Текст книги "Ледяное пламя (СИ)"

Автор книги: Acher

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Последнее, что она помнила – лютую метель и холод, пронизывающий до костей. Не было видно ни зги. Не было слышно голосов товарищей. Только завывание ледяного ветра. Голос смерти. Этот север не был похож на север Винтерфелла. Этот край убивал чужаков непереносимой стужей. Лучше бы она умерла от меча врага.

Когда она открыла глаза, перед ними оказался потолок светлой и просторной пещеры. И почему-то было невероятно тепло. Вряд ли она умерла – но как тогда оказалась здесь? И где – здесь?

Она приподнялась и огляделась. Кто-то укрыл ее шкурами с толстым мехом, пока она была без сознания. Помог согреться и не умереть. И даже не потерять пару-тройку конечностей. Одичалые вряд ли могли быть настолько добры. Вряд ли за Стеной вообще водились добрые люди.

Ее настороженный взгляд уперся в существо, сидящее вблизи. На него едва падал свет. Но это совершенно точно не был человек. Он весь был будто соткан изо льда. С пронзительными голубыми глазами. Светящимися в полутьме.

– Кто ты? – спросила она почти с вызовом, не ожидая ничего хорошего. Пытаясь нашарить взглядом свой меч. Хоть какое-нибудь оружие, которым можно было бы защититься.

Ледяной человек не ответил. Только вдруг стремительно встал, чтобы подойти и сесть рядом, уставившись в упор. От него веяло холодом. И его невозможно было не испугаться. Особенно когда дошло, кем он может быть.

Она попыталась вскочить и бежать, но он схватил за руку. И это ощущалось, будто тысячи льдинок впились в кожу. Лучше, наверное, было отсечь себе руку, чем оставаться здесь – но не было ни меча, ни кинжала. Не было даже плаща на плечах – она замерзла бы насмерть, выйдя отсюда. Или это было лучше, чем умереть от холода Белого Ходока?

Что он вообще собирался с ней сделать? Лучше было об этом не думать. Все равно не было возможности ни на что повлиять.

– Пусти меня, – попросила она, глядя в его изучающие глаза – ей больше ничего не оставалось. – Мне больно касаться тебя. Ты понимаешь, что такое больно?

Она не слишком надеялась на это – но его пальцы разжались. Он понимал ее речь? Он не причинил вреда. Он не хотел этого. Он не хотел убивать и калечить. Он… спас. Почему?

– Я Джоан Сноу, – осторожно представилась она, присев в полуметре от него. – А ты?

Он не сводил с нее внимательного взгляда. Но по-прежнему молчал. Может, он просто не мог говорить? По-человечески. Да, точно не мог.

Он не мог ее касаться. Не мог с ней говорить. Так какого хрена ему было от нее нужно? Он просто сидел и смотрел. И становилось холодно.

Она завернулась в одну из шкур и направилась к выходу, но он преградил ей путь.

– Я в плену? – хмуро осведомилась Джоан, глядя в его ледяные глаза и силясь понять без слов.

Он вновь ничего не ответил. Просто не давал пройти. Дождался, пока она вернется на свое место. И только потом развернулся и ушел.

Мучило множество вопросов. И было совершенно некуда себя деть. Нечем заняться. Приходилось ждать – чего? Это нервировало.

Ледяной человек вернулся, когда наступила ночь. Было бы чуть менее страшно, если бы в руках каким-то образом оказался меч. Но во тьме обрадовали даже знакомые уже светящиеся голубые глаза. Он, по крайней мере, не нападал.

Нечем было развести огонь. И не факт, что Белому Ходоку понравился бы огонь. А если бы ему что-то не понравилось – что он мог сделать за это с ней?

– Темно, – осторожно сообщила Джоан – он-то наверняка хорошо ее видел. – Мне неуютно в темноте.

Он, кажется, сделал какое-то движение рукой – воздух всколыхнулся, и ее обдало холодом. Вокруг зажглись ледяные огни. Зловещее голубое пламя. Но стало достаточно светло, чтобы хоть что-то рассмотреть.

Он что-то держал в руке. Джоан вздрогнула и отшатнулась в ужасе, когда это что-то шлепнулось к ее ногам. Это оказалась оторванная по плечо человеческая рука. У Белых Ходоков были очень специфичные ухаживания или что он вообще этим имел в виду?

– Седьмое пекло, что это за хрень?! – отчаянно воскликнула она, забывая, что он не может ответить.

Он и не отвечал. Стоял неподвижно и пристально смотрел. Кажется, ему не нужно было больше ничего. Зато ей было нужно.

– Где мой меч? – упрямо продолжила Джоан, нахмурившись. – Где мой лютоволк? Его ты тоже убил? Принесешь мне его голову?

Он даже не подал никакого знака – но в пещере появился кто-то еще. Его не удалось разглядеть – но он что-то передал ледяному человеку. И это что-то оказалось Длинным Когтем, который он преподнес Джоан.

Она не ожидала, что он действительно вернет ей его. С опаской приняла меч из его руки – это действительно был Длинный Коготь. С волком на рукояти. И можно было тотчас же пустить его в ход. Но что-то заставляло медлить.

Мгновения спустя к ней подошел Призрак. Вот только теперь и у него были жуткие ледяные глаза мертвеца. Кое-где проглядывали голые кости, будто кто-то откусил от него куски мяса. Джоан опустилась перед ним на одно колено и обхватила ладонями лохматую голову. Его взгляд больше не выражал ничего. Он не чувствовал боли и ничего не хотел. Он был мертв. И продолжал двигаться как будто в насмешку. Было больно смотреть на него. Ненависть разгоралась внутри.

У Призрака были сколоты зубы. Он поломал их, пытаясь защитить ее? Так и погиб? Не смог прокусить лед, из которого состояли Белые Ходоки?

Она выдернула меч из ножен и рванулась к ледяному человеку, желая только одного – пронзить его насквозь. Не думая о том, что станет потом с ней самой.

Он схватился за лезвие голой рукой, остановив его в воздухе. И стало по-настоящему страшно. Ничего нельзя было сделать против него.

– Дай мне уйти, – сдавленно попросила Джоан, осознав, что ей остается только молить его о милости. Стоило ли умирать здесь? Дал ли бы он так легко умереть?

Он подался вперед и вцепился в горло. Не давая дышать. Меч выпал из руки, и уже не хотелось ничего – ни мести, ни свободы. Только сделать хоть один вдох.

Джоан рухнула на колени, едва разжались его когтистые пальцы. Пытаясь судорожно вдохнуть. Но шея онемела от его ледяной хватки, и казалось, будто в легкие вместо воздуха входит обжигающе холодный снег. Глаза слезились, и слезы замерзали на щеках.

Она вздрогнула, когда ее накрыл теплый мех, помогая согреться. Ледяной человек смотрел на нее, и его безэмоциональное лицо по-прежнему не выражало ничего. Но ему было жаль. Она видела – ему было жаль. Он никак больше не мог этого искупить. Только укрыть шкурой и отойти в сторону. Но он хотел.

– Ты можешь меня убить, если не рассчитаешь силу, – хрипло объяснила Джоан, глядя ему в глаза. – Люди очень хрупкие. Но ты не хочешь меня убивать. Поэтому вообще не трогай меня. Я не буду пытаться сбежать.

Они были разными. Он вряд ли понимал ее потребности. Но хотел ли понять вообще?

– Я не могу оставаться здесь, – осторожно начала она. – Я живая. Мне нужно есть. Я хочу есть.

Ей показалось, он посмотрел на нее с недоумением. А потом, подобрав брошенную на пол пещеры руку, отрезал от нее кусок ледяным ножом и протянул Джоан.

Так вот что он, блять, имел в виду!

– Я не могу это есть, – выдавила она, побеждая ужас и отвращение. – Это человек. И я человек. Так нельзя.

Вряд ли у него было что-то еще. Он так и сидел еще несколько долгих минут, не двигаясь. Упрашивая поесть. Лучше бы ее поймали одичалые. Лучше бы сожрали. Чем вот это все.

Зачем она вообще так рвалась в Ночной Дозор? Женщинам дозволялось лишь прислуживать, а она добилась того, что командующий взял ее с собой за Стену. Ради чего? Чтобы ее изнасиловали Белые Ходоки?

Она выросла в замке. Была бастардом знатного лорда. Она ненавидела прозвище «леди Сноу». Ненавидела домогательства братьев Ночного Дозора, которые пресекла еще в самом начале. Острые клыки лютоволка очень хорошо убеждали людей. Ненавидела Крастера, который сказал, что она смазливей его дочерей. И ничего нельзя было ответить, хотя хотелось заехать ему рукоятью меча промеж глаз.

Ей просто всегда хотелось быть нужной. Полезной. Найти свое место. Но ее знания и умения никто не оценил по достоинству. Почему – потому что у нее не было титула? Или потому что она была женщиной? Или ее презирали просто так, потому что могли?

Она считала себя лучше других. Лучше всего этого сброда. Насильников, воров и убийц. Но никто не разделял ее мнения. Она сражалась лучше, была образованней и воспитанней – но выживать умела не больше, чем они. А только это ценилось здесь.

Ей даже не давали возможности проявить себя. Она готова была умереть за Ночной Дозор. С честью, пусть и бесславно – главное, защищая царство людей.

А теперь ей предлагали их есть.

– Я лучше умру с голоду, – заявила она мрачно.

И ледяной человек ушел.

========== Часть 2 ==========

Когда он пришел в следующий раз, Джоан попросила:

– Покажи мне, как ты живешь. Я хочу что-то узнать о тебе.

И он подал ей руку, приглашая следовать за собой. Но она не стала его касаться. Просто пошла за ним.

Он вывел ее из пещеры. И от зрелища, представшего перед ней, ужас пробрал до костей.

Перед ней стояла многотысячная армия зомби. И другие Белые Ходоки восседали на мертвых конях. Они не двигались. Будто ждали только его приказов. Его марионетки. Он один управлял ими всеми. Они беспрекословно повиновались ему. А он безмерно сильно отличался от других. В его глазах была осмысленность. Он выглядел иначе. Его голову обрамляла ледяная корона. Он был их королем. Королем мертвых. Королем Ночи. Так называла его старая Нэн.

– Это все, что с тобой происходит? – спросила Джоан, понимая, что он все равно не ответит. – Ты просто стоишь вот так на одном месте целый день, а потом идешь пополнять свою армию? Зачем тебе тогда вообще я? Что ты будешь делать со мной?

Хотелось рвануться вперед и сбежать. Но все равно не удалось бы убежать далеко.

Король Ночи взял ее за плечо и развернул к себе. От его прикосновения не спасал даже теплый мех. Джоан попыталась высвободиться, но он вцепился крепче. И, притянув к себе, поцеловал в губы. Так вот, блять, чего он хотел!

Она набиралась смелости, чтобы оттолкнуть его, но он уже отстранился сам. Он просто отвечал на вопрос. Так, как мог.

– У вас, Белых Ходоков, вообще нет женщин? – буркнула она, все еще ощущая, как плохо слушаются губы. Все немело от его прикосновений. Так вообще наверно можно было убить. – Ты хочешь меня трахнуть? Ты не сможешь сделать этого так, чтобы я осталась жива.

Он это понимал. Поэтому не трогал ее. Но зачем держал рядом? В чем тогда вообще был смысл? Мог давно убить или дать уйти.

Ему, наверно, было ужасно одиноко. Он казался разумным и чувствующим. В отличие от компании, которая его сопровождала. Но у него просто не было никакой другой. Не могло быть.

Старая Нэн рассказывала, что женщины даже рожали детей от Белых Ходоков. Для этого, вероятно, требовалось обладать такой же ледяной пиздой, каким был член, который в нее проникал. В реальности все выглядело совсем иначе. Чудовище не насиловало и не убивало женщину, которую возжелало. В отличие от человеческих мужиков.

Джоан вернулась в пещеру. Ужасно хотелось есть. Можно было забыть о чести, о милосердии, о порядочности. Но жрать сырое человеческое мясо было просто противно. Оно не разлагалось, возможно, даже не навредило бы желудку. Но ее бы вывернуло сразу, едва она поднесла бы это ко рту.

– Принеси мне что угодно, но только не человека, – попросила она Короля Ночи, последовавшего за ней. – И мне нужен огонь, чтобы приготовить мясо. Я не могу это есть. И не смогу.

Он ушел, и она снова осталась одна. Призрак все время был рядом, но от него больше ничего не осталось. Такой же мертвый. Марионетка. Он просто сидел, уставившись в пустоту. Это причиняло боль.

Было не с кем поговорить. Нечем заняться. Сколько можно было это выдержать? Месяц, два? Потом она неизбежно начала бы сходить с ума. Может, лучше было умереть, попытавшись сбежать отсюда? Это хотя бы было быстрей.

Он не возвращался мучительно долго. Она успела уснуть, пока ждала его. А когда проснулась, обнаружила его неподвижно сидящим напротив. Он пялился пристальным, пронзительным взглядом – и уже от одного этого пробирал холод. И ужас. Лучше бы он просто убил ее.

Ей хотелось высказать ему все это. Расквасить его ледяную рожу мечом. Он правда не понимал, чего ей стоит находиться здесь?

Он вдруг встал и подошел к ней. Опустился перед ней на одно колено. И все так же проникновенно смотрел в глаза.

– Я не могу тебя понять, – рявкнула она со злостью.

Он взял ее руку в свои ладони. И поцеловал. А потом тут же отпустил. Джоан ощутила, что вздрогнула не только от холода. Они, блять, не могли быть вместе, неужели он этого не понимал?

– Я все равно здесь скоро умру. Людям мало просто спать и есть. Убей меня и трахни, если хочешь. Или отпусти.

Он не стал делать ни того, ни другого. Только продолжал смотреть в глаза, надеясь, что этого будет достаточно. Что она поймет то, что он хочет сказать.

– Ты принес что-то кроме человечины?

Он повернул голову в сторону. И, посмотрев туда, Джоан увидела только свежий труп какого-то одичалого мужчины. В этих краях так сложно было найти что-то еще?

Ей казалось, она скорее умрет, чем вонзит зубы во что-то подобное. Но на пятый день она сдалась.

Все дни после слились в какую-то бесконечную кашу. Все было одинаковым. Бессмысленным. Король Ночи приходил и смотрел на нее. Он почти не приближался и больше ни разу не прикоснулся. Костры не горели здесь, а в его присутствии от холода не спасали даже теплые шкуры. И все больше хотелось только умереть.

Она пыталась убить его еще дважды. В первый раз он перехватил меч снова. А во второй лезвие не причинило его ледяной коже никакого вреда.

Она ненавидела его. А ему было совершенно плевать.

В один из дней, когда он сидел поблизости и смотрел на нее, она сама решительно подошла и села к нему на колени. Обняла за шею, припала к ледяным губам. Меньше всего она ждала, что он отстранит ее. Возьмет за волосы и отведет обратно, посадит на шкуры. Он не прикасался к ее коже. Она хотела умереть. А он не дал ей умереть.

Хотелось заплакать от досады и усталости. Все это истощило духовно и физически. Если бы он был человеком – это, наверное, был бы хороший человек. Он не бил бы ее, не насиловал, не издевался. Но он был монстром, который таскал ей сырое человеческое мясо и заставлял быть здесь день и ночь, чтобы просто на это смотреть.

Она сама вскинула руку и вцепилась ему в горло. В отчаянной ярости произнося:

– Если тебе нужен кто-то живой, не такой, как все те, кто вокруг тебя, то прекрати меня убивать.

Он бережно отцепил ее онемевшие пальцы от своей шеи. И, выпрямившись, отсел обратно. Чтобы и дальше смотреть. Невыносимо бессмысленно. Гребаный монстр пытал ее тоскливой пустотой. Отнимал время жизни. Которое можно было потратить с пользой. Он ни в чем не нуждался, а ей хотелось реализовать себя.

Плюнув на него, она взяла в руки меч и занялась единственным, что приходило здесь в голову – тренировкой, чтобы поддерживать форму. Благо, из снега запросто можно было соорудить неплохое чучело.

Король Ночи долго смотрел на нее, прежде чем подошел со спины. Так бесшумно и незаметно, что она вздрогнула и лупанула его по лицу с перепугу. Но это не причинило ему никакого вреда.

– Чего ты хочешь? – насторожилась Джоан. Он крайне редко сам к ней подходил.

Король Ночи извлек свой меч из ножен. И скрестил с ее мечом. Он что, вызывал на поединок? Или просто хотел ее хоть как-то развлечь?

– Ты же понимаешь, что не должен ранить меня? – уточнила она на всякий случай. – Что тебе стоит быть осторожным? Мой меч не может причинить тебе вреда, а твой ранит меня, если заденет.

Вряд ли у него была нужда в тренировках. Вряд ли он имел представление, зачем они нужны. Но он уже довольно долго за ней наблюдал. И должен был что-то понять.

Он двигался так четко, быстро и ловко, будто дикий и опасный зверь. Ледяной меч был продолжением его тела. Он не совершал ни единого лишнего движения. На его фоне Джоан ощущала себя неуклюжей медведицей, неповоротливой и медлительной. Куда менее совершенной и безупречной.

Седьмое пекло, он нравился, действительно нравился ей. Он держал в плену непонятно зачем, но хорошо обращался. Прислушивался к ней, хоть сам и не мог ничего сказать. Этот тренировочный бой был единственным способом с ним взаимодействовать помимо игры в гляделки. И поэтому ощущался чем-то большим. Это был немой диалог.

Он поддавался. Он без проблем мог перехватить клинок в воздухе, как делал уже не единожды. Но для него это была игра – и странно было ощущать, что он вообще понимает, как можно сражаться не всерьез. Для удовольствия. Ему не чуждо было удовольствие?

Может, поэтому он и притащил ее сюда. И пялился, когда у него не было других дел. Это просто доставляло ему удовольствие. Потому что больше ничто не доставляло.

– Почему я? – спросила она, когда их клинки скрестились в очередной раз, и они оказались друг напротив друга, в опасной близи. – Почему ты выбрал меня?

Король Ночи отпрянул назад, заставив лезвия лязгнуть друг о друга. И, убрав меч, пристально посмотрел в глаза.

– Тебе было все равно, кого сюда притащить, или ты решил сделать это после того, как меня увидел? Я хочу это знать. Это важно.

Он не мог ничего ответить. Он даже не понимал, что означают ее жесты – поэтому не мог общаться и с помощью них.

Она чуть склонила голову, продемонстрировав, и пояснила:

– Так делают, если хотят ответить «да». Ответь, ты принес меня сюда, потому что это я, не потому, что тебе нужен был хоть кто-нибудь?

Он кивнул спустя пару мгновений. Жаль, что так невозможно было ответить, на кой хрен она ему сдалась. Но можно было попробовать угадать.

– Я понравилась тебе как женщина?

То, что он не кивнул на этот раз, действительно удивляло. Даже пугало – потому что а зачем она ему еще? Другие варианты были куда страшней.

– Ладно, – угрюмо буркнула Джоан, решив об этом не думать. И присела на шкуры, давая отдых уставшим ногам. Здесь толком негде было разминаться, и теперь они с непривычки болели даже от такой мизерной нагрузки. И от холода. Рядом с ним всегда было холодно. Наверное, он ушел бы, если бы она прогнала его. Но тогда она осталась бы совсем одна. Одиночество было невыносимее. – Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь, раз уж ты не можешь ничего мне рассказать?

Он хотел. Может, давно уже стоило предложить? Это хотя бы могло развеять скуку.

– Пока я здесь, с моей семьей происходят ужасные вещи. А я даже ничего об этом не знаю. Это тяготит меня. Но на самом деле… Немногие из них считали меня своей семьей. И их дом никогда не был мне домом. Поэтому я отправилась в Ночной Дозор. У меня нет ни имени, ни титула. Только клеймо бастарда. Мои дети все равно не обрели бы ничего. Меня никто не взял бы в жены. А даже если взял бы какой-нибудь лорд, это вряд ли был бы достойный человек. Без любви… Лучше не быть ни с кем, чем выходить замуж без любви. Посвятить себя долгу. Служению своей стране. В голове это все выглядело лучше.

Она усмехнулась, посмотрев на него, как могла бы смотреть на друга. С доверчивостью. С легкостью. Между ними не было напряжения, и даже непонимание из-за банальной неспособности общаться отошло куда-то на второй план.

– Ты когда-нибудь ощущал боль от рухнувших надежд? Разочарование, что все не так, как ты себе представлял?

Он приоткрыл рот, обнажив острые зубы. И что-то произнес на своем языке – впервые за много дней. Его голос заставил вздрогнуть. Он был похож на свист морозного ветра. Жуткий, пугающий. Она все равно не понимала его.

– Я не знаю, что ты говоришь.

Он присел и начал чертить что-то на снегу. Джоан подошла ближе, чтобы рассмотреть его рисунок. Ветвистое дерево, оплетающее ветвями человека. Что он этим имел в виду?

– Я все равно не понимаю, о чем это, – вздохнула она. – Мне жаль. Я хотела бы понимать тебя. Я слышала о Белых Ходоках всякие ужасы, и большая их часть – правда. Но далеко не все. Ты не такой, как о тебе говорят. Мне хочется узнать больше о тебе. Но как узнать, если ты не можешь говорить со мной?

Она могла поклясться, что видит боль в его пронзительных голубых глазах. Нечеловечески красивых и завораживающих. Он не пугал. Пугали холод и голод. А ледяной монстр не хотел причинять вреда. Он хотел пообщаться. И мог сделать это только так.

– Ты убил Призрака? Когда он на тебя набросился?

Король Ночи кивнул, подтверждая. Он вряд ли мог оставить лютоволка в живых – свирепый зверь ни за что не отступил бы. Призрак, конечно, не хотел, чтобы она замерзла насмерть, но Белые Ходоки казались ему куда худшей угрозой. Он не понимал, что Король Ночи хотел спасти. Да и не важно, чего он хотел – плен в этой пещере все равно мало походил на спасение. Скорее на более долгую и мучительную смерть. Но все-таки эта смерть была интересной. Происходящее медленно убивало, и Джоан сбежала бы при любой возможности просто из чувства самосохранения. Вот только на самом деле не хотелось сбегать.

С ним было лучше, чем с людьми. В его обществе она чувствовала себя в безопасности. Но этого было мало. Кроме него самого вокруг была еще окружающая среда. Он не мог существовать в ее мире. А она долго не продержалась бы в его.

Она уже не злилась из-за Призрака. В конце концов, человек зарубил бы его просто ради самообороны. Вряд ли лютоволк мог повредить Белому Ходоку, но какие у него были варианты? Призрак не подпустил бы к ней чужих.

Король Ночи ценил жизнь. Ее жизнь. Значит, он понимал, что вообще значит жизнь. Способен был ее оберегать. Как мог.

Вот только зачем?

========== Часть 3 ==========

Она говорила, он слушал. Смотрел на нее внимательно и изучающе, сидя невдалеке и никогда не подходя слишком близко. Она рассказала ему обо всей своей жизни. Впервые наконец выговорившись. Он был единственным, кому было интересно слушать нытье несчастного одинокого бастарда. Он не мог утешить, не мог ответить – но ему было не все равно.

В какой-то момент она едва не заплакала, рассказывая ему о своих чувствах. И он, подойдя ближе, провел ладонью в нескольких сантиметрах от ее лица, будто хотел погладить по щеке. Она впервые улыбнулась ему, подняв глаза. Это тронуло. Ей хотелось коснуться его. Уткнуться ему в плечо и плакать. Но она не могла.

В один из дней он, едва войдя, жестом позвал ее за собой. И она последовала за ним, накинув мех.

Он привел к алтарю. Странному, пугающему месту. Ребенок, лежащий на алтаре, заливался плачем. Это был сын Крастера – Джоан была в этом уверена. Одного из них тогда унесли Белые Ходоки. Те самые боги, которым он приносил жертвы. А этот, возможно, был сыном Лилли.

Король Ночи двинулся вперед, но Джоан удержала его за плечо.

– Что ты с ним сделаешь?

Он жестом пригласил ее следовать за ним. Это все, что он мог.

Он подошел к алтарю и взял ребенка на руки. И коснулся когтистым пальцем его щеки. У Джоан перехватило дух, когда она увидела, как глаза младенца наполняются синевой. Король Ночи создавал нового Белого Ходока. Он мог сделать ее такой же? Это было… предложение? Или…

– Если ты сделаешь это со мной, я стану такой, как они? Безжизненной марионеткой, повинующейся твоей воле?

В чем тогда была разница?

Он передал ребенка другому Ходоку и повернулся к ней. Поднял руку, но не коснулся – она замерла буквально в сантиметре от щеки. Он спрашивал разрешения. Он давно этого хотел. Именно этого. Он просто не мог об этом сказать. А теперь у него получилось объяснить.

– Если я этого не хочу, ты отпустишь меня?

Он не схватил за горло. Как в прошлый раз. Он только пристально смотрел.

Он отпустил бы. Если ему так важно было, чтобы это стало ее добровольным решением. Достаточно было отказаться теперь, когда она все поняла.

– Если я сохраню волю и рассудок, то сделай это со мной. Сделай меня такой, как ты.

Он обхватил ее лицо руками. И припал к губам, наконец позволяя себе касаться ее. Он так долго ждал. Чтобы просто коснуться. Терпеливо и сдержанно. Заботился как мог.

Она не могла сделать другой выбор. Вернуться в Дозор и оставить его одного. Вряд ли она полюбила его – но уже не смогла бы забыть и жить дальше. Он занял бы все мысли. Его было жаль. Но было и что-то еще.

Холод ушел. Ушла боль, и стало легко и свободно. Сила растеклась по телу. Это было прекрасно. Это ощущалось как перерождение, а совсем не как смерть.

Король Ночи подхватил ее под бедра и усадил на алтарь, распахивая ненужную теперь уже одежду и обнажая совершенное тело, сотканное изо льда. Припадая губами к каждому участку холодной кожи. А потом раздвинул ей ноги и, крепко прижав к себе, насадил на свой член.

Кто бы мог подумать, что ее первый мужчина будет Белым Ходоком. Что она станет его женой. Королевой Ночи. И не станет сожалеть о своей судьбе. Она это выбрала. Между ним и миром – выбрала его.

Мир сам отверг ее. А здесь она нашла свой дом, где ей были рады. Где кто-то любил ее.

Кончив, он взял ее на руки и понес назад в пещеру, прижимая к груди. Теперь, когда он мог наконец ее касаться, он вообще вряд ли отпустил бы ее. Но этого и не хотелось. Не сейчас. Ведь она ждала столько же, чтобы получить возможность касаться его. Только она вообще не знала, что такое способно произойти. И не рассчитывала на это. А он… похоже, умел мечтать.

– Теперь ты сможешь ответить мне, почему я здесь? Почему именно я? – спросила она, глядя ему в глаза, когда он положил ее на шкуры и сел рядом. – Что во мне особенного? Зачем я тебе?

– Ты пойдешь со мной. Ты теперь всегда будешь со мной, – ответил он все тем же жутковатым голосом, похожим на треск снега в мороз.

– Зачем? Если ты берешь меня в жены, то почему не кивнул, когда я спросила, нужна ли тебе как женщина?

– Потому что ты больше, чем женщина. Если бы мне было достаточно этого, мне проще было бы тебя убить.

И сделать такой же мертвой, как все вокруг. Стоило уточнить «живая женщина». Вот тогда бы он ответил «да».

– Ты увидел меня в той метели?

– Я наблюдал за тобой и раньше. С тех пор, как ваш отряд вышел за Стену. По эту сторону Стены от меня нет секретов.

Жуть.

– А они… живы? – без особой надежды спросила Джоан.

– Живы, если пережили метель. Я не трогал их.

– Почему?

– Будет больше мертвых, если они вступят в сражение с теми, кому принадлежат эти земли. Тогда я за ними приду.

Хитрожопая ледяная сволочь.

– Почему ты спас именно меня? Потому что я единственная женщина среди них?

– Женщин много и среди местных людей. Ты отличаешься от них. От всех, кто встречался мне за тысячи лет.

– Чем?

– Я не знаю, как это сказать. Я просто это чувствую.

Забавно. Он что, просто влюбился с первого взгляда? Белые Ходоки вообще могли любить? Судя по тому, как он с ней обращался – да.

В нем была не только ледяная жестокость. Он безжалостно убивал людей и ничего не чувствовал по этому поводу. Но к ней относился бережно и внимательно. Люди были такими же – оберегали близких и карали врагов. Он отличался от людей. Но не так сильно, как казалось вначале. У него была другая среда обитания, другой язык, он выглядел по-другому. Но внутри… Это все же был странный – но человек.

Он обратил ее в подобное ему чудовище. Свободное, сильное, неуязвимое. Не против воли, интересуясь ее желаниями. Сложно было разобраться в ощущениях, но казалось, что она тоже чувствует к нему нечто необъяснимое. Ее тянуло к нему. А может, ей просто казалось, что она наконец нашла того, кому на нее не насрать.

– Я клялась быть щитом, охраняющим царство людей. Но я больше не смогу сражаться на их стороне. На стороне своего народа. Своей семьи.

– У тебя больше нет ни клятв, ни семьи. У тебя есть только я. Я буду любить тебя.

Почему-то она ощущала облегчение. Этого всегда было достаточно – чтобы кто-то любил. Служить королю, которого любишь – разве могло быть что-то лучше? Но что сказал бы отец, если бы мог видеть ее сейчас?

Клятвы часто противоречили друг другу. Невозможно было оставаться верным сразу всем, если они начинали друг с другом войну. С Королем Ночи этой проблемы не существовало. Он был один против всех.

– Скажи, что я должен сделать, чтобы тебе было хорошо.

Эти слова заставили улыбнуться. Если его правда беспокоило это…

Клятву Дозору приносил живой человек. Которым она уже не была.

– А от чего тебе самому будет хорошо? – спросила она, подсев к нему поближе и положив руку ему на плечо.

– От того, что ты рядом.

Да. Ему ведь было достаточно даже просто смотреть.

– Я очень давно не говорил с людьми. Много тысяч лет. Говори со мной. Я хочу слушать тебя.

Джоан перебралась к нему на колени и обняла за шею, прижав его голову к своей груди. Она все еще оставалась полностью обнаженной, но совсем не ощущала холода. И касаться Короля Ночи теперь было приятно. Все равно что касаться теплой человеческой кожи. Ведь она сама теперь стала такой же, как он.

Он ничего от нее не требовал. Ни присяги, ни службы – вероятно, не стал бы требовать даже исполнения супружеского долга. Он воспринимал ее равной, имеющей такое же право на свои желания, как и он сам.

Здесь не было презрения и насмешек. Принуждения. Он сделал ее свободной и хотел сделать счастливой. Разве нужно было что-то еще?

Его когтистые руки обнимали бережно и нежно. Как будто он все еще держал в объятиях хрупкого человека, а не совершенную иную, сотканную изо льда.

– Как твое имя? – спросила Джоан, проводя пальцами вдоль одного из наростов на его голове.

– У меня его больше нет.

– Как мне тогда тебя называть?

– Как хочешь. Если тебе этого хочется – дай мне новое имя. Я принадлежу тебе.

Почему он сказал именно это? Почему не «ты принадлежишь мне»?

– Все Ходоки когда-то были людьми?

– Да.

– И ты тоже?

– Да.

– Что с тобой случилось?

– Я расскажу. Потом.

Почему он не хотел об этом говорить?

– Ты раньше не делал взрослых Белыми Ходоками?

– Нет.

– Почему?

– У них есть воля и память. Это мешает в войне.

– Только мне такая честь?

– Это не честь. Это проклятье.

– Тогда почему ты захотел сделать меня такой?

– Я люблю тебя.

Да. Иначе они не смогли бы быть вместе. А ему хотелось этого – хоть он и не собирался ее заставлять.

Он так просто говорил о любви. А она не могла сказать ему того же. Но что-то же заставило отречься от всего, что было для нее ценно. Наверное, просто требовалось больше времени, чтобы признать.

– На что я теперь способна?

– Ты не будешь чувствовать боли, не будешь спать и есть, тебя нельзя убить. Есть оружие, которое способно поразить Белого Ходока. Но им владеют немногие.

Вспомнив про свой меч, Джоан потянулась к нему, но Король Ночи перехватил ее руку.

– Тебе больше нельзя касаться его. Ты уязвима для валирийской стали и драконьего стекла.

– Тебе он не причинял вреда.

– Меня очень сложно убить.

– Ты отличаешься от других Белых Ходоков. Очень сильно.