Текст книги "Ледяное пламя (СИ)"

Автор книги: Acher

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А ты отличаешься от людей.

Они смотрели друг другу в глаза почти в упор, и обоим, наверно, казалось, что каждый видит в другом свое отражение. Они были похожими. Близкими по духу. Джоан не встречала людей, которые были бы лучше него. Которые отнеслись бы к ней лучше него. В этом было нечто особенное. Здесь не существовало привычного мира – его вообще больше не существовало. Он стерся за эти недели. Остался Король Ночи – безжалостный повелитель мертвецов и ласковый друг.

Они встретились губами, и их затянуло в водоворот сладкой неги. Джоан помнила рассказы женщин об их первой ночи с мужчиной – все они говорили, что это больно, что у них шла кровь. Что никто не интересовался, чего они хотят. Когда Король Ночи взял ее на алтаре, было только невыразимо приятно. Он был нежен и внимателен, как и раньше. Как всегда. И хоть это тело и не могло испытывать боли, он не входил в него грубо. А еще он все время смотрел в глаза.

За что он полюбил воинственную черноволосую бестию, путешествующую во льдах с белым лютоволком? Что можно было разглядеть в человеке, глядя на него издали? Белые Ходоки видели зорче, но не настолько же, чтобы разглядеть душу, заглянув в чьи-то глаза.

Но ведь она сама все эти недели тоже просто смотрела на него.

========== Часть 4 ==========

Они лежали в снегу, держась за руки, обратив взоры к ясному звездному небу. В тишине слышалось лишь завывание холодного ветра. Здесь царили смерть и покой. Если бы Джоан знала, что это выглядит так – она мечтала бы об этом всю прежнюю жизнь. Но никто не рассказывал, каково быть Белым Ходоком. Все говорили только о том, что Белые Ходоки значат для людей.

Джоан положила руку себе на грудь, коснувшись ледяного ожерелья. Король Ночи преподнес ей его сегодня – прекрасное, переливающееся причудливыми цветами. И вместе с этим подарком вручил еще один – острый меч на замену Длинному Когтю. Который они тут же опробовали в тренировочном бою.

Они катались по бескрайнем снегам на мертвом коне. И Джоан видела места неописуемой красоты. Эти земли не принадлежали одичалым. Это были его владения. И он был их полноправным королем.

– Ты знаешь все обо мне, – начала она, нашарив его руку и переплетя их пальцы. – Я хочу знать все о тебе.

– Я не хочу говорить о себе.

– В твоем прошлом было что-то плохое?

– Нет.

– Твое настоящее ужасно по сравнению с прошлым, поэтому тебе больно вспоминать?

– Зачем тебе знать о моем прошлом?

– Ты же знаешь о моем.

– Я уничтожаю все на своем пути. Я несу всему смерть. Само мое существование станет концом для мира людей. У меня больше нет прошлого.

– Помнишь то дерево, которое ты нарисовал на снегу? Что оно значило?

Он сел и мрачно уставился вдаль. Как будто этим вопросом она пробудила в его голове какие-то очень неприятные воспоминания. Тогда он хотел об этом поговорить. Сказал и сейчас.

– У меня отняли мою жизнь. Все, что было мне дорого. У того дерева. Я умер там.

У него были слабости. Ему могло быть больно. Он никому не мог рассказать об этом тысячи лет. И никто все равно не захотел бы попытаться понять его.

Он понимал, каково потерять жизнь. Свою собственную. Вряд ли после такого для него могла иметь значение чья-то еще. Почему же тогда он ценил ее жизнь?

Хотелось утешить его. Джоан подобралась к нему и, оседлав, потерлась пахом об его колено. Обхватила руками шею, припала губами к щеке. Приласкала, напомнила, что больше он не один.

Он крепко сжимал в объятиях. Не менял выражения лица. И пристально смотрел в глаза, пока она двигалась на нем. Пока обнимала тесной ледяной теплотой своего лона. Невозможно было понять, о чем он думает и что чувствует. Но он наслаждался ее жизнью. Ее теплом.

– Смотри на меня, – велел он, когда она прикрыла глаза.

Почему это было так важно для него?

Она спросила об этом потом, когда, подарив друг другу наслаждение, они лежали, обнимаясь в снегу. И он ответил:

– Я хочу видеть жизнь.

Он хотел заниматься любовью с кем-то живым. И ни на секунду не отпускать это ощущение. Ему было страшно ее потерять? У него не было больше ничего.

– Раньше ты трахал мертвецов?

– Очень давно.

Это не шокировало, этот ответ был ожидаем. Но все-таки это казалось отвратительным. До сих пор.

Это ведь теперь стало частью ее собственной жизни. Она должна была если не полюбить это, то хотя бы привыкнуть. Вот только вряд ли к вихтам можно было привыкнуть так легко.

Не пристало Королеве Ночи бояться мертвецов.

Оставшись одна, Джоан подозвала к себе Призрака. Может, это было не самой удачной идеей. Но ничего другого просто не пришло в голову. Призрак пугал чуть меньше, чем другие мертвецы. Она хотя бы знала его, пока он был жив.

Она целовала его свалявшийся мех и голые кости, силясь побороть отвращение. Наверное, даже прожженный некрофил счел бы ее чокнутой извращенкой. Как же хорошо, что Король Ночи не видел ее сейчас. Было важно, что он думал о ней. Он вряд ли стал бы осуждать – чем он сам был лучше? Но почему-то хотелось сохранить это в тайне. Вот только от него на этих землях не было тайн.

Она заметила его, кажется, спустя несколько минут после того, как он пришел и сел позади, не мешая ее занятию, но с интересом наблюдая. И стало так стыдно – какого хрена, за что и перед кем?

– Тебе не было противно трахать трупы? – спросила она, решившись с ним заговорить.

Король Ночи протянул к ней руку, приглашая в свои объятия. И крепко прижал к себе, когда она подошла.

– Ты видишь все, что меня окружает, и спрашиваешь об этом?

– Но ведь ты когда-то был человеком. Как долго ты к этому привыкал?

– Это было не самым страшным, к чему мне пришлось привыкать.

Он ласково гладил по волосам. Перебирал шелковые белые пряди когтистыми пальцами, способными за секунду сомкнуться на чьей-нибудь шее и переломить ее пополам. Джоан потерлась щекой о его грудь, умиротворенно прикрывая глаза. С ним всегда было так хорошо и спокойно. Он защитил бы от любой угрозы. И сам никогда не причинил бы боль.

Он никогда не говорил всяких пошлых гадостей. Не смотрел на нее как на куклу для удовлетворения своих потребностей. Когда он хотел трахнуть ее, он мог подойти и поцеловать ее руку. Или просто обнять, прижать к себе и погладить по волосам. А иногда это просто случалось как-то само собой.

Он даже не прерывал ее занятий, если она была чем-то увлечена. Садился и рядом и ждал, пока она сама обратит на него внимание и захочет с ним заговорить. Ледяной монстр был учтив и тактичен – человеческим королям было до него далеко. И ему некуда было спешить.

– Ты отличаешься от людей. Ты лучше людей.

– Чем я лучше?

Ей показалось или в его голосе прозвучала недоверчивость? Так сложно было понять.

– Тебе не все равно, что я чувствую.

– А людям было все равно?

– Да.

– Тогда думай о том, что мертвецы уже не смогут обидеть тебя.

Удивительно, но, кажется, это действительно помогло. Правда, лишь на время. В первую же битву, которую ей довелось увидеть, Джоан ощутила, что не может этого принять.

– Это больше не твой народ, – напомнил Король Ночи, подходя и кладя руку ей на плечо. Они стояли на утесе и просто смотрели, как внизу умирают люди. В отвратительном бездействии. Как будто там не происходило ничего.

– Там ребенок, – заметила Джоан. – Совсем маленький, но уже не младенец. Я слышу его плач.

– Дети бесполезны в бою.

– Ты только об этом думаешь?!

– А о чем еще я должен думать? Чего ты от меня хочешь?

Это было отвратительно. Слишком, чтобы она могла и дальше это выносить.

Она развернулась и пошла прочь, чтобы не видеть его. Но он догнал и удержал за руку. И даже не шелохнулся, когда Джоан со всей дури врезала ему по лицу.

– Я обидел тебя?

Он правда не понимал, что не так. Совершенно искренне. Как все это работало в его голове?

– Почему я имею для тебя значение, а все остальные нет?

– Есть то, что мне нужно и то, что мне не нужно.

– Ты жестокий безжалостный убийца.

– А разве они не такие?

– Плевать, какие они. Я не с ними, я с тобой. Что, если я тебя возненавижу за то, что ты делаешь? Если ты станешь мне противен?

– Я лишусь единственного, что имеет для меня смысл.

– Тогда почему ты не пытаешься это изменить?

– Потому что не хочу, чтобы ты была со мной из-за того, что тебе больше некуда идти. Или потому что полюбила меня не таким, какой я есть, а таким, каким я притворился. Я хочу, чтобы это было твое решение. Ты знала, кто я такой, когда соглашалась стать моей. Почему теперь ты как будто видишь это впервые?

А разве теперь у нее еще оставался выбор, куда идти?

– Я хочу побыть одна! – заявила она, с вызовом глядя ему в глаза. – Пусти меня!

Его рука разжалась, и он больше не попытался остановить.

– Не подходи к людям, – только и донеслось вслед. – Не умирай.

Почему это прозвучало как гребаный приказ?

Как же раздражала сейчас его бесстрастная ледяная морда. Как же хотелось заехать по ней мечом.

Джоан вышла на пустырь и орала в голос, не зная, как еще выразить злость. Ее необходимо было куда-то деть, чтоб не взорваться изнутри. Вокруг не было никого – поэтому даже погруженность в себя не помешала заметить фигуру, попытавшуюся проскользнуть мимо. И набросившуюся, едва Джоан обернулась к ней.

Это была женщина – Джоан смогла разглядеть ее, отразив удар. Какая-то одичалая с обсидиановым ножом в руке. Ей невдомек было, что она могла бы просто пройти мимо. И невозможно было ей об этом сказать. Да она бы и не поверила. Но не хотелось ее убивать.

За ее спиной прятался мальчишка. Джоан узнала его сразу, едва взглянув – это был Рикон. Что он забыл по эту сторону Стены, так далеко от Винтерфелла? И почему эта одичалая защищала его?

Было достаточно замешкаться на пару секунд, чтобы обсидиан едва не пронзил грудь. Но мгновением раньше голова одичалой слетела с плеч, и ее тело рухнуло в снег, открыв взору Короля Ночи. Грозного и безжалостного. Джоан непроизвольно отшатнулась, когда он шагнул вперед и схватил ее за волосы, встряхивая, как тряпичную куклу. Угрожающе вопрошая:

– Ты хотела умереть?

– Там мой брат, – выдавила она, впервые, наверное, по-настоящему его испугавшись. Злость давно уже как рукой сняло.

Его не удовлетворил такой ответ. Он швырнул ее в лапы пары Белых Ходоков, которые тут же скрутили, не позволяя пошевелиться. А сам подошел к Рикону.

– Нет! – закричала Джоан, дернувшись, но они были сильнее нее. Не позволили вырваться и помешать. Поэтому она просто закрыла глаза, чтобы хотя бы не видеть этого. И вздрогнула, когда Король Ночи вцепился ей в горло и властно велел:

– Смотри. Не смей отворачиваться.

Она ненавидела его в этот момент. И хотелось раскроить ему череп, когда он бросил голову Рикона к ее ногам.

– Они люди. Они ненавидят и боятся тебя, они хотят тебя убить. Если ты будешь сочувствовать им – ты однажды умрешь.

Джоан вскинула на него яростный взгляд. Если бы ее отпустили сейчас – она попыталась бы придушить его голыми руками. Вот только это все равно не убило бы его.

– Я всего этого не хотела!

– Это бы все равно произошло. Только ты была бы среди мертвых.

– Я и так среди мертвых!

Она кинулась к обсидиану, выпавшему из руки одичалой, едва Белые Ходоки отпустили ее. Если его не могла убить валирийская сталь, возможно, смог бы обсидиан. Но Король Ночи схватил прежде, чем ей удалось преодолеть даже половину пути.

– Ты снова пытаешься умереть.

Он, блять переживал за нее. Беспокоился. Даже позволил себе быть грубым. Впервые в жизни. Он просто своеобразно смотрел на вещи. Для него это не было жестокостью. Убить брата на глазах сестры. Люди больше не были ее семьей. В его глазах они вообще ничего не значили.

Он прижал к себе, заключив в объятия. Понимал, что ей хреново, и пытался утешить? Он был виноват, он поступил как мудак. Но как еще он мог поступить?

– Ты ненавидишь меня?

– Нет, – помедлив, ответила Джоан. – Я очень злюсь. На тебя за то, что ты сделал. И на себя. Но я не ненавижу тебя. Я научусь с этим жить.

Он с нежностью припал губами к виску. С благодарностью. Он любил ее и не хотел расстраивать. Но еще больше не хотел позволить ей умереть.

– Я пыталась убить тебя.

– Меня сложно убить. Но если бы у тебя получилось, ты умерла бы вместе со мной. Как и все они. Все, кого я создал.

– Прости.

Он взял ее руку и прижал к своей груди, положив прямо на сердце.

– Надо целиться сюда.

– Зачем ты мне об этом рассказываешь?

– У тебя нет оружия, которым можно меня убить.

Он был странным. И для Ходока, и для человека. Он доверял. Он хотел открыться. Единственной, кто захотела слушать его.

– Я не сержусь на тебя, – успокоил он, с нежностью поглаживая ее по волосам. – Тебе можно все, чего ты пожелаешь.

– Все? – мрачно уточнила Джоан. – Хочу тебе врезать.

– Я ничего не почувствую.

– Тем более. Что тебе терять.

Он отстранился и отошел на шаг. И правда позволяя ей себя ударить. С ее стороны это было так по-человечески. Но она била его до тех пор, пока хоть немного не утихла злость. Хотелось заплакать от бессилия и усталости. Но Белые Ходоки не могли плакать. Не чувствовали боли. Иногда не хватало человеческой слабости. Сложно было совмещать мировоззрение человека и физиологию Белого Ходока.

– Я никогда не причиню тебе вреда, даже если ты будешь мне угрожать, – сказал Король Ночи, когда она остановилась. Как будто это было самым важным для него сейчас. – Я люблю тебя и буду любить. Даже если ты предашь меня.

– Я тоже буду любить тебя, – отозвалась Джоан, посмотрев на него тяжелым взглядом. – Ты все, что у меня есть.

– Потому что я лишил тебя всего остального?

– Если бы я снова стала человеком и вернулась туда, к ним, я всю оставшуюся жизнь сожалела бы о тебе. Никто из них не стоит тебя. Но нелегко смотреть, как они умирают. Мои родные и близкие.

– Тебе плохо со мной? Тебе чего-то не хватает? Я сделаю все, что ты захочешь.

– Ты же не перестанешь их убивать.

– Или я их – или они меня.

Разве он был неправ?

========== Часть 5 ==========

Они впервые стояли у Стены. Раньше Король Ночи никогда не подводил к ней так близко. Он ведь все равно не мог даже прикоснуться к ней. Древняя магия не позволяла ему.

– Зачем мы здесь?

Джоан обернулась к Королю Ночи. Он смотрел не на нее по обыкновению – его взгляд был прикован к Стене. Как будто он снова о чем-то мечтал.

– Дотронься до нее, – предложил он, так и не взглянув Джоан в глаза.

– Я же не смогу.

– Сможешь. Ты сможешь даже пройти за нее.

– Как?

И зачем?

– В тебе есть лед и пламя. Кровь драконов и первых людей.

Что он, блять, имел в виду?

Джоан поверила лишь тогда, когда положила руку на Стену и не почувствовала совершенно ничего. И накатило очень неприятное чувство, едва в голову проскользнула назойливая мысль.

– И чего ты от меня хочешь? Чтобы я пошла за Стену и что-то сделала, чтобы разрушить ее? Этим я «особенная», это тебе от меня нужно? Это тебя во мне привлекло?

Кажется, он искренне не ожидал такой реакции. Он выглядел растерянным. И не знал, что на это сказать.

Нет, он никогда не хотел ее использовать. Он вообще неспособен был на подлость и ложь. Он разучился лгать давным-давно. Ложь не нужна была тому, кто не мог ни с кем говорить.

– Я никуда не отпущу тебя одну, – ответил он наконец, прервав долгое молчание. – Ты никогда не отправишься туда, куда я не смогу последовать за тобой.

Хотелось попросить у него прощения. За недоверие. Он никогда не давал повода сомневаться в нем.

Джоан притянула его к себе и поцеловала. Не стоило долго оставаться так близко от Стены – это истощало его силы. Ей было все равно, она ничего не чувствовала – а ему было плохо здесь. Поэтому пришлось отъехать чуть дальше и предаться наслаждению в лесу.

О чем он думал, глядя на Стену? О чем мечтал? Чего хотел? Мира, царящего там? Или принести туда смерть?

Он не пытался подражать людям в быте и поведении. Даже ради ее комфорта. Она не была его леди. Никаких формальностей, никаких приличий – и как же это нравилось ей. Не было неудобных длинных одежд, вычурных причесок и светских манер. Требований соблюдать этикет. Можно было дать своему королю по морде, если он раздражал. Можно было ходить обнаженной, и всем вокруг было плевать. Это даже у Короля Ночи не вызывало вожделения – он трахал ее не потому, что им двигала похоть. А другим здесь она вообще была неведома. В любом случае никто не посмел бы тронуть ее.

– Помнишь, ты говорил, что я могу дать тебе имя? – спросила Джоан, приникнув к его лбу и поглаживая по щеке. – Люди называют тебя Король Ночи. Можно, я буду звать тебя Нэйт?

Он накрыл ее ладонь своей и подтянул к губам, чтобы припасть к ней в поцелуе. Вряд ли ему вообще было дело до таких мелочей. Имена ничего для него не значили. Но Джоан собиралась обсудить с ним кое-что еще. И это точно должно было иметь для него значение.

– У тебя когда-нибудь были дети? – спросила она, положив его руку себе на живот.

– Нет, – ответил он без эмоций, не понимая, к чему она клонит.

Он, вероятно, давно забыл, каким образом получаются дети. Мертвецы не могли от него понести.

– У тебя будет семья. Настоящая семья. Ты этого хочешь?

Ей показалось – а может, его рука действительно дрогнула. Когда он понял, о чем она говорит.

– Я не думал, что это возможно.

– Ты раньше не пробовал.

Он вдруг рывком дернул ее на себя, крепко сжимая в объятиях. И принялся покрывать поцелуями лицо. Его собственное по-прежнему не выражало ничего – но чувства бушевали в его душе и рвались наружу. И Джоан видела, насколько ему не все равно.

Она была счастлива. Как и все остальное, что люди переносили через кровь и слезы, это давалось без страданий, за это ничем не пришлось платить.

Люди становились неповоротливыми, когда носили детей. А она все еще могла даже сражаться. Даже в самом конце она не переставала тренироваться с Королем Ночи. И это не стоило ей ничего.

Роды прошли легко. Люди как будто не хотели появляться на свет. И причиняли боль своим матерям в отместку за свое рождение. Белые Ходоки рожали быстро, и ничто не омрачало это радостное событие. Джоан не ощутила даже усталости, когда смогла взять на руки свое дитя. Девочку с голубыми глазами. Она казалась красивей самых прекрасных человеческих дев.

Король Ночи смотрел на нее как завороженный. Не отрываясь. А его маленькая Принцесса Ночи смотрела на него в ответ. Он никогда не улыбался. Не улыбнулся и сейчас. Невозможно было понять его чувств. Что он испытывал – радость, неверие, шок? Или ему было больно? Он ничего об этом не сказал.

Он был хорошим мужем. И стал прекрасным отцом.

Было так забавно наблюдать, как он катает дочь на своих плечах, а она крепкой хваткой держится за наросты его ледяной короны. И заливисто смеется. Если бы люди увидели это, заставило бы это задуматься? Вряд ли. Вряд ли кому-то было дело до чувств Белых Ходоков.

– Она похожа на тебя, – улыбнулась Джоан, когда дочь слезла с него и побежала играть в снегу.

– На тебя больше.

Потому что была более живой?

Король Ночи сел рядом и уставился вдаль, следя за дочерью взглядом. Все вроде бы было хорошо. И все-таки Джоан замечала в нем какое-то напряжение. Почему он не пытался это обсудить?

– Какой она вырастет? Что у нее будет? Пустота и смерть?

– Никто не выбирает, кем рождаться, – попыталась утешить Джоан, сжимая его руку. – Мне не хотелось рождаться бастардом, но кто меня спросил.

– Она будет нас ненавидеть.

– Я не ненавижу своего отца.

– Не все такие, как ты.

Хотелось верить в лучшее. Но годы рассудили их. И он оказался прав.

С ней стало тяжело, когда она подросла. Когда стала девушкой и начала бунтовать от скуки и избалованности. Королю Ночи очень легко было сесть на шею, он во всем ей потакал, запрещая только ходить к людям в одиночку. У него не хватало ни смелости, ни фантазии, чтобы хоть раз ее наказать. От того странно было увидеть, как он тащит ее куда-то за волосы. Он никогда раньше себе такого не позволял.

– Что произошло? – спросил Джоан, подбегая к ним.

Король Ночи даже не замедлил шага.

– Она притащила сюда человека.

– Вы с мамой так же познакомились! – капризно возмутилась дочь, упираясь.

– Я ее не насиловал. И не пытался обратить в Ходока против воли.

Это было важно для него. Действительно важно. Поэтому он впервые в жизни решил наказать ее. Вот только что он собирался делать?

Давно уже не было жаль людей. И все-таки этот парень, вжавшийся в стену пещеры, когда они вошли туда, не заслуживал перед смертью столького натерпеться. Он дрожал от страха как осиновый лист. И уже предвкушал очередные жуткие пытки. Что же она с ним такое делала?

– Держи ее, – велел Король Ночи, швырнув ей дочь, и Джоан послушалась. Когда-то и ей приходилось переживать нечто похожее. И она все еще считала, что он тогда был жесток, но справедлив.

Дочь вырывалась, но вряд ли это значило для нее то, что когда-то для Джоан. У нее просто отнимали игрушку. Чтобы она прекратила мучить ее.

– Ненавижу вас! – заявила она в истерике, когда Джоан отпустила ее. И тут же убежала прочь. Лишь бы недалеко.

– Пусть успокоится, – вздохнула Джоан, подходя к Королю Ночи и кладя руку ему на плечо. Он выглядел таким мрачным и подавленным. Что за мысли сейчас проносились в его голове?

– Она считает, что это любовь. Но любовь выглядит не так.

Он хорошо знал, что такое любовь. Лучше, чем люди. Как вышло, что этого не знала их дочь?

– Где мы допустили ошибку?

– Я не знаю. Я никогда не растил детей.

– Я тоже.

– Ты росла среди людей.

– Ты был когда-то человеком.

– Я почти ничего не помню.

– Мне с ней тоже непросто.

– Она теперь будет ненавидеть меня?

– Я не знаю.

Он уронил голову ей на плечо, зарываясь лицом в безупречно гладкие волосы и крепко прижимая к себе. Как будто ему хотелось заплакать. Но он все равно не мог.

Она гладила его по голове, и ей казалось, что они совершенно обычная семья. Такая же, как Старки, которые вырастили ее. Вот только у нее не получалось быть заботливой матерью. Она не знала, как утешить свою дочь. Ей всю жизнь не хватало матери – а теперь она, наверное, просто не знала, что именно должна делать мать. Леди Кейтилин терпела ее и ненавидела. Хотя была прекрасной матерью для родных детей.

Джоан всегда было одиноко. И ее дочери теперь было так же одиноко. Потому что кроме родителей у нее не было больше никого. И это не было ее виной.

Она выросла эгоисткой, неспособной понимать чужие чувства. И вообще придавать им значение. Она никогда не знала, что такое боль. А ее отца невозможно было убить. Она видела перед собой только неуязвимую силу. И его каменное лицо. Вот только нельзя было обрести любовь, думая лишь о себе.

– Она ушла слишком далеко, – встревожился Король Ночи, отстраняясь. – Мне надо ее догнать.

Джоан не стала мешать их разговору. Она направилась следом, но спряталась за ближайшим сугробом, решив не вмешиваться. Просто наблюдать.

– Иди домой, – велел Король Ночи, нагнав дочь.

Она остановилась и гневно обернулась к нему.

– Нечего мне указывать! Ты достал!

– Ты хочешь умереть?

– Я хочу быть человеком!

– Это невозможно.

– Зачем ты вообще породил меня на свет?!

– Я не специально.

О, боги. Он не мог придумать ничего получше? Если бы Нед Старк когда-то такое сказал, это звучало бы втройне обидно. Король Ночи до сих пор совершенно не умел общаться. Хотя прошло уже столько лет.

– А я должна теперь страдать?

– Чего ты от меня хочешь? Что я могу сделать?

– Какого хрена ты всегда такой спокойный и разумный? Чего ты не злишься?

– Я не умею. Я смерть.

– Как ты меня бесишь! – заявила дочь. И нагло врезала ему по лицу. А он даже не шелохнулся. Ему было плевать – как и всегда.

– Ты похожа на свою мать, – только и заметил он. – В тебе больше от нее, чем от меня.

Дочь с досадой топнула ногой, бессильно сдаваясь своей злости и больше не зная, куда ее деть.

– Какой же ты… – начала она, возобновляя поток обвинений, но он протянул руку и погладил ее по волосам.

– Мне жаль. Я не знал, что у меня могут быть дети. И твоя мать не дала бы мне убить тебя, чтобы не продлять твои мучения. Я убью тебя, если ты попросишь. Только я это могу. Даже если твоя мать возненавидит меня за это. Я виноват, что породил тебя на свет.

– Ты полный осел, – вздохнула дочь почти с нежностью, внезапно сама подаваясь вперед и крепко обнимая его. А он растерянно прижал ее к себе. – Да не хочу я умирать, придурок! Ты все проблемы решаешь убийствами?

А ведь она была совершенно права. Для него тысячелетиями не существовало проблем, которые нельзя было бы таким образом решить. Сейчас он просто не знал, как все это жить. Этого не происходило с ним слишком давно.

– Ты все время винишь меня за то, что я дал тебе жизнь.

– Да я просто хочу хоть какие-то эмоции вызвать на твоей унылой морде!

– Даже у твоей матери не получилось за столько лет.

– У меня получается. Я вижу, что-то отражается в твоих глазах. И мне нравится, когда ты на меня злишься. Так хоть что-то происходит.

– Я не злюсь на тебя. Никогда. Я злюсь на себя.

– Да ну тебя! Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь все, что я тебе говорю.

– Я не умею по-другому.

– Я не хотела тебя так сильно ранить.

– Мать лучше понимает тебя. Вы живые.

От этих его слов стало больно. Все эти годы казалось, что он больше не чувствует себя одним из мертвых. Но, кажется, только на фоне мертвых он еще и мог ощутить себя живым.

– Она выбрала этот мир. А я нет. Я хочу иного. Но я не хочу умирать.

– Я не могу тебе это дать.

– Ты – нет. Но кто знает, что меня ждет? Ты тоже не думал, что встретишь маму.

– Не ходи к людям. Я не ходил, хотя меня сложнее убить.

– Ладно, – фыркнула дочь, будто делала одолжение. – Буду ждать, пока сюда забредет прекрасный принц, который добровольно захочет остаться среди снегов.

Она вряд ли говорила об этом всерьез. Но ждать пришлось недолго.

В тот день Джоан наблюдала за дочерью издали, стараясь оставаться незамеченной. Стоило приглядывать за ней, чтобы не дать натворить глупостей. И лучше было быть рядом. Иначе однажды она рисковала не успеть.

Она едва узнала Брана в одинокой фигуре вдалеке, так отчетливо выделяющейся среди белизны снегов. Высокий, стройный, одетый в черное. Он шел на своих ногах. Он так возмужал и окреп. Так изменился. Сколько лет минуло с их последней встречи? Он был еще ребенком тогда.

Дочь вскочила, тоже его заприметив. Он был безоружен и, кажется, безопасен. Не собирался нападать. Поэтому Джоан не стала вмешиваться.

Бран остановился в замешательстве, заметив направленный на себя пристальный взгляд. И недоверчиво спросил:

– Ты видишь меня?

Дочь кивнула.

– Как? Меня здесь на самом деле нет. Я далеко отсюда.

Кажется, Джоан начинала понимать.

– Тогда как ты пришел сюда?

– Это сложно объяснить.

Они обе не ожидали, что он ответит.

– Ты… понимаешь, что я говорю?

Как? Так же, как он стоял здесь на своих ногах?

– Ты из Белых Ходоков?

– Да.

– Почему не пытаешься убить меня?

– Ты говоришь со мной. Со мной никто никогда не говорил. Кроме отца и матери.

– У тебя есть родители?

– Я Эльза. Дочь Короля Ночи.

– А я Брандон Старк. Трехглазый Ворон.

Джоан никогда не рассказывала дочери о Старках. О своем прошлом. Ей не нужно было знать. Не стоило иметь что-то общее с людьми.

– Король Ночи хочет убить меня. Он пытался убить каждого, кто был до меня.

– Я не позволю ему тебя убить!

– Он послушает тебя?

– Иногда он меня слушает. Иногда нет.

– Расскажи мне о Белых Ходоках, – попросил Бран, решительно подойдя к ней и взяв ее за руку. Дочь вздрогнула, когда он коснулся ее. Никто из людей не мог касаться ее. Это стало чем-то особенным – сам Бран стал для нее особенным, когда она смогла с ним заговорить.

– Что… рассказать?

– Все.

– Меня с детства окружали лишь снега. И Ходоки. И мертвые. Я могла делать все, что угодно, но делать было особенно нечего. Я завидовала матери и отцу. У них была любовь. А у меня ее никогда не будет.

– Ты хочешь любви? Такой, как у них?

– Им достаточно друг друга. Мама раньше была человеком. Она сама захотела оставить все и быть с ним.

– Я знал твою мать, когда она была человеком.

– Правда?

Он все это время наблюдал? Забавно. Похоже, даже так он знал далеко не все.

– Ее воспитывал мой отец. Она дочь моей покойной тети и драконьего принца. Но мой отец растил ее как свою дочь, чтобы защитить.

О чем он, блять, говорил?!

Хотелось схватить его тотчас же и расспросить обо всем. Но Джоан сдержалась ради дочери. Она заслужила кого-то, с кем могла пообщаться. И не заслуживала узнать, что родители шпионят за ней. Не доверяют ей. Это обидело бы ее.

– Что случилось? – спросил Король Ночи, едва увидев ее, когда она вернулась к нему. По ней было так заметно, что что-то случилось?

Джоан отмахнулась и просто обняла его. Это все уже не имело значения. Но теперь она понимала, почему может касаться Стены. И откуда в ней драконья кровь. Жаль, что этого было недостаточно. Жаль, что она не могла сломать эту чертову Стену. В ней уже не было крови – но за это она отдала бы ее всю.

– Я хочу, чтобы ты почувствовал себя живым, – зашептала она, обхватив ладонями его лицо. – Чтобы хоть раз смог улыбнуться. Чтобы тебе стало хорошо. Что мне сделать? Что я могу?

– Быть, – коротко ответил он и вовлек ее в долгий, полный горечи поцелуй.

Быть с ним и любить его. Когда-нибудь это принесло бы плоды.

========== Часть 6 ==========

Они были странной семьей. Даже если бы были людьми – они все равно были бы странной семьей. Дочь совершенно не боялась отца – повелителя мертвых, решающего все проблемы убийствами. Король Ночи был с ней ласковым и мягким, никогда не знал, чем ответить на ее язвительные выпады. Он не умел злиться. Не умел обижаться. Зато Джоан всегда находила, что сказать, и могла в сердцах залепить тумака. Дочь никогда не бежала к ней за утешением – всегда только к доброму папе, который мог часами обнимать ее и гладить по голове.

Почему-то даже несмотря на то, насколько они были разными, они всегда были очень близки. Вот только на этот раз дочь не рассказала ему о своем секрете. О Трехглазом Вороне. В этом вопросе она почему-то не могла ему доверять.

Джоан и сама не могла предсказать его реакцию. Ее терзало гадкое ощущение, будто она предает его. Но если бы она сказала, и он убил Брана – она предала бы дочь.

Однажды все разрешилось само собой. Он увидел их вместе и схватил Брана до того, как тот успел что-либо понять. Этого было достаточно, хоть он тут же исчез. Теперь Король Ночи знал, где его искать.

Он ничего не сказал им обеим. Когда-то он говорил Джоан, что ему будет все равно, если она предаст его. Это никак не повлияет на его чувства. И ему действительно оказалось все равно.

Он просто развернулся и пошел, но дочь повисла на нем, удерживая. Заставив остановиться, потому что он не мог оттолкнуть ее.

– Не убивай его! – попросила она, умоляюще заглядывая отцу в глаза. – Я его люблю! Правда люблю! Мы много разговаривали, мы даже занимались любовью! Сделай его одним из нас!