Текст книги "Жизнь после смерти (СИ)"

Автор книги: Actimelik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Это все не могло быть просто вымыслом! Это было реально! Кричит голос в моей голове. Находясь там, в Нью-Йорке, я ужасно скучала по своим родителям, друзьям, прежней жизни, когда все было тихо и спокойно. Но, как бы ужасно это не звучало, я научилась жить без них, научилась справляться с трудностями без советов родителей. Но как жить без всех, кого я так полюбила в том мире? Эта острая боль от потери, прожигает мою душу, оставляя в ней огромную дыру. Я понимаю, что я должна быть счастлива… Ведь я жива, передо мной сидит самый родной человек, и скоро я увижу своих друзей. Но я могу лишь думать о том, что я потеряла…

Я не могу в это поверить. Мне хочется кричать, бить руками по кровати, но моей тело словно парализовало. Мне кажется, что это про сон, что я усну, и все встанет на свои места. Бросаю взгляд на маму, пытаюсь запомнить ее такой, счастливой, закрываю глаза, засыпаю. Но ничего не изменилось. Я просыпаюсь в той же палате, только теперь одна. Я чувствую, как с моих глаз скатываются маленькие слезы. Пытаюсь ущипнуть себя, но и это не помогло. Я умираю от бессилия.

Пытаюсь снова уснуть, как в палату входит мама.

– Малышка, доброе утро! Папа приезжал к тебе час назад, но врачи велели тебя не беспокоить. Он обещал заехать вечером. А сейчас, у тебя гости.

Мама быстро подошла к двери, открыла ее и я увидела его… Люк стоит передо мной, такой живой, улыбчивый, в руках он держит красивый букет. Я смотрю на него, и меня переполняют смешанные чувства. Одна часть меня невероятно рада снова увидеть его. Как-никак, мы были вместе. Он был рядом со мной всю мою жизнь, в самые темные моменты он всегда был со мной. Но прошло полтора года. Он заметно возмужал, изменил прическу, и начал отпускать бороду. Я понимаю, что вижу перед собой своего Люка, но в тоже время понимаю, что передо мной стоит совсем другой человек. Другая моя сторона, тихо винить его в случившемся. Кто знает, что было бы, если бы это аварии не было…

Мама мило улыбается и оставляет нас наедине. Люк садится поближе к моей постели и берет меня за руку. По моему телу сразу пробегает дрожь. Я смотрю, как его рука крепко держит мою руку, и вспоминаю, как рука Кола переплеталась с моей. Как от одного его прикосновения я чувствую приятную дрожь по всему телу, как я боялась отпустить его, боясь, что больше никогда этого не почувствую.

Я аккуратно убираю свою руку, и, к моему счастью, Люк не протестует и сразу же отпускает меня. Мы сидим молча уже около десяти минут, и это меня странно пугает. С Колом мы могли тихо сидеть в машине или на нашем месте, на берегу океана. Но это была другая тишина… В такие моменты нам и не надо было разговаривать, нам просто было хорошо быть в обществе друг друга. С Люком у нас совершенно другая тишина, это тишина говорит о неловкости, страхе… Такая тишина случается во время первых свиданий, когда люди неожиданно понимают, что им не о чем говорить.

Я смотрю на Люка, и думаю. Ведь он даже не подозревает, что я пережала за эти пол года, что я была хранителем, общалась с духами, влюбилась, по-настоящему… На смену этим мыслям приходят другие, ведь я тоже не представляю, что произошло с ним за эти пол года. Не знаю, что он делает на вечеринках, нашел ли себе девушку…

– Мама говорит, ты поступил в Калифорнийский, поздравляю! – наконец произнесла я. Говорить мне все еще трудно, но я чувствую явный прогресс.

Люк скромно улыбается, а затем отвечает

– Даа, мне предложили стипендию, и я подумал, что грех не воспользоваться таким шансом. Там очень красиво, тебе бы понравилось. Но пришлось сдать экзамены за семестр досрочно, чтобы приехать и помочь маме. Но в этом есть и свои плюсы. У меня теперь есть целых полтора месяца до второго семестра, и я смог увидеть тебя. Ди, я так по тебе скучал!

Он смотрит мне в глаза, а лишь слышу свое имя в его из его уст, и вспоминаю, как меня так называл Кол. Неожиданно на меня накатывает буря злости, он не может так называть меня!

– Джаспер обещал зайти, – тихо произнес Люк, – Он так изменился. И в этом я виноват. Сначала он не мог мне простить, аварию. Все кричал, что из-за меня он потерял тебя. А потом стал винить меня в том, что я уехал в Калифорнийский. Кричал, что я не имею права. Что как я могу жить дальше, когда ты остаешься здесь на аппарате искусственного дыхания. Он потерял всех близких людей. Сначала ты, потом Хезер просто перестала общаться со всеми, потом я. Он нашел нам замену… Капитан футбольный команды и девушка капитан группы поддержки…

– Ты говоришь об этом, как будто это так ужасно? – наконец подала голос я.

– Когда пообщаешься с ним, поймешь, – тут же отвечает Люк.

Я лишь киваю, мне больше нечего ему ответить. Так странно, у нас словно исчезли все темы для разговора, словно мы не выросли вместе, словно у нас нет общей истории. Может это и к лучшему, потому что с каждой секундой злость во мне просыпается все сильнее.

– Люк, я хочу поспать, – произнесла я самое глупое оправдание в своей жизни. Парень лишь кивнул, попрощался и исчез, словно я его никогда и не видела.

Буря эмоций бушует внутри меня, и я уже забыла, что правда, а что было только в моей голове. Я все это время так жалела себя, что совершенно забыла о Коле. Если все это, мне только приснилось, то что сейчас с ним? В его жизни не было человека, который пытался хоть как-то поменять его образ жизни? Что если он до сих пор с Лиз? Что если он все еще не переживает за свою жизнь, как это было до нашей встречи…

Я запуталась, правда и ложь, настоящее и вымышленное, все перемещалось, заставляя меня кричать. Но одно я сейчас знаю точно, единственное, что я хочу, это снова оказаться в Нью-Йорке.

========== Часть 30 ==========

Я проспала большую часть дня и проснулась лишь около пяти вечера. Я очень боялась, что снова пропустила встречу с отцом, но оказалось, что он еще не прижал. Странно, обычно он освобождается в четыре-пять вечера. Мама тоже убежала по своим делам, как я поняла, она записалась на какие-то курсы и ей там очень нравится.

Стук в дверь, и я вижу знакомую рыжеволосую голову. Хезер. Я тут же улыбнулась и попыталась привстать, ходить мне еще запрещают.

– Привет! – жизнерадостно произнесла девушка, и приобняла меня. Я сразу же почувствовала резкий запах ее духов, странно, ведь раньше она любила более спокойные духи. Смотрю на ее лицо. Пирсинг в носу и небольшая татуировка на шее в виде полумесяца.

Я знала совсем другую Хезер Гринс. Я знала девушку, которая могла ходить на вечеринки, пить, могла даже курить, но которая всегда была против различных татуировок или проколов. Я за всю свою жизнь, не смогла убедить ее даже проколоть уши. Она была словно помешана на этом. « Я люблю свою кожу и никому не позволю с ней что-либо сделать» – так и проносится ее голос в моей голове. Я даже помню, наши разговоры о татуировках. Я всегда хотела ее сделать, но Хезер меня отговаривала. Но я и сама была не готова ее сделать. Мне не хотелось колоть какую-то зверушку на плечо или запястье, потому что это мило и модно. Нет. Мне хотелось, чтобы она обозначала о чем-то или о ком-то, о котором я никогда не могла бы забыть. Мне все равно, что это могла бы быть, главная, чтобы она была наполнена смыслом. А я еще прожила слишком мало, чтобы наполнить обычную картину, каким-либо смыслом.

– Я так рада снова услышать твой голос, снова увидеть тебя… в движении! Когда твоя мама позвонила, я была так рада! Я очень соскучилась по тебе! – ее глаза сияли, и я понимаю, что это все еще моя любимая Хезер, – Кстати, где она?

– Убежала на какие-то курсы. Обещала зайти вечером ко мне, вместе с папой, – тихо ответила, так как мои связки еще не позволяют мне долго говорить громко.

– О, наверное, какие-нибудь новые мастер классы. Она теперь у тебя самый известный дизайнер в нашем городке! Ты бы видела, во что только превратился ваш дом!

Хезер так живописно описывала, какие изменения претерпел мой дом, что я на секунду задумалась, а мой ли это дом вообще? Да, я выросла в нем, но почувствую я все тот же тепло и уют? Зато, я хотя бы знаю, что мама не вечно сидела возле меня, а занималась своей жизнью.

– Как многое ты уже знаешь? – спросила Хезер и я выразительно подняла бровь, не понимая смысл ее слов. – Ну, кто уже успел проведать тебя?

– Люк заходил сегодня утром, – тихо ответила я.

– И как он? – тут же спросила девушка и улыбнулась. Я снова удивленно подняла на нее взгляд. Я провела в коме полтора года, а она спрашивает у меня, как поживает наш друг? Да, он был моим парней, но и они достаточно хорошо ладили вместе.

– Я думаю, тебе лучше знать, – слегка огрызнулась я.

– Дав, вся наша компания развалилась. Причем давно. У всех свои пути. Люк уехал в Калифорнийский, Джаспер теперь дружит только с элитой…

– А Уилл? – резко перебила я подругу. Этот вопрос мучает меня уже несколько минут. Я думала, что она придет ко мне вместе с ним. Они так долго были вместе, что я разучилась оценивать их по отдельности. Я знала их только как единое целое.

– Он переехал в Чикаго, около года назад, – произнесла девушка, не моргнув глазом.

Я нервно сглотнула. Все мои друзья, вся наша компания, по которой я все это время скучала, ее просто нету… Все разбежались, разошлись по разным сторонам дороги, делая вид, что нашей дружбы и не было. Но как так можно? Дружить с человеком всю свою жизнь, а теперь не общаться? Не знать, как у него дела или что с ним происходит?

Но хуже всего то, что я чувствую себя здесь чужой. Да, тем, кто долгое время лежит в коме, нужно пройти ряд реабилитационных мероприятий, чтобы снова научится быть частью социума. Но как мне научится контактировать с людьми, если даже мои лучшие друзья для меня чужие?

Сейчас передо мной сидит Хезер. Один из самых дорогих людей в моей жизни, но я не уверенна, что передо мной сидит именно она.

– Да, все так круто переменилось, – сказала я больше в пустоту, чем Хезер.

– А что ты хотела? Жить не стоит на месте, – гордо ответила Хезер, но через секунду изменилась в лице. Она уже хотела извиниться, но я покачала головой. Она права. Меня не было полтора года, и глупо было полагать, что за этот большой срок ничего не могло измениться.

Телефон Хезер завибрировал, и на экране высветила фотография двух милых, смеющихся девушек. Им явно было хорошо в компании друг друга. Но я же научилась жить в жизни, где их нет рядом. В моей жизни появились другие, не менее важные люди. Тогда почему же так больно, когда я понимаю, что я теперь лишняя в этом мире?

– Давин, мне пора. Урок много. Но я еще приду к тебе, обещаю, – девушка мило улыбнулась на прощание и испарилась за дверью, как будто ее и не было здесь.

Темнело, а я находилась в полном одиночестве в белой палате, от которой понемногу можно сойти с ума. Смотрю из окна на город, где я выросла, где я знаю каждый уголок, каждый темный переулок, где ходят люди, которых я знаю. Раньше я с уверенностью могла сказать, что это мой город, мой дом, моя родина. Я всегда ощущала себя частью, этого общества. Мне нравилось ходить на различные празднества, видеть знакомых и улыбающихся мне людей, быть частью этого города, его жизни. Но теперь он живет без меня. Да, возможно сначала все и переживали о случившейся аварии, поддерживали мою семью и друзей. Я даже уверенна, что почти каждый день в нашем доме были гости, которые говорили слова поддержки. Но время шло, и все забылось. У всех достаточно своих проблем, чем помнить юную девушку, попавшую в аварию.

Но ведь и я научилась жить отдельно от этого города. Не знаю, была ли этой быль или все же реальность, но я жила. Сначала было трудно, но я справилась. Вспоминая о том, что была в моей голове все чаще сплывает одно и тоже имя. Кол.

За этот короткий срок, я уже успела, по-настоящему, соскучится по нему. По его смеху, сияющих глаз, когда он счастлив. От одной лишь мысли, что я могу его больше никогда не увидеть, мое сердце разрывается на тысячи маленьких осколков.

От заполонивших мыслей голову, я не сразу заметила, что в палату кто-то шел. Сердце тихонько задрожало, когда я увидела мужскую фигуру, но это оказался лишь Джаспер.

– Я присяду? – только и произнес он. Я пыталась не смотреть на него. Посмотреть на Джаспера это убедится, что в этом мире ни осталось никого, кто остался прежним. И мне кажется, Джаспер боялся того же самого. Он тихо присел на стул рядом со мной, и уставился в окно.

В этом молчаливом ожидании, прошло пару минут, и у меня сдали нервы. Слишком много мыслей для одного дня.

– Если ты пришел просто посидеть рядом со мной, то можешь уходить, – твердо произношу я и вижу, как на лице у Джаспера появляется улыбка.

– Как же я соскучился по тебе, – произносит парень и, наконец, находит в себе силы, посмотреть мне в глаза. Но, я слишком поглощена своими демонами, которые пожирают меня изнутри, чтобы ответить на его улыбку.

– И что ты успел натворить того, что твой брат стал настолько плохого о тебе мнения? – решила перевести тему я.

– Что уже нажаловался? – Джаспер фыркнул, и даже немного рассмеялся.

– Я сама спросила, – ответила я и тут же услышала громкий порыв смеха.

– Может, хватит его защищать? Он уже не маленький мальчик! Он студент. Сбагрил тебя в больничку, а сам свалил в универ, оставив тебя здесь. Он все это время и не вспоминал о тебе! У него в Калифорнии уже новая пассия. Я лишь надеюсь, что хоть ее он не угробит!

– Хватит! – вырвалось из моих уст, и Джаспер наконец прекратил свой монолог.

Джаспер набрал в грудь воздуха, словно хотел продолжить свою тираду, но затем лишь произнес

–Прости. Просто я так зол на него, за то, что произошло. Я так боялся, что ты никогда не очнешься. Но когда же это случилось, ты все равно защищаешь этого ублюдка!

– Джаспер! – снова прикрикнула я, – Он не виноват в аварии. Я сама позволила ему сесть за руль, так что если хочешь кого-то винить, так вини меня.

– Ты уж в этом точно не виновата. Он был пьян, и скрыл это от тебя. Это он во всем виноват, – уже более тихо произнес парень, – У Хезер сотрясение, у Уилла перелом ноги в двух местах, я пробыл в больнице около трех месяцев с переломами ребер, ты оказалась в коме… И только твой любимый Люк отделался легким испугом. Совпадение?

Я не знала, что ответить. Я смотрю на Джаспера, пытаюсь увидеть маленького мальчика, который просто благотворил своего старшего брата, пыталась во всем быть похожим на него.

– Убирайся, – произношу я дрожащим голосом.

– Давина, – произнес Джаспер умоляющим тоном, понимая, что зашел слишком далеко.

– Уходи! – уже почти кричу я.

Мне потребовалось где-то полчаса, чтобы успокоиться. Я перебрала тысячи мыслей, обвинила всех вокруг, даже себя. Мне так надоело жаловаться, жалеть себя. Ведь так и поступают большинство жителей на нашей планете? Винят, мир, судьбу, людей, себя. Винят, не любят свою жизнь, презирают ее, но ничего не делают для ее изменения. Многие считают, что так и должно быть. Но я не одна из них.

– Милая, ну что ты молчишь? – услышала я нежный голос отца. Он крепко держал меня за руку, боясь отпустить. Мама сидела по другую сторону, еле сдерживала слезы. Думаю, она очень давно не видела нас всех вместе.

– Маам, пааап, – уныло протянула я, боясь произнести следующие слова, – У меня к вам просьба. Скорее, можно сказать предложение.

– О чем ты, милая? – снова подал голос папа.

– Мы же можем переехать в НьюЙорк?

========== Часть 31 ==========

– Нет, Давина, это не возможно, – произнес отец уже где-то десятый раз лишь за это утро. Вечером, они сказали, что я просто утомилась и попросили вколоть мне снотворного, чтобы я выспалась. Но даже когда я снова проснулась, я не сменила своих позиций.

– Пап, дай мне объяснить, – умоляюще просила я. Ведь за все это время, я услышала столько аргументов против, но мне так и не дали высказать свои.

– Малыш, мы, конечно же, подозревали, что ты захочешь переехать. Но мы думали, что ты захочешь в Калифорнию, поближе к Люку. Но НьюЙорк же совсем в другой стороне, – все не успокаивался папа.

– Пап, между мной Люком уже ничего нет, – запротестовала я.

– Так ты бежишь от него? Давина, он тут совсем не появляется…

– Пап! – мне пришлось немного поднять голос на отца, но зато он обратил на меня внимание, – Я не могу здесь жить. Я чувствую себя здесь чужой. И я представляю, как эгоистично это звучит. Но я не могу здесь.

– Милая, что ты такое говоришь? Это же наш дом. Мы с мамой здесь прожили всю свою жизнь, ты родилась здесь. Если это не твой дом, то где он? – папа резко смягчился, но не отступал от своего. И я понимаю. Мои родители не из тех, кто любит крутые перемены, да и я, по правде, тоже. Бросить все, всю свою жизнь и переехать на другой конец страны. Это серьезный и, даже, опасный шаг. Я честно понимаю, почему они так не хотят этого.

– Я согласна с каждым твоим словом, папа. И я не могу этого объяснить. Я просто знаю, что должна быть в Нью-Йорке, что моё место там. Я чувствую это всеми фибрами своей души.

Я смотрю папе в глаза, ведь как бы мы не старались, наши слова все равно не смогут описать всё, что творится в нашей душе. Я хочу донести до него всё, о чем я думаю. Хочу рассказать ему о Коле, хочу, чтобы он поверил

мне. Но как я могу требовать этого от него, если я не знаю, верю ли я сама?

– Детка, я понимаю твои чувства. Тебя не было с нами полтора года. Ты считаешь, что твои друзья забыли про тебя, что они живут своей жизнью. Но они должны были это сделать, милая. Ты даже не представляешь, как им было тяжело впервые месяцы. Они все практические ночевали у твоей палаты. Неужели ты хотела бы, чтобы они все это время провели в больнице?

– Нет, – почти шепотом отвечу я, – Они заслуживают счастья.

– Как и ты, милая. Они смогли найти свое счастье здесь. Так почему же ты думаешь, что у тебя не получится?

– В этом городе, каждая улица, каждый переулок пропитан воспоминаниями, которые останутся лишь воспоминаниями. Здесь каждый человек, знает мою историю, лучше меня самой. Теперь, когда я буду здороваться с людьми, они будут представлять не ту милую девчонку из соседнего двора, а ту девушку, которая пропустила весь подростковый период в коме.

– А ты думаешь, в Нью-Йорке все будет по-другому? – папа не отступал, я тоже. В такие минуты я все больше вижу наше сходство.

– Я это знаю, пап.

Переговоры зашли в тупик, и мы оба это понимали. Каждый остался при своем мнение, и никто не хотел его менять. Я понимаю отца, и понимаю, как эгоистично с моей стороны просить о таком. Но я ничего не могу с собой поделать.

Отец резко встал со стула и подошел к окну. Я видела, как напряглись его плечи, он сделал глубокий вдох, пытался успокоиться. Он поворачивает свою голову вниз и вдруг что-то привлекает его внимание. Он издает нервный смешок, а затем произносит.

– В твоем Нью-Йорке банду наркодилеров расстреливают, а ты все рвешься туда.

– Что? – произнес мой голос раньше, чем я смогла что-либо осознать.

Отец тут же передал мне газету, где я тут же узнала двоих людей. Кол и Люсьен стоят, в каком-то клубе, в наручниках. Рядом с ними еще трое, совершенно не знакомых мне, молодых ребят. Во время их последнего дела их поймала полиция. При попытки к бегству, вся банда была расстреляна. Фотография в газете это их последнее фото…

Этого не может быть! – кричал мой мозг, не понимая, что происходит. Это все не правда. Просто не возможно. Мое подсознание кричит, молит о том, чтобы это оказалось не правдой. Кол Майколсон не может умереть. Нет. Не так. Все тело рвет на части, сердце бешено бьется, но наружи ничего не происходит. Если посмотреть на меня сейчас, то единственное слово, которое может точно описать мое состояние – овощ.

Мой взгляд устремлен в одну точку, я не слышу обращенную к себе речь, не реагирую на движения. Но внутри меня все бушует. Я пытаюсь успокоить. Пытаюсь думать, что Кол еще жив, что я могу еще все исправить. Но каждый раз понимаю, что это бессмысленно.

Я чувствую жуткую боль по всему телу. Словно от меня отрезаю кожу за кожей, куском за куском, нерв за нервом. Вскоре боль становиться не выносимой, и я снова проваливаюсь в темноту…

Я открываю глаза и больше не чувствую боли. Она исчезла, как по волшебству, яркий свет больше не ослепляет глаза. Пытаюсь осмотреться. Я в своей комнате. Я снова в Нью-Йорке

Делаю глубокий вдох, пытаюсь прийти в себя, осматривая комнату. Все стоит на своих местах, все так же, как и я помню. Да что такое происходит?

Смотрю на часы. Пять утра. Я проспала всего шесть часов, но было полное ощущение, что я прожила несколько дней. Действительно прожила. Я помню каждую эмоцию, каждое прикосновение, каждую мысль. Я так хотела все вернуть, что только когда получила этот взамен, поняла, что теперь уж я точно больше никогда не увижу своих родителей.

Я стараюсь как можно тише выйти из комнаты, чтобы не разбудить Эмили, захожу на кухню, делаю себе кофе. Мои ноги быстро замерзают. Зима в Нью-Йорке холоднее, чем я привыкла. Я укутываюсь в плед на диване, и пытаюсь сделать хотя бы глоток. Но мой организм отказывается. Горячая кружка обжигает руки, но я могу думать лишь о том, что со мной произошло за эту ночь.

Тысяча идей, тысяча вопросов, и как обычно у меня нет ни одного ответа. Лишь глупые предположения. Иногда, мне кажется, что я привыкаю к этому, начинаю меньше спрашивать от жизни. Но иногда, это убивает меня, заставляя ненавидеть свою беспомощность.

Больше часа я провела в полной неподвижности, мои мышцы затекли, но я игнорировала это. Вернуть меня к жизни смог лишь шорох в коридоре.

– Доброе утро, – почти шепотом произнесла я, но Эмили все равно испугалась.

– Ты чего не спишь? – еще сонным голосом ответила девушка.

– Да сон странный приснился, – тут же ответила я, и глаза Эмили тут же округлились, и она прильнула ко мне на диван.

– Что тебе приснилось? – казалось, что она тут же проснулась. Сонный голос исчез, как еще и не открывшиеся полностью глаза.

– Это так важно? – я не понимала поведение своей сестры, и не хотела сейчас еще догадываться и об этом.

– Давина, таким как мы, сны не снятся, – произносит Эм, и я чувствую, как по мне пробегает холодок.

– Никогда? – неуверенно спрашиваю я.

– За всю мою долгую жизнь, я видела сон, лишь однажды. Через пару дней один человек погиб, – начала Эмили и была похожа больше на какую-то учительницу, чем на старшую сестру.

– О чем ты? – я все не могла уловить суть сказанного.

– Нам недоступны сны. Но если мы их и видим, то они вещие.

– Неет. Этот точно нет, – я сразу начала протестовать, одновременно прокручивая все, что произошло со мной во сне.

– Расскажи мне обо всем, по порядку, – все не унималась Эмили, и я поддалась.

Я рассказала ей все, что я пережила за эти, как мне казалось, дни. Каждую мелочь, каждую мысль, что посещала меня. Когда я, наконец, не дошла до самого главного.

– О нет, – не произвольно произнесла я, Эмили лишь посмотрела на меня с сочувствием. Она знала, что будет, раньше, чем я сама, – Папа дал мне газету. Там была статья про банду Кола. Их поймали и – на мгновение мой голос прервался. Было трудно одновременно говорить о Коле и смерти, – убили. Этого не может быть!

– Этого еще не было, – сразу начала меня успокаивать Эмили, – но это будет.

– О чем ты? Как это вообще возможно? – мой голос дрожал, хотя сама я пыталась сохранить самообладание. Я так хотела ответов, но вот когда я их получила, я этому не рада.

– Давина, я уже устала тебе повторять, что духи нам не враги. Да, у вас были какие-то разногласия, но они привели тебя к Колу, когда он был при смерти, не вмешиваются, пока вы вместе. И сейчас пытаются тебе помочь. Я знаю, тебе страшно. Но Кол умрет в ближайшее время, если ты ничего не предпримешь.

– А что я могу? – мне стоило огромных сил сдержать самообладание. Мне хотелось закричать, разбить что-то. Но я должна быть сильной, ради Кола, – Я даже не знаю, когда это было. Может быть, там был описан сегодняшний вечер?

– Это на вряд ли, – тут же произнесла девушка, – Возьми себя в руке, и попытайся вспомнить. Там должна была быть даты.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Мое тело не переставало дрожать. От осознания, что Кол скоро умрет… Я пыталась представить газету перед собой. Словно я снова читаю ее, вчитываюсь в каждую строчку, каждое слово.

– Я знаю, – тихо произношу я, – Это было седьмого декабря.

Эмили нервно сглатывает и смотрит куда-то вдаль. Я слежу за ее взглядом, и вижу календарь. Я не могу поверить своим глазам. Сегодня, седьмое декабря. У меня чуть больше двенадцати часов, чтобы спасти Колу жизнь.

========== Часть 32 ==========

Я еще никогда так не хотела оказаться в школе. Я постоянно подгоняла Эмили, когда она собиралась, просили быстрее вести в машину. И вот сейчас, когда мне остается дойти до школы, я просто лечу в здание.

Коридоры уже полностью забиты людьми, и с моим маленьким ростом, найти кого-то становится нереальной задачей. В такие моменты жалеешь, что живешь в большом городе.

Вдруг я чувствую на себе чей-то взгляд. Обвожу взглядом толпу и вижу его, стоявшего около шкафчиков. Несколько секунд в толпе учеников, и, наконец, я нахожусь в объятьях Кола. Я прижимаюсь к нему всем телом, чувствую уже полюбившийся мне одеколон парня. Кол аккуратно приподнимает мою голову и целует в губы. Его поцелуй был легким, и он сразу отстранился. Но для меня это мало. Я встаю на цыпочки и продолжаю поцелуй.

Кол удивлен, но больше не отстраняется. Конечно, ведь для него прошла всего одна ночь. Но я, хоть и спала, но прожила три дня. Три дня без него, три дня с мыслями, что возможно, я больше никогда не увижу его в своей жизни, не обниму, не смогу сказать самые важные слова. Мысли о разлуке переплетаются с мыслями о сегодняшнем вечере, и мне хочется привязать Кола к себе и ни на шаг не отпускать.

Я слышу, как кто-то сзади нас демонстративно кашляет, и нам приходится прервать поцелуй. Я оборачиваюсь и вижу Лиз. Она стоит перед нами, как учитель, пытающихся приструнить непослушных детей, но я то знаю, что мысли у нее совсем другие.

Кол лишь улыбнулся и, взяв меня за руку, повел по коридору. На миг я стала обычным подростком, и прижавшись к Колу, шла по коридору, на скучные уроки. Обычная жизнь, которая у меня была раньше. Обычная жизнь, которая у меня была эти три дня, но я все равно хотела оказаться тут. Хотя все было бы гораздо проще, если бы мы с родителями переехали в НьюЙорк и я бы сразу познакомилась бы с Колом, как девушка, которой он не безразличен, а не как хранитель. Но все есть так, как оно есть, и я не могу забывать о своих обязанностях. Особенно сегодня.

– Кол, какие у тебя планы на вечер? – спросила я с долей надежды, что может быть мой сон оказался просто сном.

– Работа, – ответил парень, и мои последние надежды тут же исчезли. Я обиженно надула губки, пытаясь придумать план действия.

– Эх, – произнесла я, стараясь придать голосу как можно больше грусти, – Значит, буду сегодня в полном одиночестве.

– О чем ты? – тут же произнес парень, и я заметила, как он мило приподнял уголки губ.

– Эмили уходит ночевать к подруге, а мне так страшно оставаться ночью в квартире в полном одиночестве. Я думала, что ты сможешь переночевать сегодня у меня, – медленно произнесла я, мило улыбаясь и закручивая локон волос, – Но видимо, я все-таки буду совершенно одна, в пустой квартире.

– Давина Клер, – резко прервал меня парень, улыбаясь во все зубы, – Я все понял.

Я подняла свои глаза на Кола, непроизвольно прикусив нижнюю губу, Кол издает смешок и отворачивается от меня.

– Если ты продолжишь в таком духе, то я буду с тобой общаться только так, – через смех говорит Кол. Я понимаю, как глупо и смешно это все сейчас выглядит, но что еще мне остается?

Звонок раздается на всю школу, и коридоры, наконец, начинают пустеть. Кол тоже поворачивается ко мне лицом. Я с надеждой смотрю на него. Я искренне надеюсь, что мой план сработает, но одновременно пытаюсь придумать план Б.

– Я что-нибудь придумаю, – тихо произносит Кола и целует меня в лоб. Я на миг закрываю глаза, пытаясь прочувствовать все, что так давно боялась почувствовать. Когда же я наконец открыл глаза, Кол уже растворился в толпе.

– И во сколько мне приходить? – прошептал Кол мне на ушко, когда мы встретились во время обеда. В ту же секунду мое лицо расплылось в улыбке. Я так была рада, что часть моего плана уже удалась.

Я пыталась придумать точное время, подгадать так, чтобы Кол точно все время провел со мной. Я же не знаю, во сколько именно они пойдут на дело и когда их поймают.

– Можно сразу после школы, – неуверенно произнесла я.

– Хорошо, но сначала мне надо съездить по одному делу. После него сразу к тебе.

Я остепенила. Неужели я что-то упустила? Неужели ничего не получится, и тогда Кол… Я не могла даже думать об этом, от одной мысли о том, что сегодня Кола могут убить, меня словно разрывало на части.

– Эй, Ди, – Кол махал рукой около моего лица. Я даже и не подозревала, что так глубоко ушла в себя, – Дела с Клаусом. Ничего криминального.

Я хочу верить ему. Хочу поверить, что он будет в безопасности, что я смогу все исправить. Но откуда мне знать, что он сейчас не говорит это лишь для того, чтобы я была спокойна?

– Кол, ты мне обещаешь? – решилась спросить я.

– Обещаю, что?

– Что на сегодня никакой твоей работы, только поездка с братом и все? – я не знала, что еще сделать, и моя собственная бессильность все больше душила меня.

– Обещаю, – ответил Кол и крепко сжал мою руку.

– Братец, тебе пора уходить, – услышала я голос Ребекки, и в ту же секунду девушка села за столик. Я не смогла сдержать улыбки, со всеми проблемами и ссорами, я совсем не провожу время с ней. Я чувствую за эту вину и хочу как-то ее исправить.

– Я только сел, – сразу запротестовал Кол.

– Ничего не знаю, нам с Давиной надо посекретничать, – Ребекка была непреклонна, и Колу пришлось сдаться. Он театрально закатил глаза, и крепко сжав мою руку на прощание, ушел.

– Ну, так что, решила Кола совсем у себя прописать? – так неожиданно произносит блондинка, что я подавилась соком. Мне неожиданно стало так стыдно. Я и раньше обсуждала различных парней с Хезер, мы даже могли проводить так целые вечера и даже ночи. Но совершенно другое дело, говорить об этом с Ребеккой. Кол ее брат и именно в такие моменты, ты чувствуешь себя особенно неловко.

– Не могу поверить, что Кол уже все рассказал, – немного запротестовала я, пытаясь собраться с мыслями.

– А я не могу поверить, что я узнала об этом от него! Ты в последнее время, совсем забыла про меня. Я понимаю, у вас отношения, вы пара, но нельзя забывать, что вокруг вас есть другие люди!

Чувство стыда снова охватило меня, но на этот раз по другой причине. Я не могла ничего ответить Ребекке, потому что я ничего не могу сказать в свое оправдание. Она абсолютно права. Со всем, что происходит в моей жизни, я не могу думать не о ком другом, кроме Кола. Все мои мысли, сводятся лишь к нему. Все мои проблемы крутятся вокруг него. Даже все мои разговоры с другими людьми, так или иначе, затрагивают Кола. Это точно не нормально для обычной девушки, но для хранителя – да. Но это все не оправдывает того, что я отдалилась от всех. Я уже и забыла, когда я просто ходила по магазинам с Ребеккой или сидела женской компанией в тихом месте, или просто когда интересовалась, как проходит жизнь у них?