не могла. Горло болело невыносимо, да и ощущение такое, что у меня не просто слегка отекло лицо, а затекло. Полностью. Из-за чего глаза открыть невозможно. Такое случалось только в том случае, если у меня была температура.

– Мела, ты же вся горишь!

С этими словами она вышла из моей комнаты. Но вскоре вернулась. А дальше начались мои пытки. Я никогда не любила болеть и не любила лекарства. Поэтому с детства, один раз сильно переболев, я закаляла свой организм и укрепляла иммунитет. На протяжении многих лет у меня не было даже насморка. А тут, просто ни с чего, заболела! Да ещё и как. Надеюсь, это быстро пройдёт, без последствий.

Не хочу становиться заражённой. Нет, я их не ненавижу. Но их жизнь в этом мире похожа на постоянное выживание, если их не успевают перед этим убить. Их не берут на работу, с ними предпочитают не общаться. Большинство людей, видя перед собой одного из них, бегут к военным и докладывают.

Да и как вы себе это представляете? Девушка, которая усовершенствовала наручники для заражённых, стала одной из них. Иронично, конечно, но меня не только люд простой ненавидеть будет, но и сами заражённые!

– Сейчас должно полегчать, Мела, – более спокойным и уверенным голосом, сказала тётя. – Не могу только понять, когда ты грипп подхватить успела… Ты вчера хорошо себя чувствовала?

Говорить все ещё было тяжело, и я просто кивнула. Но теперь, по крайней мере, я могла её видеть. Серьёзная, с холодным взглядом и решительная – именно так выглядит тётя, когда начинает работать.

– Странно, – задумчиво сказала она.

Она дала мне ещё несколько таблеток и скрылась за дверью.

Я хотела встать и сходить умыться, но, наверное, в одном из лекарств было снотворное. Меня начало клонить в сон, и я не стала ему сопротивляться. Тётя всегда говорила, что здоровый сон – залог быстрого выздоровления. Там, конечно, про еду ещё говорится, но сейчас не до неё.

Проснулась, когда за окном уже наступил вечер. Неплохо так поспала. Хоть выспалась! Да и чувствую себя лучше. Горло не болит, температуры нет, лицо стало прежним. А вместе с хорошим самочувствием пришло и хорошее такое чувство голода.

Однако меня немного напрягает, что мне так быстро стало хорошо. Это, безусловно, прекрасно, ибо болеть сейчас некогда просто. Дела не дремлют. Да только ощущение плохое.

Ну да, ладно, сейчас дела, потом – думать!

– И куда это ты уже собралась? – грозный голос тёти прозвучал около ванной комнаты.

– Ребята сегодня приехали к Дэвиду, мы договаривались встретиться!

– Ты знаешь, что больна?

– На голову или гриппом?

– Оба варианта правильные! Выбирай, что нравится. Но ты сидишь дома!

Такие слова можно услышать в любом возрасте. Да только в нашем мире с восемнадцати лет ты полностью совершеннолетний и волен делать то, что хочешь!

– В таком случае – я ничего не выбираю, – сказала я, выходя из ванной. – И я иду к Дэвиду!

– Йо… Мела, ты же только-только с кровати. Твоё хорошее самочувствие вызвано большим количеством лекарств. А если тебе станет плохо у Дэвида?!

– Тёть, он живёт в десяти минутах от нас. Если мне станет хуже, то я сразу отправлюсь домой! Хотя нет, меня Дэвид проводит. Ему-то ты доверяешь!

Она призадумалась, осмотрела меня с ног до головы, хмыкнула и ушла. Что ж, могло быть хуже. Она могла настоять на своем, и был бы скандал. А я их не люблю. С тётей!  А вот с остальными…эх, хоть хлебом не корми!

Спустя полчаса я стояла у парадной двери друга. Наши дома были копией друг друга. Только у него внутри все нормальных оттенков, а не цвета гов… ну, вы поняли!

– Мелайора пришла, ребята!

– Ну наконец-то. Мы уж думали всё, слегла наша озорная подруга.

– Не дождётесь, – я показала им язык и направилась на задний двор.

Обычно именно там мы и собирались. Все равно, жуткий мороз или невыносимая жара – задний двор наше всё!

Во дворе уже стоял стол со стульями, ребята начали разводить костёр, чтобы пожарить мясо и овощи. Девушки уже давно подобрали вино, и только Грэг сидит и за всеми наблюдает. Наглость? Нет. Просто Грэг абсолютно не предназначен для домашних дел. Однажды мы попросили его донести тарелки до кухни. Просто донести! До комнаты, которая находится буквально на входе с заднего двора! В итоге: ни одной целой тарелки, у Рози разбит нос, так как он нечаянно толкнул её и она влетела в стену, ну и в завершение, он умудрился сорвать гардину!

Подумаешь, гардина! Что в этом такого?! Да то, что над этой гардиной мы с Дэвидом работали вместе. Каким пыткам мы её только не подвергали, ей все равно было. Думали, что даже если дом разрушится, гардина все равно на месте останется! Да вот только оказалось, что все наши пытки – детские сказочки. Надо проверять все наши усовершенствования Грэгом.

После того случая мы запретили ему хоть что-то делать. Пусть лучше сидит и смотрит. Мы частенько замечаем, что ему неловко, но зато все в целости и сохранности!  А значит его неловкость идёт туда, откуда выходит цвет внутренней отделки моего дома!

– Как ты себя чувствуешь, Мили? – поинтересовалась Рози, которая сейчас накладывала всем салат для перекуса.

– Хорошо, спасибо. Но откуда вы узнали?

– Тётя твоя весточку прислала, сказала, что ты успела подцепить где-то грипп. Интересовалась как мы себя чувствуем и заодно сказала, что ты не придёшь.

И смысл был устраивать мне сцену дома? Она прекрасно знает, что посиделки с друзьями я никогда не пропускаю. Да я в том году проект по усовершенствованию наручников бросила в этот вечер! А тут какой-то грипп. Ну тётя!

– Нам уже выдали все распоряжения по поводу тебя, – я перевела заинтересованный взгляд на Дэвида. – Пить нельзя, в твоём организме много лекарств. В случае чего, я буду сопровождающим. Ну и последнее, тебе понравится…

– Да не томи ты! Это с мясом делать надо, а я сейчас вспыхну и только угольки останутся. От вас.

– Ох, как хорошо, что ты о мясе, – его хитрая улыбочка, говорила о том, что мне очень не понравятся его слова. – Тебе нельзя ничего жирного! Так что, сегодня все овощи твои. Ну и Грэга ещё.

Занавес. В смысле ничего жирного? Как без мяса? Что значит овощи? Не поняла! Я и мясо – одно целое. Не в буквальном смысле, конечно. Хотя…над этим нужно будет ещё подумать.

Вот вам ещё одна, должна заметить – весомая причина, ненавидеть болеть!

– Смотрите, она уже начинает трястись из-за того, что ей не достанется мяса!

Дэвид говорил безобидно, с целью отвлечь меня и рассмешить ребят. Но почему-то во мне начало бушевать пламя. А от несправедливости добавилась ещё и злость.

– Ты сейчас просто трястись начнёшь, – мой голос больше напоминал шипение.

Друзья озадаченно переглянулись. Такую меня они видели впервые. Да и не только они. Я сама не ожидала от себя такого выпада в сторону друга. Характер и поведение у меня, конечно, желали лучшего, однако в сторону близких мне людей, я не позволяла себя такого. До этого момента. Это настораживает. Да и мысли, далеко не радужные, начинают в голову лезть.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло.

– Да ладно, ты только недавно почувствовала себя лучше. Может, организм не до конца оклемался.

Дэвид говорил это серьёзно, но верилось в его слова с трудом. Мне. А вот все остальные выдохнули и снова начали разговаривать и шутить на разные темы.

Уже сидя за столом и давясь противными овощами, я почувствовала, что мне снова становится хуже. Голова за несколько минут налилась свинцом, руки начали немного дрожать, а живот скрутило спазмом.

– Мела, ты как? – обеспокоенно спросила Рози.

– Что-то мне нехорошо…

Стоило закончить предложение, как рядом со мной оказался Дэвид. Он положил руку на талию и помог мне встать. И прекрасно понял и без слов, что я не хочу продолжать посиделки. Мой отвратительный вид будет только отвлекать остальных и заметно портить им настроение.  Я понимаю, что они в любом случае будут беспокоиться и в компании не будет такого веселья, как до этого. Но, по крайней мере, я не буду мозолить им глаза.

– Потерпи немного, Мела, скоро будешь дома.

В голосе друга я уловила нотки тепла и заботы. До чего ж мне с ним повезло! А вот самочувствие подводит. И с каждой минутой все больше. Перед глазами все начало плыть, а в голове появился странный и очень раздражающий шум.

Чтобы дойти от дома друга до моего, ушло в два раза больше времени, чем обычно. А все потому что идти, когда тебя не держат ноги, крайне проблематично. Да-да.

– Леди ОʹРанкл, ей стало плохо, и я сразу же её привёл. Теперь она под вашим присмотром.

Меня аккуратно провели до комнаты и уложили в кровать. Прямо в одежде. А я только сегодня попросила поменять постельное белье!

О чём говорила тётя с другом – не слышала. Ибо как только я прикоснулась к подушке, провалилась в сон.

Мне снился странный сон. В нем я горела, точнее, горели мои руки. Глаза были не моего цвета, они были аметистовые. И я, с победно-ехидной улыбкой, не свойственной мне, смотрела на кого-то. Кто стоял передо мной – не знаю. Виден был только силуэт. Самое забавное, что я так и не смогла понять кому он принадлежит – девушке или парню. А ещё, меня удивила одежда, в которой я была. Обычно я хожу в джинсах, а верх уже подбираю по настроению. Но во сне на мне было милое длинное платье бордового цвета. Верх платья плотно прилегал к телу и вокруг горла был кружевной воротник-стойка. Низ же платья был более свободный, но не пышный. Красиво, не спорю. Но такие платья для меня слишком простые, да и я надеваю данный вид гардероба редко. Только когда тётя просит.

Рассматривать себя перестала спустя несколько минут. Передо мной стояла я, только другая. В этой девушке, на первый взгляд, отличались только глаза и длина волос. А вот если немного понаблюдать, то это совершенно другая девушка. Её поведение отличается от моего, более серьёзное и обдуманное. А эта улыбка! Хоть мне и нравится быть лидером и все такое, но никогда. Я повторюсь, никогда! на моём лице не было такой улыбки…

После детального изучения собственной персоны я решила осмотреть окружающую среду.

 Да только не получилось. Девушка во сне, ну та, которая я, схватилась за сердце и начала медленно оседать на пол.

Проснулась я от того, что сидела на полу, прижимая руку к сердцу, точно так же, как и во сне. А само сердце болело невыносимо. Кажется, что оно вот-вот разорвётся.

Произнести что-то, хотя бы шёпотом, не получалось. Боль сдавливала все что можно и нельзя. Спазмы распространились по всему телу и вскоре, я упала на пол, не отрывая руку от груди.

Да что происходит? Неужели грипп так и проявляет себя? Не думаю. Если бы все было так, то тётя мне бы рассказала. А так, она лишь вскользь упоминала, что грипп это та же простуда, только температура повыше.

У меня же горело все тело и болело сердце. Тут-то и начли закрадываться в мою голову разные мысли по поводу зараженных. Ведь всем давно известно, что начинаться все может, как любая болезнь или простуда, а вот дальше… Дальше, по словам ученых, пациентам становилось легче, но ненадолго. А потом хуже. В разы.

Слишком очевидные совпадения!

К боли в сердце прибавилась еще и головная. Так же страх и паника. Не хочу становиться одной из них! У меня есть тётя, друзья, есть цели и мечта. Неужели сейчас все начнет рушиться? Почему именно я?

Слёзы покатились сами по себе. Мне стало жаль себя, жаль тётю, племянница которой станет отбросом всего общества. А ведь у нее кроме меня и нет никого.

Вот так, с жалостью к себе, я пролежала еще минут десять. Сердце начало понемногу отпускать, а я смогла встать на ноги.

Первым делом подошла к зеркалу, чтобы тут же от него отойти. В отражении на меня смотрела всё та же белокурая девушка, да только глаза…они были как во сне! Такого же аметистового цвета.

Я отступала от отражения слишком медленно. Казалось, что из него на меня смотрит другая девушка, но не я.

Страх, непонимание и отчаяние – стали моими соседями. А вслед за ними пришла и паника. Я не знаю, что делать и как быть.

В этот момент наша горничная Эстер решила зайти в комнату и проверить меня. В любой другой день, я бы радовалась тому, насколько у нас хорошая и добрая прислуга. Сейчас же мне не хочется, чтобы меня хоть кто-то видел.

– Госпожа, что с вами?

Она смотрела на меня широкими, от страха, глазами и пятилась к двери. А вот что произошло дальше, не понимаю. Я внимательно посмотрела на горничную и властным голосом начала говорить:

– Эстер, стой ровно, – она стала. – Повернись к входной двери лицом, – снова повторила то, что я ей сказала. – Уходи и забудь, что видела.

И она ушла. Что в этом такого? Да то, что все это делалось неестественно. Создавалось впечатление, что ей манипулируют, как куклой.

Я так и осталась стоять, недоуменно глядя на дверь. Неужели это то, что называют ʺстранной способностьюʺ зараженных? Получается, все-таки я стало одной из них, да? Да…сомнений нет. Даже без всяких стихий понятно, что для меня эта болезнь стала последней. Последней нормальной. Теперь же все изменится.

Остается лишь надеяться, что Эстер действительно ничего не вспомнит. Да и вещи надо бы собрать. Тетя сегодня работает в ночную смену, что очень облегчает мой побег из дома. Записку я ей напишу, да только что ей сказать? Правду? Она начнет искать меня и говорить, что никто не узнает. Но все всегда узнают правду. Смену цвета глаз можно оправдать стрессом или пластической операцией. Я уже говорила, что в плане медицины, наш мир не стоит на месте. Это коснулось не только отрасли, которая отвечает за мутации, но и всех остальных. Теперь наши модницы могут изменить свой цвет глаз на любой другой.

Так каким же образом могут узнать правду? Вся проблема кроется в самих зараженных. Они, безусловно, стараются жить среди обычных людей, но в моменты вспышек эмоций – редко себя контролируют. Заражённые, так или иначе, проявляют свои способности. И, откуда ни возьмись, появляются инквизиторы.

Я слышала про девушку, которая на протяжении трёх лет жила среди людей, будучи зараженной. Она работала в кафе поваром. Никто и подумать не мог, что эта милая девушка, после известия о том, что некий клиент обозвал ее еду «отвратительной»  – затопит всю кухню. Водой, которая лилась из ее рук. Что с ней сделали инквизиторы, не знаю. Сомневаюсь, что что-то хорошее.

А ещё, не так давно, месяца два назад, один ученый изобрел радар. Он определяет, есть ли рядом кто-то, кто скрывает в себе мутации. Да, у него есть погрешности, и работает он кое-как. Но мне, как инженеру известно, что если появляется изобретение, то вопрос времени, когда его улучшат.

Так что говорить тёте правду я не буду. Но и что-то нужно придумать. Вот как раз, пока буду собирать вещи – придумаю. Заодно надо еще понять, как выйти из дома незамеченной. Да, у меня есть способность, но как ей пользоваться – не знаю. С Эстер же получилось, само собой.

Собрала я мало вещей. Все же избежать мест, где будут люди, не получится. А девушка с чемоданом, которая не останавливается хоть где-то, вызовет внимание. Его мне сейчас не надо. Вот вообще никак.

Все что нужно поместилось в небольшую дорожную сумку. Несколько джинсов, кроссовки, гигиенические принадлежности и, конечно же, небольшой набор инструментов. Отверточки, молоточек, нож и ножницы. Короче, всё, что может пригодиться инженеру-механику.

 В рюкзак положила несколько блокнотов с разработками и несколько чистых. Мало ли что может в голову прийти. Да и расчеты иногда легче записывать, чем запоминать.

А после того как я всё собрала, села в кресло, положила на колени старую тетрадь, в которой имелись пустые листы и начала думать, что же написать тёте.

Очень долго в голову не приходило ничего, а потом меня словно диарея посетила, и слова начали литься рекой.

«Тётя Ариста,

Я отправляюсь в деревушку к своей подруге Рози. Думаю, ты не осудишь меня за столь спонтанное решение. Сейчас я хочу посмотреть мир, и узнать, чего именно хотят люди от инженера-механика. Если говорить кратко, то я хочу найти свое истинное призвание.

Не переживай, я буду тебе писать, так часто как только смогу. Буду рассказывать все в самых детальных подробностях.

Чувствую себя хорошо. Лучше, чем ожидала! Ты у меня замечательный врач! Да и вообще, ты самая лучшая.

Прости меня, что не дождалась тебя с работы. Мне было бы очень тяжело прощаться с тобой вживую.

Береги себя! Радуйся всему, что происходит вокруг. И заведи наконец-то полноценный роман!

Я, как доберусь до места, напишу.

С любовью,

твоя племянница Мела»

На последнем слове слеза предательски поставила точку на листе. Словно завершая письмо. Мне плохо от осознания того, что приходиться ей врать. Никогда не любила тех, кто врет, и предпочитала сама всегда говорить правду. Однако эта мутация заставляет идти наперекор своим принципам.

Я уверенна, что тётя попытается настоять на моем возвращении домой. Увы, как бы я не хотела остаться с ней и вообще никуда не уезжать, я не могу этого сделать. В первую очередь, ради нее самой.

В коридоре никого не было, так что я спокойно прошла в комнату к тете и на прикроватной тумбе оставила свое письмо. Задерживаться в ее комнате, как и в доме, нет смысла. Чем больше я оттягиваю свой уход, тем хуже для меня.

К моему удивлению, по пути к выходу, мне не встретился ни один человек. И уже на улице я позволила себе последнюю прощальную слезу. Это место всегда было для меня домом, в котором я могла спрятаться от любых проблем. Как оказалось, некоторые из них найдут тебя даже в самом безопасном месте. Вот и мой черед быть найденной настал.

Оставляя за спинной свое прошлое, я поняла, что теперь моя жизнь будет тяжелой. Даже не жизнь, а выживание.

Глава третья

В письме, написанном тете, я сказала правду по поводу того, что направляюсь к подруге. А вот в какую деревню – она не знает.

Наверное, в любой другой ситуации, я бы вряд ли направилась к ней в гости с целью задержаться. Деревня – это хорошо, но только на словах. Воздух там не такой чистый, как рассказывают. Чаще всего там преобладает запах навоза и чего-то тухлого. А дороги, которые еще век назад были идеальными, превратились в непонятно что. Передвигаться по ним на транспорте, значит заработать себе несколько ушибов и, скорее всего, смещение копчика.

Прежде, я совершенно не понимала, почему говорят, что раньше было лучше. Да и бесила меня эта фраза. Но это было до того момента, пока тётя мне не показала фильм, снятый полтора века назад. Этот фильм был любительским, ничего особенного в нем не было. Но он хорошо отображал насколько, за столь малое время, может измениться все. Оказалось, что до появления зараженных, в мире было много разных профессий. Даже очищающие воздух были. Они то как раз и занимались деревнями.

Но не это поразило меня больше всего. Меня удивил момент, где зимой дети играли на улице, когда в небе уже давным-давно горела луна. Они не боялись заболеть. Веселились, да и только. А сейчас… Грустно сейчас.

Так, что-то я немного отвлеклась.

Рози родилась и выросла в деревне Плорк. Она находится в четырех днях пешего пути от Роувера. Если на машине, то за день можно справиться, даже с учетом всех хороших и плохих дорог. Но передвигаться предпочитали, как в старину, на лошадях. Кстати, их в большом количестве начали разводить лет семьдесят назад. Купить обычную лошадь можно в любом кафе, к которому пристроен загон. Ну и на рынках еще. А вот породистых, таких, которыми лучше хвастаться, но не трогать – покупали у коллекционеров. Они же их и выводят в каких-то специальных условиях. Короче, обычная лошадь, скажу я вам, даже лучше! Покупал, покормил, подковы прочистил и все.

Одну из простых я и купила, перед тем как покинуть город. Это было два дня назад. А сейчас я уже заезжала в деревню. Время близится к ночи, а значит надо найти, если не дом Рози, то хотя бы гостиницу. Хотя, о чем это я? Гостиница в деревне? Максимум домик, где сдаются койки! Пусть без удобств, но моё тело сейчас требует кровати. Хоть какой-нибудь!

За два дня я поспала часов восемь, если не меньше. А все из-за того, что спать на свежем воздухе я не привыкла. Не годится мое тело для таких вот путешествий. Но и возмущаться не буду. Не в моём положении. Понимаю же, что такие путешествия станут неотъемлемой частью моей жизни. Особенно если я хочу, чтобы эта самая жизнь у меня была.

Искать место, где можно было бы переночевать, не пришлось, потому что…

– Мили, это ты?

Подруга стояла возле большого, но порядком потрепанного дома с красным фасадом, освещенным несколькими фонарями.

– Привет, Рози…– неуверенно сказала я, спрыгивая со своей Ули.

Подходила к подруге с дрожью в коленях и опущенным взглядом. Да, я продумала несколько вариантов, что можно ей сказать по поводу цвета глаз. Остановилась на варианте операции. Тетя врач, а значит, вопросов не возникнет.

Но сейчас, стоя перед подругой, моя уверенность в том, что вопросов не будет – пошатнулась.

– Ты чего не предупредила, что приедешь? Да и вообще, ты же хотела несколько дней отдохнуть и начать работать над открытием своего дела.

– Я поддалась спонтанному решению посмотреть мир. Так сказать, воочию увидеть, в чем нуждается наш мир и уже полностью определиться, что и для кого я буду делать. Может, все-таки начну создавать что-то своё.

 Все время пока я говорила, не отводила взгляда от своих ног. А вот подруга наоборот, прожигала во мне дыру.

– Это в твоем духе. Ты всегда поступаешь спонтанно, – при этом подруга несколько раз хмыкнула. – Так чего не предупредила? Я понимаю, решение спонтанное, но меня-то можно было поставить в известность!

Рози выглядела обиженной что-ли. Ей бы еще ножкой топнуть и все, картина маслом. Щеки надуты, руки сложены у груди и взгляд такой недовольный-недовольный.  Я видела, что она ждет от меня ответа, но что сказать – без понятия. Снова врать? Не хочется. За последние дни я столько раз это делала, что уже стыдно за себя и свой принцип – никому не врать, говорить лишь правду.

– Можно было, но я не подумала, – на выдохе сказала я.

– Ладно, я ж несерьезно возмущаюсь. Ты же знаешь, что я рада тебя видеть в любое время. Так что давай, проходи в дом. Я твою лошадь пристрою, и мы с тобой чай пить будем.

Заходить в дом без подруги не стала. Все же с её семьёй я не знакома. Неловко вот так появляться перед ними, тем более, что они даже не знали про мой приезд. Впрочем, как и сама Рози.

– Я же сказала заходить, – с небольшим упрёком прозвучало со стороны подруги. А когда я развела руками, она лишь закатила глаза. – Ох уж эти аристократы.

Она вошла первая, я следом за ней. В прихожей было достаточно светло и уютно. Обстановка сильно отличалась от привычной мне. Весь дом деревянный, на стенах встречались картины, а на полу была ковровая дорожка синего цвета.

– Мама, у нас гости! – крикнула подруга из прихожей.

Спустя несколько секунд здесь появилась женщина среднего роста. Немного пухленькая, с небольшими морщинами на лице и уставшими зелёными глазами. Одета она была в длинную бесформенную черную юбку и мужскую рубашку. А на голове была косынка, полностью скрывающая волосы.

Следом за ней появился маленький мальчик. На вид ему было не больше семи лет, но уже сейчас я могла сказать, что в будущем он будет копией Рози. Такой же рыжеволосый с карими глазами и небольшим количеством веснушек на маленьком носике. И если мама подруги смотрела с явной теплотой, то вот ее братик изучал меня. Его взгляд цеплялся за любую мелочь.

– Какие у тети интересные глаза, – выдал он спустя минуту.

Тут-то Рози обернулась и посмотрела в мои глаза. Сначала на ее лице отобразилось удивление, которое позже сменилось восхищением. Да, подруга всегда поощряла изменения во внешности с помощью пластических операций. Да чего уж там, она сама хотела в будущем изменить цвет глаз и нос. Не знаю, чем ее не устраивало своё собственное, но и отговаривать я ее не стала. Хочет, пусть делает. Её тело – её дело.

– Здравствуйте, я Мелайора. Мы с вашей…

– Да, мы знаем, что вы с ней не только подруги, но и одногруппницы, – перебил меня мальчик, на которого строго посмотрели мама с сестрой. – Не смотрите на меня так! Ты же сама нам все уши прожужжала про свою лучшую подругу!

Мальчик не стал представляться, развернулся и ушел в комнату, из которой они с мамой подруги вышли.

А он с характером! Чувствую, когда вырастет, страдать от его характера будут все. Я в этом уверена. Уж слишком он мне меня напоминает в детстве. Я так же ко всем относилась. Изучала, говорила все, что думала и никогда не сюсюкалась.

– Вы простите его. Он всегда такой. После смерти мужа он понял, что единственный мужчина в нашем доме и начал ко всем относиться с опаской.

После слов мамы Рози пришел мой черед удивленно смотреть. Не знала, что у Рози умер папа. Мне казалось, мы всегда все рассказывали друг другу. Оказывается, нет.

Мне понадобилась всего секунда, чтобы привести свое лицо в порядок. Невежливо проявлять свои эмоции – вот так открыто.

– Ох, чего это я! Меня тетей Никой зовут. А сына – Рикко. Вы проходите на кухню, я вас накормлю!

– Мам, отдохни, – заботливо сказала подруга и погладила ее по плечу. – Я сама все сделаю. И накормлю, и чаем напою!

Тетя Ника посмотрела на свою дочь с добротой. От этого неприятно сжалось сердце, а на глаза навернулись слезы. Которые я быстро попыталась смахнуть. Увы, я такого отношение к себе больше не увижу. Самого близкого для меня человека оставила с запиской.

– Пойдем на кухню. Голодная?

Я кивнула. Говорить сейчас вряд ли получится. Голос начнет дрожать и Рози сразу это заметит. Начнутся вопросы, ответить на которые я не смогу.

Рози насыпала мне картофельное пюре с мясной подливкой и поставила на стол. От еды сразу же раздался приятный аромат. Домашняя! Живот сразу же начал урчать, говоря, что бутерброды, которые я ела в течение двух дней и рядом не стояли возле домашней еды.

– Ну и горазда ты есть, подруга! Ты до этого на диете сидела?

Я кинула на неё полный возмущения взгляд! Я и диета – несовместимые вещи. Никогда не отказывала себе в желании покушать. Спасибо генам, на моей фигуре это никак не отражалось! Многие девушки в институте ненавидели меня за это. Ну а я что? Я ела жирное мясо с хлебом прямо перед ними. А если замечала, что кто-то на меня недовольно смотрит, то еще и довольно причмокивала. Стоит говорить, что после такого меня ненавидели еще больше? Думаю, нет.

Вообще, все девушки на нашем факультете стройные. Мы, если занимаемся разработкой чего-то интересного, не замечаем, как летит время. Часто забываем про сон и еду. Единственное что всегда рядом – вода. Она вливалась в нас большими количествами. Ну и кофе конечно же.

Пока я ела, Рози сделала нам чаю и села напротив меня, дожидаясь пока я доем. Золотое правило в нашей компании: «Не мешай кушать другу».

– Теперь можно и поговорить, – довольно сказала я, отставляя тарелку.

– Для начала расскажи как ты решилась на операцию? Насколько я помню, ты хоть и хорошо относишься к подобному, но в себе менять ничего не хотела. А тут на тебе!

Да я бы и сейчас не отказалась вернуть всё вспять. Только если бы это было возможно…

– Даже не знаю как рассказать, – неуверенно начала я. – Ты, наверное, не поверишь. Но мне приснился сон, – подруга заломила свою тонкую бровь. – Я стояла на каком-то поле и смотрела вдаль, а глаза у меня были вот такого аметистового цвета. Мне так понравилось! Утром уговорила тётю и она записала меня на ближайшее время к своему знакомому. Ты же знаешь тетю, в ее понимании «ближайшее» – это через полчаса.

– Да, твоя тётя – нечто. Мы это уже давно заметили, – Рози говорила с широкой улыбкой на лице. – Ну что ж, тебе очень красиво! Никогда бы не подумала, что встречу такой необычный цвет глаз.

Я бы и сама не подумала…

– Спасибо за чай и ужин! Все было очень вкусно! Ты не обидишься, если мы продолжим завтра? Я устала с дороги, да и спала мало…

– Что за глупости ты говоришь? – возмутилась подруга. – Конечно пошли! Я и сама хотела тебе предложить сегодня отдохнуть, а завтра уже нормально поговорим.

Подруга быстро помыла посуду и, взяв меня за руку, повела на второй этаж.

Честно говоря, дом снаружи выглядел куда больше, чем внутри. Я думала, на втором этаже будет как минимум три комнаты, а тут оказалась всего одна спальня и небольшая ванная.

Должна заметить, спальня тоже оказалась весьма небольшой, но очень уютной. Сразу видно, что тут живет девушка. На стенах висят всякие гирлянды, вместо одеяла ворсистый плед персикового цвета и многочисленные плакаты. Нет, на них не изображены кумиры всех девушек. Актеры, певцы там всякие, нет! Я же говорю про подругу, а значит, плакаты у нее с изображением ученых.

Странно только, что кровати у нее две. Деревянные, аккуратно заправленные свежим постельным, а на них две-три подушки.

– Слева твоя. Вода, как видишь, стоит на тумбе. Так что спускаться не надо. Вот тебе полотенце, – она положила на мою кровать небольшое махровое полотенце с мордой котика. Как мило! Наверное. – Иди умывайся, а я пока расстелю твое ложе!

Я и пошла. Взяла из сумки ночную рубашку, зубную щетку и пасту.

Ополоснувшись и приведя себя в нормальный вид, отправилась в комнату. Рози уже посапывала, при этом она улыбалась во сне. Наверное, ей снится что-то хорошее. Например, её прекрасное будущее. То, что оно таким и будет – не сомневаюсь. Она умная и хитрая, как лиса. Если поставит перед собой цель, идет к ней, огибая препятствия.

Кровать оказалась немного жестче, чем я думала, но тем лучше. Тетя всегда говорила, что моя любовь к воздушным перинам погубит мою спину. Вот сейчас бы она обрадовалась!

Зря я о ней вспомнила. Очень зря. Да и у подруги остановилась тоже зря! С тетей я попрощалась, а теперь придется попрощаться и с Рози. Да и со всеми ребятами тоже. Только мысленно.

Почему не рассказала правду хотя бы Дэвиду, ведь мы с ним лучшие друзья? Так он ненавидит, вот действительно ненавидит зараженных. Ему кажется, что человек, в котором появляются мутации, больше не человек и его нужно убить. Как-то раз я пошутила и сказала, что ему с такими рассуждениями надо было идти на инквизитора. Он не оценил. Тяжело вздохнул и сказал, что пытался, но его не взяли. Моему удивлению не было предела.

Остальные имели схожее с Дэвидом мнение. Но они хотели не убивать, а пытать, наказывать или исследовать. Жестоко? Возможно. Но у нас весь мир такой. Кто-то даже, не будучи инквизитором, самостоятельно отлавливает зараженных и убивает.

Дефектная в компании была только я. Ребята конечно об этом даже не догадывались. Всякий раз, когда наступала моя очередь рассказывать о том, как я отношусь к зараженным, я переводила тему. Не врала, но тактично избегала этого разговора. А все почему? Правильно! Мне их жаль…