Текст книги "Вызовите шерифа"

Автор книги: А. М. Серегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

А. М. Серегова
Вызовите шерифа

Где слоны?

Особняк ограбили ночью, приблизительно в 2:15, пока весь Бейквелл спал.

Инспектор Мартин почесал подбородок и оглядел перевёрнутую комнату. Кто-то изрядно над ней потрудился. Шкаф для документов был перевёрнут и выпотрошен, как куропатка в руках местной поварихи. Добротный дубовый стол с резными углами по-прежнему выглядел солидно, невзирая на исцарапанную поверхность благородного дерева и пустующие ячейки от шуфляд. Они валялись здесь же, под сломанным стулом, в ворохе изорванных бумаг, которые теперь годятся разве что для топки. Бесчестный вор не пощадил даже мягкие занавески – теперь они разлетелись на мелкие части и совсем не защищали от яркого утреннего солнца.

– Здесь явно что-то искали… – сделал вывод инспектор, прохаживаясь вдоль сломанной мебели, обрывков бумаг и мелочей, усыпавших дорогой персидский ковёр.

Двое полицейских стояли в дверном проёме, молча сливаясь с обстановкой кабинета. Они не смели вмешиваться в привычный монолог старшего офицера и представляли собой скорее непоколебимых стражников, которые ограждали проход на место преступления от любителей свежих сплетен.

Гарри Роузвуд Мартин, более известный в этих краях, как инспектор Мартин, знал своё дело. Будучи лучшим сыщиком Бейквелла, он нередко становился ведущим следователем по всем мелким и не очень делам городка. Несмотря на то, что самым крупным нарушением правопорядка за последний месяц был угон двух коров с пастбища и пьяный наезд на велосипеде на мисс Марту – 90-летнюю любительницу быть втянутой в любые дрязги.

Сейчас всё внимание сыщика было приковано к створкам окна. Июнь выдался особенно жарким, поэтому не удивительно, что они были распахнуты настежь. Или это происки воришки? Инспектор натянул перчатки, чтобы не стереть улики, и аккуратно осмотрел раму. На взлом непохоже. Третий этаж, никаких труб или вьющихся деревьев по соседству, никакой возможности пробраться внутрь. Если только преступник – не опытный скалолаз, попасть в кабинет ему пришлось другим способом.

Под окном раскинулась буйная клумба розовых пионов, вечером шёл дождь, земля до сих пор была сырая. Даже если вора не испугала высота, он бы явно оставил множество следов на подоконнике и мягком ковре. Но здесь ничего. Осталось проверить ещё одну вещь – и можно вычёркивать окно из списка возможных путей проникновения.

– Эдвардс! – скомандовал инспектор одному из полицейских. – Снять отпечатки пальцев с каждого дюйма этого окна.

– Да, сэр!

– Вряд ли грабитель проник в дом этим путём, но ничего нельзя сбрасывать со счетов. Майлстоун, – Гарри кивнул второму подчинённому, – на вас двери внизу. Осмотрите на наличие взлома, снимите отпечатки, осмотритесь. Как только закончите, приведите ко мне хозяина кабинета.

Раздав поручения ещё «зелёным» хранителям закона, инспектор Мартин погряз в болоте своих рассуждений на месте преступления.

Ограбление выглядит небрежно. Даже в спешке вор мог действовать аккуратней, а тут он не побоялся наделать шума, раскидал мебель, перевернул шкаф и массивное кресло у рабочего стола. Очень странно, что этого не услышали жильцы особняка в убаюкивающей тишине июньской ночи. Значит, он сделал это умышленно. Но зачем?

– Замести улики? Сбить со следа? – Размышлял Гарри вслух, почёсывая подбородок. Это было его укоренившейся привычкой за все годы службы – так ему легче думалось. – По словам хозяина, была украдена коллекция ценных слонов в количестве 12 штук. Пять из них – статуэтки из белого мрамора с вкраплениями золота и серебра. Ещё две фигуры, вылитые из бронзы, украшали ряды драгоценных камней. Венцом коллекции был слон из чистого золота, на попоне которого красовались три рубина и изумруд. Их стоимость оценивалась в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов, но особую ценность для владельца составляли четыре почти неприметных мраморных слона с парой-тройкой полудрагоценных камней. Едва ли они были спрятаны подальше от глаз, поэтому такой тщательный обыск не имеет смысла. Всё это сделано напоказ, чтобы создать видимость крупного ограбления и отвести взгляд с явных улик.

Но глаза сыщика были внимательны и ничего не упускали. Инспектор присел перед выдернутыми шуфлядками и осмотрел их содержимое. Счета, накладные, опять счета, контракты, договоры купли/продажи участков, зданий, целых компаний. Хозяин особняка времени даром не терял и искал любую возможность, куда бы вложить лишнюю монету.

Бегло просмотрев кипу бумажек, представляющих ценность для денежного магната, но не для него, инспектор наткнулся на очень интересный документ. Не успев как следует разглядеть его, инспектор услышал приближение тяжёлых шагов.

– А-а-а, мистер Шоу, я как раз вас очень жду, – поднимаясь с колен, салютовал Мартин.

В дверях возник грозного вида мужчина с внушительной шириной плеч, на фоне которых констебль Майлстон казался мальчишкой. Эдвард Шоу, владелец ограбленного особняка, трёх крупных автомобильных компании и с десяток мелких, обладатель многомиллионного состояния и миниатюрной жены, вошёл в кабинет так, что даже неопытный сыщик смог бы определить, кто здесь хозяин. Высокий, статный, с ободком густых, но уже седеющих усов, он внушал уважение и трепет даже у самых непоколебимых. При этом, мало кто знал о ранимой душе мистера Шоу, который играл на рояле, читал поэзию среди аромата пионов и души не чаял в своей капризной жене.

Эдварду Шоу было 53 года, 10 из которых он успешно управлял бизнесом из столицы, после чего сбежал в самую глушь Бейквелла и обосновался в трёхэтажном особняке вместе со своей женой Лилиан, младшим сыном Фредом и его невестой, Анной. Его покорила тишина и покой здешних полей, а большая дистанция, отделяющая от прибыльной корпорации, не мешала вести дела прямо из этого самого кабинета. Но даже забравшись так далеко от кишащего города, Эдвард Шоу не смог уберечь своё ценное состояние от цепких лап грабителя.

– Инспектор, – послышался уверенный баритон вошедшего хозяина, – вы нашли хоть что-нибудь?

– Пока рано делать какие-либо выводы, мистер Шоу. Вор не оставил «пальчиков» и других видимых улик. Пока констебли продолжают поиск, я хотел бы задать вам пару вопросов, если позволите. Где ваша супруга?

– Она очень расстроена, – переживания Эдварда Шоу исказили его лицо, как только он заговорил о любимой жене, – надеюсь, разговор с ней может подождать хотя бы несколько часов. А пока, я полностью в вашем распоряжении.

– Что ж, тогда приступим.

Гарри Мартин вновь тронул подбородок и продолжил осматривать перевернутую комнату, попутно обращаясь к её хозяину:

– В котором часу вы и ваша жена отправились вчера спать?

– Около 10. Я заканчивал кое-какие дела, у меня состоялся важный звонок в Лондон. Лилиан не ложилась, пока я не вошёл в спальню, читала какой-то роман. Она никогда не засыпает без меня, считает, что это сплачивает брак.

– Похоже на то. А ваш сын, невестка?

– Фред никогда не ложится раньше 11, но вчера они с Анной отправились в комнату часов в 9, и я не видел, чтобы кто-то из них выходил.

– Вот как? – Инспектор обшарил глазами сдвинутую вбок картину, ещё раз осмотрел ковёр на наличие следов от ботинок или других примет. Ничего.

– Я полагаю, дети устали после дороги домой. Они только вернулись из города, ездили поглазеть на скачки. Целый день в жаре, а потом долгое путешествие на поезде. Наверняка их вымотал столь насыщенный день.

– Наверняка. – Неоднозначно отозвался сыщик. – Что насчёт украденных предметов? Вы уверены, что в кабинете или в доме больше ничего не пропало?

– Совершенно точно, инспектор. Только коллекция моих дорогих слонов, которую я собирал последний год. Каждый из них – особая ценность для меня.

– Сколько же вор сможет выручить за них? – Полюбопытствовал Гарри, не сомневаясь, что на эту сумму можно было бы выкупить пол-Бейквелла.

– Триста шестьдесят с половиной тысяч фунтов стерлингов, сэр…

Констебль Майлстоун присвистнул за спиной мистера Шоу, полностью передав мысли начальника. Однако приличия требовали присягнуть подобное поведение, поэтому инспектор сурово взглянул на молодого полицейского и обратился к хозяину дома:

– Извините… Так на чём мы?.. Ах, да! Триста шестьдесят тысяч. Сумма внушительная и явно стоит того, чтобы пробраться в дом. Кто-то, кроме ваших домашних, знал о том, что в особняке хранится такое состояние?

– По моим сведениям, никто.

– Вам угрожали?

Эдвард Шоу остался непоколебим, хотя его левое плечо слегка дёрнулось от такого страшного предположения.

– Ну что вы! Нет!

– Предлагали выкупить вашу коллекцию?

– Нет. – Но вопрос заставил хозяина задуматься. – Хотя погодите. Вся эта ситуация выбила меня из колеи и я совершенно запамятовал. С месяц назад со мной связался какой-то коллекционер из Бирмингема. Представился… как же его… мистером Донеллом и предлагал обменять всех слонов, уже и не припомню на что.

– Как я понимаю, вы ему отказали.

– И речи быть не могло о том, чтобы променять моих слонов на что бы то ни было. Я год потратил на то, чтобы отыскать их в разных уголках мира. Когда я отказал этому Донеллу в обмене, он предложил мне солидную сумму, явно больше их настоящей стоимости. Предложение оценивалось в полмиллиона.

– Но оно не показалось вам интересным, – вновь утвердительно подытожил инспектор.

– Верно. – Кивнул мистер Шоу. – Я сказал, что меня не интересует продажа. Донелл явно расстроился и повесил трубку.

– Больше он с вами не связывался?

– Насколько помнится, нет. – Тут Эдвард на секунду задумался. В его памяти наверняка всплывали какие-то эпизоды прошлого. – Хотя, погодите. Ваши вопросы заставляют меня вспомнить ещё кое-что.

Эдвард Шоу кинулся к столу и протянулся к ручке, забыв, что там не хватает шуфлядок. Опомнившись, он обернулся и наклонился к одной из них, валявшейся на полу, достав из-под стопки прочего уже хлама несколько листков.

– Этот Донелл больше не звонил мне, но с тех пор начали поступать письма и звонки от других. Взгляните.

Хозяин протянул заинтересованному сыщику шесть вскрытых писем и небольшую заметку на оторванной от газеты странице.

– Прошу извинить мою беспечность, инспектор, – виноватым тоном проговорил Эдвард Шоу. – Всё это совершенно вылетело из головы, как только я сегодня открыл дверь кабинета и увидел весь этот ужас.

– Могу представить! – Инспектор Мартин посвятил всё своё внимание полученным материалам.

Одно письмо было подписано неким мистером Аркеттом из Блумсбери. Тот предлагал весомый куш в 400 тысяч фунтов за 12 слонов мистера Шоу. На втором конверте числилось имя Брэдли Хамстедер из ещё одного района Лондона – Ковент Гардена. Обращался он всё с той же просьбой – продать бесценную коллекцию. Несложно было определить, с какой целью были присланы последующие письма от джентльменов из Ливерпуля, Шотландии и даже далёкой романтической Франции. Автор последнего изъяснялся на ломаном английском, хоть и весьма доходчиво.

– Эти письма начали приходить как раз после разговора с Донеллом, через неделю или около того. Помню, меня разозлила такая настойчивость, особенно учитывая тот факт, что я никому не сообщал о том, что собираю фигурки слонов. Совершенно немыслимо… – вздохнул раздосадованный хозяин утраченной коллекции и отошёл в сторону, чтобы прийти в себя.

Инспектор повертел последний листок в руке. Это был оторванный уголок пятничной местной газеты, на котором остались обрывки какой-то новости про соревнования по конному спорту. Но не это бросилось в глаза молодому сыщику, а строчки, написанные от руки уверенным размашистым почерком.

– Анита Чезвик, – прочитал себе под нос Гарри, – 1,5 миллиона фунтов, 14 июня, 12:00, вокзал Паддингтона…

Инспектор вопросительно взглянул на стоящего поодаль хозяина.

– Ещё один потенциальный покупатель? – уточнил он.

– Она позвонила, когда я уже и думать забыл про все эти предложения скупщиков. Свалилась как снег на голову и предложила самую высокую цену…

– Полтора миллиона…

– Да, на моих счетах и в недвижимость вложено гораздо больше, но…

– Это предложение вас заинтересовало, – отметил сыщик.

Эдвард Шоу неохотно кивнул в ответ.

– Несмотря на то, что дела по-прежнему идут хорошо, в моём возрасте начинаешь думать о будущем. В один момент можно всё потерять, целое состояние, нажитое годами. Не единожды я видел, как мои приятели лишались всего по нелепой случайности или из-за неудачной сделки. Автомобильный бизнес – прибыльное предприятие, но далеко не стабильное. Я хотел обеспечить своей семье хорошее будущее, если меня не станет или если я потеряю всё.

– И вы решили продать коллекцию этой загадочной мисс Чезвик?

– Вы как всегда правы, инспектор. – Эдвард Шоу на секунду прикрыл глаза и заговорил более тихим и подавленным голосом. – Сначала я категорически отверг предложение незнакомки, но через неделю моя компания лишилась сразу 3 крупных покупателей, мы расторгли контракт с производителем, и я начал задумываться о том, что всё летит псу под хвост. Как бы я не ценил красивые вещи, в душе я больше бизнесмен, а не коллекционер. Я позвонил по телефону, который Анита Чезвик оставила и принял её условия. Полтора миллиона – сумма в 3 раза превышающая то, что я потратил на этих слонов. Пришлось бы отрывать коллекцию от сердца, но, признаюсь, как бизнесмен, сделка того стоила.

– И вы назначили встречу с покупательницей 14 июня, в 12 пополудни…

– На вокзале Паддингтона в Лондоне, всё верно.

– Но встреча так и не состоялась. И теперь слоны украдены… – пробормотал себе под нос инспектор Мартин. – Почему сделка оборвалась?

– Мисс Чезвик не явилась к назначенному времени, и я уехал.

А вот и мотив. По каким-то причинам покупательница осталась без слонов и решила раздобыть их другим способом. Первый подозреваемый, вернее подозреваемая, взята на мушку. Инспектор записал имя Аниты Чезвик в свою записную книжку в коричневой кожаной обложке и пометил жирным знаком вопроса. Улик найти не удалось, но зацепка появилась, и, как надеялся Гарри, если за неё потянуть, она приведёт, куда надо.

– Вы можете быть свободны, мистер Шоу, – сочувственно кивнул инспектор. – У меня ещё будут вопросы к вам и вашей семье, но позже. Пока я опечатаю кабинет и попрошу не входить сюда до моих прямых распоряжений. Мы продолжим изучать улики и будем вводить вас в курс дела по мере обнаружения новой информации.

Эдвард Шоу ещё с секунду постоял, осматривая свой рабочий уголок огромного особняка, где он проводил долгие часы, заключая и расторгая сделки, участвуя в многомиллионных торгах, скупая прибыльные акции. Здесь он чувствовал себя значимым, пока на его укромный угол не посягнул наглый грабитель. Теперь в этих стенах навсегда залегла тень преступления, а на сердце остался осадок.

Когда хозяин кабинета развернул свои массивные плечи, как крейсер рассекает глубокие воды океана, инспектор окликнул его.

– Неужели они настолько ценные? – Эдвард Шоу остановился, но не оглянулся, и Гарри почувствовал, что затронул особенно тонко натянутые струны его души.

Не оборачиваясь, мистер Шоу ответил:

– Я очень сильно люблю свою жену, инспектор. Ни разу в жизни я не помышлял о том, чтобы обмануть её с другой женщиной, но война решила иначе. Это случилось в 43-м, когда наш батальон отступал от немцев в южной части Франции. Почти все мои товарищи были перебиты, я и не думал, что сам выживу. Чуть живой я стучал во все двери, пока мне не открыла испуганная француженка, которая и спрятала у себя. Её звали Жозель, она была младше меня на 20 лет. Она спасла не только мою жизнь, но и мою израненную душу. Я смог вернуться домой, к Лилиан, хотя и не помышлял об этом. О Жозель я не слышал на протяжении 19 лет и не услышал бы, если бы однажды не пришло письмо. Оказывается, там, во Франции у меня осталась дочь, инспектор, которую я видел только на детской фотографии: черноволосая девчушка 10 лет, которой достались мои глаза…

– Она связывалась с вами?

– Нет. Я никогда не общался с дочерью. Решил, так будет лучше для неё и для моей семьи. Узнай Лилиан о том, что у меня есть второй ребёнок от другой женщины, она бы этого не перенесла. Я сделал этот выбор, чтобы не бередить раны. Мне написала сама Жозель около 3 лет назад. Извинялась, что не рассказывала раньше. Она не собиралась писать, но ей была нужна помощь с деньгами – дочь хотела учиться на скульптора, связать себя с искусством, открыть свою галерею. Неделю я пребывал в полнейшем шоке, думал мчаться во Францию и найти свою уже немаленькую девочку. Но Жозель ясно дала понять, что не желает нашей встречи. Я остался для родной дочери тенью из прошлого, героем рассказа, не более. И она хотела, чтобы так оставалось. Кто я такой, чтобы оспаривать желание женщины, которая 18 лет воспитывала нашего общего ребёнка.

– Вы выслали деньги?

– Сумму, которая покрывала все расходы обучения, и дополнительно за каждый год, который меня не было рядом. Следующее письмо пришло только через несколько месяцев. Жозель благодарила меня за деньги, сообщила, что дочь Жасмин зачислена в университет. В конверте оказалось не только её письмо, но и часть денег, которые им были не нужны. Жозель настаивала на том, чтобы заботиться о ребёнке самой, но вот исполнить мечту дочери об университете она не могла. Она приняла часть денег на обучение, остальное вернула. Сколько я не посылал деньги, они всегда возвращались вновь.

– Она очень сильная женщина. – Уважительно заметил Мартин.

– И очень упрямая. – Улыбнулся Шоу.

– Так почему же слоны? – Наконец спросил он.

– Что? – Эдвард будто только что пришёл в себя. – Ах, да! Слоны. Дело в том, что в детстве моя дочь очень любила индийские сказки. Сейчас ей 22, она закончила университет, стала талантливым скульптором и мечтает открыть своё дело. Но любовь к слонам не прошла. Она вылепливает их из гипса и мрамора и хранит самодельную коллекцию в своей комнате. Однажды я снова пытался прислать им деньги, на открытие галереи, но они вновь вернулись обратно. Поэтому, путешествуя по Индии по делам, я наткнулся на четыре чудесные статуэтки мраморных слонов. Они были идеальны своей простотой и подбросили мне идею. Раз дочь не принимает денег от меня, возможно, она сможет принять их от анонимного коллекционера в качестве инвестиции.

– Инвестиции?

– За всю жизнь моя дочь ни в чём не нуждалась… только в своём отце. Я купил этих мраморных слонов за сущие копейки, после чего мой знакомый ювелир украсил их драгоценными камнями. Фигурки стали ещё красивее, а, главное, ещё дороже. Со временем я собрал целую коллекцию, чтобы отослать дочери во Францию, а она могла бы распорядиться ими по своему желанию. От денег она отмахнулась бы, а от любимых слонов, кто знает… Продав их, она обеспечила бы себе, матери и своим детям безбедное будущее, а Лилиан я бы сказал, что коллекцию продал. Вот и вся моя инвестиция, инспектор. Звучит глупо, но жаль, что я не смог воплотить этот глупый план в жизнь.

Эдвард тяжело вздохнул и двинулся к двери.

– Могу я просить вас не разглашать эту историю и не сообщать моей дорогой жене о том, что во Франции живёт ещё одно моё дитя?

Печальный рассказ этого, казалось бы, непоколебимого исполина и денежного магната не могла не трогать даже такого беспристрастного детектива, как Гарри Мартин. Он бы ни за что не стал делиться такими откровениями с кем бы то ни было, но вместо этого решил дать профессиональный ответ:

– Можете быть уверены, что тайна следствия не предполагает никаких разглашений информации третьим лицам. – Чуть смягчившись, инспектор подошёл к собеседнику и тронул его могучее плечо. – Ваш секрет в надёжных руках, сэр.

Когда мистер Шоу в растроганных чувствах покинул комнату, инспектор Мартин вновь прошёлся по ней взглядом и приказал одному из подчинённых:

– Эдвардс! Пора всерьёз приниматься за работу. Вызывайте Шерифа.

Шериф появился в кабинете в сопровождении констебля Эдвардса, повёл своими густыми усами и сразу принялся за дело. У него был природный нюх ищейки, зоркий глаз и цепкая хватка. Он двигался по помещению совершенно беззвучно, заглядывая в самые узкие щели и под самые низкие шкафы.

Шерифу потребовалось около 5 минут, чтобы полностью обследовать всю комнату и найти кое-что интересное.

– Ну ка, посмотрим, что здесь, – пробормотал Мартин и поднял с ковра почти незаметную маленькую пуговку.

Повертев её в руках, Гарри заметил отчётливую букву «Ф», выгравированную посередине.

– Молодчина, Шериф! – Похвалил инспектор и потрепал своего помощника за ухо, в ответ на что раздался звонкий лай.

Шериф был самодостаточным и весьма разумным биглем в самом расцвете сил. Хотя его возраст давно перевалил за семилетнюю черту, а на завтрак, обед и ужин он любил побаловать себя вафлями, сырными деликатесами и миской жирных сливок, Шерифу удалось сохранить природную стройность. Многочисленные задержания и погони за преступниками помогали ему держать себя в форме, а постоянные распутывания загадок и поиск улик тренировали его хваткий ум не хуже, чем мускулистое тело.

Три года назад этого несчастного пса подобрали под дверями полицейского участка. Он забрёл сюда под проливным ливнем, вымок до нитки и оголодал. По доброте душевной инспектор Мартин пустил его внутрь переночевать, но уже спустя неделю Шериф стал полноценным сотрудником правоохранительных органов Бейквелла и ценным помощником главного сыщика. В первый же день он раскрыл исчезновение куропатки из курятника миссис Хейз и распознал мошенника в странствующем проповеднике, за что был награждён целой миской мясного бульона и почётным именем Шериф.

– Добавим твою находку к уликам, дружок, – радостно проговорил Мартин и поместил пуговицу в пакет, в то время как бигль уже принялся обнюхивать дубовый стол.

Пустующие ниши под шуфлядки не вызвали интереса у проницательного пса, а вот ворох бумаг показался ему привлекательным. Несколько раз Шериф прошёлся по стопкам листков мокрым носом, пока не нашёл тот единственный, который был ему нужен. Оповестив начальника об очередной находке, ушастый констебль с довольным видом уселся в сторонке. Его работа была выполнена.

Вытянув указанный лист бумаги, инспектор прочитал:

– Завещание. – Снизу стояло две подписи, а также жирная печать нотариуса, возвещавшая, что сделка имеет юридическую силу.

Приглядевшись повнимательнее, Гарри понял, что это та самая бумага, которая попалась ему на глаза и которую он почти взял в руки перед тем, как Майлстоун привёл мистера Шоу на место преступления. А ведь он мог попросту упустить столь ценную улику по делу, если бы не Шериф. В который раз.

– Ну что ж, – провозгласил инспектор, складывая найденное завещание под жилет, – Эдвардс, закрой кабинет и опроси соседей, может кто что видел. Майлстоун, ещё раз потолкуй с мистером Шоу, его супругой, а также сыном и невесткой. Пройдись по старым вопросам, уточни о том, не замечали ли они чего-то необычного, не поступали ли им предложения или угрозы, наподобие мистера Шоу.

Надев свою любимую летнюю шляпу, до сих пор покоившуюся на его изящной спине, инспектор Мартин поправил свой извечно выбивающийся курчавый чуб, пригладил усы и присвистнул Шерифу.

– Жду вас в участке с полным отчётом. – Провозгласил он своим подчинённым, двигаясь в сторону двери. – Мы обязаны вернуть слонов мистеру Шоу.

Позже, сидя за своим рабочим столом, Гарри Роузвуд Мартин поглядывал на деревянную доску на стене, вглядываясь в свой еле разборчивый почерк. Он расписал её всеми данными, которые уже имелись по делу, и вопросами, которые следовало прояснить.

Пока его подопечные прорабатывали потенциальных свидетелей, опрашивали членов семьи Шоу и соседей, главный сыщик Бейквела связался с коллегами из Лондона, Шотландии и даже далёкой Франции, чтобы установить личности всех звонивших коллекционеров. Они попадали в список подозреваемых первыми, так как каждый из них имел веский мотив.

На проверку ушло немало времени, но через час у инспектора Мартина на руках уже имелся подробный список с биографическими данными, выписки со счетов и даже доскональное алиби на момент ограбления.

Мистер Донелл, первый звонивший, в это время был в длительном отъезде в штатах. Тому было веское подтверждение – он был запечатлён на снимке одной из передовых газет Америки с пометкой «Самая крупная сделка этого года». Коллекционер даром времени не терял и, получив отказ в покупке слонов, отправился на другой континент, чтобы приобрести набор холодного оружия времён Гражданской войны за не менее впечатляющую сумму.

Мистер Аркетт и Хамстедер, отправившие письма с предложением о продаже слонов, также не могли участвовать в ограблении. Первый с неделю назад попал в больницу с переломанной ногой, второй посещал спектакль, который закончился в 11:30. Даже будучи самым лучшим умельцем, едва ли он смог бы проехаться в Бейквелл, совершить налёт на имущество мистера Шоу и обернуться назад всего за несколько чесов. А в 7 утра он уже проводил деловую встречу в своём офисе.

Остальные настырные покупатели также отпали, так как были заняты чем-то более важным, чем кражей слонов. Один даже успел загреметь в тюрьму, а ещё один – отдать концы.

Конечно, все они имели «полные трюмы» денег и возможность нанять самых лучших взломщиков. Но инспектор был уверен, что ни один из них не причастен. Называйте это интуицией, хорошим нюхом или чем-то ещё.

Но вот мадам Анита Чезвик вызывала у Мартина особые подозрения. Тайная перекупщица была готова выложить баснословную сумму за статуэтки, которые стоят втрое дешевле. Связавшись с участком в Лондоне, детектив заставил работать шестерёнки огромного столичного механизма и запросил данные об этой таинственной богачке.

Уже через час ему перезвонил главный инспектор лондонского отделения полиции и сообщил, что за номером телефона, который получил Шоу, зарегистрирован немощный старик девяносто пяти лет, который и говорить-то не в состоянии. Дочерей, внучек и даже правнучек, тем более с таким именем, у него нет. Есть лишь такая же дряхлая кошка сомнительной породы, но вряд ли звонок поступил от неё.

Жительниц Лондона с таким именем нашлось всего четыре. Инспектор давно уже проверил каждую Анну Чезвик, но ни одна из существующих не подошла ни под описание звонившей, ни под интуитивный образ, сложившийся в голове инспектора. А он своему чутью доверял не хуже, чем нюху Шерифа.

Клубок начал постепенно распутываться, но ниточка, ведущая к мисс Чезвик, пока что затянулась в узел. «Наверняка это она» – пронеслось в голове у детектива, но он приказал себе не спешить с выводами. Стоит отработать другие версии и потянуть за другие ниточки.

Когда стрелка часов начала постепенно приближаться к 3 часам дня, констебли Майлстоун и Эдвардс закончили с поручениями и явились с рапортом. Мартину нужна была полная картина, которая пока что представляла собой несовместимые куски. Шериф мирно посапывал в углу, свесив язык от июньского зноя, но в любой момент готовый отправится по следам преступника.

– Как вам показался Фред Шоу, Майлстоун? – Обратился инспектор к одному из констеблей.

– Порядочный молодой человек, сэр. – Как прилежный ученик, констебль поправил свою густую рыжую шевелюру, достал небольшой блокнотик и, откашлявшись, начал зачитывать свои записи. – Фред Шоу, 26 лет, работает в одной из компаний отца. Живёт в Лондоне вместе со своей невестой, Анной, 25 лет. В данный момент проживает в особняке родителей в Бейквелле, находясь в летнем отпуске. Обеспечен, умён, вежлив. В ночь ограбления находился в своей спальне. Спать отправился до 9:00, не вставал, из комнаты не выходил, проникновения или другого подозрительного шума не слышал.

Констебль Майлстоун был переведён в помощники Гарри из соседнего городка всего год назад, но уже завоевал расположение главного следователя. В отличие от медлительного и неопытного Эдвардса, Питер Майлстоун относился к работе ответственно, чаще молчал, что Мартин приписывал к исключительным достоинствам.

– Отлично, Майлстон. А что насчёт его невесты?

– Анна Честертон, уроженка Ирландии, из весьма обеспеченной семьи. Всё детство увлекалась конным спортом, фехтованием, стрельбой и даже борьбой. В страну переехала всего год назад. Отец разорился, поэтому дочери пришлось затянуть пояс. Сразу же влилась в лондонскую элиту, стала посещать званые обеды и выставки, на одной из которых и подцепила молодого Шоу. Через полгода знакомства они объявили о помолвке и съехались. Вчера ночью мисс Честертон отправилась отдыхать вместе с женихом. Как и мистер Шоу младший, из спальни «носу не высовывала»… – дословно прочитал Майлстоун.

– Это факты. – Согласился инспектор. – Но в нашем деле не всегда нужно полагаться только на них, а брать в расчёт ещё и инстинкты. Что говорят ваши личные ощущения?

Констебль замялся, потупил взгляд и всячески старался сохранить лицо, но было видно, что ему неловко говорить о собственных предубеждениях касательно мисс Честертон.

– Прошу извинить мою наглость, но она вывала во мне крайнее неудовольствие.

– Хм, – только и ответил Мартин, хотя удовлетворение было написано на его лице так же явно, как у кота, измазанного в сметане. – Это всё?

– Мисс Честертон показалась мне наглой, самовлюблённой и пустой. Скользкой, с вашего позволения. А вот актриса из неё хорошая. Притворяется милой, вежливой и стеснительной, словно кролик, хотя за всем этим скрывается дикая пантера, готовая перегрызть глотку за собственный интерес.

– Браво, Майлстон. Да вам романы нужно писать с таким слогом.

Несмотря на саркастический тон, инспектор остался доволен анализом, который проделал молодой констебль. От слов начальника тот только покраснел пуще прежнего.

– Я также вне всякого сомнения уверен в том, что она собирается замуж не за Фреда Шоу.

– А за кого же?

– За его деньги, сэр. Богатство – вот её трофей, но никак не любовь. Я не увидел теплоты, с которой невеста должна относится к будущему супругу. Когда я собирался жениться, моя дорогая Элиза светилась счастьем. Мисс Честертон светится лишь желанием набить карманы, сэр.

– Давно вы женаты с мисс Элизой? – Внезапно послышался вопрос не по существу.

– Уже как год, инспектор.

– Год брака – внушительный опыт, поэтому я склонен поверить вам на слово и согласиться с вашим мнением об Анне Честертон. Весьма скользкая особа. Была бы хоть малейшая улика против неё, я бы уже мчался обратно в особняк Шоу с наручниками. Но одного скверного чувства мало.

Опрос прислуги, а также соседей и миссис Шоу не дал абсолютно ничего, кроме ахов и вздохов. Клубок продолжал раскручиваться, но так никуда и не вёл.

– Наверняка это она, – буркнул Эдвардс, намекая на невестку мистера Шоу.